Текст книги "Нескромное пари"

Автор книги: Джейми Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Что? Сэм беременна? – спросила Джессика, как только Флин повесил трубку. – А когда ребеночек появится?

– Господи, да не знаю я. Забыл спросить. Слишком уж все это было неожиданно, чтобы задавать подобные вопросы.

– А они собираются пожениться? – вмешался Джорди.

– Боюсь, этого я тоже тебе сказать не могу. Не знаю. Моя мама тоже этим очень обеспокоена.

– Думаю, мои родили тоже стали бы волноваться.

– Да брось, – засмеялась Джессика. – В наше-то время? Не думаю, что это вообще имеет какое-нибудь значение. Самое главное, что у них все в порядке и они счастливы.

– И несмотря на это, они скорее всего поженятся, как мне кажется, – неуверенно сказал Флин. – От всех этих разговоров я чувствую себя очень-очень старым. Как бы то ни было, завтра я пойду к ним в гости и разузнаю, какие на самом деле у них планы.

Сэм открыла дверь своему младшему брату. Флин не видел сестру почти месяц и очень себя за это ругал. Он ведь жил в ее доме бесплатно, а потом просто взял да и слинял. И вправду, ему следовало быть более внимательным. Было бы ужасно, если бы они отдалились и виделись только на Рождество раз в году.

– Братишка, а ну-ка обними меня скорее! – закричала Сэм.

Помня о ее положении, Флин был очень осторожен, стараясь не обнять ее слишком крепко. В конце концов, он не хотел задушить ребенка. Они обнялись, и Флин почувствовал, как к его щеке прикоснулись волосы сестры и его окутал нежный знакомый аромат ее духов, которыми она, сколько Флин помнил, пользовалась постоянно.

– Просто хочу тебя предупредить, что в такие моменты я чувствую, как эмоции переполняют меня, – уткнувшись лицом в его воротник, произнесла Сэм.

Флин рассмеялся:

– Чего уж тут, казалось бы. Только один вопрос: могу я получить плечо назад в собственное пользование?

Его сестра начала хохотать, а Флин добавил:

– Сэм, я был невероятно взволнован твоим сообщением. Это удивительно, здорово, но очень неожиданно. А когда должен родиться ребенок?

– В начале января.

– Не так уж и много осталось ждать. А он уже начал пинаться ножками?

– Пока нет, но не беспокойся, когда начнет, я тебе сообщу. А теперь пойдем выпьем.

Она провела его в кухню. Это было большое помещение с двумя двустворчатыми окнами от пола до потолка, отчего в кухне, казалось, было много света.

– А где Уилл? – спросил Флин.

– Ему, боюсь, придется задержаться. Какие-то у него срочные дела на работе, но, как всегда, все это немного секретно. Сам понимаешь.

Уилл работал в Министерстве иностранных дел и, как говорила Сэм, дела у него шли отлично. Это заявление как нельзя лучше подтверждалось размером и обстановкой их дома, который Флин всегда считал идеальным лондонским домом – такой бы ему и самому хотелось иметь. Он считал, что Уилл и Сэм обставили свое жилище с безупречным вкусом. Они купили его почти три года назад. Это был не дом, а голые стены, от пола до потолка оклеенные какими-то старомодными, а потому жутко безвкусными обоями. Каждый квадратный сантиметр пола покрывали жесткие ковры, которые от старости в некоторых местах покрылись плесенью. Ковры немедленно были содраны, полы продезинфицированы, отшлифованы и выложены паркетом. Флин вспомнил, сколько труда и времени потребовалось, чтобы удалить обои. Иногда он помогал им, а теперь вспоминал, как на сестре, когда она занималась покраской, были надеты рабочие брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, и как она постоянно умудрялась капнуть краской себе на лицо или на волосы. Теперь в доме было столько всего интересного: книги, CD-диски и маленькие objets d’att^[44]. Здесь удивительным образом сочеталась мебель, увезенная от родителей, и совсем новые современные предметы: огромный диван и кровать с кованой железной спинкой. На стенах висело даже несколько настоящих картин. Возвращаясь к себе домой от Сэм и Уилла, Флин всегда чувствовал некоторую неудовлетворенность своим съемным пристанищем.

