Текст книги "Соблазн (ЛП)"

Автор книги: Джессика Ширвингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Линкольн остановился у кладовки в конце кабины и протянул мне банан и чипсы. Я была где-то между изумлением, восторгом и оцепенением. Линкольн выглядел счастливым. Он взял пару бутылок воды, и мы устроились на задних сиденьях позади Зои и Сальваторе, которые быстро поздоровались, оставив нас в покое.

Возможно ли это? Неужели Линкольн намерен быть со мной?

Я пристегнулась и начала есть чипсы в оцепенении, пытаясь разобраться во всем этом. Мы были родственными душами… я была почти уверена в этом. Но, как всегда, был этот голос, тот, что разрывал все на части, шепча на ухо.

Ты уверена? Достаточно уверена, чтобы позволить ему рискнуть своей силой? Я уставилась в окно.

Черт.

Феникс, вероятно, тоже был на пути в Иорданию. Никто не почувствовал ни его, ни других изгнанников в аэропорту, они куда-то ушли.

Мы были Грегори – воинами ангелов, которые имели дело с отбросами ангельского царства. Эгоистичный сброд. Но теперь, впервые, появилась возможность встретиться с ним лицом к лицу. Партнеры во всех отношениях.

Если ты права. А если ты ошибаешься, он никогда тебя не простит.

Линкольн перекусил бананом, время от времени воруя у меня чипсы, и мы немного поболтали. Он спросил, как дела у отца в поездке, и это напомнило мне, что я должна позвонить ему. Мы говорили о том, что я буду скучать по школе, и что Стеф поможет мне наверстать упущенное. Когда мы сидели там, в военном самолете, летящем сражаться с изгнанниками за Священные Писания, он думал о возможностях. Линкольн считал, что это хороший шанс обучить меня чему-то новому.

Не знаю, когда я заснула, знаю только, что он все время обнимал меня. Впервые на моей памяти, мне снилось, что солнце светит ярко, и мир такой, каким он должен быть. Мечта.

В конце концов, мы все просыпаемся… не так ли?

Линкольну пришлось уговаривать меня проснуться, когда мы приземлились. Я удивилась, что не слышала ничего.

– Где мы? – спросила я сонным голосом.

– В Иордании. Ты проспала дозаправку, – сказал Линкольн.

Наверное, я устала больше, чем думала.

– Ты хоть немного поспал? – спросила я, делая большие глотки воды.

Он слегка покачал головой.

– Попытался. – Он пригладил мне волосы на затылке.

Должно быть, я выглядела ужасно.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, улыбаясь.

– Ха-ха.

– Так и есть. Ты всегда прекрасна после пробуждения. Это мое любимое время, когда мы утром отправляемся на пробежку, и я первым делом встречаюсь с тобой. – Он продолжал играть с моими волосами.

У меня было чувство, что ему нравится говорить все это вслух. Освобождаться. Было много вещей, которые я хотела бы сказать вслух.

Но я не могла. Поэтому я шлепнула его по руке, а он рассмеялся.

Зои и Сальваторе вытаскивали сумки из грузового отсека, когда мы спускались по лестнице.

– Мы, знаете ли, не ваши вьючные лошади, – сказала Зои, топая и бросая сумки Сальваторе. Думаю, она целилась в очень чувствительную область.

– А… Зои, мы не взяли с собой никаких сумок, – сказала я, одарив ее стервозной улыбкой, которой могла бы гордиться Стеф.

– Мы собрали для тебя вещи! – Она швырнула мне в голову вещмешок так быстро, что мне пришлось пригнуться.

Линкольн поймал его.

– Спокойно, Зои, – смеясь сказал он, поймав второй мешок, который летел к нам.

Найла и Редьярд прошли мимо со своими сумками. Вскоре Гриффин погрузил их в микроавтобус, ожидающий на дороге.

Линкольн взял обе наши сумки, и мы вышли из самолета. Как только я вышла на улицу, то почувствовала что-то странное. Ощущения были… другими!

Яблоко впилось мне в язык. Я отпустила руку Линкольна, которая каким-то образом снова оказалась в моей.

– Ви! – я слышала, как он произнес, прежде чем птицы стали кружить так близко ко мне, что я практически чувствовала, как они пикируют. Их крылья хлестали так маниакально, будто хотят ударить меня.

