Текст книги "Фиксер"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Генри, смотри! – приказала Талия, не замечая – возможно, это дело привычки – мрачного выражения на лице своего брата. Она замахнулась.

– Отличный бросок, – прокомментировал Ашер. – Как жаль, что камень подпрыгнул всего дважды, а затем его съел аллигатор.

Талия ударила его кулачком.

– Неправда!

– К сожалению, именно так.

– Генри! Скажи ему, что это неправда.

На миг повисла тишина.

– Я не вижу никаких аллигаторов, – произнёс Генри.

– Et tu [прим. – франц. «А ты»], Генри? – Ашер прижал руку к груди. Генри и глазом не повёл. Видимо, он давно привык к театральности.

– На тебе нет обуви, – сказал он своей сестре. Его взгляд скользнул к босым ногам Ашера, а потом, мельком, к моим. – Почему на вас всех нет обуви?

– Мы разулись, – услужливо объяснила Талия. Губы Ашера едва заметно дрогнули.

– Зачем вы разулись? – на этот раз Генри задал более конкретный вопрос.

– Разве человеку нужна причина, чтобы разуться? – спросила я.

Генри обернулся ко мне. Да, – кажется, говорили его не одобряющие брови.

– Да, человеку нужна причина.

– Тэсс, – торжественно произнёс Ашер, – познакомься с Генри. Генри, познакомься с Тэсс.

– Мы знакомы, – отрезал Генри. Я подумала о том, что нашу встречу возле церкви едва ли можно было назвать знакомством.

– Я ценю помощь твоей сестры, – ледяным тоном сказал мне Генри, – но, думаю, вам двоим пора, – Генри Маркетт явно не хотел, чтобы Айви находилась в его доме. И настолько же явно он не хотел, чтобы я приближалась к его сестре. Он слегка склонил голову, глядя на меня сверху вниз. – Ты так не думаешь? – слова прозвучали скорее как приказ, чем как вопрос.

Я встала, отряхиваясь от травы.

– Знаешь, я согласна.

Я ожидала, что людей в доме станет меньше, но, кажется, толпа только увеличилась. Я нашла Айви на кухне.

– Всё в порядке? – спросила она.

– Всё нормально.

– Боди может отвезти тебя домой, – предложила Айви. – Я останусь, чтобы помочь с уборкой, но тебе незачем здесь находиться.

Я кивнула. Возможно, утром Айви нуждалась во мне, но теперь у неё была миссия, так что она будет в порядке.

Всего через несколько секунд она сжимала в руке мобильник, звоня Боди с просьбой забрать меня. Я добралась до парадной двери. Стоило мне открыть её, я увидела на крыльце мужчину в парадной военной форме.

– Не. Позорь. Меня, – слова мужчины не предназначались для моих ушей. Они предназначались для стоящей рядом с ним девочки-подростка.

Вивви.

Каким-то образом она выглядела меньше, чем в последнюю нашу встречу. Её глаза покраснели, плечи ссутулились, словно её тело вот-вот сломается.

– Вивви? – произнесла я.

Её глаза – и глаза мужчины – поднялись к моим. Выражение его лица абсолютно изменилось, превращаясь в официальную маску сострадания и доброты.

Врачебный такт, – подумала я, узнав его из новостей и вспомнив о том, что он был доктором – врачом в Белом Доме. Мужчина, оперировавший судью Маркетта.

– Тэсс, – Вивви попыталась улыбнуться. На другом лице это выражение могло бы сойти за натуральное, но черты лица Вивви были созданы исключительно для широких улыбок. – Папа, – продолжила Вивви, – это Тэсс Кендрик. Я рассказывала тебе о ней. Тэсс, это мой отец.

Майор Бхарани бегло осмотрел меня с ног до головы.

– Конечно, – без запинки произнёс он. – Приятно познакомиться, Тэсс. Но, конечно же, лучше бы мы встретились при других обстоятельствах.

Майор Бхарани попрощался со мной и проскользнул в дом. Вивви попыталась последовать его примеру, но я остановила её.

– Ты в порядке? – негромко спросила я.

– Это мои слова, – она снова слабо улыбнулась.

– Где ты была на этой неделе? – спросила я.

Вивви опустила взгляд, затем посмотрела в сторону.

– Я немного приболела.

