Текст книги "Инстинкт убийцы(ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Линн Барнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Наш Н.О. и Рэддинг – не напарники, – сказала я. – У людей вроде Дэниела Рэддинга нет напарников. Они не видят в людей равных себе, – я постаралась подобрать правильное слово. – Мы ищем не напарника, – наконец произнесла я. – Мы ищем ученика.

Глава 37

На следующее утро агент Бриггс принес Лие DVD-диски.

– Здесь записи всех до единого допросов Рэддинга с начала этого дела, – сказал он ей. – Они в твоём распоряжении.

Прежде чем Бриггс успел передумать, Лия выхватила у него диски. Стоящая рядом с ним Стерлинг откашлялась.

– Ты не обязана это делать, – сказала она. – Директор одобрил ваше участие в расследовании, но вы можете отказаться.

– Вы не хотите, чтобы мы отказались, – Майкл обратил внимания на её осанку и выражение её лица. – Вы ненавидите себя за это, но надеетесь, что мы согласимся.

– Я в деле, – Лия перебила Майкла прежде, чем он успел прочитать в выражении лица агента что-то ещё. – Как и Кэсси со Слоан.

Мы со Слоан не стали возражать.

– Мне тоже больше нечем заняться, – вставил Майкл. Он говорил непринужденно, но я заметила в его глазах блеск тех же эмоций, что я видела в них, когда он оттаскивал Дина от Кристофера Симмса. Никому не позволено играть с жизнями тех немногих, о ком он заботится.

– Лия, Майкл и Кэсси, вы будете тщательно просматривать эти допросы, – Бриггс коротко и быстро раздавал приказы. – Рэддинг думает, что у него есть преимущество. Сегодня это изменится.

Агент Стерлинг сконцентрировалась на Дине.

– Если ты в деле, – сказала она тише, чем прежде, – вы с Бриггсом увидитесь с твоим отцом.

Дин ничего не ответил. Он просто надел легкое пальто поверх потрепанной белой футболки и развернулся к двери.

Стерлинг обернулась к Бриггсу.

– Думаю, это значит, что он в деле.

Ей было больно просить Дина о подобном, но ещё сильнее её ранило бездействие или мысль о том, что она делает не всё, что возможно, чтобы всё это кончилось.

Агент Стерлинг была не накрашена. Она не заправила рубашку. Эта энергия, эта решительность, подсказала мне, что я смотрю на ту Веронику Стерлинг, которой её когда-то знал Дин.

На ту, которую, по словам агента Стерлинг, я ей напоминала.

– Ты в порядке? – спросил у неё Бриггс.

– Ты ведь меня знаешь, – Стерлинг улыбнулась, не показывая зубов. – Я всегда приземляюсь на ноги.

Несколько секунд Бриггс глядел на неё, а затем последовал к двери вслед за Дином.

– Как насчет меня? – окликнула его Слоан.

Ответила ей агент Стерлинг.

– Как у тебя с географией?

Слоан скрылась в подвале с горой карт, чтобы разработать географический профиль напарника Рэддинга. Все остальные отправились в комнату с большим телевизионным экраном. Мы с Майклом сели на противоположных краях дивана. Лия вставила принесенные ей Бриггсом диски в плейер и села между нами, прижав одну ногу к груди, а вторую вытянув перед собой. Агент Стерлинг замерла в дверном проеме, глядя на то, как мы смотрим начало записи.

Дэниел Рэддинг сидел за длинным столом. Его руки в наручниках были прикованы к столешнице, но сам он выглядел так, будто пришел на собеседование по поводу работы. Дверь слева от него открылась, и зашел агент Бриггс с папкой в руках. Он сел напротив Рэддинга.

– Агент Бриггс, – в голосе этого монстра было что-то музыкальное, но именно его глаза приковывали к нему внимание: темные, задушевные глаза с едва заметными морщинками в их уголках.

– Чем я обязан этому бесценному удовольствию?

– Нам нужно поговорить, – Бриггс говорил по-деловому. Он не торопился. Не растягивал слова. – Насколько я знаю, в последнее время вы получали необычно много писем.

Рэддинг улыбнулся. Его лицо сделалось скромным, почти мальчишеским.

– Я необычный человек.

– Работники тюрьмы осматривают ваши письма и записывают имена отправителей, но они не хранят копий самих писем.

