Текст книги "Фиксер"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Семь часов и сорок две минуты в школе, – уточнила Айви. – Хорошо? Плохо? Нейтрально?

– Я – младшая сестра Айви Кендрик, – ответила я. – Разве мой день мог быть плохим?

Даже сестра, с которой мы не виделись много лет, не купилась на мой слащавый тон.

– Люди сплетничают, – произнесла она, пожимая плечами в ответ на то, как я произнесла её имя – как все произносили её имя. – Ещё пара дней и всё уляжется.

– Это твоя профессиональная точка зрения? – сухо произнесла я. Этот разговор не стоил криков. Он не стоил даже сердитого шепота.

– Я не лгала тебе о своей работе, – спокойно произнесла Айви. – Я просто хотела дать тебе время, чтобы ты смогла приспособиться.

– Считай, что я приспособилась, – я направилась к лестнице. Она не остановила меня, и, почему-то, это было даже хуже – хуже, чем спрашивать у Вивви о жизни моей сестры, хуже, чем тот факт, что великая Айви Кендрик считала нормальным все эти взгляды и перешептывания, целый день преследовавшие меня в Хардвике.

Я перешагивала по две ступеньки за раз. Я поднялась по лестнице, зашла в гостиную и замерла. На кофейном столике стояла тарелка с печеньем, слегка подгоревшим по краям.

– У меня был план, – мягко произнесла последовавшая за мной в комнату Айви. Она остановилась в дверном проёме. – Я думала, мы посидим. Поговорим. Поедим печенье.

– Ты приготовила мне что-то вкусненькое? – я не могла как следует это осознать.

– Хороший был план, – защищаясь, произнесла Айви.

Я взяла одно печенье. Айви сделала шаг вперед, затем остановилась, словно я была лошадью и могла начать брыкаться, подойди она слишком близко.

– Возможно, план был бы лучше, купи я печенье, – неохотно признала она, глядя на подгоревшее печенье в моей руке.

– Ты не печешь, – заключала я. Я собиралась замолчать, но ещё два слова слетели с моего языка. – Я пеку.

– Ты печешь? – Айви сделала ещё один крохотный шаг вперед. – Я не знала.

Такая мелочь, но рассказав о ней Айви, я почувствовала, что теряю защитный слой кожи. Столько лет я черствела. Я ненавидела тот факт, что глупая тарелка подгоревшего печенья могла это исправить.

Хоть я и подавила свои эмоции, Айви видела меня насквозь.

– Скажи, что я могу сделать, Тэсс. Чтобы всё стало лучше.

«Всё» – в значении «новая жизнь, в которую она, не задумываясь, меня отправила»? Или «всё» – в значении «мы»?

Я не могла позволить себе думать об этом.

– Ты можешь рассказать мне об отце Адама, – я не знала, пыталась ли я проверить на прочность её оболочку или специально спрашивала о том, о чём она не станет рассказывать.

– Его зовут Уильям Кейс, – всего парой слов Айви сказала мне больше, чем я ожидала. – Раньше я работала на него, – осторожно подбирая слова, продолжила она. – У нас были разногласия. Теперь я работаю на себя. Иногда он об этом забывает.

– Чем он занимается? – спросила я.

– Благодаря нему происходят события, – Айви не спешила с ответом, и я почти поняла, как время затерялось в воспоминаниях моего дедушки, размывая черту между мной и моей сестрой. – Политические события, – продолжила Айви. – У него много денег, много связей, и он уже очень долго раздаёт приказы за кулисами.

Я хотела спросить у неё, почему Боди так хотел, чтобы я осталась в машине. Хотела спросить, почему Адам считал, что вражда Айви с его отцом значила, что мне стоило остаться в Монтане. Хотела узнать, зачем Уильям Кейс приезжал к ней домой.

Но хотеть чего бы то ни было опасно, когда речь шла о нас с Айви. Я вернула печенье на тарелку.

– Тэсс? – она вопросительно взглянула на меня.

Мой взгляд застыл на точке чуть выше её левого плеча.

– Я не хочу сидеть. Не хочу есть печенье. И не хочу обсуждать с тобой мой день.