– Что ж, Сэм, давай, выкладывай все, как есть, – велел Флин, как только они уселись в гостиной. – Если ребенок родится в январе, значит, ты уже почти три месяца беременна. Как тебе удавалось так долго от всех это скрывать?

Сэм рассмеялась:

– Честно говоря, не знаю. Я буквально сгорала от желания все тебе рассказать. Поразительно, что ты сам ничего не заметил. Я же не пила алкоголь и заметно поправилась.

– А вот это полная чушь. По мне, так ты выглядишь как и всегда.

– Очень мило с твоей стороны, но уверяю тебя, в весе я прибавила прилично. Одному богу известно, как я буду выглядеть к Рождеству.

– Все это очень странно, понимаешь, – сказал Флин, обнимая сестру за плечи. – Казалось бы, совсем недавно мы были детьми, жили с родителями. И вот ты почти замужем, живешь в собственном доме, а через несколько месяцев у тебя будет ребенок. И тогда у тебя будет самая настоящая семья.

– Но ведь это так здорово! К тому же, я уверена, ты будешь самым лучшим на свете дядюшкой, – добавила Сэм, и в ее глазах заблестели слезинки. Она начала тереть глаза кончиками пальцев, смеясь и плача. – Говорила же я тебе, что у меня теперь все время глаза на мокром месте!

Флин чувствовал себя неловко. Он никогда не умел обращаться с людьми, которые плачут у него на глазах. Потому он спросил сестру:

– А вы собираетесь расписываться?

– Что? Чтобы у меня была «свадьба по необходимости»? – возмутилась Сэм, быстро забыв о своей чувствительности.

– Мама места себе не находит, – вставил Флин.

– Не сомневаюсь. Действительно, что об этом подумают в деревне? – рассмеялась она.

– Я ей почти то же самое сказал.

– Не знаю, как дальше будет. Полагаю, для ребенка это может стать проблемой, когда он или она пойдет в школу. Все зависит от того, отправят ли Уилла работать за границу в ближайшие несколько лет. Жаль, конечно, расстраивать родственников, но не думаю, что нашей свадьбе суждено состояться в скором времени. Как бы то ни было, только вообрази себе, как мама будет виться на свадьбе вокруг меня, толстой и беременной. Ночной кошмар, да и только.

– Ты права. Представляю, что из этого всего получится, – согласился Флин. – Ничего, кроме самого большого в жизни разочарования, из этого не выйдет.

– Да уж. Вообще-то, я и без всякой свадьбы счастлива.

Через несколько минут пришел Уилл, и они втроем сели ужинать. Почти все разговоры были о ребенке: на кого он будет похож, как их родители восприняли эту весть, как ухаживать за грудными детьми. Уилл и Сэм поправляли Флина, когда его размышления по поводу беременности и младенцев были ошибочными. Уилл очень нравился Флину. Он искренне радовался этому, потому что до этого Сэм встречалась с несколькими парнями, которые казались Флину ужасными. Хотя Уилл был всего на семь лет старше Флина, он казался человеком из какой-то другой эпохи. Флин не мог себя представить к тридцати годам таким же взрослым, возмужавшим. Может, таким серьезным Уилл стал из-за той ответственности, которая легла на него как на сотрудника Министерства иностранных дел, а может, он выглядел таким оттого, что виски у него уже начали седеть. Сэм не казалась такой же взрослой. Но ведь Сэм – это Сэм. Впрочем, вероятно, все переменится, когда она станет матерью.

Ребенок! Весь следующий день Флин только и размышлял, что о нем. Когда он рассказал о своих чувствах Тиффани, то обнаружил с ее стороны горячую эмоциональную поддержку, потому что у нее уже было несколько племянников.

– Честное слово, Флин, я была сама не своя. Мне никак не верилось, что у моего старшего брата родился ребенок. Мне было что-то около девятнадцати, у меня в голове не укладывалось, что я – тетя.

– Придется с этим мириться, но я не чувствую себя настолько взрослым, чтобы становиться дядей.

– Понимаю. Меня тоже не интересовали дети до тех пор, пока не появился Грег. Но когда рождается ребенок, в котором течет и частичка твоей крови, все меняется. У меня сейчас два племянника и три племянницы, и я их всех просто обожаю.

