Текст книги "Сладкие папики (ЛП)"

Автор книги: Джейд Вест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Мы с ее матерью смотрели, как та поднималась по лестнице, затем я услышал, как открылась, а потом и закрылась дверь. И тогда ее мама вынесла свой вердикт.

– Ты особенный, – сказала она, и это был не вопрос. – Особенный, и ее босс. По моему опыту, эти две вещи не стоит смешивать, а Кэтти нужна эта особенность. Она заслуживает возможности сделать что-то хорошее для себя.

– Кэтти прекрасно справляется самостоятельно, и я не собираюсь это менять.

– С самыми добрыми намерениями, – проговорила она, и это прозвучало колюче. – Есть дети? Женат? Разведен?

– Нет, – ответил я, в горле пересохло. – Ни то, ни другое.

Она слегка кивнула мне.

– Хорошо, Карл. Рада это слышать. – Она обожгла меня взглядом. – Ты знаешь отца Кэтти?

– Я очень хорошо знаю Дэвида.

– Тогда я доверяю тебе помочь Кэтти извлечь из ситуации максимум пользы. Для нее, не для него.

– Я помогу Кэтти извлечь максимум пользы из любой ситуации, в которой она окажется. В данном случае – не только ради нее, но и ради Дэвида. Он очень заботиться о ней.

– Да, – сказала она. – Я в этом не сомневаюсь. – К тому времени как вернулась Кэтти, улыбка Дебби снова засияла, и я тоже постарался улыбнуться. Затем протянул ей руку.

– Рад был познакомиться, Дебби.

Она пожала мою руку, и в этот раз рукопожатие было тверже.

– И мне тоже, Карл.

Но я не был так в этом уверен.

– Пойдем, – позвала Кэтти. Казалось, она ничего не заметила. – Я хочу успеть сделать пару прыжков, а то это было так давно.

Она пошла впереди, и я, не оглядываясь, последовал за ней. На улице дышать стало легче. Я вздохнул, разблокировал Range, чувствуя, как пристальный взгляд Дебби прожигает мою спину.

Кэтти запрыгнула в машину и помахала матери на прощание, пока мы отъезжали. Я поднял руку, улыбнулся – ничего особенного.

– Извини, – проговорила она. – Я не знала, что сказать. Сначала мне в голову пришел «босс», а потом «друг».

– Это тот порядок, в котором ты думаешь обо мне?

Она рассмеялась.

– Нет, определенно нет.

Мой желудок снова заныл.

– И это то, кто мы есть? Близкие друзья?

– А разве нет?

– Я тебя спрашиваю.

– Я не знаю, кто мы, – призналась она, и в этом чувствовалась некая неловкость. – Я имею в виду, мы друзья, я знаю это. И ты мой босс. Ты парень Рика. И у тебя с ним есть кое-что, кое-что приличное. Я не совсем уверена, кем это делает нас.

– А кем ты хочешь, чтобы нас это делало? – Я свернул с улицы Кэтти и почувствовал себя намного лучше.

Та пожала плечами.

– Это сложный вопрос, Карл. Не знаю, как ты хочешь, чтобы я вот так запросто ответила на него.

– Честность, мне нужен честный ответ, – произнес я. – Это не сложный вопрос, ты должна знать, что чувствуешь.

– Ты мне нравишься, если ты это имеешь в виду. Вы оба мне очень нравитесь.

– Мы тебе нравимся?

– Нравитесь мне, я наслаждаюсь вашей компанией, наслаждаюсь вашими членами, – она рассмеялась, но я не поддержал ее. – Вы мне действительно очень нравитесь, ребята. Вы забавные, и умные, и добрые, и необычные, и великолепные в постели.

– Но ты с нами только из-за денег, – ответил я. – Все в порядке, я понял.

Кэтти прожгла меня взглядом.

– Нет, – возразила она, и в ее голосе послышался огонь. – Я с вами не только из-за денег. – Она вздохнула. – Если бы у меня не было мечты и не было необходимости платить за нее, я бы даже не захотела получать деньги.

– Так чего же ты хочешь?

Она указала на знак Вулхоуп.

– Я хочу увидеть своего мальчика, – проговорила она. – Именно этого я и хочу.

– Отлично, – ответил я. – Намек понят. – Я потянулся к ее колену, и ее рука была раскрыта в ожидании. – Вперед, к пушистому зверю. Мы продолжим этот разговор в другой раз.

