Текст книги "Последняя надежда (ЛП)"

Автор книги: Джессика Клэр

Соавторы: Фредерик Джен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Но я девушка, и мы – опытные дразнилки. Я ставлю ведро с мыльной водой на тумбочку и беру подушку.

– Здесь. Давай я помогу тебе устроиться поудобнее. Откинься на спинку кровати, и я тебя приведу в порядок, – Раф делает, как я прошу, и я направляю его еще раз. – Наклонись вперед, и я дам тебе подушку.

Он послушно наклоняется вперед, и я кладу подушку ему за спину. Моя цель, конечно, двоякая. Я остро ощущаю ссадины и свежие раны на его спине, какими бы залатанными они ни были. Подушка поможет.

Кроме того, это дает мне шанс ткнуть грудью ему в лицо.

Я так и делаю, стараясь потереться своей грудью о его грудь и челюсть, и притворяюсь, что взбиваю подушку. У меня грудь свободно болтается под рубашкой, а мужчина стонет и тянется, чтобы схватить ее.

Я задыхаюсь, потому что в тот момент, когда он прикасается большим пальцем моего соска, по моему телу разливается жар. Зарывшись лицом мне в грудь, Раф снова издает глубокий стон.

– Ава. Черт возьми, милая Ава.

– Ты очень непослушный пациент, – упрекаю я его, отстраняясь, хотя мне хочется прижаться грудью к его лицу и посмотреть, будет ли он ласкать языком мои соски.

Взволнованная, я поправляю рубашку и поворачиваюсь к ведру с водой. У меня грудь болит под рубашкой, поэтому мне хочется сорвать ненужную ткань и забраться на Рафа. Терпение, Ава.

– Ты палач, – хрипит он.

Я подмигиваю ему.

– Пытка – это часть удовольствия, детка.

Сжав здоровой рукой полотенце, я наклоняюсь вперед.

– Могу я теперь намылить тебя?

Вероятно, V-образный вырез футболки дает ему хороший обзор на мое декольте, и когда его взгляд падает туда, я знаю, что нашла еще один способ свести его с ума.

– Если ты прикоснешься ко мне, – предупреждает он, – я могу порвать штаны.

– Тогда я приведу тебя в порядок.

Я сажусь на край кровати, осторожно проводя мочалкой по его ключице. Дело в том, что он девственник. Секс «на пол шишечки» не считается – по крайней мере, не в этом случае. Думаю что он из «скорострелов». В первый раз так точно! Вряд ли я сорву голос из-за накатывающих один за другим оргазмов. По-моему, этот раз будет о нем и для него. А я получу удовольствие от того, как он сходит сума от страсти.

Секс не должен быть таким, что кто-то тр**ает тебя до тех пор, пока ты не сможешь стоять. Речь может идти о мягких сексуальных прикосновениях и игривых словах, и мне хочется показать Рафу это. Хочу показать ему, что меня не волнуют его шрамы, или тот факт, что у него абсурдно большой (и довольно болезненный) пенис. Секс может быть просто наслаждением друг другом, и наслаждением тем, что предлагает другой человек.

И тогда это может стать тем, что он оттр**ет меня до тех пор, пока я не смогу стоять.

Мужчина закрывает глаза, когда я кладу мокрую тряпку ему на грудь. Ручейки воды стекают по загорелой коже, и мой план внезапно работает против меня. Теперь мне хочется прикоснуться губами к этой коже и попробовать на вкус эти теплые мышцы. Укусить его сильно за грудную клетку. Делать все виды непослушных злых вещей с человеком. Я вздыхаю, снова окуная тряпку, и провожу ею вниз по его животу.

– Вы очень красивый мужчина, Раф Мендоза.

Он приоткрывает на меня глаза.

– У меня везде шрамы.

– Девчонки любят шрамы.

Раф фыркает.

– Я серьезно. Если бы я увидела тебя на вечеринке, наверное, мне пришлось бы поднимать челюсть с пола, – я провожу мокрым пальцем по его пупку. – Эти темные глаза, густые волосы, твой великолепный загар. М-м-м.

Он молчит, и когда я снова смотрю на него, в его взгляде появляется острая болезненная потребность. Знаю, что он чувствует. Кажется, мой пульс сосредоточен между его ног, а мои соски жаждут его рта. Чувствую боль от потребности везде. Все это из-за полуобнаженной ванны с тряпкой и обещания удовольствия позже.

