Текст книги "Фиксер"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Твоя сестра просто пытается восстановить хронологию событий, – вот, что сказала мне Вивви. – Как мой отец ввязался во всё это, когда это произошло, откуда он знает Пирса, если вообще знает.

Я хотела узнать, когда и где был сделан этот снимок. Хотела узнать, кем были другие люди, запечатленные на нём. А ещё я хотела знать, что там делал отец Адама.

А значит, я должна была ещё раз попасть в кабинет директора.

– Ты выглядишь, как человек, погруженный в глубокое раздумье, – за ланчем Ашер скользнул на соседнее со мной место. – Возможно, глубокое раздумье о том, что ты не рассказываешь мне вот уже два дня?

Кажется, Ашер не ожидал этого, но я ответила ему.

– Когда я позвонила по второму номеру, кто-то взял трубку. Я знаю, кто это был, и, возможно, я нашла зацепку, которая может рассказать нам о том, откуда этот человек и отец Вивви знают друг друга.

– Эта новая, общительная Тэсс – странная и чудесная, – заметил Ашер. – Мне стоит что-то заподозрить?

Я ответила на его вопрос своим.

– Как попасть в кабинет директора за что-то такое, из-за чего тебя не исключат? – Ашер блаженно улыбнулся, словно он ждал этого вопроса всю свою жизнь.

– Что думаешь о Ментосе с диетической колой?

Как оказалось, администрация Хардвика недолюбливает взрывы. Мы с Ашером сидели у двери кабинета директора, в ожидании нашего приговора.

Ассистентка директора взглянула на нас и покачала головой.

– Разве ты не была здесь всего пару часов назад? – спросила она у меня.

Я, как могла, постаралсь выглядеть пристыженной – видимо, у меня ничего не получилось. Она перевела внимание на моего спутника.

– Ашер Роудс. Что нам с тобой делать?

– Склонить меня на свою сторону терпением и ласковыми поправками? – предложил Ашер.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне стоило взять вину за этот взрыв на себя, но мне нужно было хорошенько рассмотреть фотографию на стене директора, а значит, кто-то должен был отвлечь его, пока я буду этим заниматься.

– Мистер Роудс? – в дверном проёме появился директор Рэлей. – Сначала я поговорю с вами.

Мы с Ашером переглянулись. По плану мы должны были пойти вместе.

– Дамы вперед, – произнес Ашер. – Я настаиваю.

Директор вздохнул.

– Хорошо, – сдался он. – Мисс Кендрик, вы будете первой.

– Вам не кажется, что это сексизм? – спросила я у секретарши. Она замерла.

– Уверенна, это не так, – совсем не уверенно произнесла она.

– Рыцарство – это не сексизм, – сказал мне Ашер.

– Если ты считаешь, что женщины заслуживают особого отношения только потому, что они женщины, – ответила я, – это вроде как сексизм.

Директор Рэлей всё ещё не отошел от обвинений в сексизме.

– Ашер, – начал он. Потом он передумал. – Тэсс, – он нахмурился. – Вы оба, в мой кабинет, сейчас же.

Директор развернулся на каблуках. Ашер подмигнул мне и последовал за ним по пятам. Я зашла в комнату последней и закрыла за собой дверь. Мои глаза тут же нашли на стене фотографию.

Уильям Кейс. Судья Пирс. Майор Бхарани. Из-за блика на стекле фоторамки я почти их не видела.

– Мисс Кендрик, вы меня слушаете? – спросил директор Рэлей.

Нисколечко.

– Да, сер, – кажется, слово «сер» его немного успокоило.

– Мы в Хардвике не терпим оружия, – продолжил мужчина.

– Разве что-то можно считать оружием, если ты можешь это съесть? – спросила я.

– Или выпить, – добавил Ашер.

– Если что-то взрывается, значит, это оружие, – заявил директор. – Боюсь, вы двое поставили меня в сложное положение.

– Могу только представить, – с сочувствием произнёс Ашер. – Наверное, вам придется исключить меня из команды по лакроссу.

Директор заколебался.

– И, – добавила я, – уверена, вы захотите обсудить это происшествие с моей сестрой.

– Наверное, вам придется переосмыслить содержание торговых автоматов Хардвика, – мрачно продолжил Ашер. – Нам стоило подумать о последствиях, прежде чем мы решили, что за это мы получим стипендию имени Йейтса.

