Текст книги "Соблазн (ЛП)"

Автор книги: Джессика Ширвингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, возможно, кто-то должен был сказать мне, – я дулась, адресуя свои слова Линкольну, который теперь смотрел только на меня. – И кто-то, возможно, мог сказать мне, куда он пошел, в то время он, как предполагается, является моим партнером, в конце концов. Это все не из-за того, что между нами, ты понимаешь. Что ты увидел в том изгнаннике – источник – для чего?

– Ничего. Это просто старая проблема, с которой я предложил помочь Магде, – сказал Линкольн, глядя себе под ноги.

– Что? Ты не собирался мне рассказывать? – Спросила я недоверчиво.

– Нет, – он посмотрел на Магду, которая наклонила голову, как будто зовя за собой. – Ну, это не касалось тебя, Вайолет. Иди домой, немного поспи. Вчера вечером ты была никакая.

Спенс посмотрел на меня, улыбаясь во весь рот, и даже повел бровями. Я проигнорировала его.

– У тебя… со Спенсом, будет достаточно времени, чтобы получить свое. Увидимся завтра. – сказал Линкольн, впитывая выражение лица Спенса.

Потом Магда и Линкольн поймали такси и уехали. Я спрятала лицо в руках:

– О, Боже мой. Я хочу умереть.

– Что ты имеешь в виду, – начал Спенс, проводя пальцами по волосам, а затем снова раздражаясь. – Это. Было. Невероятно! Ты когда-нибудь видела… я перескочил, оттолкнувшись от его проклятых плеч, и схватил за шею!

Я смотрела на него между пальцев:

– Это было довольно круто.

– Круто? Это не было круто… это было исторически! – он толкнул меня локтем, и я рассмеялась, когда мы пошли назад. – И это было не плохо. По крайней мере, они не были в пентхаусе с шампанским.

– Спенс, ты отвратителен, ты ведь знаешь об этом?

– Да. Но ты должна признать, это не плохой результат по сравнению с альтернативой. Думаешь…

– Что?

– Ну, Магда выглядела немного… ну… высокомерной?

– Нет. – Я глубоко вздохнула и повернулась к нему. – Нет!

– Достаточно разговоров, – он кивнул, и я знала, что к этой теме он больше не вернется.

– Ты действительно понимаешь, что они собираются настучать на нас? – продолжала я, когда мы пошли дальше. – И когда Гриффин, Нила и Редьярд узнают… нас накажут.

– Да, но это того стоило! Прямо через его плечи… как долбаный акробат!

***

К тому времени, когда вернулась домой в пустую квартиру, я была так истощена, что отрубилась на диване после непродолжительных раздумий, как там дела у Оникса и Даппера. Я должна была пойти проверить его сегодня вечером, но сейчас… я обещала себе, что я пойду прямо после обучения на следующий день. Когда мои веки стали слишком тяжелыми, чтобы сопротивляться, и закрылись, я почувствовала ветерок на моем лице. Странно, холодно не было, и я не чувствовала себя одиноко.

Глава 9

«Сказки более чем правдивы, не потому что они говорят нам,

что драконы существуют, а потому что они говорят нам,

что драконов можно победить.»

Г.К. Честертон.

Стеф не прекращала говорить о Сальваторе все утро. Даже во время уроков, она отправляла мне сообщения, а подруга просто так этого не делает.

«Он такооой хороший!»

«Он проводил меня до дома. Я уже говорила тебе об этом?»

«Я чувствую себя так плохо из-за него. Все, что он хочет, это быть частью команды и не подгонять события. Это не его вина, что он еще не может говорить на английском языке. Зои – такая сука с ним, но он просто хочет ей понравиться. Но как друг, он не интересуется ею, я надеюсь. А что ты думаешь?»

Я ответила на сообщение, уверяя ее, что Сальваторе точно не интересуется Зоей в плане романтики. И напомнила ей, что Грегори-партнерам, так или иначе, не позволено быть вместе. А сама размышляла все больше над Нилой и Редьярдом, и о том, какими близкими они выглядели.