Хотя нет причин, почему я не могу поднять ставку.

– Почему бы тебе не снять штаны, чтобы я могла закончить вытирать тебя?

Раф колеблется, и у меня сердце немного болит. Знаю, он беспокоится о Годзилле и его размере. Беспокоится о том, что случилось в прошлом. Пора снова отвлечь его. На этот раз я поднимаю тряпку из ведра, не отжимая её, и задеваю ею свою грудь так, что ткань рубашки прилипает ко мне.

Глава 23

Рафаэль

– Черт, Ава, ты такая красивая.

Я прикрываю рукой внезапно пересохший рот. Но знаю, чем хочу его намочить.

– Ты фанат «пост джангл кутюр»¹⁴?

Она машет рукой над своим телом, и я предполагаю, что должен увидеть некоторые недостатки, но все, что замечаю, это ее щедрые изгибы, сияние свежевымытой кожи и открытое приветливое выражение ее лица.

– Я немного привела себя в порядок.

– Если бы ты была красивее, мое сердце остановилось бы.

Я тяну девушку за руку, чтобы она больше не стояла на коленях у меня между ног. Боюсь, что, просто глядя на нее в таком положении, я кончу ей на лицо. Плюс у меня есть планы. Я провожу руками по ее бедрам к коленям. У нее ноги немного мускулистые с тонкие лодыжки. За ее лодыжкой есть впадина, которая умоляет поцеловать ее. На самом деле, нет ни одной части ее тела, которая ни была бы создана для моих губ.

Ава проводит руками дорожку к моим плечам. Прикосновение легкое.

– Ты не сделаешь мне больно, – говорю я ей.

Мне нужно, чтобы она была уверена в сегодняшнем вечере не потому, что ожидаю, что она займется со мной сексом, а потому, что не хочу, чтобы она была в моей постели из-за какой-то неуместной идеи благодарности. Мне хочется, чтобы это прикосновение было искренним.

– Ты уверен?

Она легко скользит руками по мышцам моей спины и вниз по зазубренным сторонам порезов.

– Ничто из того, что ты можешь сделать, не причинит мне вреда, – говорю я ей.

Даже если она убежит от меня. Если она решит, что не хочет иметь со мной ничего общего, в этом не будет ее вины. Она не сделала мне больно. Ситуация убьет меня. Мысль о том, что она не сможет ответить мне взаимностью, причинит мне боль. Но это всё мои чувства, и я владею ими.

За одну ночь, проведенную с ней, я получил бы множество ножевых ранений. Чтобы иметь возможность прижаться губами к ее коже. Сосать ее сиськи. Слышать, как она стонет мое имя, и как я довожу ее языком до оргазма. Все, что я когда-либо буду терпеть, или страдать после этого, будет стоить того. Оно. Уже. Стоит. Того.

Проведя руками по ее шелковистым ногам к задней части бедер, я стягиваю боксеры, и тяну ее вперед. Ее аромат богат не только мылом и водой, но... возбуждением. Мускусный земляной запах, от которого у меня во рту вдруг скапливается слюна. Ни одна булочная во Франции не пахла так соблазнительно и ароматно.

Я поднимаю ее футболку и не нахожу ничего, кроме голой кожи. Ава везде побрилась. Гладкая кожа между ее бледными бедрами – самое эротичное зрелище, которое мне довелось увидеть.

– Прекрасно, – благоговейно повторяю я.

Прижавшись к ней носом, я вдыхаю запах ее желания. Она вздрагивает от прикосновения, впиваясь пальцами в мышцы плеча. Мне нужны следы от ногтей. Я хочу ее так сильно, что она сдирает с меня кожу ногтями и зубами. Сегодня ночью собираюсь подарить ей оргазм, вырывающий волосы, срывающий горло и царапающий кожу.

– Совершенно верно. Покажи мне, как сильно ты хочешь.

– Да, – отвечает она.

Ее собственное дыхание прерывистое. Мое дыхание тоже идет в коротких неровных отдышках. Я никогда не был так взволнован и полон предвкушения. Каждая часть меня тянется к ней. Она – магнит, а я – масса крошечных металлических опилок, которые впервые в моей жалкой жизни находят дом.

Засунув руку ей между ног, черт возьми, понимаю, она мокрая. Мои планы, те, что включали в себя длинный вытянутый палец, вылетают в окно.