– Как неосторожно с их стороны, – высказался Рэддинг. Он согнул руки и самую малость наклонился вперед, всего на долю дюйма. – Никогда нельзя быть слишком осторожным с… записями.

Что-то в слове «записи» заставило меня подумать, что он говорил о чём-то другом – о чём-то таком, что поможет ему забраться в голову агента Бриггса.

Может Рэддинг вел записи обо всех убитых им женщинах?

Бриггс не поймался на уловку.

– Вы получали какие-либо письма, которые можно было бы назвать письмами от фанатов? – спросил он слегка насмешливо, словно Дэниел Рэддинг когда-то был участником давно забытого бойз-бенда, а не неприкаянным хищником в клетке.

– Ба! Агент Бриггс, кажется, вам что-то от меня нужно, – Рэддинг изобразил удивление, но удовлетворение в его голосе было неподдельным. – Но почему кого-то вроде вас могут заинтересовать письма, полученные кем-то вроде меня? С чего бы вам хотеть узнать о том, что каждый день мне пишут женщины, говорящие, что любят меня, что моё наследие процветает, что чудесные, павшие духом заблудшие овечки этого мира изливают свою душу чернилами на бумаге, умоляя меня, призывая меня к себе, так отчаянно они ищут пастуха.

Голос Рэддинга звучал приятно, его невозможно было игнорировать.

– Не важно, почему я спрашиваю об этом. Важно лишь то, что если вы не ответите, я сделаю вашу жизнь куда менее приятной. Что думаете насчет перевода? Говорят, некоторые учреждения ФБР в это время года просто чудесны.

– Ну, ну, агент Бриггс. Нет нужды переходить к угрозам. Думаю, мы оба и так знаем, что будь у вас шанс, вы бы забросили меня в самую глубокую, самую темную дыру, которую только нашли бы. А раз уж вы этого всё ещё не сделали, значит, вы не можете, – Рэддинг наклонился вперед, не сводя глаз с Бриггса. – Я вот думаю – вы никогда не устаете от всего, что вы не можете? Не можете поймать каждого убийцу, – теперь Рэддинг напоминал ястреба, остроглазого и безжалостного, думающего только об одном. – Не можете удержать жену. Не можете перестать возвращаться сюда. Не можете выбросить меня из головы.

– Я пришел не чтобы играть в ваши игры, Рэддинг. Если вам нечего мне сказать, мне незачем здесь оставаться, – Бриггс склонился вперед. – Может, вам будет лучше, если я уйду, – он говорил также тихо и мягко, как Рэддинг.

– Давайте, – ответил Рэддинг. – Уходите. Думаю, мы оба знаем, что вы не совсем мой тип. А вот прелестная агент Стерлинг…

Было заметно, как напряглись мышцы на шее Бриггса, но он не сорвался. Вместо этого, он вынул из папки фотографию и положил её на стол. Он подтолкнул снимок вперед, но так, чтобы Рэддинг не смог до неё дотянуться.

– Ладно, – очарованно произнес Рэддинг, – интересный поворот событий.

Он потянулся за фотографией, но Бриггс забрал её. Он вернул фотографию в папку и встал. Я не сразу поняла, что только что произошло. Допрос был записан почти сразу после смерти первой жертвы. И я была готова поспорить, что Бриггс только что показал Рэддингу тело Эмерсон.

Я видела в глазах убийцы желание увидеть его снова.

– Говорят, подражательство – сама настоящая форма лести, – Рэддинг больше не глядел на лицо Бриггса. Он не сводил глаз с папки.

– Где вы её нашли?

Бриггс не сразу ответил, но, в конце концов, сказал достаточно, чтобы лишь усилить любопытство Рэддинга.

– Колониальный Университет. Газон ректора.

Рэддинг фыркнул.

– Показуха, – сказал он. – Неряшливая работа.

Он всё ещё не отрывал взгляда от папки. Он хотел увидеть фотографию. Хотел изучить её.

– Ответьте на мои вопросы, – ровным голосом сказал Бриггс, – и я отвечу на ваши.

Бриггс полагался на нарциссизм Рэддинга. Он считал, что мужчина захочет узнать об имитаторе всё, что только можно. Но тогда Бриггс не знал того, что мы знаем сейчас – что Рэддинг не критиковал работу подражателя. Он искал в теле девушки отражение совей собственной гнусности. Он был учителем, оценивающим работу своего лучшего ученика.