Тринадцатилетняя я отдала бы всё на свете за такую Айви. За вкусняшки после школы и спальню в этом доме. За звонки чаще, чем три раза в год. Я бы открыла ей своё сердце. Я спросила бы у неё обо всём, что я хотела знать.

– Ты не можешь всё улучшить, – сказала я. – Ты ничего не можешь сделать.

– Тэсси…

– Я не сломана, – негромко произнесла я. – Чем бы это ни было, ты не можешь это исправить. Больше не можешь.

ГЛАВА 11

На следующее утро Боди отвёз меня в школу. Я вяло добралась до кафетерия, размышляя о жестокости существования кофейни, в которой не продавали кофе.

– У меня есть для тебя работа, – судя по всему, на языке Эмилии Роудс это значило «привет». Она появилась из неоткуда, перехватывая меня на пути к моему бейглу. Не получив мгновенного ответа, она изогнула бровь. Судя по всему, она считала, что это заставит меня заговорить.

– И тебе привет, – пробормотала я. Этой ночью я плохо спала, и час был слишком ранний для чего-то подобного. Я обогнула её и направилась к прилавку, но она сделала шаг в сторону, преграждая мне путь. Не видать мне бейгла.

– Можешь притворяться, что не заинтересована, – сказала она, – но если ты умна, бросай играть недотрогу и переходи к переговорам, – смысла в словах Эмилии было даже меньше, чем если бы она говорила на латыни.

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь, – ответила я.

Эмилия сжала губы в что-то очень отдаленно напоминающее улыбку.

– У меня есть проблема.

– Ага, – пробормотала я себе под нос. – Может даже несколько.

– Мой брат, – проигнорировав меня, продолжила Эмилия. – На этой неделе его лучшего друга нет в школе, а значит – ему скучно.

Мой ответ – а точнее, его отсутствие – видимо, оставлял желать лучшего, так что Эмилия пронзила меня взглядом.

– Когда Ашеру становится скучно, всё идет наперекосяк. Нарушаются законы и нормы приличия, иногда ломаются кости, – она слегка наморщила нос. – Вчера на уроке химии кое-что случилось – будет достаточно сказать, что он играет с огнём с администрацией Хардвика.

Я задумалась о том, было ли «кое-что на уроке химии» взрывом, но решила, что спроси я об этом, я только ещё дольше не доберусь до своего бейгла.

– В следующем году я подам документы в Йель, – продолжила Эмилия, – и поступлю туда, – судя по её тону, она была готова сжечь живьем любого, кто станет у неё на пути. – К сожалению, в Йеле придерживаются неофициальной политики насчет близнецов. Чаще всего поступают либо оба близнеца, либо ни один из них. Так вот мой близнец, кажется, хочет, чтобы его исключили, – Эмилия выдохнула, пытаясь успокоиться. – Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь устранял последствия, пока не вернется Генри. Три или четыре дня.

Наверное, если я простою здесь ещё пару часов, она всё-таки объяснит, причём тут я.

– Хочешь, чтобы я сказала это вслух, да? – она заставила себя улыбнуться. – Ашер – проблема.

Я выжидала.

– И?

– И, – произнесла она так, словно разговаривала с ребенком или идиотом, – ты решаешь проблемы.

– Я… делаю что? – последние слова я произнесла довольно громко. Люди начинали подозрительно коситься в нашу сторону. Эмилия взяла меня под руку, словно мы были самыми лучшими подружками.

– Ты решаешь проблемы, – повторила она. – У меня есть проблема. А значит…

– У тебя есть для меня работа, – наконец-то в этом разговоре стал появляться смысл. И эта затея звучала бы куда лучше после чашки кофе. – Ты обратилась не по адресу, Эмилия.

– Так значит не ты Тэсс Кендрик, которую Анна Хэйден назвала настоящей кудесницей? – Эмилия снова изогнула бровь. – Анна не раскрыла подробностей, но она твоя большая фанатка и жуткая болтушка.

– Хэйден, – вслух произнесла я. – Девушка, которой я… помогла… вчера…

– Хэйден, Анна, – Эмилия выпустила мою руку. – Нерешительная девятиклассница, по совместительству ненаглядная младшая дочь и единственный человек в этой школе с личной охраной?

Я вспомнила вчерашний день. Вчера я думала о том, что плачущая девочка выглядела юной, напуганной, ранимой и жутко сердитой. Но я не подумала о том, что она выглядела знакомо. Она так и не назвала мне своего имени.

