Текст книги "Сердце камня (ЛП)"
Автор книги: Джессика Торн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Ксенобиологи понаписали дюжину научных работ о Рондете: их социальной структуре и взаимодействии. Ренне и Фавре это совсем не интересно, зато Аэрон весьма увлечён. Возможно, он даже проводит собственные исследования. Учёные с горящими глазами, приезжающие сюда за разрешением изучить их, не понимают этого. Для него – древнего мудрого существа – они как лабораторные крысы. Может быть, однажды он найдёт среди них достойного и передаст ему свои знания, лекциями или под диктовку.
Кон прижимает ладонь к телу Аэрона, наклоняясь к нему, чтобы разговор был более личным, уединённым.
Аэрон усмехается. Полагаю, Кон делится своими мыслями в отношении моих догадок.
– Эти новоприбывшие… Они беспокоят вас, – подытоживает коренной антеец.
– Значит, мы должны их убить, – тут же откликается Ренна. Её эта идея более чем устраивает. – Это избавит нас от них и отпугнёт остальных незваных гостей. Всё ведь очень просто, юная королева. Странно, что вы сами до этого не додумались.
Сдерживаю смешок. Если бы всё было так просто… Ренна порой воспринимает мир как ребёнок и видит всё чёрным и белым. Но, в отличие от ребёнка, она крайне опасна.
– В этом деле есть подводные камни, маэстра Ренна, – поясняет Кон. Он бросает на меня неодобрительный взгляд, когда я продолжаю ухмыляться. Да, знаю, я только усложняю его задачу, вместо того, чтобы помогать. Но ничего не могу с собой поделать. Я бы с удовольствием посмотрела, как Ренна расправляется с группкой изнеженных самодовольных аристократов, заявившихся вчера без приглашения. – Если даже забыть о том, что мы не убиваем людей без причины… Во главе делегации стоит любимчик Императрицы, правящей союзом миров. Представьте, что бы вы почувствовали, случись что со мной или с Бел? Императрица защищает тех, кто ей дорог.
Ренна фыркает. Иначе этот звук, который она издаёт, не назвать. И отходит назад, простирая крылья.
– Тогда ей не стоит отсылать их так далеко от себя. Я бы не отказалась встретиться с ней и показать, как нужно защищать тех, кто тебе дорог.
Боюсь представить.
– Пожалуйста, Ренна, ты же знаешь, мы не можем причинить вред этим людям. Это повлечёт за собой немало проблем. Напротив, нам нужно завоевать их расположение. Мы должны выяснить, что знает этот человек, Тил. Или о чём подозревает. Или что планирует.
– Хочешь, чтобы мы прочитали его, – уточняет Фавре. – Заглянули в его разум.
– Да.
– Нам придётся установить ментальный контакт с ним. Пустить его в наш разум. Ты понимаешь, о чём просишь нас? – его растерянность неподдельная. Он искренне удивлён нашей просьбой. Будто это нечто неприемлемое. – Ты никогда не просил ничего подобного, Кон.
– Не было необходимости.
– Вы делали нечто подобное во время войны. Наблюдали за гравианцами, отслеживали перемещения войск и местонахождение их лагерей, – прихожу на выручку Кону. Ну, я надеюсь, что мои слова помогут. Непонимающий взгляд Фавре говорит об обратном. Впрочем, он всегда был самым далёким от меня.
– Я сделаю это, – обещает мне Ренна. – И если мне не понравится то, что я узнаю…
– О предки, Ренна, его нельзя убивать. Пока что, во всяком случае. Нам нужно занять его чем-то, отвлечь от Петры, Тома и Зендера.
– Лисендера? – бирюзово-золотая рябь пробегает по её крыльям, когда она внезапно взмахивает ими. – Что он задумал против Лисендера?
– Тил хочет… похитить моего брата. Вернуть его Императрице.
Ренна рычит. Это неожиданный поворот. Что бы она ни увидела в нём при встрече, это изменило её отношение к нему. Причём кардинально.
К моему огромному удивлению, вместо неё отвечает Аэрон.
– Это недопустимо, – говорит он. – У него другое предназначение. Он принадлежит твоему родному миру. Вейриану.