Тиффани достала из кошелька фотографию с замятыми уголками, на которой были запечатлены все пятеро ее племянников и племянниц:

– Но вот что я тебе скажу. У каждой медали есть своя обратная сторона. Мне, конечно, нравиться жить в Лондоне, но я безумно по ним скучаю.

Когда следующим вечером Флин встретился с Джошем в кафе «Бленхейм», он понял, что все никак не перестанет раздумывать о последних новостях:

– Уж и не знаю, почему меня все это так задело, Джош. Знаю, нелепица какая-то.

– Это все потому, что она – твоя сестра, и ты никак не можешь представить ее себе в другой роли. Ты не можешь представить ее в роли матери и принять, что у нее с Уиллом будет собственная семья, – глубокомысленно изрек Джош.

– Может быть, может быть. Признаюсь, когда мы ужинали, я взглянул на Сэм и Уилла и внезапно представил, как они занимаются сексом, как они сопят совершенно голые и вспотевшие. Омерзительно. Никогда раньше не думал, что Сэм может такое делать.

– Это вроде как представить, что твои предки этим занимаются.

– Что-то вроде того. Ну, может, не так ужасно. В любом случае, придется напрячь силы и смириться с этим.

– Но это не так-то и просто, – продолжил Джош, – когда вдруг понимаешь, что не за горами то время, когда ты сам окажешься на их месте. Это такое же ужасное чувство, как когда до тебя доходит, что некоторые игроки футбольной команды «Глазго рейнджерз» младше тебя. Вот оно. Вот этот момент, когда ты понимаешь, что упустил свой шанс, и теперь, как бы ты ни старался и что бы ни случилось в твоей жизни, ты уже никогда и за миллион не станешь профессиональным футболистом.

– Дружище, ты прав! Именно так я себя и чувствую. Дети, холостяцкие вечеринки, свадьбы. Мы на пороге новой эры, наша молодость подходит к концу.

– Как ни печально, но это сущая правда, друг мой.

Они замолчали и раздумывали какое-то время каждый о своем, а потом Джош пошел купить еще выпивки. Флин и Джош довольно часто вот так встречались друг с другом и болтали в каком-нибудь кафе. Часто Флину доводилось видеть, как в том же кафе его знакомые сидят с компанией приятелей, и тогда он понимал, что мало с кем из друзей он вот так вот встречался один на один и вел задушевные разговоры. Джош и Флин во многом друг от друга отличались: у Джоша был совершенно иной круг знакомств, в том числе университетских, он был баснословно богат и довольно много времени проводил в казино за покером. А Флин не понимал даже как устроен самый простой игровой автомат и никогда не катался не лыжах в Альпах. Но, несмотря на все эти различия, они оставались близкими друзьями, и Флин надеялся, что их с Джошем дружба никогда не кончится.

– Как тебе холостяцкая вечеринка Эдди? – спросил его Джош, когда вернулся назад с кружками с пивом.

– Все это было как-то ненормально.

– А по-моему, просто ужасно. Я переусердствовал и сделал из себя посмешище, – признался Джош.

– Да уж. Ты вел себя как одержимый.

– Будет мне урок, – подмигнул Джош. – Больше никакой наркоты, старина.

– Ну, уверен, что ты провел время лучше, чем я. Я там обнаружил, что никак не могу опьянеть. Видимо я слишком много всего съел. Так что мне пришлось наблюдать все это отвратительное действо по трезвости. Это уж слишком, когда люди умоляют, чтобы их выпороли. Это какое-то извращение, честное слово.

Джош передернул плечами:

– Скрытые сексуальные пристрастия?

Флин улыбнулся. Может, они были и разные с Джошем, но когда они встречались вот так вдвоем, то отлично проводили время. Флин понимал, что иногда этого вполне достаточно.

Глава 13

Как в кино

Пока Флин гостил у своей сестры, Джорди наконец ехал к Молли в Хайбери. Ее соседки по квартире – Лиззи – этим вечером не было дома, а Молли готовила для него ужин. «Она, возможно, в какой-то момент вернется, но большую часть вечера квартира в нашем распоряжении», – накануне сказала ему Молли. От этих слов он почувствовал прилив возбуждения и радостного предчувствия, потому что понимал, что все идет к тому, что он наконец-то окажется в ее постели.

