Текст книги "Сладкие папики (ЛП)"
Автор книги: Джейд Вест
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)
Рик выскочил вслед за ней, и та взяла его за руку, начав показывать на вещи. Она заставила его просунуть голову в сарай, пока я закрывал машину, а затем указала на бетонную дорожку, не сводя с меня взгляда.
– Он вон там, – проговорила она. – Ты хочешь встретиться с ним?
Мне показалось, словно я встречаюсь с родителями. Вот насколько она была серьезной.
Я кивнул.
– Показывай дорогу.
Она неторопливо шла впереди, несмотря на боль, и Рик одарил меня самой широкой улыбкой через плечо. Его улыбка говорила «я люблю тебя». Она так же говорила «победа». Кажется он хотел познакомиться с лошадью так же, как она хотела показать его.
Мы тащились вдоль конюшни, и я не могу сказать, что был так уж впечатлен. Она переживала тяжелые времена, и это еще мягко сказано. Обшарпанная, какой та может стать только от возраста, грязи и отсутствия средств, а не от отсутствия ухода. Крыша выглядела так, словно это была халтурная работа, и некоторые двери казалось вот-вот отвалятся. Потом – грязь, много грязи, и тут прошел дождь, достаточно сильный, чтобы я боялся за свои ботинки. Кэтти двинулась дальше, не обращая внимания на свои туфли, и повела нас через обшарпанное кольцо для объездки лошадей, в котором не хватало пары секций ограды, пока не остановилась у ворот, а за ними были открытые поля.
Я осмотрел пастбище и увидел вдалеке пару точек в форме лошадей. Я пытался угадать, какой из них был ее, когда она удивила меня.
Милая маленькая Кэтти подставила руки ко рту и закричала.
– Самсо-о-он.
Это было довольно громко.
Она взобралась на нижнюю перекладину калитки и сделала это снова, и я уже собирался предложить ей просто пройтись по полю и поймать животное, как, по-моему, полагалось делать большинству владельцев лошадей, когда раздался стук копыт по траве. Я инстинктивно отошел от ворот, и Рик тоже, когда лошадь появилась в поле зрения, мчась с бешеной скоростью. Кэтти наклонилась вперед, протягивая руки и выкрикивая его имя, и я почти схватил ее, чтобы оттащить назад, подальше от опасности, прежде чем бы волосатое животное врезалось нее, но он не сделал этого. Конь резко остановился, и все это время фыркал и толкался. Его большая мохнатая голова высунулась из-за забора, бодая ее так, что я мог только предположить, что это было ласково, а она счастливо хихикала.
– Это Самсон, – представила Кэтти, будто знакомство было необходимо. – Это мой большой мальчик.
Он был чертовски большим мальчиком. Огромный черный зверь с белой полосой на морде. Она поцеловала его в нос и потянулась почесать за ушами, и Рик тоже почесал его за ушами.
– Подойди к нему, Карл, – позвала она. – Он дружелюбный.
Но зверю я не понравился. Не так уж чтобы очень. Я шагнул вперед и напрягся, настороженно глядя на него, а он – на меня. Самсон уставился на меня, затем вздрогнул, отступил на шаг и фыркнул, как гребаный дракон.
– Спокойно, – сказала она ему. – Эй, парень, успокойся.
– Я ему не нравлюсь, – проговорил я.
– Понравишься, – рассмеялась она. – Он просто нервничает из-за тебя. Ты, должно быть… напряжен.
– Напряжен?
– Они улавливают язык тела, – объяснила она. – Энергия, эмоции, страх, гнев. Что угодно. Они все улавливают.
– Ты словно натянутая струна, – рассмеялся Рик. – Ты же сейчас не в офисе. Тебе нужно расслабиться, остыть. Выпусти пар.
Я позвал коня, стараясь говорить непринужденно, но он не отреагировал. Я был ему совсем безразличен.
И почувствовал странное разочарование.
– Ничего страшного, – сказала Кэтти. – Он к тебе привыкнет. – Она поняла, что сказала, и ее глаза расширились. – Я имею в виду, если ты вернешься.
– Мы еще вернемся, – сказал Рик. – Не так ли, Карл?
Две пары глаз смотрели на меня, ища ответы на вопрос, на который я не мог ответить. Не сейчас.