– Мне плевать на всё, что вы можете сказать, – Рэддингу всё-таки удалось отвести взгляд от папки. Он откинулся на спинку своего металлического стула, насколько это ему удалось с прикованными к столу руками. – Но вполне возможно, что я знаю кое-что, имеющее отношение к этому делу.

– Докажите, – Бриггс бросил ему вызов – но пользы это не принесло.

– Я хочу поговорить с моим сыном, – решительно сказал убийца. – Вы не пускали его ко мне на протяжении пяти лет. С чего бы мне вам помогать?

– Из-за просто человеческой морали? – сухо предположил Бриггс. – Может, будь в вас что-то человеческое, ваш сын захотел бы увидеться с вами.

– «Не верь, что звёзды умеют пылать, – нараспев произнес Рэддинг. – Что движется солнце, понять не пытайся. Они далеко, они могут солгать…

Бриггс закончил цитату за него.

– Но только в любви моей не сомневайся». Шекспир.

Он встал и принялся собирать свои вещи, ставя точку в разговоре.

– Вы не любите никого, кроме самого себя.

– А вы не можете выбросить это из головы, – Рэддинг снова улыбнулся, безмятежный и надменный. – Хотите, чтобы я заговорил. Я заговорю. Расскажу о тех, кто писал мне и о том, кто плохо себя вел. Я выложу всё, что вы хотите знать – но говорить я буду только с Дином.

Экран потемнел. Рэддинг и Бриггс исчезли, и сцена переменилась на похожую, вот только на этот раз напротив Рэддинга сидел Дин, а рядом с ним – Бриггс.

– Дин, – Рэддинг наслаждался этим словом. – Вы доставили мне подарок, агент Бриггс, – сказал он, не отрывая взгляда от Бриггса. – Однажды я верну вам долг.

Дин глядел в одну точку, чуть выше плеча своего отца.

– Ты хотел увидеть меня. Я здесь. Теперь говори.

Рэддинг подчинился.

– Ты так похож на мать, – сказал он, заглатывая каждую черту Дина, словно умирающий в пустыне. – Не считая глаз – глаза у тебя мои.

Когда Рэддинг произнес «мои», у меня сжался желудок.

– Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о матери.

– Будь она здесь, сказала бы тебе подстричься. И сесть прямо. И хоть иногда улыбаться.

Волосы Дина закрывали его лицо, его глаза сузились в щелочки.

– Не слишком много поводов для улыбок.

– Только не говори, что ты уже потерял вкус к жизни, Дин. В том мальчике, которого я знал, было столько потенциала.

Дин сжал зубы.

Они с Рэддингом глядели друг на друга. После минуты молчания, Дин прищурился и сказал:

– Расскажи мне о письмах.

Именно в этот момент подошли мы агентом Стерлинг. Смотреть на это во второй раз было сложнее: Дин пытается выпросить у отца крохи информации, Дэниел Рэддинг ранит его словами, снова и снова переводя тему на Дина.

– Я хочу узнать тебя, Дин. Чем занимались эти руки на протяжении пять последних лет? Что повидали эти глаза?

Ты знал, что Бриггс придет к тебе, стоит появиться первому телу. Ты знал, что Дин придет, если ты откажешься говорить с кем-либо кроме него. Ты спланировал всё это, шаг за шагом.

– Я не знаю, что мне сказать, – голос Дина стал громче, он напрягся. – Тут не о чем говорить. Это ты хотел услышать? Что эти руки, эти глаза – ничто?

–Они – всё, – на этот раз я разглядела в глазах Рэддинга маниакальный блеск. Он глядел на Дина, а видел только себя – бога, не подчиняющегося законам людей, стоящего выше сочувствия и чувства вины.

Я подумала о карте, которую Бриггс нашел в кармане Трины – король пик.

Рэддинг хотел бессмертия. Он хотел власти. Но больше всего, он хотел обрести наследника.

Почему именно сейчас? – подумала я. – Почему он делает всё это сейчас. Он сидел в тюрьме пять лет. Возможно, ему понадобилось так много времени, чтобы найти кого-то для продолжения своего дела, а может что-то подтолкнуло его к этому?

На экране отец Дина только что спросил, есть ли у него девушка. Дин ответил отрицательно. Рэддинг назвал его «сыном», а Дин произнес четыре слова, заставившие мужчину вспылить.

