Текст книги "Сладкие папики (ЛП)"

Автор книги: Джейд Вест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 12

Карл

Я всегда прямолинеен, даже в самых неловких обстоятельствах. А это были неловкие обстоятельства. Действительно чертовски неловкие.

– Мы уже знакомы, – сказал я, и глаза Дэвида расширились абсолютно синхронно с глазами Кэтти.

И вот оно. Осознание, которое снизошло на меня. Чего я никогда не понял бы, не увидев их бок о бок, но эти глаза. Брови. И, возможно, скулы.

Она вмешалась прежде, чем я успел объяснить, и с нездоровым восхищением наблюдал, как она суетилась и изворачивалась, пытаясь объяснить.

Дерьмово объяснить.

– Я, эм, знаю Рика, – сказала она Дэвиду. – Он дизайнер. Мы с ним друзья. Мы знакомы… аргх, познакомились в интернете, и я познакомилась с Карлом через Рика, потому что Рик, э-э, Рик…

Не говори гребаный друг. Я презираю, когда люди становятся чертовски слабыми и избегают называть вещи своими именами.

Дэвид слегка махнул рукой и покачал головой.

– Да-да, Кэтти, он парень Карла. Я хорошо знаю Рика.

Кэтти покраснела куда сильнее, чем я когда-либо видел прежде, даже когда похвалил ее за то, что она взяла два члена в свою тугую маленькую киску.

Я оглядел ее с ног до головы, и мой профессионализм был оскорблен видом девушки передо мной. Если бы не знал ее лучше, то счел бы это пустой тратой времени, что она просто озлобленный ребенок, как и ее сестра. Ох, ее чертова сестра. Избалованная маленькая нахалка, которая думает, что ее ожидает легкая работенка.

«Укуси меня, детка». Ее футболка была выцветшей и поношенной и открывала, по крайней мере, несколько сантиметров ее живота и изгиб бедер у вершины полностью изодранной джинсовой ткани.

Она отвернулась от меня, скрестив руки на груди. Я заметил ее смущение.

В нашем доме стоял забитый под завязку чемодан одежды, который я таскал туда и обратно к машине. Так что знаю это наверняка. И каждая вещь, в которой я ее видел, лучше подходила для офиса, чем тот беспорядок, который она выбрала, чтобы появиться здесь.

Дэвид улыбнулся.

– Ну, как тесен мир. – Он встретился со мной взглядом. – Ты не упоминал, что познакомился с моей дочерью, Карл. Вот это сюрприз.

Это было не просто.

Дэвид рассмеялся.

– Разве вы не поняли? Вы двое не… разговаривали? Конечно, вы говорили?

Дэвид хотел получить ответы, и я мог бы сказать, но у прямолинейности есть свои пределы. Ну не мог я сказать мужику, что она назвала его пустым местом в своем свидетельстве о рождении. Не мог сказать, что она сказала, что у нее нет отца, что она его не знала, что та не хотела иметь ничего общего со своим гребаным отцом.

И все же она была здесь.

Собственной персоной в офисе Папиков.

Моем офисе.

И стала счастливым номером двадцать в моей программе стажировки.

– Думаю, просто не сложил два и два, – сказал я и обжег ее взглядом.

– Я удивлен, что ты не поняла, Кэтти, – ответил он. – Я работаю с Карлом уже двадцать лет. Это невероятно. – Он протянул мне пачку документов с заявлением, пустую. – Кэтти еще не подала заявку официально, Карл. Ей нужно рассказать о процедуре.

– Ты поздно начинаешь, – сказал я ей. – Тебе придется кое-что сделать. Предстоит много работы.

Она закрыла глаза, от нее буквально исходило смущение. А потом пожала плечами.

– Конечно, как скажешь.

Ее беспечность заставила меня ощетиниться.

На столе зазвонил телефон Дэвида.

– Покой нам только снится, – проговорил он. Проверил номер, прежде чем вздохнуть и указать на дверь. Проходя мимо, он хлопнул меня по спине.

– Я оставляю ее в твоих надежных руках, Карл, – сказал он. – А теперь позаботься о моей маленькой девочке.

На это он мог рассчитывать.

– Садись, – сказал я, и Кэтти села.

Я занял место Дэвида и уставился на нее, а она уставилась на меня.

– Это чертовски неловко, – проговорила она.

– Да ну, черт возьми, – ответил я. Откинулся на спинку стула и оценил ее, складывая ситуацию воедино. – Значит ты и есть плод любви?