Эмилия фыркнула.

– Ты правда думаешь, что я поверю, что ты бросилась на помощь дочери вице-президента, понятия не имея о том, кто она?

Не удивительно, что Анна была в ужасе – и, слава богу, что придурок, у которого я отняла телефон, никому не отправил эти фотографии. Я даже и думать не хотела о том, какая буря поднялась бы в СМИ, поступи он иначе.

– Верь во что хочешь, – сказала я Эмилии. – Никакая я не кудесница. И не решаю чужие проблемы. Чтобы там не происходило с твоим братом…

– Ашером, – подсказала она.

– Я ничем не могу помочь, – непоколебимо произнесла я.

– Я заплачу, – Эмилия явно не принимала «нет» за ответ, но им двоим предстояло познакомиться поближе.

– Я не хочу твоих денег, – я обогнула её – на этот раз успешно – но она повысила ставки.

– Я буду тебе должна.

Я гадала о том, что такого я сделала в прошлой жизни, чтобы заслужить всё это: оказаться сестрой знаменитого фиксера Айви Кендрик и быть названной «кудесницей» дочерью вице-президента.

– Прости, Эмилия, – ответила я, почти сожалея. – Я не та, кто тебе нужна.

ГЛАВА 12

Спустя пять минут после начала первого урока стало ясно, что Эмилия Роудс была не единственной, кто считал меня копией моей сестры. Скорее всего, Анна Хэйден не рассказывала о том, что я решаю проблемы всей школе, но она явно нашептала об этом кому следовало.

А в школе размеров Хардвика слухи разносились довольно быстро.

На английском одна из моих одноклассниц попыталась нанять меня для улаживания «проблем со сплетнями» из-за грязного расставания с парнем. На физике меня попросили заняться чем-то, что – насколько я вообще могла сказать – было связанно с конкуренцией в шоу-хоре.

Я очень надеялась, что мне больше не придется даже думать о слове «шоу-хор».

С приближением ланча моё терпение становилось всё тоньше.

– Чисто гипотетически, мне стоит переживать из-за того, что ты выглядишь так, словно собираешься швырнуть в кого-то своим сэндвичем с фрикадельками? – рядом со мной оказалась Вивви.

Я взглянула на неё.

– Если бы я и собиралась что-то швырнуть, то только хлебный пудинг. Чисто гипотетически.

– Не выбрасывай хлебный пудинг, – возмущенно запротестовала Вивви. – С ним дают ромовый соус!

Она прозвучала так шокировано, что я почти улыбнулась.

– Мы в Хардвике очень серьезно относимся к выпечке, – энергично сообщила Вивви. Где-то с секунду она колебалась. – Ты ищешь, с кем сесть?

На другом конце комнаты Эмилия взглянула на меня и опустила взгляд на свободное место за её столиком, напротив Майи и рядом с Ди. Явное приглашение.

Я обернулась к Вивви.

– Я думала, что сижу с тобой.

Вивви широко улыбнулась. Всё её лицо просияло.

– Где ты обычно сидишь? – спросила я. Вчера, когда она была моим гидом, мы сидели в углу комнаты, но у девушки вроде Вивви должно быть много друзей, как бы непривычно мне от этого ни было.

Глаза Вивви расширились, словно у Бемби, улыбка застыла на её лице.

– Ну, – осторожно произнесла она, – иногда я ем в кабинете рисования? А иногда просто ищу место во дворе? – каждое предложение она произносила с вопросительной интонацией – словно она ждала, что я передумаю с ней сидеть.

– Я не против посидеть снаружи, – произнесла я. В кафетерии было слишком много людей, а я совсем не жаждала узнать, кто из зевак окажется моим следующим «клиентом».

Вивви буквально вздрогнула от облегчения и показала мне дорогу.

– Знаю, наверное, ты думаешь о том, почему я обедаю в кабинете рисования.

– Ты художница? – предположила я.

Вивви прикусила нижнюю губу и покачала головой.

– Не то чтобы. В основном я рисую человечков из палочек, – она сделала паузу. – Получается не слишком хорошо, – призналась она.

Вивви была открытой книгой.

