Текст книги "Я угнала его машину (СИ)"

Автор книги: Джессика Франсес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Следующее, что я помню, – как мы находились уже у дверей Вана в доме Сашиных родителей. Он подпрыгивал от восторга, что увидел меня.

– Ван, пожалуйста, успокойся. Она спит. Я просто хотел, чтобы ты убедился, что мы оба в порядке. Скоро мы отправимся домой, – прошипел Зандер, разрываясь между раздражением и желанием быть тихими.

– Но уже позднее утро. Может, поедем уже сейчас? – молит Ван тихим голосом.

– Пока нет.

– Можем мы разбудить Аву и что-нибудь сделать?

– Нет, ей очень нужен сон, приятель. Так же как и мне. Саша сказала, что собирается взять тебя погулять позже. Она хочет, чтобы ты помог купить игровую консоль.

– Правда? – выдыхает Ван, и я понимаю, что теперь он более восторжен этой новостью, чем мыслью разбудить меня.

– Ага. Можешь помочь ей ради меня?

– Черт, конечно же! – тихо восторгается он. – А игры она тоже будет покупать?

– Уверен, что да, и ей может понадобиться твоя помощь.

Наступает момент тишины, прежде чем снова начинает ощущаться напряжение в воздухе.

– Ты уверен, что Ава в порядке?

– Она в порядке. И потом вечером, если Ава согласится, закажем пиццу на ужин.

– Да! – Ван забывает приглушить голос, и я слегка вздрагиваю от того, что слышу громкий возглас.

– Тише, – предостерегает Зандер. – Отправляйся на кухню, Саша приготовила тебе завтрак.

Я молчу, не желая сообщать Вану, что проснулась. Не уверена, что уже готова столкнуться с ним лицом, хотя я и рада, что он больше походит на прежнего себя.

Зандер был опять так близок к тому, чтобы умереть, и Ван снова был невероятно близок к тому, чтобы потерять последнего члена своей семьи. Будем надеяться, он никогда не осознает, насколько близко это было.

Зандер относит меня в спальню, которую мы использовали раньше.

– Тебе нужно в душ и переодеться, – говорит он мне, очевидно осведомленный, что я уже не сплю, а только притворяюсь спящей.

Я киваю и позволяю ему отнести меня в ванную. Он не закрывает дверь. И нет уже того отчаяния, которое мы испытывали в прошлый раз будучи здесь. Просто усталость.

Он методично раздевает меня, останавливаясь только для того, чтобы осмотреть свежие синяки и ссадины. Затем, когда я раздета, он проделывает тоже самое с собой.

Когда он ждет, пока нагреется вода, я пялюсь на его темные синяки на виске и лбу. Они выглядят воспаленными, болезненными, и я сомневаюсь, что они пропадут в ближайшее время. Каждый раз, когда он будет смотреться в зеркало, он будет видеть предательство Кена.

Ему повезло, что ему не причинили больше вреда. Он мог запросто получить травму головы или даже умереть от этих ударов.

Просто… как много у нас удачи? Будет ли ее достаточно, чтобы пройти оставшийся путь? Или мы вне подозрений сейчас?

– Что случилось с Кеном? – бормочу я, мой голос хриплый из-за всех этих бесконечных и беспрерывных допросов.

Глаза Зандера сужаются от злости при упоминании его имени.

– Он вернулся назад к себе и обнаружил, что я пропал, а ещё – полицейских в штатском, ожидающих его возвращения. – Он заводит меня под воду, теплые струи успокаивают мои ноющие мускулы. – Выяснилось, что он остановился в баре напиться. Полагаю, я должен быть польщен тем, что он не мог спрятать мое тело, будучи трезвым, – ярость Зандера очевидна.

Я поглаживаю его по груди, в надежде успокоить его.

– Это не твоя вина, что он стал плохим человеком.

– Я понятия не имел, что у него финансовые проблемы. Я должен был больше общаться с ним. Я даже не знал, что Имоджен оставила его, узнал только спустя несколько месяцев. Я так и не потрудился узнать, почему она ушла. Думал, что это просто из-за смерти их сына.

– Это не твоя вина, – повторяю я.