«Я не твой сын».

Хоть я и знала, что сейчас произойдет, внезапный всплеск ярости напугал меня. Рэддинг схватил Дина за футболку. Он притянул его к себе и сказал, что он всегда был и будет сыном своего отца.

– Ты это знаешь. Ты боишься этого.

На этот раз я четко различила миг, когда Дин сорвался, когда вся та ярость, которая, по словам Майкла, скрывалась под поверхностью, вскипела и вышла из берегов. Лицо Дина окаменело, но, когда он схватил отца и потянул его через стол, настолько, насколько позволяли цепи, в его глазах появилось нечто дикое. На этот раз, я заметила улыбку на лице Рэддинга, когда Бриггс прекратил драку. Он получил то, что хотел. Немного жестокости. Потенциал Дина.

Я не отрывала глаз от экрана. Когда я впервые наблюдала за этим, на этом моменте всё кончилось. Бриггс немного подождал, прежде чем отпустить Дина, убеждаясь, что он закончил – но я заметила, что на этот раз он не сел, а стал рядом с Дином.

– Где находится домик профессора? – спросил Бриггс.

Отец Дина улыбнулся.

– Гора Катоктин, – сказал он. – Больше я ничего не знаю.

Дин задал ещё два или три вопроса, но его отец не сказал больше ничего полезного.

– Мы здесь закончили, – сказал Бриггс.

Дин встал. Его отец остался сидеть, он был абсолютно расслаблен. Бриггс опустил руку на плечо Дина и повел было его прочь из комнаты.

– Ты когда-нибудь рассказывал Бриггсу о том, что именно ты сделал с его женой, Дин? – Дэниел Рэддинг не повышал голоса, но всё же его вопрос словно высосал из комнаты весь кислород. – Или он всё ещё думает, что это я медленно провел ножом по её плечам и бедрам, что это я впечатал клеймо в её плоть?

Бриггс сильнее сжал плечи Дина. Если прежде он подталкивал Дина к выходу, то теперь он буквально тащил его – всё что угодно, чтобы вывести Дина отсюда. Но ноги Дина внезапно словно прилипли к полу.

Иди, – мысленно сказала я Дину. – Просто иди.

Но он не сделал этого.

Рэддинг наслаждался этим моментом.

– Расскажи своему доброму другу-агенту о том, что ты сделал, Дин. Расскажи ему о том, как ты пришел в сарай, где я связал Веронику Стерлинг по рукам и ногам. Расскажи, как я собирался ранить её – но ты взял нож из моей руки, не для того, чтобы спасти её, а для того, чтобы самому резать её. Расскажи о том, как ты резал её до крови. Расскажи, как она кричала, когда ты выжег «Р» на её плоти. Расскажи о том, как ты попросил её у меня, – Рэддинг закрыл глаза и поднял голову к потолку, словно человек, благодарящий богов. – Расскажи ему, что она была у тебя первой.

Первой жертвой. Для Рэддинга только это первенство имело значение, не важно, какую двусмысленность он вложил в эти слова.

Бриггс распахнул дверь.

– Охрана!

Охранник – тот самый, кто достал нам с агентом Стерлинг билеты в первый ряд на это шоу – появился, едва сдерживая отвращение. Он подошел, чтобы успокоить Рэддинга.

– Даже если вы найдете профессора в том домике, – крикнул ему вслед отец Дина, его голос эхом отразился от металлических стен. – Вы не найдете того, что вы ищите. Самые интересные письма, которые я получал, те, в которых я нашел примечательную внимательность к деталям – эти письма были не от профессора. Их отправил один из его студентов.

Глава 38

В комнате повисла тишина. Лия поставила запись на паузу. Я встала и, развернувшись спиной к Майклу и Лие, зашагала к двери. Стоящая в дверном проеме агент Стерлинг спокойно посмотрела на меня. Она никак не прокомментировала содержание допроса.

Дин действительно заклеймил вас? – мысленно спросила я. – Дин – наш Дин – пытал вас?

Она не ответила.

– Я только один раз поймала Рэддинга на лжи, – я обернулась к Лие, в надежде услышать, что его слова о Дине были неправдой.