– Я понимаю, что значит обедать в одиночестве, – сказала ей я. – Ты не должна объяснять.

– Ничего страшного, – заверила меня Вивви, давая мне понять, что всё как раз наоборот. – Просто… Хардвик – не такая уж и большая школа. Почти половина учеников здесь с самого детства. Я всех знаю, но моя лучшая подруга переехала пару месяцев назад. Мы много времени проводили вдвоём. Есть несколько людей, с которыми я могла бы сидеть. Я просто… не хочу никому мешать, – она одарила меня ещё одной робкой улыбкой. – Ко мне нужно привыкнуть.

Что-то в её тоне подсказало мне, что кто-то другой убедил её в этом.

– И кто же так считает? – мрачно спросила я.

Вивви резко замерла посреди двора, её глаза округлились.

– Что? – спросила я. Она не ответила, так что я обернулась и проследила за её взглядом к школьной часовне. А точнее, к её крыше. В нижней части колокольни находилось одно единственное восьмиугольное окно. А перед этим окном – в тридцати футах над землей – стоял парень. Он балансировал на самом краю крыши.

Во дворе больше никого не было. Только мы с Вивви и парень на крыше. Я обогнала Вивви, гадая о том, что он там делает. Гадая о том, собирается ли он спрыгнуть.

– Приведи кого-нибудь, – сказала я Вивви.

Парень развел руки в стороны.

– Что будешь делать? – спросила у меня Вивви.

Я сделала шаг в сторону часовни.

– Понятия не имею.

Дверь, ведущая на крышу часовни, была распахнута, на ней весела табличка «Не входить». Я поступила в точности наоборот. Ещё одну лестницу спустя я оказалась на крыше.

Парень всё ещё стоял на краю. Я видела только его затылок. Его волосы были темно-рыжими – того глубокого насыщенного цвета, за который девчонки с радостью убили бы, вот только на парне он почему-то смотрелся странновато. Оказавшись здесь, в паре шагов от него, я не знала, что мне делать.

– Доброго тебе утра, – не оборачиваясь, произнёс парень. Я шагнула вперед. Он поднял одну ногу и вытянул её над краем – между ней и землей оказался один лишь воздух.

– Сейчас не утро, – ответила я, медленно подбираясь всё ближе к нему. Чем дальше я шла, тем более покатой становилась крыша.

Парень мельком взглянул на меня.

– Я не ирландец, – сообщил он. На его губах играл намек на улыбку. – Если ты об этом думала.

Я думала о том, что этот парень забыл на крыше часовни – потому что, внезапно, я стала уверенной в том, что он не собирался оттуда прыгать.

– Из-за рыжих волос люди думают, что я ирландец, – продолжил парень. – А ещё из-за привычки говорить вещи вроде «доброго тебе утра». А ещё то, что я две недели занимался ирландскими народными танцами, когда мне было четырнадцать, – он вздохнул. – То были прекрасные две недели. Мы с Кэтлин были так счастливы.

– Кэтлин? – переспросила я.

– Девушка номер семнадцать, – ответил парень. – До Софии, но после Сары.

– К четырнадцати годам у тебя было семнадцать девушек? – уточнила я.

– Дамы, – произнес он, пожимая плечами. – Они меня любят. Всё потому что я такой очаровательный.

– Ты стоишь на одной ноге на крыше часовни. Ты не очарователен. Ты идиот.

– На самом деле, ты так не думаешь, – ухмыляясь, произнёс он.

– Я думаю, что тебе стоит убраться с крыши, пока тебя не заметил какой-нибудь учитель, – сказала я.

Парень взглянул вниз через край крыши.

– Слишком поздно, прекрасная леди. Этот корабль давно уплыл.

Я закатила глаза и попятилась к двери. Я думала, что ему нужна помощь – но в действительности ему нужно было хорошенько врезать. А учитывая то, что мы познакомились всего две минуты назад, я не считала, что заниматься этим обязана именно я. Пусть хоть станцует здесь, мне-то какая разница.

Когда я добралась до лестницы, он последовал за мной, с неизменной глупой ухмылкой на лице.

– Ты новенькая, – произнёс он.

Я не ответила. В следующий раз он заговорил, когда я была у двери часовни, но на этот раз он говорил тише.

– Я просто наслаждался видом.

