Текст книги "Нескромное пари"

Автор книги: Джейми Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Простите меня, ребята, – сказал Флин, со злостью кидая мяч обратно боулеру. Он сгорал от досады и раздражения, ярости и унижения. Вот что, он больше ни разу в жизни не будет играть в эту идиотскую игру. Он видел разочарование на лицах приятелей по команде. Джош уставился на него, издевательски аплодируя. Это был ужасный момент. «Да что со мной, черт возьми?» – бормотал Флин себе под нос, пиная землю.

Два игрока команды противников ходили вокруг границы площадки и перекидывали футбольный мяч. Когда они были в нескольких ярдах от Флина, один из них подобрал с земли мяч и бросил его Флину.

– Эй, лови, – сказал он, и они оба начали смеяться.

– Отвалите! – рявкнул Флин и зашвырнул мяч как можно дальше в поле.

– Да это просто игра. Надо уметь проигрывать, – ухмыльнулся второй противник.

Все вышло так, как Флин и думал. Австралиец ушел с поля с девяносто четырьмя очками, и не потому, что его выбили, а потому, что он выиграл игру. После окончания игры, в павильоне, Джош хлопнул Флина по спине и сказал:

– Ты сегодня событие дня, Флин.

Потом Джош добавил, что то, как Флин в отчаянии несется по полю, пытаясь поймать мяч, было действительно потешным зрелищем. Большинство остальных игроков согласились:

– Ты на самом деле выглядел забавно, Флин, – подтвердил Томми.

– Да, а когда ты забросил этот футбольный мяч в поле, я, честное слово, чуть было концы не отдал от смеха, – влез Саймон.

Снаружи мистер Стрингер поздравлял австралийца.

– Отличная игра, сэр! Прекрасные короткие иннинги. Отличный выигрыш, только, думается, уж очень быстро все закончилось.

– А, да. Мне просто побыстрее хотелось вернуться в павильон.

Флин, услышав все это, еще раз вздохнул. Ему оставалось только одно: как следует напиться сегодня вечером и забыть обо всем. Забыть не только этот пропущенный мяч, но и катастрофу с Поппи, проблемы с деньгами, переживания насчет работы. Все эти унижения его жизни должны быть стерты из памяти. Стоял великолепный летний денек, плавно переходящий в такой же великолепный вечер. Семья Стрингеров организовала пикник с традиционным барбекю, и пока все осушали свои первые рюмки, ароматы угля и жареного мяса смешивался с отчетливым запахом сырой травы. Гай и Саймон по очереди следили за мясом, пока мистер Стрингер обносил гостей пивом и вином. Откуда-то появился спаниель и принялся вертеться у людей под ногами.

– Берти, ко мне! – рявкал время от времени мистер Стрингер, когда чувствовал, что его собака беспокоит гостей. Некоторые из игроков все еще не сняли белые футболки в зеленую и красную полоску, тогда как остальные переоделись, но все подтянулись поближе к решетке и болтали.

Джессика решила, что Люси была права. Она была груба с Томми. Она понимала, что подсознательно хотела испытать Томми. В конце концов, все это было просто игрой. Кошки-мышки, мало дал – мало получил. Вот что делало начало взаимоотношений таким забавным. Но, вероятно, теперь ей следует уделить Томми немного внимания, думала она про себя. Да и вообще, было приятно, что он так расстарался, чтобы впечатлить ее. Джессика подошла к нему и сказала:

– Наконец-то мне выдался случай поговорить с тобой. Крикет такая долгая игра.

Томми улыбнулся:

– Да уж, долгая.

– Ну, несмотря на то, что я была лишена твоего общества, ты просто блестяще выполнил все эти пробежки.

– Не так уж блестяще, чтобы чем-то помочь команде.

– Ах, ну да, конечно, ведь самое главное – это победа, – поддразнила Джессика. – Ну а теперь ты можешь принести мне что-нибудь выпить?

Позже, когда пикник закончился и миссис и мистер Стрингер ушли в дом, вечеринка все еще продолжалась на всю катушку. Ярко светили фонари, где-то в дальней части поля шла импровизированная игра в регби. Джессика видела, что Томми тоже не терпится к ним присоединиться, а когда Джош начал его звать, он больше не мог сопротивляться:

– Какой же он отличный спортсмен, – с иронией заметила Люси Джессике.