Слишком больна, чтобы прийти в школу, но достаточно здорова, чтобы посетить поминки? Достаточно здорова, чтобы её отец приказывал ей не позорить его, словно Вивви была какой-то обузой. Словно её стоило стесняться.

– Ты уверена, что в порядке? – спросила я у Вивви.

– Мне нужно идти, – она не смогла взглянуть мне в глаза. – Не волнуйся обо мне. Я в норме.

Когда она исчезла в доме, я думала лишь о том, что Вивви абсолютно не умеет лгать.

ГЛАВА 20

В тот вечер я искала информацию об отце Вивви в интернете. Награжденный солдат, работал хирургом-травматологом в Афганистане и Ираке. Насколько я могла сказать, вот уже два года он был главой клиники Белого Дома – и личным врачом президента. Не в силах выбросить из головы затравленное выражение лица Вивви, я кликнула на видео с заявлением майора Бхарани для прессы.

– С глубоким прискорбием я сообщаю вам, что председатель верховного суда Теодор Маркетт ушел из жизни на операционном столе чуть больше часа назад, – теперь, когда я знала об их связи, я видела сходство – пусть и слабое – между Вивви и её отцом. – Мы дважды пытались устранить тромб в сердце судьи, и во время второй операции возникли непредвиденные усложнения. Сегодня наша страна потеряла прекрасного человека. Мы просим вас уважать частное пространство его семьи в это тяжелое время.

Двадцатисекундное видео никак не помогло мне понять, что было не так с Вивви. Мысленно я вернулась к уроку проблем современного мира, когда я впервые увидела видеоролик – взгляды, направленные на Вивви и то, как она застыла на своём стуле.

Её отец оперировал родственника одного из наших одноклассников, а теперь дедушка Генри Маркетта был мертв. Она думала, что люди станут её винить?

Не. Позорь. Меня. Слова, которые прошипел майор Бхарани, эхом отдавались в моей голове.

– Здесь всё в порядке? – в мою комнату заглянула Айви.

– Ты дома, – произнесла я.

– Я дома, – она сделала паузу. – Я хотела поблагодарить тебя. За то, что ты пошла со мной.

Я опустила взгляд на клавиатуру.

– Ничего особенного.

Я чувствовала, что она хотела сделать это особенным. Хотела, чтобы тот факт, что я пошла с ней, стал подтверждением того, что у нас всё будет в порядке.

– Я отправила тебе электронное письмо, – решив не продвигать эту тему, сказала она. – С вариантами лечения.

Для дедушки. Я почувствовала ударную волну от этого взрыва.

– Мы можем организовать уход на дому, нанять медсестер здесь или в Монтане, – спокойно произнесла Айви. – Либо же дать согласие на клиническое исследование лекарственных препаратов. Тогда ему придется остаться в Бостоне, но там есть пансионат для проживания престарелых, так что ему не придется жить в больнице.

Она ждала от меня ответа. Я хотела участвовать в этом, но теперь, когда информация находилась в моём компьютере, у меня пересохло во рту. Сегодня не подходящий день. Я попыталась побороть жжение в моих глазах.

– Спасибо, – сказала я, сверля взглядом свою клавиатуру.

– Ознакомься с информацией. Потом мы поговорим.

Мне удалось перевести взгляд на экране компьютера. Оттуда на меня уставился отец Вивви.

– Ты знаешь врача Белого Дома? – спросила я у Айви, не только потому, что я хотела сменить тему, но и потому, что я не могла выбросить из головы взгляд Вивви.

– Майора Бхарани? – ответила Айви. – Знаю, что у него терпение святого человека. Если верить Джорджии, пациент из президента жуткий, – она облокотилась на дверной проём. – Почему спрашиваешь?

Почему я спрашивала?

– Его дочь назначили показать мне Хардвик, – на самом деле, это был не ответ.

– Вивви, да? – спросила Айви. Мне не стоило удивляться тому, что она знала её имя. Айви улыбнулась мне. – Вашингтон – это маленький мир. А Хардвик – и есть Вашингтон.

Я начинала это чувствовать. Отец Вивви был врачом в Белом Доме. Дедушка Генри Маркетта был председателем верховного суда США. Я только что побывала на похоронах, где речь читал президент Соединенных Штатов.

– Откуда ты знала его? – спросила я у Айви. – Тео Маркетта?