Без Рика пушистый зверь казался больше. Больше, неуклюжее и грознее. Он вскинул голову, навострив уши, и последовал за Кэтти к конюшне. Я проскользнул перед ним, избегая его копыт, стараясь сохранять спокойствие, даже несмотря на то, что мне было не по себе от этого зверя.

Правда Кэтти все равно заметила мое беспокойство.

– Расслабься, – сказала она. – Все будет в порядке. – Она предложила мне чомбур (примеч. Своеобразная короткая веревка с металлическим карабином на одном конце, предназначенная для вождения лошади в руках и ее привязи на конюшне или при транспортировке). – Возьми его, если хочешь, и увидишь.

– Я в порядке там, где сейчас, – ответил я.

– Я тоже, – проговорила она и наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку. – Именно это я и должна была сказать в машине. Я счастлива, Карл, во всем. На данный момент.

– На данный момент?

Кэтти кивнула.

– На данный момент, да. У нас все хорошо. У каждого из нас. Мне это нравится.

Мне так много хотелось сказать. Сбросить свой груз во всех смыслах. Потребность в этом дремала во мне тревожным сном. Я мог бы разбудить ее одним прикосновением, и она бы ожила и вылилась наружу. И врезалась бы в нее, и, возможно, Кэтти убежала бы. Как и все остальные до нее.

– Мне это тоже нравится. Очень сильно.

– Хорошо, – сказала она. – У нас все хорошо, да?

Я обнял ее за талию.

– У нас все хорошо.

Она привязала Самсона к мотку шпагата у двери конюшни.

– Он несомненно может освободиться, да? – спросил я.

– В том-то и дело, – ответила она. – Если он взбесится, или испугается, или еще что-нибудь, он может порвать шпагат. И не причинит себе вреда.

– Приятно знать, – проговорил я, представляя, как этот хлипкий кусок ничего разлетается к чертям собачьим, если эта скотина решит погнаться за мной.

Он все еще смотрел на меня, все еще враждебно. Даже жуя сено, он не сводил с меня глаз. Кэтти одну за другой поднимала его ноги, удерживая бедрами, пока соскребала грязь с копыт. Лучше она, чем я.

Мне хотелось, чтобы Рик был с нами, рассмешил ее непринужденной беседой. Он знал бы, что сказать, что сделать. И провел бы этот «что происходит» разговор гораздо более небрежно, чем я. Возможно, потому что он вообще не стал бы этого делать.

Кэтти оседлала лошадь и застегнула шлем. Она вся светилась.

– Тебе нужна помощь или что-то в этом роде? – спросил я, но она покачала головой.

Она легко поднялась, перекинула ногу через его спину и без малейшего колебания вскочила на него. Потом вставила ноги в стремена, взяла поводья, и они тронулись обратно туда, откуда мы пришли.

– Не мог бы ты открыть ворота? – Она указала на обшарпанную деревянную арену. – Вот эти.

Я бросился к ним и сделал то, о чем она просила. А та рысью проскакала через них, поднимаясь и опускаясь в седле, ее бедра были так напряжены, что я мог видеть их очертания через бриджи.

Она указала на снаряды для прыжков, расставленные по всему полю. Столбы красного и белого, желтого и белого. Некоторые высокие, некоторые двойные, некоторые просто столбы на земле. Один из снарядов рухнул.

Я подбежал к нему прежде, чем она попросила, и поднял его на высоту.

Она поблагодарила меня. А вот мой костюм определенно нет.

Я прислонился к забору на безопасном расстоянии и наблюдал. Наблюдал за всем, впитывал в себя ее образ. Легкую походку Самсона, пока она разогревала его, наматывая длинные круги вокруг поля, как бы рисуя фигуры восьмерки между снарядами. Наблюдал за тем, как она двигалась, за утонченной свободой ее позы. Улыбкой на ее лице, сосредоточенностью, когда она поворачивала его, направляла его.

Кэтти была словно картинка.

Лебедь на воле, в своей стихии, переполненный радостью.

Я мог бы наблюдать за ней вечность.