– Руки на кровать, милая, – говорю я ей, слезая с матраса, и сажусь между ее бедер.

Ава наклоняется вперед, а ее груди болтаются передо мной. Футболка, которая едва скрывает ее прелести, бесит меня, потому что я хочу увидеть эти пышные сиськи, качающиеся перед моим лицом. Я беру нижнюю часть футболки зубами, разрывая ее обеими руками спереди.

Вскрикнув от удивления, девушка хлопает себя рукой по груди.

– Черт побери, ты что укусил и сорвал футболку? – смеется она, и звук прерывается, когда я засасываю одну из ее сочных сисек в рот.

– Ты чертовски права.

Я тру грубой ладонью другой сосок, пока он не напрягается и не готов к моему рту. У Авы начинают дрожать ноги, и я должен оставить ее сиськи, чтобы она ещё могла стоять, и движение приносит ее мокрую киску прямо ко рту.

Я стону от ее вида и запаха. Жидкость из ее киски стекает по бедрам. Есть след от сока, который не заканчивается, на полпути стекая по ее ноге. Я лакаю его. Плыву по этой влажной сочной тропинке до самого ее истока. Там, в горячей и влажной пещере между ее ног, так много мест, которые мне хочется сосать и кусать одновременно. Это страна чудес, и я едва знаю, с чего начать. Мне быть языком в ее влагалище, пока она источает сливки на моем языке? Посасывать ее губы? Хлестать ее клитор, пока она не сможет стоять прямо? Не облажайся, Рафаэль.

– Черт, милая. Я могу убить человека дюжиной способов. Могу продержаться две недели на замерзшем севере. Могу вывести тебя из джунглей, но не знаю, что я здесь делаю, и не хочу все испортить. Я так хочу тебя. Если я не прикоснусь к тебе губами... – замолкаю я, вылизывая ее от задницы до клитора и обратно.

– Это хорошо. Что бы ты сейчас ни делал, это хорошо, – выдыхает она.

– Я хочу, чтобы ты продолжала говорить со мной. Продолжай говорить мне, что тебе нравится. Что тебе не нравится.

Я хочу в эту киску. Мой член может никогда не оказаться в ней, но я сделаю языком ей лучше, чем любой ублюдок, который когда-либо существовал. Стану настолько опытным в том, чтобы заставить Аву кончить от моего языка, пальцев и слов, что она никогда ни в чем не будет нуждаться.

Я кладу большие пальцы по обе стороны от ее красных набухших половых губ и щелкаю по ней языком.

– О боже, да, Раф. Сделай это. Снова.

Ее влагалище мягкое, тугое и очень влажное. Если бы мы были в пустыне, я мог бы выжить, если просто пил бы ее сок. Я вонзаю в нее язык, проникая внутрь, и запоминаю все. Когда моя челюсть трется об ее бедра, девушка дрожит. Когда мой язык трется об ее губы, она стонет. Я запоминаю каждый стон, дрожь и движение.

Мой член подтекает в брюки-карго, и я знаю, что собираюсь кончить только от лизания ее киски. Черт, я могу кончить только от ее запаха, а с моим носом, погруженным в ее мягкую кожу, и моим языком так далеко в ее влагалище, я знаю, что не продержусь долго.

– Используй пальцы, – выдыхает девушка, и скрипучий звук говорит мне, что у нее проблемы с дыханием, она хрипит от сдерживаемых криков. Это заставляет меня снова заняться ею, чтобы она потеряла всякое подобие контроля. – Пососи мой клитор.

Она накрывает клитор дрожащей рукой, массируя его, и щелкает пальцами по моему носу. Несколько мгновений я жадно наблюдаю за ее прикосновениями, чтобы точно увидеть, какой ритм ей нравится. Прикосновение нежное, а затем более жесткое, пока она не спускается вниз по клитору и не прижимается к моему лицу. У нее подкашиваются ноги, и я приподнимаю ее так, чтобы Ава оседлала мои плечи, и поддерживаю ее задницу одной рукой, чтобы она не напрягала ноги. Другой рукой я погружаю в нее два пальца.

– Да, о да, Раф. Вот, так.

Стенки ее киски смыкаются вокруг моих пальцев.

– Сильнее, малыш. Трахни меня сильнее.

Я засовываю туда еще один палец. Черт, она такая тугая.

