Текст книги "Исландия эпохи викингов"

Автор книги: Джесси Байок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Взятие земли и установление порядка

Исландия «нашлась» в середине IX века и немедленно привлекла к себе внимание голодных до земли норвежцев, привычных к немягкому североатлантическому климату. До их появления на острове никто не пытался эксплуатировать природные ресурсы, и поначалу землю можно было приобретать в собственность бесплатно (т. е. попросту брать себе). Фьорды и прибрежные воды кишели рыбой и прочими морскими тварями, знакомыми иммигрантам по Норвегии и другим странам Северной Атлантики, да и земля в первые десятилетия отличалась плодородностью. После того как на протяжении жизни нескольких поколений поселенцы усердно сводили леса и хищнически эксплуатировали пастбища, плодородность острова значительно снизилась. [127]127
  [ Margrét Hallsdóttir1987; Sturla Friðriksson1972; Dugmore and Simpson1999].


[Закрыть]Если на континенте, в Европе, выпас скота приводил к возникновению нового элемента ландшафта – обширных лугов, в Исландии скотоводство, по сути дела, уничтожило исходную экосистему. [128]128
  [ Gerrard1991; Maizels and Caseldine1991].


[Закрыть]

Карта 7. Хутора первопоселенцев согласно «Книге о взятии земли»

Самые первые первопоселенцы, главы родов, те, кто приехал раньше всех – на собственных кораблях, с семьями, домочадцами и рабами, – брали себе много земли, порой целые фьорды. Так, например, Хельги Тощий (дисл. Helgi inn magri) объявил своей собственностью весь Островной фьорд, что на севере Исландии. Несколько лет спустя, однако, между первопроходцами и теми, кто приехал попозже (в частности, теми, кто купил себе проезд на чужих кораблях), начались споры. Согласно «Книге Хаука», одной из основных версий «Книги о взятии земли», прибывшие позднее обвинили первопроходцев в том, что те взяли себе слишком много земли, и попросили конунга Харальда вмешаться. Внял он просьбам переселенцев или нет, неизвестно, но «Книга» сообщает, что в результате стороны кончили дело миром. «Харальд конунг убедил их сойтись на следующем: никому не должно брать себе в собственность земли больше, чем он да его корабельщики могут обойти с огнем за один день. Люди должны зажечь костер, когда солнце на востоке. Затем им полагается зажигать другие костры, дымные, так чтобы от одного был виден другой, а те костры, что они зажгли, должны гореть до ночи, и так им полагается продолжать, пока солнце не окажется на западе, и зажигать один костер за другим». [129]129
  «Книга Хаука», гл. 294. Подробнее о разных редакциях «Книги о взятии земли» см. ниже.


[Закрыть]Женщина тоже могла взять себе землю, но в этом случае полагалось поступать иначе – она имела право забрать столько земли, сколько сможет обойти от рассвета до заката в весенний день, ведя за собой хорошо откормленную телку-двухлетку. [130]130
  «Книга Хаука», гл. 276.


[Закрыть]Получался участок весьма внушительных размеров, хотя, конечно, меньший, чем мог взять себе мужчина.

И в «Саге о людях из долины Лососьей реки», и в «Книге о взятии земли» – текстах, уделяющих особое внимание генеалогиям и географии, – отражен процесс имущественного и социального выравнивания, протекавший в Исландии в первые десятилетия после заселения. Примеры, которые мы находим в сагах, если и не фиксируют точные исторические факты (творческое воображение не могло не играть известную роль в их генезисе), то, во всяком случае, верно представляют общую картину. Так, среди первопоселенцев заметно выделялась Ауд (или Унн) Многомудрая, дочь могущественного норвежского военного вождя, побывавшая замужем за викингским королем, которого, как говорят, убили в Ирландии. Попав в Исландию в качестве предводительницы рода, она, как и Лысый Грим, о чьей земле говорилось в главе 2 настоящей книги, взяла себе в собственность весьма обширную и ценную территорию. Ее земли располагались в Широком фьорде на западе Исландии. Чтобы держать своих сподвижников – среди которых были и вольноотпущенники – под контролем, ей пришлось поделиться с ними землей.