– Хм, – прикуривая еще одну сигарету, сказала Джессика. – По мне, так вся эта физкультура чересчур.

Флин к этому моменту уже успел порядочно надраться, и когда его кто-то сильно приложил об землю, он так и остался лежать на земле, тяжело дыша и уставившись в темнеющее небо, пока угроза быть растоптанным не стала слишком серьезной. Флин поднялся и нетвердой походкой поплелся назад к тому месту, где сидели Джессика с Люси.

– Дерьмовый выдался у меня день, – признался он.

– Согласна с тобой, дорогой, – сказала Джессика. – Теперь только осталось всем передраться.

Джессика была права: чем больше пили ребята, тем более агрессивными они становились. Блокировки и подножки становились все более беспощадными, ругательства звучали все громче, до тех пор, пока не раздался внезапный треск, который отчетливо был слышен в ночи. Игра резко прекратилась. В мгновение ока все столпились вокруг двух упавших игроков. Томми без сознания лежал ничком на земле, а второй – тот парень, что кинул в Флина футбольным мячом, – растирал ему виски.

– Надо вылить на него ведро воды, – сказал Джош, наклоняясь к Томми с только что зажженной сигаретой в зубах.

– Как думаешь, может, нам вызвать «скорую»? – тяжело дыша, спросил Саймон.

Люси сидела рядом с Томми на корточках, тихонько похлопывая его по лицу.

– Томми, ну, вставай. Томми, – повторяла она.

Джессика стояла где-то позади толпы.

– Что за нелепая, идиотская игра, – сказала она Флину. – Честное слово. И вот теперь все вокруг него столпились. Почему бы им просто не дать ему немного воздуха?

Томми пытался сесть, потирая с одной стороны свою голову.

– Ой, у меня перед глазами черти скачут, – поморщившись, простонал он.

– Томми, лучше бы тебе на сегодня завязать с игрой, – посоветовал ему Саймон.

– Да, ты прав.

– Давай я помогу тебе отвести его в дом, – предложила Люси Джиму.

– Спасибо, Люси, но, кажется, я и сам неплохо справлюсь. Если что, я попрошу Саймона мне помочь.

Толпа безмолвно рассеялась, а Саймон с Джимом подхватили Томми под руки и повели его к дому.

– С ним все будет в порядке? – спросила Джессика Люси.

– Да, думаю, переживет, только завтра утром будет мучиться жуткой головной болью.

– Значит, никакого секса в карете «скорой помощи»? – влез Флин.

– Да, думаю, обойдется, – ответила Люси, а потом улыбнулась: – Честно сказать, мне кажется, что все мы становимся слишком старыми для таких забав.

– Ты, наверное, права, – невнятно произнес Флин.

– Ну, Томми упустил свою блестящую возможность, – беззаботно сказала Джессика.

Люси рассмеялась:

– Ты безнадежна.

– А что? Я просто хотела с ним сегодня немного пококетничать, – продолжила Джессика.

– А как же твои клятвы насчет «держать себя в руках»? Мне казалось, ты решила послать всех мужчин подальше, – поддразнил ее Флин.

– Ах, это? Забудь, – решительно сказала Джессика.

Флин рассмеялся:

– Не беспокойся, у вас еще будет возможность, зуб даю.

– К тому времени я, может, уже найду кого-нибудь другого, – возразила Джессика.

Она огляделась по сторонам, а потом, собирая вещи, сказала:

– С меня на сегодня хватит. Пойду поищу себе койку. Спокойной ночи.

Она поцеловала их обоих и пошла к дому.

На следующий день Флин проснулся от того, что его кто-то задел.

– О, прошу прощения. Я не хотела тебя будить. Сделать тебе чаю?

Это была миссис Стрингер. Флин огляделся вокруг и понял, что пух из его старомодного спального мешка весь вылез наружу. Хотя Флин выглядел так, словно проснулся в курятнике, а не в просторной гостиной, он все же смог сказать:

– Было бы очень мило с вашей стороны, спасибо. Прошу прощения за мой вид.

