Текст книги "Зеркальный замок"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15
ЗАКОЛДОВАННЫЙ ПЛАЩ

Как?! Королева!Почему королева?!

Манфред поспешно сделал шаг назад – разгневанный прапрадедушка Иезекииль брызгал слюной. Впрочем, брызги все равно попали ему в лицо, пришлось достать платок и утереться. Аза Пик, который жался за спиной у Манфреда, сдавленно кашлянул, маскируя мстительный смешок.

Понедельник, день тяжелый, оказался еще хуже выходных, которые тоже были полны неприятностей: эта белесая моль, Билли Гриф, каким-то образом удрал из Покойного дома, Эшер де Грей попал в автокатастрофу, Флоренс де Грей спятила, а все ее драгоценные документы, все клятвы и договоры погибли. Манфред передернулся: у него до сих пор звенело в ушах от визга Флоренс, которую пришлось запереть в карцер, чтобы малость поостыла.

В довершение всех бед Аза Пик приполз на брюхе и сообщил, что великий эксперимент пошел совсем не так, как рассчитывал Иезекииль и все его приспешники. Вместо боевого коня с сердцем тирана старый колдун и сестрицы Юбим вернули к жизни добрую королеву Беренику – и получилась белая лошадь с сердцем любящей матери.

– Прапрадедушка, постарайтесь найти во всем этом плюс, – выжал из себя Манфред, пряча платок в карман. – Эксперимент состоялся, лошадь ожила – это же достижение.

– Но мне не нужна королева! – заорал Иезекииль. – Мне нужен Борлат!

– Что ж, мы получили королеву, – сухо сказал Манфред. – Хм. Вернее сказать, ее получил Чарли Бон, и теперь он вместе с Билли на пути к Зеркальному замку.

– Может, они уже и доехали, – с неуместно радостным видом брякнул Аза.

– А все ты виноват! – напустился на него Иезекииль, тыча в рыжего оборотня скрюченным пальцем. – Кто нашел могилу? Ты! Кто притащил мне это вяленое сердце? Ты!

– Откуда я знал, чье оно? – заныл Аза и мигом съежился. – Там на надгробии стояла буква «Б», я и принес. Вы же не сказали, что королеву звали Береникой, я только про Борлата знал!

– Безмозглая тварь! – прорычал Иезекииль.

Аза обиделся и даже расправил плечи.

– Это вы напрасно! – осмелел он. – Я вон, сколько всего полезного сделал! Выследил Патона Юбима и нашел Карквилла! А потом не знаю, сколько торчал в засаде во дворе у Муара, а там грязи было по уши, между прочим, а я еще и по лесу под дождем бегал, у меня теперь все кости ноют, а вы ругаетесь! Да если бы не я, вам бы нипочем не отыскать Билли Грифа!

– Прекрати хвастаться, – отмахнулся старик. – Ладно, можешь отдохнуть. Даю тебе один выходной.

– Не нужен мне ваш выходной, – прогнусил Аза. – Лучше бы спасибо сказали и вообще, это, оценили.

– Ценим, ценим, приятель, – Манфред ткнул Азу локтем в бок.

– А между тем вся эта шушера совсем распоясалась, – прошипел Иезекииль. – И Торс-сон, и Муар, и африканец. Надо положить этому конец. Ну-ка пришлите мне Тилпина!

– Джошуа? – удивился Манфред. – На что он годится, этот сопляк?

– А вот увидишь, внучек, – зловеще пообещал Иезекииль. – Все, пошли вон, оба!

Манфред, ворча, повиновался. Такое обращение его бесило. В самом деле, гоняют, шпыняют, будто маленького. Слов нет, колдовать старик умеет, но это еще не повод считать, что все остальные у него на побегушках. Насупившись, Манфред шествовал по запутанным коридорам и лестницам, сопровождаемый недовольно бурчащим Азой.

– И зачем ему этот Тилпин? – возмущался рыжий оборотень. – Какой от него толк? Ничего не умеет, и вообще от горшка два вершка.

– Умеет, – отозвался Манфред. – Говорят, он магнетизер или что-то в этом роде. И вообще, чтоб ты знал, Пик, важен не сам дар, а как его применять. Может, магнетизм и пригодится.