– Что-то вроде того. – Выражение ее лица было угрюмым. – Я – плод любви, а ты – сладкий папик. Великолепно. Просто великолепно.

– Ты сказала, что он был пустым местом в твоем свидетельстве о рождении.

Ее глаза горели огнем.

– Он и есть пустое место в моем свидетельстве о рождении! Он идиот, придурок, я даже не знаю, как ты можешь с ним работать.

Я не мог понять ее яда.

– Дэвид – лучший человек из всех, кого я знаю, исключая Рика. Самый лучший человек, которого я когда-либо знал.

– Бедный ты, – огрызнулась она. – Твои стандарты, должно быть, довольно низкие.

– Нет, – ответил я. – Это не так.

Я подтолкнул к ней бланк заявления, но она его не взяла.

– Я здесь, потому что он шантажирует меня, – сказала она. – Не видать мне Харрисона Гейблса как своих ушей, если я не буду заниматься этой стажировочной фигней. – Я тупо смотрел на нее, пока она не продолжила. – Харрисон Гейблс – укротитель лошадей из Штатов. Лучший.

– Понимаю. – Я притянул бланк заявления обратно к себе. – В таком случае эта стажировочная фигня не для тебя. У меня уже есть один бесполезный ребенок в моей программе, мне не нужен другой.

Она поджала свои красивые губы.

– Верити?

– Да, Верити. – Я убрал документы обратно в папку. – Я скажу твоему отцу, что твоя заявка была неудачной.

– Ты что?!

– Я серьезно, – ответил я. – Я отклонил более пятидесяти достойных кандидатов на участие в программе этого года. Пятьдесят человек, которые хотели этого. Пятьдесят человек, которые упорно трудились, что попасть в эту программу. Пятьдесят человек, которые были опустошены, когда у них не получилось. В этой программе у нас есть место для двадцати человек, и прямо сейчас у меня есть восемнадцать, которые хотят быть здесь, и один, который этого не хочет. Сомневаюсь, что Верити продержится еще одну неделю, и не собираюсь брать еще одного человека, попусту тратящего мое время.

– Ты уволишь Верити?! – рассмеялась она горьким смехом. – Это будет необычный поворот. Обычно весь мир валяется в ногах у принцессы Верити.

– Только не здесь, – ответил я. – Не со мной.

– Она не позволит тебе себя уволить, – усмехнулась она. – Только не с Харрисоном Гейлбсом на кону.

– У нее не будет выбора, поверь мне.

Голубые глаза посмотрели на меня и смягчились.

– Я не люблю рассказывать людям о своем отце. Я не пыталась лгать или что-то скрывать, просто не…

– Ты, конечно же, проявила должную осмотрительность? – спросил я. – Когда ты изучала наш профиль, мой и Рика, ты, конечно же… проверила? Ты, конечно, знала, где я работаю? Наверняка знала? Тебе следовало бы знать, Кэтти, а не заявляться в чужой дом, не имея ни малейшего представления о том, кто они такие.

– Я действительно проверила тебя. Проверила вас обоих. Я узнала, что ты работаешь в каком-то шикарном агентстве в Челтенеме, в каком-то технологическом отделе. Но не знала, что ты работаешь с донором спермы. Его офис находится в Страуде, а не в Челтенеме. Название твоей компании даже не совпадает с его.

– Это дочерняя компания, – пояснил я. – Ты наверняка знала об этом?

Она покачала головой, но мне было трудно в это поверить.

– Я серьезно, – сказала она. – Я провела большую часть своей взрослой жизни, пытаясь забыть о Дэвиде Фэверли, его глупой жизни и его глупых компаниях. Последнее, в чем я была заинтересована, – это знать названия его глупых компаний, которые ему принадлежат или нет. Меня это не интересует.

Я наклонился ближе.

– Почему ты так его ненавидишь? Я не понимаю.

– Потому что он мудак! Потому что он осуждающий придурок! Потому что разрушил жизнь моей мамы! Потому что каждый раз, когда смотрел на меня, я чувствовала себя никчемной из-за него, потому что никогда не была достаточно хороша для такого мудака, как он. И не хочу быть, – сказала я. – Не хочу быть достаточно хорошей для него, никогда, он может идти на хер.

Это была не та Кэтти, которую я знал, не то, чтобы я действительно знал Кэтти.

– Ты, кажется, удивлен, – сказала она. – Будто он чертов святой или что-то в этом роде.