– Знаешь, он даже не имел ни малейшего понятия об этом дерьме. Впервые он услышал об этом, когда я позвонил ему. Потом просто использовал информацию, которую я дал ему, чтобы связаться с Брайаном и придурками, которые были с ним, и они заключили сделку. Если бы я не позвонил ему, он бы никогда не впутался во все это.

– Хороший коп никогда бы не сделал то, что сделал он. Ты, может, и поставил его перед дверью, но он решил войти в нее. Если бы он не связался с этим, то сделал что-то другое. Ты не можешь винить себя за это.

Он кивает, позволяя каплям воды намочить волосы на голове, затем отходит назад и намыливает их. После он моет меня, а я делаю тоже самое для него.

В этот раз никакого развлечения или флирта. Никаких жаждущих прикосновений или поддразнивающих поцелуев. Вместо этого я ощущаю себя чистой, любимой и в безопасности. Это то, что мне нужно. Я даже позволяю Зандеру вытереть меня полотенцем, когда мы выходим из душа.

Он подводит меня к кровати и стягивает с неё покрывала. Оба голые, мы забираемся в постель и вырубаемся, поскольку сильнейшая усталость берет верх. Я засыпаю в его руках, обнимающих меня, желаю, чтобы этого было достаточно, чтобы оградить меня от плохих снов.

Но этого недостаточно.

Я просыпаюсь в слезах. Я просыпаюсь с криками. Я просыпаюсь от картин этих клеток и состояния этих бедных женщин. Мне снится, что меня мучают; что людям, которых я знаю, и о которых забочусь, причиняют боль, а я не могу ничего сделать. Иногда я просыпаюсь и не помню, что видела или слышала. Я просто знаю, что мое сердце готово вырваться из груди, и мне безумно страшно.

Зандер ничего не может поделать с этими картинами, что встают у меня перед глазами, и все же, каждый раз, когда я просыпаюсь, он держит меня, предлагая успокоение и обещания, что все будет хорошо. Этого достаточно, чтобы успокоить меня. В его руках я снова засыпаю.

Следующие три ночи проходят так же, хотя мы и вернулись в его квартиру.

Ван отошел от своей паники из-за нашего быстрого побега из квартиры. Никаких кошмаров и никаких отрицательных последствий или проблем не проявилось. В последние дни он возвращается в школу, а Зандер отвозит меня в мою старую квартиру, чтобы забрать некоторые вещи.

Он сказал мне, что я останусь с ними на некоторое время. Я не возражаю, потому что не знаю, как справлюсь со всем этим в одиночестве.

Брайан не так уж много времени проводил в моей квартире, но те воспоминания, что живут здесь, достаточны для того, чтобы понять – я не смогу провести тут и ночи. Поэтому мне нужно искать новое жильё.

Я не уверена в том, что случилось между мной и Зандером. Он держит меня поближе к себе, когда дома, но на протяжении дня он бесконечное время проводит в полиции, давая показания. К тому же, и он, и Саша постоянно находятся в поиске нового места под офис.

Мне сообщили, что когда придет время, нужно будет дать показания в суде, раз уж на меня напали и отвезли туда, где держали женщин. Я согласилась, потому что… ну что еще мне делать? Я хочу, чтобы это осталось позади, но я должна убедиться, что сделала все возможное, чтобы этого не случилось впредь.

***

На восьмой вечер нашего возвращения в квартиру Зандеру в наших отношениях наметился сдвиг. Он поздно вернулся домой, что было необычно, учитывая, что последнюю неделю он возвращался рано. И хотя я знаю, что опасность для него миновала, не могу ничего поделать со своим беспокойством за него, потому как знаю: этот мир далеко не безопасен.

Он ложится в постель, и я поворачиваюсь на бок, чтобы быть к нему лицом, чувствуя, как его рука под одеялом ищет мою.

– Привет, – бормочет он.

– Привет.

– Спасибо за ужин. Жаркое изумительно вкусное.

В ответ я лишь громко сглатываю, поскольку ощущаю, как его пальцы слегка касаются моего бедра, сдвигая мою сорочку, чтобы обнажить немного кожи.

Мое дыхание учащается, кожа краснеет. Пока это прикосновение может быть совершенно невинным. А то, что раньше он лишь легко целовал меня, подтолкнуло мое тело к такому адреналину от одной мысли о чем-то большем, что я полностью залилась краской.

