Текст книги "Ночь и город"

Автор книги: Джералд Фрэнк Керш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Он бросил кости.

– Четыре туза с первой попытки! Что, съели?

Толстяк сгреб кости вялой рукой и бросил.

– О Господи Боже, – озадаченно проговорил Фабиан, – пять королей.

Толстяк притянул к себе деньги усталым жестом и процедил сквозь зубы:

– Делайте ваши ставки.

Фабиан отделил от пачки еще одну купюру. Где-то глубоко в недрах его сознания робкий внутренний голос сказал: «А что, если, не дай Бог, ты просадишь все свои деньги, добытые с таким трудом?» Потом он дотронулся до своего счастливого зажима, подумав: «Чтобы выиграть в такой игре, надо все время повторять, что не можешь проиграть… Я не могу проиграть, не могу проиграть, не могу проиграть…»

– Ну, что тут нужно побить? – спросил он. – Что? Только стрит? Дайте-ка мне кости… Ну-ка, котеночек, [40]40
  Игра слов: kitty – котенок и банк.


[Закрыть]маленький котеночек, иди к бабушке. Оп-ля! Три десяточки… и еще одна, четыре десяточки, маленькие вы мои, четыре десяточки.

Фабиан запустил руку в банк.

– Ну, джентльмены, ну, джентльмены, вот тут-то вам и крышка.

Он выбросил три туза.

– Три туза с первой попытки. Банкую!..

Толстяк вдруг воскликнул:

– Фунт сверху, что я выиграю этот бросок.

– Идет.

Толстяк бросил.

– Фулл с тремя девятками с первой попытки.

Толстяк снова сорвал банк вместе с дополнительной ставкой Фабиана. Затрещал телефон, и Анна Сибирь подняла трубку.

– Алло! Кто это? – завопила она. – Вас не слышно! Вы что, не можете говорить по-английски? Не могу разобрать, что вы там бормочете… Ах Фабиана? Подождите минутку. Гарри, к телефону.

– Господи, кто это?

– Фиглер.

– Что ему надо?

Он схватил трубку. Послышался булькающий голос Фиглера:

– Здесь у меня девчонка по имени Хелен.

– О Господи! – простонал Фабиан. – Я совсем забыл.

Прикрыв трубку ладонью, он повернулся к игрокам:

– Ребята, вы меня извините? Я тут обещал встретиться с одной дамой.

– Он договаривается об игре, я приезжаю черт знает откуда, а теперь он пытается увильнуть, – проговорил толстяк, возведя глаза к потолку.

– Да он просто-напросто струсил, – кисло буркнул худой.

– Слушай, Фиглер, – выкрикнул Фабиан, – пришли ее сюда, хорошо? Вот молодец. Ладно. Слушай-ка, ты достал Душителю халат?

– Не было времени, – отвечал Фиглер.

– О Боже! Ладно, не важно. Если он придет, скажи ему, что не знаешь, где я… Ясно? Ну все, пока, у меня больше нет времени.

Он бросил трубку и заорал:

– Это кто здесь струсил? Кто пытается увильнуть? Боже правый! Я вам еще покажу! Давайте-ка оживим игру. Поднимем ставки до пяти фунтов за бросок.

– Идет, – сказал толстяк.

– Идет.

– Тогда ставьте, ставьте, да поживее. – При виде трех пятифунтовых купюр сердце Фабиана бешено заколотилось.

«Ну уж теперь-то мне наверняка повезет», – подумал он.

– Три дамы, – сказал толстяк, – банкую.

Худой бросил кости.

– Две чертовы пары, – пробубнил он, подвигая кости Фабиану. Фабиан взял кости в левую руку: он вспомнил, что, если бросать левой, тебя непременно ожидает удача.

– Я не могу проиграть, я не могу проиграть, – пробормотал он и с силой швырнул кости. – Большой стрит! – воскликнул он, протягивая руку за деньгами.