– Не страшно. Я смотрю, вы там вчера ночью хорошо повеселились.

– Да, было здорово, очень весело, как обычно.

«Пожалуйста, уходи», – взмолился про себя Флин, осознавая, что он в одних семейных трусах и что у него эрекция.

– Я слышала, Томми вчера хорошо досталось, бедняге.

– Да, досталось, голова у него, думаю, поболит с утра.

Флин чувствовал себя неловко и неприлично, лежа посреди ее гостиной, особенно потому, что едва знал хозяйку. Но что еще хуже, ему нестерпимо хотелось в туалет. Но миссис Стрингер продолжала непринужденно болтать:

– Сегодня будет еще один восхитительный денек. Обожаю лето.

Тут две собаки, мокрые от утренней росы, вбежали в комнату и запрыгнули на Флина с Джошем, которые в мгновение ока проснулись.

– О господи, чертовы твари… простите, миссис Стрингер. Я очень извиняюсь за свою грубость.

Джош выглядел взъерошенным и обеспокоенным, хотя вряд ли его беспокоило то, что хозяйка видит его оголенный торс. Миссис Стрингер рассмеялась и выпроводила собак из комнаты.

– Для вас тоже чаю? – спросила она Джоша.

Джош поблагодарил ее и еще раз рассыпался в извинениях, а потом она наконец оставила их в покое. Как только она ушла, Флин схватил свою рубашку и джинсы и оделся, не вылезая из своего спального мешка.

– Просто не верю, что меня только что разбудил своими облизываниями этот спаниель, – проворчал Джош, а потом добавил: – У тебя в волосах полно перьев.

В кафе «Поваренок» они заказали себе завтрак и чай. Там же Джош с Флином обнаружили Томми, Джессику и Люси и, пренебрегая возможностью вежливо побеседовать за тостами и кукурузными хлопьями с хозяевами, извинились и поскорее уехали. Яичница с беконом так и манила, и Джош объявил, что он снова чувствует себя почти человеком:

– Интересно, в следующем году наше состязание будет таким же оживленным? – сказал Флин.

– Я могу сказать тебе прямо сейчас, что сто раз подумаю, прежде чем снова буду по ночам, в стельку пьяный, играть в регби, – проворчал Томми.

– Не думаю, чтобы кто-то еще раз вообще затеял такое.

Джош сказал:

– Отличная была вечеринка. Вы получили удовольствие? – спросил он Люси и Джессику.

– Я – да, – ответила Джессика, – но меня бесит вставать с утра и чувствовать себя разбитой. Не знаю, стоит ли это удовольствие таких мучений.

– В первом семестре в университете я был пьяным почти каждый день. И как мне только удавалось? Не понимаю, – вздохнул Томми.

– Что ж, признайся, мы все стареем, – скривился Флин. – Такая работенка нам уже не по силам.

– Тем не менее на следующих выходных снова большие игры, – вмешался Джош, а потом, глядя на Флина и Томми, добавил: – По крайней мере для нас. Я раньше никогда не бывал на холостяцких вечеринках, но, похоже, через неделю в это же самое время я буду чувствовать себя гораздо хуже. Это ж ведь наш Бома организует эту вечеринку.

Глава 10

По следам Кэри Гранта и Ингрид Бергман

Днем в субботу Джорди был на седьмом небе от счастья. Но к вечеру он почувствовал какое-то странное раздражение и в течение нескольких следующих дней его не оставляла тревога. Он отчаянно надеялся на то, что стоит в каких-то сантиметрах от того, чтобы обеспечить свое будущее вместе с Молли, но все равно впереди была целая бездна, которую надо было преодолеть. Он договорился встретиться с Молли в центре города и снова предложил поужинать на ее территории, но она запротестовала и сказала, что для них обоих проще будет встретиться в центре. Неужели она намеренно пытается держать его подальше от Хайбери? И вот еще что: их телефонный разговор вечером в понедельник получился каким-то скомканным: слишком коротким и полным недомолвок. Неужели Молли уже успела потерять к нему интерес?

– Джорди, ты слишком остро реагируешь, – сказала ему Джессика. – По-моему, очень разумно встретиться в городе, и вообще ты должен быть благодарен и за это. Не надо везде выискивать какие-то несуществующие подводные камни.

