Текст книги "Инстинкт убийцы(ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Майкл включил и выключил полировальный станок, словно пробуя, а затем улыбнулся.

– Джадд – здравомыслящий человек.

– Значит, он не знает, что ты играешь с инструментами? – заключила я.

– Никакой самоинкриминирующей информации, – сказал мне Майкл.

После короткой паузы я задала вопрос, ответ на который мне очень хотелось услышать.

– У нас всё хорошо?

– А почему у нас что-то может быть не хорошо? – Майкл включил электрический полировальный станок и попытался атаковать ржавчину на переднем бампере, заглушая наш разговор.

Я думала, что смогу оставить всё, как есть, но всё менялось само с собой. Между нами с Майклом. Между нами с Дином.

– Майкл, – сказала я так мягко, что он не должен был различить моих слов за грохотом инструмента.

Майкл отключил полировальный станок. Затем он обернулся ко мне. Я чувствовала себя голой под его взглядом, как чувствовала себя всегда, зная, что моё лицо выдает все мои эмоции. Почему он не мог быть обычным парнем, а не тем, кому хватало одного взгляда на меня, чтобы понять, что именно я чувствую?

– У нас всё хорошо, Кэсси. Просто за всей твоей невероятной порядочностью и восхитительной терпеливостью, тебе нужно хоть разок дать волю эмоциям. Может дважды. Или семь раз.

Он выплескивал своё разочарование во мне на свою машину.

– Между нами с Дином ничего не было, – сказала я.

– Я знаю, – ответил он.

– Между нами с Дином ничего не будет, – сказала я.

– Это я тоже знаю, – Майкл снова склонился над машиной. – И даже лучше, чем ты. Ты смотришь на Рэддинга и видишь всё, что вас связывает. А когда я смотрю на него, я вижу настолько яростного человека, что среди этой ярости нет места кому-то ещё.

Вдруг, я поняла:

– Поэтому тебе не нравится Дин.

– Потому что он не умеет встречаться с девушками? – хмыкнул Майкл. – Я почти уверен, что именно это его качество я и ценю больше всего.

– Нет, – сказала я, так и эдак вертя эту мысль в своём мозгу. – Потому что он зол, но сдерживает злость. – На месте Дина я бы тоже была в ярости. Я понимала, почему он не позволял себе выплескивать чувства, почему всеми силами боролся с этим. Он боялся, что стоит ему сорваться, и он не сможет остановиться. Но я никогда не думала о том, каково Майклу находиться рядом с кем-то вроде Дина.

Майкл взглянул на меня:

– Ты профилируешь меня.

Я пожала плечами.

– Ты всё время читаешь мои эмоции.

Он ненадолго замолчал.

– И что ты видишь?

Кажется, он только что дал мне что-то близкое к разрешению копаться в его голове.

– Ты вырос в доме, где всё казалось идеальным, имел всё, что только можно купить за деньги. Но в действительности всё было далеко не идеально, – об этом Майкл рассказывал мне, но я решила не останавливаться и на цыпочках забралась в опасные воды. – Ты научился читать эмоции, потому что твоего отца было сложно понять, а ты должен был знать, когда он был зол.

Майкл не ответил.

– Даже когда он улыбался или смеялся, ты должен был видеть, не сердится ли он, – я проглотила ком эмоций в моём горле. – Ты должен был сторониться его в такие моменты. Чтобы он не бил тебя.

– Когда-то Дин сказал мне что-то подобное, – Майкл скрестил руки на груди, не отрывая от меня взгляда. – Только он и подавно не старался быть таким приятным.

Когда мы с Майклом познакомились он совершенно не доверял профайлерам – и сильно недолюбливал Дина. Я никогда не задумывалась о том, что Дин мог как-то спровоцировать такое его поведение.

– Что он сказал тебе? – спросила я, чувствуя, как у меня пересыхает горло.

– Разве это имеет значение? – Майкл взглянул на дом. – У него ведь есть оправдание ужасным детством, не так ли? У него кажется есть карточка «освобождение из тюрьмы» из Монополии, – Майкл улыбнулся, но я видела надрыв в его улыбке. – Игра слов.