На примере «Саги о людях из долины Лососьей реки» мы наблюдаем, в каком свете исландцы позднейших времен видели процессы освобождения рабов и социального выравнивания X века. С тем фактом, что многие важные исландские роды и в самом деле происходят от бывших рабов, ставших в Исландии вольноотпущенниками, исландская традиция справилась вот как – в сагах последние представляются достойными и благородными людьми, потомками знати, которых викинги захватили в плен во время грабительских походов и продали в рабство. В главе 6 саги Ауд, раздавая земли своим людям – как родичам так и вольноотпущенникам, – обратилась к ним так:

– Настала пора вам получить плату за труды. Нет у нас недостатка в средствах, чтобы вознаградить ваши старания и добрую волю. А вам к тому же известно, как я дала свободу человеку по имени Эрп, сыну ярла Мельдуна, да и то, будь моя воля, столь знатному человеку никогда не пришлось бы зваться рабом.

И вот Ауд дала ему Земли Овечьей горы, что между Междуречной рекой и Средней рекой; у него были дети, Орм и Асгейр, Гуннбьёрн и Халльдис, которую взял в жены Альв из Долин. Соккольву она дала Соккольвову долину, и он жил там до старости лет. Еще у Ауд был вольноотпущенник по имени Хунди, родом из Шотландии, ему она дала Долину Хунди. А еще у Ауд был четвертый раб, Вивиль, и ему она дала Долину Вивиля.

Был ли Эрп в действительности «столь знатным человеком», мы никогда не узнаем. Зато нам достоверно известно другое – от брака его дочери Халльдис с Альвом из Долин ведут свое происхождение несколько очень важных родов. Дальше – больше: внучкой Вивиля была Гудрид дочь Торбьёрна, о которой рассказывается в «Саге о гренландцах» ( Grœ́ nlendinga saga) и «Саге об Эйрике Рыжем» ( Eiríks saga rauða). [131]131
  Олав Халльдорссон в работе [ Ólafur Halldórsson1978] подробно рассматривает отношения саг об Эйрике и о гренландцах. Его вывод – обе суть потомки независимых друг от друга устных традиций.


[Закрыть]Вместе со своим мужем, Торфинном Толковым, Гудрид отправилась около 1000 года из Гренландии в Северную Америку (о ее путешествиях см. подробнее Приложение 4). И уже от Гудрид ведут свой род многие весьма влиятельные исландцы XII и XIII веков, в частности несколько епископов.

Карта 8. Оси основных ареалов выпадения вулканического пепла от извержений с 870 по 1206 гг.

Слои вулканического пепла в почве хорошо датируются и часто играют ключевую роль в датировке других слоев; данные датировок по слоям пепла используются и археологами, и биологами, и геологами. Пепел, разумеется, выпадал на куда большей площади, чем показано на этой карте, – мы отмечаем лишь главную ось выпадения для каждого извержения. Пепел из системы трещин, известной под названием Ловчие воды (исл. Veiðivötn), особенно важен – эта система извергалась непосредственно перед заселением Исландии, в 871 году плюс-минус два года, отсюда название слоя, «пепел взятия земли». Остальные важные для датировок слои – от извержений вулкана Гекла и связанной с ним системы трещин. Источник: Эндрю Дугмор.

Ауд Многомудрая умерла около 900 года; спустя всего несколько десятилетий картина изначальной социальной стратификации поселенцев претерпела значительные изменения. Верно, род Ауд, как и род Грима Лысого, продолжал играть важную роль, однако о том, чтобы называть их доминирующей элитой, уже не могло быть и речи. Новые поколения, дети и внуки соратников «главных» первопоселенцев, не желали более считаться с притязаниями последних на региональную «власть». Никаких причин уважать такие притязания не имелось. Распределение земли в Исландии эпохи народовластия способствовало некоторому социальному и экономическому неравенству, но оснований для появления системы вассальной или иного рода зависимости от «сюзеренов» не предоставляло. Одно поколение сменяло другое, и изначальные гигантские куски земельной собственности оказались разбиты на много мелких, принадлежащих отдельным хуторам. Более того, некоторые исходные участки были проданы хозяевами почти на таких же условиях, на каких в наши дни собственники продают пустующие участки земли инвесторам-девелоперам. [132]132
  [ Orri Vésteinsson1998:24].


