Текст книги "Сердце камня (ЛП)"
Автор книги: Джессика Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Давайте выбираться отсюда, – говорит Джондар, не обращая на неё внимания. Он подталкивает Кона вперёд.
– Ты не можешь. Ты не можешь просто уйти! – визжит она. – Ты антейм, а она твоя королева! Она Копариус!
Словно по щелчку Кон разворачивается и размашистым шагом подходит к своей бывшей ассистентке – девушке, которой он доверял и которая предала его. Не помню, чтобы когда-нибудь видела Кона в такой ярости.
– Эта штуковина не может меня контролировать, хотя уже пыталась. Она отрезала меня от Рондета и отняла у меня жену. Я никогда не буду сотрудничать с ней.
Она набрасывается на него, её руки тянутся к его горлу. Мне стоило пристрелить её, как только увидела. Кон выворачивается и бьёт локтем ей в живот… и внезапно замирает.
Согнувшись пополам и тяжело дыша, он не шевелится. Её глаза распахнуты с застывшим в них отчаяниях. Его словно парализовало. Лиетт выпрямляется и хватает его за волосы, вынуждая разогнуться. Кон повинуется, как безвольная марионетка, нацеливая оружие на нас. Лиетт стоит прямо за ним. Если начнём стрелять, то попадём в него, а не в неё.
– Как я сказала, у нас есть свои методы принуждения. Не ты один работал над нашими гениальными изобретениями.
– Что ты с ним сделала? – спрашивает Джондар тихим холодным голосом с угрожающими нотками. Я молчу, выжидая момент.
– Немного надавила на него, – смеётся она над собственной шуткой. – Повторяю, вы можете проваливать. Вы нам не интересны. Но он пойдёт со мной. Мне нужен его неординарный ум, чтобы закончить разработки. А ей нужен антейм, чтобы этот мир подчинился.
– Этому не бывает, – рычит Джондар.
– Стреляй, Кон, – произносит она так, словно просит передать ей хлеб за столом.
Мучения на его лице ясны как день. Он пытается ослушаться, но почему-то не может. Бластер направляется на меня. Рука дрожит, сухожилия выпирают под кожей из-за напряжения.
И тут Джондар выстреливает в него, прямо в грудь.
Кон камнем падает на землю. Лиетт орёт, но через секунду я уже стреляю в неё, и крик обрывается, когда она падает вниз. Не глядя на неё, я разворачиваюсь к принцу.
– Что ты наделал?
– Парализовал его, – поясняет Джондар. – Уже забыла? Это оглушающее оружие.
Опускаю взгляд на пистолет. Не уверена, что я только что сделала. Знаю только, что по-настоящему хотела застрелить её. Хорошо, хоть он вовремя вспомнил, чтобы безопасно вывести Кона из игры.
– Что она с ним сделала? – я присаживаюсь рядом с антеймом, проверяя пульс. Ровный и сильный. И тут я замечаю маленький металлический диск, вживлённый в кожу. – Что это?
Джондар подходит ближе, хмуро осматривая шею Кона.
– Напоминает его разработку. Чип, который они пытались использовать с кристаллами. Задумывался как средство подавления ПТСР. Кон говорил… – замолкает и матерится. – Она доработала чип. И использовала против Кона.
– Можешь извлечь его?
Джондар начинает медленно тянуть чип. Тот рвёт кожу, оставляя небольшой кружок, похожий на чей-то укус.
Принц достаёт платок. Только у него может быть с собой платок после нескольких дней заточения. Перекладывает чип на ткань, словно не желая прикасаться к нему дольше необходимого.
– Он хотел создать медицинское устройство, а не… это, – вспоминаю, как он трудился в мастерской, предпочитая работать с энергонакопителями, а не оружием. – Зачем ему было изобретать нечто подобное?
Джондар подзывает стражников, чтобы помогли ему поднять Кона.
– Не думаю, что это его разработка. То есть, не в её нынешнем варианте. Кто-то участвовал в создании чипа. Она, скорее всего, – он крутит чип, осматривая его с разных сторон. – Кон бы не оставил заднюю часть в таком виде. Чёрт подери.
Принц заворачивает чип в платок и убирает улику во внутренний карман.
– Кто с ним работал?