– Не святой, – ответил я. – Но Дэвид – великий человек. Честный человек. И он не осуждает. Никогда не видел, чтобы он был осуждающим, ни разу за двадцать лет. – Я поднял руки вверх. – Я в недоумении. Я знаю эту историю, и знаю, что в реальности все всегда сложнее, когда ты переживаешь это. Но эта, эта ненависть… я изо всех сил пытаюсь сопоставить этот яд с человеком. Искренне.

– Он хорошо осуждает, – усмехнулась она. – Поверь мне. Ты просто никогда этого не видел.

Я вздохнул и, обдумав все варианты, решил, что честность – лучшая политика. Обычно так и бывает.

– Дэвид Фэверли не может осуждать, – сказал я. – Это просто не в его характере.

– Это ты так думаешь.

– Я знаю это, – продолжил я. – И знаю это, потому что, если бы в натуре Дэвида Фэверли было осуждать, если бы он смотрел на людей через какой-то фанатичный, эгоцентричный, самодовольный взгляд на мир, он бы точно никогда, ни за что на свете, не нанял бы такого неудачника, как я.

Кэтти

– Неудачника? – рассмеялась я, потому что это казалось таким нелепым. – Ты не неудачник, Карл. Ты даже не знаешь, как быть неудачником. Посмотри на себя.

– Больше нет, – возразил он. – Твой отец увидел что-то во мне, когда никто и не взглянул бы на меня второй раз. Он рискнул с ребенком, у которого не было ничего, кроме огромной старой затаенной злобы, и был терпеливым и добрым. Он упорствовал, старался и прилагал усилия, пока я не стал кем-то большим.

– Уверена, ты слишком суров к себе. – Я была уверена. Очень уверена. Но он покачал головой.

– Отбывание срока под стражей для несовершеннолетних. Мелкая кража. Угон. Вандализм. – Карл сделал паузу. – Драки. Драки, которые знал, что проиграю. Но я все равно дрался, просто потому, что был на грани и не знал, как еще выразить себя. – Он сцепил руки на столе. – У меня ничего не было. Лишь пара бывших приемных родителей, у которых уже был на очереди следующий ребенок, когда я ушел. Несколько дерьмовых друзей.

Я сглотнула, в горле пересохло.

– И что же ты сделал?

Он посмотрел прямо на меня.

– Я повзрослел, немного, но достаточно, чтобы понять, что мне нужно выбираться. Так что взял пару инструментов, ведро, все, что смог достать. Законно работал. – Карл улыбнулся какому-то далекому воспоминанию. – Я помыл машину твоего отца. Однажды тот стоял на перекрестке в Глостере в своем сверкающем BMW. И я подошел к водительскому окну и спросил, можно ли мне помыть его бамперы, пока он ждет. Сначала он сказал «нет», но я был настойчив, сказал ему, что там внизу грязь, и что если она засохнет, то будет трудно отмыть ее потом. Сказал, что хорошо выполню работу по справедливой цене, и спросил его снова.

– И он сказал «да»?

Карл улыбнулся.

– Он сказал «да». Припарковал машину на стоянке дальше по улице и подождал, пока я выполню свою работу. Потом сказал, чтобы я полностью помыл машину, не переживая об оплате, но она была чистой, если не считать бамперов. Я сказал ему об этом, не взяв с него ни цента лишних денег, когда он предложил мне оплату, потому что я их не заработал. Он спросил меня, откуда я и куда иду, а я пожал плечами и ответил, что не знаю, куда иду, но я из многоквартирного дома за углом.

– И что же? Он дал тебе работу?

– Он дал мне возможность в жизни, когда остальные подвергали нападкам. Дал мне свою визитку и попросил зайти к нему в офис. Сказал, что ему не помешают люди в его окружении – честные, трудолюбивые и жаждущие шанса добиться большего. – Карл посмотрел в потолок. – Это был я.

Я не знала, что сказать, поэтому промолчала.

– Какие бы проблемы ни были у тебя с отцом, Кэтти, я никогда не видел ничего, что указывало бы на то, что он придурок. Ни одной вещи за двадцать лет, в том смысле, как ты говоришь.

– Он трахал мою маму, когда она была его секретаршей, – сказала я. – Обрюхатил, уволил и разрушил ее жизнь. А потом не хотел знать ни ее, ни меня. До тех пор, пока не прикатил, когда мне было десять лет, желая еще один маленький трофей, чтобы похвастаться им на каком-то корпоративном мероприятии, скорее всего, чтобы добавить маленького светловолосого ребенка к своим настоящим детям. Теперь ты понимаешь? Он разрушил всю жизнь моей маме. Погубил ее. Использовал ее и выплюнул, когда та забеременела, и меня вместе с ней. – Я уставилась на Карла, у него был потрясенный взгляд, суровый и полный чего-то. Жалости, наверное. – Что? – спросила я. – Почему такое лицо?