Я сказала Стеф все, что она хотела услышать: она должна помочь ему выучить язык, возможно, устроить какие-то дополнительные уроки английского – все, что могло бы сблизить их. Я не упоминала, что отношения с Грегори могли привести к проблемам, и, что, возможно, ей стоит держаться от всего этого подальше. Я не знала, сделало ли это меня хорошей подругой или плохой.

К тому времени, когда прозвенел звонок, означающий конец дня, я дико хотела вернуться к Линкольну. Просто должна была увидеть его, чтобы все объяснить и вернуться в игру. Плюс, нужно исправить свое слабое вчерашнее выступление и добиться большего успеха в обучении.

Между комментированием сообщений от Стеф мне удалось мысленно обсудить одну из моих сумасшедших теорий, особенно ту, с ребенком, о которой я даже не хотела думать. Конечно, у Магды и Линкольна не было ребенка. Это просто должно быть так.

Стеф снова пошла со мной. Когда мы пришли, тренировка была в самом разгаре. На Сальваторе и Зое блестел пот, и они выглядели так, как будто провели приблизительно десять раундов друг с другом.

Спенс стоял в углу, тренируясь с гантелями Линкольна. В майке и шортах он выглядел довольно высоким и удивлял спортивной фигурой. Впервые я пристально посмотрела на него и разглядела под косматыми светлыми волосами, которые делали его похожим на серфингиста, что у него приятные черты лица. Когда он увидел меня, на лице появилась дьявольская усмешка, и я заулыбалась широкой улыбкой, задаваясь вопросом, сколько проблем этот новый мой друг собирался мне принести.

– Эй! Где все? – спросила я его, когда Стеф отошла подальше от меня. Я точно знала, к кому она помчится.

– Ну, Зои и Сэл работали весь день. Они просто воодушевились. Ваши приятели рассказали Ниле и Руди о нашем небольшом ошибочном суждении вчера вечером, таким образом, нам даже не разрешают спарринговать сегодня, – Спенс бросил гантели на коврик на полу и схватил бутылку с водой.

– Гриффин, Нила и Руди отсутствовали большую часть дня, изучая кое-что из Священного писания. Они велели передать, что вернуться вовремя, чтобы дать тебе урок теории.

– Ох. Хорошо. Жаль, что из-за меня у тебя проблемы. Я не должна была вовлекать тебя в свои дела.

– Эй, не извиняйся. Я бы сделал так снова.

Мысль, которая действительно волновала меня:

– Так эм… где…

Спенс поднял бровь:

– Линкольн и стерва, да?

Я быстро осмотрелась, испугавшись, что нас могли подслушать. Никого достаточно близко не было. Я расслабилась:

– Да.

– Я не знаю. Линкольн заглянул, сказал что-то Гриффину, захватил несколько вещей и ушел. Мэгги я не видел. Не много любви потеряно между вами, эй?

– Не очень.

Дверь открылась, и вошли Нила и Редьярд. Держась за руки. Почти каждый раз, когда я видела их, они держались за руки или касались как-то друг друга, как будто они были связаны.

– Они удивительные, – сказала я сама себе.

– Да. Очень редко такое встретишь, – сказал Спенс.

Я посмотрела на него:

– Что ты имеешь ввиду?

– У них реальное совпадение. Меньше, чем одно на миллион… или больше.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – но как раз, когда я спросила, то почувствовала, что мое горло напряглось, потому что я знала: это было крайне важно.

Он посмотрел на меня, когда я приняла горькую правду, но прежде, чем смог ответить, Нила встала перед нами, смотря таким взглядом, который заставил Спенса замереть. Мои глаза метались между ними.

– Вайолет, время твоего урока. Я считаю, что Зои, Сальваторе и Спенс закончили на сегодня. Нам нужно будет место для занятий, – она обратила свое внимание на Спенса и других и указала им на дверь. – Мы увидимся с остальными в отеле.

Спенс что-то пробормотал шепотом о неправильности всего этого и схватил свою сумку вместе с другими, оставляя меня одну с Нилой и Редьярдом.

Я потянулась, чтобы вытащить блокнот и ручку из школьной сумки. Было очевидно, что Нила была воином, и я задалась вопросом, кто будет преподавать урок теории.

Редьярд прокричал из кухни:

– Как работает эта штука?

Я бросила все и побежала к нему.