– Только Лиетт и Соррелл, – поднимаю взгляд на стражников. Они тоже там были, но я не говорю этого вслух. – Но Кон всё поймёт. Он наверняка узнает, чей это стиль.
– Тогда разберёмся, когда он очнётся. Пойдём, нам нельзя оставаться, – я взглядом указываю Дексу и Кельвину на Кона, они вдвоём поднимают его. Они слышали наш разговор, разумеется, и должны были догадаться о моих подозрениях. Но выполняют указания без колебаний. С учётом телосложения Кона вдвоём его нести не тяжело. – Я впереди, Джондар замыкающий. Нам нужно идти быстро. Если вы двое устанете, скажите мне, мы поменяемся. Пошли.
– А с ней что? – Джондар кивает в сторону Лиетт.
Инстинкты советуют мне воткнуть нож ей в горло. Нельзя оставлять врага в живых и на свободе. Когда-то я бы так и поступила. Но теперь? Вздыхаю. Видимо, Антеес так влияет на меня. Времени на раздумья нет. Кон был бы против. Не знаю уж, какого мнения придерживаются его стражники и принц.
– Связать её? – предлагает Джондар.
– Хорошо, давайте, – если после этого он согласится пойти, то меня всё устраивает. – У них есть оковы, которые они подготовили для нас. Почти иронично.
Это гуманнее, чем контролирующий чип Кона.
Когда мы оказываемся в садах, меня не покидает ощущение, что за нами наблюдают. Затылок покалывает, и хотя мне не хочется об этом думать, но я почти уверена, что мы заблудились. Мы останавливаемся передохнуть, парни кладут Кона на землю, тот шевелится. Возможно, помогает свежий воздух или ароматы растений вокруг. Кон открывает глаза и морщится.
– Голова болит? – интересуюсь я.
– Всё болит.
– Ну, это ты придумал оглушительное оружие.
– Что?
– Джондар выстрелил в тебя, чтобы оглушить. Ты в тот момент был под контролем Лиетт. Советую пересмотреть возможное злоупотребление твоими изобретениями, Кон.
– Джондар выстрелил в меня?
Бедняга, он выглядит совершенно растерянным. Это как пнуть щенка.
– Прости, – говорит Джондар с виноватым выражением. – У меня не было выбора. Она как-то доработала чип…
– У неё был чип? Где она его взяла?
– Очевидно, нашла среди твоих игрушек, Кон, – я стараюсь разрядить обстановку и отвлечь его от мыслей, что она могла сделать, имея доступ к его удивительным разработкам.
– Это же переворот, получается? Они прикрываются Бел, но на самом деле…
Типа того. Кто же на самом деле во главе… это сложный вопрос.
– Не уверена, что Копариус смотрит на это с такого ракурса. Она выбирает тех, кого хочет или кого может контролировать, чтобы высасывать из них жизнь. На Серых ей, по сути, плевать.
Он пытается подняться, стонет от боли и замирает на пару секунд. Джондар кружит над ним, как курица-наседка.
– Осколок первоначального камня был в чипе. У него оказалась хорошая проводимость, – Кон безрадостно оглядывается вокруг. – Где мы?
– Всё ещё в дворце, в садах, на самом нижнем уровне, – я стараюсь, чтобы мой голос не выдавал отчаяния.
– Пойдёмте дальше. Чем скорее мы покинем Лимасилл, тем лучше.
– Принято, – поднимаюсь на ноги, проверяю оружие, двое стражников подходят ко мне. Я становлюсь за главную. – Так, вы двое, раз вам больше не нужно нести его величество, то идёте впереди.
Они хором отвечают «да, мэм», Кон при этом кривится. Он не любитель формальностей.
– А вы двое, – обращаюсь я к антейму и принцу с самым суровым видом, на который только способна, – остаётесь между нами и не создаёте никаких проблем. Понятно?
Они одновременно кивают, и мне даже кажется, что они реально послушаются. Возможно, я просто обманываю себя, но пока что поверю в это. Мы выберемся отсюда. Нас ждут Зендер и Тил…
А хорошо это или плохо, нам только предстоит узнать.
Джондар легко указывает путь, по крайней мере, у меня создаётся такое впечатление. Он знает эти сады. Его голос звучит уверенно, и никто с ним не спорит. Задвинув сомнения в сторону, я стараюсь запомнить дорогу. Никогда не знаешь, что может пригодиться в будущем. В то же время я прислушиваюсь к происходящему вокруг, как учил меня Шай, когда меня впервые присоединили к его отряду. Он всех учил этому.