Я тверже, чем когда-либо. Миллион литров крови отправляется с головокружительной скоростью мне в пах. У меня сердце стучит в ушах так громко, что я едва слышу мольбы Авы о большем.

Я дам тебе больше. Я дам тебе все.

Завтра с ней может не быть. У меня может не быть другого шанса с ней. Но если я никогда не буду между ее ног, ее радость и удовольствие в этот момент должны быть настолько незабываемыми, что она не сможет прикоснуться к себе, не думая о моем языке и пальцах, и как я заставил ее тело светиться. Я рад, что сижу на заднице, а она склоняется надо мной. Не знаю, выдержу ли я, если увижу ее пьяное от страсти лицо, или ее тяжелые сиськи, раскрасневшиеся от желания.

У меня почти не остается контроля. Желание подхватить ее на руки и нырнуть у нее между ног неистово овладевает мной. Я вижу это как наяву. Ее ноги широко расставлены, мои руки зацеплены ей за колени. Ее ногти впивались в мои предплечья, а голова откидывалась назад в безумном экстазе.

Но мой взгляд будет сосредоточен между нами и видением моего члена, входящего и выходящего из ее сладкой пи*ды.

Стиснув зубы, я напоминаю себе, что такой сценарий никогда не произойдет. Вместо этого у меня есть чертовски удивительная альтернатива. Я ладонью глубоко в киске Авы. Она показывает мне, как ею двигать. Ее смазка у меня на лице, ладонях и во рту. Я собираюсь подарить ей такой сильный оргазм, что она почувствует его ступнями.

Отталкивая ее руку подбородком, я медленно облизываю клитор, пытаясь определить ее реакцию. Провожу пальцем снизу вверх и щекочу кончик дразнящими ресницами. Девушка извивается, что отлично подходит, чтобы дразнить, но я хочу, чтобы она взорвалась.

Внутри ее киски я двигаю пальцами, как ножницами, поглаживая каждое нервное окончание, которое могу найти. Ава наклоняет бедра вперед, когда я нахожу маленький губчатый участок кожи. Она задыхается, и произносит странный звук, от которого у меня по спине пробегает дрожь. Я медленно провожу кончиками пальцев по передней части, убеждаясь, что снова попал в это место.

Все сжимается. У нее сжимаются пальцы ног, а мышцы бедер напрягаются.

Я сжимаю ее крошечный комочек ртом, с силой втягивая его в рот. Девушка кричит, а я не сдаюсь. Надавливаю изо всех сил, погружая пальцы в ее влагалище, и сосу клитор так сильно, что щеки впадают.

Ава трется об мой язык, трахая мое лицо. Я использую все, что у меня есть – язык, челюсть, зубы и пальцы – пока она не кончает, одно дрожащее, сжимающееся движение за другим, и я продолжаю глотать.

Это чудо. К черту солнечную энергию и источники обновления ветра, ее оргазм может привести в действие мир. Думаю, она заставляла людей беременеть в трех странах. Если Гарсия позже скажет мне, что в океане было землетрясение, я не буду сомневаться.

Она выкрикивает мое имя.

– Боже, Раф. Боже. Не останавливайся.

Никогда. Я никогда не остановлюсь. Продолжаю толкаться и сосать, пока она не кончает снова.

С каждым вдохом я наполняю легкие ее мускусом. Ее сливки заливают мой рот, и я окружен ею. У меня напрягаются яйца, оргазм проносится по позвоночнику, вырываясь из члена, и я проливаюсь в штаны.

Когда девушка падает на кровать, тяжело давит ногами мне на плечи, но я в восторге от того, потому что она первая – и единственная – женщина, которую я когда-либо пробовал. Что ее голос – единственный, кто когда-либо выкрикивал мое имя.

Чувствую, как улыбка расползается по моему лицу, и растягивается от уха до уха, потому что я заставил ее кончить так сильно, что она не могла стоять на собственных ногах, и кричала мое имя так громко, что вероятно, мальчики в деревне слышали эхо.

Но я еще не закончил. Я поцеловал только одну часть ее тела. Мне нужно еще многое исследовать.

Я легко поднимаю ее, бросая на кровать. Она приземляется на спину с раздвинутыми ногами, и ее большие груди трясутся. Я мог бы легко скользить своим членом между этими двумя пышными подушками с долиной, влажной от ее сока и моего оргазма.

У нее скользкое тело от пота.

– Войди в меня, Раф. Я хочу твой твердый член внутри меня.