– Я знаю, – а вот откуда это знает Аэрон? Присматриваюсь к нему, но он, когда хочет, умеет быть непроницаемым. Хоть мы и читаем мысли друг друга, но не больше, чем они нам позволяют. И сейчас его закрытость расстраивает меня больше, чем когда-либо. – Поэтому нам нужно выяснить намерения Тила и понять, что ему известно о тайных планах Императрицы. И подготовиться к противостоянию.
Наступает долгая пауза, пока они обдумывают всё, что только что узнали. Что бы сейчас ни происходило между ними, нас с Коном исключили из этой беседы. Они продолжают издавать звуки, тихое рокотание, которое обычно скорее чувствуешь в груди, чем слышишь: своеобразные звонкие щелчки и мурлыканье.
– Приведите его к нам, – в итоге объявляет общее решение Фавре. – Мы сообщим вам, что сможем.
Ренна бьёт хвостом по террасе, явно чем-то недовольная.
– Что-то не так? – спрашиваю её.
– Твой брат…
Зендер? О предки, что он на этот раз натворил? Могли они установить между собой какую-то связь и не сказать мне об этом? Или Ренна просто следит за ним?
– Он огорчил вас, маэстра? – спрашивает Кон, переходя на формальный тон с использованием её титула. – Ему чужды наши порядки. Прошу, будьте снисходительны к нему.
– Не нужно ни о чём меня просить, антейм, – однако её слова звучат резко. – Нет, это не из-за того, что он сделал что-то не то, – я прямо-таки слышу несказанное «в этот раз». – Он ужасно напуган. Почему он так напуган?
Ренна поворачивает голову то в одну сторону, то в другую, словно пытаясь взглянуть на проблему с нового ракурса. И я вполне могу понять, почему Зендер – это проблема. Но причём тут страх? С чего бы Зендеру?..
И тут Ренна напрягается, ощетинивается, переливаясь тёмной бронзой.
– Петра! Петра ранена!
Ренна взлетает, взволнованно крича. Я даже не пытаюсь удержать под контролем волну ужаса, охватившую меня. Петра в опасности. Никогда ещё Ренна так сильно за неё не переживала, но сейчас её явно пугает то, что произошло с моей подругой.
– Стой! Что случилось? Где она?
Ренна вздрагивает и ныряет обратно ко мне.
– Скорее, Беленгария!
Затем она взмывает высоко в небо и устремляется к долине в самом сердце дворца. Я следую за ней по земле, за мной бежит мой муж, отдавая приказы по коммуникатору. Я не отрываю глаз от Ренны, пока она пролетает над садами, и вижу, как выстрел огня разрезает воздух рядом с ней. Она дёргается вправо, без труда уклоняясь, но сердце в моей груди тревожно колотится. Что происходит?
Коммуникатор вибрирует на запястье, но я уже почти спустилась на нижнюю террасу и насчитываю пятерых стражников впереди. Дария что-то кричит, когда я проношусь мимо неё. Она тоже бежит вниз к садам, где находятся пруды, но я лучше знаю дорогу. Явно злясь, она приказывает своим уступить дорогу.
– Принцесса! – кричит Бек, догоняя меня. – Ваше высочество, нам стало известно о нападении. Пожалуйста, остановитесь. Или дайте хотя бы мне пойти первым.
Пропускаю его слова мимо ушей. Само собой, я не стану делать, как он говорит. Я никого не слушаю, когда меня пытаются защитить. Неужели он до сих пор этого не понял?
Я оказываюсь в самом низу, в долине, на противоположном конце от Стены памяти, у пруда с зеркальной поверхностью. У самого края водоёма некто прижатый крыльями взбешённого Рондета пытается направить оружие на них, но они не дают ему этого сделать.
Зендер кричит им что-то, размахивая бластером. Я не понимаю, что он творит. И если плохо знать Рондет, можно подумать, будто они его атакуют.
– Ваше высочество, пожалуйста, – снова упрашивает Бек. Но хоть не пытается схватить меня или оттащить назад. Хорошо, что он не самоубийца.
Мне плевать. Зендер склоняется над чем-то, спрятанным в высокой траве. Рядом лежат останки сломанных мех. Зендер поворачивается, и я вижу то, чего никогда не видела прежде.
Мой брат в ужасе.
– Зендер? Что ты делаешь?