– Стипендия имени Йейтса? – переспросил директор.

– В прошлом году я был вторым кандидатом, – ответил Ашер. – Они ценят талант ходить по грани между научными открытиями и исполнительным искусством – но это было просто непросительно. Я думал, что выполнив эксперимент на улице, мы не рассердим администрацию, но мне явно стоило уточнить это у кого-нибудь.

– Да, – строго произнес директор, – вам стоило уточнить.

Несколько секунд мы с Ашером сидели в тишине.

– Думаете, придется пересмотреть протоколы школьной безопасности? – робко произнесла я. – Если вы считаете Ментос оружием…

– О боже, – Ашер обернулся ко мне с широко открытыми глазами. – Что, если об этом узнают в СМИ?

Внезапно, директор поднялся на ноги, словно ему стало очень неудобно сидеть. Он подошел к окну и выглянул наружу, явно в расстроенных чувствах. Ашер жестами подсказал мне действовать, и я кивнула, доставая из сумки телефон. Я сфотографировала стену. Мельком взглянув на его экран, я поняла, что блики оказались проблемой. Я перевела взгляд на директора.

– Я – адекватный человек, – всё ещё глядя в окно, произнёс директор Рэлей. – Надеюсь, вы понимаете, насколько это серьезно…

Пока директор бубнил что-то себе под нос, я наклонилась в сторону, пытаясь сделать фотографию с другого ракурса. Блики всё ещё мешали мне. Я слегка приподнялась на носочки, отрываясь от стула, и склонилась вперед.

Всего через миг после того, как я сделала фото, директор обернулся к нам. Я бросила мобильник в карман и попыталась вернуться на свой стул. Ашер соображал быстро и тут же попытался отвлечь его: он отклонился на стуле назад и опрокинул его, падая на пол с воплем кота, которого бросили в ванную с ледяной водой.

Директор Рэлей был ошарашен. Я бросилась к Ашеру.

– Только не подавай в суд! – воскликнула я.

– Суд? – в ужасе повторил Рэлей.

– Где я? – простонал Ашер.

Миссия выполнена.

ГЛАВА 35

Айви забрала меня после школы – плохой знак. Хуже того – она сама вела машину.

– Испытательный срок? – спросила она, стоило мне сесть в машину. – Ты пробыла в школе меньше двух недель, и успела заработать испытательный срок?

Она начала выезжать со стоянки, и я поспешно пристегнула ремень безопасности, вспомнив, что Адам рассказал мне об её навыках вождения.

– О чём ты только думала? – спросила она.

Почему-то слова «я собирала информацию о политическом заговоре, от которого ты просила меня держаться подальше» не хотели слетать с моего языка.

– Ты же знаешь, что сейчас происходит, Тэсс. Знаешь, над чем я работаю. Ты правда думаешь, что у меня есть время на то, чтобы разбираться с подростковыми проблемами с поведением?

Её слова ранили меня сильнее, чем я ожидала.

– Я не пыталась быть проблемой.

– Ты можешь хотя бы сказать мне, почему? – хрипло спросила Айви. – Ты думаешь, что я тебя игнорирую? Ты злишься из-за того, что я позаботилась о ситуации Вивви?

– Дело не в тебе.

– Я так сильно стараюсь, Тэсс, – голос Айви смягчился. – И я думала… – она запнулась, затем подрезала чью-то машину. Нам вслед прозвучал звук клаксона. – Я думала, что мы справляемся. Думала, что ты начинаешь мне доверять. Думала…

Мои глаза обожгли слёзы. Я не была уверенна в том, почему я плакала. Потому что Айви вела себя так, словно я пересекла какую-то черту или потому что большая часть меня хотела, чтобы наши отношения изменились, хотела, чтобы всё стало как раньше.

Хотела, чтобы наши отношения улучшились.

– Прости, что я усложняю тебе жизнь, – я смотрела на дорогу сквозь лобовое стекло.

Будет больно, только если я позволю. Я дала отпор зарождающимся во мне эмоциям.

– Тэсси, – произнесла Айви.

Я уставилась на свои колени, заставляя себя не волноваться об этом. Меня зовут Тэсс.

Айви сильнее сжала руль.

– В мире нет ничего важнее нас с тобой.