Я поднимаю одну руку, чтобы схватить ее за сиськи, а другой рукой парю над ее набухшей киской.

– Нет, – качаю я головой. – У меня на тебя другие планы.

Я не испорчу эту ночь болью.

Она хочет меня, несмотря на размер моего члена, который заставляет проституток убежать с криком. Не говоря уже о шрамах. Не понимаю, как она меня хочет, но с меня хватит вопросов.

Я ползу вверх по ее телу, целуя небольшой подъем живота к нижней части груди. У нее потрясающие сиськи. Полные и спелые с красными, как ягоды, сосками. Провожу языком вдоль изгиба, и долину между ними. Я передвигаю пальцами по складкам ее лона, влажным от моей слюны и ее оргазма, пока снова не скольжу в нее. Она приветствует меня крепким объятием.

– Я могу заставить тебя кончить снова, – говорю я ей, наклоняясь, чтобы потереться носом о ее шею. – Я изучаю тебя. Знаю, тебе это нравится.

Ава извивается под моей рукой, когда я нахожу горячую точку в ее влагалище.

– Когда закончу сосать и лизать каждый дюйм твоего тела, я буду трахать тебя языком и пальцами, пока не высосу каждую унцию из твоей киски.

– Я хочу это.

Она хватает мой член рукой, которая кажется нежнее шелка, но удивительно сильной. Или может быть, от её рук я просто превращаюсь в пластилин.

– Нет, Ава, мы не можем.

Но мое тело предает меня. Оно реагирует на ее прикосновение, а девушка смеется низким знойным звуком, который пахнет сексом.

– О, Раф, мы можем. Я сейчас такая влажная.

Она тянет меня за запястье, и я неохотно отстраняюсь. Ава решительно направляет мою мокрую руку к стволу и хочет член внутри нее. Черт.

– Могу я привести Гарсию?

В ее взгляде вспыхивает интерес, который она пытается скрыть. Ради этой женщины я готов на все. Меня убьет, если я увижу другого мужчину у нее между ног, но если это единственный способ удержать ее, смогу ли я это сделать?

– Я могу привести кого-нибудь другого...

Она наклоняет ко мне бедра, и мой влажный член трется об ее воспаленные половые губы, и я задыхаюсь от слов.

– Черт, милая. Ты убиваешь меня.

Она обхватывает руками мое лицо, и ее прекрасные глаза впиваются в меня.

– Мне не нужен никто, кроме тебя, Раф. Только ты. Я знаю, что могу взять тебя. Дай мне попробовать.

Обхватив ногами мою талию, она отталкивается вверх, так что едет на гребне моего члена. Я крепко сжимаю основание члена. Это не делает меня менее твердым. Ничто из этого не делает меня менее твердым. Я только становлюсь больше, толще и длиннее. Каждый вздох в моем ухе, и каждое прикосновение ее кожи к моей сводит меня с ума.

Я вскакиваю на ноги, подтягивая ее тело к краю кровати.

– Я заставлю тебя кончить снова.

Используя головку моего члена, я втираю его в ее распухшие губы до клитора и обратно. Ее дырочка такая узкая и маленькая, что я никак не могу войти в нее, но могу вставить только кончик.

– Ты в безопасности, Ава? Ты принимаешь таблетки, или тебе сделали укол, или что там еще женщины делают в эти дни? У нас есть презервативы?

Она похлопывает себя по животу.

– Думаю, презерватив не нужен. У меня есть ВМС¹⁵. Но меня не проверяли целый год.

– Плевать.

Я никогда ни с кем не буду заниматься сексом. Мой член и я всегда будем хотеть только Аву.

Держу свой член у входа в ее маленькое отверстие, ожидая ее разрешения. Она втягивает нижнюю губу.

– У меня не было секса целый год, вот, почему меня не проверяли.

– Для меня достаточно.

Мы знаем, что я в безопасности. Я девственник. Тридцатипятилетний девственник, который убил больше людей, с кем Ава когда-либо спала.

Направляю широкий кончик внутрь нее, вытягивая смазку, распространяю ее по всем губам и влагалищу. Повторяю это действие снова и снова, погружаясь чуть-чуть, и отступаю. Мой член кричит для большего действия и более глубокого проникновения, а я должен сжать его до боли.