– Конечно, – ответил я. Потом пошел обратно тем же путем, каким мы пришли. – А теперь давайте разберемся с этим гребаным конским дерьмом, пока я не передумал.
Глава 11
Кэтти
Мне нужно было поехать домой. Потому что технически я принадлежала им только на выходных. А ночь воскресенья была уже сверхурочными, избыточными потребностями нашего соглашения. Но я осталась.
Осталась, потому что хотела, потому что они предложили, потому что они мне понравились.
Оба.
Осталась, потому что снова хотела заснуть между двумя горячими телами. Осталась, потому что, несмотря на то, что все еще чувствовала боль от толчков, которые приняла прошлой ночью, я хотела их снова.
Хотела так сильно, что превратилась в липкое горячее месиво.
Я отправила маме смску, сообщив, что буду отсутствовать еще одну ночь, и написала Джеку, попросив его присмотреть за Самсоном, пока я не приеду после моей дурацкой встречи с донором спермы. Затем устроилась на вечер, примостившись между парнями на диване, слушая сборник соул музыки Рика и потягивая шикарный чай. А потом они разделись догола, как и я. И мы запрыгнули на их огромную белую кровать, где я устроилась посередине, и они крепко обняли меня своими руками.
Но не трахнули меня.
И хотя моя избитая шейка матки испытывала облегчение, не могу сказать, что я не была немного разочарована.
Оказалось, что Карл и Рик были джентльменами. Джентльменами, которые очень старались показать мне, что я не была обязана что-то делать. Что я могла быть спокойна. Что они ничего не ждали.
Потом они поцеловали меня и обняли, даже не намекнув на что-то большее.
Хотя я бы приняла обоих. Даже попыталась бы взять их, как солдат, и раздвинуть ноги для очередного избиения шейки матки. Но как такое можно сказать? Я имею в виду, должна ли я была говорить это? Каков этикет в таких делах?
Они платили мне. И часть меня хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы это просто были только я и они.
Но это была сумасшедшая мысль. Безумная. И подобные мысли не могли помочь мне в организации моего маленького подворья для верховой езды или выручить Джека из беды.
Мысли, подобные этим, могли катиться к черту.
Я встаю рано, но в понедельник утром Карл меня опередил. Он уже встал, когда я открыла глаза и обнаружила, что счастливо растянулась на его пустой стороне кровати. В ванной все еще стоял пар, когда я пописала и почистила зубы, и нашла его внизу, слушающим утренние новости по радио, пока он ложкой поглощал мюсли. Я села за островок и улыбнулась ему.
Сегодня утром Карл снова был жутко сексуальным. Пугающим. На нем был убийственный черный как смоль костюм. Он был чисто выбрит, а челюсть казалась сделанной из стали.
– Завтрак? – спросил он и подтолкнул ко мне коробку с мюсли. – У нас есть тосты, яйца и бекон. У Рика в шкафу, вероятно, есть один из тех ореховых батончиков для завтрака или какая-то другая модная еда для белок. – Он указал мне за спину. – Миски и тарелки наверху. Столовые приборы в ящике внизу. Ты скоро научишься ориентироваться.
– Трудный день? – спросила я, и это прозвучало так неуверенно.
– Всегда. – Он долго смотрел на меня, и я не могла его понять. Выражение его лицо было непроницаемым. Холодным. Безразличным. Затем оно озарилось улыбкой. – Новобранцы, – пояснил тот. – Они всегда та еще боль в заднице, но это неизменно стоит того. И встречи. У меня много встреч. Всегда столько гребаных встреч.
Мне хотелось спросить, чем он занимался. Откуда он. Что заставило такого парня, как Карл Брукс, отметить свой путь в бизнесе так, как это сделал Карл Брукс. Но я не могла. Не знала, с чего начать разговор.
Я проверила его на Business Connect – директор по продажам какого-то шикарного агентства – но Business Connect рассказывает, но не дает представления. Не совсем.
Он доел мюсли, поставил миску в раковину, а затем собрал свои вещи, едва успев застать Рика, когда тот неторопливо пересек кухню и уселся на табурет рядом со мной. Рик совсем не походил на раннюю пташку. Он все еще зевал, потягиваясь. Его волосы были взъерошены, а глаза сонными.
Сонный Рик выглядел просто великолепно.
Карл наклонился, поцеловал сначала Рика в макушку, а потом меня. От него пахло свежестью, а губы были твердыми. Он сжал мое плечо своими сильными пальцами, и я хотела его. Действительно хотела его.