Я резко обернулась к нему, намереваясь хорошенько врезать ему и наконец стереть эту улыбку с его лица, вот только он больше не улыбался. Серьезность была ему не к лицу.

– Видом? – спросила я, всё ещё ругая себя за то, что неправильно поняла всю ситуацию.

– Видом, – ответил он. – Чем выше поднимаешься, тем меньше они становятся.

– Кто? – спросила я.

Он развёл руки в стороны, как он уже делал на краю крыши.

– Все.

Стоило мне перешагнуть порог часовни, как я поняла, что имел в виду этот парень, говоря о том, что спускаться, пока его не заметили учителя, было слишком поздно. Я не была уверена в том, действительно ли Вивви позвала на помощь или кто-то другой заметил парня на крыше, но теперь во дворе собралось двое учителей и множество учеников – включая Эмилию Роудс. В выражении её лица читались отчетливые страдания

– Ты спустила его оттуда? – шепотом спросила у меня Вивви. – Ты применила силу, да?

– Мисс Кендрик! – учитель пробился ко мне через толпу. – Вы в порядке?

– Всё нормально.

– Потрудитесь объяснить, что вы там делали? – учитель прищурился.

За его спиной Вивви принялась бурно жестикулировать. Ей чертовски хорошо давались шарады. Уловив намёк, я мельком подняла взгляд на крышу. С нашего положения на земле был виден край крыши, но неё та её часть, где стояла я.

– Это же часовня, – ответила я, оборачиваясь к учителю. – Чем, по-вашему, я могла там заниматься?

Учитель растерялся. Я пожала плечами.

– Когда нужно помолиться, ничего не поделаешь, – учитель открыл было рот, чтобы ответить, но я перебила его. – Ведь часовня Хардвика открыта для учеников всех религий, – произнесла я. – Не так ли?

– Эммм… да, – ответил учитель. – Конечно, – мужчина поправил галстук и переключился на другую мишень. – Мистер Роудс! – рявкнул он.

Парень с крыши очаровательно улыбнулся.

– Мистер Коллинз! Именно тот, кого я надеялся увидеть.

– Может вы надеялись увидеть ещё и директора Рэлей? – парировал учитель. – Если да, то вам очень повезло.

– Мне всегда везет, – ответил парень – судя по всему, по фамилии Роудс. – Думаю, я сделал там несколько отличных кадров, – пока я пыталась осознать тот факт, что этот парень был братом Эмилии, он показал учителю фотоаппарат, которого я уж точно не видела на крыше.

– Хотите сказать, вы забрались на крышу часовни, чтобы пофотографировать? – скептично спросил учитель.

Я взглянула на парня – Ашера. Это ни за что не сработает.

Взгляд Ашера встретился с моим, его глаза горели. Я буквально слышала, как он подумал: «вызов принят».

– Я пытался осмыслить то, о чём вы рассказали нам на лекции по перспективе в фотографии, – сказал он учителю. – Вы сказали нам мыслить неординарно, – он склонил голову на бок. – Я чувствовал себя таким… просвещённым…

Я фыркнула. Громко.

– Ашер, думаете, я идиот? – мистер Коллинз нахмурился.

– Конечно, нет, – ответил Ашер. – Думаете, я просвещённый? – он усмехнулся. Вслед за ним улыбнулась и стоящая рядом со мной Вивви. Его улыбка оказалась заразной.

Мистер Коллинз покачал головой.

– Держитесь подальше от этой крыши, – приказал он. Затем сделал паузу. – Держитесь подальше от всех крыш.

Тот факт, что он посчитал нужным уточнить, поведал мне многое об Ашере Роудсе.

– Так точно, сэр, – ответил Ашер. К моему огромному удивлению, мистер Коллинз ограничился предупреждением. Другой учитель и вовсе не сказал Ашеру ни слова. Словно загорелась неоновая табличка со словами «здесь не на что смотреть». Толпа разошлась, Ашер взглянул на меня и изогнул бровь.

– Что здесь только что произошло? – озадаченно спросила я у Вивви.

Вивви пожала плечами.

– Такой уж я человек, – любезно сообщил Ашер. – Я всем нравлюсь.

– Нет, не всем.

Ашер улыбнулась так, словно я только что призналась ему в любви. Он поднял камеру и сфотографировал меня.