Я почувствовала себя так, словно она вонзила мне в живот нож. Я прижала к нему руки. Я не могу это сделать. Не с ней. Мы тонули в тишине, как утопающий тонет в воде. Ни у одной из нас не было возможности остановиться.

– Я люблю тебя, – Айви нарушила тишину тремя словами. – Веришь ты в это или нет, слышишь ты это или нет, я люблю тебя. Ты моя…

Сестра, – подумала я, чувствуя, как сжимается моё горло. Уж очень долго это слово имело для меня запутанное значение.

– Ты – моя семья, Тэсс. А я никогда не было хороша в семейных отношениях. Я не была хорошей дочерью. Не была хорошей внучкой. Но я стараюсь быть сестрой, которую ты заслуживаешь.

Айви свернула на свою улицу и замедлила ход.

– Считай, что ты наказана.

– Наказана? – не веря своим ушам, переспросила я.

Айви свернула на подъездную дорогу к своему дому.

– Не планируй куда-нибудь пойти в ближайшие две недели, – к концу предложения она явно думала о чём-то другом. Я проследила за её взглядом к темному седану на другой стороне улицы.

– Оставайся в машине, – отстегнув ремень, сказала она мне.

Через какой-то миг она уже стояла на подъездной дороге, а Уильям Кейс направлялся к ней так, будто этот дом принадлежал ему, а она была всего лишь гостьей.

Моя рука рванула к дверной ручке. Айви сказала мне оставаться в машине. Я потянула за ручку и приоткрыла дверь. Она не говорила, что я не могу слушать, оставаясь на месте.

Голос Уильяма Кейса был довольно звучным.

– Нам нужно поговорить.

– Вам нужно уйти, – на последнем слове Айви повысила голос.

– Я думал, мы достигли согласия. Когда президент пришел к тебе со своими мыслями об Эдмунде Пирсе, ты должна была поддержать его.

Кейс хотел, чтобы кандидатуру Пирса выдвинули на эту должность. Мой мозг работал на максимальной скорости. Я подумала о фотографии на моём телефоне. Уильям Кейс был там – где бы это «там» не находилось – вместе с Пирсом и отцом Вивви. Моя рука сильнее сжалась на дверной ручке.

– Я ни на что не соглашалась, – спокойно сказала мужчине Айви. Я гадала о том, считает ли она, что он как-то замешан в это дело. Гадала о том, подозревал ли его Адам.

– Ты должна держать своего президента в узде, – слова Кейса прозвучали как обвинение.

– Он и ваш президент, – ответила Айви.

– Нет, – рявкнул Кейс. – Он не мой президент и никогда им не будет. Это ты помогла ему оказаться в этом офисе.

– Он победил как во время голосования избирательной коллегии, так и на выборах.

Кейс нахмурился.

– Это ты выиграла для него голосование избирательной коллегии и выборы! – он сжал руки в кулаки. Затем он навел указательный палец на Айви. – Я научил тебя всему, что знал, поднял тебя из ничего. Я обращался с тобой, как с дочерью, а ты отблагодарила меня, усадив в Белый Дом человека, которого я презираю.

Айви переняла его ледяное спокойствие.

– Во время выборов мы оказались по разные стороны баррикад, Уильям. Это вы сказали мне не возвращаться. Вы не имеете права приходить сюда и просить меня об услугах.

– Ещё как имею! – Кейс потряс кулаком, словно ударяя по воображаемому столу.

Неподалеку хлопнула дверь машины, и они оба обернулись.

– Прямо перед домом? – в нескольких шагах от них остановилась окруженная личной охраной президента Джорджия Нолан. – Вы решили обсудить это прямо перед домом? Серьезно, Уильям?

Несколько секунд Уильям Кейс молчал. Его взгляд замер на Джорджии. Я выгнула шею, стараясь рассмотреть выражение её лица.

Они друг друга знают. Это читалось в его взгляде. Они очень хорошо друг друга знают.

– Мы оба знаем, что юридический комитет отнесется к Пирсу куда мягче, чем некоторые из его сверстников, – Кейс восстановил свой голос. На этот раз его голос звучал тише, чем прежде, но настолько же авторитарно.

– Благодарю, – ласково произнесла Джорджия, – за ваш совет. Мы его учтем.

