Текст книги "Зеркальный замок"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11
ПОКОЙНЫЙ ДОМ

Всю дорогу к «Зоокафе» Чарли бежал бегом, досадуя на толпу, заполнившую улицы по случаю отличной субботней погоды. У Чарли созрел замечательный план, и ему не терпелось поделиться своими соображениями с друзьями. Свернув на Лягушачью улицу, Чарли столкнулся с Доркас Мор и двумя ее старшими братьями – грубыми верзилами, известными всему городу своим скверным характером и драчливостью. Любимыми занятиями Альберта и Альфреда было отнимать деньги у малышей, мучить кошек и сшибать с ног велосипедистов и роллеров. Кроме того, эти здоровенные парнюги повсюду таскали с собой четверку свирепых мордатых ротвейлеров (изрядно смахивавших на хозяев), которыми очень гордились. Благодаря этим псам братья Мор имели право ходить в «Зоокафе». Доркас обычно ждала братьев снаружи, скучая на скамейке возле кафе. Она до визга боялась любых животных, и Чарли не понимал, как ей вообще удается жить под одной крышей с ротвейлерами. Не говоря уж о братцах – тоже порядочных скотах.

Чарли быстренько поздоровался и прибавил шагу, чтобы опередить Доркас и ее спутников.

– Что случилось, Чарли? – спросил его с порога Нортон. – Ты так бежишь, будто за тобой гонится адская свора или всадник без головы.

– Сейчас увидите! – выдохнул Чарли.

Заметив в дальнем углу кафе белокурые косички Эммы, он поспешил туда. Пусть Нортон сам разбирается с Морами и их псами.

К немалому удивлению Чарли, школьная компания была почти в сборе: кроме Эммы, вокруг столика сидели Лизандр с попугаем Гомером на плече и Танкред с одним из многочисленных хомячков Габриэля. Сам Габриэль с видом знатока кормил крошками Босха, черную крысу Билли Грифа, которая опасливо поглядывала на сонную глухую кошку, нежившуюся на коленях у Фиделио.

– Садись, Чарли! – Фиделио с готовностью подвинулся.

Стоило Чарли сесть, как Спринтер-Боб, мирно дремавший на полу, вскочил и на радостях чуть не свернул стол. Запрыгали стаканы, во все стороны полетело печенье, одна тарелка грохнулась на пол и разбилась вдребезги.

Раздались возмущенные восклицания:

– Ну вот, опять!

– Дурацкая псина!

– Чарли, сделай что-нибудь с этой собакой!

– Мое пирожное!

– Мой сок!

Чарли отбивался от любвеобильного пса и кричал:

– Откуда я знал, что он под столом?! Могли бы предупредить!

Именно в этот момент в кафе вошли братья Мор с четверкой ротвейлеров, отчего неразбериха только усилилась: толстомордые черно-коричневые псы рычали и кидались на всех без разбора. Поднялся страшный шум, и мистер Комшарр был вынужден вскочить на стол, чтобы его заметили и услышали.

– Тише, пожалуйста! – взывал он. – В нашем кафе шуметь не принято!

– Пр-рекр-расная р-речь! – заверещал попугай Гомер.

Но Альфред Мор в ответ смерил мистера Комшарра презрительным взглядом и грубо спросил:

– А что мы такого сделали?

От такой наглости тот опешил и переспросил:

– Что, простите?

– Не нарывайтесь, говорю, – посоветовал Альфред.

Мистер Комшарр засверкал глазами, усы и бакенбарды у него распушились, он выпрямился во весь рост и, возвышаясь над нахалом, отчеканил:

– Молодой человек, в кафе полно животных. Ваши псы их напугали. Более того, они устраивают у меня в заведении кавардак каждый раз, как вы сюда приходите.

– А мы-то при чем? Вот он первый начал. – Альбер Мор пренебрежительно показал большим пальцем на Чарли. – Это его беспородная шавка подняла гвалт. Вон, какой здоровенный пес, больше наших.

В ответ на «беспородную шавку» Спринтер-Боб оскорбленно зарычал и кинулся на ротвейлеров.

– Задай им пер-р-рцу! – подзуживал попугай, топорща крылья на плече у Лизандра.