Аза с сомнением фыркнул, но ничего не сказал.

Утренний сбор в актовом зале закончился, ученики академии как раз расходились по классам, и Манфред подловил Джошуа Тилпина на выходе из раздевалки живописцев.

– Тебя хочет видеть мистер Иезекииль, – Манфред ухватил мальчика за край зеленого форменного плаща.

– Правда? – Джошуа одарил Манфреда своей кривозубой улыбочкой, и тот, сам не зная почему, невольно улыбнулся в ответ, хотя еще секунду назад не испытывал к Джошуа и тени симпатии.

– Ты сумеешь найти его кабинет? – участливо спросил Манфред. – Не заблудишься?

– Да, сэр, конечно, это в западном крыле, на последнем этаже.

– Хороший мальчик. Ну, беги, да поторапливайся.

– Слушаюсь, сэр.

Манфред приосанился: все-таки приятно, когда тебя уважительно называют «сэр». Он с важным видом зашагал через холл, довольно улыбаясь во весь рот, но, стоило ему поскользнуться на яблочной кожуре, улыбка пропала. Манфред чуть не рухнул на каменный пол.

– Зар-раза! – прорычал он.

Холл был безлюден, если не считать доктора Солтуэзера, который спускался по главной лестнице, зажав под мышкой, свежую газету. Лицо у педагога было взволнованное и озадаченное.

– Опять эта несносная девица Карусел! – пожаловался ему Манфред. – Швыряет яблочную кожуру, где попало. Надо принять меры.

– Меня это не касается, – промямлил доктор Солтуэзер, – я ведь руковожу музыкантами, а она с театрального. – С этими словами он заторопился дальше.

Манфред застонал от раздражения, топнул ногой и направился в свой кабинет.

Между тем доктор Солтуэзер от волнения даже забыл, куда, собственно, ему сейчас полагалось идти, и забрел в галерею, увешанную старинными портретами. Что же его сбило с толку? Газетная заметка, в которой рассказывалось о загадочном происшествии в маленьком городке на северо-востоке. Бесследно исчезли два местных жителя, учитель и почтальон. Подобные новости всегда расстраивали доктора Солтуэзера – у него было доброе сердце, и он жалел даже незнакомых людей. Но эта заметка его еще и встревожила.

Дело в том, что пропавших звали Танталиус Райт и Винсент Мармор – то есть имя одного и фамилия другого вместе составляли имя и фамилию нового чудака учителя, Танталиуса Мармора. Это бы еще ничего, мало ли бывает совпадений. Но ведь новичок вел себя более чем странно, и кое-какие детали, касающиеся пропавших, все больше убеждали доктора Солтуэзера, что дело нечисто. Пропавший учитель Танталиус Райт увлекался историей Средневековья и, кроме того, страдал припадками нарколепсии, иными словами, мог внезапно заснуть, когда и где попало, вызывая буйное веселье своих учеников. А почтальон Винсент Мармор… Доктор Солтуэзер покачал головой, развернул газету и перечитал заметку. «Винсент Мармор – жизнерадостный человек с отменным чувством юмора. Он охотно смеется над любыми шутками и обожает напевать арии из Гершвина, особенно „Моя дорогая Бесс». Его жена Бесс слишком расстроена и отказалась беседовать с нашим корреспондентом».

Мистер Райт и мистер Мармор исчезли одновременно, в конце августа, а случилось это неподалеку от городка Йорвинд. Танталиус Райт, который обожал пешие прогулки, не вернулся домой в воскресенье, а пустой фургончик Винсента Мармора нашли брошенным на опушке леса. Вот уже три недели, как эти двое числились пропавшими без вести. Никаких следов, никаких догадок.

– Но это невозможно! – бормотал себе под нос доктор Солтуэзер, качая головой. – Два человека в одном? Этого не может быть!

И что теперь делать? С кем посоветоваться? К директору обращаться просто нет смысла – это ведь доктор Блур настоял на том, чтобы Танталиуса Мармора приняли на работу в академию. Да и вообще под крышей академии гнездилось столько тайн, что задавать вопросы было просто опасно. Слишком многие ее обитатели были совсем не теми, кем казались.