Яйца наливаются и плотно прижимаются к телу, когда желание окрасить ее тело моим семенем проносится в моей голове. Но я не кончу, пока не услышу сладкие звуки ее освобождения.

Я обвожу ее клитор головкой члена и шлепаю по дерзкой плоти Годзиллой.

– Подними свои сиськи для меня, милая. Мне нужно пососать их.

У нее остекленевшие глаза, но она делает, как я приказываю. Ава кладет руки под эти спелые холмики, складывая их вместе. Не нарушив привычного ритма погружения, круга и надавливания, я наклоняюсь и использую все основные мышцы, чтобы держать свое тело над ней. Втягиваю один сосок в рот, а затем другой, двигаясь взад и вперед между ними.

У нее голова бьется об матрас.

Ей нужно больше давления. Ей нужно сильнее.

Она обвивает рукой вокруг моей шеи, и слышу, как она хрипло шепчет мне на ухо.

– Да, милая, – говорю я сквозь стиснутые зубы. – Это лучший способ.

– Ты нужен мне внутри.

Схватив ее за задницу, я притягиваю к себе. Она кончает, и я кончаю, не зная, откуда берется вся эта скользкость, но между нами все мокрое. Девушка впивается пятками мне в спину и скачет по твердой жесткой длине. Я грубо двигаю ее на себя, используя всю силу, чтобы дать ей то, чего она так отчаянно хочет.

– Я хочу, чтобы ты кончила со мной, Ава. Сейчас же, – приказываю я, отрываясь от ее сосков.

Она знает. Девушка крепко прижимает меня ногами к ее телу, когда оно выгибается над кроватью. Чувствую, как она кончает, смачивая мой член, и я почти теряю контроль. У меня дергаются бедра, а огромная головка моей эрекции проскальзывает в ее влажную горячую дырочку, и этого небольшого контакта достаточно, чтобы возбудить меня.

С ревом я отступаю назад, хватая свой член. Несколькими резкими толчками я вытягиваю оргазм из основания позвоночника. Он вырывается наружу, извергая длинные молочные струи на ее голый холмик, живот и изгибы груди.

Ава лежит подо мной, тяжело дыша и широко раскрыв глаза.

Я смотрю на беспорядок, который сделал, и нисколько не жалею об этом. Нет. У меня в голове есть только одна мысль, только одна концепция, которая идет по замкнутому кругу в моем мозгу. Я опускаю руку на ее живот в вязкую жидкость и размазываю ее повсюду. Даже провожу двумя пальцами по ее лобку и в ее горячую киску, запихивая свою сперму внутрь этого узкого канала.

Весь мой мир сужается до трех букв. Моя.

Глава 24

Ава

Что ж...

Я тяжело дышу, пытаясь вернуть воздух в легкие. Только что я кончила так сильно, что мой мозг чувствует, как он должен вытекать из моих ушей. Между моих скользких бедер Раф скользит пальцами внутрь меня, толкая снова и снова. При каждом движении его пальцев по моему телу пробегают толчки, но я не говорю ему остановиться.

Мне хорошо. Вообще-то чувствую себя потрясающе. Но я все еще ощущаю пустоту глубоко внутри, и это то, что даже его накачивающие толкающие пальцы не могут удовлетворить. В самых грубых выражениях, это пустая боль, которая может быть удовлетворена только хорошим глубоким толчком.

И мы даже близко к этому не подошли.

– Раф, – бормочу я, когда снова могу дышать, и скольжу руками по его плечам. – Как ты?

Я делаю паузу, потому что странно спрашивать. Ты там держишься? Ты что, совсем спятил? Неужели он думает, что я не замечу, как он отшатнулся, чтобы не воткнуть в меня свою бейсбольную биту? Раф – это многое, как и Годзилла. «Игнорируемый» нигде в этом списке.

– Я самый счастливый человек на свете, – его голос хриплый, и он снова толкает пальцы в меня, очарованный скользким движением. – И ты так чертовски красива, что это причиняет боль.

– Это много, черт возьми, – беспечно говорю я, чувствуя себя немного глупо, и действительно хорошо, довольно бескостно, но глупо. – Прибереги немного на потом.

– Потом? – наконец, он поднимает на меня глаза, внимательно изучая свои пальцы, работающие в моей киске. – Тебе нужно кончить еще, детка?

– Мне?