Айви едва уловимо изменилась. Её осанка самую малость распрямилась, выражение лица не выражало абсолютно никаких эмоций.

– Я работала на него. Мы оставались на связи.

У Айви на удивление хорошо получалось отвечать на вопросы, на самом деле ничегошеньки не рассказывая.

– У судьи Маркетта была проблема, – произнесла я, изучая выражение её лица в поисках подсказки о том, какой именно была её работа. – Ты её решила.

Айви взглянула мне в глаза с абсолютно непроницаемым лицом.

– Что-то вроде того.

ГЛАВА 21

В понедельник Вивви всё ещё не было в школе. А вот Генри Маркетт пришел. Во время ланча он сидел за столиком Эмилии. Его осанка была ровнее, чем у остальных, а выражение его лица – чуть более напряженным. Время от времени, его взгляд скользил ко мне.

И каждый раз он глядел сквозь меня.

– Что делаем? – Ашер, не церемонясь, уселся за мой столик.

– Ничего, – резко ответила я.

– Ошибочка вышла. Я-то думал, ты угрюмо смотришь в сторону Генри. Вот так, – он состроил хмурую мину, а потом указал на меня. – У тебя лучше выходит.

– Уйди, Ашер.

– Ты говоришь «уйди», а я слышу: «будь моим лучшим другом», – он пожал плечами. – Но если серьезно – ты за или против браслетов дружбы?

Я не была уверена в том, что за игру он затевал. Я пробыла в Хардвике неделю, но этого было достаточно, чтобы понять – Ашер Роудс всем нравился. Его даже можно было назвать популярным.

– Чего ты от меня хочешь?

В ответ на мой вопрос Ашер и глазом не повел.

– Может, мне катастрофически скучно и ужасно одиноко, так что я ищу любви не там, где стоило бы.

Я закатила глаза.

– А может, – произнёс он, склоняясь вперед и опуская локти на стол, – мне надоело быть всеобщим любимчиком, а находиться рядом с человеком, который ничего от тебя не ждет – очень освежающе. Или ты просто выглядела так, будто тебе нужен друг, – он не дал мне возможности ответить. – Диетическую колу? – у Ашера было две банки. Он вежливо предложил мне одну из них.

– Нет.

– Ментос? – он протянул мне упаковку.

– Разве диетическая кола и Ментос не…

– Взрываются? – подсказал Ашер. Он открыл одну из банок. – У меня возникла временная любовь к взрывам.

Это прозвучало очень уж настораживающе.

– Я начинаю понимать, почему твоя сестра считает, что за тобой нужно присматривать.

Ашер вдумчиво катал Ментос по краю банки с диетической колой. Я потянулась к нему и щелкнула по драже. Оно угодило ему в лоб.

– Я приму это, как согласие на браслеты дружбы, – сообщил он мне.

Эмилия говорила мне, что, когда Ашеру становилось скучно, всё шло наперекосяк. Нарушались законы и нормы приличия, иногда ломались кости. Наверняка, он сидел за моим столиком по той же причине, по которой он забрался на крышу часовни.

Я была интересной.

– Ты говорила с Вивви? – Ашер пытался звучать легкомысленно, но в его тоне мелькнула одинокая нотка серьезности.

– Нет, – несколько секунд я изучала его. – А должна была?

Взгляд Ашера скользнул к столику, за которым сидел Генри.

– У неё вроде как был нервный срыв. На поминках Тео.

Вивви. Я знала, что что-то было не так – но достаточно плохо для нервного срыва? Мой желудок резко скрутился. Мог ли её отец посчитать нервный срыв позором? Я очень мало знала об отце Вивви. Он был героем войны. Врачом. Но я всё не могла забыть о том, как изменилось его лицо, стоило ему перейти от разговора с Вивви к разговору со мной.

Я встала и подняла свой поднос. Её не было в школе четыре дня. Ещё в Монтане школьный психолог была обеспокоена, когда я пропустила пять дней. За семестр.

– Ты выглядишь как человек, который собирается сделать что-то очень неразумное, – пока я выбрасывала мусор, меня догнал Ашер. – И, Бог мне свидетель, если затевается что-то неразумное, я хочу поучаствовать.

– Уйди.

– Ты говоришь «уйди», а я слышу: «давай устроим хаос».