Джорджия явно не нуждалась в его услугах. С таким же успехом она могла приказать ему убираться отсюда.

Кейс поправил свой галстук и бросил последнее слово на прощанье:

– Так жаль доктора, – произнес он. – Человек покончил с собой, потому что его уволили из Белого Дома. Это выглядит не слишком-то хорошо.

– Это трагедия, – кратко ответила Джорджия. – Наши мысли с семьей майора Бхарани.

Я почувствовала, как к моей голове притекает кровь. Мои руки онемели. Так жаль доктора.

– Майор Бхарани мертв? – спросила Айви. – Когда это произошло?

Ни Первая Леди, ни отец Адама не ответили. Они переглянулись.

Отец Вивви мертв. Он убил судью Маркетта, а теперь он мертв.

Кейс наконец-то оторвал взгляд от Джорджии и обернулся к Айви.

– Тебе всегда не хватало решительности для этой работы, – сказал ей он.

Затем он ушел – прочь от неё, от Джорджии, мимо машины.

Я толкнула дверь и распахнула её. В один миг я ещё находилась в машине, а в следующий уже стояла рядом с ней. Нас с Уильямом Кейсом разделял один лишь седан. Он заметил меня и его глаза широко распахнулись.

Он не знал, что я была здесь.

Как и Первая Леди.

– Тэсс, милая, – начала было говорить Джорджия, но я смотрела на Кейса.

– Как он умер? – прошептала я. Отец Вивви убил судью Маркетта, а теперь он был мертв. Я сжала дверцу машины, словно только моя хватка удерживала меня в вертикальном положении.

– Уильям, – хором произнесли Айви и Джорджия. Айви шагнула ко мне, Джорджия – к Кейсу. Кейс взглянул на них, а затем перевел взгляд на меня.

– Он всадил пулю себе в голову.

ГЛАВА 36

Я всё ещё стояла там, когда Кейс сел в машину и уехал, впиваясь пальцами в металлическую дверь. Затем рядом со мной оказалась Айви и опустила руку мне на плечо.

– Мне жаль, что тебе пришлось это услышать, – произнесла она.

Отец Вивви был мертв. Он был мертв. Он всадил пулю себе в голову.

– Отец Вивви покончил с собой, – я произнесла то, о чем думала – это предложение снова и снова повторялось в моей голове. – Это мы сделали.

Айви вытянула руку и опустила её на дверь машины рядом с моей. Пока она этого не сделала, я даже не замечала, что и дверь, и моя рука дрожали.

– Мы в этом не виноваты, – спокойно сказала она. – Ни ты. Ни я.

А кто же тогда?

– Наверное, он понял, – выдавила я. – Он понял, что мы обо всём знаем. Что всё пойдет плохо, – я не могла перестать думать о Вивви. Улыбающейся Вивви, сияющей из-за бейглов в мой первый день в Хардвике.

Я не могла перестать представлять, как её отец поднимает пистолет.

– Мы поговорим об этом позже, – негромко произнесла Айви.

– Вивви, – почти не слыша её слов, выдавила я. – Мне нужно позвонить Вивви. Это она рассказала нам о своём отце. Она решит, что виновата в этом.

В нескольких шагах от нас Джорджия Нолан слегка склонила голову на бок, осмысливая наш разговор.

– Мне начинает казаться, что я что-то упускаю, – Джорджия шагнула к нам. – Айви, ты как-то связана с переводом майора Бхарани?

Тогда-то я наконец поняла, почему Айви хотела поговорить об этом позже. Джорджия не знала – об отце Вивви, о судье Пирсе. Она ничего не знала. Айви ей не рассказала.

Ты никому не должна об этом рассказывать, Тэсс, – предупреждение Айви эхом отдалось в моих мыслях. – Пока мы не разберемся в этом, пока не узнаем, кто именно в этом замешан, мы не можем привлекать к вам внимание.

Я подумала о том, как Джорджия назвала смерть судьи Маркетта возможностью, какой бы трагической она не была.

– С дочерью Бхарани произошел кое-какой инцидент, – Айви ответила на вопрос Джорджии. – Я вмешалась.

Она не стала рассказывать Джорджии о судье Маркетте. Не стала рассказывать ей о Пирсе.

– Айви? – мой голос дрожал эхом всего того, что я не говорила вслух: Почему ты не расскажешь обо всём Джорджии? Почему ты не рассказала президенту, как только я рассказала тебе?