– Расскажи мне, – сказала я.

Майкл как ни в чем не бывало обошел вокруг машины, оглядывая её со всем сторон. Заговорил он вовсе не чтобы ответить на мой вопрос.

– Ярость, – небрежно произнес он. – Может, ты удивишься, Кэсси, но я не всегда хорошо на неё реагирую, – надрыв прокрался в его голос. – Вообще-то, у меня очень специфическая реакция на ярость.

Я подумала о каждом незаметном комментарии Майкла на тему дурной крови. Подумала о том, как Майкл позволяет Лие использовать его, чтобы разозлить Дина.

– Ты размахиваешь красным флагом перед быком.

– Если не можешь заставить их прекратить бить тебя, – произнес Майкл, – приходится напрашиваться на удары. Тогда ты хотя бы готов. Тогда им не застать тебя врасплох.

Теперь мне было легко представить, каково всё было, когда Майкл присоединился к программе. Он был совсем не рад этому, но зато ему больше не нужно было делить кров с бомбой замедленного действия. Но затем он приехал сюда и встретил Дина, у которого была сотня причин злиться и который боролся со своей яростью на каждом шагу.

– Однажды мы с Лией гуляли до рассвета, – Майкл никогда не скрывал их с Лией прошлого. Я была так сосредоточенна на картине, которую его слова рисовали передо мной, что не замечала ничего вокруг. – Поверь, к Дину это не имело никакого отношения. Но когда мы вернулись на утро, он поджидал нас, буквально дрожа от ярости, едва сдерживаясь.

Я практически видела всё это: Майкл вел себя, как Майкл, Лия вела себя, как Лия, оба они вредили себе, наслаждаясь хаосом и желанием слегка поиграть на нервах ФБР. Я видела Дина, беспокоящегося о Лие, проведшей всю ночь непонятно где с незнакомцем, которому у них не было причин доверять.

– Значит, ты сказал что-то, чтобы Дин оказался на грани, – я не была уверенна, что хочу знать, что именно сказал Майкл.

– Я нанес метафорический удар, – сказал мне Майкл. – И Рэддинг ударил в ответ.

– Но не кулаками, – уточнила я.

Способности Дина так походили на мои собственные. Мы знали наверняка, что сказать, чтобы причинить человеку боль. Мы видели слабые места. А слабым местом Майкла был его отец. Одна лишь мысль о том, что Дин мог использовать это, чтобы сделать Майклу больно, заставила мой желудок скрутиться в узел.

– Я врезал ему, – добавил Майкл обыденным тоном, словно говорил о погоде.

Он шагнул ко мне, улыбаясь своей привычной улыбкой.

– Знаешь, я всё понял.

– Понял что?

– Ты. Рэддинг. Я понял. Я понял, что он проходит через многое, и ты должна быть рядом. Такая уж ты, Кэсси. Заботишься о людях. Ты должна помогать. Поверь, я стараюсь не вмешиваться и позволять тебе делать то, что ты должна. Но это не так уж и просто, – Майкл отвел от меня взгляд и снова поднял шлифовальный станок. – У меня не слишком много практики в благоприличии. Я в этом не так уж хорош.

Прежде чем я успела ответить, Майкл включил шлифовальный станок, заглушая звуки ночи. Несколько минут я просто стояла там, наблюдая за ним. На подъездную аллею свернула машина агента Стерлинг. Было довольно темно, так что я не смогла различить её осанки или выражения её лица, но пока она шагала через лужайку, Майкл склонил голову набок. Он выключил станок.

– Что? – спросила я.

– Она явно несчастлива, – сказал он мне. – Идет быстро, но в её шагах нет упругости, руки прижаты к телу. Судя по всему, исследование домика профессора прошло не так удачно, как ей бы того хотелось.

У меня упало сердце. Я вдруг отчетливо различила звук моего собственного дыхания и сердцебиения.

Теперь настала очередь Майкла спросить:

– Что?

Я была так зациклена на Дине, будучи по другую сторону стекла в комнате для наблюдения, что я не слишком много задумывалась о его отце. Я не особенно вслушивалась в сказанные им слова. Но теперь я могла думать лишь о том, что – благодаря цене, уплаченной Дином – Рэддинг наконец дал ФБР наводку на место, где мог скрываться профессор.