На следующий день Джорди уезжал по делам в Манчестер. Но сейчас, пытаясь как можно скорее доехать до другого конца Лондона, он об этом и думать забыл. Путешествие заняло целую вечность, но, вдохновленной предстоящими событиями вечера, Джорди оставался довольно спокойным и закричал только один раз – на велосипедиста, который зацепил его боковое зеркало. Добравшись наконец до Хайбери, он быстро нашел нужный дом, припарковал машину, проворно взбежал по лестнице и набрал на домофоне номер ее квартиры. Из домофона не последовало никаких сигналов, а потому Джорди занервничал. А потом откуда-то сверху он услышал голос Молли:

– На самый верх.

Когда он взлетел на третий этаж, Молли, как всегда само очарование, поджидала его на лестничной площадке. Она обняла его и поцеловала в губы.

– Вот ты и приехал! Наверное, все эти переезды тебя рассердили? Как там дела на севере?

Джорди рассмеялся.

– Я был очень спокоен всю… ну, почти всю дорогу. Я еще никогда не был в этом районе Лондона. Здесь такой красивый парк, – сказал он, а потом добавил: – Вот, смотри, я тут тебе кое-что купил, – протянул он ей букет цветов.

Он раньше никогда никому не дарил цветов, а потому столь романтичный жест заставил его чрезмерно смутиться. Он был рад, что никто из знакомых его сейчас не видит. Продавец цветов спросил, чего бы он хотел, но Джорди так растерялся, что попросил готовый букет. «Мне нужно что-нибудь такое, что приятно выглядит и пахнет», – промямлил он продавцу, который в ответ предложил ему букет, составленный из разных цветов и листьев. Джорди этот букет очень понравился, но лучше всего было, что предприятие с покупкой цветов так быстро закончилось. Хотя все его мучения стоили того, чтобы увидеть, как обрадовалась Молли, когда он вручил ей букет. Джессика говорила ему, что мужчина никогда не ошибется с подарком, если преподнесет цветы. Она оказалась права.

– О, какие красивые! Спасибо. – Молли уткнулась носом в букет и глубоко вдохнула аромат цветов. – Какой роскошный аромат. Спасибо тебе, Джорди. Так приятно получать цветы.

Флорист явно не подкачал.

– А еще у меня с собой вино, – сказал Джорди, доставая из свой сумки бутылку, – а вот это я нашел в центре Борхамвуда.

Он привез видеокассету с фильмом «Неосторожный».

– Какой ты молодец! Сто лет уже не смотрела это кино. Большое спасибо!

Потом Молли пригласила его в гостиную, поставила цветы в вазу, включила видео и обняла Джорди за шею и еще раз поцеловала.

– Я так рада тебя видеть, – призналась она.

Джорди посмотрел в ее светло-голубые глаза и почувствовал, как тает его сердце.

– Как насчет экскурсии? – спросил он шутливо.

Когда он вошел в квартиру, то сразу обратил внимание на то, как в ней уютно и с каким вкусом она обставлена. Ему всего этого очень недоставало в его доме. Рамы двух окон гостиной были подняты, и прохладный вечерний бриз поигрывал шторами тяжелого шелка. Все здесь было просто отлично. На широком, мягком и удобном диване располагалось несколько подобранных по цвету подушечек. В центре гостиной стоял накрытый на двоих стол. В одном конце комнаты располагался изысканный, тонкой работы сервант, а с другой – камин, перед которым лежал шикарный ковер. Все здесь говорило о том, что у хозяев отличное чувство вкуса и стиля.

– Здесь чудно, – сказал Джорди, понимая, что Молли могла быть только разочарована домом в Баронс-Курт.

– Здесь мило. Эта квартира уже долгое время принадлежит родителям Лиззи, а потому они берут с нас очень маленькую арендную плату. Так что мне очень повезло.

Кухня, как и следовало ожидать, не шла ни в какое сравнение с той, что была в доме, который он снимал вместе с Джессикой и Флином. А потому Джорди снова почувствовал неудовлетворенность тем, в каких условиях он жил. Квартира Молли была очаровательной, в ней хотелось жить, и она разительно отличалась от съемного жилья, заставленного несуразной мебелью 1970-х годов.

Молли достала из холодильника две бутылки пива, открыла их, проверила духовку, а потом повела Джорди обратно в гостиную.