– Всё это было ошибкой, – Айви небрежно провела рукой по своим волосам, глядя на выражение моего лица. – Твоя жизнь должна была быть нормальной, Тэсс, – а потом она добавила, обращаясь скорее к самой себе: – Адам был прав. Мне не стоило привозить тебя сюда.

До того самого момента, когда она произнесла эти слова, я и не осознавала, что я ждала их с тех пор, как увидела свою спальню. К моему горлу подступила тошнота.

Отец Вивви был мертв, у моей сестры были секреты от президента и Первой Леди, и Айви считала, что ошиблась, решив привести меня сюда.

Вот так просто мне снова было тринадцать. Она предложила мне жить с ней, а потом уехала. Я так сильно старалась забыть об этом. Так сильно старалась не чувствовать боль – отталкивать любые слабости, бороться с ними, притупить чувства.

Я не могу здесь находиться. Не могу этого сделать.

Не могу позволить Айви увидеть мои слезы.

Я бросилась бежать – по дороге, минуя агентов из личной охраны президента. Я слышала, как Айви окликнула меня, но я продолжила бежать. Мои ноги ударялись об асфальт. Мне нужно было выбраться. Мне нужно было убраться подальше от всего этого. Айви всё ещё нужно было разобраться с Первой Леди. Она не сможет последовать за мной.

Я ускорила бег. Я бежала так быстро, что в моих волосах плясал ветер, мои мышцы полыхали огнём, и ничего не могло меня коснуться.

Я понятия не имела о том, куда я направляюсь. Я бежала до тех пор, пока не смогла больше бежать, а затем я согнулась, судорожно вздыхая и выдыхая, чувствуя, как воздух обжигает мои легкие. В моём кармане зазвенел телефон.

На каком-то уровне я понимала, что он звенит. Я достала его, но не ответила на звонок. В конце концов, телефон затих. Я ждала нового звонка. Вместо этого, Айви оставила сообщение.

Я снова пришла в движение, концентрируясь на ритме своих шагов, толчках и натяжении мышц. Я не хотела слушать сообщение Айви. Что она могла сказать? Что нам нужно поговорить? Что она не просто так не рассказала правду никому, даже президенту и Джорджии? Что она не ошиблась, привезя меня сюда?

Что отец Вивви покончил с собой не из-за нас?

Ничего не чувствуя, я покрутила телефон в руках. Очень долго я просто смотрела на него, а затем мои неуклюжие пальцы нащупали клавиатуру. Я набрала номер, который вчера получила от Боди – номер Вивви.

Я звонила, пока не включился автоответчик. У меня не нашлось слов, особенно подходящих. Я повесила трубку.

Прошел час. Возможно, два. Время от времени звонил телефон. Айви. Адам. Боди. И, наконец, номер, который я не узнала. Я задумалась. Наверное, это была Айви. Наверное, мне стоило позволить ему звенеть и дальше. Но что, если это была Вивви?

Я подняла трубку:

– Алло? – у меня пересохло в горле, мой голос охрип.

– Тэсс! – я не сразу узнала голос. – Тэс-с-с-с-с-с, – протяжно повторил Ашер.

– Ашер? – я удивленно подняла бровь. – Ты что пьян?

– Опьянен жизнью, – объявил он. – И, возможно, пина коладой, – затем он пробормотал что-то невнятное. На другом конце провода прозвучали звуки борьбы. Я слышала, как Ашер ойкнул, а через секунду в трубке прозвучал другой голос.

– Ашеру сейчас немного нездоровится.

Генри.

– Разве время не слишком раннее для пьянства? – спросила я, надеясь, что Генри не расслышит хрипоту в моём голосе.

– У Ашера бывают… взлеты и падения, – Генри осторожно подбирал слова. Я вспомнила о том, как Ашер сказал, что забрался на крышу часовни, потому что чем выше поднимаешься, тем меньше становятся все вокруг. – Ты в порядке?

А я-то надеялась, что он не заметит.

– Всё нормально.

Генри был слишком хорошо воспитан, чтобы назвать меня лгуньей. Но его молчание сделало это за него.

– Твоя сестра позвонила Ашеру, – наконец произнес он.

– Моя сестра что?