И Спринтер-Боб задал ротвейлерам перцу. Неразбериха переросла в масштабную драку, в которой приняло участие несколько присутствующих собак. Шум стоял оглушительный, псы рычали, лаяли, рвали друг друга и катались по полу, испуганные птицы с пронзительными воплями метались под потолком, кошки шипели и грозно урчали, змеи расползались кто куда, всякая мелочь жалась по углам, а одна перепуганная игуана выскользнула за дверь и была такова.

Нортон попытался растащить псов, и один из ротвейлеров прокусил ему руку, а Чарли, который все старался ухватить Спринтера-Боба за ошейник, сбил на пол, метавшийся по кафе шимпанзе.

Миссис Комшарр вскочила на столик рядом с мужем и отчаянно застучала ложкой в металлический поднос, призывая драчунов к порядку. Из-за своего великанского роста она едва не задевала головой потолок, и казалось, такая внушительная фигура не могла не произвести впечатления, но не тут-то было. К счастью, кто-то додумался позвонить в полицию и вскоре с улицы послышался вой сирены. Братья Мор тут же сграбастали своих псов за ошейники и обратились в бегство. Через минуту в «Зоокафе» появились двое полицейских – констебль Сингх и констебль Вуд. Поскольку ротвейлеров уже не было, шум стихал, но хозяева кафе все еще стояли на столе и отдавали распоряжения.

Констебль Сингх, хрустя битой посудой, подошел к мистеру Комшарру и вежливо подергал его за штанину:

– Сэр, не могли бы вы спуститься, пройти с нами на кухню и побеседовать?

Мистер Комшарр с большим достоинством спрыгнул со стола, помог слезть супруге и удалился на кухню вместе с полицейскими. За ними хромал окровавленный Нортон.

– Вот гады эти Моры! Только услышали сирену, и их как ветром сдуло! – возмутился Танкред.

– Это нечестно, ведь драку затеяли они, – согласилась Эмма.

Чарли наконец-то удалось поймать пыхтящего и рычащего Спринтера-Боба. Все начали хвалить пса за проявленную отвагу.

– Ор-р-рден за хр-р-рабр-р-рость! – предложил попугай.

– А лучше натурой! – засмеялся Лизандр и угостил пса печеньем.

Компания прикончила то немногое, что еще оставалось на столе. В кафе, наконец, установилась относительная тишина, и Чарли услышал откуда-то настойчивое кряканье. Он заглянул под стул Эммы и увидел белую утку.

– А, вот кого ты завела! – сказал он.

– Она сама у нас завелась, – объяснила Эмма. – Залетела вчера к нам во двор. Я назвала ее Нэнси – в честь мамы. Моя мама умерла, ты же знаешь.

– Угу. Славная уточка, – Чарли не мог придумать, что бы еще сказать.

– А где же Оливия? – удивился Фиделио. – Она что, опять не придет? Что с ней творится, ты не знаешь, Эм?

– Понятия не имею, – пожала плечами Эмма. – Она теперь со мной почти не разговаривает, а если и скажет слово-другое, так всегда мрачнее тучи.

– И выглядит она жутко, – заметил Лизандр.

– А какая была куколка! – вздохнул Танкред.

Чарли решил, что сейчас самое время рассказать об Элис Ангел и ее магазине.

– Знаете, по-моему, Оливия тоже из одаренных, – приглушенно начал он, – только она ни в какую не хочет этого признать. Она ведь даже призрачную лошадь и то услышала, а я так понимаю, что ее могут услышать только одаренные.

– Точно! – горячо закивал Фиделио. – Сколько раз видел, как вы все шарахаетесь, мол, лошадь, лошадь, а я ни разу, ни топота, ни ржания не слышал и ничего не видел.

Выяснилось, что Лизандр ничего не знает о таинственной лошади, и Чарли быстро ввел его в курс дела.

– Сердце?! – ужаснулся Лизандр. – Бр-р, жуть, какая. С Азы бы сталось его съесть!

– Это еще не все. – И Чарли рассказал друзьям об участи Билли Грифа и ужасных способностях его новых родителей. О Кристофере Карквилле он и словом не обмолвился.

– И что ты теперь намерен делать – спасать этого ябеду Билли, рискуя жизнью? – саркастически спросил Танкред, ероша светлые волосы. – Может, еще и нас подключишь?

– Но Билли не нарочно! – возразил Чарли. – Он же не виноват, что сирота и что Блуры его запугивают и передают с рук на руки, как щенка какого-то. Ему просто не везет!