– Ведите себя хорошо, детки, – сказал он и ушел, держа в руке портфель и уже прижимая телефон к уху.
– Сексуальный сукин сын, – рассмеялся Рик. – И таким образом начинается еще одна шестидесятичасовая рабочая неделя, как минимум. Парень никогда не останавливается. Никогда. Клянусь, он работает даже во сне.
– А ты? – спросила я.
– Максимум двадцать пять. Все дело в креативе. – Он схватил яблоко из вазы с фруктами. – Итак, красавица, какие у тебя планы на сегодня? Могу я оставить тебя себе?
Я бы хотела этого. Мне понравилась мысль, что Рик оставит меня у себя.
Но, аргх, нет, донор спермы.
– Мне нужно будет уехать к часу. Глупый кусок дерьма, от которого я не могу избавиться.
– Работа?
Мне и в голову не пришло соврать. Я покачала головой.
– Просто дерьмовые дела. Встреча.
Он приподнял бровь и не отвел взгляд, ожидая продолжения, и я подумала о том, чтобы выболтать правду, но каждый раз, когда я это делала, люди никогда не давали мне договорить.
Дочь Дэвида Фэверли? Ты – дочь Дэвида Фэверли? Того самого Дэвида Фэверли? Из Фавком? Ого!
Я слышала, что у него миллиардное состояние. Неужели у него действительно миллиардное состояние?
Будто мне не наплевать, какое у него состояние.
Все в радиусе пятнадцати округов знали Дэвида Фэверли, и иногда я была чертовски глупа, чтобы проговориться о том, что разделяю его чертову ДНК. Но не сегодня.
Сегодня я была просто девушкой, которая собиралась показать Дэвиду Фэверли средний палец и сказать ему, куда он мог засунуть его дерьмовый небольшой шантаж.
Мудак.
Рик сменил радиостанцию, схватил свой ноутбук и запустил его передо мной. Посыпались уведомления о непрочитанных электронных письмах, и я прочитала некоторые из них. Это были сводки по продуктам и анонимные отзывы о тестировании, а также фотографии его рекламы на рекламных щитах. Рик был удивительным, и из писем, которые я видела, казалось, что все остальные тоже так думали.
В этот крошечный миг мне захотелось стать кем-то с карьерой, кем-то, кто мог бы произвести на Рика и Карла такое же впечатление, как они производили на меня. Но это была уже не та, кто я есть.
И Рику похоже было все равно.
Он посмотрел на часы.
– Половина восьмого. Значит, я задержу тебя на несколько часов?
Я кивнула.
Он закрыл ноутбук, и его глаза были полуприкрыты и великолепны.
– Думаю, самое время устроить тебе настоящую экскурсию по дому.
И теперь я опаздывала, потому что женщина в моем навигаторе болтала о куче дерьма, которое не имело для меня никакого смысла. Я дважды объехала квартал, объехала весь комплекс Фавком, и все еще никак не могла найти, где могла бы припарковаться. Твою мать.
Я уже собиралась написать ему и сказать, что он мог засунуть свою дурацкую встречу куда подальше, когда заметила знак парковки для посетителей. Там были сверкающие полноприводные автомобили, маленькие кабриолеты и велосипеды с кричащими логотипами компании «цикл на всю жизнь» в специальной стойке.
Моя машина была тут единственной кучей дерьма.
Я специально надела свои худшие джинсы, те, что с дырками на коленях. На мне так же была моя самая выцветшая полинявшая футболка, с ярко-розовой надписью «укуси меня, детка» на груди. И потертые лодочки.
Я не была здесь много лет, с тех пор как была достаточно маленькой, чтобы здание пугало меня. Стойка регистрации теперь была отделана хромом и мрамором, а основание представляло собой огромный аквариум, в котором плавали яркие тропические рыбки. Поговорим-ка о перегибах. Секретарша была одета в серое, с одним из этих дурацких галстуков с оборками на шее. Она улыбнулась через стойку, но была высокомерна и снисходительна, я видела это по ее глазам.
– Дэвид Фэверли, – сказала я, и она подняла бровь.
– Дэвид Фэверли?
– Да, – подтвердила я. – У меня с ним назначена встреча. – Та бросила на меня убийственный взгляд, но я не вздрогнула, а только улыбнулась.