– Когда он сказал, что ему плевать на то, что может сказать Бриггс – это была неправда. Он хотел знать всё об убийстве Эмерсон Коул. Он изголодался по подробностям, а значит, он ничего не знал. Кем бы ни был его протеже, он не стал докладывать своему старому доброму сенсею о деталях.

– И это всё? – спросила я у Лии. – Всё остальное было правдой?

Лия опустила глаза.

– Всё.

– Значит, он действительно получал удивительные письма от ученика из класса Фогла, – сказала я. – Для человека вроде Рэддинга «внимание к деталям» скорее всего значит подробное описание жестокости.

– И всё же, – вмешался Майкл, – у каждого студента из того класса есть алиби.

– Он мог ввести нас в заблуждение, – Лия произнесла это пренебрежительно, но я расслышала в её голосе горечь. – Есть способы обманывать безо лжи. Лжецы так похожи на фокусников: пока ты смотришь на красивую ассистентку, они вытаскивают кролика из рукава.

Смотреть эти допросы – особенно тот, где был Дин – было физически больно. Я отказывалась верить, что мы так ничего и не узнали о деле.

– Тогда предположим, что все слова о письмах и профессоре – красивая ассистентка, – сказала я. – Что остается? Что ещё мы узнали? – если не считать того, что Рэддинг верит в то, что Дин пытал агента Стерлинг.

– Эмоции Рэддинга однообразны, – Майкл свесил ноги с дивана, стараясь, как старалась и я, игнорировать слова Рэддинга о Дине. – Он никогда не чувствует страха. Он может почувствовать удовольствие, но не счастье. Никакого сожаления. Никаких угрызений совести. Чаще всего он доволен собой, забавляется, хочет, чтобы люди вокруг страдали. Он расчетливый, сдержанный и только Дину удалось выбить из него настоящие эмоции.

Майкл подтвердил все мои впечатления об отце Дина. Рэддинг был одержим. Он срывался каждый раз, когда Дин отрицал их родство. Он делал всё, что только мог, чтобы заставить Дина считать, что они – одно целое – чтобы отдалить его ото всех, начиная с агента Бриггса.

– Бриггс знал? – спросила я. – О том… что Рэддинг сказал в конце. О Дине?

Больше я ничего не смогла сказать.

– Он знал, – агент Стерлинг заговорила впервые с того времени, как мы начали смотреть записи. Не медля, она шагнула к Лие, выхватила у неё пульт и нажала на «плэй». Через миг на экране появилась запись третьего допроса.

Охранник – я никогда не видела его прежде – провел в комнату Стерлинг. Вместо того чтобы сесть напротив Рэддинга, она осталась стоять.

– Вероника Стерлинг, – отец Дина произнес эти слова, словно заклинание. – Должен сказать, я удивлен, что ваш дражайший муж – прошу прощения – бывший муж – позволил вам подойти так близко к дьяволу воплоти.

Стерлинг пожала плечами.

– Ты всего лишь человек. Жалкий маленький человечишка, живущий в клетке.

– Бриггс не знает, что вы здесь, не так ли? – спросил Рэддинг. – А ваш отец? Нет, он тоже не знает, правда? Так скажите мне, мисс Стерлинг, почему вы здесь?

– Вы знаете, почему я здесь.

– Это ваше надоедливое расследование? – спросил Рэддинг. – Боюсь, я рассказал Дину и агенту Бриггсу всё, что знал.

– Лжец, – Стерлинг на экране произнесла слово в тоже время, когда его пробормотала сидящая рядом со мной Лия.

Рэддинг ответил:

– Вы раните меня – я-то думал, что у нас особые отношения.

– Потому что мне удалось спастись? – спросила Стерлинг. Мышца на щеке Рэддинга дернулась.

– Прямо в яблочко, – пробормотал Майкл.

Рэддинг быстро опомнился.

– Шрамы прошли? Раны были довольно неглубокими – мальчик впервые делал это, вы же знаете. Но клеймо – клеймо никогда не исчезнет, не так ли? Мой инициал будет выжжен в вашей плоти до конца вашей жизни. Вы ещё чувствуете запах обожжённой кожи? Чувствуете?

– Нет, – сказала агент Стерлинг, присаживаясь. К моему удивлению, она опустила воротник рубашки, показывая шрам.

Рэддинг полуоткрыл рот.

– Поправка, – прокомментировал Майкл, – есть две вещи, которые могут выбить из Дэниела Рэддинга настоящие эмоции.