[Закрыть]

Кто были покупатели? В основном новые поселенцы, прибывшие позднее первых, и вольноотпущенники. Уровень производительности труда, возможного в новых условиях, заставил землевладельцев освободить рабов и привел к быстрому заселению всех пригодных для этого регионов страны. Чтобы успешно обрабатывать средней величины участок, требуется не так уж много рабов и наемных работников, и, как вскоре поняли землевладельцы, увеличение числа работников, приводя, конечно, к увеличению запасов сена и б о льшим успехам в собирательстве, не увеличивает прибыльность хутора – прирост в запасах аннулируется стоимостью содержания «лишних» людей. [133]133
  [ Durrenberger1991:15; Gelsinger1981].


[Закрыть]Стало быть, с одной стороны, прибыли от того, что ты нанял больше людей, нет, а с другой – владеть «лишней» землей небезопасно, ведь ее приходится защищать от посягательств соседей. В этой ситуации от рабов больше расходов, чем пользы; поэтому рост «рабского» населения был взят под контроль путем дарования рабам свободы и «выноса» их детей. [134]134
  Новорожденных выносили из дому и оставляли снаружи умирать. Подобная практика повсеместно осуждалась и при введении христианства была законодательно запрещена. (Прим. перев.)


[Закрыть]Итак, и наемные работники, и рабы постепенно превращались в свободных арендаторов, а в самый ранний период, пока земли было еще много, даже и в независимых землевладельцев. Все эти факторы привели к полной колонизации острова в течение полувека с небольшим.

В процессе социального выравнивания земля становилась собственностью рода, который на ней жил. Здесь сыграл свою роль старинный институт «отчины». В течение X века проявилась и другая тенденция – начали ослабевать связи между родами, некогда сформированные в результате передачи земли вольноотпущенникам. Права свободных землевладельцев оказались выше традиционного «уважения» бывшего раба – теперь свободного – к бывшему господину. В отсутствие внешней военной угрозы владельцы хуторов не видели никаких причин подчиняться приказам соседей, которые мнили себя знатью. Поэтому годи пришлось искать других путей для оформления своей власти.

Датировка заселения: слои вулканического пепла

По традиции датой заселения Исландии принято считать 870 год. Изначально эта датировка опиралась исключительно на письменные источники, прежде всего на «Книгу об исландцах», написанную в XII веке, в наши же дни ее достоверно подтвердили археологические находки, которые в Исландии, как правило, прекрасно датируются стратиграфическим методом благодаря наличию в почве слоев вулканического пепла от разных извержений. [135]135
  [ Sigurður Thórarinsson1981; Guðrún Larsen1996; Dugmore and Simpson1999].


[Закрыть]При извержении на поверхность выбрасываются пепел, фрагменты породы, пемза и крупные булыжники; поскольку ветер разносит все это по большой территории, можно соотносить друг с другом продукты одного и того же извержения, отложившиеся в разных регионах. Если же сопоставлять их с письменными источниками, можно по ним вполне точно восстановить хронологию событий, и характерный слой пепла становится надежным критерием датировки. Почва представляет собой этакий слоеный пирог – на разрезе, какие получаются при геологических и археологических исследованиях, видно, как пепел чередуется с землей. Разные слои пепла имеют к тому же разный химический состав, в зависимости от того, какая вулканическая система извергалась – Гекла, Катла, Озерные гряды. Исландские геологи составили каталог наиболее часто встречающихся в Исландии слоев, классифицировав их по происхождению и по хронологии; эта система используется как основа для стратиграфических датировок в очень широком ареале Северной Атлантики – то есть всюду, куда ветер доносил пепел от исландских извержений.