Я не ответила. Скорее всего, с Вивви всё было в порядке. Наверное, она подхватила какой-то грипп.

Скорее всего, тяжелое чувство в моём желудке ничего не значило.

– Тэсс? – Ашер поднял бровь. – Я могу чем-то помочь?

Я взглянула на школу. Несколько минут до пятого урока. Через несколько секунд, я обернулась к Ашеру.

– У тебя есть машина?

Мы нашли адрес Вивви в справочнике Хардвика. Ашер был за рулем.

– Милая машина, – сказала я ему, пытаясь отвлечься от того факта, что прогуливала школу из-за расплывчатой догадки.

– О, спасибо, – ответил Ашер. – Это машина Эмилии. Моя попала в неприятную аварию с участием тостера и белки.

Я даже не знала, с чего начать.

– Ты украл машину своей сестры?

– Это считается воровством, если однажды она одолжила её мне, а я сделал копию ключей? – вопрос явно задумывался риторическим.

– Да, – ответила я. – Это считается воровством.

– Да начнется преступная жизнь, – мрачно покачав головой, произнёс Ашер.

– Твоя сестра тебя убьет, – сказала я ему. Прогулял уроки. Украл её машину.

Ашер беззаботно отмахнулся от моих слов.

– Если бы Эмилия была не против братоубийства, я бы не пережил детский сад, – сказал он. – Я вот побаиваюсь, что она убьет тебя.

Через полчаса мы подъехали к дому Вивви. Я выбралась из машины и помедлила. Я ничего не продумывала наперед. Что я здесь делала? У меня не было плана. Я даже не знала наверняка, почему я решила приехать.

Скорее всего, это мелочи. Вивви наверняка в порядке.

Сама не зная почему, я в это не верила. Я поднялась на крыльцо. Ашер последовал за мной. Когда я позвонила в звонок, никто не ответил. Как и во второй раз. Но на третий, дверь немного приоткрылась.

– Тэсс? – голос Вивви был хриплым. Словно она кричала или плакала – или, сказала я себе, пытаясь мыслить разумно, словно у неё была ангина, из-за которой её и не было в школе.

– Мне можно зайти? – спросила я.

Вивви взглянула за мою спину и заметила Ашера.

– Я волновалась о тебе, – сказала я ей. Она не ответила. – Скажи, что я не должна волноваться.

Вивви произнесла:

– Ты не должна волноваться.

Врунишка. Вивви открыла дверь чуть шире. Она выглядела так, словно не спала со времен нашей последней встречи.

– Я собираюсь пройтись и дать вам, дамы, поговорить, – Ашер отправился на прогулку по району, оставляя нас с Вивви наедине.

– Мне можно зайти? – снова спросила я.

Вивви покачала головой, но сделала шаг назад, позволяя мне пройти. Я шагнула в прихожую. Несколько секунд Вивви смотрела на всё, кроме меня: на пол, потолок, стены. Наконец, её глаза встретились с моими. Её огромный свитер соскользнул с одного плеча. Под ним кожа её ключицы была темной. Синяк.

Она проследила за моим взглядом к синяку и замерла.

– Это сделал твой отец? – мягко спросила я.

Вивви натянула свитер обратно. Она несколько раз покачала головой.

– Он не такой, – она всё ещё сжимала свитер, словно не могла заставить себя разжать пальцы. – Это произошло случайно, – теперь она принялась кивать, словно она могла сделать это правдой.

– Хорошо, – сказала я. Но мы обе знали, что это было не так.

– Мы с папой поругались. После поминок, – Вивви сильнее сжала свитер. Свободной рукой она приобняла себя. – Это была ссора с криками, – уточнила она. – А не…

– А не та, где больший человек бьет меньшего, – добавила я, не в силах выбросить из головы её синяк.

– Мы просто кричали, – упорно повторила Вивви. – Мы всегда так ссоримся. Он кричит. Я плачу. Он сердится от того, что я плачу.

Обычно именно так Вивви ссорилась со своим отцом чаще всего. Но не после поминок.

– На этот раз всё было по-другому, – произнесла я. Я говорила негромко и не задавала вопросов. К вопросам полагались ответы. Я же озвучивала факты.

Вивви медленно выпустила свой свитер.