– Это еще мягко сказано, – невесело покачал головой Габриэль.

Чарли воспользовался подходящим моментом и извлек из кармана пуговицу.

– Пожалуйста, попробуй еще раз, а? – С этими словами он протянул ее Габриэлю. – Посмотри повнимательнее, кто там заперт в зеркалах! А если музыка опять будет, может, ты определишь какая? Ты же в музыке разбираешься! В общем, что выяснишь – все хорошо будет!

Габриэль вздохнул, но пуговицу взял. Как и в прошлый раз, он приложил ее к сердцу, зажмурился и прислушался, наморщив лоб от напряжения. Остальные замерли, стараясь не дышать. Прошла минута, другая – Габриэль все не открывал глаза. Он весь напрягся, на лбу у него выступил пот, по телу волнами пробегала дрожь, уголок рта подергивался. Минут через пять – они показались всем вечностью – Габриэль бережно положил пуговицу на стол и поднял веки.

– Рахманинов, прелюдия си-минор, – объявил он. – Играла пластинка – старая, на семьдесят восемь оборотов, они еще всегда потрескивают.

– А лицо ты разглядел? – вцепился в Габриэля Чарли. – Ну, какое лицо у этого узника? Кто он?

– Не получилось. Извини, Чарли. Оно, как бы это сказать, расплывалось. Там столько зеркал, некоторые кривые, ни шута не разберешь.

Но Чарли не слишком огорчился: по крайней мере, выяснилось название музыкальной пьесы, это уже немало.

Из кухни вышли полицейские и мистер Комшарр. Все разговоры в кафе сразу же стихли.

– Извините, на сегодня мы вынуждены закрыться, – объявил мистер Комшарр, проводив стражей порядка. – Нортона придется отвезти в больницу – зашить прокушенную руку и сделать прививку от бешенства. Эти проклятые ротвейлеры – кровожадные твари, а не собаки!

Чарли и друзья послушно засобирались. Мистер Комшарр подошел к их столику. Вид у него был донельзя расстроенный.

– Извините, ребятки. Завтра мы тоже не работаем – Нортону придется полежать, а миссис Комшарр до сих пор не может прийти в себя. Наше бедное «Зоокафе» под угрозой закрытия! А все эти Моры. Как они явятся со своими ротвейлерами, так обязательно устраивают безобразие, а посетители жалуются.

– Может, вам стоит запретить вход с собаками, мистер Комшарр? Мой папа, наверно, именно это бы и посоветовал, – участливо предложил Лизандр.

– Твой папа, конечно, судья и человек знающий, – мрачно ответил мистер Комшарр, – но, боюсь, он плохо представляет себе, что такое «Зоокафе». Идея в том, что у всех животных равные права – у кошек, собак, птиц, змей и так далее. Я не могу запретить вход собакам, потому что не все собаки одинаковы. Вон Боб, какой славный. Я скорее перестану пускать кого-нибудь из собаковладельцев! И даже знаю кого. – Мистер Комшарр нежно погладил Босха и усадил его за пазуху. – Отнесу-ка я его на кухню, покормлю, а то он совсем скис. Скучает по Билли.

– Ничего, Билли скоро его навестит, – Чарли постарался придать своему голосу уверенность. – Только для этого мне нужно узнать, как попасть в Покойный дом. Вы не знаете, где это, мистер Комшарр?

– Зачем тебе туда? – удивился хозяин.

Чарли пришлось повторить всю невеселую историю с усыновлением Билли заново. Мистер Комшарр слушал, и усы его печально никли.

– Уму непостижимо! – воскликнул он, когда Чарли закончил. – Куда катится мир, если сироте не дают спокойно жить и играют на его лучших чувствах? М-да. Значит, так, Чарли, этот самый Покойный дом находится на Крючковой улице, за собором, в старом районе. Но берегись! На твоем месте я поостерегся бы бросать вызов де Греям.

– Я не один пойду, я возьму Боба.

– Без меня ты никуда не пойдешь, – заявил Фиделио, пряча за пазуху свою кошку.

– И без меня. Мне как раз в ту сторону, – присоединилась Эмма, сажая белую утку Нэнси в корзинку.

Габриэль, Лизандр и Танкред жили на Вершинах – этот фешенебельный зеленый район располагался на холме, поэтому им было в другую сторону. Но все трое строго-настрого наказали Чарли чуть, что звать их на помощь.