– Она позвонила, чтобы узнать, не видел ли он тебя. Насколько мы поняли, ты исчезла, – он сделал паузу. – Ну, скорее, это понял я, а Ашер спел ей серенаду из песен восьмидесятых.

Я постаралась не вдумываться в эти слова.

– Она дала Ашеру твой номер. Одному богу известно, как он умудрился его запомнить.

– Тэсс? – голос Ашера звучал слегка – хоть и не слишком – трезвее. – Твоя сестра звонила из-за «Дела»? – я услышала, как он театрально шепчет Генри: – У нас есть «Дело».

Дедушка Генри был мертв. Как и отец Вивви. Моя сестра считала, что привести меня сюда было ошибкой, а Ашер был готов рассказать обо всём Генри. Всё разваливалось на части – а больше всего – я. Я чувствовала себя бесполезной. Беспомощной, бесполезной и слабой.

– Отец Вивви покончил с собой, – я произнесла это вслух – словно это что-то доказывало. Словно если я заставлю себя почувствовать, я смогу хоть как-то совладать с болью.

– Бедная Вивви, – пробормотал Ашер. – Сначала её отец убил Тео, потом покончил с собой.

Ровно через три секунды Генри отнял у Ашера телефон.

– Тэсс, – голос Генри напрягся. – О чём он говорит?

Я открыла рот, но не смогла выдавить ни слова.

– Тэсс?

На этот раз мне удалось произнести разборчивое предложение.

– Генри, вы можете забрать меня? – моё сердце колотилось о ребра. – Нам нужно поговорить.

ГЛАВА 37

Генри Маркетт водил гибридный автомобиль. Когда он подъехал к тротуару, Ашер растянулся на заднем сидении, так что мне пришлось забраться на переднее. Закрыв дверь, я заметила своё отражение в оконном стекле. Мои волосы выбивались из хвостика, некоторые пряди прилипли к моему лбу от пота. Я не смогла рассмотреть своё лицо достаточно хорошо, чтобы понять, выдавало ли оно то, что я могла вот-вот заплакать.

Довольно. С меня хватит. Слёзы бесполезны. Плакать не было смысла. Я сосредоточилась на Генри – и на бесспорном факте, что дела у меня хуже некуда.

Стоило мне увидеть выражение лица Генри – напряженный подбородок, опущенные уголки губ, глаза, в которых читалась смесь кружащихся в его груди эмоций – я знала, что не смогу ему соврать. Генри не был проблемой. Он не был пожаром, который нужно было потушить или ситуацией, с которой нужно разобраться.

Он имел право знать.

– Однажды кое-кто сказал мне не доверять предположениям, – произнес он. Он крепко сжимал руль и не сводил взгляда с дороги. – Так что не заставляй меня гадать, Тэсс. Скажи мне, во всём виновата пина колада или Ашер…

Говорил правду. Мой мозг закончил его предложение как своё собственное.

Я сглотнула и заговорила.

– Четыре дня назад, – тихо сказала я, – Вивви Бхарани сказала мне, что думает, что её отец убил своего пациента.

– Моего дедушку, – Генри напрягся.

Я кивнула, хоть он и не смотрел на меня – не мог на меня посмотреть.

– Говори, – грубо произнёс Генри. – Каждая деталь, каждое подозрение, всё, что ты знаешь, Тэсс.

Телефон. Голос на другом конце провода и тот, кому он принадлежал. Я рассказала Генри обо всём. Не только ради него. Но и ради себя. Я всё представляла, как отец Вивви подносит пистолет к своему виску. Представляла, как его кровь брызгает на стену.

Секреты обошлись нам слишком высокой ценой.

Так что я рассказала Генри. Возможно, какая-то часть меня хотела, чтобы он разозлился. Я хотела, чтобы он вышел из себя. Хотела, чтобы он винил меня так же, как винила себя я сама.

– Ашер знал? – Генри едва не подавился этими словами. Он мельком взглянул на Ашера – саморазрушительного, верного Ашера, с которым они дружили с самого детства.

– Он хотел тебе рассказать.

Я почти видела, как Генри подумал: «Но не рассказал».

– Я так понимаю, ни один из вас – включая твою сестру – не подумал рассказать об этом полиции, – это был не вопрос. Это было обвинение.

– Айви над этим работает, – вот и всё, что я могла сказать, всё, что я знала.