– Хорошо, ладно, ты права, признаю.

Но успокоительные слова Джессики помогли лишь на короткое время. Джорди с головой ушел в свои переживания и с трудом мог сосредоточиться на работе, а дома был заторможенным и рассеянным.

– Слушай, это мне полагается страдать и раздражаться, – ворчал Флин. – Ты же влюблен и должен просто светиться от счастья. Давай, прекращай злиться и нервничать.

Ко вторнику и Джессика, и Флин пришли к единому мнению, что чем скорее Джорди станет официально встречаться с Молли, тем будет лучше для всех.

– Еще никогда не видел его таким, – пожаловался Флин.

– Да он просто переживает, вот и все. Это же девушка его мечты, не забывай.

– Уж тут забудешь! Он уже утомил меня всем этим. Как тебе кажется, Джессика, у него что-нибудь получится с Молли?

– Могу точно сказать, что знаки очень хорошие, если говорить со стороны женщины, дорогой. Мы должны пожелать ему огромной удачи на завтра.

Джорди расспросил Джессику, знает ли она какое-нибудь хорошее место, куда бы он мог повести Молли, и Джессика предложила ему «Кафе-Фиш» на Пантон-стрит. «Девушки любят рыбу», – объяснила она, а потом добавила, что Молли наверняка не ожидает от него такой проницательности. «Отлично», – обрадовался Джорди и заказал на подходящее время столик на двоих.

Снова он пришел на свидание слишком рано и, ругая себя за абсурдное нетерпение, зашел в зал игральных автоматов и попытался отделаться от своего сдерживаемого расстройства и раздражения с помощью различных игр-имитаторов гонок. Обычно он таким образом приятно проводил время, но на этот раз проиграл уже на втором уровне. Но все равно уже было пора уходить. В толпе на Пиккадилли он почувствовал, что не может совладать с нервами. Да что с ним творится? Почему он в таком состоянии? От напряжения его всего колотит. Надо взять себя в руки.

Молли пришла через минуту-две после него, и когда Джорди ее увидел, то почувствовал, как его переполняют чувства. Больше всего на свете он хотел, чтобы Молли принадлежала ему. Он испытывал вожделение к сотням женщин, начиная с Алисы Тейлор в школе и заканчивая Ульрикой Джонсон, но этим желаниям не суждено было исполниться. А теперь, рядом с Молли, он был ближе, чем когда-либо, к своей мечте. Но если он все испортит тогда, когда до финиша ему остался последний рывок, тогда… он просто не в силах думать об этом.

– Боже, Джорди, шикарно выглядишь.

Она поцеловала его в этот раз в губы, и Джорди отметил для себя этот факт. Он никогда не интересовался одеждой и обычно носил джинсы и свитер. На этот раз у него не было времени переодеться после работы, поэтому на нем был деловой костюм.

– На самом деле я ненавижу костюмы.

Он понимал, что это прозвучало грубо, а поэтому поспешил добавить:

– Ну что? Выпьем?

– Хм, да, джин-тоник, пожалуйста.

Джорди ждал, пока их обслужат, но никак не мог придумать, что бы еще сказать. «Ну, давай же, – думал он про себя, – возьми себя в руки». Допив напитки в баре, они пошли в зал ресторана и сели за совой столик. За едой они разговаривали, но между ними уже не было той непосредственности, как было в их две предыдущие встречи. Джорди знал, что сам в этом виноват, знал, что позволяет своей Венере ускользать прочь, но это только заставляло его все больше страдать. Когда перед ними положили меню десертов, Молли отложила его в сторону и сказала:

– Джорди, с тобой все в порядке?

– Да, конечно, отлично. А что?

– Просто ты как-то отдалился, будто тебя что-то заботит, вот и все.

– Правда? Извини.

Джорди сделал большой глоток пива. Молли смотрела на него вопросительно. Он должен совладать с собой, и быстро.

– Послушай, извини, я… хм. – Он глубоко вдохнул: – Молли, я…

Он снова прервался на полуслове и огляделся по сторонам.

– Что такое, Джорди? Я что-то не то сказала? Что случилось? – нахмурилась она.

