Текст книги "Нескромное пари"

Автор книги: Джейми Холланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Время до обеда Флину пришлось провести не в офисе. Когда он зашел в свой кабинет, ему передали, что дважды звонила Джессика.

– Дорогой, выкладывай, что с тобой произошло? – потребовала она, когда Флина наконец с ней соединили.

Флин рассказал ей о том, как они с Поппи выпили в баре, как потом поужинали, как чудесно провели время и что теперь, когда Марк остался в прошлом, все будет хорошо.

– В конце концов, вряд ли она станет демонстрировать такую сумасшедшую любовь ко мне, а потом взять да и вышвырнуть меня на улицу, правда?

– Ну, мне кажется, сумасшедший – это ты, – откровенно заявила Джессика. – Надеюсь, что мои опасения не подтвердятся, но, по-моему, она именно так и поступит. В конце концов, она однажды уже такое с тобой проделала. Поппи просто снова с тобой переспала, вот и все.

– Но она фактически предложила, чтобы мы были вместе. Будет тебе, Джес, ну порадуйся за меня хотя бы раз. И почему только ты все время такая злыдня? – возмутился Флин.

– Я не злыдня. Просто это мне подсказывает женская интуиция. Не слишком пока надейся.

Их разговор заставил Флина призадуматься. Он понимал, что возражения Джессики неубедительны, но его волновало не это. Он-то думал, что Джессика обрадуется, когда услышит, что у него снова появилась подружка, особенно после того, что недавно произошло между ними. В любом случае, Джессика же ничего толком не знала. Да и вообще, она неоднократно признавала, что Поппи ей просто не нравится.

Поппи действительно не нравилась Джессике, но только потому, что она хотела защитить своего друга Флина. У нее оборвалось сердце, когда Джорди рассказал ей последнюю новость. Но больше всего ее волновало то, как радовался по поводу случившеюся Флин. Будучи во многом человеком циничным, Флин был невероятно доверчив в отношениях с людьми. Напряжение, с которым они в последнее время общались, казалось, ослабло, и Джессика снова почувствовала к нему симпатию и расположение. И свою ответственность за него. Как это было похоже на Флина, заверять, что все будет хорошо только потому, что Поппи якобы не сможет отшить его во второй раз.

Но именно это Поппи и сделала, когда позвонила ему вечером.

– Привет, Поппи, – взволнованно пробормотал Флин, когда услышал ее голос.

Его сердце часто забилось, и он стоял столбом, будто примерз к полу. Ноги внезапно ослабели, а лицо зарделось румянцем.

– Флин, я насчет прошлой ночи… – решительно начала Поппи.

Она уже не ворковала, не делала ему комплиментов, а взвешенно и сухо объясняла ему свою точку зрения. Флин даже был не в состоянии отвечать и просто ждал, что она скажет дальше.

– Я целый день размышляла о том, что случилось вчера вечером, и поняла, что спать с тобой было неправильно. Между нами с Марком еще не все прояснилось, и было бы нечестно давать тебе…

– Понятно, – сказал Флин.

Какой кошмар.

– Я не хочу ранить твои чувства, потому что ты мне очень нравишься. Мне бы хотелось, чтобы мы остались с тобой друзьями, но не любовниками.

Флин промолчал. Да и что он мог сказать?

– Флин, только не надо сильно расстраиваться. Я того не стою, честное слово, – чуть мягче добавила Поппи.

– Нет-нет, я в порядке, Поппи. Все нормально. Я догадывался, что это была любовь на одну ночь.

На самом деле Флин был раздавлен, сокрушен. Его огрели по самому больному месту.

– Отлично, так мы можем остаться друзьями? – Казалось, у Поппи с плеч гора свалилась.

– Конечно. Будь уверена. Звони, если вдруг что, – промямлил Флин и положил трубку.