Мои руки были прижаты к лицу, пытаясь отогнать всепоглощающий аромат цветов и сдержать интенсивные видения утра и вечера. Ощущения текли через меня – лед для костей и лава для крови.

Кто-то тащил меня обратно в самолет.

– Вайолет. Это я. – Он крепко обнял меня сзади и сказал прямо в ухо: – Я здесь. Я собираюсь помочь тебе, отдай мне чувства, – сказал он мягко. – Ладно?

Я не могла ответить, я могла только кричать, но Линкольн не ждал. Он закружил меня в своих руках, как уже делал однажды, и прорвался через чувства, находя путь ко мне через поцелуй. На этот раз все произошло быстрее, чем раньше. Мы знали, что можем сделать вместе, мы верили в это. Мы доверяли друг другу.

Я делилась с ним ощущениями, одно за другим они проходили через меня к нему и дальше. Ко мне вернулось зрение. Я могла вдыхать запах Линкольна – солнце и мед, который приходил вместе с его силой и оставался на моих губах.

Он притянул меня к себе и поцеловал в щеку.

– Я держу тебя, – прошептал он.

– У меня дурной запах изо рта? – спросила я дрожащим голосом, сказав первое, что пришло в голову.

Он издал низкий смешок, очень похожий на облегчение.

– Я чувствовал только яблоко, – заверил он меня. Я была уверена, что он лжет, но крепко сжала его руку.

– Там что-то есть. – Я не могла сдержать дрожь в голосе.

– Я понял. Изгнанники?

– Изгнанник, – уточнила я. – И не похожий ни на что, что я чувствовала раньше. – И все же, как только я произнесла это вслух, у меня возникло ощущение, что я не совсем права. Я и раньше испытывала нечто подобное, только понятия не имела, когда и где. Я вздрогнула.

– Он старый. Когда чувства ударили, мне показалось, что они предназначены только для меня. Ты что-нибудь почувствовал?

– Нет, пока я не почувствовал их через тебя.

– Никто из нас ничего не почувствовал, – сказала Найла, стоявшая чуть поодаль от остальных.

– Но я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал Линкольн, все еще держа меня. – У них было преимущество.

– Да… будто это заперто в течение очень долгого времени, будто они создали все это давление, а потом состарились. Ощущения буквально взорвались, когда добрались до меня.

Найла посмотрела на Редьярда. Они волновались. Плохой знак.

– Вайолет, нам нужно добраться до отеля. Мы не можем защищаться здесь. Можешь еще раз выйти на улицу? – спросила Найла, когда Редьярд подтолкнул остальных вперед.

Я нервно взглянула на Линкольна.

– Я тебя не брошу. – Он взял мою дрожащую руку и крепко сжал, чтобы придать мне сил.

Я кивнула.

– Вперед! – крикнул Гриффин с асфальта, придерживая двери микроавтобуса.

Мы все вышли. Линкольн с одной стороны от меня, Найла с другой, но на этот раз, когда я вышла на улицу, все было по-другому.

– Ничего, – ответила я, хотя не могла расслабиться.

– Держите оборону на всякий случай, – сказала Найла.

Как только все погрузились в микроавтобус, мы отправились в отель.

Сальваторе наклонился вперед и протянул мне бутылку воды.

– Спасибо, – сказала я, хотя и жалела об этом. Мои руки сильно дрожали, и теперь все могли видеть.

Линкольн откинулся назад, давая мне пространство. Он знал, что не стоит лезть ко мне, когда я в таком состоянии, что я ненавижу чувствовать себя слишком слабой, когда обо мне заботятся. Найла этого не знала и начала похлопывать меня по руке, но я остановила ее.

Честно говоря, я не собака.

– Куда мы вообще едем? – спросила я, когда мы проезжали мимо знака с надписью «Амман», стремясь отвлечь внимание от меня. Я знала, что все ждут ответов, но у меня их не было, и я начинала чувствовать клаустрофобию.

Гриффин повернулся к нам, изучая карту вместе с Редьярдом.

– Мы едем на конспиративную квартиру Грегори в горах, за городом Мадаба. Грегори владеют отелями по всему миру. Это самое безопасное место для нас, но…

– Дальше, – сказала Зои, озвучивая именно то, о чем я думала.