– Не пойдет, – сказал толстяк.

Фабиан оторопело уставился на кости. И правда: король встал на ребро, наткнувшись на стакан с виски. Сердце Фабиана упало. Он снова бросил кости и простонал:

– Три паршивых вонючих валета!

Сгребая деньги, толстяк снисходительно пошутил:

– Гарри, может, тебе лучше поиграть в пинг-понг?

Фабиан заскрежетал зубами.

– Не мели языком, лучше бросай, – проворчал он.

– Дополнительная ставка, Гарри? – осведомился толстяк.

– Конечно.

– По пятерке?

Фабиан заколебался.

– Ну, может, лучше по фунту…

Толстяк многозначительно ухмыльнулся:

– Ага, чуть запахло жареным, сразу поджал хвост. Сначала фунта мало, а стоило продуть пару ходов – фьюи-и-ить!

– Ах так? – проскрипел Фабиан, выпячивая челюсть и вытаскивая из кармана все свои деньги. – Ах так? Ставлю пять фунтов сверху! Ну что, съел?

– Ишь разошелся, – сказал толстяк.

– А он крутой парень, – заметил худой.

Толстяк бормотал, тряся кости:

– Круче него – только яйца… Две девятки… Он богач, да еще какой… Три девятки, четыре девятки!

У Фабиана запылали щеки. Он крепко сжал губы и ничего не сказал.

– Паршивый фулл-хаус, – пробубнил худой, отбрасывая кости в сторону. Фабиан подобрал их и принялся трясти изо всех сил, мысленно молясь: «Христос Всемогущий, позволь мне ободрать этих мерзавцев, и я пожертвую десять фунтов Армии Спасения!»

По-прежнему крепко сжимая губы, чтобы не упустить удачу, он бросил кости.

– Три туза с первой попытки, очень неплохо, – проговорил толстяк.

«Господи Боже, – истово молился Фабиан, – пошли мне четвертого туза».

– Пока только три туза, – заметил худой.

Фабиан долго, до дрожи в руках, тряс кости и наконец бросил.

– Не повезло, – вздохнул толстяк и послюнявил палец, чтобы отсчитать деньги.

«Ладно-ладно, – мысленно проговорил Фабиан, обращаясь к Богу, – с тобой покончено!»

– Бросай же, – сказал он, поглаживая пальцами зажим.

– Стрит с третьей попытки, – сказал толстяк.

– Фулл-хаус с тремя тузами, – пробубнил худой.

Фабиан снова потряс кости, взывая к Богу: «Это твой последний шанс, иначе я за себя не ручаюсь».

– Пара валетов, – вымолвил толстяк. – Ставлю фунт сверху, что ты не выкинешь четырех.

– Принимается, – согласился Фабиан, швыряя кости во второй раз. – Оп-па! Три валета. – Он снова потряс кости. – Пам-пам-пам! О дай мне, дай мне, дай мне! Четыре валета!

Он подсчитал ставки.

– А ну-ка поживей, ребятки, не спать! Самое время начать игру! Ставьте, ставьте!

– Дополнительная ставка, Гарри? – спросил худой.

– Лады. По пятерке?

– Идет.

Пока кости катились по столу, Фабиан нетерпеливо хрустел пальцами.

– Три короля с первой. Играем!

– Ба! – воскликнул толстяк, выбросив три валета.

Затем бросил худой.

– Я все равно тебя обыграю, Гарри. Три короля. Ну давай же, бросай.

– Ладно-ладно, хочешь немного пополнить банк?

– Ну, я могу добавить фунт, если хочешь.

– Ха-ха! – засмеялся Фабиан, перекатывая кости между пальцами. – Ха-ха! Они уже заговорили о фунтах, эти важные шишки! Ха-ха-ха! Ну же, давай, иди к папочке! Три десятки!

Худой выбросил трех дам.

– Три сучки, – пробормотал он и пододвинул к себе деньги.