Он бледнее мела, глаза распахнуты, бластер в его руках дрожит, пока он размахивает им в нашу сторону. На секунду я опускаю взгляд вниз, на опасное оружие в его руках.
– Бел? Отзови их. Скажи им, чтобы убирались прочь!
– Ренна, пожалуйста! Оставьте его в покое!
Зендер, наверное, воспринимает их как монстров, особенно сейчас, когда они в ярости. Он не видит разницы.
– Он стрелял в меня!
Уверена, он даже близко её не задел, не говоря уж о каком-то серьёзном вреде, но не суть.
Иду вперёд, подняв ладони вверх, отчаянно пытаясь добраться до них прежде, чем случится нечто непоправимое.
– Знаю, но всё же прошу вас! Зендер, опусти оружие!
Все трое отлетают подальше, но продолжают парить над нами, яростно размахивая крыльями. Потоки воздуха от этих движений развевают листья, отрывают лепестки и посылают рябь по водной глади.
Зендер опускает бластер и берёт что-то в руки, поднимая с такой заботой, какую он проявлял только к членам семьи.
– Врача, скорее! Есть тут у вас чёртов врач?!
Только сейчас я вижу, кого он защищает. И понимаю, почему Рондет так зол и напуган одновременно.
Она висит у него на руках без признаков жизни.
Петра.
Глава 8
ПЕТРА
Я всё ещё бегу. Бегу через древний лес, который раньше окружал Лимасилл, но теперь всё, что от него осталось, это обугленные пеньки и выжженная земля. Бегу, пытаясь догнать остальных, потому что мне надо быть с ними. Я не могу остаться здесь одна. Поэтому бегу так быстро, что сердце стучит в груди, готовое пробить рёбра и вылететь наружу. Но сколько бы сил я ни приложила, ноги утопают в вязкой грязи, тянущей меня назад. Я как будто бегу по патоке. Антеес не отпускает меня. Я не могу догнать остальных. Шай оглядывается через плечо, его единственный голубой глаз сияет в золотом солнечном свете. Он качает головой.
Шай был моим капитаном и другом. Я бы последовала за ним куда угодно. Он погиб, спасая Бел. Я должна была быть там вместо него.
– Тебе нельзя с нами, Петра, – говорит он. – Ещё рано. У тебя есть своя миссия, и ты это прекрасно знаешь.
Это как удар под дых, как невидимая сила, размазавшая меня по земле. Никогда в жизни не ощущала подобного.
– Возвращайся, – зовёт другой голос. Он вроде бы незнаком мне, но в то же время такое ощущение, будто я знала его всегда. – Возвращайся, Петра Кел. Просыпайся. Это не твой сон. Просыпайся…
Свет режет глаза. Это так больно, что я зажмуриваюсь и отворачиваюсь, пытаясь скрыться от него. Отказаться от него.
– Готово, – снова произносит знакомый-незнакомый голос. – Сделал всё, как вы и просили.
– Спасибо, маэстре Аэрон, – а это Бел. Её голос я узнаю где угодно.
Прикладываю неимоверные усилия, чтобы осознать происходящее.
Аэрон?
Пытаюсь выбраться из больничной койки, но мне мешают хрустящие белые простыни, слишком плотно обёрнутые вокруг меня. Кто-то хватает мои плечи и без малейших усилий возвращает обратно на подушку.
Поднимаю глаза, вижу доктора Хэли и тут же понимаю, насколько я слаба, раз даже она уложила меня на лопатки.
Я в больничной палате. Длинные белые шторы обрамляют высокие арочные окна. Две другие койки в дальнем конце комнаты заняты. Нас отделяет мерцающее защитное поле. Пациенты спят, на мониторах рядом с ними отображаются их жизненные показатели.
– Спокойно, – мягко говорит Хэли. – Спокойно. Я зашила твои раны, но ты получила чрезмерную дозу транквилизатора. Давай без резких движений, – она маленького роста и хрупкая, но спорить с ней себе дороже.
Транквилизатор? Я-то думала, это был яд. И всё же успокоительные могут нанести серьёзный вред организму, особенно если вколоть, например, дозу, рассчитанную на кого-то другого. Кого-то гораздо крупнее. Например, вдвое.
– Где Зендер?
– Он в порядке, – успокаивает меня Бел. – Пара царапин да синяков, больше всего пострадало самолюбие. Он заметил второго меху, только когда уже было слишком поздно.
– Как и я, – признаюсь ей. Бел поджимает губы.
– Тебе и так хватило. Ещё и этот жуткий транквилизатор…
– Я могу извлечь остатки из образца крови. Возможно, удастся выяснить его происхождение, – предлагает Хэли. – Вряд ли точное, но хоть какую-то подсказку.
Бел кивком принимает предложение.
– Нам повезло, что у тебя при себе были коммуникатор и оружие.
Бросаю многозначительный взгляд на Бел.
– У меня всегда при себе коммуникатор и оружие. Зендера особо не впечатлить.
– Думаешь? Он чуть с ума не сошёл.
– Всё прошло нормально.
Хэли громко прочищает горло и тихо добавляет:
– Нам повезло, что больше никто не пострадал. Но он был близок к этому.
Они переглядываются между собой, и мне это не нравится.
– Что произошло?
– Зендер… сильно переживал… – Бел тщательно подбирает слова. О предки, что он натворил? – Он решил, что Рондет его атакует.
В этот момент я реально подскакиваю на месте. Моё сознание прокручивает в голове десяток версий, как всё могло обернуться катастрофой. К горлу подкатывает тошнота.
– Что он наделал? Они ранены? А он?
Хэли мотает головой.
– Со всеми всё хорошо.
– Не совсем, – возражает Бел. – Ты чуть было не умерла второй раз за два дня.
Закатываю глаза, откидываясь обратно на подушку.
– Да ладно тебе, Бел. Я не была их целью. Первый меха собирался напасть на Зендера, пока я не вмешалась. Они работали вместе, чтобы похитить его. Кому нужен милый, послушный Зендер под полным контролем? Кто прибыл из Куоре и служит женщине, желающей заполучить в своё распоряжение покорного вейрианского кронпринца? Они могли же убить его ненароком.
Бел выглядит озадаченной.
– Ему повезло, что он выжил.
– Зендер переживёт что угодно. Просто назло всем, – я уже сыта по горло тем, как все мягко обходят стороной проблему с Зендером Меррином. У меня болит всё тело, и это его вина. – Я надеюсь, вы хотя бы заперли их всех в покоях?
– Мы не можем. Даже у Кона связаны руки, но я приказала своим людям присматривать за куорцами. Особенно за Тилом, – ну, хоть что-то. Позволяю себе слегка расслабиться. – А сейчас скажи мне, ты готова увидеться с ним?
– С Тилом?
Бел бросает на меня странный взгляд. Она имела в виду не Тила. Разумеется, нет. Это же полный бред. Зачем я сказала это вслух?
– С Зендером, – уточняет она.
Голова как в тумане. Наверняка я сейчас представляю собой то ещё зрелище. На мне до сих пор одежда для бега – только разрезана в некоторых местах, чтобы можно было зашить раны, – а спутанные волосы лезут на глаза. И к тому же… С каких пор меня волнуют подобные вещи?
– Нет?
Попытка не пытка.
– Не думаю, что он примет такой ответ.
Вот и я не думаю. Конечно, его не устроит отказ, особенно от младшей сестрёнки, даже если она королева.
– Можно мне хотя бы встать?
Хэли вновь осматривает меня, проводя сканером у моей головы и проверяя зрачки. Похоже, результат её удовлетворил.
– Можешь занять один из стульев. Не пытайся встать самостоятельно, поняла? – она указывает на стул у окна. Ладно, это уже неплохо. Сейчас я готова вцепиться в любую соломинку.
Одна из медсестёр находит мне халат, скрывающий многочисленные reGen-пластыри по всему моему телу. Вдвоём они помогают мне перебраться на стул. Ноги кажутся резиновыми, а комната нехорошо вращается от всех этих движений. Но я справлюсь. С помощью силы воли и поддержки медсестёр.
Моё внимание останавливается на двух других пациентах, всё ещё безмолвных и неподвижных, даже не шевелящихся во сне. Я бы приняла их за мёртвых, если бы не глубокое, ровное дыхание.
– Нам нужно очистить весь твой организм, – сообщает Хэли. Как мило. Кривлю лицо, она гримасничает в ответ. – Ну, в следующий раз ты будешь вести себя осторожнее, чтобы не попадать ко мне в лазарет.