– Тут другая порода Грегори. Это священное место, и местные Грегори считают себя хранителями Земли. Вам придется постараться принять их путь, иначе они нам не помогут.

– Я не понимаю, – сказал Сальваторе, подавшись вперед. – Эта другая ветвь?

Я поняла.

– Религиозные, верно?

– Набожные, – сказал Гриффин.

– Ладно, – кивнул Сальваторе, вытаскивая из-под рубашки цепочку.

Так или иначе, я сомневалась, что маленький золотой крестик будет иметь большое значение.

Когда разговор закончился, я обратила внимание на солдата за рулем микроавтобуса и на женщину – офицера, сидящую рядом с ним. Они выглядели как настоящие коммандос: парень большой и страшный, девушка поменьше, но с серьезным вооружением. Они были ходячим сообщением «даже-не-смотри-на-меня», звучащим громко и ясно.

Линкольн разговаривал с Сальваторе. Ну, пытался. Зои оглянулась и поймала мой взгляд на парне-коммандос.

– Милый, да? – прошептала она.

– Как они смогут помочь нам?

Она положила ноги на переднее сиденье и сунула в рот несколько «м&м», которые достала из рюкзака.

– Редьярд сказал им, что изгнанники взламывают их самолеты. В армии есть Грегори.

– Зачем?

– Они давным-давно поняли, что изгнанники будут пробовать заполучить власть, и один из способов попасть туда – через армейские ряды. Кроме того, именно так они могут получить в свои руки все забавные игрушки. В любом случае, это привлекает слишком много внимания, когда гражданские вроде нас с тобой бегут с поднятыми кинжалами, поэтому Грегори разместили людей во всех военных секторах, куда могут сунуться изгнанники. Круто, да?

– Наверное, – сказала я, хватаясь за перила, когда мы ехали по ухабистому участку.

– Каков план, когда мы туда доберемся? – Линкольн окликнул Гриффина.

– Нам нужно поговорить с местным Грегории. Они ждут нас, но они не знаю цели нашего визита. Мы решили, что лучше держать все в секрете, пока не окажемся здесь. Это очень важно. Место, куда мы отправились, священно.

Мы добрались до города Мадаба и поехали дальше. Я никогда раньше не была в Иордании, я вообще нигде не была. Это было восхитительно. Я опустила окно на самую малость. Обжигающий жар ворвался через отверстие сухим воздухом. Город был оживленным. Улицы были полны машин и небольших грузовиков, в которых сидели местные жители, свесив ноги. Весь город был цвета песка пустыни, все здания каменные или бетонные, не выше нескольких этажей. Время от времени мы проезжали мимо более современных, кирпичных зданий – отелей, но они тут выглядели неуместно.

Все было в одном цветете. Даже вывеси были преимущественно темно-коричневыми с белыми словами, написанными на арабском и некоторых других языках, которые я не узнавала. На английском попалась только ярко-красная реклама «Кока-Колы».

– Мадаба славится своими мозаиками, – сказал Редьярд, оглядываясь на нас. – Здесь есть целая школа, посвященная восстановлению и сохранению искусства мозаики.

Я любила мозаику. В прошлом году я изучала ее. Так или иначе, я могла поспорить, что мы не будем осматривать достопримечательности.

Мы ехали молча. Когда достигли окраины города, я почувствовала вкус яблока. Странно, но других чувств я не ощущала. Я выглянула в окно, пытаясь понять, что или кого я чувствую. Мы проехали мимо последнего углового здания, и там, сгорбившись, стоял человек в выцветшей коричневой мантии. Когда мимо прогрохотал наш микроавтобус, он поднял голову. Он был в капюшоне, так что я не видела его лица, но могла поклясться, что чувствовала на себе его взгляд.

Прежде чем я успела что-то сказать остальным, мы свернули за угол и снова выехали на дорогу. Я оглянулась и увидела, что человек в мантии последовал за нами за угол и наблюдал, как мы отъезжаем. Я смотрела сквозь грязное стекло, как Мадаба и незнакомец исчезают, а во рту у меня медленно растворяется привкус разбитого яблока.

– О! Да, ладно! – крикнула Зои, выводя меня из транса.