С него было достаточно. Какое-то время он не шевелился, словно врос в то место, где стоял. Он чувствовал себя таким униженным – его гордость была буквально втоптана в грязь, – но еще хуже была мысль о том, что он больше уже никогда не будет спать с этой красавицей. И за что ему все это? За какие грехи его так наказывают? Флин чувствовал себя больным от разочарования. Каким же доверчивым, глупым идиотом надо быть, чтобы два раза подряд наступить на одни и те же грабли, чтобы снова позволить Поппи себя обмануть. «Да, я заслуживаю этого, – думал он, – потому что поверил такому непостоянному человеку, как Поппи». Он поплелся на ватных ногах наверх и зашел в комнату к Джессике. По его выражению лица она обо всем догадалась.

– О, Флин, мой бедный малыш! Мне ужасно жаль.

– Стерва, – пробормотал Флин.

– Знаю, это просто ужасно, дорогой, но так лучше. Ты, Флин, слишком доверчив. Конечно, это чудесное качество, но люди вроде Поппи всегда будут использовать тебя в своих интересах.

Джессика крепко обняла Флина, потому что решила, что в такой момент требуется именно это. Фразы вроде «я же тебя предупреждала» были неуместны. Да и что она могла сказать человеку, чье самолюбие так пострадало.

Флин сидел на диване, уставившись невидящим взглядом в телевизор, когда пришли Джорди и Молли.

– О, а вот и наш жеребец! – ухмыльнулся Джорди. – Давай, расскажи нам, как все было, да поподробнее.

– Отвали, – буркнул Флин и спрятался в свою комнату.

Когда Джорди засобирался к Молли, Флин все-таки нашел в себе силы извиниться перед ним, а потом, устроившись на диване перед телевизором, погрузился в свое несчастье. У всех когда-нибудь что-нибудь не ладится, но за свою недолгую жизнь Флин убедился, что почему-то именно ему особенно не везет. Вот как, например, на этот раз. Днем он позвонил в банк и обнаружил, что на счете осталось куда меньше денег, чем он ожидал. И все потому, что он не завел специального блокнота для контроля над расходами, как настоятельно рекомендовал ему Джорди. А потом Флин сообразил, что этот баланс еще не отражал ту сумму, которую он потратил на вечер с Поппи. Он болезненно вспоминал, что, пытаясь произвести на нее впечатление, большую часть расходов взял на себя. Так что теперь у него оставалась смехотворно маленькая сумма, на которую надо было протянуть десять дней до зарплаты. Кажется, никто из его друзей никогда не сталкивался с подобными проблемами. Ему просто необходимо отложить про запас сколько-то денег, начать контролировать расходы и подыскать более высокооплачиваемую работу.

По крайней мере, в нем были заинтересованы работодатели. Недавно ему предложили лучшую должность и зарплату чуть повыше, но компания была меньше, и фильмы, с которыми ему пришлось бы работать, были не такими престижными – малобюджетные картины. В таких условиях невозможно сделать хорошую карьеру. Но все же из любопытства Флин пошел на собеседование. Рынок труда для промоутеров фильмов был крохотным, а потому для продвижения по службе приходилось конкурировать с другими специалистами по печати и рекламе. Флин понимал, что ему следует трудиться усерднее, ведь он работал в одной из самых крупных компаний в Лондоне: у него были все шансы на успех, нужно только придумать нечто из ряда вон.

Проблема была в том, что ни одна кинокомпания или независимое рекламное агентство не пригласили его поучаствовать в каком-нибудь стоящем проекте. Удачная раскрутка Бруклина Сейла могла бы помочь Флину в продвижении по карьерной лестнице, но фиаско в отеле «Ритци» не прошло незамеченным, а потому Флин упустил и этот шанс. В ближайшем будущем ему предстояло принять участие в некоторых хороших проектах, но это его мало радовало. Придется как следует побегать.

А может, попытаться сделать карьеру в другой области? Если ему даже не нравится его работа, то лучше уж работать там, где больше платят. Но что он может? В компьютерах он не разбирается и, кроме диплома по специальности «Английский язык», у него ничего нет. Математика ему не давалась, так что о бухгалтерском деле и думать нечего. Реальность такова, что при всем желании ему вряд ли удастся найти другую работу. Лучше на это не рассчитывать. В любом случае, может, подвернется еще какой-нибудь стоящий проект. Может, его пригласят на собеседование в какую-нибудь хорошую компанию. Должно же и ему когда-то повезти.