Будучи «организованным» убийцей, Дэниел Рэддинг преуспел в играх разума. Он умел вводить людей в заблуждение. Он умел захватывать власть. Если бы он хоть на миг подумал, что профессор был убийцей, он ни за что не рассказал бы Бриггсу о том, где его найти. Рэддинг мог рассказать Бриггсу о местоположении профессора лишь при одном условии – благодаря полученным им письмам, он понимал, что найдя профессора, Бриггс – и Стерлинг, и все остальные агенты ФБР, поймут, что они далеко не так умны, как им хотелось бы.

Ведь действительно чудесные письма он получал только от студентов.

Когда я не ответила, Майкл окликнул агента Стерлинг:

– Была облава на домик профессора?

Она не произнесла ни слова. Она лишь зашла в дом и захлопнула за собой дверь. И тогда я поняла, что я оказалась права.

– Никакой облавы не было, – сказала я Майклу. – Думаю, они нашли профессора, – сглотнула я. – Мы должны были догадаться.

– Догадаться о чем?

– Думаю, они нашли профессора, – повторила я. – Но наш Н.О. нашел его первым.

Ты

Профессор был проблемой. Но ты решил проблему. Всё было сделано быстро и чисто – одна единственная пуля в голову. И пусть в этом не было артистизма, не было методичности, ты проявил инициативу. Ты был готов, тебе удалось сделать то, что должно было быть сделано.

Теперь ты чувствуешь себя сильным, и ты гадаешь, всего какой-то миг, не лучше ли это. Пистолеты и небольшие аккуратные пулевые отверстия, счастье оказаться тем, кто спустит курок. Ты мог бы отправить следующую девушку в отключку, связать её, завести в какое-нибудь Богом забытое место. Ты мог бы позволить ей затеряться в лесу. А затем отследить её, поймать её на прицел.

Ты мог бы спустить курок.

Одна лишь мысль об этом заставляет твое сердце биться о ребра. Схвати их. Освободи их. Выследи их. Убей их.

Нет. Ты заставляешь себя не думать об этом, заставляешь вытряхнуть из головы звук босых ног продирающихся сквозь кустарник – удирающих от тебя. Существует план. Приказ. Куда более важное дело.

И ты подчинишься ему. Пока что.

Глава 24

Стерлинг и словом не обмолвилась о профессоре. Дин не разговаривал ни с кем из нас. Жизнь в одном доме с этими двумя – и с уязвимой, закипающей от ярости Лией – походила на танцы на минном поле. Я чувствовала себя так, словно всё могло взорваться в один миг.

А затем появился директор Стерлинг.

В последний раз, директор ФБР появился в этом доме, сразу после похищения дочери сенатора.

Его появление не сулило ничего хорошего.

Директор, Стерлинг и Бриггс заперлись в офисе Бриггса. Сидя на кухне, я не могла разобрать их слов, но каждые несколько минут кто-то повышал голос.

Сначала Стерлинг.

Затем Директор.

Бриггс.

Наконец, повисла тишина. А потом они пришли за нами.

На протяжении последних суток Бриггсу и Стерлинг пришлось несладко. Бриггс выглядел так, словно он спал прямо в одежде. Стерлинг стиснула зубы. Её рубашка была застегнута под горло. Как и её пиджак. Учитывая то, что она использовала одежду, как доспехи, эти изменения подсказали мне, что она готовиться к бою.

– Триста семь, – хмуро произнес директор, оглядывая каждого из нас. – Именно столько студентов в классе Фогла о серийных убийствах. Сто двадцать семь девушек и сто восемьдесят юношей, – директор Стерлинг сделал паузу. Когда мы впервые встретились, он напомнил мне чьего-то дедушку, но теперь в нём не осталось ничего подобного. – У нас очень много подозреваемых, а я привык использовать все свои ресурсы.

Директор Стерлинг привык делать всё, чтобы удержаться на своей должности. Натыкаясь на проблему, он анализировал каждое возможное решение: сравнивал цену с выгодой, риск с вознаграждением.

