Текст книги "Последняя надежда (ЛП)"
Автор книги: Джессика Клэр
Соавторы: Фредерик Джен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– У нас нет выбора, – говорит мне Раф, наклоняя голову и указывая на вооруженных парней позади нас. – Это наш лучший вариант. И если мы сможем попасть в эту деревню, то получим реальное место для ночлега и безопасность. И утром сможем вернуться в цивилизацию.
Все это звучит замечательно. Более чем замечательно. Но дело в том, что я боюсь. Раф сейчас не в лучшей форме. Черт, как и я. Я так устала, и мерзко себя чувствую, что могу упасть и проспать целый день. Может, два. Не могу представить, что он чувствует.
И он хочет напасть на деревню?
– Это я должна идти, – говорю я ему.
Он недоверчиво смотрит на меня.
– Я наемник.
– А еще у тебя колотая рана на спине.
У него дергается рот, будто он пытается скрыть веселье.
– Я так же одет.
Скрестив руки на груди, я отказываюсь чувствовать себя странно в лифчике и трусиках.
– Я плыла по реке, большое спасибо. И тебе было все равно, как я выглядела пять минут назад. Я видела, как ты меня разглядывал.
– Пять минут назад у меня не было странной эрекции. В присутствии детей-наемников.
Хороший момент.
– Все равно не думаю, что тебе стоит туда входить.
Раф протягивает мне пистолет.
– Ты знаешь, как им пользоваться? Ты просто нажимаешь на курок, да?
У него брови взлетают вверх.
– А если его заклинет? Или его надо перезарядить?
Он прав. Единственное, что я умею делать с оружием, это грести в лодке.
– Ладно, ладно. Если ты должен пойти, ты должен пойти. Но я пойду с тобой.
– Нет, ты останешься здесь.
– Раф, черт побери, нет!
– Ава, если мне придется беспокоиться о твоей безопасности, я не смогу сделать то, что нужно.
– Как ты думаешь, что я чувствую? – восклицаю я. – Я буду волноваться за тебя!
Выражение его лица смягчается, и я замечаю, что он смотрит на мой рот.
– Неужели?
Эта хриплая нота, которая возвращается в его голос, заставляет мои соски покалывать от осознания. Они все: «О, привет, Ава, теперь мы не так устали?» Я скрещиваю руки на груди, чтобы скрыть их.
– Значит, я должна сидеть здесь, в джунглях, засунув большой палец в задницу?
– Нет, ты будешь сидеть здесь, и ждать, пока все не прояснится. А если я не приду, убирайся к чертовой матери. Понимаешь?
– Могу просто сказать, как сильно я ненавижу этот план?
– Можешь, но это не значит, что у нас есть лучший план.
Черт.
Несмотря на мои протесты, Раф уходит десять минут спустя, и я остаюсь с двумя мальчиками на этой стороне реки. У них есть оружие, они говорят по-испански и проводят много времени, разглядывая мою грудь, даже когда я снова одеваюсь. Мальчики. Типичные.
Они предлагают мне поесть фруктов, и я чищу их, пока они тихо разговаривают между собой и смеются над моими манерами. Один комментирует мою руку, указывая на мой неуклюжий мизинец.
– Ты что, медик? – спрашиваю я его.
Сомневаюсь, но показываю, что мне все равно.
Он что-то говорит, показывая на мое запястье и на мизинец. Я пожимаю плечами в ответ. Не знаю, что он говорит.
– Она просто распухла.
Он похлопывает себя по щеке, показывая на мои глаза.
– Ай? – спрашивает он.
О. Он думает, что я повредила глаз, как Раф. Я качаю головой. Знаю, мои глаза выглядят странно для большинства людей. У меня есть один зеленый и один темно-карий – это тревожит многих людей, которые видят меня впервые, потому что, когда мои зрачки расширены, мой карий глаз может выглядеть очень темным.
– Не больно, – говорю я, качая головой. – Они просто такие.
Он начинает говорить что-то еще, но нас прерывают отдаленные звуки выстрелов. Наши дружеские улыбки исчезают.
Нам только что напоминают, что за рекой Раф и другие дети рискуют своими жизнями.
После этого не могу расслабиться. Фрукт, что я только что съела, болезненно скручивается в моем животе. Думаю о раненом Рафе. Он в безопасности? Он недооценивает вещи с закрытым глазом, и один из плохих парней набрасывается на него? Неужели он умрет девственником с таким голодным взглядом?