Вся компания вышла на улицу. В светлых волосах Танкреда танцевали и потрескивали молнии, и вокруг него крутился ветер, трепля воротник куртки.

– Не нравится мне все это, Чарли, – сказал Танкред. – У меня дурные предчувствия. Имей в виду, я отправлю бурю тебе на помощь по первому свисту.

– А я – духов предков, – поддержал друга Лизандр.

На перекрестке друзья расстались: трое старших мальчиков повернули направо, а Чарли, Эмма и Фиделио – налево, к собору. Над городом, как и вчера, сгущался туман, но, в отличие от вчерашней белой дымки, пахнувшей цветами и дождем, сегодняшний туман был каким-то зловещим и наполнял узкие улицы преждевременными сумерками. Казалось, он выступает откуда-то из-под земли. От его клубов веяло холодом, и чем ближе троица подходила к собору, тем сильнее сгущался туман. Особенно туман не нравился Спринтеру-Бобу: пес крутил лохматой головой и чихал.

По дороге Эмма забежала домой и оставила корзинку с уткой под прилавком. Мисс Инглдью была занята разговором с покупателем, поэтому Эмма просто помахала тете рукой и пообещала: «Мы скоро». Фиделио хлопнул себя по лбу и высадил из-за пазухи на прилавок сонную пожилую кошку, которая тут же начала тереться о рукав мисс Инглдью. «Я ее потом заберу», – сказал Фиделио ошеломленной хозяйке.

Очутившись на улице, Эмма и Фиделио заметили, что в дальнем конце улицы из клубов тумана возникли три ярко-рыжих кота.

– Чарли, смотри, за нами идут Огнецы! Ты их видел?

– Нет, только сейчас заметил. Наверно, у них есть на то свои причины, – объяснил Чарли и помахал котам: – Привет, Феникс! Здравствуй, Саламандр! Салют, Везувий!

Коты ответили громким дружелюбным «мяу». Спринтер-Боб гавкнул на них, но Огнецы не обратили на это ни малейшего внимания. Правда, когда Чарли и компания пустились в путь, Огнецы последовали за ними на почтительном расстоянии, чтобы понапрасну не злить пса.

За Соборной площадью начинался старый район – узкие запутанные улочки, мощенные булыжником, которые шли то в горку, то под горку, то вообще превращались в лестницы с замшелыми ступенями. Ни дать ни взять настоящий лабиринт! А какие вывески – ни одной современной, все старые, ржавые, выцветшие, даже непонятно, что на них написано! То же самое касалось и табличек с названиями улиц, поэтому ребятам пришлось немало поплутать, прежде чем они нашли Крючковую улицу. Собственно, она больше смахивала на темный тоннель и к тому же круто поднималась в гору.

– Нам сюда, – сказал Чарли, невольно понизив голос.

– Ну и мрачное же местечко! – покачал головой Фиделио. – Ладно, пошли.

Эмма последовала за мальчиками, сморщив нос и бросив:

– Фу, какая вонь!

Да, пахло здесь неприятно – плесенью, сыростью и гнилью.

Друзья двинулись вперед, тревожно всматриваясь в темноту и стараясь не поскользнуться на крутом подъеме. Спринтер-Боб все время нервно скулил, отчего легче не становилось. К счастью, Огнецы быстро сообразили, в чем дело, обогнали наших героев и легкими прыжками понеслись впереди, освещая дорогу своими пылающими шубками. Даже туман, казалось, вокруг котов редел.

Наконец Чарли увидел надпись «Покойный дом», вырезанную на камне над массивной дубовой дверью. Он перевел дыхание и взялся за дверной молоток – на этом доме он был в виде здоровенной медной руки, сжатой в кулак.

– Подожди! – остановила его Эмма. – Что ты им скажешь?

– Как что? Просто спрошу, где Билли. Этого разве недостаточно? – Чарли приосанился, стараясь изобразить решимость, и громко постучал.

Хозяева не отпирали, пришлось стучать еще и еще. Но когда дверь, наконец, распахнулась, Чарли утратил дар речи – так злобно посмотрел на него мужчина, возникший на пороге.

– Что вам здесь надо? – резко спросил Эшер де Грей, которого Чарли сразу же узнал по фотографии.