Флин продолжал раздумывать в том же духе, как вдруг зазвонил телефон. Включился автоответчик, потому что никто не соизволил поднять трубку. Текст на автоответчике был очень длинным: голос Джорди зачитывал длинный список мобильных и городских номеров, по которым можно связаться с хозяевами дома. Потом аппарат пискнул, и Флин, позаимствовав привычку Джессики, подождал, чтобы послушать, кто звонил.

Звонивший назвал свое имя, Джеффри Бэйли, и добавил, что ему необходимо связаться с Джессикой Терпин.

– Алло? – сказал Флин, поднимая трубку. – Это Алек Флиндерс. Мы живем вместе с Джессикой.

– Ах да, – сказал голос.

Судя но всему, он принадлежал немолодому и довольно чопорному человеку.

– Я прихожусь крестным отцом Томми Бингу. Кажется, вы его хороший друг?

– Да, конечно, мы с ним уже давно знакомы, – ответил Флин, а потом, чтобы подтвердить свое заявление, добавил: – Несколько лет назад, учась в университете, мы вместе снимали дом.

– Тогда, боюсь, у меня для вас страшная весть, – каким-то неестественным голосом произнес крестный отец Томми. – Мне тяжело вам об этом говорить, но вчера поздно вечером Томми сбил грузовик, и он умер по пути в больницу.

Глава 19

Надир^[51]

Сначала Флин решил, что это говорит сам Томми, в очередной раз разыгрывая его. Но голос был явно чужой. Флин пошатнулся. Его ровесники не могут умереть, это выше его понимания.

– Нет, – выдохнул Флин в трубку, – этого просто не может быть. Как это «умер»?

– Я понимаю, вам трудно это осознать. Нам всем не верится. Это ужасный, трагический случай.

Джеффри Бэйли помолчал, а потом, словно пытаясь объясниться, добавил:

– Мне поручили разыскать его друзей и сообщить им о случившемся. Его мать просила, чтобы я позвонил вам.

– Боже, нет, я просто не верю, – едва сознавая, что говорит, пролепетал Флин. – Я хочу сказать – как? Как такое могло случиться?

Крестный отец Томми устало вздохнул:

– Мы не совсем уверены, но, кажется, он возвращался домой из паба. На дорогах была гололедица, и водитель грузовика слишком поздно начал тормозить, его занесло, и он задавил Томми.

– Господи, примите мои соболезнования, я просто не знаю, что сказать. Я хотел… нет, я не могу поверить. – У Флина голова шла кругом.

Собеседник прочистил горло:

– Ненавижу сообщать такие печальные вести, но я должен передать, что похороны состоятся в следующую среду в два часа в фамильной церкви в Крофте.

– Похороны? – Флин совсем растерялся. – О боже, конечно. Извините, это просто так… конечно, я приду.

Крестный отец Томми, который уже не был крестным отцом Томми, повесил трубку. После этого разговора Флин словно оцепенел. Он не плакал. Ничего не делал, а просто упал на диван и уставился в стену.

Флин продолжал неподвижно сидеть на диване, когда вниз спустилась Джессика.

– Ну хватит, соберись, – прикрикнула она на него.

И тут Флин сообщил ей страшную новость. Джессика выронила сумочку и побелела как полотно.

– Нет, – почти беззвучно выговорила она. – Нет, я не верю.

Губы у нее задрожали, и, закрыв лицо руками и сотрясаясь всем телом, она в голос разрыдалась.

– Нет, нет, – причитала она. – Это все моя вина! Если бы я не сказала ему, что между нами все кончено, он все еще был бы жив!

Флин представлял, как Томми, напиваясь вместе с Джорди, отпускал шуточки насчет Джессики. А ведь это было тем самым вечером, когда он погиб.

– Нет, Джессика, – твердо сказал Флин. – Это был несчастный случай. Обычный несчастный случай.

– Нет. – Она посмотрела на него; тушь под глазами растеклась. – Это мне наказание за то, что я была такой стервой, такой эгоисткой, такой ужасной стервой.