Неужели я никогда не смогу испытать этот голод на себе?
Вдалеке снова слышатся выстрелы, и дети выглядят обеспокоенными.
«Раф может сам о себе позаботиться», – мысленно упрекаю я свой встревоженный разум. Он и раньше так делал.
Это не имеет значения. Я заключила сделку с самой собой. Если он вернется целым и невредимым, я вы*бу его к чертовой матери, когда мы вернемся в цивилизацию. Если бы мы не оказались в этой сумасшедшей ситуации, я бы сказала, что влюбилась в него.
Но не могу, потому что я должна спасти Розу.
Время медленно течет, и становится все темнее. Слышу звуки джунглей и жужжание жуков. Они кусают меня до чертиков, но дети рядом со мной не так сильно страдают. Должно быть, им больше нравится моя бледная кожа. У нас нет огня, и я его не прошу. Предполагаю, что все в порядке, потому что дети держат оружие под рукой, постоянно наблюдая за краями нашего лагеря.
Уже поздно, и несмотря на беспокойство, грызущее меня даже больше, чем жуки, я сонная и уставшая. Я уже почти сплю, когда кто-то начинает продираться сквозь кусты. Оба мальчика вскакивают на ноги, и я хватаю весло, готовая ударить любого, кто приблизится.
В темноте раздается голос, и мальчики бегут вперед, сжимая оружие.
– Что? – плачу я. – В чем дело?
Мы проиграли? Ох, черт. Что мне делать, если Раф умрет?
Чертя. Если Раф умрет... эта мысль наполняет меня отчаянием, и не только по поводу моего положения. Если Раф уйдет, он больше никогда не улыбнется мне. Никогда не посмотрит на меня голодными глазами. Никогда не будет нежно трогать меня. Никогда не схватит Годзиллу, когда думает, что я не смотрю.
Не знаю, что буду делать, если Рафа не станет. Эта мысль ошеломляет меня. Как получилось, что он так быстро стал для меня всем? Роза – это та, которая отдает свое сердце, а я практичная и пресыщенная.
Но, похоже, не тогда, когда дело касается Рафа.
Будто мои мысли вызвали его из джунглей, и в ночных тенях появляется фигура. Он высокий и мускулистый, но прежде всего я вижу грязную ткань повязки на глазу и подавляю рыдания облегчения.
– Раф! – бросаюсь я вперед, обнимая его за шею. – Боже мой! Ты ранен? Все в порядке?
– Все в порядке, – говорит он усталым голосом, обнимает меня рукой за талию, словно защищая. – Мы позаботились о деревне, – говорит он. – Там были потери. Некоторые мальчишки были слишком нетерпеливы, – в его голосе слышится грусть. – Восемь врагов мертвы.
– Все восемь?
Сначала я в восторге, а потом представляю себе это. Восемь человек с ружьями, а Мендоза вошел с несколькими школьниками и одной винтовкой? Я шлепаю его по руке.
– Черт побери, это чертовски опасно!
– Это нужно было сделать.
Так и было, я знаю, что он сделал это для этих парней, чтобы им не пришлось жить под каблуком у этих ублюдочных военачальников с оружием. Он сделал это потому, что он хороший парень, который хочет, чтобы восторжествовало добро. И он сделал это для меня. Я знаю это так же точно, как то, что он сделал бы это снова.
Это то, кто он есть. И мне это в нем нравится.
Вот, почему я кладу руки ему на лицо и крепко целую в губы. Я прижимаюсь губами к его губам, ощущая вкус пота и грязи... Раф.
Он напрягается подо мной, и я не знаю, то ли от удивления, то ли потому, что я веду себя совершенно неуместно. Меня это не волнует. Все, что я знаю – мне отчаянно нужно, чтобы он поцеловал меня в ответ, прямо сейчас. Поэтому я раздвигаю губы и провожу языком по его сомкнутым губам, уговаривая раскрыться передо мной. Чтобы дать мне шанс.
Раф стонет, крепче обнимая меня. Пистолет падает на землю, и мужчина гладит руками по всей моей спине, будто ему нужно коснуться меня везде, где может. Я скольжу языком в его рот, встречая его голодный язык. Все в Рафе голодно и дико от желания, и это сводит меня с ума от похоти. Я грубо целую его, скользя языком по его, и поощряю его трахать мой рот своим языком, чтобы показать мне свои намерения.