Я не так хорошо разбиралась в эмоциях, как это делал Майкл, но я тоже видела это – убийца мысленно напевал «аллилуйя».

Агент Стерлинг коснулась буквы на своей груди. Впервые она полностью контролировала этот допрос. Он должен был заметить сталь в выражении её лица, но не заметил.

– Это не ваш инициал, – сказала она, чуть громче шепота. – Это инициал Дина. Мы знали, что вы слушаете. Мы знали, что вы придете, чтобы проверить, как он справился, и только так вы бы поверили в то, что у него нет скрытых мотивов, – её пальцы ещё раз скользнули к «Р». – Я сказала ему сделать это. Я умоляла его, я заставила его пообещать, и он сдержал обещание – не важно, как больно ему было и как это сейчас преследует его – он сделал это. И это сработало.

– Нет.

– Вы поверили в обман. Вы доверяли ему, потому что хотели верить, что в вашем сыне не было ничего от его матери. Что он был таким, как вы.

Стерлинг расправила рубашку.

– Я не сбежала, Дэниел. Дин отпустил меня. Он прикрывал меня.

– Вы лжете, – Рэддинг едва смог выдавить эти слова сквозь стиснутые зубы.

– Он говорил мне быть осторожной с вами. Но я не послушалась. И когда я пришла без подмоги, когда вы поймали меня – он видел это. У него был план, и он выполнил этот план любой ценой, – она улыбнулась. – Вы должны гордиться. Он так же гениален, как вы, достаточно умен даже для того, чтобы обхитрить старого доброго папочку.

Рэддинг бросился на агента Стерлинг, но она уклонилась, и цепи не дали ему дотянуться.

– Как собака на привязи, – сказала она.

– Я убью тебя, – голос Рэддинга потупился, но это были не пустые слова – совсем нет. – Ты понятия не имеешь о том, на что я способен. Даже не догадываешься.

Стерлинг не ответила. Она вышла из комнаты и экран погас.

– Вы попросили Дина заклеймить вас? – Лия заговорила первой.

– Рэддинг должен был поверить в то, что Дин убьет меня, в то, что за ним не стоит приглядывать, – Стерлинг взглянула на Лию. – Иногда приходится делать то, что нужно, чтобы выжить.

Лия знала это – как знали это и Дин с Майлом. Я подумала о Слоан, считающей дырочки в душевом трапе, одержимо работающей по ночам, и о себе, говорящей Лок, что я убила свою мать – я отвлекла её, чтобы Майкл смог убить её.

Иногда приходится делать то, что нужно, чтобы выжить.

– Проехали, – сказала Лия. – Я пойду посмотрю, как там дела у Слоан, – она не хотела говорить о выживании, и я запомнила это, на будущее. Решив, что я тоже не против побега, я последовала в подвал вслед за Лией. Мы обнаружили Слоан сидящей посреди фальшивого фойе в окружении карт и географических атласов.

– Что-нибудь нашла? – спросила я.

Слоан подняла голову от карт, но её глаза не фокусировались на нас. Она застряла в размышлениях, рассчитывая что-то. Её мысли заглушали нас.

Лия легонько ткнула её ногой. Слоан вынырнула из своих размышлений и взглянула на Лию.

– Географическое профилирование на удивление неудовлетворяющее, – сказала она, звуча почти раздраженной. Она разложила бумаги перед собой и жестом приказала нам посмотреть поближе. Я опустилась на колени.

– Большинство убийц выслеживают жертв не дальше определенного расстояния от их дома, – Слоан указала на изображенных на карте круга с разными центрами.

– Эмерсон Коул. Профессор Фогл. Трина Симмс. Домик Фогла находится в трех часах езды от Колониального Университета, который, в свою очередь, в трех часах езды от Броукен Спрингс.

Вместе три точки на карте напоминали кусок пирога.

– Даже если задать радиус от двух до трех часов езды, наложение областей крохотное.

– Разве это не хорошо? – рискнула спросить я. – Чем оно меньше, тем меньше территория для поисков.

– Но дело не только в этом, – сказала Слоан. – На этом крохотном кусочке карты только одно место бросается в глаза.

Лия заметила его прежде, чем я.

– Тюрьма, где держат отца Дина.