Мое сердце бешено заколотилось, когда она сделала первый прыжок, но лошадь легко преодолела снаряд. Она поднималась и опускалась, освобождая поводья, когда он нуждался в этом, затем похлопала его по шее, прижала ноги к его бокам, чтобы поддержать его. Они сделали еще один прыжок, и это было волшебно. Третий прыжок, и я стал зависим. Почувствовал ритм копыт – бух-бух-бух, бух-бух-бух, бух-бух-бух, а затем тишина, когда он прыгнул, стук его приземления, и снова бух-бух-бух.

Я улыбнулся, когда они перепрыгнули двойной снаряд, два раза подряд. Желал, чтобы она двигалась вперед, любил то, как они двигались вместе.

Я мог бы полюбить это – наблюдать за ней.

Я мог бы влюбиться в это.

Кэтти похлопала Самсона, когда они сделали достаточно, и ее щеки порозовели, когда она повела его по полю, низко опустив голову и держа в руках длинные поводья. Он был весь в поту, и я почувствовал, что от него пахло кожей и зверем, когда та провела его мимо меня. Я открыл им ворота, и они прошли достаточно близко, что я смог ощутить его жар, направляясь обратно к конюшне.

Я последовал за ней, и она оглянулась через плечо, откинувшись на его поясницу.

– Что думаешь? – спросила она. – Мы были хороши?

– Поразительно, – ответил я. – Серьезно. Это было потрясающе.

– Это заняло много времени. – Она улыбнулась. – Он был молод, когда приехал, прыгал слишком высоко. Нервничал.

– Сегодня он не выглядел нервным.

– Он больше не нервничает, – проговорила она. – Он доверяет мне. Он меня знает.

– Красота опыта, – сказал я. – В том, чтобы чувствовать себя комфортно друг с другом.

Она спешилась и привязала его, затем расседлала, пока тот рылся в сене.

– В августе мы участвуем в ««Челтенем чейз»», – поделилась она. – Единственное соревнование этим летом.

– Уверен, вы очень хорошо справитесь, – сказал я, и именно это и имел в виду.

– Надеюсь. – Она встретилась со мной взглядом. – Верити тоже участвует, на какой-то шикарной причудливой лошади, за которую ее папочка отвалил целое состояние.

– И именно поэтому ты делаешь это?

Она пожала плечами.

– Может быть, отчасти. Мне хочется победить.

– Это скользкий путь, – произнес я. – Соревноваться только с одним человеком. Это никогда не заканчивается хорошо, даже если ты выиграешь.

– И все же, – проговорила она. – Я хочу победить. – Вдали послышался грохот грузовика, и она бросилась по тропинке. – Это Джек, – сказала она. – Наконец-то! Я не видела его целую вечность! – Она схватила седло Самсона и передала его мне вместе с уздечкой. Потная кожа прижалась к моему пиджаку, но она даже не заметила этого, ей не терпелось уйти. – Не мог бы ты отнести это в кладовую, пожалуйста? И не спускай глаз с Самсона? Я ненадолго.

Я кивнул, но сомневался, что она вообще меня что-то заметила. Кэтти уже спешила прочь.

Ее не было некоторое время. Достаточно долго, чтобы мохнатый зверь успел дожевать сено, даже тощие клочки, которые упали на пол. Он вздохнул и огляделся, натягивая веревку и глядя в сторону фермы.

– Спокойно, – проговорил я. – Не порви веревку. – Будто зверь мог понять меня.

Самсон встретился со мной глазами, и они были темными, любопытными и враждебными. Все еще враждебными.

Его уши болтались туда-сюда, а хвостом тот лениво отмахивался от мух.

Я осмелился сделать шаг вперед.

– Привет, парень. Хороший мальчик.

Я протянул руку, но конь покачал головой, как бы говоря, держись подальше. Это напугало меня настолько, что я снова отступил назад, но это действие причинило мне боль, расстроило меня.

И тогда осознание ударило в меня.

Мне хотелось понравиться животному.

Смешно, но это было правдой.

Я хотел понравиться ему, чтобы понравиться ей. Потому что он был важен для нее.

– Привет, – повторил я. – Кто хороший мальчик?

Он впился в меня взглядом. Я вздохнул и шагнул вперед, но на этот раз не убрал руку, даже когда тот отвернулся.

– Кто тут хороший мальчик? Дружелюбный мальчик? – Я старался говорить непринужденно. – Эй, парень, пожалуйста, не растерзай меня, ладно? Не затопчи меня.

Я опустил руку ему на шею, и он был горячим и потным, но мягким. Мое сердце бешено колотилось.

– Хороший мальчик.