Он запутывается рукой в моих волосах, удерживая меня на месте, и берет меня в самый глубокий, влажный, знойный поцелуй, который у меня когда-либо был. Чувствую, как его язык проникает туда, куда никогда не проникал ни один язык, и у меня слабеют колени. Когда мы расстаемся, чувствую себя так, будто только что завоевала деревню – я измучена, но полностью торжествую.
Мы тяжело дышим.
– Это еще зачем? – спрашивает Раф.
– За то, что ты вернулся целым и невредимым, – отвечаю я, еще немного прижимаясь к его груди просто потому, что могу. – Сделай мне одолжение, не оставляй меня снова, хорошо?
Глава 21
Рафаэль
– Обещаю больше не оставлять тебя в джунглях с мальчишками-солдатами.
Ава закатывает глаза на мое обещание, но не двигается. Наклонившись, я снова завладеваю ее ртом. Мы потные, вонючие, покрытые грязью существа, но я никогда не пробовал ничего лучше, чем ее губы. Она целует меня в ответ, шире открывая рот под моим. У нее язык дерзкий и горячий. Не могу перестать рычать, и по-видимому, это хорошо, потому что она прижимается ко мне ближе, так близко, что мой болезненно возбужденный член вырезает дырку у нее в животе. Я пытаюсь отодвинуться, но девушка притягивает меня ближе.
– Нет, я хочу его. Я хочу тебя, – стонет она у моих губ.
И это ломает меня. Я грубо притягиваю девушку к себе, поднимая руками за ее задницу так, что соединение ее ног трется об мой твердый, как гранит, член. В ответ она обхватывает меня ногами за талию, прижимаясь ко мне.
Я крепко прижимаю Аву к себе. Даже лист не может поместиться между нами. Зарывшись одной рукой в ее волосы, чтобы схватить ее за голову, я обхватываю другой рукой вокруг ее талии, как железный обруч. Раздвигаю ноги для равновесия, позволяя ей оседлать меня.
Девушка впивается каблуками мне в поясницу, и эта крошечная боль не дает мне кончить в штаны.
Далекий крик пронзает туманную похоть моего мозга, и я вспоминаю, что мы посреди джунглей Амазонки, покрытые грязью, и еще не в безопасности. С титаническим усилием я отрываюсь от ее горячего рта.
Она смотрит на меня сверху вниз, сжимая руками мою шею.
– Почему ты остановился?
– Потому что мы посреди джунглей, детка.
Она сжимает колени вокруг моей талии, от того, что я проявляю заботу.
– Я хочу тебя, – повторяет она.
– Я не хочу причинить тебе боль.
Скорее, убью себя, чем трону хоть волосок на ее голове.
– Ты не сделаешь этого, – уверяет она меня. – Всё будет хорошо. Я буду нежной.
У нее на лице появляется озорная улыбка.
Легонько дернув ее за волосы, я напоминаю, что на несколько дюймов, и по меньшей мере, на сто футов выше ее.
– Я беспокоюсь не о себе.
Она прикладывает палец к моим губам.
– Ты не причинишь мне вреда. Ты мне доверяешь?
Я киваю, потому что мой язык застрял у меня в горле.
– До... прежде чем мы вытащим Годзиллу, я хочу съесть твою киску. Мне нужно хоть раз почувствовать, как ты кончаешь на меня.
Пока я это не испортил.
Ава дрожит.
– Это будет потрясающе.
– Мы будем в отеле к закату, – клянусь я. – И я собираюсь спасти Розу для тебя.
– Ты сделаешь это? Как?
У нее расширяются глаза и приоткрываются губы. Я борюсь с искушением поцеловать ее снова. У меня возникает такое чувство, что Гарсия кричит, и будет у нас через минуту.
Медленно опускаю ее на землю. У меня в голове есть едва сформулированный план, но не могу сосредоточиться сейчас, пока она смотрит на меня, будто это именно я повесил луну на небо.
– Дюваль использовал ее, чтобы держать тебя в узде, поэтому он должен удерживать ее рядом, и эта покупка не может произойти без его непосредственного участия. Покупатели этого не потерпят.
– Ты действительно думаешь, что она здесь?