Он пожал плечами.

– Я просто в недоумении.

– Почему? Почему в недоумении? Я уже говорила тебе, что этот парень настоящий придурок.

– Потому что это не та история, которую слышал я, ни капельки.

– Ну, он ведь не стал бы рассказать тебе всю правду, не так ли? – сказала я. – Конечно, не стал бы! – Карл хотел что-то сказать, но передумал. Я видела, как он отступил, видела, как тот закрыл рот, сдержался и смирился с этим.

Потом посмотрел на часы.

– Думаю, мы должны покончить с этим, – объявил он. – Пока это не зашло слишком далеко.

Я пожала плечами.

– Но я еще даже не заполнила анкету. Когда я должна начать?

– Моя позиция остается неизменной, – сказал Карл. – Твоя заявка не удовлетворена. Ты свободна.

Я не могла в это поверить. Он действительно был серьезен.

– Нет! – возразила я. – Мне нужно сделать это ради Харрисона Гейблса. Я сделаю это!

Он покачал головой.

– Ты здесь не по правильным причинам.

– И что?

– И то, что это имеет значение, – ответил он. – Для меня это важно. – И я засмеялась, рассмеялась так сильно, что тот нахмурился. – Что? Что такого смешного я сказал?

– Ты собираешься платить мне за секс, но не позволишь мне работать с тобой, потому что я буду работать здесь по неправильным причинам. Ты хоть представляешь, как чертовски смешно это выглядит?

– Мне все равно, насколько смешно это выглядит, это правда.

– Ты будешь моим сладким папиком, но не начальником?

Карл кивнул.

– Если ты видишь это таким образом. Я же предпочитаю видеть иначе.

Я невольно скривилась.

– Как ты хочешь это видеть?

– Не здесь, – сказал он. – Это не разговор для офиса. У меня есть дела.

Он встал, чтобы уйти, и нацепил на лицо улыбку, и все было кончено, моя мечта о Харрисоне Гейблсе была разрушена.

– Подожди, – попросила я. – Просто подожди минуту.

Но он не стал ждать.

– Мне надо идти, – ответил он. – В Челтенеме от моего руководства зависят девятнадцать человек.

– А как же я?

Тот пожал плечами.

– Найди какой-нибудь другой способ осуществить свои мечты, что-то, что будет тебе по душе.

– Но я… – начала было я. – У меня получится. Я могла бы много работать. Я справилась бы очень хорошо.

Карл выгнул бровь.

– «Укуси меня, детка». В этом ты решила прибыть на собеседование?

Я покачала головой.

– Я приехала не на собеседование, а чтобы сказать своему глупому отцу, чтобы он отвалил.

– Одеваясь, как капризный подросток?

Я откинула голову на спинку кресла.

– Что-то вроде того.

Карл снова взглянул на часы.

– Мне действительно пора идти, Кэтти. Мне нужно кое-где быть.

Я переводила взгляд между ним, дверью и папкой, которую он оставил на столе, и бросилась за ней, метнулась, как змея, к бланку заявления, который тот убрал, и стала оглядывать комнату в поисках ручки.

– Что ты делаешь? – спросил он. – Уже все решено.

Я продолжала осматриваться, но ничего не нашла, даже гребаного карандаша. Что же это, черт возьми, за бесполезная комната для совещаний? Я вздохнула.

– Дай ручку, пожалуйста.

Карл несколько секунд стоял молча, просто глядя на меня. Я в ожидании протянула руку.

А потом тот полез во внутренний карман и вытащил ручку.

– Это ничего не меняет, – сказал он. – Эта программа предназначена для людей, которые действительно хотят быть там.

– Просто подожди минуту, – сказала я, начав писать.

– Это не повлияет на мое решение, Кэтти. Извини.

Но он ошибался.

Ошибался насчет моего отца, и ошибался насчет меня.

Я продолжала писать и отвечать на все вопросы, а он не двигался, не уходил, не говорил ни слова, чтобы отвлечь меня.

Когда закончила, закрыла ручку колпачком и с торжествующим видом протянула ему бланк.

Я следила за его лицом, пока он читал, следила за его глазами. Наблюдала, как тот посмотрел на меня, потом снова посмотрел на меня, снова и снова.