– Подожди всего пару дней, – произнёс он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Вот увидишь.

ГЛАВА 13

Слухи о том, что я взялась за дело Эмилии, довольно быстро разнеслись по школе. Забудьте о том факте, что я за него не бралась. И о том, что случайные старшеклассники вообще не могут открыть бизнес и начать «браться за дела». Для Хардвика тот факт, что я была с Ашером, а ему удалось избежать проблем, был подтверждением того, что я приняла мой титул фиксера.

Нравилось мне это или нет, я больше не была простой старшеклассницей. Я была Тэсс Кендрик. А из-за всех этих слухов об Анне Хэйден и Эмилии Роудс, люди начинали думать, что это что-то означало.

Конечно же, мне повезло так, что Ашер оказался в моём классе о проблемах современного мира. Он поприветствовал наших одноклассников по именам и дал нескольким из них пять по пути к месту по соседству с моим. Он одарил меня дурацкой, блаженной улыбкой.

Убейте меня.

– Мои поздравления! – хлопнув в ладоши, воскликнула Доктор Кларк в передней части кабинета. – В награду за то, что сегодня вы – мой последний и любимый класс, вы можете сдать свои работы, посвященные интернет-цензуре!

По комнате пронёсся коллективный стон. После того, как мы сдали работы, она включила плоскоэкранный телевизор – телеканал CNN.

– Будьте готовы, – произнесла доктор Кларк.

Готовы к чему? – гадала я.

– Дебаты, – беспомощно сообщила мне Вивви.

– Мы прибываем на милости богов дневного кабельного телевидения, – уточнил Ашер, вертя карандаш, словно крохотный жезл. – Что бы ни обсуждали аналитики, то же обсуждаем и мы.

По всей комнате люди поспешно делали заметки. Я понятия не имела, о чём говорили люди на экране. Пять минут спустя я бросила любые попытки что-либо понять, а затем программу прервали посреди предложения.

– Экстренные новости, – объявило телевиденье. Стоило мужчине в военной форме появиться на экране, чтобы сделать заявление, по классу пробежала волна тревоги. Всё тут же уставились на меня.

Нет. Не на меня, – осознала я. – На Вивви.

Несколько секунд я осмысливала то, что в подписи на экране, под именем мужчины значились его звание (майор), должность (врач в Белом Доме) и фамилия. Бхарани.

– С глубоким прискорбием, – произнёс мужчина на экране, – я сообщаю вам, что председатель верховного суда Теодор Маркетт ушел из жизни на операционном столе чуть больше часа назад. Мы дважды пытались устранить тромб в сердце судьи, и во время второй операции возникли непредвиденные усложнения.

Вивви сидела очень и очень неподвижно. Ашер замер. Остальные ученики принялись негромко перешептываться.

На экране майор Бхарани продолжил свою речь.

– Сегодня наша страна потеряла прекрасного человека. Мы просим вас уважать частное пространство его семьи в это тяжелое время.

ГЛАВА 14

Смерть судьи Маркетта была важной новостью для Хардвика. Насколько я поняла, парень, которого всё ещё не было в школе – Генри Маркетт – был довольно популярен – а ведь год назад он уже потерял отца. Прибавьте к этому количество учеников, родители которых были политиками, журналистами, лоббистами, так или иначе связанными с власть имущими лицами Вашингтона, и смерть председателя верховного суда будет не просто новостью. Его сметь меняла всё в корне. Его смерть была чем-то личным.

– Чаю? – вопрос выдернул меня из размышлений. В ожидании ответа, Айви наполнила свою чашку.

– Нет, – ответила я. – Спасибо.

Не сводя с меня глаз, Айви сделала глоток чая.

– Можем заказать что-нибудь другое, если хочешь.

Почему-то моя сестра решила, что моя речь на тему «я не хочу твоего печенья» подразумевала, что я лучше отправлюсь в город, чтобы выпить чая.

– Всё нормально, – сквозь сжатые зубы сказала ей я. Вокруг нас женщины болтали друг с другом, поедая изысканную выпечку. Я практически чувствовала, как в воздухе ресторана парит элегантность.

Айви подняла изящную серебряную ложечку и вдумчиво помешала свой чай.

– Булочку? – предложила она.