– Не трогай! – сказала я, бросаясь между ним и моей малышкой. – Э, я сделаю тебе кофе.

Никто не касался кофе-машины за исключением меня. Это был подарок ко дню рождения от Линкольна. Я ждала этого два года, и, приходя к нему, пила отличный кофе. И не собиралась подпускать мистера «Четыреста-Плюс», который, вероятно, пропустил открытие первой кофе-машины, а теперь тянул руки к моей, о которой я заботилась и ценила.

– Спасибо, – сказал Редьярд, улыбаясь моей реакции. Он указал на мой блокнот и ручку на скамье. – Тебе они не понадобятся. Это не тот урок, где нужно писать, Вайолет. Мы с Нилой подумали, что пришло время, рассказать тебе о жизни в качестве Грегори и о твоей истории.

– Ладно, – сказала я, внезапно немного нервничая.

Передала ему черный кофе и после того, как я сделала латте для себя, налила сок Ниле, мы все сели за стол.

– Прежде всего, мы с Нилой считаем, что правильно рассказать тебе кое-что о твоей матери.

Мои руки сжали чашку, и я замерла:

– Ты… знал ее?

Я услышала улыбку в голосе Нилы даже при том, что не могла посмотреть на нее.

– Она много лет была мне хорошим другом.

– О.

Я была уверена, что существовал миллион слов, которые могла сказать. Но ничего не пришло ко мне в тот момент. Я никогда не знала свою мать. Единственное, что когда-либо получила от нее, было оставлено на мой семнадцатый день рождения несколько месяцев назад. И всегда чувствовала себя неловко, когда люди говорили о ней. Было похоже, они ожидали, что я буду иметь некоторую связь с ней, а я не знала ее. У меня не было этой связи. Все, что у меня есть, – это знание, что до меня она была Грегори, и она знала, что это тоже будет моей судьбой. Она оставила мне один из своих браслетов и загадочную записку. В итоге, все это дало мне чувство, что меня обманули. Я поняла, что она знала, что будет дальше, и сделала все возможное, чтобы меня предупредить.

– Она жила в Нью-Йорке с нами в течение приблизительно тридцати лет, прежде чем встретила твоего отца. Руди и я были ее учителями, когда она становилась Грегори, а затем, позже сама была наставником в колледже в течение некоторого времени. Ее партнера звали Джонатан. Они были вместе на протяжении ста двадцати восьми лет.

Я подняла голову. Улыбка Нилы смягчилась:

– Он был ее партнером, не больше. Они были похожи на брата и сестру. Цапались как кошка и собака, но нежно любили друг друга, – я заметила, что ее голос понизился в конце.

– Что произошло?

– У Джонатана и Эвелин было единственное предназначение. Вместе они были ответственны только за одного изгнанника с огромной силой. Им потребовались сто двадцать восемь лет, чтобы победить ее, и это стоило Джонатону жизни.

– Лилит, – сказала я, глотая слова.

Редьярд и Найла оба выглядели потрясенными:

– Откуда ты знаешь? Гриффин сказал, что ты не знала историю своей матери. Он даже сам ее не знал.

– Когда я прошла церемонию объятий, мои провожатые рассказали мне какие-то кусочки, остальные части просто встали на место.

– Ну, это впечатляет. Я сожалею, что тебе пришлось пройти через это одной. Особенно учитывая… предыдущее вмешательство Финикса.

Я опустила глаза, краснея. Казалось, что все в мире знали о том глупом решении, которое я приняла.

– Частично и поэтому мы с Руди захотели быть тем, кто поедет сюда, чтобы самим все рассказать тебе.

– Так что же произошло?

– Мы не знаем точно. Сражения с Лилит были легендарны. Она была очень сильна, очень умна и имела много последователей. Джонатан умер в их заключительном противостоянии, защищая Эвелин.

Именно Эвелин обнаружила, как победить Лилит. То последнее сражение стоило ей многого. Она никогда не могла простить себя за смерть Джонотана. После этого она отказалась от нового партнера и осталась с нами в колледже, обучая новых Грегори. Потом она встретила твоего отца и нашла свое счастье. Я стыжусь признаться, что после того, как она уехала, мы потеряли контакт. Я думаю, именно этого хотела Эвелин.