– С добрым утречком! – Мимо доктора Солтуэзера просеменила кухарка. – Что это вы такой мрачный?

– Да так…

Доктор Солтуэзер остановился и посмотрел вслед маленькой, кругленькой, седоватой женщине, спешившей дальше по коридору. Вот кому можно довериться! Ему почему-то подумалось, что кухарка на правильной стороне, хотя доктор Солтуэзер и сам не очень понимал, что имеет в виду.

– Госпожа кухарка! – окликнул ее учитель. – Можно с вами поговорить?

Кухарка обернулась и остановилась, удивленная его просительным тоном.

– Конечно! – Она развернулась и пошла ему навстречу.

– Вот, посмотрите и скажите, что вы об этом думаете. – Доктор Солтуэзер протянул кухарке газету и ткнул пальцем в загадочную заметку.

Кухарка быстро пробежала статейку глазами и ахнула.

– Что я думаю? – озабоченно сказала она. – Думаю, кое-кому в нашем городе это сулит серьезные неприятности, вот что я думаю, дорогой доктор Солтуэзер.

– Кому же? – насторожился ее собеседник.

– Чарли Бону и его дяде!

– Ах вот оно как… – доктор Солтуэзер задумчиво погладил подбородок. – Кстати, Чарли утром в актовом зале не было, и малыша Билли Грифа тоже.

– Я знаю, где он, – заявила кухарка. – Но что касается этой заметки, – она постучала пальцем по газете, – то дело плохо. Извините, мне нужно срочно кое-кому позвонить.

– То есть вы верите в это? – Доктор Солтуэзер потряс газетой. – Помилуйте, но это немыслимо! Невозможно! Два человека в одном!

– Поверьте, на свете еще и не то бывает, а уж если речь идет о нашей академии, то тем более. Оно способно на что угодно, – авторитетно сказала кухарка и заторопилась обратно, в направлении столовой.

– Какое такое «оно»? – отчаянно крикнул ей вслед доктор Солтуэзер, который еще больше запутался.

– Я вам потом все объясню! Непременно! Простите, мне надо бежать! – стремительно удаляясь по коридору, ответила кухарка. – Мы вам очень, очень признательны за эту бесценную информацию! – И она скрылась за поворотом.

Доктор Солтуэзер только руками развел: тайна стала еще таинственнее. И тут его как громом ударило. «Да ведь мне полагается быть в классе духовых! Меня ждут мистер Палтри и Танталиус Мармор!» – вспомнил он и пустился бежать по коридору несолидной рысцой.

К удивлению доктора Солтуэзера, Танталиуса Мармора в классе не оказалось. Мистер Палтри, задумчиво ковырявший спичкой в зубах, пожал плечами:

– Его нет в школе. Он исчез – вы заметили? Его и утром в актовом зале не было!

– Нет, я не обратил внимания, – растерялся доктор Солтуэзер, чувствуя, что совсем запутался.

Два в одном… Загадочное «оно»… Кухарка, которая благодарила его от имени каких-то непонятных «нас»…

– Лучше бы вы не курили, – сердито сказал доктор Солтуэзер коллеге. – Подаете скверный пример.

– Я и не курю, – мистер Палтри перестал ковырять в зубах и сунул спичку в нагрудный карман.

– От вас пахнет табаком, Реджинальд, – раздраженно объяснил доктор Солтуэзер. – А еще жалуетесь, что дыхания для флейты не хватает! Курить вредно. – Он вздохнул. – Что ж, придется нам обойтись без мистера Мармора.

Запыхавшаяся кухарка влетела в кухню и кинулась к телефону, висевшему на стене у двери в столовую. В кухне стоял гул множества голосов – все поварихи и судомойки увлеченно сплетничали, и кварка не боялась, что ее подслушают. Она быстро набрала номер, и в доме номер девять по Филберт-стрит затрезвонил телефон.

– Слушаю! – отозвался в трубке недовольный старушечий голос.

Кухарка старательно подпустила в свой голос сипов и хрипов, притворившись, будто говорит старик:

– Пожалуйста, позовите к телефону мистера Юбима.