– Не думаю, что тебе понравился мой дом, – заметил он, глядя в окно на парк.

Молли улыбнулась ему. На ней были летнее платье и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве. Она рассеянно отдирала этикетку со своей бутылки пива. Вечернее солнце освещало небольшой пятачок на полу, диван и Молли, отчего волосы ее переливались золотисто-каштановым и рыжим цветами. Этого Джорди раньше не замечал.

– Пока я тут живу, я совсем разленилась. По крайней мере, у тебя рядом с домом есть речка. Мне нравится, когда у меня в любой момент есть возможность встать и прогуляться по берегу Темзы. А еще там столько пабов…

Она сделала большой глоток из своей бутылки, а Джорди подошел и сел рядом с ней. Внезапно ему показалось, что он слышит, как на деревьях в парке поют птицы. Он был влюблен, а потому стал таким восприимчивым и чувствительным. Он был глубоко взволнован тем, что ощущает прикосновение ее волос к своей щеке, что может вдыхать их аромат, чувствовать ее руки у себя на плечах. Вот он, момент, когда их платонической любви суждено перейти в новое качество. Свободной рукой Джорди начал нежно гладить Молли по волосам.

– Мне и вправду надо начать играть в лотерею, – сказала она, улыбаясь, – тогда я куплю себе дом в том районе. Вообще-то, я постоянно забываю купить лотерейный билет, но здорово иногда помечтать, что бы ты сделала, если бы на самом деле выиграла.

Джорди рассмеялся:

– Я бы уехал из Лондона и купил тот большой дом в окрестностях Солсбери. Это роскошный, великолепный дом, и при нем располагается большая ферма. А еще, наверное, я бы ушел в долгий-предолгий отпуск, кругосветное путешествие длиною в год.

– Ты и без лотереи сможешь все это осуществить, но как же твоя работа?

– Ну, будем надеяться, что у меня все же будет ферма, но прежде мне надо пойти в какой-нибудь сельскохозяйственный колледж, поучиться годик-другой, чтобы ею управлять. Будь уверена, я брошу весь этот компьютерный бизнес.

– Я бы тоже ушла с работы, хоть завтра, если бы могла. Уж тогда-то я нашла бы миллион способов хорошо провести время. У нас бы были курочки, которых бы я стала кормить, и собаки, которых бы я стала выгуливать.

«У нас»? Она сказала «у нас». Они же просто шутили, но, как бы то ни было, она сказала «у нас», и сказала это так, словно у них было совместное будущее.

На кухне вдруг раздался звонок.

– Время ужинать! – объявила Молли, высвободилась из объятий Джорди и понеслась на кухню. Джорди был в восторге, что она ради него так старается, но в то же время он чувствовал себя немного неловко. Перед ним появилась тарелка с едой, и Молли стала с любопытством за ним наблюдать. Как же в этот момент ему захотелось очутиться в ресторане, в окружении других посетителей, только чтобы его вот так пристально не разглядывали! Наконец Молли и сама начала есть, болтать и подливать ему вина. Стоило ему начать ужин, как от чувства неловкости не осталось и следа.

Мясо было сочным, подливка густой, и Джорди наслаждался каждым кусочком. Было очень вкусно, и он сказал об этом Молли.

– Помню, как ты сказал, что традиционная кухня всегда самая лучшая, вот я и решила нечто такое соорудить. Я даже пудинг приготовила.

Джорди, весь сияя от счастья, влюбленно смотрел на нее. Может ли быть, чтобы девушка была настолько совершенной? Вообще-то, именно так его обычно кормили родители, так что тут не было ничего необычного, но каким-то удивительным образом Молли удалось придать этим блюдам какой-то незабываемый вкус, добавить что-то не совсем обычное. Яблочный пудинг был самым вкусным из всех, что ему когда-либо довелось попробовать, в нем было много изюма и корицы, и он был хорошо пропитан сиропом и щедро украшен кремом. Джорди чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. С Молли ему было очень легко. Ему так несказанно повезло. Она была роскошна. Маленький комочек крема упал ей на подбородок, и она пыталась не рассмеяться. Джорди протянул руку и пальцами смахнул его.

– Очень вкусно.