– В этом есть смысл, – сказала я. – Рэддинг отдает приказы. Рэддинг – центральная фигура в этом деле.

– Но это мы и так знали! – Слоан почти кричала. Она прикусила нижнюю губу, и я вдруг поняла, какой беспомощной она себя чувствовала, сидя здесь, внизу: совсем одна, она не может ничего изменить, не важно, сколько раз она проведет расчеты.

– Эй, – я уцепилась за её руку, помогая ей встать. – Пойдем, доложим обстановку агенту Стерлинг.

Слоан, кажется, хотела поспорить, но Лия опередила её.

– Дело всегда в деталях, – ласково сказала она Слоан. – Десяток секунд, крохи информации – никогда не знаешь, что существенно поможет делу.

Стоило нам подняться на первый этаж, хлопнула входная дверь. Сначала мы с Лией и Слоан замерли, а затем зашагали ко входу. По дороге мы наткнулись на Стерлинг и Майкла. Все мы одновременно остановились.

Дин снимал пальто. Бриггс ждал, скрестив руки на груди. Судя по всему, он ожидал, что мы все бросимся к ним.

– Что-нибудь нашла? – спросил он у Лии.

– Ничего, кроме того, что мы и так знали: он долго, медленно вальсировал вокруг правды.

– Что у тебя? – спросила у Бриггса Стерлинг.

– Хочешь сначала услышать плохие или хорошие новости?

– Удиви меня, – сухо сказала Стерлинг.

– У нас есть образец ДНК, – Бриггс позволил себе краткую улыбку – видимо, так выглядел танец джиги в исполнении агента ФБР. – Трина Симмс оцарапала нашего Н.О. ногтями.

Разве не странно, что Н.О. не оставил никаких улик на двух первых местах преступлений, но на третьем позволил жертве поцарапать себя? После всего, что я узнала, я была уверенна в том, что Дэниел Рэддинг ценит совершенство, планирование и внимание к деталям.

– От ДНК не много пользы без подозреваемого, – едва слышно произнес Дин.

Майкл поднял бровь.

– Я так понимаю, вы ничего не узнали у старосветского организатора преступления?

Впервые на моей памяти Майкл не назвал Дэниела Рэддинга «отцом Дина» или по имени. А со стороны парня, который зачастую обращался к Дину по фамилии, которую тот делил с монстром, чтобы сделать ему больно, прозвучало это довольно доброжелательно.

– Мой отец, – произнес Дин, сводя на нет попытку Майкла, – отказался увидеться с нами. Мы заставили его, но он так и не заговорил.

– Это не правда, – Лия извиняясь взглянула на Дина, заранее отмахиваясь от любых протестов. – Что-то он сказал.

– Ничего, что стоило бы повторять, – Дин взглянул на Лию, словно проверяя, хватит ли ей наглости снова назвать его лжецом.

– Ничего, что ты хотел бы повторить, – негромко поправила она.

Бриггс откашлялся.

– Рэддинг сказал, что сегодня не в настроении для разговоров. Сказал, что может быть не против поговорить завтра. Мы устроили ему полную изоляцию – никаких посетителей, никаких телефонных звонков, никакого общения с другими заключенными. Но мы понятия не имеем о том, какие приказания он уже успел передать своему напарнику.

Он может быть не против поговорить завтра, – слова Бриггса эхом отдались в моих мыслях, и я подняла голову, чтобы взглянуть на Дина.

– Ты думаешь, что завтра умрет кто-то ещё.

Это было в стиле Рэддинга – отказаться говорить, пока он не получит новую тему для злорадства. А вот отказ увидеться с Дином – это удивило бы меня, если бы я только что не увидела, как агент Стерлинг сообщила Дэниелу Рэддингу о том, что сын предал его.

Отец Дина хотел наказать его, почти так же сильно, как он хотел наказать агента Стерлинг, не только за то, что она осталась в живых, но и за то, что она посмела отобрать у него самую важную вещь в его жизни.

Его сына.

– Что вы ещё узнали? – спросила я. Я знала, что Дин с Бриггсом что-то недоговаривают. Рэддинг не позволил бы Дину выйти из комнаты, не восстановив свою власть – он хотел причинить Дину боль, хотел заставить его страдать, за предательство отца.

Бриггс громко выдохнул. Затем он обернулся ко мне.

– Было ещё кое-что…

– Нет, – беспрекословное отрицание Дина последовало мгновенно.