– Дома нет, – нелюбезно отрезала бабушка Бон.

– Тогда, будьте добры, позовите миссис Джонс.

– А в чем дело? – требовательно спросила старуха.

– Видите ли… вас беспокоят из химчистки, – нашлась кухарка.

– Что, мое лучшее пальто?! Черное, с бархатным воротником? Да говорите же! – Старуха Бон орала так, что кухарке пришлось отвести трубку от уха.

– Нет-нет, я по поводу красного кардига, Бабушка Бон даже не дослушала и бросила трубку на стол. В отдалении было слышно, как она зовет:

– Мейзи, к телефону! Ваши вещи испортили в химчистке!

Кухарка услышала в трубке, как по кафельному полу приближаются чьи-то шаги. Затем взволнованный голос Мейзи спросил:

– Да? Что случилось?

– Мейзи, это не химчистка, это я, Дара. – Кухарка заговорила своим обычным голосом. – Но вы делайте вид, будто разговариваете с химчисткой. Я хотела поговорить с мистером Юбимом, но его нет дома.

– Его не просто нет дома. – Мейзи понизила голос. – Понимаете, он уехал. Мы с Эмми уж не знаем, что и думать. Получил какие-то новости про Чарли, взял с собой этого мистера Карквилла, ну, вы понимаете, о ком я, и рано утром они уехали.

– Ах! – Кухарка тоже не знала, что и думать. – А вы, часом, не догадываетесь, куда они отправились?

Мейзи прижала губы вплотную к трубке и прошептала:

–  В Зеркальный замок.

– Час от часу не легче! Боюсь, туда поехали не только они. А вы никак не можете связаться с Патоном?

– Нет, – расстроенно ответила Мейзи. – Он оставил мобильник дома.

– Что это у вас за секреты с химчисткой? – прогремел где-то в доме голос старухи Бон. – Шепчетесь и шепчетесь!

– Я не шепчусь, – оправдалась Мейзи. – Потеряла голос от огорчения. Они испортили мой красный кардиган. Такой ужас! – Ее голос затих в отдалении, потом Мейзи, видимо, вернулась к телефону и быстро сказала: – Спасибо, что сообщили. До свидания!

Кухарка повесила трубку и сокрушенно вздохнула:

– Видно, ничего не поделаешь.

– А вот и нет! – Мимо кухарки промчалась одна из поварих, задев ее подносом с горелыми булочками. – Нам надо просто испечь новую партию.

– Вам надо, не мне! – резко парировала кухарка. – У меня булочки в жизни не подгорали!

Фиделио Дореми изнывал от волнения. Утром в актовом зале Габриэль шепнул ему что-то на ухо, но так неразборчиво, что даже абсолютный слух Фиделио не помог. Что-то про замок, Чарли и Билли Грифа. Что же стряслось с Чарли на сей раз? У него просто талант влипать в разные истории, но исчезнуть и не предупредить друга – это не в его духе.

– Фиделио, будь добр, сосредоточься, – мягко попросила мисс Кристалл, аккомпанировавшая ему на фортепиано.

Он опустил скрипку и посмотрел в ноты на пюпитре.

– Извините, мисс Кристалл, я что-то сбился.

– Что с тобой? – Учительница развернулась на крутящемся табурете. – На той неделе ты играл эту пьесу идеально.

Светловолосая мисс Кристалл была самой молодой среди преподавателей академии, и к тому же очень симпатичной, так что дети поверяли ей все свои секреты. Надо сказать, мисс Кристалл свято хранила чужие тайны и никогда никого не выдавала.

– Понимаете, я беспокоюсь о друге, – признался Фиделио.

– О Чарли Боне?

– Да. Он не пришел в школу, и я не знаю, что с ним случилось.

– Может быть, доктору Солтуэзеру что-нибудь известно. Я спрошу его на большой перемене, а потом скажу тебе, договорились? – Мисс Кристалл ободряюще улыбнулась.

– Спасибо вам огромное! – обрадовался Фиделио, пристроил скрипку обратно на плечо и взмахнул смычком.