Карта 9. «Пепел взятия земли» – ареалы залегания слоев в Исландии

В 871 году, плюс-минус два года, в двух взаимосвязанных частях системы трещин Ловчие воды на юге Исландии произошло извержение. В настоящее время пепел от этого извержения представляет собой легко идентифицируемый слой в исландской почве. Отложения, происходящие из региона Воронов кремень (исл. Hrafntinna), чуть светлее, ветер в основном отнес их на запад. Система трещин Озерные гряды (исл. Vatnaöldur) дала более темный пепел, залегающий по острову в более широком ареале; значительна и площадь, где отлагались оба типа пепла (более темная область на карте), – в этих местах слой разноцветный. Источник: Атлас по исландской истории (Íslenskur söguatlas).

Один из самых важных для археологии Исландии (и не только Исландии) эпохи викингов слой пепла носит название «пепел взятия земли». Исследования отложений продуктов того же извержения в толще ледяного щита Гренландии позволили довольно точно датировать его 871 годом н. э., плюс-минус два года. Можно сказать, это извержение совпало с началом заселения Исландии [136]136
  [ Grönvold1994; Grönvold et al.1995; Guðrún Larsen1996].


[Закрыть]– под слоем «пепла взятия земли» свидетельств человеческой жизнедеятельности в почве не обнаруживается. Особенно характерна картина раскопов в болотах, например, на самом дне болотистой долины Мшистой горы близ современной столицы: под слоем «пепла взятия земли» находятся богатые, ничем не потревоженные органические отложения, в то время как над ним почвы практически стерильные [137]137
  [ Buckland et al.1995; Dugmore and Simpson1999].


[Закрыть](это свидетельствует об эрозии, которая в Исландии была вызвана прежде всего антропогенными факторами). Конец эпохи заселения, наступивший в 930 году с учреждением альтинга, отмечают два других слоя пепла – пепел Rиз Катлы, извергнутый около 920 года, и пепел из Огненной расселины (дисл. Eldgjá), извергавшейся в 935 году. Аналогичным образом хорошо датируются и останки построек позднейших периодов эпохи народовластия, прежде всего помогает «средневековый пепел» 1226 года – предположительно в этом году произошло подводное извержение у юго-западного побережья острова. [138]138
  Сходное извержение в том же регионе в 1963 году породило новый остров, остров Сурта (исл. Surtsey), в архипелаге Ирландских островов (исл. Vestmannaeyjar). (Прим. перев.)


[Закрыть]

Геологические данные согласуются с археологическими, и вместе они точно датируют начало массовой миграции. Несмотря на это, разумно предполагать, что отдельные люди, помимо упоминавшихся выше ирландских монахов, попадали в Исландию и до 870 года, прибитые к берегу штормами, – уж слишком большой это остров. Но и данное обстоятельство не так важно – установление точной даты начала миграции никак не влияет на наше понимание фундаментальных особенностей колонизации новой земли викингами IX века.

Закрытие границы и учреждение государства

Вскоре после заселения наиболее влиятельные семьи оказались принуждены решать один неприятный вопрос – как и кому быть лидером новой нации. Их собственное богатство было велико, как и число арендаторов их обширных земель; простые землевладельцы не могли здесь с ними сравниться, однако в обществе, где хутора рассредоточены по большим территориям, плотность населения низкая и каждый сам себе господин, претензии «знати» на власть и контроль над регионами выглядели смешно. Такое положение вещей вскоре привело к возникновению политической системы, где связи устанавливались скорее на основе предоставления взаимных услуг, нежели на основе обмена какими-либо товарами между тинговыми и годи. [139]139
  [ Smith and Parsons1989:186].


[Закрыть]Экономическое расслоение имело место, и, хотя богатство исландцев той эпохи трудно оценить количественно, несомненно, в стране существовали крупные землевладельцы, из чьих рядов, как правило, и происходили годи, за ними шли средние, а за ними – большинство граждан, т. е. землевладельцев, имевших участки, как раз достаточные для того, чтобы прокормить хутор со всеми домочадцами. В эту последнюю категорию, вероятно, входили и землевладельцы, находившиеся в той или иной степени в зависимости от землевладельцев покрупнее. [140]140
  [ Orri Vésteinsson1998].