Я повернулась, чтобы увидеть, как она идет, чтобы добраться до передней части микроавтобуса. Очевидно, я что-то пропустила. Найла и Редьярд истерически хохотали.

– Ты должна ценить любую музыку, Зои, – сказал Редьярд, преграждая ей путь туда, где Гриффин охранял стереосистему.

– Вот… я принесла свой айпод. Вы можете выбрать любую песню из него, любую песню вообще! Просто выключите это дерьмо. Клянусь, вы должны идти в ногу со временем!

Гриффин прибавил громкость. Звучала какая-то старинная песня, которую я узнала, но не знала названия. Я помню, как в детстве меня пытали, когда папа действительно контролировал радио. Я полностью была согласна с Зои. Даже Сальваторе, казалось, был оскорблен выбором музыки.

Зои откинулась на спинку, бормоча что-то о том, как она устроит песчаную бурю. Я просто прислонилась головой к окну, теплому и неудобному. Гладкое покрытие сидения прилипло к моим бедрам. Я почти не сомневалась, что, куда бы мы ни направлялись в горах, это место будет еще менее комфортным.

Пока мы ехали по пустыне, мои мысли снова витали где-то далеко. Невозможно было не вспомнить о том, когда я в последний раз была в подобном месте. Смерть была опасно близко. По крайней мере, на этот раз я была не одна. С другой стороны, на этот раз я знала, кто меня ждет, и понятия не имела, что с ним делать.

Или что он собирался сделать со мной.

Глава 24

«Тот, кто ненавидит сильнее всего, должен был

когда-то глубоко любить; те, кто хочет отрицать мир,

должны были когда-то принять то, что они сейчас разожгли.»

Курт Тухольский

– Ничего себе.

Не знаю, кто еще это сказал. Это прозвучало как хор… может быть, все мы.

Ну, я ошиблась, я полностью ошиблась.

– Ты уверен, что мы здесь остановимся? – спросила я, стоя перед самым невероятным зданием, которое я когда-либо видела. Расположенное в гигантских каменных горах с каскадами водопадов позади, дворец – по-другому не скажешь – был построен из тяжелых блоков песчаника и увенчан куполообразными крышами. Это было что-то среднее между Дворцом Аладдина и идеальным убежищем Стеф.

– Стеф с ума сойдет, – сказала я, думая о ней.

Сальваторе кивнул, растерянно озираясь. Я проследила за его взглядом.

Единственное, чего там не было, это люди.

– Пойду поищу кого-нибудь, – сказал Гриффин, направляясь к массивным деревянным дверям.

Линкольн сжал мое плечо.

– Погоди. Я пойду с тобой, – сказал он, догоняя Гриффина.

Как только он и Гриффин прошли через главные двери, остальные медленно последовали за ними с сумками. Когда мы вошли в главный вестибюль, я была поражена, насколько там было красиво.

Мы бросили сумки как раз в тот момент, когда подошли Гриффин и Линкольн с мужчиной и женщиной, одетыми одинаково. Не совсем одежда, как у некоторых женщин в городе, скорее мешковатый наряд для йоги или что-то в этом роде. Черные широкие хлопчатобумажные брюки, которые заканчивались выше лодыжек, одинаковые сандалии и широкий топ с рукавами в половину длины из той же ткани. Я не знала, было ли это связано с культурой, религией или просто с удобством.

– Это Азим и Эрмина. Они партнеры Грегори и владельцы отеля. Азим – Серафим.

Азим был невероятно высок и хорошо сложен. Все в нем казалось огромным, и когда он протягивал руку, все остальные, казалось, поглощались его хваткой. Эрмина была совсем другой, миниатюрной во всех отношениях.

Мы все поздоровались и поняли, что, поскольку Азим принадлежал к Серафимам, Гриффин только что познакомил нас с их вождем.

– В настоящий момент мы не принимаем туристов, решили отдохнуть от публики и оставить время для молитвы. Мы должны открыться только в следующем месяце. Отель почти полностью заперт, но мы открыли для вас северное крыло.

– Вы найдете там все необходимое, еду будут подавать в столовой, – сказал Азим глубоким, зычным голосом.

Редьярд слегка поклонился в знак уважения.