– Боже мой, да нет же, ничего страшного, как раз наоборот. Молли, мне еще никогда… – Он запнулся, опустил глаза, а потом опять стал смотреть на нее: – …никогда еще никто мне так в жизни не нравился… как ты. Вот в чем все дело. И я чувствую себя невероятно глупо и переживаю, что ты не испытываешь ко мне таких же чувств. Мне так понравилось, как мы провели субботний день. Не припомню, чтобы у меня был другой такой великолепный день в жизни, и мне бы хотелось провести еще много таких дней, много-много. Скажи мне, избавь меня от страданий, я сейчас выгляжу глупо и делаю из себя полного придурка, да?

– Да, – улыбнулась Молли.

Разве могут эти зубы быть еще белее?

– Почему, по-твоему, я захотела провести с тобой целый день в субботу или вот пообедать с тобой сегодня вечером? Давай, подумай, – предложила Молли, откидывая волосы назад.

Она подозвала официанта и сказала, что они вернутся через минуту, а потом взяла Джорди за руку и повела наружу. На улице она обняла его за шею и поцеловала. Долгим, проникновенным, страстным поцелуем. Это был самый сладостный момент в его жизни.

– Ух ты, – выдохнул он. – Я бы согласился провести так целую вечность!

Молли лукаво улыбнулась и пошла обратно в ресторан. Облегчение, чувство победы, несказанная радость переполняли Джорди. Он хотел взлететь в небо и кричать от счастья, но вместо этого пошел вслед за Молли и заказал еще одну бутылку вина и пудинг, который они вместе с аппетитом съели.

Два месяца назад пресс-конференция в «Ритци» казалась Флину хорошей идеей. Он даже урегулировал это дело с Мартиной. «Да, отлично, для Бруклина это будет здорово, Флин», – согласилась она. Это едва ли грозило оказаться пиком его раскрутки в Британии, но в «Ритци» было замечательно, и Бруклину понравилась идея сидеть на сцене в южном Лондоне и болтать с людьми о своем фильме. И до тех пор все шло именно так, как Флин надеялся: слава и многочисленные интервью были для Бруклина все еще делом новым и захватывающим. Вместо того, чтобы впопыхах отделываться от журналистов заученными усталыми фразами, он очаровал интервьюеров своей свежестью и готовностью придумывать оригинальные ответы на их вопросы. В результате он и его фильм был широко разрекламирован в прессе, и все в офисе похлопывали в знак одобрения Флина по спине.

Бруклин явно был собой доволен и радостно беседовал с Флином в перерывах между интервью, расспрашивая его о том, что происходит в мире британского кино, о Лондоне и что ему бы следовало знать о следующем интервьюере. В «Ритци» все, казалось, шло гладко. Был аншлаг после премьеры, пресс-конференция хорошо стартовала и Бруклин продолжал ее с победным очарованием.

А потом все пошло не так, как надо. Женщина из последних рядов зала внезапно сказала: «Ваш фильм – это чушь собачья, и все, что вы сейчас говорите, – тоже чушь. Что мне бы хотелось знать, так это то не будете ли вы так любезны вернуть мне деньги?» Бруклин застыл и не мог и слова вымолвить. А потом еще двое потребовали назад свои деньги. Собравшиеся в кинозале люди начали перешептываться. Кто-то крикнул, чтобы они заткнулись и валили отсюда. В зал вошли двое служащих и пошли вдоль проходов, пока не оказались напротив ряда с возмутителями спокойствия, но к этому моменту один из мужчин кричал: «Так что? Вернешь деньги?» Множество людей начало защищать онемевшего Бруклина, в то время как другие присоединились к инакомыслящим. Служащие просили людей покинуть помещение.

– Не беспокойся, мы, твою мать, еще вернемся, – рявкнул один из первых «восставших», пока они протискивались между людьми, сидящими в ряду. Бруклин словно прирос к креслу, в котором сидел, уставившись невидящим взглядом на ряды в зале. Флин, который сидел в первом ряду, хотел свернуться калачиком в своем кресле и умереть. Должен ли он вмешаться и увести Бруклина со сцены или позволить служащим «Ритци» со всем этим разбираться? Он старался хорошенько продумать варианты, но тут кинокритик из газеты «Гардиан» пришел к нему на выручку.