Трясущейся рукой Фабиан зажег сигарету. Толстяк с жалостью сказал:

– Послушай-ка, Гарри, не стоит проигрывать больше, чем можешь себе позволить.

– Не волнуйся обо мне, – отвечал Фабиан.

– Может, нам все-таки вернуться к более низким ставкам?

Фабиан секунду помедлил и решительно мотнул головой:

– Нет. У меня полно денег.

– Просто богач, – пробубнил худой с такой убийственной иронией в голосе, что Фабиан взорвался:

– Да, полно, ты, жалкий червяк! Десять фунтов за бросок!

Толстяк хихикнул:

– Ну вот, теперь он ставит десять фунтов за бросок.

– Хочу поскорее закончить игру: я встречаюсь с дамой. Приготовьтесь расстаться с денежками, – вызывающе проговорил Фабиан. – Десятка за бросок.

– Десятка за бросок, – сказал худой, подсчитывая деньги. Толстяк улыбнулся:

– Гарри, я уважаю человека, который может запросто поставить миллион, а затем в два счета его продуть.

– Я весь в этом, – с улыбкой отозвался Фабиан и тут же горько пожалел о своих словах. Толстяк смеялся над ним. Он прикусил губу и замолчал.

– Гарри, – сказала Анна. – Тут один человек хочет с тобой поговорить. Говорит, это срочно.

Фабиан взял трубку. Это был Фиглер.

– Гарри, ради всего святого, никуда сегодня не высовывайся.

– Почему?

– Ко мне приходил Душитель. Он просто обезумел. Он тебя ищет. У него бритва, и он грозится тебя убить.

– Пусть только попробует.

– Говорю тебе, болван, этот негр прямо-таки прикипел к чертову халату. Почему ты не купил ему халат за двадцать пять шиллингов? Он себя не контролирует. Он тебя на куски разорвет.

– Возьми себя в руки, Джо.

– Говорю тебе, Гарри, я знаю разницу между человеком опасным и безвредным. Ты что, забыл тот случай, когда?..

– Ладно, хватит, мне это неинтересно. Хелен уже ушла?

– Она едет к тебе, Гарри. Предупреждаю, он пил двойное виски…

– Иди к черту!

Фабиан вернулся к столику.

– В чем дело, Гарри?

– Ни в чем, бросай.

– Туз… Два туза… Три туза, – сказал худой.

Фабиан бросил. В горле у него пересохло, он дышал, как астматик.

– Туз, король, дама, валет, девятка… Вот черт! – завопил он и снова бросил кости. – Две дамы… – он бросил кости в последний раз, – и еще две. Ну-ка, побейте четырех дам!

– Король, – пробормотал толстяк, бросив кости, – два, три короля и – Боже мой! – четыре короля!

– Забирай деньги! – уныло проговорил Фабиан. – Господи, да будь у меня пять тузов, у кого-нибудь обязательно найдется шесть. Надо мной прямо проклятие какое-то. Ладно, делай ставку и бросай…

К нему подошел швейцар.

– Гарри, Берт хочет тебя видеть.

– Скажи ему, пусть убирается к дьяволу, – заорал Фабиан.

– Он говорит, это срочно.

– Тогда впусти его – пусть при всех скажет, что у него там.

– Две пары, тузы и короли с первого броска, – сказал толстяк, – бросай.

– Две поганые десятки, – проворчал худой.

– Вот тут-то вы и сломались, – торжествующе проговорил Фабиан. Сейчас вам конец, везунчики. – И он бросил.

– Короли и дамы, вот незадача, – сказал толстяк, доставая деньги.

– Делай ставку и бросай, – отозвался Фабиан.

Вошел Берт.

– Гарри, я на минутку. Не хошь, чтоб тебя шлепнули, бери руки в ноги и тикай отсюда по-быстрому. Тя ищет здоровенный ниггер с бритвой размером в его ручищу. Так что те лучше залечь на дно, пока он не проспится. Он уже топает сюда из «Герцогини». Просто рвет и мечет…

– Вали отсюда, – сказал Фабиан.