– Держу пари на свой здоровый глаз, что она сейчас в Пукальпе с Дювалем, и они ждут, когда это будет возвращено.
Я пинаю сумку у ног.
– Ты обменяешь информацию на Розу? А как же твой друг?
– Мы его тоже вытащим.
– Как? – подозрение искажает ее слова, но и надежда тоже.
Я рассчитываю на надежду. Это все, что у меня есть.
– Мы собираемся украсть его, когда получим Розу.
– А если нет?
– Тогда мы предложим правительству нечто большее, чем просто информацию.
– Что это?
Я показываю ей кривую улыбку.
– Не могу раскрыть все свои секреты.
– Чего ты от меня хочешь?
Я облизываю губы.
– Ты знаешь, чего я хочу.
У нее по лицу расползается улыбка.
– Знаю, не так ли?
Я должен перестать смотреть на солнце. Это причиняет боль здоровому глазу и прожигает путь прямо к моему сердцу. Обернувшись, я искоса изучаю большую фигуру, которая движется к нам. Как я и подозревал, Гарсия следовал за наемниками.
Мальчик Карлос, который говорит по-испански, поднимается со своего места под большой пальмой, где он, должно быть, сидел, пока мы с Авой терзали друг друга. Он указывает кончиком АК на Гарсию.
– Друг, – говорю я ему.
Он опускает пистолет, пока мы смотрим, как Гарсия пробивается к нам.
– Дерьмово выглядишь, – говорит он в приветствии.
– Лучше, чем ты, в свой лучший день.
Я притягиваю его для грубых объятий, и ворчу, когда он слишком сильно шлепает меня по ранам.
– Выглядит хуже, чем есть на самом деле. Ава, это Гарсия. Гарсия, ты же знаешь мисс Самсон. А это Карлос. Его деревня в той стороне, – указываю я на запад.
– Стрельба? – спрашивает Гарсия, гадая, были ли пули, которые он слышал, выпущены нами, или это была какая-то другая встреча.
– Это были мы. Я расскажу тебе об этом в лодке. Vamos, Карлос? – спрашиваю я. (Прим.ред.: Vamos – с исп. идем, пошли)
Кивнув, он ведет нас к насыпи. Ава и Карлос садятся в шаткую металлическую лодку с легким мотором, а мы с Гарсией отталкиваем ее от песка.
– Ты собираешься ослепнуть?
Я тереблю свою импровизированную повязку. Уже вижу свет на периферии, поэтому подозреваю, что мой глаз будет в порядке.
– Не от раны, – шучу я.
Гарсия пристально смотрит на Аву, но не произносит ни слова, когда мы перебираемся через борт лодки. Как только мы оказываемся в лодке, я еще раз киваю Карлосу, и мы уплываем.
– Где мы? – спрашиваю я, привлекая к себе внимание Гарсии.
– Провинция Падре Абад. Самолет упал примерно в пятидесяти километрах к северо-западу от траектории полета.
– Когда ты услышал?
– Должно быть, у Дюваля потерялась сумка, потому что он знал, что что-то не так, еще до того, как это сделало перуанское правительство. Он и около двадцати человек вылетели из Лимы в Пукальпу день назад. Им потребовался еще один день, чтобы одеться для поездки в джунгли. Там была какая-то внутренняя борьба. Не каждый хочет совершить поход в Амазонку.
– Возможно, поэтому группа была такой малой. Всего восемь, – отвечаю я.
Он фыркает.
– Дерьмо. Должно быть, это было похоже на игру в легком режиме.
В прошлом нам приходилось сталкиваться с гораздо более серьезными трудностями, поэтому я злился, что мы потеряли кого-то из жителей деревни. Предводитель мальчиков вернулся к своему народу, похоронив мертвых.
– Есть погибшие, – решительно отвечаю я.
Гарсия морщится.
Я прошу его рассказать, что происходит с тех пор, как мы с Авой были сбиты.
– Я не смог сразу найти проводника, так что они опередили меня. Услышал звук АК примерно в четырех щелчках к югу, но когда я туда добрался, все было кончено.
Он пожимает плечами.
Перестрелка продолжалась минут пять после того, как я задушил троих охранников. Самый младший из мальчиков был на взводе, и пятеро наемников бросились на звук, стреляя в кусты. Пожилой сельский житель вырвался из грубого заключения, и был застрелен. Его женщина подбежала к упавшему телу, и один из ублюдков выстрелил в нее, прежде чем я добрался до него.