Я сдерживаю смех, который грозит вырваться наружу, и вместо этого сгибаю бедра, покачиваясь на его пальцах так, что они скользят в меня еще сильнее. Они издают влажный звук внутри меня, а его зачарованный взгляд возвращается к моей киске.

– Ты все еще не кончил, Раф.

– О, да, – выдыхает он, толкая эти пальцы в меня снова, когда я качаюсь вниз. – Я кончил на тебя.

– Но не внутри меня, – поддразниваю я, сжимая свои мышцы вокруг его пальцев.

Он шипит, и я знаю, что он чувствует, как я его обрабатываю. Он качает головой.

– Нет. Я в порядке.

– Вовсе нет.

Я продолжаю работать с его пальцами, и он входит в меня еще сильнее, а я кусаю губу, потому что снова возбуждаюсь.

– Ты хочешь сказать, что если я протяну руку и возьму твой член, он станет мягким и безвольным в моих руках?

Раф стонет, прижимаясь лицом к моему бедру.

– Так я и думала, – говорю я мягким дразнящим голосом. – Мы не встанем с кровати, пока ты не войдешь глубоко в меня и не кончишь так сильно, что я почувствую это в горле.

Вместо того чтобы сказать мне, как это возбуждает, когда я так говорю, или что я сексуальна, он качает головой и прижимается поцелуем к моему бедру.

– Не могу. Господи, я так хочу, Ава, но не могу. Я сделаю тебе больно.

– Ты не сделаешь этого! – восклицаю я.

– Ты слишком тугая, – словно в доказательство своих слов, он снова входит в меня пальцами.

– Тогда расслабь меня.

Я раздвигаю ноги шире, сжимая колени, и представляю ему свою открытую плоть.

Он смотрит туда, снова качая головой.

– Мне шлюхи отказывали при виде моего члена, Ава.

Да, но я хочу сказать, что они не были влюблены в тебя. Я сдерживаю слова. Наверное, это просто лихорадка джунглей. Стокгольмский синдром¹⁶, что-то в этом роде. За последнюю неделю я привязалась к Рафу Мендозе, и прямо сейчас я бы сделала все для него. Может быть, я не в своем уме, чтобы признаваться в любви прямо сейчас, поэтому не буду.

Ясно, мой девственник нуждается в облегчении.

– Сколько пальцев у тебя сейчас во мне, детка? – спрашиваю я его.

– Два, – говорит он хриплым голосом. – И ты такая чертовски тугая.

– Вставь в меня третий.

Он не останавливается, и это меня радует. Он хочет этого, даже если говорит, что не хочет. В следующее мгновение он толкается в меня сильнее, и я извиваюсь от ощущения этих трех пальцев. Определенно больше, но не из области того, с чем я не справлюсь. Я настолько скользкая от его оргазма и моих собственных соков, что чувствую, могу справиться с чем угодно прямо сейчас. Он осторожно вставляет их в меня, наблюдая за выражением моего лица.

Пора немного показать маленькую театральную постановку. Это приятно, но чтобы победить сомнения Рафа, мне нужно вести себя так, будто это самая большая чертова вещь, которую я когда-либо чувствовала в своей жизни.

– О, да, – стону я, снова сжимая киску вокруг него.

– Тебе нравится, детка?

Он снова входит в меня.

– Боже, да.

Я кусаю губы и стону, прижимая руки к бокам, так что мои сиськи торчат немного выше и заметнее с каждым толчком его руки в мою киску. Дело в том, что у меня когда-то был парень, который был самым хорошим парнем и паршивым любовником в постели. Я чемпион по притворству, как хорошо что-то чувствовать. И бьюсь об заклад, я смогу заставить Рафа преодолеть его колебания.

– Раф, раздвинь пальцы внутри меня. Доведи меня до предела.

Он делает это, и я наваливаюсь на них, когда он снова толкает в меня. Моя киска издает влажные неряшливые звуки под его пальцами, и этот звук очаровывает его так же, как и смущает меня. Но влажность – это хорошо, потому что мы не остановимся на пальцах.

– Хорошо себя чувствуешь? – спрашивает он хриплым голосом, полным желания, от которого мне больно.

Я киваю.

– Я все еще хочу большего, Раф. Я хочу тебя.

– Ты можешь взять четыре пальца?

«Да, придется», – думаю я, но киваю. Если ему это нужно, прежде чем мы перейдем к следующему раунду, я дам ему это.

– Сделай это.