– На этот раз всё было по-другому, – едва слышно повторила она. – Он схватил меня. Он не хотел, – она сделала паузу. – Я знаю, как это звучит, Тэсс. Знаю. Но столько лет мы с ним были вдвоём, и он никогда не…

Мы всё ещё стояли в прихожей. Дом выглядел безукоризненным: всё на своих местах.

– Сегодня тебя не было в школе, – я старалась придерживаться фактов – тех, что не несли в себе угрозы. – Тебя не было в школе почти всю прошлую неделю.

– Больше синяков я не прячу, – поспешно произнесла Вивви. Она понимала, как выглядела эта ситуация. – На прошлой неделе мы с папой даже не… мы не ссорились. Я просто сказала ему, что заболела, и он разрешил мне остаться дома.

Она сказала ему, что больна. Но это было не так.

– В конечном счете, тебе придется вернуться в школу, – мягко произнесла я. Я не спросила о том, кого или чего она избегала.

Я не спросила о том, почему она поругалась с отцом.

– Завтра я вернусь в школу, – сказала мне Вивви. – Клянусь, – я чувствовала её волнение. Она начинала паниковать из-за того, о чём она мне рассказала – хоть она не сказала почти ничего.

– Мне нужно подышать воздухом, – сказала я ей. Но мы обе знали, что свежий воздух был нужен вовсе не мне. – Хочешь прогуляться?

После долгой паузы, она кивнула. Она натянула обувь, и мы зашагали: прочь от входной двери, вниз по тротуару, по её району. Никто из нас не произнёс ни слова. Я чувствовала, что Вивви пытается держать всё в себе. Пытается быть сильной. Эта девочка не хотела беспокоить одноклассников, которых знала всю свою жизнь, просьбой посидеть с ними за ланчем. Она не попросила бы меня о помощи, как бы сильно она в ней не нуждалась.

Она не могла.

Подстраиваясь под ритм её шагов, я надеялась, что моё присутствие говорит лучше слов. Ты не мешаешь мне. Ты не одна.

Квартал. Два квартала. Со временем, Вивви снова приобняла себя руками.

– Ты в порядке? – спросила у неё я. Наши глаза встретились. – Знаю, это твои слова. Просто решила попробовать.

Она неуверенно улыбнулась. Мы замолчали. Видимо, в этой тишине она достигла переломного момента, потому что заговорила первой.

– Ты когда-нибудь знала что-то, что отчаянно хотела забыть? – голос Вивви был хриплым, словно она давилась словами. Пока я обдумывала вопрос, мы продолжали шагать, медленно и спокойно.

Она просила сказать ей, что она не одна.

– Да, – произнесла я, почти также хрипло, как Вивви, – знала.

Я подумала о моём дедушке – о том, как я понимала, что с ним что-то не так, что расскажи я кому-нибудь об этом, то предам его. Тяжесть этого знания была со мной, когда я просыпалась по утрам и когда засыпала ночью. С каждым моим вздохом.

Я сглотнула.

– Сложнее всего было знать, что это не сможет оставаться секретом навсегда, – я была куда лучшим слушателем, чем рассказчиком, но, возможно, покажи я слабость, она покажет свою. – Я знала, что, в конце концов, всё раскроется, но думала, что борись я достаточно сильно…

Вивви остановилась.

– Но что, если проблема не в этом? – отчаянно спросила она. Я чувствовала, как с каждым новым словом она мчится к точке невозврата. – Что, если проблема в том, что тайна останется тайной? Навсегда. Никто и никогда не узнает. Если ты не расскажешь.

Вивви что-то знает. Эта часть была мне ясна. И, чем бы это ни было – оно убивает её.

– Расскажи мне, – произнесла я. – Ты должна кому-то рассказать, так расскажи мне.

Вивви застыла. Я практически видела, как она думает: «Я не могу, не могу, не могу».

Я не позволила ей произнести это вслух:

– Ты можешь рассказать мне, Вивви. Разве ты не слышала? Я – Тэсс Кендрик. Чудотворец. Фиксер Хардвика.

Всё это – не про меня. Я не хотела быть таким человеком. Но Вивви – девочка, предложившая поднять мне настроение, пересказав мне свой любимый любовный роман (и/или ужастик) – рушилась у меня на глазах.

– Я не могу, – Вивви втянула немного воздуха.