Они поужинали и снова сели на диван. Джорди понимал, что главный момент приближается. У него вдруг появилось мимолетное ощущение, что все начинается заново, что он делает первый шаг в своей жизни. Как плохо, что он так наелся и чувствовал себя тяжеловато. Ну, что поделать, он никогда не мог отказаться от добавки.

– Посмотрим фильм, – предложила Молли. – Хочу его посмотреть вместе с тобой.

– Давай, – согласился он.

За окном темнело, и Джорди заметил, что Молли замерзла.

– Иди ко мне, – позвал он, и Молли придвинулась к нему, а он ее покрепче обнял. На экране начали мелькать имена актеров, а потом появилась Ингрид Бергман. Она была немного старше, чем представлял себе Джорди, но в то же время сногсшибательна. Он поцеловал Молли в макушку и сцепил руки в замок под ее грудью. А потом на экране появился Кэри Грант и вступил с кем-то в драку.

– Он был очень, очень обходительным, правда? Таким манерам в школе не учат, – сказал Джорди. Молли, соглашаясь с ним, что-то пробормотала себе под нос. Джорди поцеловал ее в ухо и передвинул руки поближе к ее груди. Она была такой мягкой, и в то же время упругой под хлопковой материей ее платья и кружевным бюстгальтером. На экране Кэри Грант и Ингрид Бергман знакомились друг с другом. Видно было, что они влюбились с первого взгляда. Молли поглаживала Джорди по ноге. У Джорди возникла эрекция, и он нервничал, чувствует ли Молли, как натянулись его брюки и как его член упирается ей в спину. Он начал думать, что будет дальше, и от этого только еще больше возбудился. Его манили ее пышная грудь, белые руки и шея, но ему хотелось увидеть ее полностью обнаженной, прикасаться к ней. Вспомнив историю про чувственного гладиатора, которую он прочитал в «Макдоналдсе» в Ричмонде, он положил руки ей прямо на грудь и поцеловал ее в щеку, потом в ухо и шею, сначала нежно и осторожно, а потом все более настойчиво и страстно. Улыбаясь, Молли закрыла глаза и медленно вытянула ноги. Джорди опустил руку и тихонько, сантиметр за сантиметром, поднял ее платье. Он гладил ее бедра сначала с внешней стороны, а потом, легко и аккуратно раздвинув ее ноги, начал вести рукой вдоль внутренней части бедра все выше, пока не почувствовал ткань ее плавок. Их больше не волновали ни Кэри, ни Ингрид, ни их диалоги, ни музыка, которая сопровождала приключения героев фильма. Все это стало лишь фоном их ласк.

Внезапно Молли перевернулась и встала.

– Пошли, – сказала она Джорди, и повела его в спальню.

Смеясь, она рухнула на кровать и раскинула руки в стороны, маня его к себе. Джорди забрался в постель, и Молли, сев на него сверху, поцеловала его. Джорди притянул ее к себе и еще раз жадно поцеловал. У него в теле больше не было той тяжести, что была после ужина. Он чувствовал, как она расстегивает его брюки, как гладит своими маленькими ладошками его грудь. Он, в свою очередь, начал осторожно снимать с нее платье. Опять закрыв глаза и чуть приоткрыв рот, она немного наклонилась, чтобы помочь ему. Джорди нащупал пуговицы на спине платья и начал их расстегивать, пока Молли покрывала его лицо поцелуями. Она целовала его в глаза, в нос, в губы, в щеки, проводила пальцами по его волосам. Расстегнув пуговицы, он ощутил, какая у нее на спине была мягкая кожа. Ему мешал только бюстгальтер, который он, так же неумело, как и платье, расстегнул. Снова взявшись обеими руками за платье, он, наконец, стащил его с нее и швырнул через всю комнату. Молли распрямила спину, и он снял с нее лифчик. На ней теперь оставались только плавки. Джорди больше себя не контролировал. Возбужденный до предела, он стащил с нее плавки, пока она лихорадочно снимала с него брюки. За считанные секунды он тоже оказался обнаженным, и Молли нежно прошептала ему в ухо:

– Да, Джорди, давай.