Впрочем, сосредоточиться ему так и не удалось – Фиделио с нетерпением ждал, когда кончится урок, и играл хуже некуда. Когда, наконец, прозвенел звонок, мальчик вылетел из класса и помчался в раздевалку – оставить плащ перед большой переменой. Он уже направился в сад, как вдруг завидел Доркас Мор: та шла к двери музыкальной башни и несла под мышкой синий плащ.

Фиделио это не понравилось. Доркас на стороне врага и к тому же умеет наводить злые чары на одежду.

– Что тебе там надо, Доркас? – спросил он.

Та вздрогнула от неожиданности, но быстро нашлась с ответом:

– Да вот, плащ мистера Пилигрима нашелся в библиотеке, и мне велели отнести его в музыкальную комнату.

– Но ведь мистер Пилигрим уволился.

– И что с того? – Доркас дернула плечом. – Мне велели, я и несу. Во всем должен быть порядок.

– А то, что… – Фиделио запнулся. Неужели эта поганка отравила плащ черной магией? Но зачем?

– Ладно, иди, раз такое дело, – сдался он и двинулся в сад.

Габриэля в саду не оказалось, зато Фиделио почти сразу углядел Танкреда, который разговаривал с новичком, щуплым Джошуа Тилпином, и поспешил к ним.

– Танкред, есть разговор! Только… – он многозначительно посмотрел на Джошуа, – не для посторонних ушей.

Танкред благодушно похлопал Джошуа по плечу и сказал:

– Ну, беги, Джош. И спасибо, что нашел книжку.

– На здоровье, Танкред! – просиял Джошуа. – Надо будет – обращайся еще. Счастливо! – И он побежал по своим делам, вернее, упорхнул, легко, как птичка.

– Странный какой-то, – бросил Фиделио.

– Да брось ты, отличный парень! – отмахнулся Танкред. – Всегда готов помочь.

Фиделио решил сменить тему – его больше волновал Чарли, а не Джошуа.

– Ты не знаешь, куда подевался Чарли?

– Знаю. Пошли, пройдемся подальше, а то тут народу полно.

Они направились к руинам, где обнаружили Оливию и Эмму. Девочки устроились на стволе поваленного дерева. Оливия серебряным ножичком чистила очередное яблоко – она теперь постоянно таскала с собой несколько штук и этот ножик, а Эмма озабоченно следила, как летит из-под лезвия кожура. В последние дни она все время смотрела на подругу с таким выражением.

– Вот девочки знают, что случилось, – объявил Танкред, устраиваясь на бревне.

– Ага, а мне, значит, никто ничего не рассказывает, я все узнаю последним, – надул губы Фиделио.

– Это потому, что ты не из одаренных, – объяснила Оливия. – Как, впрочем, и я. Вот уж кем бы не хотела стать ни за какие коврижки.

Фиделио пропустил эту колкость мимо ушей.

– Танкред, пожалуйста, скажи, куда пропал Чарли? Ну, сколько можно мучить!

– Ладно, – согласился тот. – Садись поудобнее, история длинная.

Выслушав рассказ о бурных событиях прошедших выходных, Фиделио присвистнул.

– Теперь понятно, кто устроил такой тарарам! Меня в ту ночь разбудил адский шум: собаки лаяли, коты орали, полицейские сирены выли, и к тому же еще гроза. Значит, это твоих рук дело, Тан!

– Виноват, сдаюсь! – Танкред шутливо поднял руки. – Вообще-то нас спас Лизандр. Если бы не он, мы бы тут с тобой не разговаривали.

Лизандр между тем переругивался с Азой Пиком на другом конце поля. Рыжий оборотень наступал на него и бранился.

– Аза сегодня весь день на Зандра бочку катит. Ко всему придирается. Сначала прицепился, мол, у Зандра галстук мятый, потом придумал, что тот будто бы слишком шумит, а теперь я уж и не знаю, что он изобрел.

– Скверный сегодня день, сдается мне… – тихо сказала Эмма.

Фиделио понял ее с полуслова. Друзья тревожились о судьбе Чарли.

– И что такого особенного в Зеркальном замке? – спросил Фиделио.