– Спасибо, Азим. Мы сожалеем, что навязываемся, и не будем злоупотреблять гостеприимством.

– Это не проблема, хотя нам хотелось бы знать ваши намерения.

Найла шагнула вперед.

– Мы будем рады обсудить это и надеемся, что сможем попросить вас о помощи. Возможно, мы могли бы сначала устроиться, а затем пройтись по вашим системам безопасности.

Найла хотела убедиться, что мы в безопасности. Я не могла не восхититься ее прямотой.

Азим и Эрмина обменялись взглядами, и на мгновение я подумала, что у нас могут возникнуть проблемы, но потом они кивнули.

– Эрмина покажет вам комнаты, а потом я организую экскурсию, – подтвердил Азим.

Когда дело дошло до выбора комнат, началась паника. Я не могла смотреть на Линкольна. Гриффин выбрал первым, затем, пока мы шли по коридору, Эрмина распределяла номера один за другим. Я была впечатлена, что она запомнила все наши имена из краткого представления. Она выглядела такой хрупкой, особенно для Грегори. Глядя на ее хрупкую фигуру, мышиного цвета волосы и мелкие черты лица, можно было бы подумать, что порыв ветра может сбить ее с ног.

Гриффин вошел в свою комнату, но перед тем, как закрыть дверь, он посмотрел на меня. Я была уверена, что он хотел что-то сказать, но, казалось, сдерживался.

Да, у него иммунитет. Да, это что-то неуместное. Но когда Зои нырнула в свою комнату, хитро улыбнувшись мне, я вся горела.

Примечательно, что, когда Зои исчезла в коридоре, Сальваторе выбрал соседнюю комнату, он быстро соображал.

Линкольн что-нибудь скажет? Предложит разделить комнату? У меня будет ответ?

Линкольн вдруг показался таким уверенным, но было ли это только потому, что все стало таким сумасшедшим? Может, он был не в себе. И с этим пришло еще одно тошнотворное ощущение. Может быть, когда я исцелила его, послала ему свою любовь, это затмило его настоящие чувства. Может, он просто отражал мои чувства, которые я туда вложила. Возможно ли это?

Я не знала.

По указанию Эрмины Редьярд занял соседнюю комнату, а Найла – следующую. У них не было никаких угрызений совести из-за того, что они были вместе и все об этом знали. Поэтому я задавалась вопросом, почему они разошлись по разным комнатам? Найла посмотрела на меня, и я ждала, что она что-то скажет. Но она лишь понимающе улыбнулась мне, заставив покраснеть, и закрыла дверь.

Эрмина открыла следующую дверь.

– Линкольн, это ваш номер, – сказала она.

Линкольн подошел и посмотрел на меня. Почему я так паникую? Когда я начала ерзать и заправила несколько прядей волос за ухо, он тепло улыбнулся и вернулся ко мне. Я была так взвинчена, что вздрогнула, когда он провел рукой по моей щеке, разжигая желание. Он наклонился ближе, и я невольно потянулась к нему.

– Помни, Ви, – он слегка повернул нас спиной к Эрмине и, приподняв брови, произнес следующее слово: – Набожные.

Потом его взгляд изменился. Стал интимнее. Я все еще паниковал, зная, что Эрмина не видит лица Линкольна, но зато видит мое.

Линкольн улыбнулся, явно довольный моей реакцией, повернулся и, не оглядываясь, ушел в свою комнату.

Эрмина наблюдала за мной со странным, явно неодобрительным выражением, которое сменилось суровым, когда она открыла следующую дверь на другой стороне холла.

– Вайолет, это место будет твоей комнатой на все время пребывания здесь.

Я кивнула и сделала шаг вперед, но по ее взгляду поняла, что надо остановиться.

– У нас сейчас время молитв. Если вы не замужем за кем-то здесь, мы ожидаем, что вы не войдете в личные покои другого человека.

Вот почему Найла улыбалась. Теперь это казалось совершенно очевидным, но мои мысли были в другом месте. Небольшого предупреждения было бы достаточно, они явно знали правила.

– Конечно, – сказал я, энергично кивая. – Я… я католичка, – будто это должно было что-то значить. Как только я это сказала, мне захотелось умереть.