И тут Флин тоже расплакался. Уткнувшись друг другу в плечо, они вместе оплакивали своего друга.

Некоторое время спустя Флин нашел в себе силы позвонить Молли и Джорди. Джорди с Томми были очень близки. Не считая Флина, Томми, вероятно, был самым его лучшим другом. Джорди тоже был ошарашен. Ведь он разговаривал с Томми буквально за час до его смерти.

– Я же понимал, что он пьян! Мне надо было остаться с ним, и тогда ничего бы не случилось, – твердил Джорди Флину.

– Перестань, Джорди, разве ты мог тогда знать. Мы и раньше напивались и в таком состоянии нормально добирались домой. Томми просто не повезло. Тут нет ничьей вины.

«Голос Джорди был таким безутешным. Слава богу, что рядом с ним Молли», – подумал Флин. Джессика была в ужасном состоянии. Она ушла в свою комнату и заперлась. Флин пытался поговорить со своей матерью, но сообщать о смерти друга в третий раз за этот вечер было выше его сил. Он снова разрыдался, и матери не удалось его успокоить.

Когда слез больше не осталось, Флин решился подняться наверх к Джессике. Он постучал:

– Джессика, впусти меня.

Джессика медленно открыла дверь; на ее лице все еще виднелись разводы туши, глаза покраснели и опухли. Весь ее внешний вид говорил о том, что она в шоковом состоянии.

– Надо отвлечься, посмотреть какой-нибудь фильм, – наконец сказала она.

– Хорошо, – согласился Флин.

Они устроились у нее на кровати и стали смотреть фильм «Городские пижоны»^[52], который шел по телевизору.

В какой-то момент Джессика даже рассмеялась, а потом в ужасе повернулась к Флину.

– Я забыла, – потрясенно пробормотала она. – Хотя бы на секундочку, но забыла. Отвратительно с моей стороны!

Флин печально посмотрел на нее. Он не знал, что ответить.

– Не оставляй меня на ночь одну, Флин, – взмолилась Джессика. – Я этого не вынесу.

И он остался. Джессика обняла его, но он никак не мог заснуть.

Невероятно, но Флин все еще расстраивался по поводу Поппи. Ему было очень стыдно, потому что такие пустяки не имели значения, особенно сейчас, когда с его другом произошла трагедия. Но ему никак не удавалось совладать со своими чувствами, а потому он признался самому себе, что, должно быть, именно теперь его жизнь достигла своего надира. Все три обитателя Баронс-Курт наутро, как обычно, отправились на работу. А что еще им оставалось делать? Но вскоре все они обнаружили, что совершенно забыли о смерти. Им было просто необходимо сосредоточиться на чем-нибудь другом, чтобы не погрузиться в отчаяние – отчаяние по поводу случившегося и стыд за то, что они ничем не могли помочь своему другу. Но их забывчивость казалась им оскорблением памяти Томми.

Джессика страдала от чувства вины. Невзирая на любые утешения, она не могла не чувствовать, что ответственность за случившееся лежит и на ней. Если бы только она не порвала с Томми, он бы остался тем вечером с ней и не оказался бы на темной скользкой дороге. Если бы только она не была такой эгоисткой, то он не стал бы напиваться до невменяемости и заметил бы приближавшийся грузовик. Если бы, если бы, если бы…

Джорди тоже чувствовал ответственность за случившееся. Но ведь паб находился буквально рядом с домом Томми. Джорди и на минуту не мог предположить, что Томми был настолько пьян, чтобы его было опасно отпускать одного. Они и раньше добирались до дому в пьяном виде, как недавно напомнил ему Флин, и много-много раз. Но чтобы кто-то погиб – это казалось абсолютно невероятным! Джорди никогда, даже в страшном сне не предполагал, что такое возможно. И понятно почему: подобное не случалось ни с кем из их знакомых.