Спокойствие внутри. Всё внимание наружу. Напряги органы чувств. Слушай. Слушай так, будто от этого зависит твоя жизнь. Возможно, так оно и есть.
В памяти всплывают его последние минуты и воскрешение в виде мехи. Об этом сложно забыть. Осознавал ли он? Понимал ли он? О предки, надеюсь, нет. Не могу представить ничего хуже.
Мы пробегаем мимо стены памяти, находим вход в пещеры, спускаемся в подземный город, и меня внезапно накрывает дикое облегчение.
Вдруг я слышу движение. В отдалении, но уверенное и приближающееся. Шаги. Несколько людей. Они идут оттуда, куда мы направляемся. И ещё что-то. Как порыв ветра, воздушные потоки, чем-то напоминающие волны океана.
Я уже собираюсь приказать остальным остановиться, отступить и спрятаться, но тут Кон радостно вскрикивает, его голос эхом разносится по туннелю. Он срывается с места и бежит вперёд. Мы бросаемся за ним, но не можем угнаться за ним. Несмотря на то, что он измождён и недавно был оглушён, ничто не может его удержать.
Я обгоняю Джондара, Декса и Кельвина, перед тем как Кон скрывается из виду за поворотом. Держа оружие наготове, я следую за ним. Ноги скользят по гравию. Я торможу, заметив Ренну, спешащую навстречу Кону с распростёртыми сверкающими крыльями.
Она склоняет голову к нему, и Кон останавливается, раскинув руки. Но он кажется растерянным. Это видно по всей его позе. Что-то не так. Он не спешит обнять её. Он вообще застыл.
– Не понимаю, – шепчет он. – Бел?
Ренна мурлычет и вздыхает, пытаясь ткнуть в него гладкой мордочкой.
Я мысленно тянусь к ней, спрашивая, что случилось, но меня мягко отталкивают. Она сейчас не хочет разговаривать со мной, только с Коном.
– Позволь им, – говорит Фавре, и через мгновение они с Аэроном появляются в поле зрения, сияя той же грацией и великолепием, что и Ренна. – Им нужно… разобраться. Встречи с тобой ждут другие, Петра Кел. И с тобой, принц.
– Джондар? – зовёт Том, появляясь в дальнем конце туннеля. Позабыв про все формальности, они бегут навстречу друг другу, обнимаясь, будто никогда больше друг друга не увидят. Это и есть та самая любовь, что ярче всего проявляется в тяжёлые времена.
Как и у Кона с Бел.
– Петра, слава предкам, ты в порядке, – Зендер не бежит ко мне. Как и парень рядом с ним. Тил просто улыбается. Они переглядываются друг с другом, и мне хочется их ударить. Меня уже достало быть предметом шутки, известной только им двоим. Я сыта по горла их секретами и многозначительными взглядами.
– Разумеется, в порядке, Зендер, – бравирую я. – От меня так просто не избавиться. Или ты уже забыл? – навожу на них оружие. – Ну так что, у вас есть еда и вода?
Повисает напряжённое молчание. Да, он выглядит встревоженным. Нет, нельзя быть такой неблагодарной. Я убираю бластер и прохожу между ними.
– Говорил же, – шепчет Тил, чтобы только Зендер и я могли услышать.
Глава 32
БЕЛ
Ренна чувствует его в тот же момент, что и я. Или это моё сердце подсказало, а её магия усилила ощущения. Я ничего не могу с собой поделать. Все мои инстинкты кричат его имя.
– Кон!
И ответ не заставляет себя ждать.
– Бел!
Я слышу его голос, эхом отражающийся от пещерных стен и вибрирующий во мне. Мы с Ренной несёмся по туннелю с распростёртыми крыльями и поющим от счастья сердцем. Я так отчаянно хочу увидеть его, убедиться, что он в безопасности, вновь оказаться рядом, что забываю обо всём. На дикое, безумное мгновение я забываю, что со мной произошло.
Мы приземляемся, Кон останавливается перед нами. Он округляет глаза, увидев, что это Ренна. А не я. Ну, или не только я. Ренна широко раскрывает крылья, как бы обнимая, и склоняет голову к нему. Но он не спешит к ней прикасаться.