– И как мне вас представить?
– Кэтти, – проговорила я. – Кэтти Смит.
Девушка поджала губы и посмотрела на меня, прежде чем снять трубку.
– Тут Кэтти Смит к мистеру Фэверли. Утверждает, что у нее назначена встреча.
Утверждает. Глупая овца.
А потом ее глаза расширились, и она побледнела, встревоженная. Затем положила трубку, выглядя при этом так, будто увидела привидение. Ее тон стал легким, а улыбка яркой и слишком большой для ее лица.
– Ваш отец скоро пришлет кого-нибудь за вами, – сказала она. – Пожалуйста, присаживайтесь.
Я налила себе кофе из шикарного автомата и присела. И уже успела пролистать кучу скучных журналов по торговой отрасли, которые практически отправили меня в сон, а также ознакомилась в конце одного из них с заносчивыми, состоящими из одних терминов, объявлениями о работе, когда кто-то прочистил передо мной горло.
Еще одна мелкая сошка, еще один маленький серый костюм, но на этот раз шейный платок был в горошек, этакая дань моде. По правде говоря, это почти у нее получилось.
Девушка-приспешник протянула руку, и я пожала ее.
– Кэролайн, – представилась та. – Я в команде стажеров. Я отведу вас на ваше собеседование.
Мое собеседование, какая шутка. Проходя через приемную, я посмотрела на часы, гадая, когда смогу вернуться к Самсону, моему бедному покинутому Самсону. Интересно, смогу ли я покататься, просто немного побегать вокруг школы, может быть, медленно пройтись по дорожкам. Я задумалась о том, выковырял ли Джек камушки из его копыт, отвел ли его к своему кузнецу и смешал ли ужин так, как тот любит.
Я размышляла о Самсоне всю дорогу наверх: в стеклянном лифте, в коридоре с миллионом толстых дубовых дверей, вплоть до места нашего назначения – двери, на которой скучными буквами было выгравировано «конференц-зал номер семь».
Девушка открыла дверь и жестом пригласила меня войти, но мне показалось, что Кэролайн из команды стажеров не останется на мое дурацкое собеседование.
В комнате была только одна фигура, и мой желудок скрутило судорогой. Мне хотелось быть крутой, бесцеремонной, спокойной и не придавать этому значения, но я снова чувствовала себя десятилетней и выглядела недостаточно хорошо, потому что у моих ботинок были странного цвета шнурки, и он снова думал, что я неопрятная, неуместная, ни на что негодная девчонка.
Донор спермы постарел за те шесть месяцев, что я его не видела. В волосах заметно прибавилось седины, и он почему-то казался ниже ростом. Мужчина встал со своего места и указал на стул напротив него, и на мгновение мне показалось, что тот собирается сделать что-то нелепое, например, обнять меня, но он этого не сделал.
Он не смог скрыть своего разочарования, когда понял, во что я одета. В его глазах читалось неодобрение, и меня это разозлило, чертовски разозлило.
Я села в его дурацкое кресло и сложила руки на груди, а потом высказала ему все.
– Можешь засунуть куда подальше свое дурацкое собеседование, – произнесла я. – Я не возьмусь за эту глупую работу. Ни за что и никогда!
– Пожалуйста, Кэтти, – попросил он. – Пожалуйста, просто выслушай меня. – Он сделал вид, что ему не все равно, притворился, что улыбается. – Как ты поживаешь? Прошло уже несколько месяцев…
– Хорошо, – огрызнулась я. – Все действительно превосходно, большое спасибо.
– Я надеялся, что ты сможешь прийти на день рождения своей тети Джорджины.
– Я была занята, – проговорила я. – Было много дел. И я уверена, тетя Джорджина прекрасно справилась и без меня.
Он шуршал какими-то бумагами, но не переставал смотреть на меня.
– Тетя Джорджина хотела, чтобы ты была там, она хотела, чтобы все ее племянницы и племянники были там.
– Уверена, что она прекрасно провела время с Верити, которая составила ей компанию.
Он вздохнул.
– Дело не в этом.
Я наклонилась вперед.
– Так в чем же дело? Почему я здесь? Почему ты шантажируешь меня Харрисоном Гейблсом, прекрасно зная, что это, скорее всего, мой единственный шанс? Это шаг самолюбивого придурка, понимаешь? Даже для тебя.
– Если ты так говоришь.