Эрмина прочистила горло. Я определенно встала не с той ноги. Я решила быстро уйти и сделала все возможное, чтобы почтительно поклониться ей, прежде чем проскользнуть в свою комнату.

Я ждала, как статуя, спиной к двери, прислушиваясь к шагам. Убедившись, что она ушла, я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и ударилась головой о стену.

Люкс был продолжением красоты, которую мы уже видели. Я подумала о папе, как он оценил бы его достоинства. Потом я подумала о Стеф. Она убьет меня, когда узнает, где мы остановились. На мгновение мне захотелось, чтобы она была рядом, но потом я вспомнила, зачем мы здесь.

Я едва успела распаковать сумку и ополоснуть лицо водой, как услышала стук в дверь. Я подошла к двери и открыла ее, все еще вытирая лицо, но там никого не было.

Я снова услышала стук, и на этот раз оглянулась, чтобы посмотреть, откуда он исходит.

Там была внутренняя дверь. Когда я открыла ее, Найла оказалась с другой стороны.

– Ты могла бы предупредить меня, – сказала я, заметив ее самодовольную улыбку, когда она прислонилась к дверному проему. Найла походила на древнюю богиню.

– В следующий раз уже будешь знать, – сказала она, все еще улыбаясь.

Отлично, еще один человек, который получает удовольствие за мой счет.

– Пришла позлорадствовать?

– Нет. Я собираюсь убедиться в безопасности. Подумала, ты можешь пригодиться. Интересно?

– Конечно.

Она качнула головой в сторону двери:

– Пошли.

– Только мы?

Она кивнула.

– Так проще. Мужчины всегда мешают.

Я последовала за ней по коридору тем же путем, каким мы вошли. Отель был огромным, и было тревожно находиться в месте, предназначенном для размещения такого количества народу, когда он был пуст. Все коридоры выглядели одинаково. Я была рада, что Найла, кажется, знала, куда идет.

– Я вижу, ты его любишь, – неожиданно сказала она.

Я не знала, что сказать, поэтому сменила тему:

– Мама любила папу?

Она кивнула, определенно.

– Она была прокрастинатором. Никогда не считала себя достойной чего-то хорошего. Когда она встретила Джеймса, она пыталась отговорить себя от этого… ты знаешь… – сказала она, вглядываясь в меня с таким понимающим взглядом, что мне захотелось убежать. – Она беспокоилась о том, чтобы привести его в этот мир. Но твой отец, он просто продолжал возвращаться, и она любила его. В конце концов, любовь выше разума.

Я почувствовала облегчение, услышав это. С тех пор, как я узнала, что моя мать – Грегори, я все еще сомневалась, такая ли она была, какой я себе представляла. Папа так скучал по ней, он никогда не забудет ее. Я не хотела, чтобы это было напрасно.

– Это то, что произошло между тобой и Редьярдом?

Найла улыбнулась и повела нас по коридору направо.

– Наш выбор был прост. Другого выхода не было.

Я завидовала ей.

– Сделай мне одолжение, Вайолет.

Я неопределенно пожала плечами. По правде говоря, хотя Найла мне и нравилась, я ее не знала.

Моим инстинктом было доверять ей. Зои и Спенсу. Но я ошибалась и раньше.

– Задавай все вопросы, которые нужно. Пойми последствия, прежде чем сделать выбор. Каждый выбор имеет свою цену.

– Не понимаю. Какую цену? – насколько я поняла, у Найлы и Редьярда было все в порядке.

Мы вошли в дверь, которая вывела нас наружу, и нам обеим пришлось щуриться на послеполуденное солнце. Азим ждал.

Найла положила руку мне на плечо, отчего мне стало не по себе. Она вела себя так, будто хорошо меня знала, и мне было неловко.

– Мы с Руди все объясним позже. – Она улыбнулась. – У нас полно времени.

Я кивнула, небрежно отодвигаясь от ее прикосновения.

Азим показал нам впечатляющую систему безопасности, которая состояла из сети современных камер наблюдения и двух более традиционных сторожевых башен, которые работали круглосуточно.

Когда Найла попросила меня, я напрягла все свои чувства и попыталась просканировать местность. Она не хотела, чтобы я заходила слишком далеко, предпочитая, чтобы я научилась контролировать свой прицел и просто смотреть, есть ли что-то, о чем нам нужно знать.