«Конлейт, наш любимый антейм», – говорит она. – «Постой и выслушай. Мы здесь, мы обе. Она в безопасности, как я тебе и обещала. Со мной она в безопасности».
Он стоит, застывший, и только смотрит на нас.
– Я не понимаю, – шепчет он. – Бел?
«Поговори с ним, Бел», – обращается Ренна ко мне. – «Ты должна с ним поговорить».
Но я не хочу. Не хочу видеть его реакцию, которая непременно последует. Не хочу разбивать ему сердце. Впрочем, выбора у меня нет…
«Пожалуйста… пожалуйста, выслушай меня, нас», – начинаю я. – «Я тоже не понимаю. Я была потеряна в магии камня. А затем в кристальной сети… Я разговаривала с тобой, помнишь?
И вот он момент. Губы застывают в форме буквы «о», а глаза распахнуты от ошеломления. Он медленно кивает и поднимает руки к голове Ренны. Он проводит подушечками пальцев по гладкой поверхности её чешуи.
– Это… этого не может быть. Только не снова… – в его глазах появляются слёзы, он зажмуривается, пытаясь сдержать их, прижимается лбом к ладоням, которые кладет на её хрустальную чешую. – Бел, пожалуйста…
Ренна обнимает его передними лапками и укрывает крыльями, прижимая к себе, но это не то же самое, как если бы он держал меня в объятьях.
Это больно. Я даже представить не могла, что мне может быть так больно. Всё, через что я прошла – все мучения и лишения, – не сравнится с этим. Его боль, моя боль, чувство потери, поглощающее нас.
Он думает, что потерял меня. Несмотря на то, что я всё ещё здесь, меня как бы и нет. Я чувствую каждую его эмоцию – как он страдает.
Ругаться бесполезно, но мы с Коном всё равно это делаем. Будучи взаперти в разуме Ренны, мне сложно вспомнить зачем. Мы разделяем эмоции, ощущения и реакции – всё то, что обычно скрываем от других. А сейчас такой возможности нет: он видит все мои сомнения, он чувствует себя преданным – и это передаётся мне, наряду с его самобичеванием: он знает, что я не предавала его, и ему стыдно за эти мысли. И страх. Я чувствую его страх, а он мой.
Он боится за меня. Боится болезненных воспоминаний.
Боится, что мы не сможем это исправить.
Это его самый большой страх. Я знаю, что он много говорил с Рондетом после второй смерти Матильды, пытаясь понять, почему она так поступила и как вообще она это сделала, но не думаю, что ему удалось много выяснить. И вот история повторяется. Когда, казалось бы, всё было хорошо.
Мне передаются его воспоминания о том, через что ему пришлось пройти. Его потрясение, когда я напала на него – точнее, когда он думал, что это была я. Та, кого он принял за меня, пыталась воздействовать на него тем проклятым камнем. Я чувствую его боль – эхо гравианских пыток. Всё, что ему пришлось вынести ради меня, обернулось против него. Он верил, всё это время он верил, что я ещё где-то там, глубоко внутри. Он звал меня по имени, умолял услышать его, просил о помощи, но я стояла рядом и не откликалась.
– Поначалу настоящая ты иногда возвращалась, – он всё ещё не выпускает Ренну из объятий, словно пытается через неё дотянуться до меня. Смотрит в её серьёзные фасеточные глаза, словно видит через них меня. – Я жил ради этих моментов. Но в конце концов она сдалась и велела запереть меня. Я был уставшим… невероятно уставшим… и всё время думал о тебе. Декс и Кельвин добились того, чтобы увести меня в мастерскую, а не в тюремные камеры. Они сказали Серым, что так безопаснее.
– Умно, – мне стоит поблагодарить их. Я в долгу перед ним. Они позаботились о нём, когда я не могла.
Он зажмуривается, и я буквально чувствую, как слёзы стекают из уголков его глаз.
– Бел? Что мы будем делать?
Я стараюсь быть стойкой и хладнокровной. Ради него. Я должна быть сильной.
– Наверняка есть способ справиться с ней. Не знаю, как именно. Она отправила меня в какое-то тёмное место. Думаю, мы можем сделать то же самое с ней.
Он берёт себя в руки: наличие задачки даёт ему силы сосредоточиться на чём-то, кроме боли. Да, ему нужна задача для решения.