– Думаю, сегодня мы нашли идеальное место под офис, – заявляет он, и я пытаюсь уследить за ходом его мысли, хотя его рука скользит выше по моему бедру, чем ужасно отвлекает. Он практически не касается меня, и мне становится немного щекотно.

– Да?

– Ага. И сегодня я принял еще одно решение.

– Какое же?

Теперь он касается моего бедра совсем высоко, там, где находятся трусики. И вот эта рука движется вперед, скользит в мои трусики и обхватывает мою киску.

Я задыхаюсь, откидываясь на спину, чтобы у него был лучший доступ, а мои ноги тут же раздвигаются для него.

– Думаю, ты должна остаться здесь до окончания суда... просто на всякий случай.

Его слова послали импульс страха сквозь меня.

– Думаешь, я в опасности? Считаешь, они придут за мной? За нами? – выпаливаю я, снова переворачиваюсь на бок, а он теряет хватку, когда я облокачиваюсь на него.

– Нет, – быстро уверяет он. – Ты в безопасности. Мы все в безопасности. Ничего не случится.

– Тогда почему ты считаешь, что мне следует остаться тут?

– Потому что я хочу делать это с тобой каждую ночь, а это будет сложно, если ты не будешь спать рядом со мной, – он снова находит щелочку, и скользит пальцем внутрь.

– Оу... – тупо отвечаю я, рот остается приоткрытым, пока я закрываю глаза и наслаждаюсь ощущением того, как он проникает в меня.

– Так что, ты согласна?

Я пытаюсь вспомнить, каким именно был вопрос. На что я там соглашаюсь?

– Только пока не закончится суд? – уточняю я, когда он начинает тереть большим пальцем по моему клитору, вызывая у меня стон.

– Ага. Суд может занять месяцы, возможно даже и годы. Затем, когда все закончится, мы можем более детально обсудить решение съехаться вместе, – объясняет он, скользя вторым пальцем в меня, и я сжимаю бедра, чтобы получить больше.

– Покажи мне, что конкретно ты планируешь делать со мной каждую ночь, – призываю его, наслаждаясь улыбкой, которую он посылает мне в ответ.

– С удовольствием.

Как оказалось, удовольствие было для двоих.

В этот раз, когда его член входит в меня, это происходит не быстро, неспешно и не на грани отчаяния. Но все же не менее страстно. Он двигается медленно, с любовью, с точностью, так, что я ощущаю каждый сантиметр его, пока он делает меня своей.

Это великолепно.

Его язык занимается любовью с моим ртом, пока его член делает тоже самое с моей киской, и как бы клишировано это ни звучало, именно сейчас я понимаю, что в этот самый момент мои чувства к Зандеру не просто похоть или влюблённость. Нет. Это любовь. Настоящая любовь. И я бросаюсь в нее с головой.

Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя такой живой, такой защищенной, такой любимой.

Когда я кончаю, на глазах выступают слезы, а в сердце распускается любовь. Это самый прекрасный момент во всей моей жизни.

Я эмоционально отхожу от нашего финиша, наше дыхание тяжелое, а мое тело прямо на седьмом небе от счастья. Ничего не может быть лучше в этот самый момент. Затем Зандер начинает целовать мою шею.

– Это был невероятный первый раунд. Теперь начинается второй.

Ладно, теперь это самый лучший момент в моей жизни.

Эпилог.

Год спустя.

За прошедший год я многое узнала о себе. Не всё из этого хорошее, например, любопытство или эгоизм. Но в итоге, я была приятно удивлена. Я обнаружила, что сильнее, чем предполагала, храбрее, чем это возможно, и мой вкус в мужчинах не так уж и плох, раз уж я все-таки выбрала Зандера.

На мою долю выпало такое испытание, которое немногие люди смогли бы пройти, и моя жизнь с тех пор становилась только лучше. Например, то, как я выросла и нашла тех, с кем продолжила расти. Плюс мой бизнес с дизайном веб-сайтов набрал обороты, и моя жизнь кажется теперь полной и счастливой. Я уже не та, что была год назад.