Было несколько пулевых ранений, в том числе и в мальчика-стрелка, но это все. Отец вождя подошел к нам и сказал, что мы принесли несчастье в их деревню. С этим не поспоришь.
Нам повезло, что у нас есть поездка на лодке в Камповерде.
Карлос отпускает нас, и я оставляю автомат у него, хотя мне приходится отбиваться от Авы. Она привязалась к нему.
– Я достану тебе пистолет, – клянусь я.
– Обещаешь?
Она больше не хочет бояться.
– Обещаю.
Ава неохотно отпускает его, и мальчик уходит. Ему не терпится вернуться домой.
– Что теперь?
– Сейчас мы купим транспорт и найдем место для проживания, а завтра отправимся в Пукальпу.
Схватив здоровую руку Авы, я игнорирую взгляд Гарсии. Она глубоко вздыхает, глядя на красновато-коричневую глинистую дорогу. Есть здания из кирпича, профнастила, бетона. Город малонаселен, но после нескольких дней в джунглях и беспокойства, что она может умереть, могу сказать, девушка взволнована, увидев признаки полусовременной цивилизации.
– Я приму душ? – с надеждой спрашивает она.
– Да. Когда мы получим колеса, найдем душ, еду, кровати и одежду.
Не могу не смотреть на ее грязную футболку, вспоминая удивительный вид ее лифчика, когда она поднялась из воды. Ткань липла к каждому медовому дюйму ее тела, и если бы не мальчишки-солдаты, вероятно, я бросил бы ее на насыпь и высосал бы из нее всю воду Амазонки.
Она замечает, что я смотрю, но только улыбается в ответ. По-видимому, ей все равно, смотрю ли я на ее сиськи или задницу. Кажется, также она не переживает, если я прикасаюсь к ней. На самом деле, думаю, ей это нравится. Она даже проявляет любопытство, а не страх перед Годзиллой. Влажная, чистая Ава звучит, как личный кусочек рая.
– Пошли, – кисло говорит Гарсия.
Ава делает смешное выражение лица, и я отрывисто смеюсь, отчего Гарсия хмурится еще сильнее. Прогулка от берега реки до центра небольшой провинции короткая. Камповерде состоит из одной центральной мощеной дороги, обслуживающей ряд глиняных ответвлений и небольшое количество предприятий, включая маленький продуктовый магазин, и то, что выглядит, как мотель. В центре города больше велосипедных рикш, чем людей.
Местные смотрят на нас, как на привидения – особенно, на бледнокожую Аву. Хотя их взгляды можно списать на то, что мы носим на себе больше грязи, чем на земле.
– У тебя есть деньги, – это не совсем вопрос, ведь Гарсия не пришел бы сюда без полной экипировки.
Он кивает и достает пачку розовых Нуэво соль13.
– Как ты думаешь, сколько это будет стоить?
Я замечаю старый Фольксваген-Гольф.
– Может, пятьдесят купюр?
– И это все? – спрашивает Ава.
– Это пара тысяч долларов, – объясняю я.
Гарсия находит владельца и вступает в быстрые переговоры на испанском языке. От продавца автомобиля мы арендуем небольшое жильё. Одна спальня, одна ванная комната и кухня. Это скромно, но есть проточная вода, что является главным условием. Семья останется с соседями в обмен на наши деньги, и они разделят плату, когда мы уедем.
– Входи, детка, – говорю я, открыв дверь в маленькую ванную.
Ава прислоняется ко мне, как будто вся ее энергия исчезла, когда девушка вышла из джунглей. Это постадреналиновая авария.
– Детка? – Гарсия поднимает брови.
Закрыв дверь, слушаю, как начинает течь вода, и направляюсь к собственной катастрофе.
– Дай мне краткое описание ситуации в Пукальпе.
– Беннито и Родриго следят за Дювалем. Он снял бунгало в отеле «Маниш Эколожико». С ним его брат Фуке, и у него три телохранителя. Двое из них в бунгало с ним, а другой в главном здании. Я видел, как они привели женщину. У нее лицо было закрыто, поэтому я не смог установить личность.
Роза. Пока не рассказываю Гарсие о своих планах. Он на грани, и мне хочется получить представление о местности, прежде чем предлагать новый курс действий.