Чарли раскрыл рот, но от испуга не смог вымолвить ни слова. Его выручил Фиделио:

– Мы бы хотели поговорить с Билли, сэр.

– Билли? – Глаза Эшера запылали от ярости, и он прорычал: – Билли?! Еще чего!

– Но ведь Билли здесь живет? – робко спросила Эмма.

– А ну пошли вон! – рявкнул хозяин и хотел было захлопнуть дверь, но Чарли проворно сунул ногу в щель, а Спринтер-Боб в тот же миг, углядев в прихожей кошку, с азартным лаем кинулся через порог. Но не тут-то было: пса отшвырнуло, будто он шмякнулся о невидимую резиновую стену.

– Чем вы стукнули мою собаку? За что? – возмутился Чарли.

Эшер де Грей пнул Чарли в лодыжку, тот взвыл от боли и отскочил – и дверь мгновенно захлопнулась у него перед носом.

– Ничего себе прием! – сердито сказал Фиделио. – Больно, Чарли?

– А ты как думаешь! – буркнул Чарли.

– Билли там, я уверена! – воскликнула Эмма. – Бедняга, вот так попал.

– Конечно там, – растирая ногу, сказал Чарли. – И этого типа я знаю, видел на фотографии у Манфреда. Я еще тогда выяснил, что он терпеть не может детей.

– Что будем делать? – спросил Фиделио. Спринтер-Боб все скулил, жалуясь на ушибленный нос, и под этот скулеж соображали они с трудом. К тому же пес перепугался: еще бы, стукнуться о призрачную стену! Чарли бы с радостью объяснил ему про силовое поле и невидимый барьер, но, наверно, растолковать это псу смог бы только Билли, который, собственно, и сидел под замком, отгороженный от друзей барьером. Да, положение…

– Я постараюсь что-нибудь придумать, – делано жизнерадостным голосом пообещал Чарли.

Они еще некоторое время постояли под дверью – очень уж не хотелось сдаться, уйти, оставив бедного Билли в заточении. Однако риск, что мистер де Грей выглянет снова, был слишком велик, и расстроенная компания поплелась прочь. А вот Огнецы почему-то не шелохнулись – так и сидели напротив Покойного дома, сияя рыжими шкурками. Может, они знают, как выручить Билли?

Надо сказать, что попытки друзей проникнуть в дом не остались для маленького узника тайной. Билли как раз смотрел телевизор, когда ему послышался отдаленный собачий лай, а затем – вой, по которому он узнал Спринтера-Боба. Прислушавшись, Билли понял, на что жалуется пес на собачьем наречии.

– Невидимая стена! – шумел Спринтер-Боб. – Больно! Жжет! Ударился! Это кошкин фокус! Больно! Чарли, помоги!

Билли кубарем скатился с кровати и подбежал к окну, но сквозь густой туман не увидел ничего, кроме серой каменной стены. Окно было заперто наглухо. Билли сделал телевизор погромче, а сам прокрался по коридору на лестничную площадку – посмотреть, что происходит в прихожей. И вовремя: мальчик как раз увидел, как Эшер де Грей захлопнул дверь. Билли отскочил и вжался в стену, стараясь не дышать. Еще немного, и попался бы! Так значит, Чарли здесь… А вдруг ему, Билли, влетит и за это тоже? Он живо вспомнил невыносимую боль, зажмурился от ужаса и задрожал.

– Билли! – тихонько окликнул его тоненький кошачий голосок.

Билли открыл глаза и увидел кошку Клаудию.

– Друзья! – промурлыкала она.

Билли на цыпочках вернулся к себе в комнату и выключил телевизор. Клаудия беззвучно шла за ним.

– Извини, что устроила ловушку тому псу, – произнесла кошка. – Хотела показать, что внутри опасно. Что Эшер возвел невидимую стену. Передай псу – Клаудия извиняется.

– Хорошо, передам, – ответил, Билли и со вздохом добавил: – Если вообще когда-нибудь еще увижусь с ним…

– Пришли мои друзья, – Клаудия потерлась о ноги Билли. – Они останутся. Помогут Билли бежать. Нынче ночью Билли должен быть готов.

– Сегодня? – Билли напрягся, его опять затрясло при мысли о наказании, о боли. Но сбежать хотелось, и еще как! – А как?!

– Тише! – зашипела кошка. – Потом узнаешь.