Он вел себя как дикий зверь, стараясь как можно глубже проникнуть в нее. Было ли это чувственно? У Джорди не было времени на раздумья, но одно он знал наверняка: Молли хотела его так же сильно, как он хотел ее. С каждым толчком их дыхание становилось все тяжелее. Он понимал, что на это раз все быстро закончится, но чем глубже он входил в нее, тем громче она стонала от удовольствия, а он все сильнее возбуждался. Он не контролировал происходящее, и когда почувствовал, как на него накатила волна экстатического удовольствия, он внезапно вскрикнул и кончил прямо в нее.

На какое-то время они замерли, а потом легли друг с другом рядом на кровать и, укрывшись одеялом, обнялись. Обоим было жарко, они вспотели и начали смеяться. Наконец Молли выбралась из-под одеяла и вышла из комнаты, а Джорди остался лежать на кровати. Он ликовал. Это был лучший секс в его жизни, пусть и не самый продолжительный. Никогда и никого он еще не хотел так сильно. Никогда он не испытывал такого сильного желания. Он услышал, как в ванной Молли открыла воду. Через несколько минут она позвала его к себе.

Она лежала в ванной под толстым слоем пены, но и для него оставалось местечко, поэтому он забрался к ней и лег сзади. Какое-то время они лежали молча. Джорди гладил ее влажное тело и наслаждался ее наготой. Какая же мягкая была у нее грудь, какая нежная, чистая кожа! Все совсем не так, как у него.

– Никогда раньше ни с кем не принимала вместе ванну, – вдруг призналась Молли.

– Я тоже, – ответил Джорди.

– Разве что с моим братом, когда я была совсем еще крошкой. Очень приятно, не считаешь?

– Определенно. Тебе следует почаще это делать.

– Когда у нас появится огромный загородный особняк, я думаю, нам просто необходимо завести там большущую ванну.

– С джакузи.

– С джакузи.

Они вернулись в спальню, а потом Молли вспомнила, что не выключила видеомагнитофон и побежала в гостиную. Джорди, все еще голый, лежал на кровати, когда она вернулась.

– Здорово, – вырвалось у него.

Молли игриво ему улыбнулась, подошла и легла рядом с ним.

– Ты такая красивая.

– Ты тоже ничего, – засмеялась она.

Он снова заглянул в ее светло-голубые глаза, увидел, как пряди ее волос обрамляют ее милое лицо, и задумался, что же дальше будет у него с этой девушкой, которую он так любит. За что только ему так повезло? В этот момент Джорди поклялся самому себе, что вечно будет ее любить и никогда не отпустит.

Джорди разыгрывал из себя «чувственного гладиатора» всю оставшуюся часть вечера, и наутро безумно обрадовался, когда увидел, что Молли все еще лежит рядом. Значит, то, что с ним произошло накануне, не сон! Но ему надо было вставать и ехать на работу, поэтому, выскользнув из-под одеяла и подхватив трусы и футболку, он направился в ванную.

– Привет, – сказала одетая в пижаму девушка с копной курчавых светлых волос, закрывавших почти все ее лицо. – Ты, по все видимости, Джорди?

– Привет, ты Лиззи?

Джорди совсем забыл о том, что у Молли есть соседка. Он слышал, как она вернулась домой поздно вечером, но никак не ожидал, что первым, кого он увидит утром, пробудившись от крепкого сна, будет она.

– Хочешь чаю? – проходя мимо него на кухню, спросила Лиззи.

– Да, спасибо, неплохо было бы. Можно воспользоваться ванной?

– Да, конечно. Только помой от сбритой щетины раковину и опусти крышку унитаза, когда сделаешь свои дела.

«Грубовато», – подумал про себя Джорди, но решил, что это справедливо. А потому после бритья несколько минут потратил на то, чтобы вымыть раковину и тщательно осмотреть ее, не осталась ли где его щетина.

– Твой чай дожидается тебя за дверью, – прокричала Лиззи, пока Джорди стоял на коленях и протирал пол.

– Большое спасибо, – крикнул он.

Закончив наконец уборку, он вернулся в комнату Молли. На кровати рядом с Молли сидела Лиззи. Девушки о чем-то болтали.

– Не обращай на меня внимания, – сказала Лиззи.

Но Джорди чувствовал себя неловко и хотел поговорить с Молли наедине. Не произнеся не звука, он надел свой костюм и собрал вещи, пока Лиззи весело продолжала рассказывать Молли о том, как провела прошлый вечер в испанском баре.