Я так же поняла, что невероятно упертая и люблю соревноваться. Оба качества вытащить из меня помог Ван.

– Уверена, что хочешь сделать это? – спрашивает Ван, его дерзкая улыбочка так похожа на улыбку Зандера, что я зависаю.

Я на самом деле могу это сделать?

Я проиграла все восемь раз, которые бросала ему вызов, но с каждым разом я становилась все ближе к победе.

– Ага, я готова.

– Та же награда, что и в прошлые разы? – уточняет он, и я киваю.

Награда заключается в том, что проигравший прибирается после ужина. Это, вероятно, не звучит как что-то грандиозное, но это стоит того, что Ван продолжает настаивать на этом, и это ничего мне не стоит, так что я не собираюсь спорить.

– Ладно, я нажимаю кнопку, – предупреждает он, вызывая лифт, и я наблюдаю, как огоньки медленно загораются в направлении нижнего этажа.

– Когда я выиграю, приготовлю что-нибудь настолько сложное, что воспользуюсь каждой посудиной, что у нас есть, – поддразниваю Вана, который показывает мне язык.

– Эй, детка, – зовет Зандер сзади, закрывая дверцу машины как раз в тот момент, когда открываются двери лифта с характерным звоночком.

– Не отвлекай меня! – выкрикиваю я, не потрудившись даже обернуться, чтобы посмотреть на него. Вместо этого я устремляюсь к лестнице, позволяя двери захлопнуться позади, а я мчусь наверх.

Я перепрыгиваю по три, иногда по четыре ступеньки за раз, ухватившись за перила, чтобы добраться быстрее наверх, и чуть не сбиваю мужчину с ног, а он в шоке таращится на меня.

– С дороги! – кричу ему, не заботясь о том, что это грубо звучит.

Я полностью покрыта потом, когда преодолеваю последние ступени, и буквально вваливаюсь в двери нашего этажа, затем делаю еще пару шагов и врезаюсь в нашу дверь.

Секундой позже раздается звоночек, и Ван спешит выйти из лифта, его плечи опускаются, когда он видит, что я добралась первой.

– Я выиграла, – выдаю я, не уверенная, слышны ли вообще мои слова.

– Требую реванш!

– Ни за что, – трясу головой. Мои ноги словно желе, а сердце просто грохочет в груди. Сомневаюсь, что когда-либо смогу повторить этот подвиг.

Вскоре появляется Зандер, поднимаясь медленной трусцой. Он качает головой и улыбается, когда видит, насколько расстроен Ван.

– Ты, на самом деле, собираешься приготовить что-то, для чего потребуется использовать каждую кастрюлю и сковороду, что у нас есть? – в голосе Вана смесь мольбы и скулежа.

– Ага, – киваю я. Последнее, что я сейчас в состоянии сделать, так это стоять на кухне и готовить что-либо настолько сложное и вероятно смехотворное, просто чтобы воспользоваться каждой посудиной, но обещание есть обещание. Возможно, я просто смогу испачкать их, на самом деле не используя…

– Ну уж нет. Зандер! Давай пойдем куда-нибудь! Пожалуйста! – умоляет он.

– В этот раз я соглашусь с Ваном, – говорит он, потянувшись ко мне, чтобы помочь встать на ноги.

– Что? Да ни за что! – ною я, интонациями повторяя Вана.

– Этим вечером будем праздновать, – информирует он нас обоих. И вот тогда я замечаю его повышенную энергетику, ухмылку, которую он, по-видимому, никак не может стереть с лица.

– Празднуем? – спрашиваю я.

– Ага, – Зандер достает свои ключи и открывает дверь, пропуская нас домой, закрывает дверь и кладёт ключи на столик у двери. Я там же бросаю свои, и позволяю ему провести меня к открытому пространству, наблюдая, как он снова поворачивается лицом, все еще улыбаясь.

– Празднуем что? – давлю я, быстро прокручивая в памяти последние наши дни вместе в попытке обнаружить любое воспоминание о том, над чем он работал, и насколько это большое дело или нет. Возможно, он закрыл какое-то из них?

– Это будет какая-нибудь годовщина? Потому что мне не хотелось бы быть здесь, если дело в этом. Я заберу свою пиццу и пойду ночевать к Джебу, – быстро говорит Ван.