– Это касается твоего отца, да?

Вивви не могла раскрыть свой секрет. Но я всё ещё могла угадать.

– Ты знаешь что-то о своём отце, – произнесла я – не вопрос, а факт. – Что-то о твоём отце и Тео Маркетте, – нервный срыв Вивви случился на поминках. Её не было в школе со дня, когда мы услышали о смерти судьи в новостях.

Из всех догадок, эта была не самой глупой.

– Возможно, ты думаешь, что твой отец в чём-то виноват, – наугад продолжила я. – Он был врачом судьи. Его хирургом. А судья Маркетт умер от осложнений во время операции, – мои познания подходили к концу. А Вивви всё ещё молчала.

Думай, – сказала я себе.

– Возможно, ты думаешь, что твой отец сделал что-то не так, – ноль реакции от Вивви. – Может, он оперировал уставшим или нетрезвым, или просто ошибся.

Тогда Вивви сломалась.

– Он не ошибся, – яростно произнесла она. – Мой отец не ошибается. Он… – она запнулась, но затем продолжила – в ужасе, но всё же решительно. – Он не просто позволил дедушке Генри умереть, Тэсс, – Вивви опустила голову. – Я почти уверена, что он убил его.

ГЛАВА 22

Вивви думает, что её отец убил Председателя Верховного суда США. Сколько бы я не думала об этом, не могла усвоить информацию.

– Знаю, звучит как бредни сумасшедшего, – сбивчиво сказала мне Вивви. – Честное слово, знаю. И не то чтобы у меня лучшие показатели душевного равновесия среди подростков – девятый класс был темным временем, возможно, с участием антидепрессантов. Но это… – она прикусила нижнюю губу. – Я бы всё отдала, чтобы всё это оказалось моей фантазией.

Я едва поспевала за словами, слетающими с её языка.

– Я спросила у него об этом, – продолжила Вивви. Она думала, что её отец – убийца – и решила спросить его об этом? – Он схватил меня. А потом он встряхнул меня и сказал, что если я правда верю в это, возможно, мне нужна помощь специалиста.

Он угрожал ей. Сказал, что она сумасшедшая. Но он не повел её к врачу. Он позволил ей пропустить школу и остаться дома. Одной.

Не похоже на действия обеспокоенного отца.

– Я слышала его, Тэсс. Прежде чем произнести речь, он практикуется. Перед зеркалом. Каждое слово, каждую паузу, каждую эмоцию.

Я подумала о его заявлении для прессы. Майор Бхарани не читал свою речь. Он смотрел прямо в камеру. Он был официален, спокоен.

– Я слышала, как он практиковался, – Вивви заставила себя дышать, заставила себя не повышать голос. – Душ был включен. Я не должна была там находиться. Я ушла в школу, но вернулась, чтобы спросить его о чём-то – я даже не помню, о чём. Я собиралась позвать его, но потом я услышала его голос, – она посмотрела мне в глаза своими спокойными, карими глазами. – Он практиковался.

Практиковался в чём? – я боялась, что произнеси я эти слова – любые слова – вслух, она замолчит.

– «С глубоким прискорбием, – прошептала Вивви, – я сообщаю вам, что председатель верховного суда Теодор Маркетт ушел из жизни на операционном столе чуть больше часа назад».

Я узнала начало речи, которую доктор Бхарани произнёс на пресс-конференции.

– Он практиковал свою речь, – произнесла я, не совсем понимая, что она имеет в виду.

– Тэсс, он практиковал её утром, – голос Вивви застрял у неё в горле. – Судья Маркетт умер днём.

Я попыталась осмыслить слова Вивви. Её отец готовился к речи о смерти судьи от осложнений во время операции ещё до того, как операция состоялась.

– Это не всё, – Вивви снова сорвалась с места. Я зашагала, пытаясь её догнать. Посреди дня её район был почти пуст. На другой стороне улицы женщина выгуливала собаку. Вивви говорила так тихо, что я едва её слышала.

– На следующий день я осталась дома, сказав, что больна. Я убедила себя в том, что ослышалась или неправильно поняла, но потом я услышала, как мой отец разговаривал по телефону, что было странно – его телефон лежал на кухонном столе. То был и не стационарный телефон.

Вивви тараторила, и мне с трудом удавалось находить в её словах смысл.