– Уютно. Как мы расположились?
– У нас бунгало по обе стороны, – самодовольно говорит Гарсия.
– Хорошо. Мы с Авой возьмем одно, а вы трое можете быть в другом.
– Когда мы ее бросим? – мотает он головой в сторону ванной.
– Мы не бросим ее.
Гарсия сжимает рукой деревянную спинку стула.
– Она наша обуза. Мертвый груз за который мы серьезно поплатимся.
– Ты пропустил «демон». Разве не поэтому Фуке не трахнул ее? Потому что у нее разные глаза?
Может быть, она суккуб. Не знаю, волнует ли меня это сейчас. Я готов отдать за нее душу.
– Если говоря, что она дитя дьявола, ты не пустишь эту девчонку в свою постель, то да, она демон.
– Тогда привыкай спать с леди Люцифер, потому что она переезжает на остров.
– Какого хрена ты говоришь, – выпаливает он.
– Такого хрена.
Я закрываю глаза.
Он снова и снова бормочет о том, как не может поверить, что я потерял яйца из-за какой-то цыпочки в джунглях, и должно быть, меня укусил комар, и теперь я страдаю от галлюцинаций, вызванных малярией. Мы с Авой договорились. Я собираюсь спасти Розу, и она спасет... она спасет меня.
– С ним все будет в порядке? – спрашивает Ава, выходя из душа, такая розовая, белая и восхитительная.
– Да, все будет хорошо, – отвечаю я за Гарсию.
Он работает над заживлением ран у меня на спине и не хочет с ней разговаривать, вероятно, боится, что попадет под ее чары. И да, тогда мне придется убить его, потому что Ава теперь моя. Она переезжает на мой остров. Не знаю, как мы будем заниматься сексом. Возможно, не будем. Но собираюсь научиться давать лучший орал в мире и вместе с несколькими игрушками, я буду держать ее удовлетворенной.
Но не могу жить без нее. Нет. Правда в том, что я знаю, каково жить без нее. Вот, чем я занимаюсь последние тридцать пять лет. Существую.
Ее присутствие освещает темную ночь, сделав поход в джунгли, похожим на слишком короткий курортный отпуск. Она храбрая – глупо так – и умная. И я хочу ее больше, чем голодный человек жаждет пищи. Больше, чем проклятый человек заботится о своих последствиях.
Черт возьми, ее улыбка – это все, что мне нужно. Пока Гарсия копается у меня в ранах, я не вздрагиваю, потому что почти не чувствую боли. Какая боль, когда Ава держит меня за руку, освещая меня своим разноцветным солнцем.
– Ты закончил? – спрашиваю я Гарсию, которому не терпится остаться наедине с Авой.
Она хорошо пахнет. Наши желудки полны мяса, бобов и фруктов. Ава ела фруктовое мороженое с сахаром и сливками с таким энтузиазмом, что я подумал, кончу в штаны, просто наблюдая за ней. Даже у Гарсии был остекленевший взгляд.
– Терпение, брат.
Он работает медленно, и я думаю не потому, что раны грязные, а потому что он пытается отсрочить неизбежное – чтобы мы остались только вдвоем с Авой.
Но он должен уйти.
Девушка больше не держит меня за руку, а гладит ее. Одной рукой она баюкает меня, а другой рукой с распухшим мизинцем проводит по венам на тыльной стороне моей ладони и кончиками пальцев по костяшкам ладони. Я не знал, что прикосновение может быть таким эротичным. Хорошо, что лежу на животе, поэтому мой член вонзается в матрас.
– Мне нужно больше бинтов. Они в мешке в соседней комнате, – указывает Гарсия на открытую дверь.
Ава сжимает мою руку, вскакивая, чтобы выполнить его приказ. Я наблюдаю, как ее пышная попка качается за дверью, вздыхая, как школьник. Гарсия не теряет времени.
– Ей нужно уйти, – повторяет он. – Покупка может состояться в любой день, и ты не можешь отвлекаться.
Не отрываю глаз от освободившегося дверного проема, потому что скоро вернется Ава, и я смогу наблюдать за ней, когда она подойдет. Она приняла душ, и ее кожа выглядит съедобной. Мне хочется лизнуть ее и посмотреть, на вкус она сливки или мед. Может быть, это так. Ее тяжелые сиськи колышутся под чужой футболкой. Моей, конечно. Я чуть не повалил Гарсию на землю, когда он швырнул ей в лицо одну из своих, вот, почему он сейчас пытается убедить меня уйти. Он останется здесь, и будет охранять девушку.