Я заливаюсь краской от смущения, прекрасно осознавая, почему ему не хочется быть тут, если дело в этом. Ван определенно не входил в самый неподходящий момент, и не видел нас в компрометирующих позициях, но однажды он нас услышал.

Я была в ужасе, и даже Зандер был немного смущен. Ван доставал нас так, как временами он может, задавая миллион смущающих вопросов о том, что значат стоны, и почему я внезапно стала такой религиозной.

Мы ввязались в настолько нелепую ложь и истории, что просто рассказывать фальшивые оправдания было неловко.

Мне нравится иногда взывать к Богу посреди ночи...

Я ушибла палец на ноге, поэтому стонала...

Мне пришлось звать Аву по имени, потому что ей приснился дурной сон, что так же объясняет эти стоны..

Я спрашивал, что она хочет на ужин в эти выходные, и на все, что я предлагал, она отвечала да...

Я хотела, чтобы он знал, что я собираюсь на барбекю, которое устраивает Саша…

И это значит, что Саше пришлось организовывать барбекю-ланч, что было очень странно просить ее сделать, не объясняя причин.

Это было ужасно. Кажется, на протяжении всего разговора я была вся красная.

Затем, несколько дней спустя, Ван в приватной беседе с Зандером спросил, был ли у нас секс. Он что-то услышал об этом в школе. Ван спросил как бы в общем, раз уж я сплю с Зандером в одной комнате, но Зандер думает, что он спрашивал о ночи лжи. Поэтому он признался во всем, не желая ранить психику Вана, но все закончилось тем, что все-таки это произошло, потому что ему пришлось подтвердить, что он слышал нас, "старичков", занимающихся сексом.

Это были самые смущающие несколько недель за все время, и мы с Зандером даже ужасались что-либо делать друг с другом, когда Ван находился дома. Я даже не позволяла ничего такого, когда Ван спал. По этой причине последний месяц я частенько навещала Зандера в его новом офисе, так, чтобы нам не пришлось отказываться от секса полностью.

Мы испробовали его стол, кресло, диван, каждую стену, и несколько ночей назад его личную уборную. И мы подобрались к тому моменту, что я уже не могу спокойно входить в его кабинет без того, чтобы мое тело не среагировало на это, потому как это место у меня теперь ассоциируется с сексом. У Зандера тоже самое.

Думаю, что чуть не убила его, когда вошла в его офис прямо посреди встречи. Я просто завезла ему кое-что, что он просил, но я оставила его с бОльшим, чем привезла с собой. У него был стояк всю оставшуюся часть встречи. Позже он рассказал, что не смог даже встать, чтобы проследить вышел ли его новый клиент из офиса.

И раз уж Ван поднял тему нашей годовщины, я сразу же вспомнила, что мы уже праздновали нашу "годовщину" всего пару ночей назад. Это тогда мы и вломились в его личную уборную.

От этих мимолетных мыслей я сразу ощущаю, как начинаю краснеть, поэтому быстренько отгоняю их прочь. Сейчас не время вспоминать эти волнующие мгновения, от которых скручиваются пальчики на ногах.

Мы решили, что годовщина у нас будет в день, когда мы впервые поцеловались. Так уж случилось, что это и день, когда у нас впервые был секс. Уточним, секс в ванной. Мы решили сделать это традицией и заниматься этим каждый год. Хотя это и не означает, что мы не занимается этим в ванной в остальное время. Не знаю почему, но это кажется нашим особенным местом.

Что касается этого празднования, я действительно не знаю, что бы это могло быть.

– Это не связано с годовщиной, – рычит Зандер, взъерошивая волосы Вана, прежде чем он успевает уклониться. – Я нашел нам новый дом.

– Мы переезжаем? – задыхаюсь я, не осведомленная даже тем, что он подыскивал новое место, не говоря уже о том, что он почти нашел.

– Ага.

– А моя комната будет больше этой? – торопится с вопросами Ван, очевидно, это его больше всего заботит.

– Конечно. В два раза больше этой, – говорит ему, и Ван громко ликует, бегая по квартире с энергией, которая может быть только у детей в конце дня.