– Я так и говорю.
– Пожалуйста, – попросил он. – Я надеялся, что мы сможем провести продуктивную дискуссию. О твоем будущем.
– А что насчет моего будущего? – усмехнулась я. – Какое тебе до этого дело?
Он снова вздохнул и подвинул глянцевую брошюру. «Программа стажировки Favcom, инвестирование в ваше будущее».
– Мне не нужны твои инвестиции, – прошипела я. – Я прекрасно справляюсь сама.
– Шесть месяцев, – проговорил он. – Это все, о чем я прошу. Тебе хорошо заплатят, с тобой будут справедливо обращаться, и ты уйдешь отсюда с гораздо большим опытом, чем пришла.
– Мне не нужен опыт.
– Всем нужен опыт, Кэтти. Ты не можешь провести остаток своей жизни, только ухаживая за Самсоном.
Я ненавидела то, как он произносил его имя. Он не имел права произносить его имя.
– Значит, ты собираешься шантажировать меня Харрисоном Гейблсом?
– Я планировал индуцировать тебя Харрисоном Гейблсом.
– Инду-что? Что это вообще за слово такое?
– Мотивировать, – пояснил он. – Думай об этом, как о награде, в том духе, в каком она предназначена.
– О награде за что?
– За завершение программы. – Он сжал руки вместе. – Твои братья были на этом курсе и прошли его с честью. Себастьян теперь старший механик в R&D, а Доминик – бухгалтер четвертого уровня в финансовой команде.
– Ю-ху, ты, должно быть, очень гордишься ими.
– Так и есть, – ответил он. – Всеми вами.
– Оставь это, – отрезала я. – Мне не нужно твое одобрение.
– Оно все равно у тебя есть. Я твой отец. Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– Да, но, может быть, я не хочу, чтобы ты видел, как я что-то делаю! Может, мне просто хочется, чтобы ты, наконец, убрался из моей жизни и забыл о моем существовании. Это должно быть достаточно легко для тебя, папа.
Он махнул рукой, чтобы я замолчала, как и всегда, и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Дурацкие слезы. Мне не стоило сюда приходить.
Я встала, собираясь уйти, но он тоже поднялся, вытянув руки вперед, выражение его лица было печальным и просящим.
– Пожалуйста, – сказал он. – Давай начнем сначала. Просто дай мне пять минут.
Я пожала плечами, ненавидя все это. Мне было ненавистно желать получить награду, которую он предлагал. Ненавидела это место, его ужасное душное корпоративное здание, и моего глупого чопорного отца-бизнесмена.
– Пять минут.
– Твоя мать считает, что ты должна воспользоваться этой возможностью. И я был бы очень рад, если бы ты сделала это. Твоя сестра записалась только на прошлой неделе. Ты могла бы сразу же присоединиться, уверен, ты сможешь нагнать.
– Программа уже началась?
Тот кивнул.
– Я должен был сказать тебе раньше, но твоя мама не советовала, она сказала, что это даст тебе больше времени, чтобы отговорить себя.
– Как будто я когда-нибудь смогу уговорить себя на это.
Я представила себе Верити, порхающую в своем шикарном маленьком костюме. Сучка. Держу пари, ей это нравилось, держу пари, что у нее было все хорошо, все чертовски хорошо, намного лучше, чем у кого-либо еще возможно.
– Нет никаких подводных камней, никаких дополнительных условий. Вы заканчиваете программу стажировки, и я отправляю вас с Верити на месяц на ранчо к Харрисону Гейблсу. Все просто.
Если бы все было так просто.
Но это было просто. Он сыграл хорошо, очень хорошо. И хотя я была горда, упряма и полны обиды, я все еще оставалась той маленькой девочкой, которая смотрела на Харрисона Гейблса на YouTube и удивлялась, и мечтала, и представляла себе день, когда смогла бы стать такой же, как он.
– И что мне нужно делать? – спросила я тихим голосом. – Что на самом деле означает эта программа стажировки?
– Обучение продажам, – ответил он. – Лучшая из лучших. Немного полевого опыта. Немного опыта по продукту. Небольшая работа в маркетинге. Ты можешь специализироваться на последнем. Она может означать все, что ты хочешь, чтобы она означала. – Его глаза встретились с моими, и они оставались твердыми. – Пожалуйста, – сказал он. – Кэтти, я знаю, что отношения у нас не заладились, и знаю, что ты не думаешь обо мне хорошо, но, пожалуйста, просто подумай об этом.