– Не получится, – говорю я.
Никто не спит рядом с Авой, кроме меня. Ее никто не охраняет, кроме меня. Я доверяю Гарсие и остальным, но сегодня это я и Ава.
Глава 22
Ава
Боже, я такая чистая. Это кайф.
Вернувшись в относительную цивилизацию, есть так много вещей, которые я никогда больше не буду принимать, как должное. Такие вещи, как мыло, и пресная вода. Находиться под крышей над головой, где сотни жуков не смогут приземлиться на вас. Еда, которая не прошла мимо тебя, три минуты назад.
На самом деле, только еда полностью останавливает. Кажется, не могу перестать есть. Даже сейчас я так набита лагерной едой, что меня тошнит, но когда роюсь в мешке в поисках бинтов и вижу несколько батончиков с шоколадным вкусом, борюсь с желанием запихнуть их в рот.
Но друг Рафа и так ненавидит меня.
Я замечаю, как он весь день бросает на меня несчастные взгляды. Не имеет значения, что я побита и покрыта укусами насекомых на каждом дюйме моей кожи. Можно подумать, я здесь дьявол во плоти, чтобы создавать проблемы. Догадываюсь, почему. Раф меняет свои планы на меня. Вместо того чтобы «бросить Аву» сейчас «работать с Авой».
И хотя это не было моим первоначальным планом, я рада, что сейчас план поменялся. Могу ли я получить горячего парня и спасти мою лучшую подругу? Может ли этот дерьмовый шторм превратиться в лучший сценарий?
Остается только надеяться.
Даже моя опухшая рука чувствует себя лучше. Мизинец выглядит плохо, но я могу согнуть его без особой боли, и опухоль спадает вокруг запястья. Схватив бинты, я возвращаюсь в спальню, где Раф лежит поперек кровати, а его приятель Гарсия работает над ним. Когда вхожу, они поднимают глаза, и чувствую себя неловко за свою одежду. На мне надета футболка, которая на несколько размеров больше меня, и пара трусов-боксеров из хлопка, так как это были единственные чистые вещи из всего, что у них было в наличии. Мой лифчик и трусики мокнут в раковине, полной мыла, и кто-то пообещал мне утром принести «настоящую» одежду.
Нахмурившись, Гарсия качает головой и снова перебирает раны Рафа, но Раф протягивает мне руку с тем напряженным взглядом, который он приберегает только для меня. Передав Гарсие бинты, я сажусь на стул рядом с кроватью и снова беру Рафа за руку.
Я первая признаю, что немного обидчива со своим парнем. Он – мой якорь, и единственное, что удерживает меня от паники по поводу ситуации. Он сдерживает мою тревогу за Розу, отвлекая от того факта, что его друг ненавидит меня, и мы все еще в чужой стране с опасной информацией, где не так много друзей. Потому что когда его рука касается моей? Все в порядке. Знаю, Раф меня получил.
Снова сажусь на стул, скрещивая ноги. Они чистые и свежевыбритые, но покрыты рубцами, порезами и синяками. Это не сексуально, но Раф протягивает руку и проводит ладонью вниз по икре, задумчиво и почти благоговейно глядя на меня.
Я дрожу, и желание скользит по мне, вот так. У меня сжимаются бедра, и я бросаю еще один взгляд на Гарсию. К несчастью, у него поджимаются губы при виде, как Раф прикасается ко мне.
– Ты закончил? – снова спрашивает он Гарсию, но по-прежнему смотрит на меня, всегда на меня.
– Почти, – говорит Гарсия, и его тон более чем немного раздраженный. – Теперь можешь сесть.
В последний раз Раф ласкает мою ногу и садится. У него спереди торчит член, и я облизываю губы при виде него. Он бросает на меня еще один голодный взгляд, обещающий то, что его поцелуй хотел доставить тогда на берегу реки.
– Ты можешь сам себя проводить? – спрашивает Раф, поднимая руку и двигая плечом, чтобы размять мышцы, и при виде этого у меня пересыхает во рту.
Гарсия опускает брови.
– Сначала нам нужно поговорить.