Флин размышлял о своей прогулке по Баттерси-парку. В то время, когда он мечтал о Поппи и счастливо улыбался, пробираясь по обледеневшим дорожкам, Томми был мертв. Мороз, которому так радовался Флин, стал причиной смерти Томми. «Интересно, когда точно это произошло? – думал Флин. – Наверное, как раз в тот самый момент, когда мы с Поппи развлекались на полу гостиной». Что он в тот момент чувствовал? Что-то необычное? Нет, ничего такого. Трудно было уловить момент между жизнью и смертью. Когда они с Поппи пришли в ее квартиру, из-за чего Флин и пропустил встречу с Томми, его друг был еще жив. А когда они закончили заниматься сексом, Томми уже был мертв. Ровно неделю назад, каких-то семь дней, они вместе ходили в паб. Томми был таким веселым, энергичным и в отличной форме – тогда Джессика еще не порвала с ним. Если бы Флин пришел на их встречу, могло бы это что-то изменить? Теперь уже никто не узнает. Если Томми было суждено умереть молодым, то он все равно бы погиб. Не важно, каким образом: разбился бы, гоняя на своем «БМВ», или получил смертельную травму на матче по регби. Но вместо этого его просто переехал грузовик.

Джессика заявила, что она не сможет пойти на похороны, потому что вся семья Томми наверняка ненавидит ее. Было бы неправильно ей там появляться. Джорди с Флином убеждали ее, что им нужна поддержка, а Флин серьезным голосом произнес, что будет ей очень, очень благодарен, если она пойдет.

– Но они не захотят меня видеть, – заплакала Джессика. – У меня там начнется истерика, и я только все испорчу.

– Какая чепуха! Семья Томми обидится, если ты не придешь. Можно подумать, что все остальные не скорбят и не расстраиваются, – возразил Флин.

Джорди настаивал, что надо исполнить свой долг, отдать последнюю дань уважения своему другу, как бы тяжело это ни было. К великому облегчению для них обоих, Джессика наконец согласилась.

Еще одна проблема появилась, когда Флин сообразил, что у него не хватает денег на билет до Дарлингтона. Поскольку билет не был заказан заранее, его цена взлетала до максимальной, то есть семьдесят пять фунтов. Злясь и бессвязно бормоча себе под нос, что виноваты железные дороги – монополисты и жирные коты, которые сидят в руководстве транспортных компаний, Флин позвонил матери. Он понимал, что это игра на чувствах, но понимал и то, что другого выхода у него нет.

– Только успокойся, Алек, – сказала ему его мать, когда он начал объяснять ей, как ему нужны деньги.

Конечно, она согласилась ему помочь, но Флин терпеть не мог занимать у родителей.

– Я верну через десять дней, – пообещал он, просто чтобы почувствовать себя не таким виноватым.

– Не переживай, не нужно ничего возвращать, – успокоила его мать. – Надеюсь, это событие не слишком выбило тебя из колеи.

Рассыпаясь в благодарностях, Флин воскликнул, что она – самая лучшая мама на свете, но вновь обрести чувство собственного достоинства это не помогло.

Множество друзей Томми приехало в Дарлингтон на одном поезде. Его старинные школьные и университетские друзья теперь жили в Лондоне. Джорди, Молли, Джессика и Флин по пути не проронили ни слова. Даже когда знакомые собрались вместе, пытаясь поймать такси, разговор не клеился. Да и что можно было сказать? Обсуждать эту трагедию просто-напросто язык не поворачивался. Полчаса спустя они вошли в церковь. Казалось, никто не знал, куда девать глаза, как себя вести. Бессмысленно было улыбаться или радостно кого-то приветствовать. Это было бы просто предательством. Церковь быстро заполнилась людьми, а потом появились члены семьи Томми. Его мать шла по проходу между скамейками, опираясь на руку его старшего брата. А перед алтарем стоял гроб с телом Томми.

Флину казалось невероятным, что Томми лежит в гробу, такой холодный и бледный. Раньше Флин никогда не видел покойников, но представлял, что мертвые тела именно так и выглядят. Ему вспомнилась статья, которую он прочитал когда-то в журнале «Санди», о человеке, который препарировал и готовил трупы к захоронению. Какая ужасная, отвратительная статья. Отчаянно пытаясь выбросить все это из головы, Флин никак не мог избавиться от картинки, на которой этот человек препарировал тело Томми. В какой-то момент Флина едва не вырвало. Но тут встал отец Томми и сказал собравшимся несколько слов. Джессика, которая до этого спокойно сидела рядом с Флином в своем элегантном черном костюме, прижала к глазам платок. Джорди выглядел серьезным и благородным. Но Флин ничего не чувствовал. Он будто был в трансе и не слышал, что говорили священник и отец Томми. Он вообще ничего не слышал.