[Закрыть]Данные археологии показывают отсутствие сколько-нибудь значительной разницы в материальном богатстве между крупными, средними и малыми хуторами: предметы роскоши даже на крупных хуторах можно найти, как правило, лишь в захоронениях.

Согласно «Книге об исландцах», эпоха заселения кончилась в 930 году, когда выяснилось, что вся доступная для жилья земля занята; с этого момента граница страны закрылась для иммиграции. В то же время второе-третье поколение после первопоселенцев начало осознавать, что в стране неплохо бы иметь какую-то ясную форму правления. Какую же именно? Если стремиться к сохранению независимости, то обращаться за разрешением спорных вопросов к норвежскому конунгу неразумно. Кроме того, граждане новой страны происходили не из одной только Норвегии, но из самых разных уголков Скандинавии, Британии и кельтоговорящих стран и поэтому привезли с собой самые разные традиции права. С ростом численности населения колонисты все чаще вступали друг с другом в конфликты, и отсутствие единого закона для всей страны не могло не представлять собой серьезную проблему.

Особенно остро стоял вопрос солидарности внутри крупных семей, целиком иммигрировавших в Исландию, но поселившихся в разных ее регионах. [141]141
  Родственные связи между членами расширенной семьи служили основой во всех скандинавских обществах. В статьях «Серого гуся» степени родства различаются до пятого колена, то есть с точки зрения права было важно, кто кому пятиюродный брат (дисл. þriðjabrœ́ ðri). См. «Серый гусь», т. 1, гл. 97,113 [1852 Ia:173–174,194] и гл. 143 [1852 Ib:25–26], т. 2, гл. 61, 87, 300 [1879 II:75, 113, 341], т. 3, гл. 3 из рукописи А. М. 315 A [1883 III:450].


[Закрыть]Возможно, на него можно было бы просто закрыть глаза, если бы колонистам не казалась выгодной – в самом прямом, индивидуально-корыстном смысле – идея создания некоей единой политической структуры для всей страны разом. Судя по всему, инициатива по учреждению всеобщего национального собрания – альтинга, дисл. alþingi, т. е. «все-тинга», «все-собрания», – исходила от одной крупной и могущественной группы семей, возводивших свой род к норвежскому херсиру Бьёрну Воловья нога (дисл. Bjǫrn buna), жившему в начале IX века. Много лет назад исландский ученый Сигурд Нордаль выдвинул идею, что первых годи выбирали исключительно по степени родства с Бьёрном, и эта мысль продолжает волновать умы исследователей по сию пору. [142]142
  [ Nordal1942:111–119]; см. также [ Sørensen1977:19–20].


[Закрыть]Все внуки Бьёрна по мужской линии – среди них Ауд Многомудрая – переехали в Исландию. Тут одна проблема – возможно, источники предоставляют нам несколько искаженную информацию о Бьёрне и его родичах: так, Ари Мудрый, священник и автор «Книги об исландцах», ключевого источника по истории Исландии, сам, вероятно, один из многочисленных потомков Бьёрна.

События, непосредственно приведшие к основанию исландского государства, в источниках не описаны, и о них мы можем лишь догадываться. В «Книге об исландцах» Ари пишет, что около 920 года в Норвегию из Исландии послали человека по имени Ульвльёт (дисл. Ulfljótrбукв, «страшный, как волк»), с тем чтобы он изучил западнонорвежское право, так называемые законы Гулатинга, и приспособил его к исландским реалиям. Ряд ученых, в том числе историк права Сигурд Линдаль, выражает сомнения как в достоверности рассказа Ари, так и в том, что Торлейв Мудрый – ключевой персонаж этой истории – существовал в действительности, а также в древности Гулатинга и известных нам его законов. [143]143
  [ Líndal1969:5-26].


[Закрыть]По мнению этих ученых, и сам Гулатинг, и корпус соответствующих правовых положений вовсе не уходят корнями в далекое прошлое, а возникли после учреждения исландского альтинга.