– Дин…

– Я сказал нет.

– Не тебе решать, – возразил Бриггс. – Желание поставить себя на кон – свою безопасность, свой рассудок, свою репутацию – не самоё тяжелое в нашей работе. Сложнее всего позволить сделать всё это людям, которые тебе не безразличны.

Дин развернулся в сторону кухни. Я думала, что он уйдет, но он не стал. Он просто, стоял спиной ко всем нам, в то время как агент Бриггс рассказывал нам о прощальных словах Рэддинга.

– Он сказал, что если мы хотим поговорить с ним раньше, а не когда будет слишком поздно, в следующий раз Дин должен прийти не один.

– Но он был не один, – ответила я, гадая, хочет ли Рэддинг ещё раз увидеть Стерлинг.

– Если собираетесь рассказать им, скажите, что именно он сказал.

Дин развернулся к нам. Он старался смотреть на Майкла, на Стерлинг, на Бриггса – на всех, кроме меня.

Ничего у него не вышло.

– Он сказал: «В следующий раз, приведи девушку».

Ты

Ошибка.

Вот что это такое. Не убийство Трины Симмс – здесь всё прошло по плану. Но оставить на месте преступления улику?

Неряшливо. Глупо. Недостойно.

Больше это не повторится. Ты об этом позаботишься. Больше не будет ошибок.

Скрываясь в тени, ты проводишь пальцем по ножу. Ты отрезаешь веревку идеальной длинны. Ты чувствуешь тяжесть клейма в руке. Ты взмахиваешь им, всего раз, словно бейсбольной битой. Ты представляешь чудесный звук удара метала о череп…

Нет.

Всё делается не так. Не это ты сделаешь через пять… четыре… три… две…

– Что ты здесь делаешь?

Ты взмахиваешь клеймом.

Твоя жертва падает, а ты ни о чём не сожалеешь.

Свяжи их. Заклейми их. Режь их. Повесь их.

Никто не говорил, что перед этим ты не можешь отправить их в отключку.

Ты бросаешь клеймо на землю и достаешь пластиковые хомуты. Эмерсон Коул была заданием, но это – это будет весело.

Глава 39

– Откуда Рэддинг вообще знает о девушке? – директор Стерлинг пересек кухню, минуя Бриггса, свою дочь и всех нас, прежде чем остановиться перед Дином.

– Он спросил, – ровным голосом ответил Дин. – Я сказал, что у меня никого нет.

Сидящий за кухонным столом Джадд не сводил взгляда с директора Стерлинга, в то время как тот сердито глядел на Дина.

– Значит, Рэддинг либо не поверил тебе, либо что-то знает, либо играет на удачу, – директор обдумал эти возможности. – Мне не нравится идея подключения к допросам кого-либо ещё. Если об этом узнают не те люди… – он замолчал.

Вы уже позволили Дину участвовать в допросе, – подумала я. – Но если бы кто-нибудь узнал, что вы используете Дина, чтобы получить информацию от его отца, вы могли бы всё объяснить.

– Не скажу, что мне нравится идея пустить кого-либо из вас в одну комнату с серийным убийцей, – прокомментировал Джадд, отпивая кофе. – Не то чтобы меня кто-то спрашивал.

– С другой стороны, – продолжил директор, не обратив никакого внимания на слова Джадда, – я мог бы ещё разок договориться с охраной. Если безопасностью займутся наши люди, и мы очистим тюремный корпус от охранников и заключенных, я буду не против отправить туда одну из девушек.

– Меня, – сказала я, заговорив впервые с того момента, как Бриггс рассказал нам о просьбе Рэддинга. – Это должна сделать я.

Именно я ездила с Дином в Броукен Спрингс. Если Н.О. удалось рассказать об этом Рэддингу, то увидеть он хотел именно меня.

– Я могла бы пойти, – прямо сказала Лия. – Дэниел сказал, что заговорит, если вы приведете девушку. Он не сказал, какую именно.

– Лия, – Дин негромко произнес её имя. Она обернулась к нему. – Я не хочу, чтобы Кэсси находилась с ним в одной комнате, но с чего ты взяла, что я готов подставить тебя под удар?

– Я могу о себе позаботиться, – Лия говорила совсем как Дин – просто и мягко, совсем не походя на её привычную манеру общения.