Мать Томми начала рыдать и причитать, когда гроб с ее младшим сыном стали спускать в землю. Невозможно было равнодушно наблюдать эту сцену; даже мужчины осторожно смахивали слезы.

По-прежнему держась втроем, они пошли на поминки, где все механически, не ощущая вкуса, пили чай. И тут к Джессике подошла мать Томми.

– Спасибо вам, что пришли, – сердечно сказала она. – Томми много нам о вас рассказывал. Вы сделали его счастливым. Я просто хотела, чтобы вы это знали.

Выглядела она ужасно.

Флин стоял невдалеке и отчетливо понимал, что сейчас происходит. Томми не рассказал матери о разрыве с девушкой. Его мать думала, что он умер счастливым и влюбленным. Джессика побелела и в ужасе уставилась на нее. Ее лицо исказила гримаса, ноги подкосились.

– О боже, я так сожалею! – вдруг простонала она.

Флин подскочил к ней. Она вся тряслась, рыдая и причитая.

– Джорди, скорее, помоги мне, – позвал Флин.

Они повели Джессику на улицу подальше от матери Томми и других зрителей. Молли шла рядом с ними.

– О боже, – снова закричала она, вырвалась из рук друзей и изо всех сил стукнула кулаком в стену. – Это ужасно, я больше не выдержу! Уведите меня отсюда.

– Хорошо-хорошо, – успокаивал Флин, крепко обнимая Джессику.

Она билась в истерике.

– Я вызову такси, – решил Джорди и достал свой мобильный телефон.

Молли тоже плакала. Никто больше не проронил ни слова, пока они дожидались машины.

Джессика заговорила только тогда, когда они проехали Йорк.

– Простите, – тихо сказала она. – Я не намеревалась устраивать сцен. Это все из-за его матери. Последняя капля.

– Знаю, – сказал Флин и взял ее за руку.

Он глубоко сочувствовал своей подруге и с нежностью смотрел на нее. Каким он был глупцом, когда расстроился из-за того, что между ними произошло в Корнуолле. Смерть Томми заставила его много переоценить. Жизнь слишком коротка, чтобы впустую тратить ее на раздумья о раненой гордости или ущемленном самолюбии. Когда Томми не стало, отношения между Флином и Джессикой стали прежними. Какой бы нелепой и бессмысленной не была их вражда, но началась она в какой-то степени из-за Томми. Флин был безумно рад, что они снова стали близки, но чувствовал себя виноватым, потому что так получилось из-за смерти Томми. Смешанные чувства переполняли его.

Джессика опустила голову ему на плечо.

– Это так грустно, так ужасно.

– Не знаю, – медленно произнес Флин. – Я просто до сих пор еще не осознал этого, не понял, что мы его больше никогда не увидим.

– В такое вообще нельзя поверить, – согласился Джорди. – Мы уже никогда не увидим, как он дурачится, как носит свою бейсболку, гоняет на своем «бимере».

– На работе просто кошмар, – всхлипнула Молли. – Они уже освободили его стол. Я очень, очень по нему скучаю.

– Его уже не вернуть, – шмыгая носом, сказала Джессика. – Единственное, что я поняла: мы все смертны. Раньше мне казалось, что смерть – это удел пожилых людей, таких как наши дедушки и бабушки, которые прожили долгую, хорошую жизнь. Я знаю, что молодые тоже умирают по всему свету, но ведь не те, с которыми мы знакомы, не такие, как мы. Этого просто не бывает.

Какое-то время они молчали, размышляя о смерти, а потом Флин сказал:

– А я до сих пор не понимаю: только что Томми был веселым, остроумным, энергичным человеком, а в следующее мгновение стал ничем. Вот что в голове не укладывается.