– Но куда я денусь, когда сбегу? – недоумевал Билли.

– Друзья все устроят.

– А кто они, твои друзья?

– Кошка дружит только с кошками. Три рыжих кота. Искрят.

– Огнецы!

– Да, Огнецы. Клаудии пора.

Билли приоткрыл дверь, погладил Клаудию по спинке, и она выскользнула в коридор.

– Не забудь, Билли! – напомнила кошка. – Сегодня ночью!

– Разве можно забыть о таком? – прошептал Билли и сел перед пустым экраном. Смотреть телевизор расхотелось. Телевизор не шел ни в какое сравнение со свободой.

Глава 12
СКВОЗЬ ПРЕГРАДУ

С тех пор как Билли поселился в Покойном доме, он неизменно ужинал у себя в комнате в одиночестве, потом спускался на кухню и мыл всю грязную посуду. Мистер и миссис де Грей в это время сидели за столом и работали – просматривали документы, что-то считали, что-то писали. Так было заведено. Разговаривать Билли не полагалось.

В этот вечер, настроившись на побег, Билли старательно делал вид, что все обстоит как обычно. Перемывая посуду, он заметил, что перед Флоренс лежат какие-то бланки и та сортирует их с довольной улыбкой.

«Наверно, все это договоры», – подумал Билли и тотчас осознал, что ему нужно, во что бы то ни стало уничтожить свой договор.

Иначе сбежать не удастся – де Грей его из-под земли достанут или, чего доброго, будут мучить на расстоянии. Вот только где они хранят его договор?

Вытерев последнюю тарелку и расставив посуду в буфете, Билли пожелал де Греям спокойной ночи. Он старался никак к ним не обращаться, потому что называть их мамой и папой язык не поворачивался, а по именам, как они требовали, было неудобно.

– Спасибо за ужин, было очень вкусно, – добавил Билли.

– Что ты ел? – не отрывая взгляда от бумаг, спросила Флоренс.

– Бутерброд.

– А с чем? – уточнил Эшер.

– С маслом. – На самом деле Билли не помнил, что было на ужин, – он волновался, и ему кусок в горло не шел.

Флоренс посмотрела на Билли:

– Живот больше не болит?

– Нет, спасибо, все прошло.

– Надеюсь, ты больше не заболеешь, – многозначительно произнесла она.

– Угу. Спокойной ночи.

Билли вышел из кухни, но де Грей этого даже не заметили. Сердце у мальчика колотилось так громко, что ему казалось, будто в просторной прихожей должно отдаваться эхо. Билли с трудом заставил себя не прыгать по лестнице через ступеньку и поднялся наверх. У себя в комнате он натянул пижаму поверх джинсов и рубашки – вообще-то де Грей никогда не заглядывали к нему ночью, но предосторожность не помешает. Затем Билли вернулся на лестничную площадку и стал караулить Флоренс. В семь часов она вышла из кухни, прижимая к себе неизменный серый ридикюль, пересекла прихожую и скрылась в кабинете, а через минуту вышла оттуда уже с пустыми руками. Билли вжался спиной в стену. Только бы его не засекли! Он выждал еще мгновение и шмыгнул к себе в комнату. Аккуратно положил очки на ночной столик, дверь в коридор оставил приоткрытой, а сам юркнул в постель.

Ночь тянулась бесконечно. Билли лежал без сна, вглядываясь в темноту. Часы на соборе пробили полночь. Час. Два. Три. Узник потерял всякую надежду на спасение. Ну конечно, Клаудия обманула его! Никакие Огнецы на помощь не придут! Билли всплакнул и сам не заметил, как задремал.

А тем временем тучи над городом постепенно рассеялись, но в узких улочках еще клубился туман. Серое небо медленно наливалось утренним светом. Крыши домов влажно блестели.

Неподалеку от Крючковой улицы рос большой вяз. В его пожелтевшей кроне послышалось шуршание, и на ветке показался ярко-оранжевый кот, который ловко перепрыгнул на крышу соседнего дома. За ним последовал лимонно-желтый кот и еще один – рыжий. Огнецы мягкими прыжками понеслись по крышам, перелетая с одной на другую с удивительной легкостью. Наконец они нырнули в открытое окно в черепичной крыше Покойного дома – Эшер де Грей настолько полагался на непробиваемость силового поля, что закрыть окошко в крыше не удосужился. Впрочем, он и двери не запирал, считая, что невидимый барьер охраняет его жилище лучше любых сигнализаций и запоров. В окошко Огнецы проникли без труда, но они прекрасно знали, что на первом этаже им придется столкнуться с коварной магией. Впрочем, коты знали и кое-что другое: главное – провести через барьер Билли. Сами Огнецы преодолевали подобные преграды, как нож масло.