– А теперь успокойтесь, – сказал он, и шум стих.

– Думаю, самое время задать еще один вопрос.

После интервью Флин повел все еще не пришедшего в себя Бруклина к боковому выходу, усадил его в поджидавший лимузин и сел следом за ним. Не представляя, что же ему следует говорить, он попытался замять инцидент.

– Все было просто здорово, – заявил он, пока Бруклин, упираясь подбородком в руки, уставился в окно. Флин продолжил: – Конечно, эти выкрики с задних рядов были не очень приятным событием, но я не позволю им расстроить вас.

И снова Бруклин промолчал. Флин упорно продолжал:

– Я это к тому, что, несмотря на это происшествие, было очевидно, что всем очень понравился ваш фильм, и на мой взгляд вы великолепно провели пресс-конференцию.

Тут Бруклин медленно повернулся к Флину, засунул руку в карман своего длинного черного кожаного жакета и достал оттуда ручку и листок бумаги. Расположив его на коленях, он что-то тщательно на нем вывел и передал его Флину, а потом снова безмолвно уставился в окно. На листке было написано:

Прекрати ты свои разговоры, приятель.

Я слишком расстроен.

Флин свернул лист бумаги. Ему стало еще больше не по себе. Захотелось очутиться дома, чтобы ни минуты больше не находиться здесь в атмосфере ужасной неловкости. Но впереди был следующий день пресс-конференций, которые надо было организовать для Бруклина, хотя сейчас Флин даже думать об этом не мог. Все так хорошо шло, а теперь самомнение этого блестящего молодого режиссера было за какую-то долю секунды разбито вдребезги. Флин проклинал эту женщину, проклинал «Ритци», проклинал самого себя за то, что вообще согласился на все это с самого начала. Вот и его работа превращается в ночной кошмар. Двадцать минут до отеля они ехали молча. Флин чувствовал, что должен что-то сказать, поэтому сбивчиво произнес:

– Увидимся завтра утром, и прошу вас, не беспокойтесь об этом.

Бруклин, даже не взглянув на Флина, вышел из машины и громко хлопнул дверью.

Уже почти стемнело, когда Джорди и Молли вышли из ресторана, но, не желая завершать вечер, они прошлись вдоль Ковент-Гарден, останавливаясь, чтобы поглазеть на уличных актеров и на витрины магазинов, а потом направились в сторону набережной Виктории. Молли взяла его под руку, и они неторопливо прогуливались вдоль древней реки мимо богато украшенных фонарных столбов и скамеек. Джорди чувствовал, что, наконец, понял, что такое романтика:

– Это как в «Неосторожном»^[38], – сказала Молли, глядя на реку.

– Что ты имеешь в виду?

– Фильм «Неосторожный». С Кэри Грантом и Ингрид Бергман. Она актриса или оперная певица или что-то в этом духе, а он городской делец. Они влюбляются друг в друга и после концерта идут гулять на набережную Виктории, прямо как мы сейчас. Это великолепный фильм, настоящая романтика. Хотя я смотрела его уже давным-давно.

Джорди за всю жизнь посмотрел только один фильм с участием Кэри Гранта, и все, что он мог вспомнить, так это то, как Гранта преследовал кто-то на биплане – вряд ли это был «Неосторожный».

Они пошли пешком обратно до Грин-парка. У станции метро Молли еще раз поцеловала его и сказала:

– Не сегодня. Но я тебе позвоню.

Они крепко обнялись, а потом она добавила:

– Спасибо тебе за чудесный вечер, – и ушла.

Джорди никогда в жизни еще не был так счастлив и решил прогуляться еще немного, потому что не хотел разрушать магии вечера, отправившись прямиком домой. Он дошел до станции метро «Виктория», а потом решил пойти к Слоун-сквер. Там он подумал, что мог бы еще прогуляться до Кинг-роуд, а потом решил, что и оставшуюся часть пути преодолеет пешком. Этим вечером, проходя мимо бесчисленного количества домов, по мириадам улиц и парков, которые все были такими разными, но прекрасными, мимо всех этих кафе, баров и ресторанов – всего, чем живет город, – Джорди решил, что Лондон – изумительное место.