Он отстраняется, и когда снова глубоко входит в меня, все кажется тесным и напряженным, несмотря на наши усилия ослабить меня.

– Это хорошо, – говорю я ему, сопротивляясь его руке. – Продолжай в том же духе.

– Ты, бл*дь, заглатываешь мои пальцы в свою великолепную киску, да?

Он снова входит в меня и выходит, начиная медленный порочный ритм, который заставляет меня забыть, что я должна работать с ним. Чувствую, как мои соски напрягаются в ответ, и низкое восхитительное давление снова начинает расти у меня в животе.

– Ты так хорошо чувствуешься, Раф, – я поднимаю бедра, пытаясь догнать оргазм. – Мне нужен твой большой толстый член, детка. Я хочу, чтобы ты был внутри меня, когда я кончу.

У него вырывается шипение, и он хрюкает. Он выскальзывает рукой из моей киски, и я чувствую себя странно одинокой. Смотрю вниз и вижу, как Раф работает рукой над своим членом. Тот светится от моих соков и кончает, пока я смотрю, а еще одна струя спермы фонтанирует из фиолетовой головки его огромного члена.

– Ты кончил без меня.

Я сажусь на локти, надув губы.

– Но не закончил, – скрипит он, работая членом, и его напряженный взгляд смотрит на меня. – Никогда с тобой не закончу.

– М-м-м.

Протянув руку между ног, я провожу пальцем по клитору. Он скользкий от наших смешанных соков, и я втягиваю воздух, чувствуя, как мой оргазм снова начинает нарастать.

– Ты же не заставишь меня снова кончить?

– Нет, – задыхается он, все еще проводя рукой по члену. – Справедливо... нужна минутка.

– Не торопись, – сладко говорю я, продолжая трогать себя.

Немного, просто достаточно, чтобы мое тело чувствовало накачку и оргазм рядом. Проходят минуты, отмеченные только хриплым дыханием Рафа и моим случайным вздохом, когда одно прикосновение подводит меня слишком близко к краю.

Затем быстрее, чем должен быть готов снова, он наклоняется и начинает целовать мое бедро, его рот голоден и полон желания.

– Я снова хочу тебя, Ава.

– Хочешь прикоснуться ко мне?

– Да, черт возьми.

Его рот движется к моей киске, где я трогаю себя.

Я прикрываю свою плоть рукой.

– Тогда я хочу, чтобы твой член был внутри меня.

Он качает головой.

– Дай мне съесть твою киску, детка. Ты чертовски хороша на вкус.

– Теперь я устанавливаю правила, – говорю я ему, откидываясь на кровать, и сажусь. – Разве ты не запустил в меня четыре пальца?

– Да, – говорит он, и тянется рукой к члену, будто не может перестать трогать себя при виде меня и контролировать.

– Тебе не кажется, что твой член состоит из четырех пальцев?

– Больше, – скрипит он.

– Ну, я могу взять и побольше, – говорю я ему.

Жду, пока он поймает мой взгляд, и намеренно провожу пальцами по киске, где я все еще влажная и нуждаюсь.

– Разве ты не хочешь сюда?

Раф снова стонет, и звук похож на боль. У него на лбу проступает пот.

– Не хочу причинять тебе боль, Ава.

– Не причинишь, – говорю я ему. – Почему бы тебе не позволить мне быть сверху? Мы будем идти так медленно, как нам нужно.

Он снова колеблется, но я знаю, что победила. Большинство мужчин любят мысленный образ женщины сверху. Я провожу рукой по груди и начинаю дразнить соски, пока он думает, и это подталкивает его к решению. С приглушенным проклятием он поворачивается, бросаясь спиной на кровать.

И Годзилла торчит прямо в воздухе.

Не буду врать, это чертовски пугающий член. Я блефовала, сказав Рафу, что его размер меня не беспокоит, но мне нужно покорить Эверест, если мы собираемся двигаться вперед. При виде того, как он встает вертикально, у меня сжимаются бедра с твердым чувством «нет», но я игнорирую это, пытаясь оценить его обхват для себя. Я кладу руку на основании его члена, но не прохожу пальцами вокруг него. Иисус. Опять же, у меня сжимаются бедра – «нет». Но Раф смотрит на меня с таким напряженным выражением лица, что мне хочется его успокоить. Я хочу, чтобы он чувствовал себя лучше. Что он не урод с чудовищным пенисом, и ни одна женщина не прикоснется к нему.