На лестничной площадке Огнецов поджидала миниатюрная черная кошка.

– Пойду за мальчиком, – сказала она и скользнула в комнату Билли.

Когда кошка прыгнула к нему на кровать, Билли подскочил от неожиданности.

– Разве я спал? – спросил он, протирая глаза и хватаясь за очки, как делают спросонья все очкарики.

– Пора, Билли! – тихонько сказала Клаудия.

Билли выбрался из кровати и снял пижаму. Он весь дрожал от страха и нетерпения. Мальчик обвел глазами комнату, такую славную и светлую в утреннем свете. Компьютер, телевизор, книжки, игры… Останься он, и все это будет принадлежать ему на веки вечные. Бежать или остаться? И можно ли доверять Клаудии? Ведь она живет у де Греев, это их кошка, вдруг она ничуть не лучше хозяев? А если бежать, то куда? И денег нет ни гроша…

На пороге комнаты появились Огнецы, и на сердце у Билли сразу потеплело. Коты ласково мурлыкали: «Пойдем! Скорее!»

К счастью, Флоренс и Эшер де Грей спали очень крепко – видимо, муки совести этим злодеям были незнакомы, если у них вообще имелась совесть. Де Грей даже не повернулись с боку на бок, когда Билли и коты проследовали мимо их спальни, и продолжали смотреть свои сны, которые нормальному человеку показались бы настоящими кошмарами.

Коты повели Билли в прихожую, и в ярком сиянии, исходившем от их огненных шубок, мальчик впервые толком разглядел силовой барьер. Наверно, одна магия проявляется в присутствии другой, решил Билли. Барьер выглядел как сложное переплетение светящихся голубоватых нитей, вроде неоновой паутины. Особенно густо этой паутиной была заткана входная дверь и – сердце у Билли упало – дверь кабинета Флоренс, где хранился ридикюль с договорами.

Но Огнецы двинулись сквозь паутину так, будто ее вообще не было, – и прямиком к выходу. Там, где они проходили, неоновые нити лопались, гасли и безжизненно сваливались на пол, будто перепутанное вязанье. Билли замер на лестнице, не решаясь шагнуть вперед.

– Скорее, Билли! – промурлыкал Саламандр. – Иди за нами, это безопасно.

Собравшись с духом, Билли двинулся за котами, след в след. Надо же, там, где паутина порвалась, силовое поле не чувствовалось вообще!

– Погодите! – шепотом позвал Билли. – Мне сначала надо в кабинет.

Коты уставились на него внимательными золотыми глазами. Потом переглянулись, совсем как люди, и Феникс, поднявшись на задние лапы, передними принялся драть паутину на дверях кабинета, как если бы просто точил когти. Вскоре получилась солидная прореха, и Билли, пригнувшись, пробрался внутрь. Серый ридикюль Флоренс просто-напросто оставила на полу при входе. Билли поспешно схватил его, щелкнул замочком, ридикюль разинулся, как пасть. Внутри было полно бумаг. Похоже, Флоренс во всем полагалась на магию мужа и обходилась без сейфа и ключей.

Билли, присев на корточки, быстро перерыл документы и нашел договор, который совсем недавно подписывал. Мальчик поспешно затолкал его за пазуху, поднялся и увидел, что Огнецы загораживают дверь. Слов не требовалось, но Билли на всякий случай спросил:

– Забрать все, да? И всех освободить?

– Да, Билли, забери все, – мяукнули коты.

– И побыстрее, – добавил Везувий, – а то они скоро проснутся.

Билли утрамбовал бумаги, так и норовившие высыпаться на пол, зажал ридикюль под мышкой и ринулся к входной двери – коты уже драли ее в шесть лап. Вот оборвалась последняя голубоватая нить. Билли распахнул дверь, и тут из глубин дома донесся яростный вопль Эшера де Грей. В прихожую вылетела Клаудия и мяукнула:

– Бегите! Он проснулся!