В этом деле, он взвешивал риск, вероятность разрушить расследование и разоблачить программу «Естественных» в сравнении с потенциальной выгодой использования всех его «ресурсов» для поимки убийцы.

Я подумала о Джадде и о его разговоре о скользкой дорожке.

– Нам под страхом смертной казни запретили приближаться к этому делу, – Лия улыбнулась, словно хищник, играющий с добычей. Ей не нравилось, что мы попались, не нравилось, что ей сказали держаться от дела подальше, и она была в ярости из-за того, что Дин даже не глядел на неё.

– Я так понимаю, вы переосмыслили некоторые решения?

Лия не сводила глаз с Бриггса, но, в отличие от неё, я наблюдала за агентом Стерлинг. Сегодня утром она неспроста оделась, словно на битву. О чем бы нас не собирался попросить директор, его дочь была против.

– Риск был сведен к минимуму, – четко произнес директор. – А учитывая недавние события, я считаю, что найдя вам занятие, мы сможем держать вас подальше от проблем.

Судя по всему, директор знал о нашей небольшой поездке в Колониальный Университет.

– Вы пятеро не будете опрашивать свидетелей, – руки Бриггса были расслаблены, он по очереди оглядел каждого из нас. – Вы не попадете на места преступлений, – Бриггс перевел взгляд на Лию. – И не будете анализировать допросы Дэниела Рэддинга.

Я не была уверенна в том, что же нам оставалось.

– Ваша вовлеченность в это дело начинается и заканчивается на социальных сетях, – Бриггс обернулся к Стерлинг, выжидая. Всего на миг мне показалось, что сейчас она развернется на каблуках и выйдет из комнаты, но она этого не сделала.

– Наше предварительное профилирование показало, что Н.О. – мужчина, – голос Стерлинг был ровным и абсолютно спокойным, но я понимала, что она вот-вот сорвется. Чем сильнее она ближе она была к тому, чтобы слететь с катушек, тем более спокойной она казалась. – Рэддинг предположил, что мы можем иметь дело со студентом. Я бы сказала, что Н.О. от двадцати трех до двадцати восьми лет. Он исключительно умен, но не обязательно образован. Хотя откуда мне знать? – её голос надломился.

– Спасибо, агент Стерлинг, – вмешался директор. Он развернулся к нам. – Благодаря сотрудничеству университета мы получили копии расписаний и табелей всех учеников из этого класса. Но это не дает нам понять того, кто они и на что способны. Вот тут-то вы и вступаете в игру.

– Социальные сети, – перебила его Слоан, повторяя ранее сказанные Бриггсом слова. – Ежедневно на подобные сайты загружают более трех сотен миллионов фотографий. Обладатели смартфонов во внешней и возрастной категории нашего Н.О. около шестидесяти-восьмидесяти процентов от всего времени используют телефоны не в социальных сетях, а для словесного общения.

– Именно так, – сказал ей директор Стерлинг.

– У нас не хватает человек, чтобы просмотреть каждый пост, а даже если бы и хватало, вы можете заметить что-то, что упустила команда Бриггса. Мы не просим вас сделать ничего такого, чем бы ежедневно не занимались подростки по всей стране, – произнося эти слова, директор не смотрел на нас. Он смотрел на свою дочь. – Вы – подростки. Эта интернет-ерунда – ваш родной язык.

– И вы не против этого? – приподнимая бровь, спросил Майкл у агента Стерлинг. Я не заметила в выражении её лица никаких перемен, но Майкл, видимо, разглядел что-то. – Вам это не нравится, – расшифровал Майкл, – но в то же время, вы не убеждены в том, что идея плохая, хоть вам и хотелось бы, – Майкл улыбнулся своей божественной улыбкой. – Мы интересуем вас всё больше и больше.

– Довольно, Майкл, – Бриггс перевел тему с агента Стерлинг на дело. – Профайлеры считают, что если наш Н.О. был зачислен в класс Фогла, он должен быть одним из старших студентов – может он и не третьекурсник или выпускник, но он должен быть где-то в этом возрастном диапазоне. Скорее всего, он родом из семьи среднего класса, живет дома и каждый день ездит в кампус.

Агент Стерлинг переплела свои пальцы между собой. Она считала нижней границей двадцать три года. Бриггс только что опустил её ещё на год или два.

– Вероника? – позвал директор.

– Мы ищем человека, которому нравится доминировать, хоть он и не полностью уверен в том, что способен на это, – после нескольких секунд ощутимой тишины произнесла агент Стерлинг. – Его отец был непостоянным и, вероятно, ушел из семьи, стоило нашему Н.О. повзрослеть. Его мать встречалась со множеством мужчин, но не вышла замуж, пока Н.О. не исполнилось как минимум восемнадцать. Н.О. умеет обращаться с огнестрельным оружием. У него не будет девушки или супруги. Вполне вероятно, что он водит темный грузовик или внедорожник, и ещё у него есть собака, крупной породы, вроде немецкой овчарки.

Я привыкла к профилированию. Идти от обратного – пытаться догадаться, какие именно улики заставили Стерлинг прийти к таким выводам – было куда сложнее. Темный внедорожник и большая собака намекали на нужду власти и доминирования. Я не была уверенна в том, откуда он узнала об огнестрельном оружии – разве что профессора застрелили? – но в убийстве Эмерсон должно было быть нечто такое, что могло бы подтвердить нужду в контроле и недостаток уверенности убийцы. Демонстрация тела и методичность, с которой был убита Эмерсон указывали на то, что мы имеем дело с «организованным» убийцей. Так же подтолкнуло Стерлинг на мысль о недостатке уверенности в себе?

Копирование почерка другого убийцы? Выбор жертвы? Может Н.О. нападал со спины? Или накачал девушку наркотиками?

Я старалась разгадать, как Стерлинг удалось прийти к таким заключениям, но работать с крошками информации было всё равно, что пытаться плыть с привязанными к коленям шлакоблоками и белкой в кармане. Я видела тело Эмерсон в новостях, но этого было мало.

– Как убили профессора? – спросила я.

Директор, Стерлинг и Бриггс одновременно обернулись ко мне. Как и Дин. Я с опозданием поняла, что никто не говорил нам о смерти профессора. Мы не должны были знать об этом. Это была всего лишь догадка.

Судя по их реакции, я попала в яблочко.

– Вам не нужно знать деталей, – коротко ответил Бриггс.

– Рассматривайте это как ещё одно упражнение. Найдите в интернете всё что только можно на каждого ученика в списке класса. Проверьте изменения в статусах, лайки или чем там в наше время занимаются детишки и дайте нам знать, если найдете что-то подозрительное.

Лия сузила глаза, глядя на Бриггса.

– Вы думаете, что мы ничего не найдем, – она подчеркнула слова, барабаня пальцами о быльце дивана. – Любопытно.

– Вы думаете, что Н.О. не студент, – подхватил Дин. – Но вы не можете исключить эту возможность, потому что именно этим и занимается мой отец: он выдает крошки правды, маскируя их под ложь.

Дин взглянул на Стерлинг, затем на Бриггса.

– Он хочет, чтобы вы на каждом шагу сомневались в своих инстинктах.

– Я ни в чем не сомневаюсь, – возразил Бриггс, в то время как мышцы на его подбородке напряглись. – Если его слова о студентах – не ложь, появятся хоть какие-то намеки на это. А если так, вы пятеро найдете их.

– А если это пустышка, – сказал Дин, договаривая недосказанное. – Вы не потратите своего времени.

Каждый час, что мы проведем в социальных сетях, команда Бриггса сможет потратить на отслеживание зацепок. Вот, почему ты согласился на это, – подумала я, концентрируясь на Бриггсе. – Если Рэддинг солгал, вы ничего не потеряете. Так или иначе, приказы отдает не он, а ты.

Я думала о словах Дина о жажде Бриггса к соперничеству и о том, что Джадд сказал о пересечении черты. Вы все хотели, чтобы мы держались подальше от всего этого, – подумала я. – Но потом вы нашли тело профессора.

– Дин, если не хочешь участвовать в этом деле, ничего страшного, – директор слегка улыбнулся, поправляя костюм.

– Вы хотите сказать, что вы бы хотели, чтобы я в нём не участвовал, – Дин всё ещё ссутулившись стоял у камина, но теперь он поднял глаза, чтобы встретиться с глазами директора. – Потому что оно «слишком близко касается меня», но на самом деле, потому что вы не доверяете мне, – Дин немного подождал, но директор не возразил. – Не с этим делом, – продолжил Дин. – Не с моим отцом, – он встал. – Не с вашей дочерью.

Глава 25

Ты убил Эмерсон Коул. Ты убил профессора. И тебе это понравилось.

Эти слова не покидали моей головы, на протяжении моей интернет-одиссеи. Вокруг меня Майкл, Лия и Слоан не отрывались от своих ноутбуков. Отсутствие Дина было почти физически ощутимо.

Я постаралась сосредоточиться на описании, составленном агентом Стерлинг. Двадцать с небольшим, – напомнила я себе. – Каждый день ездит на учебу. Живет без отца. Возможно, за последние несколько лет у него появился отчим. Хорошо управляется с огнестрельным оружием.

Чаще всего люди не писали о подобном в социальных сетях. Основываясь на том, что любил человек – любимые книги, любимые фильмы, любимые цитаты – я могла понять суть его характера. Но наиболее надежная информация затаилась в фотографиях и статусах. Как часто их меняли? Общались ли они с друзьями? Встречались ли они с кем-то?

Слоан изобрела своеобразную методику сканирования фотографий, на предмет наличия темных грузовиков или внедорожников, но меня куда больше интересовали истории, которые могли поведать снимки.

Загруженные другими людьми фотографии давали мне беспристрастно взглянуть на человека. Насколько он уверен в себе? Стоит в центре групповых фотографий или с краю? А может он делает на каждой фотографии одинаковое выражение лица, сознательно контролируя, что он показывает миру? Смотрит в камеру или в сторону? Какую одежду предпочитает? Где были сделаны снимки?

Шаг за шагом мне удавалось с самого начала создать своеобразную модель человеческой жизни – а это было бы куда более полезно, если бы я действительно профилировала Н.О., а не копалась в списке подозреваемых.

Ладно, – сказала я себе, когда от огромного количества аккаунтов, всего парочка из которых показалась мне интересными, мир начал расплываться у меня перед глазами. – Стерлинг и Бриггс рассказали нам о нескольких ключевых деталях. Так делай то, что делаешь всегда. Возьми горстку деталей и найди общую картину.

Стерлинг считала, что Н.О. был молод, но не был подростком. Почему? Его первой жертвой стала второкурсница. Человек, отчаянно желающий доминировать над другими начал бы с легкой добычи – смеющейся, улыбчивой девушки, которая не заподозрила бы подвоха. Он должен был быть хотя бы на пару лет старше девушки, а взглянув на профиль Эмерсон, я узнала, что ей было двадцать – вот вам и нижний придел возрастной группы убийцы, определенный Стерлинг. Но как она поняла, что убийца не был мужчиной постарше, вроде профессора?

Ты имитировал убийства другого человека.

Ты восхищаешься ним. Ты хочешь походить на него, – я позволила этой мысли осесть в моем мозгу. – Но, кроме этого, ты рисковал быть пойманным, демонстрируя убийство в общественном месте – Дэниел Рэддинг никогда не поступил бы так. Ты принес с собой черную веревку, чтобы повесить её, но удушил её тросом из её собственной машины.

Судя по тому учебнику, что читали мы с Дином, мы имели дело с «организованным» убийством, но было в нём и что-то неорганизованное. Нападение явно было спланировано, но некоторые факты указывали на импульсивность.

Ты заранее решил оставить её на газоне ректора? Или ты пришел к такому решению, когда в твоей крови начал бурлить адреналин? Оставляя тело жертвы в общественном месте, ты хотел, чтобы о тебе узнали. Но кто? Люди? Пресса?

Дэниел Рэддинг? Ты не мог отмахнуться от такой возможности, и, каким-то чудесным образом, остальные части рассказа Стерлинг начали приобретать смысл. Импульсивный подражатель, идеализирующий Рэддинга, должен был быть моложе него, на десять лет или около того.

Ты чувствовал себя бессильным и восхищался его властью. Ты чувствовал себя невидимкой и хотел, чтобы тебя заметили. Внедорожники и грузовики – большие машины. Они возвышаются над другими машинами на дороге. Не маленькими были и немецкие овчарки. А ещё они были умны и сильны – и чаще всего, они были полицейскими собаками.

Ты хотел не только власти. Ты хотел иметь авторитет, – подумала я. – Ты хотел всего этого, потому что у тебя никогда не было ничего подобного. Потому что авторитетные люди вокруг заставляли тебя чувствовать себя слабым. Но ты не был слаб, убивая Эмерсон.

Я подумала о профессоре и снова пожалела, что не знаю подробностей его убийства. Если ты учился в классе Фогла, ты восхищался профессором – поначалу. Но со временем, ты понял, что он лишь болтает и ничего не делает. Не уделяет тебе внимания. И слишком уж много внимания уделяет Эмерсон.

Жертвами «организованных» убийц зачастую становились незнакомцы, что значительно сокращало шансы их отследить. Но я чувствовала, что смерть двух любовников – Эмерсон и профессора – не могла оказаться совпадением.

Они стали жертвами не случайно.

Их выбрал не незнакомец.

– Эй, Слоан?

Слоан не оторвала взгляда от компьютера. Она подняла правый указательный палец, как бы прося меня подождать, и продолжила печатать левой рукой. Через несколько секунд, она прекратила печатать и взглянула на меня.

– Ты могла бы сравнить расписание других студентов с расписанием Эмерсон и посчитать совпадения? – спросила я. – Думаю, если наш Н.О. был зациклен на Эмерсон, они могли ходить вместе не только в один класс.

– Конечно, – Слоан даже не пошевелилась, чтобы взять какие-либо бумаги. Она просто сидела, прижав ладони к коленям и широко улыбаясь.

– Так ты могла бы сделать это? – повторила я.

Она снова поняла правый указательный палец.

– Я делаю это прямо сейчас.

У Слоан была невероятная память. Благодаря этим способностям она смогла отстроить сцену преступления, а теперь благодаря им же ей не понадобилось перечитывать информацию, чтобы проанализировать её.

– Эмерсон изучала английский, – выпалила она. – Курс профессора Фогла был её факультативным предметом. Все остальные предметы относились к её специальности, не считая геологии, которая, как мне кажется, восполняла её естественную нужду в науке. Остальные студенты в классе Фогла учились психологии, введению в право или социологии, так что у них было всего несколько общих уроков с Эмерсон. Не считая двух студентов.

Если мои инстинкты не подвели меня, если Эмерсон в действительности была убита не случайно, то мне было жутко интересно, кем были эти двое.

Слоан ловко перебрала стопку папок и передала мне две.

– Брайс Андерсон и Гэри Кларксон.

Услышав имя Брайс, Майкл оторвался от своих дел.

– Брайс не упоминала о том, что у них с Эмерсон были другие общие уроки.

Я вернулась к своему компьютеру и нашла аккаунт Гэри Кларксона. В отличие от страничек большинства его одноклассников, эта оказалась частной, так что я смогла увидеть только фото профиля.

– Гэри Кларксон, – произнесла я, разворачивая мой компьютер так, чтобы всем было видно. – Так же известен под именем Кларк.

Кларк знал Эмерсон. Он знал, что она спит с профессором. Он был зол. А теперь мы смотрели фотографию, на которой он, в оранжевой охотничьей жилетке, сжимал ружье.

Глава 26

Ты записался в большинство классов Эмерсон, – даже не задумываясь, я проскользнула в голову Кларка. – Тебе нравилось наблюдать за ней. Она была мила с тобой. Ты считал её идеальной. Но что, если ты узнал, что это было не так?

– Что-то нашла? – с другого конца комнаты спросил Майкл.

Я прикусила нижнюю губу.

– Возможно.

Я с легкостью могла представить Кларка, преследующим Эмерсон. Но мне казалось, что напади он на неё, всё будет сделано куда неряшливее. Только вчера я думала об этом: если бы Кларк был убийцей, он был бы «неорганизованным». Но Эмерсон была убита не в порыве эмоций. Н.О. никогда не терял контроля.