Я указываю на дверь в спальню.
– Почему бы мне просто не пойти выпить?
Раф кивает, но его взгляд пожирает мое лицо, грудь и ноги. Он проводит рукой по губам, и я знаю, он не думает ни о чем, что собирается сказать Гарсия. Он думает обо мне. Я под ним. Я на нем сверху. Я с моим ртом на нем. Его рот на мне.
А-а-а-а-а, теперь и я тоже об этом думаю. Заставив себя встать и выйти из комнаты, я закрываю за собой дверь. Сразу же слышу, как Гарсия начинает говорить низким голосом, а Раф спорит с ним. Часть меня хочет остаться и подглядывать, но у меня есть идеи получше.
Я направляюсь в ванную комнату маленького бунгало, роясь в ящиках и шкафчиках в поисках двух очень специфических вещей: презервативов и смазки. Если я собираюсь лишить Рафа девственности сегодня вечером – а так оно и есть – нам нужно и то, и другое.
В ванной нет ничего, кроме шампуня и кондиционера. Есть мочалка и ведерко для льда, что дает мне идеи, но я больше заинтересована в поиске презервативов. Возвращаюсь в гостиную и роюсь в сумке Гарсии. Успех. Один презерватив. Один. Я смотрю на пакет, но он не читается как «очень большой».
– Ну, черт побери. Мы что-нибудь придумаем.
Я кладу его на стойку, оставляя на потом.
Вернувшись в ванную, беру ведерко и мочалку и открываю кран, пока вода не станет теплой и приятной. Добавляю немного мыла и наполняю ведро.
Сегодня будет первая ночь, когда мы будем чистыми, сытыми и не будем бояться, что жук укусит что-то неприличное. Я планирую наслаждаться каждым моментом, и мне хочется касаться Рафа повсюду.
И мы начнем с губки, которую я обещала.
Спор обостряется, и я выключаю воду, прислушиваясь. Мгновение спустя слышу, как кто-то бормочет «к черту», и дверь дома захлопывается.
Я выглядываю, а Раф стоит в гостиной без рубашки. Он потирает рот, глядя на дверь, и качает головой.
– Твой друг ушел? – спрашиваю я Рафа, открыв дверь в ванную пошире.
Он кивает.
– Он не большой мой поклонник, – замечаю я.
Раф смотрит на меня.
– Он думает, что ты отвлекаешь меня, когда мне это меньше всего нужно.
Ах. Что ж, возможно, он не ошибается. Но я не изменю своих планов. Независимо от того, что чувствую к Рафу, мне нужна его помощь, чтобы спасти Розу. Это просто дополнительный бонус (так много бонусов), что я тоже схожу с ума по парню. Я засовываю ведро под забинтованную руку и бросаю в него мочалку.
– Если он думает, что ты до этого отвлекался, то он еще ничего не видел.
Это привлекает внимание Рафа. Как и покачивание моих бедер, когда я двигаюсь вперед. Рядом с этим человеком чувствую себя прекрасно, несмотря на укусы насекомых и синяки.
– Что это за ведро? – спрашивает меня Раф, и в его взгляде снова появляется голодное выражение, что меня возбуждает.
Закусив губу, я опускаю руку в мыльную воду, поднимаю полотенце и сжимаю его.
– Время обтираться губкой, как я и обещала.
У него брови взлетают вверх.
– Ты будешь для меня медсестрой, Ава?
Он приближается ко мне, и я могу сказать, что он взволнован этой мыслью. Все в Рафе меняется, когда он думает обо мне. Даже его движения становятся более хищными и голодными.
И Боже, мне это чертовски нравится.
– Верно, – отвечаю я, стараясь говорить непринужденно. – Я хочу лично осмотреть твои раны и убедиться, что ты абсолютно чист перед сном. Так что возвращайся в постель.
Его взгляд вспыхивает от желания, и он подходит ко мне, чтобы поцеловать.
Аккуратно отхожу в сторону, потому что теперь я в игривом режиме. Если мы собираемся заняться сексом, сначала у нас будет много прелюдий.
– Нехорошо, нехорошо, – поддразниваю я. – Если ты хочешь принять ванну, тебе лучше лечь в постель.
Обещание обтирания заставляет его снова вернуться к постели, морщась от ран. Раф садится на край кровати, глядя на меня в нетерпении, и жаждущий прикосновений.