– Она надеялась, что у нее могла быть нормальная жизнь с Джеймсом… настолько, насколько это возможно. Мы даже не слышали о ее смерти. Мы, конечно, не знали, что она принесла ребенка, которому дали сущность ангела. Если бы мы знали, мы бы не спускали с тебя глаз. Это было бы меньшее, что мы могли сделать. Когда Линкольн прошел церемонию объятий, и ему было названо твое имя, никто в городе не знал о тебе, поэтому ты оказалась под фамилией отца, Эден. Ты оказалась вне поля нашего зрения.

– Она оставила мне свою шкатулку с одним браслетом… и письмо.

– Только одно? – перебил Редьярд, выглядя смущенным.

Я кивнула, и я не смогла расшифровать его взгляд, когда он поглядел на Найлу.

– Она знала, что умрет, – я подозревала это какое-то время, возможно даже знала. Впервые я по-настоящему произносила это вслух.

Руди кивнул:

– Это все объясняет. Эвелин была талантлива. Разгуливала по снам. Она могла разговаривать с ангелами в своих снах… если они хотели этого. Грегори, созданный Серафимами, как Гриффин, может питаться информацией во снах, говорить вещи, которые они должны знать, как имена первых партнеров, но Эвелин могла делать то, что не мог никто другой. Я думаю, что она, возможно, знала прежде, чем ты родилась, какая тебя ждет судьба.

– Я не понимаю, – сказала я, ерзая на стуле, все больше и больше стесняясь. Одно дело – задаваться вопросом, для чего дана тебе эта жизни, другое – когда посторонние подтверждают это.

– Это только предположение, но, исходя из ее истории и силы…. я думаю, что ей предложили выбор.

– В ее письме. Она попросила, чтобы я простила ее, – и как часть ребуса, еще один снимок места. – Именно поэтому. Она приняла решение умереть, чтобы сделать меня такой. – Я попыталась сморгнуть слезы, которые начали литься по лицу. – Она оставила меня, – мой голос понизился до шепота, – она убила нас обеих.

Рука Найлы коснулась моей. Я отдернула ее.

– Что ты имеешь ввиду? Ты живешь и здравствуешь, Вайолет.

Я не ответила. Как я могла начать объяснить?

– Она нежно любила твоего отца, – продолжила Нина. – Она никогда не думала, что найдет любовь, настолько сильную, особенно с кем-то… настолько нормальным. Я знаю, что она была рада иметь ребенка от Джеймса. И это было самым сложным и важным решением в ее жизни – уйти от вас обоих. Она знала, лучше, чем кто-либо, о жертвах, которые должны принести Грегори. Но она не выбрала бы эту жизнь для тебя, если бы считала иначе.

– Да, – согласился Редьярд. – И это другая причина, по которой мы здесь. Раз Эвелин сделала такой выбор – сделать свою дочь Грегори – мы знаем причину, почему так должно было быть. Вероятно, она чувствовала, что это было важно, и не было никакой другой альтернативы. Мы считаем, что у нее была информация о чем-то катастрофическом, и что она была уверена – только ты сможешь это остановить.

– Как остановить?

– Этого мы не знаем.

– Ты думаешь, что это имеет какое-то отношение к Священному писанию?

– Возможно. Мы, конечно, должны найти его прежде, чем его найдут изгнанники. У нас есть люди в Нью-Йорке, изучающее его. Проблема в том, что мы просто не знаем, по какой ниточки идти.

В комнате повисло гнетущее чувство, и, когда парадная дверь открылась, мы все подскочили.

Вошел Линкольн:

– Привет. Где все остальные? – он взглянул на меня и немного улыбнулся, я отпустила дыхание, которое задерживала. Я не знала, чего ожидать от него после предыдущей ночи.

– Все закончили сегодня пораньше, чтобы мы могли поговорить с Вайолет, – ответила Нила.

Линкольн поднял брови.

– О, – потом он быстро добавил, – вы хотите, чтобы я ушел?

Нила встала.

– Нет. Нисколько. Фактически это прекрасный момент, Руди и я надеялись поговорить и с тобой тоже. Ты не возражаешь? – она жестом указала на стул.