– Фавре? Пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить. Скажи, что нам делать. Как мы можем всё исправить?
Но Фавре не отвечает. Пытаться связаться с ним – всё равно что говорить со стенами пещеры вокруг нас.
– Ему страшно, – вмешивается Ренна. – Они убили Натуэля, оказавшегося во власти Копариуса. Его предка… Он винит себя. И… и… не хочет, чтобы история повторилась с тобой.
Если бы я могла дышать, я бы вздохнула.
– Может, так было бы лучше, – отвечаю после паузы.
– Не говори так! – сразу же возражает Кон. – Ты же никогда не сдаёшься, Бел, и меня этому научила.
Он будто бы светится, когда произносит эти слова. Глядя на него глазами Ренны я отчётливее вижу его любовь, его доверие и веру в меня. Я не могу его подвести. Просто… не знаю, что делать.
И сомневается он не во мне, а в себе.
Я не заслуживаю такого отношения.
– Нам нужно выбираться! – выкрикивает Петра. Они шли впереди, изучая проходы, и формировали отряды из тех, кто оказался с нами. Я всегда знала, что они с Томом отличная команда. – Здесь небезопасно находиться, к тому же они всё ещё могут быть у нас на хвосте.
Они. Наши же люди, которых обратили против нас магией или паутиной лжи. Копариус достаточно сказать, что Кона похитили, и антейцы прочешут всю планету и достанут его хоть из-под земли. Потому что они верят, что она – это я.
Мы можем скрыться в подземных туннелях, но ненадолго. Их существование ни для кого не секрет.
– Куда? – спрашиваю я.
Петра слегка вздрагивает. У неё тоже всё происходящее не укладывается в голове.
– Туда, где безопасно? Прежние покои Рондета? Это недалеко отсюда и под землёй.
При мысли о том, чтобы вернуться туда, во мне поднимается волна смятения. И я знаю, что другие тоже об этом подумали. Я устала… истощена… или, может, это Ренна. Возможно, мы слияние происходит быстрее, чем она предполагала.
– Мне нужно поспать, Бел. Я очень устала.
Ренна падает на жёсткую землю, закрывая глаза. И я ничего не могу с этим поделать.
– Я так понимаю, сейчас мы никуда не идём, – Петра тяжело сглатывает, от неё исходит напряжение. – Бел?
– Да, Петра?
– Я видела тебя в копариусе. Я… пыталась дотянуться до тебя.
– И у тебя получилось. Думаю, именно ты меня и разбудила. Я могла бы застрять там навсегда, если бы не ты. Я должна тебе по гроб жизни.
Она кривится.
– Повтори это, когда выберешься оттуда и вернёшься к нормальной жизни. Без обид, Ренна.
– Всё в порядке, – сонно отвечает Ренна. – Она мне нравится, Бел.
Ну, они весьма похожи друг на друга. Две мои подруги. В горле застревает ком. Сознание Ренны обволакивает меня в защитной манере, тогда как сама она погружается в сон.
Но есть ещё кто-то, кто хочет поговорить со мной. Мой брат. К этому разговору я совсем не готова. Когда подходит ближе, я прячусь от него в глубинах разума Ренны. Она тоже решает прикинуться дурочкой.
– Ты не можешь прятаться вечно, мелкая, – говорит он.
– Не лезь к ней, – вмешивается Петра, они с Ренной и Коном всегда готовы меня защищать. – Они устали. Мы все устали. Можем отдохнуть здесь недолго. Бел и так достаточно натерпелась, не хватало ещё твоих нотаций.
Зендер вскинул бровь.
– Кто сказал, что я обращаюсь к своей сестре?
Шум, от которого я просыпаюсь, издаёт не человек. Это гудение, низкое и разносящееся эхом. Оно ужасно. Эти низкие частоты может воспринять только Рондет. Аэрон вскрикивает, со стоном пытается встать, но его лапы не слушаются. Крылья распахиваются и неуклюже дёргаются. Фавре пытается подойти к нему, справляясь немного лучше. Взмахом хвоста он сбивает с ног четырёх стражников. Исступлённо мотает головой, словно это может остановить звук. Падает.
– Она приближается, – говорит он. – Она приближается.