– Думаю, это мог быть одноразовый телефон. Зачем моему отцу одноразовый телефон?

У меня пересохло во рту.

– С кем он разговаривал?

– Я не расслышала большую часть разговора, – голос Вивви был очень слаб. – Всё, что я слышала… – она сглотнула. – Он зачитывал номер.

– Телефонный номер?

Вивви покачала головой.

– Номер банковского счета.

Хирург президента знал, что судья Маркетт умрет. Он подготовил речь. А через день после смерти судьи, он разговаривал по одноразовому телефону и дал человеку на другом конце провода номер банковского счета.

– Мы должны кому-то рассказать, – сказала я Вивви. – Полиции, моей сестре, не знаю, но…

– Мы не можем, Тэсс, – Вивви потянулась вперед и схватила меня за руку. – Я не могу. Знаю, это выглядит плохо, – это ещё мягко сказано. – Но, Тэсс, он мой отец.

Когда Вивви рассказывала мне об этом, она должна была понимать, что я не смогу просто развернуться и притвориться, что ничего не произошло.

– Ты сказала, что ты – чудотворец, – прошептала Вивви, сплетая пальцы в замок. – Мне нужно чудо.

Я не могла вернуться во времени и изменить то, что она услышала. Не могла взмахнуть волшебной палочкой и отменить случившееся.

– Чего ты от меня хочешь, Вивви?

Несколько секунд она молчала.

– Я хочу доказательств, – наконец, произнесла она. – Не подозрений, не подслушанных разговоров. Я хочу ошибаться. Но если это не так…

Она не хотела поставить своё слово против его. Она не хотела разорвать свою семью в клочья.

– Доказательство? – повторила я. – Какое именно доказательство?

Вивви теребила край своего свитера.

– Если я смогу достать телефон, – произнесла она, – ты сможешь узнать, с кем он разговаривал?

Это так сильно выходило за границы моих навыков, что я даже не знала, с чего начать.

– Я могу попытаться.

Вивви выдохнула и кивнула.

– Хорошо, – прошептала она. Затем она развернулась и зашагала по направлению к своему дому.

– Вивви, – окликнула её я. – Ты уверенна, что с тобой всё будет в порядке дома? С твоим отцом?

– Он не причинит мне вреда, – Вивви должна была в это верить. Она хотела, чтобы и я в это поверила. – Он не знает, что я знаю о телефоне. После поминок я рассказала ему только о том, что слышала, как он практикует свою речь.

И вот, чем это кончилось.

– Ты не обязана это делать. Ты можешь пойти со мной. Мы…

– Нет, Тэсс, – Вивви заставила себя улыбнуться. Усердие, с которым она это делала, ранило меня больнее ножа. – Я только что сказала тебе, что мой отец убил председателя Верховного Суда США, и попросила тебя никому не рассказывать об этом, пока у нас не будет доказательств. Так что, да, я вроде как обязана это сделать, – она снова зашагала к своему дому. На этот раз я позволила ей уйти и замерла на тротуаре, чувствуя себя так, словно попала в параллельную вселенную.

– Забавно.

Я обернулась и увидела, как из-за угла выходит Ашер Роудс.

– У Вивви очень звучный голос, – произнес он. – А у меня – ужасно хороший слух.

ГЛАВА 23

Несколько секунд мы с Ашером глазели друг на друга. Он слышал. Я попыталась вспомнить, что именно сказала Вивви за последние тридцать секунд нашего разговора.

«Я только что сказала тебе, что мой отец убил председателя Верховного Суда США…»

– Генри – мой лучший друг, – Ашер говорил дружелюбно, но тише, чем обычно. – В первом классе именно он настойчиво отговаривал меня от катания на роликах на крыше, – на миг повисла тишина. – А ещё именно он научил меня писать левой рукой, когда я сломал правую. Когда нам было по девять, я случайно (возможно, специально) оскорбил шестиклассника. Тот парень угробил бы меня, но Генри вышел вперед и вызвал его на дуэль. Потому что он верил в рыцарство, честь и защиту лучших друзей, которые были слишком глупы для осторожности, – Ашер покачал головой. Его голос всё ещё был негромким и напряженным. – Я всё ещё помню, как родилась Талия. Генри ночевал у меня дома, а на утро я проснулся и нашел составленный список его обязанностей в роли старшего брата.