Линкольн аккуратно сел. Я все еще была поглощена полученной информацией.

– Что теперь?

– Линкольн, хотя ты и обучался в Нью-Йорке, мы не получали шанс узнать тебя лучше, к сожалению.

Линкольн кивнул и сказал для меня:

– Я не был студентом Нилы и Редьярда. Это довольно большое учреждение. Мы встретились только пару раз.

– Верно. Таким образом, есть кое-какие вещи, которые ты не знаешь о Руди и обо мне, которые, вероятно, не были объяснены тебе во время обучения.

– Например, – спросил он, и я еще больше заинтересовалась.

Руди ответил:

– Есть кое-какие особенности в том, чтобы быть Грегори. Другие не думают, что это важно, чтобы этому учить. Мы и Нилой верим в это больше, потому что это затрагивает нас непосредственно.

Когда мы ничего не сказали, он продолжил:

– Кто-нибудь из вас знает другую пару Грегори, как Найла и я? Которые не только партнеры в работе, но и в жизни?

Я застыла.

Они только что признались, что они вместе-вместе?

Линкольн перевел взгляд со стола на меня. Я видела, что его ум работал, пытаясь посмотреть, куда все это идет.

– Нет. Грегори не могут быть вместе. Я хотел спросить, как… я имею в виду, у вас все еще есть сила, но…

– Я думаю, что ты слышал только одну сторону о последствиях, Линкольн. И с серьезным основанием, я смею говорить, что и Найла, и я – мы были теми, о ком говорят – исключение из правил.

– Жаль, но я не такая, – сказала я, пытаясь оставаться спокойной.

Редьярд повернулся к Найле, и она ему кивнула.

– Короче говоря, у Грегори часто в самом начале партнерства есть возможности. Когда мы понимаем, что постоянно взаимодействуем с одним человеком долгое время, и кажется логичным, что мы могли бы быть партнерами в жизни так же, как и в работе. Однако, история показала нам, что совместимость Грегори почти не существует. Часто, когда партнеры исследуют…

– Физические аспекты, – предложила Найла, ее уголки губ приподнялись.

Я не могла остановиться и бросила быстрый взгляд на Линкольна. Он сидел, все еще глядя на свои руки, лежащие на столе, как будто он собирался вдавить его в землю.

– Да, – Редьярд улыбнулся ей, – физический аспект отношений, они быстро обнаруживают, что есть некоторые очень серьезные последствия. Многие считают, что это своего рода система безопасности, которую ангелы вложили в нас, чтобы предотвратить эмоциональное соединение, чтобы мы не отвлекались от обязанностей. Другие, – он снова улыбнулся Найле, – считают, что это отголоски ангельской частью в нас, потому что ангелы являются независимыми существами, у них нет такого партнерства, которое присуще людям. В любом случае, стало очевидным, что создание… физической связи это не то, что можно сделать без всей информации.

– Но вы двое вместе? – сказал Линкольн, по-прежнему не поднимая взгляда.

– Да, мы вместе, – Найла посмотрела на меня, мягкая улыбка появилась на ее губах. – Это общее правило, основа, чтобы быть Грегори. И мы все должны признать, что партнеры не совместимы… как любовники. Ты знаешь почему так, Вайолет?

– Это ослабляет нас.

– Линкольн? – Нажала Найла.

– Иногда мы можем потерять наши силы полностью, иногда всего один партнер остается без них, а иногда оба оказываются без защиты, – Линкольн сконцентрировался на руках, осматривая теперь пальцы, упирающиеся на стол. – Партнерство меняется и ослабляется в целом. Партнеры, которые решили быть вместе, уменьшают свой шанс на выживание.

– Очень хорошо, Линкольн. Я вижу, что ты обдумывал это, – сказала Найла любезно, хотя это, казалось, расстраивало его, и он опустил руки вниз и отъехал на стуле подальше от нас.

– Верно, – сказала я, начиная понимать чудовищность того, что они говорили. – Так, если партнеры когда-либо…

– Физически, – Редьярд предложил снова.

– Да. Это… плохо. Я имею ввиду, реально плохо.

Взгляд Найлы стал сочувствующим:

– Это вероятное последствие. Но поскольку мы сказали, что кажется, мы с Руди – исключение. Со всеми вещами в жизни всегда есть различные концы. Мы – полная противоположность правилу.