– Ну? – спросила я. – А теперь?

Тот вытащил ключи от квартиры и поднял их.

– Как я уже сказал, мне надо быть в Челтенеме. Меня ждут люди. – Он открыл дверь и широко распахнул ее. А потом придержал ее открытой. – Там базируется стажировка, – сказал Карл. – Тебе лучше пойти со мной.

– Я проверю, – предупредил он. – Проверю все, что ты указала в бланке. Я всегда проверяю.

– Да пожалуйста. Я не лгунья.

– Очень надеюсь, что нет. – Он впился в меня взглядом, заставляя чувствовать слабость в коленях, пока мы проходили через приемную. Все смотрели на нас. Абсолютно все.

Автоматические двери распахнулись, и мы вышли на улицу. Он нажал на свой брелок, и я услышала писк Range. Как я прошла в здание, не заметив машину слева от входа. Не могу поверить, что не заметила ее. Вот ведь идиотка.

– У меня есть машина, – сказала я. – Я могу поехать за тобой.

Он покачал головой.

– Залезай. Я поведу.

Я не стала спорить.

Просто наблюдала за его лицом, когда он разворачивался на парковке, благодарная за возможность смотреть на него, когда тот чем-то занят. Жутко сексуально. Жутко сексуально еще и то, что я видела его в естественной среде.

– Впечатляющая статистика, – прокомментировал он. – Весьма внушительная.

– Мне нужны были деньги на ливрею Самсона. Премии были хорошими. – Я прислонилась к окну. – Я отдаю все свои силы. Всегда. До сих пор ты этого не видел, если не считать того времени, когда я… ну… – Я улыбнулась. – Это не считается, но даже в этом. Я всегда выкладываюсь по полной. В этом вся я.

– Если не будешь этого делать, то вылетишь как пробка. Это касается всех участников моей программы.

– Поняла.

– Ты соврала своему отцу, сказав, что знаешь меня через Рика.

– Это не ложь. Я узнала тебя через Рика.

– Значит, ввела его в заблуждение. Подразумевается, что мы просто случайные знакомые.

Я ухмыльнулась ему.

– А разве это не так?

– Вот как ты думаешь? – Он достал из кармана очки и надел их, защищая глаза от яркого солнца, и я пожалела об этом. Теперь его стало невозможно прочитать.

– Что ты хотел, чтобы я сказала? «Да, мы встречались. Эй, пап, я взяла Карла и Рика в эти выходные. Обоих одновременно. Это было нечто».

– Ты могла бы дать ему понять, что мы друзья.

– Друзья. Так вот, кто мы?

– А разве это не так? – Он посмотрел на меня, но я видела только свое отражение.

– Я не знаю, кто мы, – призналась я.

– Как мы уже говорили раньше, Кэтти. Это зависит только от тебя.

– И как я уже говорила раньше. Почему от меня? Наверняка это твои заморочки?

Он выехал на шоссе.

– Если мы будем работать вместе, это же не повлияет на наше соглашение, нет?

Я покачала головой.

– Я не собираюсь допускать этого. Это можно разделись. Я могу сделать это.

– Надеюсь на это.

Вдруг это показалось забавным – судьба. Ну что за чертовщина. У Вселенной определенно было чувство юмора.

– Я буду трахаться с боссом, – рассмеялась я. – Это охеренно круто.

– Это не принесет тебе никаких поблажек, обещаю.

– Ни секунды не думала, что так будет. – Я наблюдала в окне, как мы проехали Страуд, направляясь в Челтенем. – Мне предстоят безумные шесть месяцев. Шесть месяцев с тобой и Риком, шесть месяцев в этой программе. Затем Харрисон Гейблс. Потом мое маленькое подворье. Определенно мое маленькое подворье.

– Ты делаешь это исключительно ради какого-то укротителя лошадей? Не из-за денег или опыта? Только ради него?

Я утвердительно кивнула.

– Только ради него.

Он повернул, а я наблюдала за его руками на руле. Большие пальцы, длинные. У него были великолепные руки.

– А что, если бы программа была рассчитана на год? Два года?

– Но это не так, – ответила я. – К счастью.

– А если бы так?

– Мне бы пришлось задуматься.

Он склонил голову.

– Ты бы сделала это, не так ли? Пожертвовала годом или двумя, ради того, чего хочешь? Чего-то, что могло бы изменить твою жизнь навсегда?

Я вздохнула.