– Говорю ж тебе!..

– Вон!

– Но…

– Вали отсюда, ты мне уже осточертел. Проваливай, пока цел.

– И еще одно… – начал Берт.

Фабиан вскочил и толкнул его к двери.

– Ладно те, болван, – проговорил Берт.

– Делайте ваши ставки и бросайте, – сказал Фабиан, садясь за стол. В зал вошла Хелен и встала позади него.

– Это мой талисман, – заявил Фабиан. – Боже мой! Говорю вам, она принесет мне удачу. Сядь рядом, Хелен…

Он пошарил в карманах, и его сердце упало, когда он обнаружил там только тринадцать фунтов. Он тихо пролепетал:

– Поставим на этот раз по три фунта.

Толстяк ухмыльнулся и бросил.

– Фулл с тремя королями с первой попытки.

– Ба! – отозвался худой. Кости скользнули меж его пальцев. – Пара десяток. Бросай, Гарри.

– Смотрите же, – объявил Фабиан, положив руку на колено Хелен. – Оп-па! Четыре туза. Что я вам говорил? – Он забрал банк.

Хелен прошептала:

– Кстати, ты достал деньги?

– Разумеется, – ответил Фабиан. – Ну, ребята, вернемся к десятифунтовой ставке. Пропадать так пропадать.

– Дополнительная ставка, Гарри?

– Конечно.

– По пятерке?

– Разумеется.

Фабиан бросил.

– Две десятки, три туза со второй попытки. Ваш черед, ребята.

Толстяк бросил кости.

– А у меня четыре туза – с первой, – сказал он.

– Туз, король, дама, валет, девятка, – с отвращением отозвался худой.

Толстяк сгреб лежавшие на столе деньги в большую кучу.

– Тебе крышка, Гарри.

Фабиану вспомнилась лихорадочная погоня за сотней фунтов – к чему был весь этот позор? Ради чего было рисковать, подвергать себя опасности? Гнетущая безысходность нынешнего положения проникала в его сознание медленно, шаг за шагом. Он судорожно глотнул и проговорил:

– Мне крышка? Черта с два. Я в любой момент могу раздобыть две сотни фунтов. – А ведь это правда, решил он, у него всегда есть Зои, и к тому же через неделю предстоит поездка в Кардифф. Он засмеялся. – Крышка! Ха-ха! Давайте выпьем! Шерри, Хелен? Анна, три двойных виски и шерри.

– Что там за шум? – нервно спросил толстяк, поспешно пряча кости.

Чей-то голос произнес:

– И без возражений…

В зал вошли два высоких человека.

– Мы из полиции, – заявил один. – У нас с собой ордер. Здание окружено. Никому не двигаться.

Другой подошел к Фабиану и сказал:

– Привет, Гарри, ты нам нужен.

Фабиан побледнел. Громко сглотнув, он пролепетал:

– Что это значит – я вам нужен?

– У нас ордер на твой арест.

– Ордер? За что? Какой такой ордер? Почему? Что у вас на меня есть?

– Существование за счет незаконных заработков женщины.

– Это ложь.

– Пойдем.

Казалось, что клуб кишмя кишит полицейскими. Инспектор обратился к Хелен:

– Сохраняйте спокойствие. Нас интересуют только ваше имя и адрес, и вскоре вы сможете уйти.

Фабиан, все это время хранивший молчание, вдруг заорал что было сил:

– Это провокация!

Голосом, которым взрослый увещевает непослушного ребенка, детектив сказал ему:

– Зои сделала заявление.

Фабиан разом обмяк и голосом, вобравшим в себя всю горечь мира, воскликнул:

– А некоторые болваны еще говорят, что на свете есть Бог!