Представить крохотного Генри Маркетта составляющим список обязанностей старшего брата была не так уж и сложно.

– Он был моим лучшим другом сколько я себя помню, Тэсс. Когда умер его отец… – Ашер покачал головой и не закончил мысль. – Генри и его дедушка были близки. Тео был ближайшим подобием отца, которое осталось у Генри.

Мой желудок резко изогнулся. Было слишком легко поставить себя на место Генри Маркетта, представить, каково было бы мне, проснись я завтра и узнай, что дедушки больше нет. Не сложно было представить и то, каково было бы узнать, что смерть моего деда была не несчастным случаем.

Я бы жаждала крови.

– Ты не можешь рассказать Генри о том, что ты только что услышал, – сказала я Ашеру.

Ашер серьезно взглянул на меня.

– Я знал, что ты немного сумасшедшая, Тэсс. Это по глазам видно, – он указа на моё лицо. – Мои глаза иногда тоже становятся сумасшедшими. Я тебя понимаю. Если хочешь объявить войну Джону Томасу Уилкоксу, поселиться в мужском туалете или прогулять уроки – я с радостью присоединюсь.

– Но ты не станешь хранить секретов от своего лучшего друга, – закончила за него я.

– Как, по-твоему, Генри отреагирует на эти новости? – спросила я. Выражение лица Ашера помрачнело. – Догадываюсь, плохо, – продолжила я. – Ладно, даже если он узнает, он ничего не сможет сделать. Он может попытаться пойти к полиции. Но если он спугнет Вивви, если она откажется давать показания…

Слова Вивви – всё, что у нас было.

– Речь идет о враче президента, Ашер, – я не была уверена в том, как проверяли работников Белого Дома, но если власть имущие были готовы доверить отцу Вивви жизнь президента, его явно не считали угрозой безопасности. Или риском.

– Да будете неладны ты и твоя дьявольская логика, – Ашер провел руками по волосам, приводя их в беспорядок. – Ладно, – сдался он. – Но я хочу участвовать. Чтобы ты не собиралась делать, чтобы не делала Вивви, я хочу в этом участвовать.

Все мои инстинкты подсказывали мне отказаться. Но, судя по упрямому выражению лица Ашера, у меня не было выбора.

– Ладно, – резко произнесла я. Я шаркнула туфлей по земле. – Ты случайно не знаешь человека, который может вытянуть информацию из одноразового телефона?

Ашер отвез меня к дому Айви. Я отправила Боди сообщение, чтобы дать ему знать, что ему не нужно забирать меня из школы. Через несколько секунд, я получила ответ: «Звонили из школы. Прогуливаешь уроки? ЕКВ недовольна». Значит, Айви была не рада. Сейчас, это было меньшей из моих проблем. С опозданием, я расшифровала шифр Боди. ЕКВ: Её Королевское Величество. Я фыркнула.

Ашер взглянул на меня с водительского сидения.

– Поделишься с классом?

– Водитель Айви, – ответила я, словно это было объяснением. Оказалось, что для Ашера это было именно так.

– Осмелюсь предположить, что, говоря «водитель», ты имеешь в виду телохранителя?

– Это общеизвестный факт? – спросила я.

Ашер свернул на улицу Айви.

– В Хардвике, – ответил он, – это определенно факт.

Конечно. Я провела в Вашингтоне всего неделю, но уже успела встретиться с Первой Леди, перейти дорогу сыну партийного организатора фракции меньшинства и сходить на похороны председателя Верховного суда. Как сказала Айви: Хардвик это и есть Вашингтон. На каждого ученика вроде Ашера, родители которого были дантистами, был кто-то вроде Генри или Вивви.

Или меня. Когда Ашер свернул к дому Айви, судьба напомнила мне о том, что я была вовсе не так далека от людей с деньгами и властью, как мне казалось. У дома был припаркован лимузин.

Ашер посмотрел на него.

– Типичный день в доме Айви Кендрик?

У машины были тонированные окна, вероятно, из пуленепробиваемого стекла. Один из клиентов Айви, – подумала я. Если мне повезет, она будет слишком занята, чтобы допрашивать меня о том, почему я пропустила занятия – или о том, где я провела день. Я отстегнула ремень безопасности и открыла дверь машины.