Ренна – моя Ренна, моя подруга и спасительница – корчится в агонии. Я растерянно мечусь в её сознании, не зная, что делать, пока она пытается сопротивляться тому, что нельзя увидеть глазами или потрогать. Будто к ней в ухо пробралась оса и теперь мучает изнутри.
Кон мысленно подключается и пытается успокоить её. Мы объединяем усилия, помогая друг другу, и ей удаётся вернуть некое подобие самоконтроля.
Как вдруг всё заканчивается.
И тогда я замечаю, что мы окружены.
Мы должны были уйти. Нельзя было останавливаться.
Ренна расправляет крылья и рычит на тех, кто сейчас направляет на нас оружие. Я вижу знакомые лица: стражники, слуги, друзья – даже Хэли здесь, но её лицо выражает абсолютное безразличие, совершенно нетипичное для неё равнодущие. И Арт. О предки, даже мой брат здесь. У нас есть оружие, но мало парализаторов. Это безвыходная ситуация. Убивая её сторонников, мы убьём своих друзей.
Кон встаёт перед Ренной и мной. Он тоже обводит их взглядом, мрачнея от понимания, что это его же подданные. Их обратили против него. Против нас.
Копариус медленно выходит вперёд, Арт и Лиетт по обе руки от неё. Я не могу оторвать глаз от брата – это уже совсем не тот умный, весёлый парень, каким я его помню. Зендер скалится от гнева и смятения, но Петра поднимает руку, удерживая его на месте, чтобы не делал глупостей. По крайней мере, я могу положиться на неё в этом: она защитит его от всего, даже от него самого.
Во мне закипает ярость. Ненависть знакома мне не понаслышке. Я сражалась и убивала. Но она забрала у меня всё. Всё. Я не дам ей отнять у меня ещё и Кона.
– Не надо, – шепчет Кон, и я понимаю, что он обращается ко мне. Пытается успокоить. Хочет решить всё без потерь.
– Подойди, антейм, – командует она. – Ради твоей же безопасности. Эти твари тебе не друзья.
Он качает головой.
– Они мне ближе, чем кто-либо другой.
– Ближе, чем твоя жена? – её губы изгибаются в жестокой усмешке. – Иди сюда, Кон. Пожалуйста. Мы оба знаем, что они уже не те, кем были раньше. Они опасны для нас. Инопланетяне. Чужеземцы. Только посмотри на них.
Я внезапно осознаю, что это всё шоу на камеру. Возможно, видео уже транслируется. А может, пока только идёт запись, которую потом можно будет подредактировать. Это доказательство её переворота. Один неверный шаг с нашей стороны – и все мир, вся вселенная решит, что Рондет – чудовища. Межзвёздная пресса будет в восторге. Они никогда не признают их равными людям. Они слишком отличаются от нас. Они слишком сильны. Большинство антейцев только недавно увидели их впервые, едва-едва начиная догадываться об их влиянии на этот мир.
Они могут быть напуганы. Если посмотреть на них в бою, разрывающих гравианцев и их корабли прямо на лету… Или даже просто как древних существ из полузабытых легенд или ночных кошмаров… Как их воспримут? Будут ходить слухи о пропавших без вести, погибшем скоте, кто-то подтвердит, что стал свидетелем похищения ребёнка…
Лиетт ухмыляется. Она победила. Она успешно распространяла слухи и ненависть. А теперь она правая рука фактической правительницы Антееса. Она может переделывать этот мир, как ей захочется, пока госпожа ей довольна.
А для этого Копариус достаточно питаться энергией.
Не все эти люди попали под её чары. Некоторые из них – больше, чем хотелось бы, – наверняка искренне верят, что Рондет опасен.
В этот момент Тил выходит вперёд. Он изящно кланяется, как умеет только он – воплощение Имперских манер.
– Ваше величество, – обращается он, – возможно, я мог бы стать вашим посредником. Наша Императрица желает исключительно мира и сотрудничества с Антеесом. Нет необходимости причинять вред кому-либо из присутствующих. Конлейт не станет помехой.
Что он творит? Что он задумал? Просто пытается разряди обстановку или хочет отвлечь её внимание от Кона? Это не сработает. Я точно знаю, что не сработает.
Она наклоняет голову вбок, словно пытаясь разгадать его замысел, увидеть его насквозь и решить, что с ним делать.
– Лорд Тил, – отвечает она. – Можете подойти ближе.
Он медленно и осторожно выступает вперёд. Одновременно с ним выходит Кейда де Лоренс, желающая принять непосредственное участие в переговорах, чтобы получить соответствующие преференции.
– Вашему величеству следует знать, что лорд Тил сейчас не в самом большом фаворе.
– Кейда, – прорычал он. По-настоящему. Я ещё никогда не слышала у него столь грозного тона. – Не сейчас.
Лиетт наклоняется к уху Копариус и что-то шепчет. Когда она отстраняется, на её губах играет коварная ухмылка.
– Леди Кейда тоже может подойти, – Копариус протягивает свободную руку. Камень во второй сверкает чуть ярче.
Кейда быстренько подбегает и присаживается в низком реверансе, склонив голову.
– Мы рады служить, ваше величество, и передать ваши слова лично Императрице, – щебечет она.
– Лиетт поручилась за вас, леди Кейда. По ей словам, вы тоже учёный в поисках истины. Поднимитесь. Лорд Тил, ваше предложение?
Он колеблется.
– Моё… предложение?
– Леди Кейда предложила служение, – она протягивает руку Кейде, которая с радостью ей принимает. Девушка бросает на Тила взгляд, преисполненный триумфа и чувства собственного превосходства. Копариус резко дёргает её на себя. Потеряв равновесие, леди Кейда падает на колени, и чудовище, поселившееся в моём теле, прижимает камень к её лбу.
От него исходит свет. Сделав один судорожных вдох, а потом второй, Кейда начинает кричать. Жуткий, надломленный крик, полный боли.
– Хватит! – выкрикивает Тил. – Пожалуйста! Отпусти её!
Копариус поднимает взгляд на него, её губы – мои губы – изогнуты в улыбке. Она отталкивает Кейду. Девушка падает на пол. Синие волосы лежат в беспорядке, грудь тяжело поднимается и опускается, пока леди Кейда тихонько всхлипывает. Но когда она открывает глаза, она выдавливает неестественную улыбку.
– Что вы с ней сделали? – в ужасе спрашивает Тил.
Копариус делает шаг к нему, он рефлекторно отступает. Но не успевает он дёрнуться, как двое её стражников хватают его. А мы ничем не можем помочь. Ничем.
– Нет! – выкрикивает Петра. В её голосе чистое отчаяние. – Нет, ты не можешь этого сделать!
– Могу и сделаю, Петра Кел, – отвечает Копариус. – Ты это знаешь лучше, чем кто-либо. Кейда скоро придёт в себя. И она станет моей подданной. Верной и преданной. Ваша подруга долго не продержится, лорд Тил. Но она ведь и не подруга вам вовсе, верно?
Он пытается вырваться из хватки стражников, но это скорее демонстративное выражение неповиновение, чем реальная попытка побега. Я задумываюсь, смог бы он на самом деле вырваться, если бы захотел.
– Что вам нужно от нас?
– Служение. Ваша жизнь, – она подходит к нему, глубоко вдыхая, словно зверь, почуявший добычу. Он вздрагивает в ответ. Кажется, я впервые вижу его страх. – Вы так полны жизни, лорд Тил. Вы будете служить мне и подчиняться, приведёте меня лично к Императрице, чтобы она тоже стала моей.
– Нет, – он замирает неподвижно, так стойко и спокойно, что я понимаю, что в нём нашли Петра и Зендер. Он не какой-то изнеженный лорд, каким он пытается казаться. Он намного больше.
– У тебя нет выбора. Прими камень. Прими всё, что я предлагаю, и стань сильным. Если примешь сам, будет не так больно.
Он бросает взгляд на скорчившееся тело Кейды.
– Непохоже, что ей было менее больно.
Копариус снова улыбается, но мимолётное дружелюбие быстро сменяется рвущейся наружу гнилой натурой.
– Умный мальчик. Что ж, давай посмотрим, чего желает твоё сердце?
Она прижимает к нему камень.
Петра кричит, Зендер едва удерживает её на месте. Тил извивается от боли, его позвоночник выгнут, как дуга лука, зубы стиснуты, руки сжаты в кулаки. Стражники крепче держат его за плечи, когда ноги Тила ослабевают. Слёзы текут по его лицу, он бьётся в конвульсиях, пока магия камня проходит через него, как заряд электричества. Он распахивает рот, словно хочет заорать, но в лёгких не хватает кислорода, чтобы выдавить хоть звук.
– Отпусти его! – кричит Петра. – Опусти его! Пожалуйста! Прекрати!
В конце концов Копариус отходит от него, он тут же падает и не шевелится. Не видно никаких признаков жизни. Он просто рухнул на пол, как тряпичная кукла, и остался лежать молча и неподвижно.
Петра плачет, Зендер пытается её утешить, шепча тихие слова, но в его голосе тоже слышится отчаяние. Её тело ослабевает, он прижимает её к себе, не давая упасть. Мне невыносимо видеть их боль и страдания.
– Да, некоторые погибают, Петра Кел, – произносит Копариус в внезапно наступившей тише. – Им ничем не помочь. А теперь, антейм Конлейт, пора вернуться домой. Ко мне.
Камень в её ладони будто раскалённый. Сила исходит от него волнами. Я буквально чувствовую вибрации в воздухе.
Копариус протягивает руку, словно подманивая к себе Кона. Аэрон, испугавшись за друга, бросается вперёд.
– Вы так предсказуемы, – говорит Копариус моим голосом.
Кон вздрагивает. Я легко могу представить себе запись: верная жена пытается спасти Кона от коварных имперцев и опасных чудовищ из пещер.
Она сжимает кулак, закрывает глаза, мне становится не по себе. Ренна раскрывает крылья, пятится назад. Силы покидают её – и меня. Мы не можем пошевелиться. Инстинкты кричат, что нужно бежать, но уже слишком поздно. Фавре кричит, Аэрон падает камнем на землю.
Ренна сдаётся следующей, её сердцебиение замедляется, мысли затихают. Я понимаю, что происходит. Мне вспоминаются эксперименты Кона и Соррелл с кристаллами в лаборатории, когда копариус начал выкачивать из них энергию. Так она выживала все эти годы, высасывая жизнь из недр Антееса и древних антейцев. Это из-за неё Рондет погрузился в спячку. Из-за неё началась сонная болезнь, из-за неё люди пропадали без вести.
И сейчас она делает то же самое: выкачивает жизнь из Рондета, но быстрее и жёстче. Она убьёт их прямо сейчас.
– Стой! – в отчаянии кричит Кон. – Стой! Я сделаю то, что ты хочешь. Я вернусь с тобой во дворец. Только… отпусти их.
Она колеблется. В конце концов, именно этого она и добивалась. Но по-настоящему ей хочется другого.
Она голодна.
«Вставай, Ренна», – поддерживаю её изнутри. Я пытаюсь разбудить её. Мне удаётся заставить её подняться на лапы, открыть глаза. Теперь я могу смотреть её глазами. Цвета стали ярче. Она видит то, чего не вижу я: энергетические потоки, силовые поля.
Копариус – это скопление света и энергии, золотое облако, пребывающее в постоянном движении. Оно поглощает всё вокруг себя. Она пришла из мёртвого мира, но именно она его и разрушила.
– Кон, нет, – зову я. – Не уступай ей.
Она задерживает взгляд на мне и снова улыбается. Надеюсь, моё лицо не выглядело таким жестоким, когда настоящая я улыбалась.
В одной руке она держит камень, в другой нож. Нож Фейстуса. Тот самый, которым Лиетт его зарезала.
– Это ты. Почему ты продолжаешь сопротивляться? Откуда в тебе столько сил, юная королева? Посмотрим, что будет, когда ты не сможешь помочь своим друзьям.
Она направляет все свои силы на меня. Камень вспыхивает, я отшатываюсь, магия сковывает меня. Она прокалывает меня, будто иголками, проникает в разум, вытягивает из Ренны. Я слышу несколько кричащих голосов – Петру, Зендера, но громче всех Кона.
– Остановись! – кричит Кон. – Я же уже сказал, что всё сделаю. Отпусти её.
– Отпустить? Мудрая мысль, антейм. Она не должна находиться в этой тюрьме. Это неправильно.
Связь между мной и Ренной – уж не знаю, что она сделала, чтобы спасти меня от пустоты, – рушится. Меня вытаскивают из неё, Ренна падает, как игрушка из разжатой руки отвлёкшегося ребёнка. Я тянусь обратно, чувствуя, как меня поглощает пустота. Хватаюсь, цепляюсь за что угодно, за кого угодно.