Я похлопал его, будто знал, что делал. Он не двигался, просто смотрел.

«Пожалуйста», – взмолился я. – «Пожалуйста, пусть я тебе понравлюсь. Пожалуйста».

Я делал глубокие вдохи, совершал медленные шаги, пока не оказался совсем рядом. Его уши продолжали дергаться, а вес переместился на ноги.

– Хороший мальчик, Самсон, какой хороший мальчик.

Он снова вскинул голову, когда я опустил руку ему на морду, и я отстранился, но лишь на долю секунды.

– Пожалуйста, – прошептал я. – Пожалуйста, просто дай мне шанс, парень.

Когда я снова протянул руку, он замер, и мое сердце в груди подпрыгнуло. Потом опустил ладонь ему на нос, и он фыркнул, шмыгнув носом. Самсон обнюхал меня, ткнувшись носом в мои карманы. А потом боднул меня, как боднул Кэтти.

И я не испугался.

– Хороший мальчик! – проговорил я и пожалел, что у меня нет чертовых мятных леденцов. Жаль, что у меня нет целого грузовика гребаных мятных леденцов.

Тот снова боднул меня, и я почесал его за ушами, и он не возражал.

Я чувствовал связь между зверем и человеком, человеком и зверем. Самсон принял мои действия, я все сделал правильно. Я прошел все «лошадиные» шаги, через которые он заставил меня пройти.

– Хороший мальчик, Самсон, какой хороший мальчик.

Я провел ладонью по белой полосе у него на морде, и тот даже не вздрогнул.

Даже не пошевелился, когда я обнял его за шею и прижал к себе, не заботясь о своем костюме.

– Вот так, – прошептал я. – Теперь мы друзья.

И это было чертовски хорошо.

Я все еще гладил животное, когда услышал на тропинке шаги Кэтти. Я повернулся к ней с улыбкой, похлопывая лошадь, будто мы были лучшими чертовыми друзьями.

Мой желудок крутило, он был напряжен, а я немного возбужден, и мое сердце было наполнено жизнью.

– Я ему нравлюсь, – похвалился я. – Я ему действительно чертовски нравлюсь!

Я встретился с ней взглядом, надеясь увидеть одобрение, радость и волнение, которое соответствовало бы моему, но ничего подобного не оказалось.

Глаза Кэтти были опухшими и грустными. Щеки покраснели от слез.

– Что? – спросил я, отпуская лошадь и направляясь прямо к ней. – Что, черт возьми, случилось?

Сначала Кэтти попыталась заговорить, но потом просто взяла меня за руки и сжала их напряженными пальцами. Она покачала головой, и по ее щеке скатилась еще одна слеза.

– Поговори со мной, – попросил я. – В чем дело?

Она сделала глубокий вдох, больше похожий на всхлип.

– Это Джек, – проговорила Кэтти. – Банк… Банк конфискует имущество, угрожая закрыть бизнес… – Еще одна слеза, и на этот раз настоящий всхлип. – Он продает землю, у него нет выбора. Он должен продать ее, конюшни, подворье. Все это.

– Ладно, – сказал я. – Все в порядке.

Но Кэтти покачала головой.

– Ничего не в порядке, – ответила она. – Моя мечта пропала. Пропала. Все, черт возьми, пропало.

А потом она заплакала.

Кэтти действительно, черт возьми, зарыдала.

Глава 19

Карл

Кэтти не позволила мне обнять себя, просто смахнула слезы и занялась Самсоном. Я помогал ей, как мог – помогал стряхнуть плед, прежде чем накинуть его, открывал ворота, держал шланг, пока наполнялось корыто с водой, но, по-моему, она даже не заметила. Ее мысли были далеко, и она смотрела глазами, полными слез, куда-то вдаль.

Я чувствовал, как рушатся ее мечты.

А мои застряли у меня в горле, отчаянно пытаясь дотянуться до нее, чтобы поддержать ее и скрепить трещины.

Я смотрел, как Самсон скачет по полю, окликая своих друзей лошадей, прежде чем пуститься в галоп, но на этот раз Кэтти не задержалась. Она уже ушла, держа оголовок (примеч. часть уздечки) в руке, и поплелась через подворье к машине.

Я догнал ее, но она ничего не сказала, просто повесила оголовок на крючок возле стойла Самсона и подняла шланг.