– Слушайте, мне пора, – наконец сказал Джорди.

– Ладно, влюбленные голубки, оставлю вас наедине, – засмеялась Лиззи и, подмигнув Джорди, вышла из комнаты.

– Извини, Джорди, для нее это все тоже необычно, но она милая, честное слово.

– Спасибо за вечер и за ночь, – шепнул он. – Когда я тебя снова увижу?

– Когда ты возвращаешься из командировки?

– В четверг.

– Тогда приходи ко мне в четверг. Ты позвонишь?

Джорди пообещал, что позвонит, а потом поцеловал Молли, улыбнулся на прощание и ушел.

Глава 14

Джессика проводит вечер в современном европейском стиле

Если сравнивать с восторгами Флина по поводу беременности Сэм и Джорди по поводу проведенной с Молли ночи, то для Джессики неделя прошла довольно спокойно. Она работала над одним крупным проектом, и ей приходилось задерживаться в офисе допоздна, а потому у нее совершенно не было сил на вечеринки. Ее пока не повысили, но она была почти уверена, что это вопрос времени. Ей нравилось иногда уходить с головой в работу. Если проект был ей интересен, то она сосредотачивалась на нем, и дни пролетали очень быстро, а она чувствовала удовлетворение от проделанной работы. Вечером в четверг она была несколько раздражена, когда Ричард Кибл подошел к ее рабочей тележке. К своему ужасу она поняла, что вокруг нет ни одной живой души, и у нее в голове промелькнула ужасающая картина, как этот омерзительный человек забирается на нее и жестоко насилует.

– Привет, – сказал ей Кибл.

Джессика на мгновение оторвалась от работы, только чтобы удостовериться, что его присутствие ей не приснилось.

– Да уж, хорошо ты меня на днях отчитала. Ничего не скажешь. Может, сходим куда-нибудь, я угощу тебя выпивкой, и мы помиримся?

– Ты, наверное, шутишь, да? – холодно произнесла Джессика, так и не подняв на него взгляд.

– Шучу? Нет, правда. Я просто хочу извиниться, – примирительно сказал Кибл, усевшись рядом с ней на стул.

Джессика пришла в ярость:

– Отвали, понял? Не смей даже заговаривать со мной еще раз.

Он был ошарашен, а Джессика почувствовала, как горят ее щеки.

– Господи боже, – наконец прошептал Кибл, а потом громко добавил: – Чертова злобная стерва!

Когда через полчаса Джессика вышла из офиса, то поняла, что совершенно не в настроении с кем-либо вести беседы. Потому, едва вернувшись домой, тут же отправилась в свою комнату и легла на кровать.

Тем не менее она планировала сходить куда-нибудь в пятницу вечером. В этот день она и мельком не видела Ричарда Кибла. В середине недели ей на работу позвонила Ким и пригласила ее сходить в ресторан, который недавно открыл один из ее друзей. «Мы с тобой уже лет сто не виделись, да и вообще, мы там отлично проведем время. Вот увидишь. Паоло отличный парень. Уверена, он тебе понравится», – сказала ей Ким. Джессика тогда как раз дописывала что-то очень важное и сосредоточилась больше на своем ноутбуке, нежели на разговоре с Ким, а потому согласилась. Ким была одной из ее ближайших подруг. Много хорошего было в ней, но были у нее и такие черты и привычки, которые раздражали Джессику. Хотя даже неплохо, когда есть человек, о котором можно посудачить. Слишком уж скучно, когда все вокруг тебе нравятся. Джессика познакомилась с Ким, когда, закончив университет, пыталась устроиться на работу в редакцию журнала «Вог». Между ними оказалось много общего: обе девушки любили наряды и походы по магазинам, и между ними даже возникло негласное соперничество, хотя было ясно, что Ким следит за модой более пристально, чем Джессика. Потом Джессика начала заниматься рекламным бизнесом, а Ким продолжала работать на один из дорогах глянцевых журналов и организовывала показы мод по всему миру. Казалось, она постоянно куда-то едет: то на Коста-Рику, то в Париж, то в Тунис или еще в какую-нибудь экзотическую страну. И она никогда не упускала случая похвастаться Джессике о своих успехах.