Я наблюдаю, как он наматывает круги, не уверенная, что чувствую из-за того, что меня оставили в стороне в этом разговоре. Но опять же, я просто живу здесь, и вкладываюсь, когда позволяют деньги. Я оплачиваю некоторые покупки в продуктовых магазинах, и возможно, купила несколько вещей, чтобы немного смягчить это место. Мы никогда прежде не заводили тему денег потому, что это не было настолько важным в наших отношениях.

А что, если, не поднимая этот разговор, не платя половины арендной платы, я лишилась прав на любое дальнейшее вовлечение в подобные темы? Имею ли я вообще право злиться на это? Разве я сама не дала шагов к этому, не поднимая тему прежде?

Зандер обнимает меня, притягивая к себе. Думаю, он наклоняется для поцелуя, но вместо этого отклоняется в сторону и его губы оказываются у моего уха, посылая мурашки от дыхания.

– У нас будет своя персональная ванная. И наша спальня в другом конце холла. И я попросил подрядчика звукоизолировать ее.

У нас будет возможность заниматься сексом в своей же кровати! Нам не придется покидать дом, чтобы заняться им! Это право – дар богов.

Тем не менее, другие мысли тяжестью давят на меня.

– Ты не рада? – наконец-то спрашивает он, когда мое молчание затягивается.

– Рада, – осторожно говорю я, прекрасно понимая, что широкая улыбка Зандера только что испарилась.

– Но?... – подталкивает он.

– Я даже не знала, что ты ищешь нам новый дом, – выдаю я.

– Это сюрприз!

– Но разве парочки обычно не обсуждают подобные вещи? – давлю я, все еще неуверенная.

– А что тут обсуждать? Там четыре спальни. Одну комнату может сделать кабинетом, она достаточно большая, чтобы мы могли работать вместе. Это значит, что у тебя будет личное пространство, но я так же могу часто работать вне дома. Остается еще одна комната, в которой могут ночевать гости, когда будут приезжать к нам. Кухня по последнему слову техники. В прихожей огромная гардеробная, в которой запросто поместятся все наши вещи. Оттуда намного ближе до школы Вана и достаточно близко к моему новому офису. И я упоминал, что у нас будет персональная ванная комната с огромной душевой и скамейкой, где я смогу усадить тебя и...

– Зандер! – шиплю на него, обеспокоенная тем, что Ван начинает терять скорость и заканчивает свой путь намного ближе к нам.

– Ты влюбишься в это место, – уверяет он меня, коротко сжимая в объятиях, а его улыбка возвращается на лицо.

– Сколько?

– О чем ты?

– Я оплачу половину. Сколько бы ни стоило, – обещаю я, быстренько прокручивая в голове баланс моего банковского счета. Сколько вообще я могу позволить потратить себе, прежде чем мои сбережения закончатся? Мне следует вернуться к работе на подмене.

– Зачем? – раздражение проскальзывает в его голосе.

– Потому что, это то, что делают пары!

– Детка... – вздыхает он, обхватывая мое лицо. – Тебя заботит вопрос денег? Ты же знаешь, что у меня их дохрена, да? Мне много досталось от страховки моих родителей, плюс те, что нам остались с Ваном. У нас не будет их недостатка.

– На самом деле, я не об этом беспокоюсь. Я говорю, что пришло время и мне вносить свою долю, – я киваю про себя, высказав это, сожалея лишь о том, что не пришла к этому заключению раньше.

– Зачем? Почему сейчас? Почему с этим? Я же не просил, – хмурится он.

– Но это несправедливо. Нет равенства, а в отношениях должно быть равенство.

Теперь он слегка хмурится, отпускает меня и оставляет пространство между нами.

– Что за внезапная потребность в равенстве? Где свод правил, в котором это написано?

– Нет никакого свода правил. Это просто должно быть, если мы не хотим, чтобы деньги встали между нами, – раздраженно отпускаю я.

– Да не встанет это между нами. За целый год мы впервые говорим о деньгах.

– Вот именно. И вот поэтому ты внезапно подумал, как отлично не считаться со мной в принятии важного решения, потому что тебе не нужно думать обо мне и деньгах, – взрываюсь я, пытаясь дышать спокойно, чтобы все это не переросло в ссору.