– Возможно, ты можешь доверить это своей сестре, – в мягком тоне Генри читалась сталь. – Но я точно не могу.

Осознание того, что я натворила, рассказав Генри, ударило меня с силой фуры, врезавшейся в легковую машину. Генри призирал профессию Айви. Он считал, что, решая проблемы, она несет за собой разрушения. Я знала, что он не станет скрывать эту информацию. Я знала это, но всё равно рассказала ему.

Потому что должна была.

– Делай, что должен, – сказала я Генри, – но помни, что если бы не Вивви, никто из нас не узнал бы правду. Она – единственная причина, по которой вообще есть над чем работать, и это стоило ей всего.

Её отца. Её дома. Наивной веры в то, что в мире есть люди, которые не станут её избивать.

Я подалась вперед, чтобы я смогла увидеть лицо Генри, а он – хоть краем глаза различить моё.

– Чтобы ты не сделал с этой информацией, – сказала я ему, – кому бы ты её не доверил, лучше убедись, что они смогут её защитить.

Айви не рассказала даже президенту. Чтобы защитить Вивви. Чтобы защитить меня.

Генри усвоил мои слова.

– Ты сказала, что на том телефоне было два номера? – после напряженной тишины спросил он.

Он просто обязан был это запомнить.

– Второй номер был отключен, – я гадала о том, пришел ли Генри к тому же выводу, что и я: чтобы отец Вивви смог убить его дедушку, кто-то должен был обеспечить ему операцию.

Они отравили его?

– Ты знаешь, где твой дедушка был в то утро? – спросила я у Генри. – Или накануне вечером?

Без предупреждения Генри съехал на обочину. Он заглушил двигатель, крепко сжимая ключи.

– Я могу узнать, – произнёс он, и поспешно выбрался из машины, захлопнув за собой дверь. Я наблюдала за тем, как он, склонив голову, отошел на несколько шагов от машины. Каждый мускул в его плечах и спине был напряжен.

– Генри не большой фанат публичных проявлений эмоций, – вслед за этими словами Ашер издал не то стон, не то вой. Я обернулась, ожидая, что рассержусь на него за то, что он проболтался, но злости не последовало.

– Рано или поздно ты всё равно рассказал бы ему, – произнесла я. Я жила взаймы.

Ашер прижал ладонь к голове и снова застонал.

– В дружбе Генри и Ашера я всегда всё порчу.

Я не была уверена в том, считал ли Ашер, что испортил всё, когда рассказал Генри правду, или когда врал ему.

– Ты хочешь сказать, – произнесла я, стараясь вернуть в глаза Ашера немного привычного блеска, – что Генри постоянно приходится спасать тебя от тебя же пьяного?

Ашер покачал головой и тут же вздрогнул, явно сожалея о резких движениях.

– Обычно я столько не пью, – произнес он. – Но столько всего происходило. Забвение показалось мне неплохим вариантом, – он закрыл глаза, но видимо забвение кончилось. – Вивви? – спросил он.

– Пока от неё ничего не слышно.

Водительская дверь распахнулась и в машину сел Генри. Он заметил, что Ашер проснулся, но никак это не прокомментировал.

– У моего дедушки не было проблем с сердцем, – вместо этого, сказал он мне. – Мы должны узнать, что может сымитировать симптомы сердечного приступа.

– И мы думаем, что этим «чем-то» был яд? – спросил Ашер.

Генри не ответил. Я не знала, решил ли он не разговаривать с Ашером или ему просто было нечего сказать.

– Мы? – наконец переспросила я. Они оба использовали это слово.

Генри ответил на мой вопрос никак не связанной с ним фразой.

– План был плохой, – он был невероятно сосредоточен и напряжен – но я не сразу поняла, на чём именно он сосредоточился. – Если план заключался в том, чтобы убить моего дедушку и усадить Пирса на его место в Верховном Суде, то план был плохой, – он сжал ладони в кулаки, а затем разжал их. Я гадала о том, заметил ли он, что делает это. – Вы же видели список, который нам дала доктор Кларк, – продолжил он. – Потенциальных номинантов – дюжины. В этом плане будет смысл, только если Пирс будет уверен, что его кандидатуру выдвинут на должность – иначе он не стоит риска.