– Домой? – спросил я, и та кивнула. Молча забралась в Range и пристегнула ремень, ее дыхание было поверхностным и прерывистым. Я выехал с подворья, медленно двигаясь по дороге.

Тишина была оглушающей. Слишком оглушающей.

– Неужели все так плохо? – поинтересовался я. – Разве нельзя договориться? Они не дадут ему никакой возможности?

Она покачала головой.

– Они дали ему все, что были готовы дать. Я опоздала.

– Опоздала?

– Я надеялась, что у меня будет достаточно денег, чтобы заплатить вперед за шесть месяцев аренды. Джеку нужны были деньги для банка.

– Но это уже не вариант?

Ее губы слегка подрагивали.

– Думаю, вариантов всегда было мало. Мы оба выдавали желаемое за действительное. Он не мог заставить бизнес работать самостоятельно. Я просто надеялась… – Ее голос затих.

Может быть, желаемое и выдавалось за действительное, но девушка выглядела сломленной. Она грызла костяшки пальцев, пока машина грохотала, и потребность во мне вскипела, взорвалась. Я въехал на поворот, прочитав табличку «Haugh Wood». Парковка была практически пуста. Я затормозил, выключил двигатель, и Кэтти уставилась на меня.

– Что мы…?

– Это твоя мечта? – спросил я. – Это место? Это конкретное место? Это подворье?

Кэтти кивнула.

– Это действительно глупо. – Она дышала с придыханием, ее голос был едва слышен. – Я уже все спланировала, абсолютно все. Я знаю, где поставлю полевые укрытия, как приведу в порядок школу, где устрою надлежащий трамплин для прыжков. Я знаю это место, знаю людей. У меня есть список детей, которые хотят учиться, список детей, которые не могут себе этого позволить, но все равно хотят помочь. – Она встретилась со мной взглядом. – Мне так этого хотелось. Я так сильно этого хочу.

– А как насчет других подворий? Ты могла бы арендовать место где-нибудь еще, нет?

Она пожала плечами.

– Возможно. Не знаю. Наверное. Это все неизвестно. – Ее глаза снова наполнились слезами. – Просто это место кажется мне особенным. Это место, где у меня появилась моя первая лошадь, место, где мы с Самсоном нашли общий язык. – Она указала на дорожку в дальнем конце парковки. – Мы все время пробираемся через эти леса. Я знаю каждую тропинку, каждый холм, каждый поворот. Мне здесь очень нравится. Я люблю все в этом месте.

Я вздохнул, опустив руки на руль.

– Сколько ему нужно? За сколько он продает землю?

Она грустно рассмеялась.

– Слишком дорого. Я даже не знаю, может пара сотен тысяч. Слишком много, чтобы даже беспокоиться об этом.

И я сказал это. Просто, блядь, сказал это.

– Я могу купить ее.

Тишина. А потом смех. Больше похожий на фырканье.

– Ты что?

– Я серьезно, – повторил я. – Я мог бы купить это подворье для тебя. Какие-то пару сотен тысяч, я могу сделать это. Это может быть инвестицией, земля не теряет своей ценности. А у меня достаточно капитала.

Кэтти уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

– А зачем тебе покупать ее? Ты же даже не любишь лошадей.

– Нет. – Я повернулся к ней. – Я не люблю лошадей, но я все равно здесь. Больше того, не люблю гулять на свежем воздухе, не люблю грязь, не люблю запах животного дерьма, мысль о прогулке по открытым полям меня не возбуждает. Но я здесь. Из-за тебя. Потому что мне нравишься ты.

– Ты мне тоже нравишься, – ответила она. – Но ты не можешь купить землю Джека, это… это безумие Я не смогу вернуть тебе долг. Просто понятия не имею, когда смогу отплатить тебе. Наверное, никогда. – Я видел, как в ее глазах крутились мысли, и она потрясла головой, пытаясь разобраться в них.

– В этом нет необходимости. И я не жду этого от тебя.

– Тогда почему? Зачем тебе это? – Кэтти подняла руки вверх. – А что по истечении шести месяцев? Что вообще произойдет? Что, если мы прекратим это и двинемся дальше? А что будет потом, когда ты станешь владельцем моего подворья, но больше его не захочешь?

– Этого не случится.

Кэтти выгнула бровь.

– Откуда ты знаешь? Все может случиться. А потом у тебя будет собственное подворье, которое ты никогда не хотел, и я буду обязана тебе всем.