– Наверное. Возможно. Да, возможно. Я имею в виду, ради одной такой попытки, одного шанса. Обычно Харрисон Гейблс не берет учеников.

Мы мчались в сторону Челтенема, и я с точкой посмотрела на свои потертые джинсы. Меня так и подмывало спросить у Карла, нельзя ли нам вернуться к моей машине и взять сменную одежду в чемодане. Я должна была подумать об этом. Я должна была. Должна была.

Если подумать, мне бы все равно это не помогло.

– А что насчет подворья? Что, если через пару лет, ты сможешь обустроить его на собственной земле?

Я рассмеялась.

– Я же уже говорила тебе, никто не даст мне столько денег. Даже с твоей шикарной шестимесячной программой стажировки за спиной.

– Не будь такой уверенной, – сказал он, и это прозвучало настолько серьезно. От его тона у меня пересохло во рту.

– Как скажешь.

– А если так и будет? Ты бы взяла деньги?

В машине было жарко и душно.

– Не уверена. Зависит от того, как это будет. Мне нужно будет подумать об этом.

– Год, может быть, два, вдали от своей мечты в обмен на подворье на собственной земле. Ты бы это сделала?

Я ухмыльнулась ему, хлопнув в ладоши.

– Это похоже на ту игру «Что бы ты предпочел?». Я знала, что тебе действительно понравилось. – И снова засмеялась. – Знала, что тебе очень понравилось.

– Я серьезно, – сказал он, и я почувствовала это всем своим нутром. Своими дрожащими коленями. Мы пронеслись мимо знака. «Челтенем – 5 миль». Часть меня хотела, чтобы этот день закончился, а часть – нет.

– Серьезно о чем? – спросила я, все еще смеясь. – Серьезно насчет того, что какая-то случайная компания даст мне невероятно большую сумму денег за два года на какой-то неизвестной должности? Как я могу относиться к этому серьезно? Как вообще можно ответить на этот вопрос? – Я теребила нитки на своих рваных джинсах, сердце бешено колотилось, и даже не знала почему. – Да, я бы так и сделала. Имею в виду, если бы я могла. А кто бы ни согласился?

– Ты сделаешь это?

Я пожала плечами.

– Господи, Карл, я не знаю. Это самая глупая версия игры «Что бы ты предпочел?», в которую я когда-либо играла. Твои вопросы даже не имеют смысла.

Как и он. Не тогда, когда тот свернул с дороги и съехал на обочину. Это было быстро, произошло за долю секунды, отчего меня подбросило на месте, и я судорожно схватилась за поручень.

– Черт! – проворчала я. – Что это было?

Двигатель продолжал работать, машина все еще грохотала, пока мимо нас проносился поток.

– Два года, – сказал он, – и подворье будет твоим. Ты бы согласилась?

– Подворье стоит больше двухсот тысяч, Карл. – Я недоверчиво покачала головой. – Кто, черт возьми, даст мне за пару лет двести тысяч? И зачем? Зачем им это вообще может понадобиться?

Он снял очки и наклонился ко мне, и мое сердце неистово колотилось. Я вцепилась в сиденье, сама не зная почему.

– Есть кое-что, чего им хотелось бы… – начал он. – Но это будет не работа, Кэтти, не с десяти до пяти. И это не очередная программа стажировки.

– Что же тогда?! Почка? – нервно рассмеялась я.

Карл покачал головой и слегка улыбнулся.

– Нет, не почка. Но это не слишком отличается… не совсем…

– И ты знаешь этих людей? – рассмеялась я, чтобы снять напряжение. – Эти чудаки, которые купят мою не почку за двести штук?

Тот наклонился еще ниже, протянул руку, опустив ее на мое дрожащее колено, и сжал. Прикосновение обжигало, и я захотела его. Возжелала его.

– О чем ты говоришь, Карл? Я не… я не понимаю.

Я хотела понять, но больше всего мне хотелось чувствовать. Хотелось почувствовать его. В его взгляде была задумчивость. Нужда. Отчаяние. Это заставило меня чувствовать себя облажавшейся, глупой, взвинченной и отчаявшейся.

– Кэтти… – начал тот, и я словно перенеслась на балкон в Брайтоне, когда подумала, что он поцелует меня, как раз перед тем, как появился Рик.

И снова была напугана, снова нервничала, снова нуждалась. Точно так же, как и в тот момент.

– Что? – спросила я. – В чем дело? Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он сделал глубокий вдох, сглотнул и прочистил горло.

А потом из динамиков раздался чертов звонок по Bluetooth.