– Как бы мне хотелось быть благочестивой христианкой, мусульманкой или последовательницей какой-то другой религии, – вставила Джессика. – Может, тогда я бы почувствовала себя чуточку счастливее, потому что была бы уверена, что Томми на небесах. Но я неверующая и считаю, что после смерти нас вряд ли что-то ждет.

Из всех их знакомых никто не был набожным. Кроме как на Рождество и на свадьбы и похороны, никто не ходил в церковь. Родители Джессики тоже не ходили в церковь, хотя предполагалось, что ее мать католичка. Джессика всегда ненавидела воскресную школу, потому что ей это занятие казалось бессмысленной тратой времени.

– Я бы предпочел думать, что он сейчас где-то есть, – сказал Флин. – Да, уверен, он где-то существует. Не знаю где, но ведь Томми был таким хорошим, а потому у него все в порядке, поверьте. Вероятно, играет в регби с ангелами. – Он печально улыбнулся.

Лишь через множество дней унылых раздумий друзья смирились с тем, что случилось. Они видели, как гроб с телом Томми закапывали в землю, много беседовали о его смерти на обратном пути в Лондон. Но мало-помалу один день сменял другой, шли неделя за неделей, и однажды они поняли, что жизнь вошла в более-менее привычное русло. Смерть Томми стала для них невосполнимой потерей, и они всегда будут помнить о нем. Но жизнь продолжалась, и даже Джессика поняла, как много может пережить человек.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗИМА

Глава 20

Новая жизнь

Была еще половина четвертого вечера, но уже почти стемнело. Шел дождь. Электронный термометр на приборной панели автомобиля Джорди показывал всего три градуса по Цельсию. Холодно. Холодно, темно и сыро. Джорди возвращался из Бристоля. На носу было Рождество. Джорди ненавидел короткие зимние дни. Но ему нравилась солнечная и морозная погода, когда можно было совершить приятную прогулку, а потом погреться у камина в каком-нибудь из пабов. Но сегодня погода была ужасной. Это был такой день, когда казалось, что лето не наступит никогда.

Джорди проклинал дождь и движение на дорогах, как вдруг его захлестнуло чувство вины перед Флином. Флин его друг, самый лучший на всем белом свете, а Джорди даже не разговаривал с ним уже сто лет. Он так увлекся Молли, что иногда неделями не появлялся дома. У Флина были тяжелые времена, а друга даже не было рядом, чтобы помочь. Решительно вознамерившись как можно скорее исправить ситуацию, Джорди переключил мобильный телефон в режим «хендс-фри» и набрал номер Молли.

– Ну, в последнее время мы вообще мало с кем общаемся, – согласилась с ним Молли, – но ведь ты увидишься с Флином на Рождество. Может, тебе стоит поехать в Солсбери на денек пораньше?

– Да, отличная идея, – ответил Джорди. – Флин зайдет ко мне и проведет со мной вечер перед тем, как пойдет к своим родителям.

– Точно. Вы можете с ним прогуляться и вдоволь наговориться.

– А ты не против, если я уеду на день раньше? – спросил Джорди.

– Конечно, нет. Тебе надо проводить с друзьями больше времени.

Джорди был рад, что поговорил с Молли, и тут же начал звонить Флину.

Ему ответил автоответчик: «Я говорю по телефону или меня нет на рабочем месте…»

После гудка Джорди оставил для Флина сообщение, в котором умолял друга незамедлительно перезвонить.

Чудесным образом Флин перезвонил уже через несколько минут.

– Лучше бы у тебя на самом деле было важное дело ко мне, – с напускной серьезностью сказал он Джорди. – Я безумно занят и не хочу тратить свое драгоценное время на скучающих в пробке автомобилистов.

– Это очень важно. Когда у тебя начинаются рождественские каникулы? – прямо спросил его Джорди.

– Двадцать третьего. А что?

– Я надеялся, что ты сможешь улизнуть двадцать второго, и мы заедем к моим родителям. Прогулялись бы, посидели в пабе, а потом ты пошел бы к своим. Сможешь освободиться на денек пораньше?

– Ну, наверное, смогу. Отработаю потом. Можно будет попить пивка в «Радноре».