Глава 11

Холостяцкая вечеринка

Они слышали, как Бома громко и радостно хохочет в фойе гостиницы. Ни Флину, ни Джорди прежде еще никогда не доводилось бывать на холостяцких вечеринках, и они ждали этого события с нетерпением. «Как стыдно, что на Бому взвалили все хлопоты по организации вечеринки. Никто ему даже не помог», – размышлял Флин. Поправляя свои галстуки-бабочки и смокинги, они быстро и целенаправленно зашагали по коридору и услышали, как Бома в очередной раз рассмеялся.

Флин поморщился. Этот смех преследовал его на протяжении тех шести месяцев, когда они втроем с Бомой и Эдди снимали дом. На Флина снова накатило негодование по поводу богатства Бомы (тут он вспомнил и Джоша, урожденного виконта Барнсфордского), а еще его жутко раздражала вся эта идиотская буффонада. Он, наверное, никогда не поймет, что нашел в своем друге Эдди.

– Я просто привык к Боме, – однажды объяснил ему Эдди.

Они были друзьями с самого детства, что, вероятно, имело для них большое значение. Но для Флина это было недостаточно убедительным. Он считал, что с Бомой все труднее становится ладить. Однажды Флин даже сорвался и чуть было не ударил его кулаком в лицо, когда услышал, как Бома в очередной раз повторяет эту свою фразу: «Я ничего дурного не хотел сказать». Но Эдди спас положение, объявив, что переносит день свадьбы на более ранний срок. Они с Викторией собирались купить себе жилье. И в итоге съехали на шесть месяцев раньше, чем предполагалось. И вот теперь голос Бомы воскресил в душе Флина память о тех неприятных событиях.

Флин с с Джорди пришли одними из первых, поэтому, облокотившись на стойку бара и зажав в зубах по толстой сигаре, с довольным видом оглядывались вокруг, высматривая Эдди, Бому и Саймона Стрингера.

– Ну, вот я и попался, – с явной тревогой в голосе сказал Эдди.

Он пожимал им руки, а они похлопывали его по спине, словно пытаясь его обнадежить.

– Бома! – воскликнул Флин.

Вот он – его старинный приятель и человек-наказание.

– Флин-Флан!^[39] – сердечно сказал Бома.

Еще одна причина не любить его.

– Вот, выпейте, – предложил Бома сквозь зажатую в зубах шестидюймовую сигару и вручил каждому из них по бокалу с жидкостью кремового цвета. Джорди с Флином залпом выпили напиток и начали кашлять. Флина затрясло так, словно случилось землетрясение.

– Ха-ха-ха, приятель! – рассмеялся Бома. – Немного крепковато, но я на то и рассчитывал. Сигару?

– Господи, что это за дрянь такая? – спросил Джорди и взял себе сигару из портсигара Бомы.

– Я называю его «Убийца Бомы», – радостно улыбался Бома. – Секретная смесь моего собственного изобретения. Клянусь честью бармена, что никому не выдам ее тайны.

– Боже, – бормотал себе под нос Флин.

Постепенно на вечеринку подтягивались новые и новые гости, и все, казалось, с удовольствием угощались напитком и сигарами Бомы. Как того и следовало ожидать, Джош заявился самым последним. Опрокинув штрафную рюмку, он закашлялся и затребовал еще одну. Потом подошел к Флину и хлопнул его по спине с непомерным дружелюбием.

– Время как следует оторваться! – ухмыляясь, заявил он.

Бома постучал по краю своего бокала.

– Прошу тишины, джентльмены, – закричал он. – Стол накрыт.

Все собравшиеся вслед за ним спустились по лестнице и вошли в комнату, отделанную деревянными панелями. В комнате стоял большой безукоризненно сервированный стол. У каждой тарелки стояла табличка с именем. Флин обнаружил, что сидит между людьми, с которыми он прежде никогда не встречался: «Дэвид Копплстоун-Кроу» и «Тим Каммингс». Они пожали друг другу руки и представились. Потом Тим снял свой смокинг и быстрым движением положил кусочек черного хлеба на небольшую тарелочку, располагавшуюся чуть дальше основной тарелки. Почти все остальные собравшиеся сделали то же самое. «Вот и собрался „Клуб трутней“», – подумал про себя Флин, а потом вдруг почувствовал, как какой-то маленький предмет ударил его в лицо. Он поднял глаза и увидел, как Джош с видом победителя размахивает руками и что-то ему кричит.