Редьярд потянулся и взял руки Найлы:

– Когда мы с Найлой стали партнерами, было просто невозможно для нас не исследовать нашу любовь. Это была часть нас, и, в конце, независимо от того, чего это стоило, мы верили в эту любовь. Когда мы впервые стали близки, это не отдалило нас друг от друга, это свело нас вместе… полностью. Мы с Найлой – партнеры через наши ангельские чувства, как Грегори, но мы… также партнеры через наши человеческие души, мы связаны во всех отношениях.

Мой взгляд упал на Линкольна. Он оторвался от стола и уставился на меня. Я знала, о чем мы думали, и мое сердце застучало так сильно, что была уверена, что все могли его услышать. Воспоминание, когда мы поцеловались в мой день рождения, наши души и тела, казалось, так отлично переплетались. Мое исцеление всегда работало посредством физической связи.

– А ваши силы? – спросил Линкольн не отрывая от меня глаз. Как будто он не мог этого сделать.

– Полностью неповрежденные… и через связь наших душ они фактически усилились в пределах друг друга.

– Я… я не понимаю, – сказал Линкольн.

– Трудно объяснить. Лучшее объяснение, которое я могу дать – представьте туннель. Невидимый туннель между мной и Найлой, и мы можем каждый, в любое время, пройти через него или дотянуться до другого. Также могут и наши силы. Мы всегда можем почувствовать друг друга и силы друг друга.

А затем… я поняла.

– Вы – родственные души, – сказала я, мой голос дрожал.

Найла кивнула и сжала руку Редьярда, и я почувствовала пробуждение чего-то очень, очень опасного. Надежды.

– Есть еще такие же Грегори, как вы? Я имею ввиду… возможно, что… – сказала я спокойно.

– Вы с Линкольном – родственные души?

– Да, – сказала я, краснея, что мне пришлось задать этот вопрос прямо перед Линкольном.

– Это так, – сказал Редьярд. – Когда я почувствовал твою силу в аэропорту, она, казалось, сильно стремилась к сущности Линкольна. Я никогда не видел, чтобы силы одного человека, так стремились к другому, с тех пор, как… – он посмотрел на Найлу. – Но может быть, что это не так. За все года, что мы вместе, мы никогда не встречали пару, которые были связаны в душе. И, если вы связаны, как бы это не было удивительно, то вы оба должны знать, что это больше, чем какой-либо другой вид обязательств. Больше, чем какой-либо вид брака в любой культуре, поэтому хорошенько подумайте перед тем, как… исследовать.

О, Боже Мой, это самый странный разговор о сексе в моей жизни!

– Ладно. Хорошо, спасибо за предупреждение, – Линкольн встал, ясно разделяя мою неловкость. – Я собираюсь приготовить обед. Вы хотите остаться?

– Спасибо, не теперь. Мы немного волнуемся, что Зои может попытаться отправить Сальваторе самолетом в Италию, если мы скоро не вернемся к ним.

– Да. Бедный парень, – согласился Линкольн.

– Зои – хорошая девочка, у нее просто были ожидания на счет ее партнера… Сальваторе их не оправдал. Но, я полагаю, что она будет удивлена, в свое время, – сказала Найла, когда она и Редьярд встали и инстинктивно обхватили друг друга руками.

Теперь, когда я знала, что они были родственными душами, я видела, что каждое небольшое движение каким-то образом угадывалось другим. Они действительно были связаны, и, когда они смотрели друг на друга, хотя это было лишь на мгновение, их глаза отражались друг в друге. Совершенная любовь.

И посмотрев на меня и Линкольна… мы могли только смотреть друг на друга. Каждый раз, когда мы были рядом, что-то мешало. Что произойдет, если мы предназначены друг другу?

Я в первый раз почувствовала себя, как в средневековье. Он принялся готовить обед.

Я не потрудилась предложить помощь. Мы оба знали, что если не участвует кофе-машина, то в этом не было смысла.

– Я собираюсь сделать парочку стейков и салат. Хорошо?

– Да. Отлично, – сказала я, чувствуя себя более чем неловко, когда впервые узнала о Грегори.