Когда Хелен вышла, Берт все еще ждал у дверей. Он заговорил с ней:

– Они взяли Арри?

– Да.

Маленький человек перешел на хриплый шепот:

– Что ж, должно, это к лучшему.

– Я тоже так думаю.

– Худшее б случилось с ним сёдня ночью.

– Правда?

– Да. С ним, с Зои, а может, и с тобой. Все, что ни случается, всегда к лучшему.

Фабиан вышел в сопровождении двух полицейских. Повернув голову, он сказал Берту:

– Ну давай же, гад, брось в меня пару гнилых апельсинов.

– Ладно, идем, – сказал ему полицейский.

– Из него мог бы выйти толк, но он был слишком тщеславный. Он был толковый парень, но ленивый страшно. Упорный, токо вот рук марать не хотел. Стыд какой… Его героями стали плохие парни. Если б он токо захотел, черт побери, он многого бы добился. У него щас уже была бы дюжина магазинов, а он вместо этого покрыл себя позором…

– А вы что, хорошо его знаете? – спросила Хелен.

– Надо думать, – ответил Берт, – он ведь брат мне… Хошь бананчик?

– Нет, спасибо.

– Ладно, как знаешь. Видала здоровенного ниггера, который токо што прошел мимо?

– Да, а что?

– Он поджидал Арри с бритвой, а Арри еще грит, что на свете нет Бога!

– Почему же тогда Господь позволил ему пасть так низко?

Берт взялся за ручки своей тележки и ответил:

– А Бог его знает. Ну, спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Хелен пошла прочь. Ночь была темна; город выглядел унылым и бесприютным в жалком свете фонарей, все еще боровшихся с кромешным мраком.

«Может, мне еще удастся открыть клуб, – думала она, – и раздобыть ссуду. Или все же не стоит тратить свою молодость на добывание денег? Может, Адам прав?.. Голодать, мерзнуть, нуждаться, быстро состариться, умереть молодым, и все ради того, чтобы вылепить несколько статуй?.. Но если у человека есть деньги, он может купить сколько угодно статуй… Я люблю Адама, это правда… но как и любого другого мужчину, который сможет меня удовлетворить… и наверняка на свете есть мужчины столь же сильные и мужественные, готовые посвятить мне свою жизнь, исполнять все мои желания… Нет, с Адамом все кончено, на свете есть другие мужчины…»

Хелен остановилась и ненадолго зашла в кафе…

Высоко, о, как же высоко! Там, высоко в небесах, искрятся маленькие белые звездочки, посылая на землю свой яркий лучистый свет. И каждая отдельно взятая звездочка, навеки потерянная в черном бескрайнем космосе, одиноко и бессмысленно кружит по своей орбите. Но даже наши слабые маленькие глаза, глядящие на звезды из бесконечной дали, замечают, что они складываются в узор…

Мрак потихоньку рассеивается…

При свете электрической лампы Адам все еще работает не покладая рук, перепачканный глиной, весь в поту. То и дело он вытирает лицо, размазывая по нему глину, смешанную с потом. В то время как контуры тела Адама размываются, безликая масса понемногу начинает обретать форму. Должно быть, вскоре замысел станет ясен. Руки борются с холодностью и безжизненностью материалов. Он и сам похож на глиняную статую, на глиняного колосса, сражающегося со смертью. Форма! Форма! Очертания! Долой аморфность! Да здравствует жизнь, рожденная из мертвой глины! Эти слова подсказывает ему воля.

А за окном унылая луна – маленькая ненадежная спутница покорно следует за Землей по небесной пустыне, словно проститутка за старым солдатом, склоняясь в молчаливой покорности перед его невнятными приказами.

Мало-помалу тьму ночи разрывает свет. Небо наполняется жизнью, наливается красивым багрянцем. Над городом с его остроконечными шпилями и холодными трубами встает неумытое солнце – торжествующее и лучистое, празднующее начало нового дня.