Я путешествовал по ближайшему району, выискивая все, что могло бы активировать мои чувства.

Я сразу их почувствовала.

Его уникальная подпись.

Ожидающая меня.

– Ты что-нибудь улавливаешь? – спросила Найла, пока Азим показывал наблюдательные посты.

Сначала яблоко, как всегда, с намеком на что-то еще. Может быть, мускус. Потом цветы. От него пахло мускусом и жасмином.

Я знала, что он хочет меня видеть, знала, что может исчезнуть быстрее, чем мы доберемся до него. Если я скажу Найле, он уйдет.

Когда я заколебался, она подняла бровь.

– Ничего, – ответила я, и Найла, после подозрительной паузы, доверчиво приняла мой ответ. Мне стало еще хуже.

– Хорошо, – сказала она Азиму, и они направились к отелю.

– Я… видела бассейн по пути сюда. Не возражаешь, если я пойду посмотрю? – спросила я, ерзая, уверенная, что это очевидно.

– Конечно, – ответил Азим. – Если хотите поплавать, полотенца на террасе у бассейна. Вода из термального источника. Надеюсь, ты любишь горячую воду, – сказал он, слегка кивнув мне и возвращаясь к главному зданию.

Найла вопросительно посмотрела на меня. Я выдержала ее взгляд и улыбнулась в ответ так ободряюще, как только могла. Она последовала за Азимом.

Я направилась к каскадам водопадов, благодарная за то, что моя ложь заставила меня двигаться в нужном направлении.

Горы, словно высеченные из чистого камня, казались невероятными. Я даже понимала, почему Азим и Эрмина были так набожны в своей религии… если бы я жила в таком месте, возможно, у меня тоже была бы Вера. Возможно.

Чувства обострились, когда я приблизилась к одному из небольших водопадов. Странно было чувствовать его зов. Еще более странно, что я шла к нему, зная о его власти надо мной. Бежать от него не было смысла. Для этого было слишком поздно.

Я нашла тропу, которая была вырезана в горе, и начала подъем. Пришлось боролась с тошнотой, поднимаясь все выше и сжимая руки в кулаки, позволяя ногтям впиться в кожу, чтобы отвлечься от дежавю из-за скал вокруг.

Приблизившись к нужному месту, на меня полетели своенравные брызги водопада, и я заметила тропинку. Столько воспоминаний пронеслось у меня в голове. Моя рука потянулась к поясу, пальцы сжали рукоять кинжала. Здесь мне это не поможет. Феникс был лучшим бойцом, в отличие от меня.

Я пошла по тропинке к отверстию позади потока воды. Я ожидала, что будет шумно и мокро, но внутри оказалось тихо и сухо.

Феникс расположился в нескольких метрах от входа. Несмотря на жару, на нем были джинсы и облегающая темная куртка. Он отдыхал на камнях.

Я ожидала от него чего-нибудь жестокого или ехидного. Я и сама хотела что-то сказать, но никто из нас не произнес ни слова.

Его шоколадные глаза были холодными. Я, наконец, поняла, что прошлое не имеет значения, как и то, насколько реальны его чувства или мои…

Он собирался сделать это.

Но я не собиралась уступать.

Наши глаза встретились, и его взгляд, казалось, немного потеплел. Но это был лишь краткий миг принятия… и сожаления. Решения он не изменит.

– Вижу, ты и твои люди благополучно добрались сюда, – сказал он.

– Похоже, ты и вправду рад.

– Я бы не облегчил им задачу, если бы не хотел видеть тебя здесь.

Он играл со мной.

– Верно. Мы пришли за Писаниями.

– Как ты думаешь, кто привел тебя сюда? – спросил он, загадочно улыбнувшись.

– Мы нашли старые истории, Феникс, мы знаем, где искать, – я пыталась говорить убедительно.

– Понимаю. Я почти открыл книги и сунул их вам под нос. Ты бы никогда не нашла это место, если бы не я.

– Изгнанники на ферме?

Он продолжал улыбаться.

– Вот почему они там были… чтобы рассказать нам о Правилах. Почему? Ты хочешь помочь нам? – Я знала, что там было что-то большее.