Я просто уставилась на неё.

– Что мы здесь делаем?

– Я ем булочку, – ответила Айви. – Я дам тебе знать, когда пойму, что здесь делаешь ты.

У меня появилось чувство, что я могу бросать в её адрес непристойные ругательства, а она просто продолжит попивать чай.

– Чего ты хочешь? – после сегодняшнего дня я была слишком морально истощена, чтобы ходить вокруг да около.

– Я хочу, чтобы ты дала Вашингтону шанс, – Айви подождала, пока я усвою эти слова и продолжила. – Я не стану просить о шансе для себя. Не уверена, что заслуживаю его. Но ты заслуживаешь, Тэсси. Ты заслуживаешь иметь здесь жизнь.

– У меня была жизнь, – резко ответила я. – Я была… – Счастлива? Мне не удалось заставить свои губы сформировать это слово. – У меня всё было в порядке.

– Когда я оставила тебя там, – произнесла Айви, – три года назад, когда я оставила тебя с дедушкой, я считала, что поступаю правильно. Ради тебя.

Тогда зачем ты вообще пригласила меня жить с тобой? Я не стала произносить эти слова вслух.

Когда мне было тринадцать, я пыталась спросить у неё, почему. Я звонила, но она не поднимала трубку. Я звонила снова и снова, но она не отвечала. Месяцем позже она позвонила, чтобы пожелать мне счастливого дня рождения, словно ничего и не случилось.

После этого я перестала звонить ей и задавать вопросы.

Сидящая напротив меня Айви принялась намазывать на булочку густые топленые сливки.

– Чего ты хочешь, Тэсс?

– Уж точно не чая и булочек, – пробормотала я. – В этом я чертовски уверена.

Пожилая дама за соседним столиком сердито взглянула на меня. Я опустила взгляд на кружевную скатерть.

– Я не спрашивала о том, чего ты не хочешь, – сообщила мне Айви. – Я спросила, чего ты хочешь. Не воспринимай это, как задушевный разговор. Считай это переговорами. Я хочу дать нам шанс договориться, – голос Айви не изменился – ни его громкость, ни его тон. – Скажи, чего ты хочешь, и я посмотрю, что смогу сделать.

Я хотела вернуться домой. Хотела, чтобы домой вернулся дедушка. Но даже великая Айви Кендрик не могла повернуть часы вспять. Она не могла излечить его.

– Есть новости от врачей? – мой голос показался мне иступленным.

– Сегодня утром они связались со мной, – Айви поставила чашку на стол. – Он страдает от когнитивного нарушения, дезориентации, перепадов настроения.

Я вспомнила о том, как дедушка кричал и требовал рассказать о том, что я сделала с его женой.

– У него бывают хорошие дни, – сказала я Айви.

Она ответила ласково.

– Их будет становиться всё меньше, а приходить они будут всё реже. Есть несколько вариантов лечения. Один из них – клиническое исследование лекарственных препаратов.

– Я хочу поговорить с врачами, – я сглотнула ком в горле. – Хочу, чтобы они рассказали мне о вариантах. А ещё я хочу поговорить с дедушкой.

Я пыталась дозвониться до него, но пока что мои попытки заканчивались неудачами.

– Я достану тебе личный номер его врача, – пообещала Айви. – Хочешь чего-то ещё? – она сделала паузу. – Для себя?

Я не ответила.

– Я хочу, чтобы ты дала себе шанс быть счастливой, вне зависимости от того, как сильно ты на меня злишься, – Айви подалась вперед. – Чего ты хочешь?

Она не прекратит спрашивать, пока я не отвечу. Я сжала зубы.

– Больше никаких чаепитий.

Айви и глазом не повела.

– Хорошо. Что ещё?

Она хотела переговоров. Чудно. Я посмотрела ей в глаза.

– Хочу машину.

Айви моргнула. Затем она моргнула ещё раз.

– Машину?

– Не важно, пусть она будет поддержанной, – сказала я. – Пусть она будет чужой или едва рабочей. Хочу иметь собственный транспорт.

Мне не нравилось зависеть от других людей. Я должна была знать, что если понадобится, то смогу позаботиться о себе.

– Водить в округе Колумбия – не то же самое, что водить в Монтане, – сказала мне Айви.