– Или ты была бы счастлива, и я был бы счастлив, и Рик был бы счастлив. Мы могли бы быть счастливы, Кэтти. Как насчет этого?

Она перевела дыхание.

– Пару сотен тысяч за несколько лет, так ты сказал. На прошлой неделе, в машине, помнишь? Что ты имел в виду?

У меня по спине пробежала дрожь.

– Теперь это не имеет значения. Это не имеет никакого отношения к делу.

– Это имеет прямое отношение, – возразила девушка. – Ты предлагаешь мне пару сотен тысяч, просто так, чтобы я была счастлива. Чтобы мы могли быть счастливы. А как вообще выглядит для тебя счастье, Карл? Чего ты хочешь от меня?

Я вздохнул и вцепился в руль.

– Это всего лишь предложение. Если тебе нужно подворье, я могу его купить. Вот и все.

Кэтти покачала головой.

– Люди просто так не покупают подарки на сотни тысяч фунтов, чтобы быть счастливыми, Карл. В машине ты сказал, что всего пару лет, сказал, что это был вариант. Вот чего ты от меня хотел, вот что подразумевал. Ты все еще этого хочешь? Потому что если это все еще в силе, если это действительно то, о чем идет речь… несколько лет в обмен на подворье… я имею в виду, не знаю… если это то, что это означало… может быть, я могла бы…

Я закрыл глаза.

– Не делай этого, Кэтти. Это было просто предложение. Сейчас не подходящее время для этого.

– Для чего? – Я слышал, как она подвинулась на своем месте. – Для чего сейчас не самое подходящее время?

Шесть месяцев, Карл. Просто дай этому время, чувак. Остынь, черт возьми.

Кэтти громко задышала.

– Я имею в виду, если ты хочешь, чтобы я гарантировала это… соглашение, которое у нас есть, на пару лет… я могла бы сделать это… я даже не возражала бы… – Я слушал ее дыхание, слушал ее рассуждения. – Но даже по нынешним расценкам… двести тысяч… это как шесть лет или около того… – Она вздохнула. – За шесть лет может случиться все, что угодно. Откуда ты знаешь, что тебе это вообще нужно? Что ты хочешь этого?

Я покачал головой.

– Я не хочу платить тебе за то, чтобы ты состояла в отношениях с нами в течение шести лет, Кэтти.

Девушка рассмеялась, но как-то нервно.

– Знаю, я имею в виду, это было бы глупо. Шесть лет – это безумие. Это же… глупо, правда?

Я открыл глаза. Посмотрел на нее.

– Мне хочется, чтобы ты была в отношениях с нами, потому что тебе самой хочется быть в отношениях с нами. И надеюсь, это продлится шесть лет. Надеюсь, это продлится дольше. Я надеюсь, что это надолго, Кэтти.

Она была тихой. Такой тихой.

– Мне хочется… – Я мучительно подбирал правильные слова. – Я хочу нас, всех троих… чтобы это работало… я хочу. – Вздохнул.

– Просто скажи это, – проговорила она. – Ты ведь всегда так делаешь, да? Так почему не сейчас?

Из-за Рика.

Потому что ты убежишь.

Потому что мне не хочется, чтобы ты убежала.

Кэтти пожала плечами.

– Как я могу знать, что ты мне предлагаешь, если ты не говоришь об этом? Я не могу мыслить ясно, если не знаю, о чем думаю! Это… это выносит мой мозг… я просто не могу…

– Просто подумай о подворье, – проговорил я. – Ты хочешь его или нет?

– Но дело ведь не в подворье, верно? Тебе что-то от меня нужно. Ты всегда чего-то от меня хотел.

– Это не имеет значения, – ответил я. – Дело не в том, чего хочу я. Речь идет о твоей мечте.

– Скажи мне, – настаивала Кэтти. – О чем мечтаешь ты? Что значит быть счастливым? Просто скажи мне, Карл!

– Ребенок, – проговорил я. – Мне хочется, чтобы ты родила мне ребенка. Вот что значит быть счастливым для меня. – Я вздохнул. – Я мечтаю стать отцом.

Ее глаза расширились. Как и у других до нее. А я продолжал говорить. Как и всегда.