– Определенно, – обрадовался Джорди. – Как в старые добрые времена. Да и вообще, давно мы с тобой не встречались.

– Что правда, то правда, перебежчик ты наш. Слишком влюблен, чтобы помнить старых друзей.

– Да-да, но ведь теперь я исправлюсь.

Флин задумался на секунду и решил:

– Ладно уж, ты меня подкупил. Погоди, я перезвоню тебе позже.

Флин перезвонил почти тотчас же. Ему легко удалось договориться о дополнительном выходном.

«Итак, все решено», – радостно подумал Джорди.

Удивительно, ведь всего десять минут назад он беспокоился о Флине, и вот, нажав несколько кнопок, ему удалось решить эту проблему, хотя он все еще тащился с черепашьей скоростью мимо ремонтной мастерской.

Как и было запланировано, в назначенный день друзья добрались до дома родителей Джорди как раз к ужину. Джорди уже начинал скучать по Молли, но увидеть ее он сможет только через четыре дня. Конечно, разлука только обостряет чувства, но нет смысла тосковать и тем самым портить время с Флином. До отъезда они попрощались с Джессикой, которая собиралась провести почти все рождественские каникулы со своей французской семьей где-то недалеко от Лиона.

Ужин был долгим. Джорди и Флин рассказывали Рози и Джону о последних событиях из своей жизни в Лондоне. Рози, как обычно, не терпелось знать все до последней мелочи. Она с огромным вниманием слушала рассказы Флина о его томящемся от любви друге и соболезновала по поводу безвременной кончины Томми. С Джоном ребята говорили о работе и своих ближайших планах.

– На самом деле, я чувствую, что почти созрел, чтобы уехать из города, папа, – сказал Джорди. – В конце концов, большую часть работы я выполняю за пределами Лондона. Даже Борхамвуд находится на окраине.

– И чем ты намереваешься заниматься? – спросил Джон.

– Ну, Берт подумывает перенести офис в «коридор М-4»^[53], и, если ему это удастся, я всерьез буду думать о переезде. По-моему, смысла бороться с движением на дорогах Лондона нет никакого. Ты бы только знал, сколько времени занимает поездка до Борхамвуда.

– Ну что ж, разумно, – сказал Джон.

– Ты мне ничего об этом не говорил, – вмешался Флин.

– Это совсем недавно выяснилось. В любом случае, пока еще нет ничего определенного. Но ты же знаешь, я всегда хотел уехать из Лондона.

– А что об этом думает Молли? – поинтересовалась Рози.

Джорди, кажется, был немного смущен.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – подливая себе вина, пробормотал он.

Позже, когда Флин помогал Рози убирать со стола, она шепнула ему заговорщическим тоном:

– Ну, Флин, говори, как тебе кажется? Собирается он ей сделать предложение?

– В смысле? – удивился Флин.

Он был сбит с толку.

– Как ты думаешь, Джорди предложит Молли пожениться?

– Вы это серьезно?

– Абсолютно. Они прекрасная пара, разве нет? Молли нам очень нравится. Она всегда ему помогает, и с ней не бывает никаких проблем. Да к тому же еще и красавица. Думаю, Джорди несказанно повезло, и чем скорее он на ней женится, тем лучше.

– Но ведь они еще так мало знакомы. Не думаю, что Джорди склонен к поспешным решениям. – Флин на минуту задумался, а потом добавил: – Честно признаться, у меня и мысли такой не было.

– А почему бы тебе его не расспросить? – умоляюще схватила его Рози за руку.

– Хорошо, – пообещал ей Флин. – Попробую. Если он мне что-нибудь расскажет, я тут же сообщу вам.

На следующий день на небе не было ни облачка. Стоял чудесный ясный зимний день. Как раз то, что надо для прогулки. И Флин, и Джорди встали пораньше и, позавтракав, отправились на улицу выгуливать собак. Памятуя о предчувствиях матери Джорди, Флин решил спросить напрямую.

– Твоя мать считает, что ты должен жениться на Молли, – брякнул он без подготовки и искоса взглянул на друга, чтобы посмотреть на его реакцию.