– Я просто сбит с толку, – наконец бормочет он, раздражение отражается у него на лице. Не сомневаюсь, оно такое же, как у меня, поскольку он делает еще один шаг назад, еще больше отдаляясь от меня.

– Ох, блин. Я знаю, что это. Вы ссоритесь. Если я смоюсь к Джебу пораньше, обещаете оставить мне кусочек пиццы на завтра? – спрашивает Ван, разбивая напряженность на мгновение.

– Мы не ссоримся. Мы обсуждаем, – быстро объясняю я.

– Мы ничего не обсуждаем. Ты просто придумываешь оправдания, почему это не идеальное решение. Мы должны были уже праздновать сейчас, – парирует Зандер.

– О, так значит это надуманная ссора, потому что я подняла эту тему без какой-либо причины злиться? – выдаю я.

– Так теперь ты злишься?

– Да, реально пора сматываться отсюда, – бормочет Ван, набирая что-то на своем телефоне.

– Ван, иди в свою комнату! – рявкает Зандер.

– Не рявкай на него. Ван не сделал ничего, чтобы ты отправил его в свою комнату, – возражаю я.

– Ты права, это ты ведешь себя смехотворно. Ты отправишься в свою комнату! – отвечает Зандер, и мои глаза сначала расширяются, а затем быстро сужаются.

– Я еще ничего не знаю о девчонках, но даже я знаю, что ты сделал тупость, – бормочет Ван, уходя в свою комнату и закрывая за собой дверь.

С руками на бедрах я делаю угрожающий шаг к Зандеру.

– Так значит я теперь ребенок? Я здесь просто для того, чтобы ты указывал мне, что делать?

– Нет...

– Потому что меня уже бесит, что ты вечно мной командуешь. Я принимаю то, что на работе ты командуешь и в ответе за всех, но здесь мы равны.

– Ну, вот опять это слово, – он выкидывает вверх руки, его недовольство очевидно. – Быть равными не значит быть равными во всем. Я люблю покомандовать, и что с того? Тебе обычно это нравится. А может, ты хочешь присоединиться ко мне в тренажерке, чтобы мы могли делать одни и те же упражнения каждое утро?

– Теперь ты насмехаешься надо мной? Да что с тобой не так? – плачу я, мое дыхание сбивается, когда я пытаюсь сделать успокаивающий вдох.

– Что со мной не так? Я только что озвучиваю новость, от которой любой нормальный человек просто прыгнет ко мне на руки, поцелует меня и будет кричать от радости, а ты смотришь на меня так, будто я только что убил щенка, – рычит Зандер, его тело становится таким напряженным, что я задаюсь вопросом, не прорвется ли вена на его лбу?

– Я не смотрю на тебя так! – отрицаю я. Нет же?

– Ну, очевидно, что кого-то я все-таки убил, – трясет он головой, и мне ненавистно, как пренебрежительно он это воспринимает.

– Не будь ослом. Я всего лишь говорю, что неплохо бы и меня включать в подобного рода решения. Что бы ты сказал, если бы я пришла и сказала, что купила тебе ультра-модную машину?

Его лицо бледнеет, и я знаю, что выиграла этот раунд. Зандер все еще одержим своей машиной. Она словно "другая женщина" в наших отношениях. Он моет ее каждое субботнее утро. Каждое. Субботнее. Утро. И я не уверена, нет ли чего-то большего под видом мытья машины. Это ведь ненормально, да? Кто так делает? Просто оставь ее под дождем, если она грязная. Мы в Чикаго живем; погода тут не настолько ясная и солнечная, что дожди не льют тут все чертово время!

– Это не тоже самое, – выплевывает он.

– Тоже самое, признай это.

Когда звонок домофона раздается, мы оба смотрим друг на друга, желая чтобы другой прервал наше теперь уже соревнование в гляделки, чтобы посмотреть, кто там пришел.

– Я сваливаю отсюда. Увидимся завтра, – говорит Ван, проходя мимо нас и заставляя нас прервать зрительный контакт.

– Стой, куда это ты собрался? – требует ответа Зандер, его раздражение перекидывается с меня на Вана.

– К Джебу. Не забудьте оставить мне пиццы, если вы вообще перестанете ссориться, чтобы заказать ее.