– В декабре мне исполнится сорок, Кэтти. Я буду сорокалетним мужчиной, состоящим в гомосексуальных отношениях, без семьи в обозримом будущем. – Я снова вздохнул. – Мне хочется того же, что и большинству людей. Хочется иметь дом, семью. Хочется смотреть, как растет маленький человечек, хочется ходить на школьные собрания, и рождественские утра, и семейные праздники. Я хочу смотреть детские программы по телевизору, пока они не сведут меня с ума. Хочется знать наизусть слова всех дерьмовых мультяшных песен. – Я уставился на деревья. – Я хочу быть отцом. Хочу, чтобы Рик стал отцом. Вот чего мне хочется. Это моя мечта.

– Ребенок в обмен на подворье? Пару сотен тысяч за то, чтобы я… размножалась для тебя? – В ее голосе явно прозвучало отвращение, даже больше оттенок ужаса, хотя она и попыталась это скрыть.

Я развернулся на сиденье и встретился с ней взглядом.

– Господи, нет! Я не какой-то гребаный торговец людьми, пытающийся купить чертового ребенка через сайт «Сладких папиков». Я изучал суррогатное материнство, мы изучали это. Настоящее суррогатное материнство. Мы могли бы это сделать. Дело не в этом. Все совсем не так.

– Тогда что же это?

– Я лишь говорю, что хочу иметь нормальную семью. Настоящую семью, на долгое время. Я хочу любить кого-то, кто может любить нас обоих. Хочу выбирать обои для детской комнаты с матерью моего ребенка, хочу, чтобы она жила с нами, хочу держать ее за руку во время родов, хочу каждую ночь ложиться с ней в постель. Хочу вместе с ней смотреть, как растет мой ребенок в ее утробе, вместе с нами. – Я сделал паузу. – Хочу, чтобы этим кем-то стала ты, Кэтти.

– И ты купишь мне подворье Джека, если я соглашусь?

Я покачал головой.

– Я куплю тебе подворье Джека, потому что это твоя мечта, а не потому, что взамен ты родишь мне ребенка.

– Но ты надеешься на это, да? Мы обмениваемся мечтами? Ты купишь мне мою, а я в ответ подарю тебе твою? – Ее взгляд был пронизывающим.

– Нет. Это не то, как я вижу это. Это не то, что я имел в виду.

– Но так все и есть. Ты сказал «пару лет». И для чего же это? Зачатие, беременность, рождение… грудное вскармливание, наверное… а потом что? Ничего не получится? Тогда какой у тебя план? Я оставлю ребенка с тобой и Риком? Исчезну? Или в конечном итоге стану матерью одиночкой? И ты будешь приезжать каждые выходные, может быть, будешь забирать ребенка на каникулы, купишь новый велосипед или еще что…

– Я на самом деле не планировал ничего такого.

– Но ты же все планируешь, – заметила она. – Это то, кем ты являешься. Ты должен знать, как все произойдет, Карл. Ты должен был знать это еще до того, как встретил меня. Вот почему до этого ничего не получалось, верно? С остальными? Они не хотели ребенка, только секс?

– Среди прочего. – Я уставился на нее. – Это не сработало, потому что они не подходили.

– Но я подхожу?

– Надеюсь. – Я улыбнулся, но она не улыбнулась в ответ. – Кэтти, ты появилась, и ты стала всем, на что мы надеялись. Больше, чем мы надеялись. Больше, чем я надеялся. Может быть с другими… может быть я был более… – Я пожал плечами. – По-другому мыслил. Может быть, дело было не столько в них, сколько в самой мечте… может быть, мне хотелось этого больше всего на свете. Может быть, хотелось этого настолько сильно, что это поглотило меня. Может быть, это их и пугало.

– А на этот раз?

Пожалуйста, поверь мне.

– На этот раз речь идет о тебе. О нас. На этот раз речь идет о твоих мечтах, о том, чего хочешь ты, о том, что сделает счастливой тебя. Я куплю тебе подворье, потом что могу, потому что это то, чего хочешь ты. Потому что я хочу иметь будущее, с тобой и Риком. Потому что важна ты.

Ее губы задрожали.

– Но я не хочу ребенка, Карл. Не думаю, что смогу дать тебе это. Я никогда не хотела иметь детей.

– Знаю, – сказал я и улыбнулся. – Мы видели. На твоей страничке в Facebook. Какой-то дурацкий тест «Сколько у вас будет детей. Кэтти Смит – ни одного». И ты прокомментировала: «Черт возьми, я всецело за это». Написала: «Я никогда не хотела детей. Лошади превыше младенцев. Всегда». Рик показал мне, распечатал.