Ты получишь деньги, когда мою кандидатуру выдвинут на должность.

– А Пирс может быть в этом уверен, – продолжил Генри, – только при условии, что в этом участвует его человек.

В выдвижении кандидатов.

В Белом Доме.

– Айви никому не рассказала, – размышляя вслух, произнесла я. – Ни президенту, ни Первой Леди…

Генри сжал зубы, а затем заставил себя расслабить челюсть.

– Тэсс, ты была права, когда сказала, что мне стоит задуматься о том, кому я могу об этом рассказать. Если есть шанс на то, что во всём этом замешан кто-то из Белого Дома, мы никому не можем доверять. Ни полиции. Ни министерству юстиции. Ни единой живой душе.

– И что нам остается? – спросила я.

С каждым вздохом грудная клетка Генри едва заметно поднималась и опускалась. С тех пор, как он вернулся в машину, он полностью себя контролировал.

– Я знаю, что остается мне. Я выясню, кто был рядом с моим дедушкой перед его, так называемым, сердечным приступом, – сказал он мне. – А ты вернешься домой.

ГЛАВА 38

Когда я вернулась к Айви, на улице потемнело. Я зашла в дом через парадный вход. Дом светился, словно новогодняя елка, но в поле зрения не было ни одного человека.

– Эй? – как бы сильно мне не хотелось подняться по спиральной лестнице и забраться в кровать, я сомневалась в том, что откладывая конфликт до утра, я сделаю свою жизнь проще. Я сбежала и часами игнорировала звонки Айви. Она явно будет этому не рада.

– Эй? – ещё раз позвала я и подошла к офису Айви. Мои шаги эхом отдавались в тишине дома. Дверь офиса была слегка приоткрыта. Я толкнула её. – Айви?

Дверь открылась. Офис был пуст. Я замерла на пороге, словно вампир в ожидании приглашения. Мне следовало развернуться и уйти. Но я этого не сделала. Я переступила порог и медленно подошла к столу Айви.

С тех пор как я рассказала Айви обо всём, что я знала, прошло три дня. У неё было три дня на то, чтобы начать разбираться с происходящим. Она работала почти без перерывов.

В этом плане будет смысл, только если Пирс будет уверен, что его кандидатуру выдвинут на должность – иначе он не стоит риска.

Если Генри пришел к такому заключению, то и Айви должна была об этом подумать. Чем она занималась в последние несколько дней? Что обнаружила?

Что она знала?

На её столе лежал плотный конверт. Несколько секунд я колебалась, а потом потянулась к нему. Айви не хотела, чтобы я в это вмешивалась, но я уже влипла в это по уши. Генри. Вивви.

Это не задание по «проблемам современного мира». Не игра.

Я открыла конверт.

Сначала я увидела край фотографии. Затем я увидела себя. Фотографии. Мой мозг попытался осмыслить увиденное. На фотографиях была я.

В конверте оказались не улики. Он не был связан с делом. У меня перехватило дыхание. Я достала снимки из конверта. Их были дюжины: мне двенадцать, пряди волос выпадают из толстой косы; мне шестнадцать, я сижу за рулем дедушкиного грузовика; я играю в младшей школе; я на школьных танцах. Я даже не помнила, как были сделана большая часть этих снимков. Должно быть, дедушка посылал их ей.

Думать о том, как дедушка фотографировал меня, было больно. Но знать, что Айви хранила эти фотографии? Осознание этого выбило воздух из моих легких.

– Ну-ка, – в моих воспоминаниях Айви сидит на краю кровати, а я сижу перед ней на полу. Она заплетает мои волосы в косу. Я прижимаюсь к её ноге.

После похорон наших родителей она провела со мной несколько дней. Я почти забыла об этом.

Я сжимаю руку Айви. Следом за первым воспоминанием пришло второе. Айви опускается рядом со мной на колени. Свободной рукой я касаюсь её щеки. Она влажная. Почему Айви плачет? Я обнимаю её. Она поднимает меня на руки, прижимая мою голову к своей груди, и вдыхает мой запах.

А потом она отдает меня.

– Тэсс? – мужской голос позвал меня по имени. Я сунула фотографии в конверт и вернулась в коридор за миг до того, как из-за угла вышел Адам. Он двигался быстро и за несколько секунд сократил расстояние между нами до нуля. – Ты в порядке?