Я прошла вокруг массивной открытой области, которая была теперь загромождена оборудованием из спортзала, а пол был усыпан циновками. Я начала убирать какие-то остатки в ведра, которые стояли около стены. И пыталась нарисовать фреску на одном большом пустом куске стены Линкольна, но у меня это не очень вышло. Не хватало времени. У меня всегда были преграды. Каждый раз, когда я знала то, что я хотела нарисовать, что-то менялось в моих мыслях. Прямо сейчас огромный лист закрывал это место.

– Прошу.

Я немного подскочила, пойманная в своих мыслях, я не заметила, как Линкольн подошел сзади.

– Спасибо, – сказала я, беря стакан с колой, который он протягивал мне.

– Прости за прошлую ночь, – сказал он. – Я не должен был на тебя сердиться.

– И ты меня прости. Мы не должны были туда входить. Это было глупо.

– Верно, – сказал он, улыбаясь. Как и я, радуясь, что мы не собирались ссориться.

Я закатила глаза, но потом снова стала серьезной:

– Линк?

– Ммм? – он направлялся обратно в кухню.

– Эм… – я собиралась спросить его о Магде, но не смогла. – Мы должны сегодня сходить и проверить Оникса.

– Да, я знаю. Я сделаю это.

Он сказал это небрежно, но что-то в его голосе меня зацепило.

– Я могу пойти с тобой? – Давила я.

Он поглядел на меня, потом откусил кусочек от сырой моркови.

– Не сегодня. Я должен немного прогуляться, и нет никакого смысла тебе ждать рядом.

– Куда ты пойдешь?

– Я… просто собираюсь помочь Магде в кое-чем.

– Магде?

От моего тона он поднял брови.

– Да.

– И ты не собираешь рассказать мне, в чем именно ты собираешься ей помогать?

– Ви, мне просто самому это нужно. Это… личное.

Я фактический сделала шаг назад. Удар в лицо был бы более добрым.

– Личное? Для Магды или для тебя? – потому что так, как он сказал это, говорило, что это была проблема не только Магды.

Линкольн закрыл глаза и оперся рукой на скамью, как будто пытаясь найти силы, чтобы ответить мне, что просто меня разозлило:

– Вайолет, просто доверься мне. Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это. Ты… отвлекаешь.

Я сжала челюсти, в то время как я пыталась и не могла оставаться спокойной.

– А Магда не отвлекает, – сказала я между глубокими вздохами, неспособная смотреть на него.

– Нет. Не отвлекает.

– Отлично. Ну, желаю вам с Магдой хорошо повеселиться, – я вручила ему стакан с колой и начала собирать свои вещи.

– Вайолет, ты говоришь так, как будто мне нравится проводить время без тебя. Изгнанник, которого мы выслеживаем, он… – но он остановился на середине предложения.

– Он что? – отрезала я.

Линкольн отвел взгляд:

– Он должен умереть.

– Ты имеешь ввиду, должен вернуться.

– Это лучшее, что я могу сделать, – сказал он, его голос звучал отдаленным и твердым.

Я уставилась на него, пытаясь услышать то, что он не говорил, что я пропустила.

– Значит, просто ты и Магда.

– Да.

– Ну, тогда оставлю это вам.

– О чем ты? – спросил он, когда смотрел, как я собрала вещи и направилась к двери.

– У тебя с Магдой, очевидно, все под контролем, и я просто вспомнила, что Стеф остается у меня сегодня вечером, так что, я должна вернуться. Завтра мы могли бы увидеться.

– Вайолет, подожди!

Я вышла, хлопнув дверью.

Глава 10

«Сердце своенравно и непостижимо.

Кто может об этом знать?»

Иеремия 17:9

Стеф пришла после того, как я позвонила ей и попросила составить мне компанию. После занятий с Сальваторе, она планировала зайти в «Гадес», чтобы навестить брата, но из-за вытянутой мной карты лучшего друга, она обещала заскочить через двадцать минут.

Стеф принесла пиццу и устроилась поудобнее. Она знала, что ночь будет долгой, когда я пересказывала вечернюю беседу и анализ причин того, почему Линкольн внезапно стал доверять только Магде.