– Это может подождать полчаса?
Она улыбается без особой радости и медленно качает головой, будто я самая несносная пациентка в её жизни. Но это явно не так. Она же врач Бел.
– У меня ещё много работы. Сонная болезнь на юге не поддаётся обычным методам лечения, Бел. Полагаю, мы имеем дело с каким-то неизвестным штаммом. Я послала запросы нескольким своим коллегам на другие планеты и собираюсь настаивать на введении карантинных мер. Вы что-нибудь слышали о пропадающих людях? Боюсь, они могли уйти куда-нибудь на ранних стадиях и потеряться, спящие и беспомощные.
Бел оглядывается на других пациентов, осознавая, что с ними. Её лицо мрачнеет. Она медленно кивает.
– Мы можем организовать поисковые отряды. Передай всю имеющуюся информацию Тому. И во всех медицинских вопросах, поступай, как сочтёшь нужным, Хэли, – после чего переводит взгляд на меня. – Готова?
Я не могла больше тянуть время, как бы мне этого ни хотелось.
– Пусть войдёт.
Не знаю, чего я ждала. Благодарности, наверное? Восхищения моей отвагой и боевыми умениями? Да хотя бы вопроса о моём самочувствии и прогнозе Хэли. Но, конечно же, ничего подобного от Зендера ждать не приходится. Он врывается в палату, оставляя потрясённых Бел и Хэли стоять у двери и смотреть ему вслед, пока он набрасывается на меня, как разъярённый волчище.
– Чем ты только думала? – орёт он. – Я отдал тебе приказ. Тебя могли убить, Петра!
Я смотрю на него и думаю: ну конечно. Конечно, он орёт. Конечно.
На мгновение я думала, что увижу беспокойство или даже – да простят мне предки глупый оптимизм – услышу простое «спасибо». Хоть что-нибудь. Но нет, он всегда реагирует вот так. Если я жертвую собой ради него, это всё моя вина. И сейчас не исключение.
Я позволила этой штуковине заколоть меня вместо него. Потому что он бы не справился. Может, он думает иначе? Что ж, пусть попробует сдержать адскую машину, бьющую электричеством. Неужели он этого не понимает?
Но Зендер не может сдержать свою реакцию. Как и я. Так что, разумеется, он вымещает это на мне. Как всегда. Для чего ещё нужна чокнутая бывшая, которая никогда не слушается, не подчиняется приказам и вообще вся в отца… Так ведь он сказал?
Я не могу дать эмоциям взять надо мной верх. Я закопаю их глубоко внутри и удержу лицо. Мне больно, я устала и сыта по горло. Я не дам ему желаемого удовлетворения. Я знаю идеальный ответ на необоснованные нападки руководства. Старый армейский приём.
– Я просто делала свою работу, ваше высочество.
Это очень смешно – его выражение лица в этот момент.
– Работу?
Это не совсем правда. Ну, есть люди, закрывать которых своим телом я готова не столь решительно. Но их не так немного.
Неужели он думал, что это личное?
А я?
Раньше это могло быть чем-то личным. Но сейчас не может, больше нет. Уход от него сломил меня, хоть я и знала, что делаю это, чтобы защитить его. Это растоптало меня, разорвало на куски. А потом мне пришлось склеивать себя по осколкам. Кожа с шрамами становится жёстче. Мне известно это лучше, чем кому-либо. Я вся покрыта ими.
– Да, это моя работа. Бел попросила присматривать за тобой, пока ты здесь. И, похоже, не зря, ваше высочество.
Он застывает в шоке, а затем поворачивается к двери.
Бел к этому моменту уже успела благоразумно сбежать. Умная девочка. Хэли изучает что-то на своём планшете, даже не поднимая глаз. Ей тоже хватает ума заняться своими делами.
Он снова разворачивается ко мне, совершенно растерянный:
– Но почему?
Почему? Потому что он находит себе неприятности быстрее, чем ребёнок в оружейной. Потому что она его сестра и она любит его. Потому что я хорошо выполняю свои обязанности. И… потому что мне невыносима сама мысль, что ему могут причинить вред. Потому что я сделаю всё ради него.