Прежде, чем кто-либо из нас успевает сказать хоть слово, Ван захлопывает дверь.

– Проклятый ребенок, – ворчит Зандер, подходя к окну, чтобы посмотреть на входную дверь внизу. Очевидно, он удовлетворен тем, что видит, скорее всего это Джеб с его отцом, так что разворачивается обратно ко мне. – Отлично, – с сарказмом докладывает мне. – Ван даже не может находиться рядом с нами! Фантастическое празднование!

– О, и это все моя вина? Хочешь, чтобы я просто заткнулась и игнорировала любые чувства, которые у меня появляются? Хочешь покорную девушку, которая будет лишь улыбаться каждому твоему слову? Ты этому хочешь научить Вана?

– Какого черта, женщина? Как то, что я попытался устроить вам сюрприз, обернулось вот в это?

– Потому что это был невероятно щедрый сюрприз, но ты так же ясно дал понять, что тебе не нужно мое мнение. И по какой-то дурацкой причине это больно, – срываюсь я, хватая ключи со столика у двери. – Мне нужно проветриться, – говорю я, и с хлопком закрываю дверь.

Впрочем, когда я добираюсь до нашей подземной парковки, я понимаю, что взяла ключи Зандера вместо своих.

Я бросаю взгляд на ключи, а затем на его машину. Озорная мысль поселилась у меня в голове, пока я разблокировала ее и быстренько забралась внутрь.

Я не водила его машину с той ночи, как угнала ее, и это вероятно не очень хорошая идея с моей стороны – поступить сейчас так, но пошел он!.. Если мне на самом деле хочется забыться и немного остыть, тогда эта машина – отличный вариант.

Я трогаюсь с места, оставляя ногу на педали газа чуточку дольше, чем это необходимо. Надеюсь, что получу где-нибудь штраф, только чтобы позлить его.

Потребовалось десять минут, чтобы Зандер осознал, чью машину я веду.

Когда он позвонил мне, я припарковалась у обочины, чтобы ответить на звонок, хотя его голос и раздавался через громкоговоритель.

– Да, дорогой? – я делаю все, чтобы мой голос был приторно-сладким.

– Ты угнала мою машину, – вежливо обвиняет он меня.

– Ага.

– Я мог бы устроить так, чтобы тебя арестовали, – его голос кажется спокойным, но скорее всего он больше раздражен, чем зол.

– Ты мог бы. Но я задаюсь вопросом, как же легко ты это допустил, если не хотел, чтобы твою машину угоняли.

Он фыркает в ответ.

– Ты моя девушка! Мне теперь прятать от тебя мои ключи?

– Просто спрашиваю. А на машине была такая жуткая царапина сбоку, когда ты оставлял ее на парковке? – я злобно усмехаюсь, ожидая его предсказуемую вспышку.

Зандер глубоко вдыхает, и я понимаю, что сейчас опускаюсь просто до низости. Поступок настоящей стервы.

– Ты же не... – скулит он.

– Нет, я ничего не делала, – быстро сдаюсь я, давая себе мысленный подзатыльник, что веду себя так. Я взрослая или такой же ребенок, как Ван? – Я... Я не знаю, почему мы ругаемся. Думаю, что потеряла контроль над ситуацией.

Я никогда не вела себя подобным образом. Может, я и вправду раздуваю из мухи слона? Мне следует радоваться, разве нет? Нам, правда, нужна новая квартира. Та, в которой мы сейчас живем, на самом деле, слишком маленькая. Кабинет нерабочий, одна ванная на всех – это неудобно, и в нашей спальне недостаточно места для всех наших вещей. У нас два гардероба в гостиной, куда мы складываем сезонные вещи, чтобы они не занимали места в нашем шкафу.

Зандер просто повернут на чистоте, и это сделало возможным держать все в чистоте с нами троими.

– Нет, думаю это моя вина. Угон моей машины – на тебе, но все остальное – на мне.

– Это просто машина, Зандер, – вздыхаю я, барабаня пальцами по рулю, пока задаюсь вопросом, что же так сильно он любит в этой машине.

– Это моя малышка.

– О, да неужели?

– Ты моя детка. Определенно на ступеньку выше от малышки, – спешит он утешить мое раненное эго.