– Ви, ты даже не знаешь, происходит ли что-то между ними.

– Да, ну, в общем, он даже не упомянул то, что Нила и Редьярд рассказали о родстве душ после того, как они ушли.

Мне это было трудно понять, так как я была уверена, что Линкольн казался по-настоящему заинтригованным и даже взволнованным.

– Может, у него просто не было шанса?

– Стеф!

– Прости. Я думаю, что он был совершенно не прав, и ты имеешь полное право злиться на него.

И никому не нравится Магда, так или иначе… она – корова.

Я бросила в нее подушку.

– Что? Слишком?

Я вставала за еще одной порцией мороженого, когда услышала удар снаружи на балконе.

– Что это было? – спросила Стеф.

– Я не… – но у меня не было шанса закончить предложение перед тем, как кто-то или что-то постучался в стеклянную дверь.

– Стеф, назад! За диван! – приказала я, вставая в стойку.

– Что не так?

Я подняла брови:

– Кроме факта, что кто-то или что-то стучится в балконную дверь квартиры, которая находится на двенадцатом этаже?

Стеф побледнела, сжала челюсти и катапультировала себя за кушетку.

Я выключила свет, вытащила кинжал и двинулась по стене в сторону балкона. Быстрым движением отдернула занавеску. Мое сердце пропустило удар, и я взвизгнула, когда увидела фигуру за стеклянной дверью.

– Иисус Христос! – завопила я, подпрыгнув, чтобы стряхнуть страх, когда открыла раздвижную дверь, хмурясь, поняв, что она была не заперта.

– Нет, но ты не первая, кто совершает подобную ошибку, – сказал Спенс, вредно усмехаясь.

Стеф встала из-за дивана. Спенс рассмеялся.

– Серьезно, девочки.

– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попал? Я имею ввиду, ты лазаешь по стенам или что-то в этом роде? – Отрезала Стеф.

Я воздержалась от улыбки. Не многие люди могут выбить Стеф из равновесия.

Он пожал плечами:

– Это было легко, ну, так или иначе я здесь, чтобы забрать тебя, Вайолет. Вообще-то, мы надеялись, что вы обе будете здесь. Это сэкономит дополнительную поездку. Тебе просто повезло, что это я зашел. Зои хотела использовать дерево снаружи в качестве рогатки.

– Мы? – глаза Стеф засветились. – А кто еще здесь?

– В качестве рогатки? – спросила я, больше интересуясь тем, как бы это сработало.

Прежде, чем он смог ответить кому-то из нас, на балконе раздался другой глухой стук. Спенс простонал и обернулся.

– Я думал, что сказал тебе подождать!

Зои вышла, покачивая бедрами.

– Ты слишком долго разговаривал. Плюс, ты – не главный.

– Знаете, есть входная дверь, – предложила я.

– Э… это не весело, так или иначе, Стеф сказала Сальваторе, что вы под домашним арестом или что-то вроде того, – сказал Спенс, пожимая плечами.

И они с Зоей рассмеялись. Ребята знали, что описание швейцара-Стеф, следящего за всем, было ошибкой в переводе.

Я посмотрела на Зою:

– Ты катапультировалась с дерева?

– С дерева, которое стоит у той стороны, и да. Я приземлилась бы скорее, но я промахнулась. Пришлось спускаться с крыши. Парень в пентхаусе выглядел довольно ошеломленным.

– Где Сальваторе? – спросила Стеф.

Я посмотрела на нее широко распахнутыми глазами.

Она просто пропустила то, что сказала Зои? Она приземлилась на крышу! НА КРЫШУ!

Зои сузила глаза на Стеф:

– Он ждет внизу, как хороший щенок. Ты можешь пойти и привести его.

– Мы решили пройтись, просто зашли, чтобы прихватить и вас, – сказал Спенс. Хорошее решение, если судить по лицу Стеф. – Есть какое-нибудь приличное место, где можно посидеть? – продолжил он, рассматривая гостиную, и проверяя все уголки моей комнаты.

– Что относительно Нилы и Редьярда, разве вы не попадете из-за этого в беду? – Спросила я, наполовину ожидая, что следующий драматический вход будет их.

Спенс пожал плечами, когда вернулся обратно: