Текст книги "Инстинкт убийцы(ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Я не могла сожалеть о том, что согласилась на это. Мы узнали слишком много.

– Что ты думаешь об аспиранте? – спросила я у Майкла.

– Да, – сказала Лия, зевая и прикрывая рот ладонью. – Скажи ей, Майкл. Что ты думаешь об аспиранте, который оказался достаточно весомой зацепкой, чтобы Кэсси ушла с ним с вечеринки, а вслед за ней и ты?

Лия впервые упомянула тот факт, что мы бросили её. Она произнесла это так, словно это вовсе не заботило её.

– Парень смотрел на Кэсси, как на образец под микроскопом, – Майкл взглянул на Лию в зеркало заднего вида. – Ты, правда, считаешь, что я должен был позволить ему увести её?

– Я удивлена, вот и всё, – Лия пожала плечами. – В прошлый раз, когда ты пошел за Кэсси, ничем хорошим это не кончилось.

В последний раз, когда Майкл пошел за мной, его подстрелили.

Я заслужила это. За то, что оставила её на вечеринке, за то, что даже не задумалась об этом, я заслужила каждую словесную подколку, которой она награждала меня.

– Мы не должны были бросать тебя там, – сказала я.

– Пожалуйста, – Лия закрыла глаза, словно весь разговор ей жутко наскучил. – Я могу о себе позаботиться, Кэсси. Я видела, что ты уходишь. Я могла пойти с тобой. Но решила не делать этого. И если бы Майкл потрудился спросить, я бы сказала ему идти за тобой.

– Я сказал тебе оставаться на вечеринке, – пробормотал Майкл.

– Прости, что? – парировала Лия. – Что ты сказал?

– Я написал тебе сообщение, когда ушел. Ты должна была оставаться на вечеринке! – Майкл ударил ладонью по рулю, и я подпрыгнула. – Но нет, ты ушла даже не с одним, а с двумя незнакомыми…

– Свидетелями? – закончила за него Лия. – Поверь, я могла бы справиться с ними. С Дереками и Кларками я могла бы разобраться даже во сне.

Я услышала в этих словах куда больше, чем услышала бы в них несколько недель назад. Лия была уверенна, что справится с Дереками и Кларками, вероятно потому, что ей приходилось справляться и с куда, куда худшими людьми.

– А теперь, Майкл, милый, – продолжила Лия, – сосредоточься. Аспирант Кэсси. Что ты думаешь о нём?

Майкл заскрипел зубами, но ответил:

– Он не слишком обрадовался, когда появился я. А ещё меньше ему нравилось видеть меня с Брайс. Когда он увидел её, на его лице мелькнула вина, а затем собственничество, снисхождение и удовольствие.

Я мысленно поблагодарила небеса за то, что Майкл был сосредоточен на реакции Джеффри на них с Брайс, а не на моей.

– Джеффри считает себя выше всех, – я заставила себя сосредоточиться. – Ему нравится быть главным в классе, – я сделала паузу, стараясь разобраться в моих впечатлениях о Джеффри. – Он выбрал меня, потому что я выгляжу молодо. Он ждал, что я буду жадно ловить каждое слово его лекции, буду немного побаиваться его, но увлекусь тем, чему он может научить меня.

– Лидер в поисках последователей? – сказала Лия. – Тогда кто же профессор?

– Если бы у меня спросили, – сказала я ей, задумчиво барабаня пальцами по сидению. – Я бы сказала, что профессор Фогл – человек притягательный. Джеффри читал слайды с его лекций. Профессор – актер. И если Дерек не врал об их отношениях с Эмерсон…

– Он говорил правду, – подтвердила Лия.

– …доброму профессору нравятся девочки-подростки, – я обдумала эту мысль. – Поэтому он и стал учителем. Всё это – в названии курса. Люди важнее жизни. Они – легенды. Они – крушение поезда, от которого нам не оторвать взгляда, нечто запретное, опасное.

Майкл выслушал моё мнение.

– Мне нужно увидеть человека, чтобы сказать о нем что-нибудь, – сказал он.

Ещё одно различие между нашими способностями. Майкл читал людей. Я же читала личности и поведение – и для этого я не всегда нуждалась в их присутствии.

– Но я могу сказать, что аспирант Джефф слишком уж наслаждался разговорами о почерке убийцы, – продолжил Майкл. – Он хотел увидеть ужас на лице Кэсси, а когда с этим ничего не вышло, перевел тему на Эмерсон.

– И что же он сказал об Эмерсон? – спросила Лия.

– Никакой вины, – рассказал Майкл. – Никакой печали. Крошечный проблеск страха. Удовлетворение. И верность.

– Верность? – переспросила я. – Кому?

– Жутко не хочется признавать это, – со вздохом сказала Лия, – но Дерек может оказаться прав. Может убийца – профессор. За всё то время, что я провела с Божиим Даром Планете и Краснеющим Чудом, я заметила только одну интересную ложь.

– Дерек? – предположила я.

– Кларк, – в голосе Майкла не было вопроса. – Когда он говорил об Эмерсон.

– Очко в копилку читателя эмоций, – Лия растягивала слова. Их способности переплетались намного больше, чем любая из них переплеталась с моей. – Когда Кларк сказал, что Эмерсон «не такая», он лгал, – Лия накрутила хвостик на указательный палец. – Кажется, Кларк знал, что она занималась горизонтальным мамбо с жутким профессором.

Я обернулась к Майклу.

– Что ты увидел?

– В Кларке? – Майкл свернул с шоссе. Скоро мы будем дома. – Я увидел желание. И страх быть отверженным, – он взглянул на меня. – Ярость.

Не просто злость, но ярость. Может он сердился на Дерека, за жестокие слова о небезразличной ему девушке? Или на нас, за расспросы? А может на профессора? На Эмерсон?

– Итак, что мы будем делать теперь? – спросила я. – Если нас, конечно, не поймают, как только мы попадем домой.

– Мы должны разузнать, знают ли в ФБР об отношениях Эмерсон с профессором, – Лия перебросила волосы через плечо. – Если нет, то мы должны придумать, как рассказать им об этом.

– Что насчет Дина? – спросила я.

– Мы не расскажем Дину, – голос Лии был тихим, но её слова прорезали воздух, словно хлыст. – Ему нужно, чтобы дело раскрыли. Ему не нужно знать о том, что мы сделаем, чтобы это произошло.

Дин не понял бы, почему мы пошли на всё это ради него, потому что, в глубине души, он верил, что не достоин спасения. Он закрыл бы любого из нас собой от пули, но не хотел, чтобы мы рисковали чем-либо ради него.

Большинство людей возводят стены, чтобы защититься. Дин же делал это, чтобы защитить всех остальных.

В кои-то веки мы с Лией достигли согласия:

– Мы не расскажем Дину.

Глава 18

«Нездоровое поведение, криминальные умы: вступление в криминальную психологию, восьмое издание».

Лишь наполовину проснувшись, я перевела сонный взгляд с учебника, лежащего на кухонном столе, на Дина, а затем назад.

– Серьезно? – сказала я. – Агент Стерлинг хочет, чтобы мы читали учебник для новичков?

После ночи, которую мы провели с Лией и Майклом, моя голова пульсировала, а тело жаждало вернуться в постель.

Дин пожал плечами.

– Нам задали главы с первой по четвертую, – он замолчал, его взгляд впился в меня. – Ты в порядке?

Нет, – подумала я. – Я страдаю от дефицита сна и не могу рассказать тебе, почему.

– Я в порядке, – настойчиво сказала я. – Просто не верится, что агент Стерлинг хочет тренировать нас… этим, – добавила я, указывая на учебник.

С того момента, как я стала частью программы, я училась на практике. Настоящие дела. Настоящие снимки с места преступления. Настоящие жертвы. Но этот учебник? Брайс, Дерек и Кларк, наверное, читали учебники вроде такого.

– Может это и пустая трата времени, – сказал Дин, словно читая мои мысли. – Но прямо сейчас, я бы лучше тратил наше время, чем время Стерлинг.

Потому что Стерлинг охотилась за убийцей Эмерсон.

Я взяла у него учебник и открыла на первой главе.

– «Криминальная психология – это отрасль психологии, посвященная разъяснению типов личностей, мотивации и структуры сознания, связанных с нездоровым поведением», – прочитала я, – «в особенности причиняющих психологический или физический вред другим людям».

Дин уставился на страницу. Волосы упали на его лицо. Я продолжила читать, погружаясь в ритм, мой голос был единственным звуком в комнате.

– «Глава четвертая: «Организованный» и «неорганизованный» правонарушители».

Мы с Дином устроили долгий перерыв на ланч, но мой голос всё ещё был хриплым.

– Моя очередь, – сказал Дин, забирая у меня учебник. – Ещё одна глава и ты охрипнешь настолько, что под конец тебе придется объясняться жестами.

– Это было бы ужасно, – ответила я. – Мне никогда не давались шарады.

– Почему мне кажется, что с этим связанна какая-то история? – губы Дина изогнулись в едва заметной улыбке.

Меня передернуло.

– Можно я просто скажу, что семейная ночь игр – сомнительная афера, и я ужасна в угадывании слов по картинкам.

– Мне кажется, это не самый худший человеческий недостаток, – Дин откинулся на спинку стула. Впервые с того момента, как мы увидели тело в новостях, он выглядел почти расслабленным. Его руки расслабились. С каждым вздохом его грудь едва заметно вздымалась и опускалась. Его волосы всё ещё спадали на лицо, но его плечи были почти расслаблены, как и его шея.

– Кто-то сказал «недостаток»? – Майкл проскользнул в комнату. – Кажется, это одно из моих средних имен.

Я подняла взгляд от учебника, стараясь притвориться, что я только что не просто пялилась на Дина.

– Средних имен, в множественном числе? – переспросила я. Майкл слегка наклонил голову.

– Майкл Александр Томас Недостаток Таунсенд, – он лениво улыбнулся мне. – Звучит, да?

– Мы работаем, – отрезал Дин.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал Майкл, махая в нашем направлении рукой. – Я просто делаю сэндвич.

Майкл никогда и ничего не делал просто так.

Может он и хотел съесть сэндвич, но ещё он хотел рассердить Дина. А ещё, мне казалось, что он не хотел оставлять нас с Дином наедине.

– Итак, – сказала я, оборачиваясь к Дину, притворяясь, что ситуация вовсе не неловкая. – Глава четвертая. Хочешь почитать?

Дин взглянул на Майкла, которого, кажется, забавляла ситуация.

– Что, если мы не станем её читать? – спросил у меня Дин.

– Но это наше домашнее задание, – сказала я, перенимая его возмущенный тон.

– Да, я знаю… Это ведь я уговорил тебя читать, – Дин провел пальцем по корешку книги. – Но я могу просто рассказать тебе о том, что там написано.

Дин провел здесь пять лет, а учебник оказался «Профилированием для чайников».

– Хорошо, – сказала я. – Расскажешь мне краткую версию? Будешь моим учителем?

Были времена, когда Дин отказался бы.

– Ладно, – сказал он, глядя на меня через стол. – «Неорганизованные» убийцы – одиночки. Они никогда и никуда не вписываются. У них скудные социальные навыки и много сдерживаемой злости.

На слове «злость», мои глаза непроизвольно встретились с глазами Майкла. Никогда и никуда не вписываются. Скудные социальные способности. Стоило мне взглянуть на лицо Майкла, как я поняла, что не я одна считала, эти слова кратким описанием Кларка.

Дин замолчал. Я заставила себя взглянуть вперед, надеясь на то, что Дин не будет слишком сильно задумываться о том, почему несколько слов о «неорганизованных» убийцах заставили что-то мелькнуть между нами с Майклом.

– В повседневной жизни «неорганизованные» убийцы считаются необщительными и глупыми, – продолжил Дин после долгой паузы. – Люди недолюбливают их, но не боятся. Если у такого убийцы есть работа, то она, скорее всего, окажется низко оплачиваемой и не самой престижной. «Неорганизованные» убийцы могут вести себя, как подростки, будучи уже взрослыми; по статистике, вероятно, что даже повзрослев, они продолжат жить с одним или двумя родителями.

– Так в чем разница между «неорганизованным» убийцей и неудачником? – Майкл даже не потрудился претвориться, что не подслушивал.

– Если бы ты был таким как мы с Кэсси, – Дин пристально взглянул на Майкла, – тебе не пришлось бы спрашивать.

Повисла мертвая тишина.

Никогда раньше Дин не признавал, что мы с ним были похожи. Он никогда не верил в это. И уж точно никогда не говорил об этом Майклу.

– Неужели? – глаза Майкла сузились, резко контрастируя с улыбкой на его губах. Я опустила взгляд на стол. Майклу не стоило видеть выражения моего лица, подтверждающего правоту Дина.

Мне не было нужды задавать этот вопрос, потому что я инстинктивно знала ответ. Анти социальность и злость не делала человека убийцей. Черты характера вроде этих не могли сказать нам, был ли Кларк склонен к насилию, а если да – то в какой мере. Они могли лишь сказать нам, каким именно убийцей стал бы Кларк, пересеки он эту черту.

Если бы Кларк был убийцей, он был бы «неорганизованным» убийцей.

– «Организованные» убийцы могут быть обаятельными, – Дин снова сосредоточился на мне. – Они эффектны, уверенны и спокойны в большинстве социальных ситуаций.

Его волосы упали на его лицо, но он не отводил от меня взгляда.

– Обычно они интеллигентны, но самоуверенны. Возможно, они не чувствуют страха.

Я подумала о Джеффри с двумя «ф», который рассказал мне о значении «модус операнди» и упомянул Эмерсон без следа печали.

– Люди не достойны сочувствия «организованных» убийц, потому что они выше этого. Для них, быть среднестатистическим всё равно, что быть одноразовым.

Я впитывала слова Дина, запоминая их.

– Что значит жизнь одного человека, когда в мире их так много? – Дин задал вопрос ровным голосом, и я поняла, что мыслями он находился где-то далеко. – «Организованные» убийцы не чувствуют угрызений совести.

Отец Дина был «организованным» убийцей, – подумала я. Я потянулась через стол и накрыла своей ладонью ладонь Дина. Он склонил голову, но продолжил говорить.

– У «организованных» убийц всегда есть план, – негромко сказал он. – «Неорганизованные» же совершают поступки спонтанно.

– Они бросаются, – мягко сказала я. – Дают волю своим импульсам.

Дин наклонился вперед, его пальцы переплелись с моими.

– Они чаще нападают со спины.

– Что насчет выбора оружия? – спросила я, в то время, как моя рука всё ещё покоилась в его.

– Всё, что попадется под руку, – ответил Дин. – Тупой предмет, кухонный нож, собственные руки. Всё место преступления становится отражением потери контроля.

– Но «организованные» убийцы, – не сводя с него глаз, произнесла я, – здесь всё дело в контроле.

Дин поймал мой взгляд.

– «Организованные» убийцы выслеживают жертв. Их целями часто стают незнакомцы. Каждый их шаг просчитан, обдуман и служит конкретной цели. Они методичны.

– Их сложнее поймать, – продолжила я.

– Им нравится, что их сложнее поймать, – ответил Дин. – Лишь часть удовольствия заключается в убийстве. Его остаток – в избегании наказания.

Всё, что говорил Дин, имело смысл – невероятный, интуитивный смысл, словно он напоминал мне о чем-то, что я уже знала, а не учил чему-то новому.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я кивнула.

– Всё хорошо, – я бросила взгляд на кухонную поверхность, где Майкл готовил себе сэндвич. Он ушел. В какой-то миг нашей дискуссии с Дином, он вышел из кухни.

Я взглянула на стол. Дин медленно высвободил руку из моей.

– Дин? – сказала я. Мой голос был мягким, но прорезал царящую в комнате тишину. Я всё ещё чувствовала, где именно его кожа соприкасалась с моей. – «Организованные» убийцы, они ведь оставляют себе сувениры на память, не так ли?

Дин кивнул.

– Сувениры помогают им снова и снова переживать их убийства. Так они довольствуют свою жажду убийств в перерывах между жертвами.

– Лок забирала тюбик помады у каждой убитой ею женщины, – я не удержалась и произнесла это вслух.

Самоуверенны. Сдержаны. Всё сходится.

– Мой отец был «организованным» убийцей.

Стоило Дину заговорить об отце, как в нём появлялось напряжение. Вот уже второй раз он открылся мне, тет-а-тет.

– Он говорил, что в детстве, люди знали, что с ним что-то не так, но, сколько он себя помнил, он нравился им. Он планировал всё дотошно. Никогда не отходил от сценария, – Дин замолчал. – Никогда не раскаивался.

Я услышала, как распахнулась и захлопнулась передняя дверь. Я подумала было, что это Майкл вышел из дома, чтобы убраться подальше от нас, но затем я услышала шаги двух людей – один из них шагал тяжелее другого.

Стерлинг и Бриггс вернулись.

Они появились в дверном проеме в тот самый миг, когда Дин закрыл лежащую перед нами на столе книгу.

– Кэсси, можно мы поговорим с Дином наедине? – агент Бриггс поправил галстук. Этот жест в исполнении этого мужчины, заставил сигнал тревоги сработать в моем мозгу. Бриггс носил галстук только во время работы. То, как он поправил его, было лишь подтверждением. Он хотел поговорить с Дином о делах.

Я не слишком-то доверяла Бриггсу в чем-то подобном.

– Она может остаться, – сказал Дин Бриггсу.

Эти слова произвели эффект раската грома. Сколько я знала Дина, он отталкивал меня. Его игра велась в одиночку. Я встретилась взглядом с его глазами. Ты уверен? – беззвучно спросила я.

Дин опустил руки на джинсы.

– Останься, – сказал он мне. Дин хотел, чтобы я была здесь. Он обернулся к Бриггсу. – Что вам нужно?

Агент Стерлинг замерла, её губы сжались в линию.

– Человек, убивший Эмерсон Коул одержим твоим отцом, – сказал Бриггс, игнорируя выражение лица его бывшей жены. – Есть небольшой шанс, что наш Н.О. писал ему.

– Дайте я угадаю, – перебил его Дин. – Старый добрый папочка уничтожает письма, стоит ему прочитать их. Все они хранятся здесь, – Дин прижал палец ко лбу.

– Он согласился помочь нам, – сказал Бриггс. – Но только при одном условии.

Плечи и шея Дина снова напряглись. Каждый мускул в его теле был туго натянут.

– Ты не обязан делать что-либо, если не хочешь, – вмешалась агент Стерлинг. – Ты ведь знаешь, что это за условие.

Глаза Дина пылали неизвестной мне эмоцией: не совсем ненавистью, но и не страхом.

– Мой отец ничего вам не расскажет. Он будет говорить только со мной.

Ты

Дэниел Рэддинг был одним из великих.

Скандально известный. Искусный. Бессмертный. Ты выбрал его не просто так. Когда говорит мужчина вроде Рэддинга, люди слушают. Когда Рэддинг хочет, чтобы кто-то умер, этот кто-то умирает. Он – всё, чем ты когда-либо хотел быть. Сильный. Уверенный в себе. И всегда, всегда контролирующий себя.

– Ты был неаккуратен. Глуп. Тебе просто повезло.

Ты отмахиваешься от голосов и пробегаешь пальцами по краю фотографии Эмерсон Коул, стоящей у дерева. Доказательство того, что на какой-то миг, ты был всесилен. Уверен в себе. Под контролем.

Совсем. Как. Он.

Дэниел Рэддинг не твой герой.

Он твой Бог. И если ты продолжишь этот путь, ты медленно станешь таким, как он.

Весь мир будет ничтожным и бессильным, словно муравьи. Полиция. ФБР.

Ты раздавишь их ботинками со стальными носками.

Что будет, то будет – в своё время.

Глава 19

Каменные стены. Колючая проволока. Именно так я и представляла тюрьму высшей степени безопасности, ставшей домом для отца Дина. Мы с Дином уютно устроились на заднем сидении черного джипа ФБР. Агент Бриггс вел машину. Агент Стерлинг сидела рядом с ним. Сидя прямо за ней, я не могла разглядеть ничего, кроме её руки, покоившейся на подлокотнике. На первый взгляд, она казалась расслабленной, но подушечки её пальцев впивались в кожаное покрытие сидения.

Рядом со мной Дин, не отрываясь, глядел в окно. Я опустила руку на сидение между нами, ладонью вверх. Он оторвал взгляд от окна и взглянул не на меня, но на мою руку. Он опустил руку на сидение ладонью вниз, всего в нескольких дюймах от моей.

Я придвинула руку ближе. Его темные глаза закрылись, ресницы отбрасывали крошечные тени на его лицо. Кажется, прошла вечность, прежде чем его рука пошевелилась. Он медленно повернул её по часовой стрелке, пока тыльная сторона его руки не легла на сидение всего с нескольких сантиметрах от моей. Моя ладонь скользнула в его. Его рука оказалась теплой. Несколько секунд спустя его пальцы сжались, смыкаясь вокруг моих.

Моральная поддержка. Вот почему я отправилась в эту поездку.

Бриггс въехал на охраняемую территорию. Он припарковался и заглушил мотор.

– Сейчас выйдут охранники, чтобы впустить нас с Дином, – он взглянул сначала на Стерлинг, а затем на меня. – Вы двое будете ждать в машине. Чем меньше людей увидят здесь ещё одного подростка, тем лучше.

Бриггс не слишком радовался моему присутствию, но он не пытался запретить мне ехать. Они нуждались в Дине, а Дин нуждался в чем-то – ком-то – связывающим его с настоящим.

Задняя дверь тюрьмы распахнулась. За ней стояли два охранника. Они были одного роста. Один из них оказался крепким и лысым, второй был моложе и сложен словно бегун.

Бриггс выбрался из машины и открыл дверь для Дина. Дин мягко опустил мою руку на мои колени.

– Это не займет много времени.

Мускулы его челюсти напряглись. Его глаза казались бесчувственными и жесткими. Он родился с улыбкой на лице. Слова из допроса Рэддинга отдались эхом в моей голове, в тот миг, когда Дин захлопнул дверь.

Дин и Бриггс зашагали к охранникам. Лысеющий мужчина пожал руку Бриггса. Младший охранник сделал шаг навстречу Дину, оглядывая его с ног до головы. Через миг, Дин был прижат к стене для обыска.

Я отвернулась.

– Некоторые при виде Дина всегда будут видеть его отца, – с переднего сидения донесся голос агента Стерлинг. – Дэниел Рэддинг не то чтобы любимчик местных охранников. Он любитель играть с чужим разумом, обожает выискивать информацию о семьях охранников. Бриггсу пришлось сказать им, что Дин – сын Рэддинга. Иначе бы это посещение ни за что не одобрили, даже с разрешением от начальства.

– Ваш отец одобрил это посещение? – спросила я, скользя по сидению, чтобы получше разглядеть её.

– Это была его идея, – Стерлинг сжала губы. Она явно была не рада происходящему.

– Ваш отец хочет, чтобы это дело закрыли, – я постаралась разобраться в логике происходящего. – Дело Лок попало в газеты. Теперь последнее, что нужно ФБР – ещё больше плохой рекламы в прессе. Директор хочет, чтобы это дело раскрыли быстро и без лишнего шума, и он не против использовать для этого Дина. Но если бы решали вы…

– Если бы выбор был за мной, – перебила она, – Дин бы никогда не оказался за сотню ярдов от своего отца, – она выглянула из окна. Бриггс, Дин и старший охранник исчезли в здании. Младший стражник – тот, что обыскивал Дина – шагал к нашей машине. – Но, опять-таки, – сказала Стерлинг, открывая замок на двери. – Если бы выбор был за мной, Дин бы получил шанс на нормальное детство, стоило нам арестовать его отца.

Она распахнула дверь и вышла из машины.

– Я могу чем-то помочь? – спросила она у охранника.

Он взглянул на агента Стерлинг, его губы слегка изогнулись.

– Вы не можете остаться в машине, – сказал он ей. – Это охраняемая территория.

– Мне это известно. И у меня есть разрешение находиться здесь, – холодно сказала Стерлинг, хмурясь. Она вела себя, словно человек, всю жизнь проведший среди секретных агентов. Одному тюремному охраннику явно было не под силу впечатлить её.

Я буквально видела, как охранник спорил с самим собой о том, стоит ли ввязываться в спор с женщиной-агентом ФБР – в особенности, с этой женщиной-агентом ФБР.

– Начальник тюрьмы помешан на безопасности, – сказал он ей, сваливая вину на руководителя. – Вам придется переставить машину.

– Отлично, – Стерлинг зашагала к машине, а охранник уставился на меня.

Он поднял руку и движением приказал мне открыть дверь. Я взглянула на агента Стерлинг. Она коротко кивнула мне. Я открыла дверь и вышла из машины. Охранник едва взглянул на меня и снова обратился к агенту Стерлинг.

– Она – подруга сына Рэддинга? – спросил он. Его тон явно давал понять, как он относился к Дину – и к его отцу.

Я была почти уверенна, что Майкл прочел бы на его лице отвращение.

– Если вы не против, – решительно сказала Стерлинг. – Я переставлю машину.

Охранник посмотрел на меня – его нежелание ссориться с агентом Стерлинг столкнулось с его неприязнью к Дину – и вот теперь ко мне. Он развернулся и сказал что-то в рацию. Через несколько секунд, он снова развернулся к нам с вежливой улыбкой на губах, его глаза сузились до холодных, непреклонных щелочек.

– Я позвонил начальству. Боюсь, вам обеим придется пройти со мной.

– Не говори ни слова, – едва слышно сказала мне агент Стерлинг. – Я позабочусь об этом.

Охранник вел нас по коридору. Агент Стерлинг вытащила телефон.

– Вы можете остаться в комнате для посетителей, – предложил охранник. – Или можете подождать в конторе.

Кому бы ни звонила агент Стерлинг, он не ответил. Она сконцентрировалась на охраннике.

– Мистер… – она замолчала, ожидая, что он назовет свою фамилию.

– Уеббер, – сказал он.

– Мистер Уеббер, вас не просто так попросили встретить агента Бриггса у задней двери. Агент Бриггс не просто так встречается с Дэниелом Рэддингом не в комнате для посетителей. Это дело довольно деликатно и мы не хотим, чтобы все узнали о нём. Никто не должен знать, что агенты ФБР приезжали сюда, чтобы увидеться с Рэддингом.

Любой тюремный охранник в этих стенах находился на свой территории, и наш явно наслаждался этим. Уебберу не нравилось, когда ему напоминали о том, что Стерлинг из ФБР. Она сама ему не нравилась. А ещё ему не нравилось, когда ему закрывали рот.

И ему очень не нравился Дин. И Рэддинг. И я.

Ничем хорошим это не кончится.

– Если здесь нет безопасного и конфиденциального места, где мы могли бы подождать, – продолжила агент Стерлинг, – я думаю, вам стоит позвонить вашему начальству и…

– Безопасного и конфиденциального? – переспросил стражник, настолько вежливо, что по моей коже пробежали мурашки. – Что же вы сразу не сказали?

В конце концов, мы оказались в комнате для наблюдения. По другую сторону двухстороннего зеркала, агент Бриггс и Дин сидели напротив темноволосого мужчины с темными глазами.

С глазами Дина.

Я не должна была быть здесь. Я не должна была видеть это.

Но именно здесь я и оказалась, благодаря затаившему на нас злобу охраннику. Дин и его отец молчали, и я не удержалась от мысли: сколько они сидели там, глядя друг на друга?

Что мы пропустили?

Взгляд стоящей рядом со мной Стерлинг замер на Рэддинге.

Отец Дина не был слишком крупным мужчиной, но сидя там, с легкой улыбкой украсившей бы даже самые посредственные черты лица, он приковывал к себе внимание. Его темные волосы были густыми и аккуратными. На его подбородке и щеках виднелся намек на щетину.

– Расскажи нам о письмах, – слова Дина не звучали, словно вопрос или просьба. О чем бы они не говорили до того, как мы пришли, у Дина была цель.

Получить информацию, в которой мы нуждались, и убраться отсюда.

– Каких именно письмах? – дружелюбно спросил его отец. – Тех, что советуют мне гореть в аду? Или тех, в которых люди описывают их путь к всепрощению? Или тех, в которых женщины предлагают мне на них жениться?

– О письмах от профессора, – отрезал Дин. – Того, что пишет книгу.

– А, – произнес Рэддинг. – Кажется, его фамилия Фогл? Копна здоровых волос, глубокие, душевные глаза, невероятная любовь к Ницше?

– Так он приходил сюда, – Дина не смутила театральность его отца. – О чем он спрашивал тебя?

– Существует лишь два вопроса, Дин. Ты ведь знаешь, – нежно произнес Рэддинг. – Почему и как.

– И каким же оказался профессор? – продолжил давить Дин. – Что его больше интересовало – «почему» или «как»?

– Немного от первого, немного от второго, – Рэддинг наклонился вперед. – С чего бы ты так внезапно проявили интерес к моему коллеге? Боишься, что он плохо расскажет нашу историю?

– Нет у нас никакой истории.

– Моя история – твоя история, – в глазах Рэддинга появился странный блеск, но ему удалось усмирить его и унять напряжение в голосе. – Если ты хочешь знать, о чем писал профессор и на что он способен, думаю, стоило спросить у него.

– Я спрошу, – сказал Дин. – Как только ты скажешь, где мне найти его.

– Ради всего святого, Дин, этот парень не стоит у меня на быстром наборе. Мы не друзья. Он пару раз расспрашивал меня. В основном, он задавал мне вопросы, а я отвечал на них, а не наоборот.

Дин встал, собираясь уходить.

– Но, – жеманно добавил Рэддинг, – он упомянул, что чаще всего пишет в своем домике в горах.

– Что за домик? – спросил Дин. – В каких горах?

Рэддинг жестом закованных в наручники рук попросил Дина сесть. После долгого мига, Дин сел.

– Возможно, мне понадобится освежить память, – сказал Рэддинг, слегка наклоняясь вперед, его глаза бережно изучали Дина.

– Чего ты хочешь? – голос Дина был абсолютно ровным. Рэддинг либо не заметил этого, либо его это просто на просто не заботило.

– Тебя, – произнес мужчина, в то время как его взгляд скользил по Дину, впитывая каждую деталь, словно художник глядел на своё лучшее творение. – Я хочу узнать тебя, Дин. Чем занимались эти руки на протяжении пять последних лет? Что повидали эти глаза?

Было что-то странное в том, как отец Дина разделял его тело на части.

Дин для тебя всего лишь вещь, – подумала я. – Его руки и глаза, его рот. Что-то, что ты можешь уничтожить. Чем ты можешь завладеть.

– Я пришел сюда говорить не о себе, – голос Дина не дрогнул. Его отец пожал плечами.

– А я вот совсем забыл, где находится домик профессора – у горы Катоктин или у горы Шенандоа.

– Я не знаю, что мне сказать, – Дин сверлил отца глазами. – Тут не о чем говорить. Это ты хотел услышать? Что эти руки, эти глаза – ничто?

– Они – всё, – голос Рэддинга вибрировал от напряжения. – Ты столь многое мог бы сделать.

Рядом со мной агент Стерлинг встала. Она на шаг приблизилась к стеклу. Приблизилась к Рэддингу.

– Ну же, Дин, должно ведь в твоей жизни быть что-то, о чем стоит поговорить, – Рэддинг говорил непринужденно и свободно – кажется, он не замечал ненависти, кипящей в глазах Дина. – Музыка. Спорт. Мотоцикл. Девушка, – Рэддинг склонил голову вбок. – Ох, – произнес он. – Значит, у тебя есть девушка.

– Никого у меня нет, – огрызнулся Дин.

– Мне кажется, ты слишком бурно отрицаешь это, сынок.

– Я не твой сын.

Руки Рэддинга дернулись. В долю секунды, он вскочил на ноги. Наверное, Дин склонился вперед, потому что, каким-то образом, Рэддингу удалось схватить его за футболку. Отец заставил сына встать.

– Ты мой сын намного больше, чем когда-либо был сыном своей матери. Я внутри тебя, мальчик. В твоей крови, в твоих мыслях, в каждом твоем вздохе, – теперь лицо Рэддинга находилось близко к лицу Дина, достаточно близко, чтобы Дин ощущал тепло его дыхания. – Ты это знаешь. Ты боишься этого.

В какой-то миг Дин просто стоял, а затем его кулаки врезались в оранжевый комбинезон его отца и он потянул Дэниела Рэддинга через стол.

– Эй! – Бриггс встал между ними. Рэддинг первым отпустил Дина. Он поднял руки, сдаваясь.

На самом деле, ты никогда не сдаешься, – подумала я. – Ты никогда не отступаешь. Ты получаешь то, чего хочешь – а сейчас ты хочешь Дина.

Агент Стерлинг схватила меня за локоть.

– Мы уходим, – сказала она.

Охранник попытался остановить её, но она испепелила его взглядом.

– Ещё одно слово, один шаг, и, клянусь Богом, ты лишишься работы.

Я взглянула на Дина. Бриггс опустил руку ему на грудь и с силой надавил. Словно внезапно очнувшийся лунатик, Дин отпрянул, отпуская отца. Он взглянул в двухстороннее зеркало, и я была готова поклясться, что он видел меня.