– И это то, что я чувствую.

Я сглотнул, горло сжалось.

– Это может измениться…

Она покачала головой.

– Я хочу открыть школу верховой езды, ездить верхом, участвовать в соревнованиях. Но я не смогу делать это с ребенком. Если только… если только ты не говоришь о десяти годах… Я просто не знаю…

Но я не говорил о десяти годах. Не говорил о том, чтобы стать отцом, приближающимся к пенсионному возрасту, а его ребенок все еще в подгузниках.

Должно быть, это отразилось на моем лице.

У нее были такие большие глаза.

– Ты действительно хочешь этого прямо сейчас, не так ли? Это то, чего ты хочешь? – Кэтти вздохнула. – О боже, ты хочешь этого сейчас. Когда ты собирался рассказать мне?

– Через шесть месяцев, – честно признался я. – Мы с Риком договорились на шесть месяцев, пока ты не узнаешь нас поближе, пока у тебя не появится шанс узнать, чего ты действительно хочешь.

– Я хочу того, чего всегда хотела, – ответила она. – Подворье, школа верховой езды, время с Самсоном…

– И это все?

– Нет, – проговорила она. – Мне нравится быть с вами, ребята. Я часто думаю об этом, когда остаюсь одна. Как это сможет сработать и сработает ли вообще. Смогу ли быть с двумя мужчинами. По-настоящему, я имею в виду.

– И к какому же выводу ты пришла?

Та пожала плечами.

– Теперь это не имеет значения. Ты хочешь ребенка. Вот чего ты хочешь на самом деле, Карл, не притворяйся, что это не так.

– Я хочу тебя и Рика, – возразил я. – Хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы мы стали семьей.

– С ребенком, Карл. С ребенком. Вот, что тебе нужно, чтобы быть счастливым.

Я не мог с этим поспорить.

Она наклонилась вперед на своем сиденье.

– Все это слишком. Подворье… эта стажировка… мой отец, Верити… ты и Рик… ребенок… слишком много, о чем нужно подумать.

– Я не хотел навязывать тебе это прямо сейчас, – признался я. – Мне просто хотелось купить тебе подворье, вот и все, чего я хотел.

– Я не могу принять подворье. Если только не смогу дать тебе то, что ты хочешь взамен. А может быть даже и тогда.

– Это не имеет никакого отношения к тому, чего хочется мне. Это имеет прямое отношение к тому, что я чувствую к тебе. – Я протянул руку, но она отшатнулась. – Мы оба очарованы тобой, Кэтти. Мы думаем, что ты невероятная. Добрая, красивая и забавная. Умная.

– Пожалуйста, хватит… – проговорила она. – Я просто не могу… – Она потерла виски. – Мне нужно все хорошенько обдумать. Я расстроена из-за подворья, расстроена из-за Джека. Мне просто нужно немного пространства.

Пространства.

– Я могу дать тебе пространство, – сказал я. – Поехали домой. Я не буду упоминать об этом снова, ни о чем из этого. Ты сможешь подумать. Мы можем посмотреть пару фильмов, поесть, пораньше лечь спать… все, что ты захочешь.

Она покачала головой.

– Пространство, Карл. Мне просто нужна моя собственная кровать. Мне нужно поговорить с мамой. Возможно, немного поплакать, чтобы избавиться от этого чувства. Ну, ты понимаешь?

Я понимал. Конечно, я понимал.

Поэтому заставил себя улыбнуться.

– Конечно. Я отвезу тебя домой.

Мы ехали молча, а мое сердце бешено колотилось. Было так много слов, которые мне хотелось произнести, но я уже и так сказал много. Слишком, блядь, много.

Я представил Рика, ожидающего дома, ожидающего нас. Нетерпеливо ждущего в восторге, готовый поздравить Кэтти с окончанием потрясающей неделей, а я приеду один.

Потому что я все испортил. Снова.

Потому что ей нужно было пространство.

Потому что, что бы я ни говорил, она приравнивала мои предложения покупки подворья к необходимости родить мне ребенка. Она высчитывала, складывала, гадала, как часто я смотрел на нее и видел лишь матку, выставленную на продажу.

И ответ был таков – я этого не делал. Вовсе нет.

Больше нет.