Я занималась продажами в колледже, страховым телемаркетингом, чтобы заработать деньги на ливрею для Самсона. Я была в порядке. Более чем в порядке. Мои премии оплатили ему новое седло, хорошо изготовленное у настоящего седельника.
– И нет никакой закулисной игры, никакой смены правил в процессе? Всего шесть месяцев дурацкой программы, и я в самолете?
Он кивнул.
– Именно так. Только если ты хочешь остаться.
Никогда. Даже через миллион лет.
– А зарплата? – спросила я. – Какая зарплата?
– Для начала двадцать тысяч. Плюс бонусы сверху.
Двадцать штук могли бы стать отличным подспорьем вместе с другим моим маленьким заработком на стороне. Двадцать тысяч – это почти в три раза больше, чем я получала в ресторане.
– Время работы?
– С девяти до пяти с понедельника по пятницу. Все, как обычно, Кэтти.
Мысль о разлуке с Самсоном причиняла боль. Это было чертовски больно. И тогда я поняла, что он подловил меня. Потому что уже обдумывала его предложение, уже симпатизировала этому.
Мудак. Гребаный мудак.
– И кто же устроит мне эту лучшую из лучших стажировок? Дай угадаю… – усмехнулась я. – Ты?
Он громко рассмеялся.
– Господи, нет. Неужели ты думаешь, что я настолько самонадеян?
Я не ответила.
– Пожалуйста, Кэтти, поверь мне. Прошло много времени с тех пор, как я основал этот бизнес, и много времени с тех пор, как я был на вершине развития бизнеса. Продажи изменились, маркетинг изменился. Стажировка является ультрасовременной, во главе с лучшим из лучших. Самым лучшим из всех, обещаю.
– Отлично, – усмехнулась я. – Не могу дождаться встречи с этим лучшим из лучших. Это будет так весело.
– Значит, твой ответ «да»?
Я уставилась на него.
– Не думаю, что ты оставил мне большой выбор.
– Выбор есть всегда, – ответил он, и его голубые глаза встретились с моими. Голубые глаза, как и у меня.
Харрисон Гейблс. Я делаю это ради Харрисона Гейблса. И Самсона. И Джека тоже.
– Когда нужно приступить к твоей дурацкой программе? – вздохнула я. – Когда я должна зарегистрироваться?
– Я представлю тебя прямо сейчас, – ответил он, и мой желудок сжался. Порванные джинсы вдруг показались мне такой глупой идеей. Мне захотелось сбежать, сказать, что вернусь завтра, по крайней мере, надеть что-то, что меньше походило бы на подростковый бунт против высокомерного отца, но у меня не было времени. Он уже говорил по телефону, давая кому-то указания.
– Пожалуйста, – сказал он. – Да, моя дочь. Она готова встретиться с командой, я подумал, что вы могли бы… спасибо, конечно. – Мой глупый отец улыбался, как кот, объевшийся сливок, и улыбался до тех пор, пока в дверь не постучали. Он встал, поправил галстук, и я пожалела, что на мне нет другой одежды. Я скрестила руки на груди под дурацким лозунгом и посмотрела на столешницу. – Кэтти, – позвал он, когда дверь открылась. – Я очень рад представить тебе руководителя программы стажировок Favcom. Лучшему из лучших. Лучшему из самых лучших. Твоему наставнику на ближайшие полгода.
Думаю, это был запах. Или размер тени. Или, может быть, это колючее шестое чувство, от которого мурашки побежали по коже.
Я медленно подняла взгляд, и мое сердце бешено забилось. Неистово заколотилось.
Мое сердце знало.
Зеленые глаза цвета лаврового листа были широко раскрыты, стальная челюсть крепко стиснута. Убийственно сексапильный, сшитый на заказ костюм.
Эти глаза цвета лаврового листа смотрели прямо на меня, а я смотрела прямо на него.
И мне хотелось провалиться сквозь землю.
– Карл, – сказал мой отец, – я хочу познакомить тебя с моей дочерью Кэтти. – Отец улыбнулся мне, не обращая внимания, совершенно ничего не замечая. – Кэтти, – начал он, – хочу познакомить тебя с Карлом Бруксом. Лучшим из самых лучших.
Ох, блядь.