Далее, нет уверенности в объективности Ари. Почему он вообще рассказывает эту историю? Не исключено, что в силу своих политических и семейных связей Ари преувеличил норвежское влияние на исландское право, оставив в тени вклад скандинавов из других стран, а с ними – и кельтов, которые играли в Исландии далеко не последнюю роль, достаточно взглянуть на такие топонимы кельтского происхождения, как Брианов ключ (дисл. Brjánslœ́ kr) и Патриков фьорд (дисл. Patreksfjǫrðr). Если Ульвльёт и в самом деле, как утверждает Ари, отправился в Норвегию, то его задачей, вероятно, было вовсе не привезти из-за моря готовый набор законов, а лишь получить разъяснения по поводу некоторых правовых вопросов, в отношении которых исландцы, составлявшие собственную систему, не могли прийти к единому мнению. [144]144
  Эта гипотеза тем более правдоподобна, что система права в ту эпоху была частью устной традиции, и поэтому «привезти» ее из чужой страны в результате одной поездки было технически невозможно – устное право, подобно языку, усваивается носителями в течение многих лет. О записи устных исландских законов (которые впоследствии были сведены в несколько кодексов, известных под общим названием «Серый гусь») рассказывается в гл. 10 «Книги об исландцах». (Прим. перев.)


[Закрыть]Ключевой аргумент в этом споре – отсутствие сколько-нибудь значительного сходства между известными нам законами Гулатинга и положениями «Серого гуся», исландской книги законов эпохи народовластия. Якоб Бенедиктссон так описывает эти различия: «Норвежская правовая традиция оказалась малоприменима к обществу, возникшему в Исландии. Во многих сферах введение новых конституционных положений и новых юридических процедур было неизбежно. Эти инновации одна за другой постепенно усваивались и освящались традицией». [145]145
  [ Jakob Benediktsson1974a:171]. См. также [ Grágás I1980: 8-10].


[Закрыть]

Правдив рассказ Ари или нет, но так или иначе к 930 году на острове сложилась децентрализованная система управления, идеально подходящая для специфических местных условий. Изначально, судя по всему, имелось 36 годордов, но поскольку годордом могли владеть несколько лиц, годи в ранний период было как минимум вдвое больше. В годи выбирали и по принципу родства (так, годи стали некоторые потомки Бьёрна Воловья нога), и по влиянию конкретного человека в конкретной местности. Ученые согласны, что исландская система годордов оригинальна и не наследует никакой известной государственной модели; само же слово «годи», напротив, древнее. Имеется норвежская надпись старшими рунами, датируемая около 400 г. н. э., где, видимо, содержится это слово; его же читают на нескольких датских рунических камнях с острова Фюн, датируемых IX и началом X века. [146]146
  [ Jakob Benediktsson1974a:172; Wimmer1899–1901 2: 346–351, 352–361, 368–383; Magerøy1965: 31–33].


[Закрыть]

Как мы уже говорили, древнеисландское слово goðiродственно слову goð«бог», что подтверждает связь годи с языческим ритуалом; также и «Книга о взятии земли» (гл. 297 «Книги Стурлы», гл. 258 «Книги Хаука») упоминает некоего Торхадда из Трандхейма, который был в Норвегии «капищным священником» (дисл. hofgoði), а в Исландии поселился в Восточных фьордах. Вероятно, отдельного социального класса языческих священников в Исландии не было, однако годи, по всей видимости, освящали местные сходки и осуществляли праздничные жертвоприношения. Церемониальные действа играли ключевую роль в религиозной жизни того времени, и, вероятно, обязанности годи по этой части были весьма важны, по крайней мере в ранний период. Связь с языческим культом, несомненно, окружала годи особым ореолом, отличая его от прочих богатых и влиятельных соседей. Присутствуя на жертвенном пиру у годи, землевладелец публично демонстрировал, что принадлежит к его тинговым людям, так что годи соревновались друг с другом за сторонников, устраивая пиры один богаче другого.