Повторять дважды ей не пришлось – Билли выскочил на улицу и понесся стрелой, подгоняемый злобным рыком хозяина:

– Мальчишка сбежал! Флоренс, вставай! Лови его!

Билли бежал за Огнецами по темной улице, которую освещало только сияние их шерсти. Конечно, присутствие волшебных котов придавало ему храбрости, но… мальчику все равно было страшно. Куда ему идти? Коты, видимо, собирались отвести его в какое-то убежище, но куда? К кому?

– Не бойся! – подбодрил его медно-рыжий Феникс.

Саламандр, самый яркий, мягкими прыжками помчался вперед, на разведку, а Везувий замыкал компанию, время от времени оглядываясь и проверяя, не показалась ли погоня. Вскоре коты и Билли очутились на Соборной площади. Часы на соборе пробили пять утра, и в небо взвилась шумная стая галок. Билли, спотыкаясь на булыжнике и поправляя очки, замедлил шаг, потому что разглядел впереди вывеску книжного магазина Инглдью.

– Нет, Билли, пока тебе туда нельзя, – предупредил Феникс. – Это опасно.

Они пересекли Соборную площадь, миновали магазин (Билли тоскливо оглянулся) и побежали по Хай-стрит. Билли тяжело дышал и прихрамывал. Ему казалось, что сердце у него колотится где-то в горле и вот-вот выпрыгнет прямо на тротуар. Бегство оказалось испытанием почище нарушения договора: в боку кололо уже просто невыносимо. Вдалеке послышался шум автомобиля, который стремительно приближался. Билли постарался прибавить шагу и обернулся. Лучше бы он этого не делал!

Из тумана у него за спиной возник серый автомобиль. Де Грей!

– Сюда! – скомандовал Саламандр, сворачивая в какой-то темный переулок. – Быстрее, Билли!

Как они добрались до Вершин, Билли уже не помнил: он бежал из последних сил, ничего не видя перед собой, на автопилоте. Он всегда был никудышным бегуном, а тут ему пришлось пробежать полгорода, да еще спасаясь от погони. Билли оставалось только удивляться, что он не рухнул замертво от усталости еще на Соборной площади. Неужели это Огнецы как-то ему помогли?

Феникс словно угадал его мысли:

– Это королевская сила, Билли.

Поднимаясь по крутой улице на Вершины, Билли и коты вынуждены были миновать дом из красного кирпича, обнесенный высокой стеной с железными воротами. На воротах висела табличка «Вилла Мор». Внезапно ворота распахнулись, и из-за забора выскочила четверка рычащих псов – черных ротвейлеров. Их кровожадные глаза нацелились на Билли, с клыков капала слюна. Билли замер, не в силах двинуться с места, но Огнецы не подпустили к нему страшных псов: коты окружили мальчика и зашипели, выгибая спины.

– Не останавливайся, Билли! – велел Саламандр.

Ротвейлеры, рыча, надвигались на них, и ноги у Билли подогнулись. «Эти псы сейчас порвут всех нас в клочья», – подумал мальчик. Но в ту самую минуту, как псы уже изготовились к прыжку, небо расколол голубой трезубец молнии, а затем над Вершинами прогремел могучий раскат грома. Ротвейлеры трусливо присели, заскулили и умчались, воя от ужаса.

– А теперь бегом, Билли! – сказал Феникс. – Беги, если хочешь уцелеть.

Билли оглянулся и увидел фары приближавшегося серого автомобиля, которые все ярче проступали сквозь туман. Он прижал к груди ридикюль с документами и помчался из последних сил. Улица поднималась вверх все круче и круче, но мальчик не сбавлял скорости – и не мог бы сбавить, даже если бы захотел, хотя перед глазами у него плавали красные пятна и грудь разрывалась от боли. Но серый автомобиль неумолимо настигал Билли. Еще немного, и конец!

Вновь прокатился гром, и неожиданно хлынул настоящий ливень. По лицу Билли, смешиваясь со слезами, покатились капли дождя. Стекла очков запотели, он даже не видел, куда бежит.

– Я… больше… не могу! – прорыдал мальчик. – Машина… быстрее! Они меня поймают!

– Нет! – сердито проурчал Феникс и глянул в небо. Из туч спикировал огненный клубок – прямо на серый автомобиль. Шаровая молния! Она ударила в капот – и мотор с грохотом взорвался.