И всё же…

Мои размышления прервал телефонный звонок. Мне понадобилась пара секунд, чтобы узнать мой собственный рингтон. Я потянулась за телефоном, но меня опередила Лия. Она схватила его, держа его вне зоны досягаемости.

– Отдай, Лия.

Словно не услышав моих слов, она развернула телефон так, чтобы я увидела имя звонящего. На экране высветились слова «Аспирант Джефф». Что за… Он оставил мне свой номер. Я забила его в телефон, но ведь я не оставляла ему своего.

– Вы двое переписывались, – сообщила меня Лия. – И вы неплохо ладите.

Я мысленно напомнила себе сменить пароль на телефоне.

– Посмотрим, что он хочет сказать?

Не дожидаясь ответа, Лия ответила на звонок.

– Джеффри. Я как раз думала о тебе, – она улыбнулась в ответ на его какие-то его слова и включила громкую связь, а затем опустила телефон на журнальный столик, провоцируя меня повесить трубку.

Я не сделала этого.

– Ты слышала о профессоре? – серьезно спросил Джеффри. – Об этом говорят в новостях.

Так история о смерти профессора выплыла наружу.

– Должно быть, тебе очень тяжело, – произнесла Лия, забрасывая ноги на журнальный столик. Её голос был насквозь пропитан пониманием, но она подчеркнуто закатила глаза.

– Ты и представить себе не можешь, – ответил Джеффри. – Профессор не заслуживал этого.

А Эмерсон заслуживала? – я едва удержалась от вопроса.

– Сначала та девушка, теперь профессор, – сказала Лия, звуча точь-в-точь как поклонница трагедий, готовая выслушать каждое слово Джеффри. – Как думаешь, кто это сделал?

– Мы имеем дело с одним из тех, кого я называю «организованными» убийцами, – провозгласил Джеффри. – Такие, как он невероятно умны и их очень сложно поймать.

Даже не знаю, что смутило меня больше: тот факт, что Джеффри вел себя так, словно именно он изобрел термин «организованный убийца» – учитывая то, что он едва ли понимал его истинное значение – или то, что «невероятно умным» он, скорее всего, назвал бы самого себя.

– Думаю, теперь, когда Фогла больше нет, мне придется руководить классом, – добавил Джеффри. – Понятия не имею, что станет с его книгой «Свяжи их, заклейми их, режь их, повесь их: История Дэниела Рэддинга».

Джеффри не удержался от соблазна упомянуть название книги. Слушая его болтовню, я думала о том, как выглядел Дин, произнося эти же слова: невидящий взгляд, бледное лицо.

– Думаешь, это мог сделать кто-то из класса? – спросила Лия. – Вашего класса?

Ей так хорошо удавалось менять тему разговора, что Джеффри даже не заметил этого.

– Если бы в классе учился кто-то с потенциалом к вещам такого рода, – самодовольно произнес Джеффри, – думаю, я узнал бы об этом.

Выслушав эти слова, я первым делом подумала о том, что он наверняка был уверен в том, что узнал бы убийцу. Но от следующей мысли мне стало дурно. Он назвал это «потенциалом».

«Потенциал» в значении возможности или «потенциал» в значении таланта?

– Что насчет парня с лучшими оценками в классе? – Лия снова незаметно подтолкнула Джеффри.

– Быть такого не может, – усмехнулся Джеффри. – Гэри как-то там. Он и мухи не обидит.

Гэри Кларксон. Или Кларк. Я не думала, что он отличник, и это обеспокоило меня. Может он всё-таки был не против планирования, может он был куда более организованным, чем мне казалось.

Внезапно Лия подхватила телефон и повесила трубку. Это неожиданное движение вырвало меня из размышлений, и я проследила за её взглядом. В дверном проеме за моей спиной стоял Дин.

Он никак не прокомментировал услышанное. Он не стал угрожать рассказать Бриггсу о том, что мы нарушили правила. Снова. Он просто развернулся и тяжело зашагал вниз по лестнице.