– Я научусь, – мои слова прозвучали на удивление громко. На какой-то миг мне показалось, что я повысила голос. Затем я осознала, что говорю с той же громкостью, что и прежде; а вот остальная часть ресторанчика изменилась. Затихла.

Я взглянула направо. Сидевшие рядом с нами пожилые женщины исчезли. Как и женщины за соседним столиком, девушки из женской общины с другой стороны, мать с тремя маленькими девочками… Все они пропали.

Не считая нас ресторан пустовал.

Айви приняла во внимание тишину, пустующие стулья и вздохнула. Затем она поднесла чашку к губам и, выжидая, сделала ещё один глоток.

Чего она ждала?

Задняя дверь ресторана открылась. В комнату шагнул мужчина в костюме. В его ухе красовался наушник, а на боку висел пистолет.

– Марк, – поздоровалась с ним Айви.

Он кивнул ей, но не произнес ни слова. Через какой-то миг в комнату зашла женщина. Ей было немного за пятьдесят, но она выглядела как минимум на десять лет младше. Её светлые, лишь слегка поседевшие с возрастом волосы идеальными кудрями обрамляли её лицо в форме сердца. Она носила тёмно-синий с такой уверенностью, словно сама изобрела этот цвет.

Следом за ней в комнату шагнул ещё один вооруженный мужчина.

– Джорджия, – произнесла Айви. – Так приятно вас увидеть.

– Не стоит лгать, милая, – ответила женщина. – Ложь тебе не к лицу, – она пересекла комнату и пододвинула к нашему столику ещё один стул. Затем она взглянула на меня своими теплыми карими глазами. – А ты должно быть Тэсс.

ГЛАВА 15

Когда первая леди Соединенных Штатов сидит рядом с тобой и спрашивает, не хочешь ли ты съесть булочку, ты отвечаешь «да».

– Значит, теперь ты хочешь булочку? – раздраженно произнесла Айви.

– Чаю? – Джорджия Нолан проигнорировала Айви и сосредоточилась на мне.

Я улыбнулась.

– Это было бы замечательно.

– Замечательно? – не веря своим ушам, повторила Айви. – Ты ничего не считаешь замечательным.

– Тише, – сказала ей первая леди. Я ещё никогда не видела, чтобы кто-нибудь говорил Айви замолчать. Этого почти хватило, чтобы я забыла о том, что за каждым нашим шагом наблюдает парочка личных охранников президента.

– Вы вывели всех из комнаты, – заметила Айви.

– В последнее время мне угрожали, – ответила Джорджия, передавая мне джем для булочки. – Судя по всему, некоторые радикальные группировки винят меня за решения моего мужа насчет внешней политики.

Айви фыркнула.

– Подумать только, – она сделала паузу. – Поэтому вы здесь?

– Я здесь, потому что Боди сказал мне, что вы будете здесь, – ответила Джорджия.

– Боди уволен, – произнесла Айви.

Джорджия раздраженно махнула рукой.

– Боди всегда уволен. И, отвечая на твой вопрос, нет, я здесь не из-за угроз. Я здесь, потому что, насколько я понимаю, недавно тебя посетил наш общий друг.

Джорджия Нолан была с юга – это было заметно. Думаю, она использовала слово «друг» в довольно широком смысле.

– А ещё, – добавила женщина, – я здесь, чтобы познакомиться с Тэсс, – она обернулась ко мне. – Я просила Айви привезти тебя в Белый Дом. Она вежливо отказалась.

– Не так уж и вежливо, – пробормотала Айви.

Я не была уверенна в том, что удивило меня сильнее – тот факт, что первая леди была одной из клиентов Айви или тот факт, что Айви вела себя с ней совсем не как с клиенткой. Она обращалась с ней, как с семьей.

– Я очень сожалею о твоём дедушке, Тэсс, – Джорджия Нолан потянулась ко мне и сжала мою руку. – Насколько я знаю, он хороший человек.

Я уставилась на свой чай. Она использовала настоящее время. Он хороший человек, – подумала я, цепляясь за слова. Хороший человек. Он упорен и умён, и похож на меня куда больше, чем любой из нас готов признать.

Я почувствовала на себе взгляд Айви и сглотнула поток эмоций, который нахлынул на меня после слов первой леди.