Отсмеявшись по поводу импровизированного обстрела булками, все быстро угомонились. Флин повернулся к Тиму, заметив, что его черные подтяжки украшены эмблемами с белыми черепами и перекрещенными костями.

– У тебя отличные подтяжки, – солгал Флин.

Тим скосил на него глаза и самодовольно ухмыльнулся:

– Старинная эмблема.

«Ну, конечно», – подумал Флин.

Тим продолжил:

– В прошлом году я оставил службу в морском флоте. Поначалу там чертовски интересно и даже весело, но посвящать этому всю жизнь – безумие.

Сев на своего конька, Тим продолжал рассказывать, как нелегко было служить в армии, и что он понятия не имеет, зачем вообще туда отправился. Он сказал, что сейчас работает агентом по недвижимости в центре Лондоне, и что он не совсем обычный агент. Он работает только с эксклюзивной недвижимостью, а потому получает «очень хорошие деньги» в качестве комиссионных. Он даже нашел дом для Тома Круза и Николь Кидман. Флин понимал, что Тим лжет, но решил об этом не заикаться.

– Этот Круз – отличный парень, – попивая вино, продолжал Тим, – хоть и ростом не вышел.

Закончив рассказа о своей карьере, Тим прервался на какое-то время, в растерянности озираясь по сторонам. Потом снова повернулся к Флину:

– А чем ты занимаешься? – без особого интереса спросил он.

– Раскручиваю фильмы, – ответил Флин.

– Да, здорово, – протянул Тим.

На этом рассказ Флина о себе и закончился.

Чавкая и причмокивая, они съели суп и принялись за второе блюдо. Время от времени Бома прерывал их и поднимал на ноги, произносил тост и командовал, чтобы все выпили одновременно. Джорди оказался между более общительными и веселыми людьми. Они с Томми горячо спорили с другими холостяками о новых технологиях и будущем.

– Уже очень скоро человек сможет телепортироваться, – авторитетно заявил Томми.

– Ага, как в «Звездном пути»^[40]? – скептически усмехнулся Джорди.

Томми глубоко затянулся сигаретой:

– Недавно я беседовал с одним парнем, и он сказал, что дело только во времени. Скоро мы сможем отправлять по факсу самих себя.

Не обращая внимания на сомнение, с каким на него уставился Джорди, Томми продолжил:

– Ты сам подумай, что в сущности такое человек? Просто цепочка ДНК, состоящая из огромного количества генов, и твоя ДНК лишь самую малость отличается от ДНК твоего соседа. Все просто, надо только найти формулу, по которой гены выстраиваются в цепочку ДНК конкретного человека, а потом разрушать ее и снова собирать столько раз, сколько вздумается. А потом таким образом можно будет и телепортироваться.

– По мне, так очень уж шаткая эта теория, – усомнился Джорди.

– Поживем – увидим, – глубокомысленно изрек Томми.

– А ведь тогда человека можно будет записать на диск, как музыку. Очень интересно, – сказал их сосед, в очередной раз подливая им в бокалы вино. На другом конце стола Флин разговаривал с Дэвидом, худощавым мужчиной с тонкими руками и ногами, который выглядел старше своих лет. Оказалось, что Дэвид был сыном старинных друзей семьи Эдди.

– Где ты живешь? – пытаясь поддержать разговор, спросил Флин.

– По большей части в Лондоне.

У него был забавный говор. Так уже давно никто не говорил, а еще, казалось, что он с трудом подбирает слова.

– По большей части? А в оставшееся время?

– Дом моей семьи в Шотландии, и я стараюсь почаще навещать их, – сухо пояснил Дэвид.

– Вроде как экскурсия, да? – прервал его Флин.

– Полагаю, да. Но у меня есть и некоторые обязанности и долги там. Я унаследовал место, когда мне исполнилось девятнадцать лет, а это большое бремя.