– Нет, но, похоже, ты мне все-таки понадобишься, – сказал он с горечью.

– К чему все эти игры, Феникс? Зачем ты это сделал?

– В том числе и из-за тебя. Раньше я заблуждался по поводу некоторых вещей. Поэтому не повторю эту ошибку дважды. – Он вдруг заинтересовался стеной пещеры, ковыряя в камне, избегая смотреть на меня.

– Я имела в виду Линкольна. Я знаю, что это ты послал Нахилиуса.

Он пожал плечами, не удивленный и не обеспокоенный тем, что я догадалась.

– Это была взаимная выгода. Я вижу, он все-таки добрался сюда. Так понимаю, Нахилиус спасовал.

Я не ответила.

– Все еще боишься признаться, кто ты? – Он улыбнулся. – Никогда не любил Херувимов.

Я недоверчиво покачала головой, понимая, о чем он говорит. Изгнанники, которых он отдал Нахилиусу, все были Херувимами. Я вспомнила, что Феникс имел на них зуб.

– Ты знал, что он сможет победить тех изгнанников. Ты хотел, чтобы он это сделал. – Я не могла сдержать гнев, пульсирующий во мне, или отвращение.

– Это было беспроигрышно, – сказал он, теперь удерживая мой взгляд.

– Меня от тебя тошнит.

Он шагнул ко мне, глядя сквозь меня.

– А так много сделал для тебя, – его голос отразился эхом в моем теле. Я старался не обращать на это внимания. Но когда он сделал следующий шаг, то открыл канал к себе.

– Не надо, – сказала я, защищаясь и мысленно отталкивая его. Меня трясло от ужасного желания.

– Думаешь, мне нужна сила, чтобы добраться до тебя? – Он чуть не рассмеялся. – Ты думаешь, я не знаю, как твои мысли возвращаются к той ночи, когда ты была в моих объятиях?

– Я с Линкольном, – выпалила я, удивив не только Феникса, но и себя. Он отступил на шаг, стиснув зубы. Я сказала неправильную вещь.

– Врешь, – прорычал он. – Если бы ты была с ним, ты бы ослабла, а этого нет. – Его глаза расширились, когда я заколебалась. – О, – сказал он.

Я прикусила губу.

– Мой план свел вас вместе, вы просто не…

– Это не твое дело! – Почему все так много знают о моей личной жизни, просто глядя на меня?

– Подожди! Это не значит… – он замолчал.

Я затаила дыхание, когда его глаза вспыхнули яростью.

– Ты думаешь, что вы – родственные души, не так ли? – рявкнул он, подступая на несколько шагов, пока не оказался в нескольких сантиметрах от меня.

– Разве нет? – повторил он, на этот раз темным потоком вливаясь в меня, принуждая к ответу.

– Да, – ответила я, на мгновение поддавшись его обаянию.

Он молчал, обдумывая мой ответ. Наконец, выпрямился.

– Что ж, вполне логично, что ты снова готова пожертвовать ради него жизнью. Хотя надо признать, что ты была готова пожертвовать его жизнью, для себя.

– О чем ты говоришь?

Он легко рассмеялся, хотя брови его были нахмурены.

– По-прежнему ныряешь головой вперед без всякой информации. Твоя наивность приведет тебя – или кого-то еще – к неприятностям, Вайолет.

– Ты закончил? – спросила я, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Скажи своим людям, что я даю им утро, но Писания откроются мне завтра вечером. Если хочешь получить шанс заполучить их, я буду на месте.

Я отошла, но почувствовала толчок. Один шаг, два шага.

Шевелись, шевелись!

И я сделала это – я продолжила идти, не останавливаясь. Но на секунду потеряла бдительность и открылась тому, что он посылал. Взрыв похоти и ощущение безграничного блаженства. Мои глаза закатились в порочном экстазе, когда я заставила себя двигаться вперед.

Как чертов наркоман!

Я прокралась обратно в северное крыло отеля и в коридоре неожиданно увидела Зои.

– Эй! – крикнула я, догоняя ее. – Куда ты идешь?

– Все встречаются с Азимом и каким-то местным Грегори. Думаю, скоро мы узнаем, смогут ли они нам помочь.

– О.

– Ты в порядке? Выглядишь уставшей.