Но ничего из этого я не произношу вслух, а только стискиваю зубы.
– А ты как думаешь?
– Бел сказала тебе стать моей телохранительницей, пока я здесь? Мне что, семь лет?
– Разумеется, нет. У тебя есть свои телохранители. Но… – я вздыхаю. Не хочу этого говорить.
– Но что?
– Зендер, мы расстались целую вечность назад. Это уже давно в прошлом. Что ты хочешь от меня?
– Ты бросила меня, Петра.
Это так. Самый тяжёлый поступок в моей жизни. Но у меня не было иного выбора. Хотела бы я признаться ему. Объяснить всё, но он никогда не поймёт. Разве он может?
– Твоё появление здесь ничего не меняет. Наши отношения с самого начала были ошибкой.
Мне показалось, или в его глазах мелькнула боль? Видеть его страдания невыносимо, и всё же мне приходится каждый раз. Ещё одно доказательство тому, что я поступила правильно, когда ушла от него. Ещё одно в и без того длинном списке. Он снова пытается найти слова, найти ответы. Но безуспешно.
Вернее, слова-то он находит. Но совсем не те, что нужно.
– Ты мне не нужна. Ты не моя телохранительница, не нянька и не кто-либо ещё. Только посмотрите на неё. Так и не научилась следовать приказам. Дочь труса. Какая из тебя вейрианка.
Удар в самое сердце. Я сижу на месте, слишком потрясённая, чтобы ответить что-нибудь. И просто смотрю на него. Скорее всего, с раскрытым ртом.
Доктор Хэли громко прочищает горло. Мы оба поворачиваемся к ней, и я замечаю в ней едва сдерживаемую ярость. Бледная, а глаза сверкают.
– Ваше высочество, – в её голосе больше желчи, чем когда-либо бывало в моём. Это пугает. – Я настаиваю, чтобы вы немедленно покинули лазарет. Я не могу допустить, чтобы вы расстраивали моих пациентов.
Не думаю, что с Зендером когда-либо разговаривали так прежде. Он ничего не отвечает, только резко разворачивается и выходит. Она же только хлопает дверью за ним.
– Что ж, – произношу я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро и легко. Но на душе у меня точно сейчас ничего лёгкого. Лучше бы он сюда не приходил. И вообще не прилетал бы на Антеес. – Напомни мне в следующий раз не злить тебя.
Я пытаюсь разрядить напряжённую обстановку. Хэли сжимает губы в тонкую линию.
– Он не должен разговаривать с тобой так. Может, он просто не понимает, что ты сделала для Антееса и лично для него. Но это не оправдание. Если ты недостаточно вейрианка для него, то этот мир более, чем счастлив, принять тебя как одну из нас.
– Ох, да нет, он просто…
– Просто никто. Просто пристыженный мальчишка, который не хочет признать, что ты спасла ему жизнь. Просто идиот.
Решаю не спорить с ней. Она слишком меня пугает.
– Может, мне стоит… немного отдохнуть?
Она улыбается, и вся суровость вмиг исчезает.
– Отличная идея. Я могу дать тебе успокоительное, пока слабительное выводит остатки транквилизатора из твоего организма.
Звучит отвратительно. Но, как я уже сказала, решаю не спорить с ней. Уже слишком поздно, а я хочу поскорее отсюда выписаться. К тому же…
Разве она может сделать мне что-то худшее, чем он?
Глава 9
БЕЛ
Следующим утром из экспедиции в Монтсерратт возвращается Лиетт. Она хочет увидеться с Коном и сразу же просит об аудиенции не только для себя, но и для религиозной группы, пришедшей вместе с ней.
– Они очень мне помогли, – рассказывает она. – Без них мне бы никогда не удалось найти кристалл. Это чудо. Настоящее чудо. Словами не описать. Вы должны сами это увидеть. Кон, это именно то, что нам нужно.
Кон соглашается, назначая встречу позднее в тот же день. Он не кажется особо заинтересованным, но Лиетт уверяет, что монтсерраттовцы привезли тот самый кристалл, который Кону нужен для чипа, и он не может оставить без внимания то, ради чего он туда её и отправил. Если для этого требуется всего лишь проявить вежливость к нескольким чудакам, он с этим справится. Он уже натренировался на послах и всяческих делегациях. Я понимаю, что сегодня у него меньше времени, чем обычно. Уже завтра наша свадьба, во дворце царит суматоха. И всё же обязанности правителя никто не отменял.
Отчёт, полученный Хэли от её команды, неутешителен. Пятьдесят два случая заражения сонным заболеванием в окрестностях Монтсерратта всех возрастов, всех слоёв общества, без видимой связи. Хэли выглядит мрачно, когда передаёт полученные данные.
– Есть и другие пропавшие, – добавляет Кон, пробегаясь глазами по отчёту. – Из Кира и Дуна. Как думаешь, они могли заплутать в пещерах? Если они спят, мы, возможно, никогда их не найдём.
– Я уже предлагала отправить поисковые отряды, – мягко напоминаю ему. – Надо попытаться.
Он, кажется, замирает на мгновение, просматривая имена пропавших без вести.
– Да, – соглашается после паузы. – Том, займёшься этим? И прошу, как можно скорее. Да почему всё происходит одновременно…
– Всё?
– Эпидемия, гости Лиетт… Это странное совпадение.
– И? – я знаю, тут должно быть какое-то «и».
Он качает головой, будто пытаясь прогнать мысль, не укладывающуюся в голове.
– И я не верю в совпадения.
***
Делегация из Монтсерратта заходит в зал приёмов, все двадцать человек. Лиетт тоже тут, в приподнятом настроении и с энтузиазмом общается с ними, обнимает их, как родных братьев и сестёр. Я замечаю, как она подбадривает их. Не помню, чтобы когда-либо видела её столь полной жизни. Они зовут себя Серыми, и их внешний вид соответствует названию. Я имею в виду не только одежду исключительно серого цвета, но и бледные лица с пустыми взглядами. В них нет красок, нет радости. Бомбардирование пещер в период военных действий повлияло на жизни многих. И вот перед нами стоит глава делегации – мужчина лет тридцати пяти на вид с религиозным фанатизмом в глазах.
Религия не чужда вейрианцам, но мы обращаемся за направлением на жизненном пути к своим предкам, нашим предшественникам, а не к неизвестному сверхъестественному существу. На Имперских планетах Мелии и Камарте сформировалась сложная и запутанная космология, включающая ежечасные ритуалы, особые молитвы, посты и свои религиозные праздники. Империя поддерживает эти традиции, чтобы не вызывать недовольства и извлекать свою выгоду. Но на Антеесе никогда не было ничего религиозного, помимо древней легенды о давно забытой богине, известной только коренным антейцам. Да и это скорее можно отнести к фольклору, чем к религии. Колонисты даже не слышали об этом до раскопок.
Иногда я задумываюсь о том, мог ли Рондет забыть что-то после столь долгой спячки. Или они просто хотят, чтобы мы так думали. Удобное оправдание.
Но колонисты не привозили религию вместе с собой. И пускай на других мирах Рондет считается чем-то вроде религиозного совета, на самом деле здесь никогда не было ничего подобного.
До настоящего момента.
– Мы всего лишь просим у вас аудиенции с Рондетом, антейм, – произносит их глава спокойным, примирительным тоном. У него голубые глаза, ясные и яркие, почти такого же оттенка, какой был у Шая, но более круглые и не с такими густыми ресницами. Его можно было бы назвать привлекательным, если бы не взгляд фанатика. Он напрягает меня.
– И я бы с удовольствием удовлетворил вашу просьбу, Фейстус…
– Прайм Фейстус, – перебивает он. – Я избран своими людьми так же, как и вы, антейм.
Сжимаю зубы. Он ставит себя на один уровень со мной и Коном, и мне это не нравится. Моя гувернантка Нерисса в своём время заставила меня прочитать гору информации о религиозных войнах Первомира. Все они начинались с того, что кто-то объявлял себя избранным или в каком бы то ни было плане особенным. Как правило, без реальных доказательств. Теперь Фейстус пытается укрепить свои позиции с помощью антейма и Рондета.
А мне он просто не нравится. Не нравится то, как он смотрит на меня.
Давно уже мне не приходилось чувствовать себя чужачкой на Антеесе. Однако этим людям удаётся сделать это даже без слов. Враждебность исходит от них, от всех до единого.
Я вздрагиваю. Напоминает те дни, когда я только прилетела сюда. Это ощущение постоянных взглядов из темноты, наблюдающих за мной с молчаливой ненавистью.
– Прайм Фейстус не должен просить об аудиенции, антейм, – вмешивается Лиетт. Честно говоря, она выглядит нездорово. Всё лицо вспотело, голубые глаза широко распахнуты и пристально смотрят на нас. Я не понимаю, что происходит. Мне нужно обсудить это с Коном, но сейчас неподходящий момент.
Кон гораздо более терпеливый человек, чем я.
– И почему же это? – доброжелательно спрашивает он, явно удивлённый этой переменой в своей помощнице.
– Потому что само Сердце Камня выбрало его. Сердце Антееса. Копариус…
– Копариус – это миф, – перебивает Джондар. – Полузабытая сказочка тысячелетней давности.
Фейстус неожиданно принимает вид победителя.
– Не совсем так, принц Джондар. Бомбы, забравшие столько жизней, открыли давно забытые тоннели и проходы. Мы зашли в них, затерялись в темноте, голодали, пили воду со скал. И глубоко в горах нашли его. Мы нашли Сердце Камня.
На лице Кона появилось задумчивое выражение – уверена, он вспомнил про подземный город и археологические находки.
– Невозможно, – возражает Джондар. Отчего-то этот разговор вызывает у него сильную неприязнь. – Нельзя найти то, чего нет. Копариус не существует.
– Так ли это?
Двое последователей Фейстуса снимают ткань с шкатулки, не больше тридцати сантиметров в длину, очень красиво и замысловато вырезанной. У мастера-резчика наверняка ушло на работу несколько месяцев. Шкатулка отполирована до блеска и украшена драгоценными металлами, сверкающими в свете зала приёмов. Трое стражников делают шаг вперёд, ожидая указаний Джондара. В шкатулке может быть что угодно: оружие, бомба, яд…
Серые с религиозным рвением обступили шкатулку, создавая живой щит и закрывая её от глаз посторонних.
– Только антейму дозволяется взглянуть на него, – громко объявляет Фейстус со всей напыщенностью праведности. – Камень – не для чужих глаз. Недостойные не могут услышать её. Нечестивые души будут наказаны, – он смотрит прямо на меня. Его враждебность почти физически ощутима.
Когда я только сюда прилетела, я понимала, что не все хотят видеть меня здесь, но никогда лично не пересекалась с противниками чужеземной принцессы. И вот они передо мной.
Кон поднимается на ноги, стражники напрягаются ещё заметнее.
– Либо этот артефакт будет в свободном доступе, либо нет. Ничего в нашем мире не может быть предназначено только для моих глаз. Если это действительно Копариус, он принадлежит всем нам.
Все Серые обращают свои взгляды на Фейстуса, который выдерживает паузу, пристально глядя Кону глаза несколько долгих секунд, прежде чем кивнуть.
– Антейм мудр. Подойдите, взгляните сами. Копариус покажет, чего жаждет ваше сердце.
Кон переводит взгляд на меня.
– Я и так это знаю, – мягко произносит он. Я смущаюсь, но в то же время меня охватывает тревога.
Серые отходят, снова позволяя взглянуть на шкатулку. Кон медленно подходит к ней.
Тысяча мелких иголочек пробегают по моему позвоночнику. Это всё кажется неправильным. Да что там – опасным. Я мысленно пытаюсь установить контакт с Рондетом, прошу их о помощи. Мне нужно вернуть равновесие.
«Ренна?»
Кон подходит к шкатулке, и все Серые внимательно наблюдают за ним, будто он кусок мяса, а они умирают с голоду.
– Конлейт… Антейм… – голос Джондар выдаёт ту же тревогу, что и у меня на душе. – Кон, это неблагоразумно. Нужно соблюсти меры безопасности, провести опыты. Стражники, археологи…
Но Кон просто улыбается в ответ. Для него это загадка, которую нужно разгадать. Я знаю его, он не может устоять перед таким. Он ещё никогда не казался мне таким прекрасным, как в этот самый момент, когда открывает шкатулку и поворачивается, весь объятый золотым свечением, как солнечный свет в водном отражении. Его зелёные глаза сияют внутренним огнём ярче, чем когда-либо.