– Мрачное место. Так говорит моя тетя, она вычитала в одной старинной книге легенду о замке, – объяснила Эмма и пересказала то самое предание, которое Чарли в свое время слышал от дяди Патона.

– И к тому же Чарли вбил себе в голову, будто в замке заперт его отец, – добавил Танкред, когда она умолкла.

Оливия внезапно вскочила и швырнула яблоко далеко в кусты.

– Я боюсь за Чарли, – честно сказала она.

Остальные закивали.

В этот вечер в Королевской комнате почему-то стоял отчаянный холод и Эмму бил озноб – такой, что зубы стучали, и ручка то и дело падала из ее дрожащих пальцев. На третий раз ручка укатилась на другой конец стола. Эмме показалось, что это фокусы Идит или Инез Бранко. Близняшки-телекинетики все пялились и пялились на Эмму синими фарфоровыми глазами. Попробуй тут сосредоточься!

Пустующий стул Чарли Бона слева от Эммы занял Джошуа Тилпин. Теперь он дотянулся до ручки и вернул ее Эмме с вкрадчивой улыбкой, на которую невозможно было не ответить тем же. Но одной улыбки Джошуа было мало. Он поймал взгляд Эммы, и у нее в голове вдруг возникла странная картина: огромный ястреб налетает на ее друзей, бьет могучими крыльями, наносит страшные удары крючковатым клювом… Эмма поспешно уткнулась в тетрадь. Это не она придумала! Она бы в жизни не сделала такой гадости! Это Джошуа наводил на нее морок.

Эмма передернулась. Габриэль, сидевший справа, прошептал:

– Тебе плохо?

Эмма помотала головой.

– Тихо! – скомандовал Манфред. – Не сметь шептаться!

Близнецы уставились на Габриэля, желтые глаза Азы хищно сузились, а Доркас усмехнулась краешком рта. Что они задумали? Эмма посмотрела на друзей. Габриэль, Танкред и Лизандр не поднимали головы от учебников. Вид у них был такой угрюмый, что сердце у Эммы заныло.

Закончив домашние задания, одаренные во главе с Манфредом потянулись прочь из Королевской комнаты. Эмма переминалась с ноги на ногу, поджидая Габриэля, который замешкался дольше обычного, как и Танкред с Лизандром. У всех троих все валилось из рук, книги падали на пол или, что еще хуже, не желали закрываться, тетради упархивали, как птицы, карандаши скатывались под стол, ручки норовили потечь.

– Что-то не так, – заметила Эмма.

– Не то слово! – простонал Лизандр.

– Мы теперь в меньшинстве, – заявил Габриэль. – Смотрите, нас четверо против пятерых… то есть шестерых, считая Манфреда.

Наконец мальчикам удалось сложить свое добро. Пора было идти спать. На площадке главной лестницы они стали прощаться с Эммой, но Габриэль вдруг воскликнул: «Ах, я, дурак» – и помчался через гулкий холл.

– Ты куда? – позвал Лизандр. – Надзирательница тебя поймает!

– Мне разрешили полчасика позаниматься фортепиано в музыкальной башне, – не останавливаясь, ответил Габриэль и похлопал себя по карману. – Мистер Мармор дал мне записку с разрешением. Придется мадам Юстасии это скушать!

Друзья заулыбались, представив, какое будет лицо у надзирательницы, но, когда Габриэль скрылся за дверью, ведущей в башню, им почему-то сделалось не по себе.

Габриэлю, поднимавшемуся в башню, тоже было не по себе и казалось, будто ноги не желают идти, однако он обожал играть на фортепиано и решил, что музыка будет лучшим лекарством от тревоги. Добравшись до верха башни, он так запыхался, что вынужден был некоторое время просто сидеть на крутящейся табуретке перед роялем. Отдышавшись, Габриэль поднял крышку рояля и только тут заметил, что на спинке стула у окна висит синий плащ. Ну конечно, это плащ мистера Пилигрима! Габриэль всегда питал привязанность к молчуну учителю: мистер Пилигрим при всех своих странностях был фантастическим музыкантом и к тому же замечательным преподавателем. Говорил он мало, но по делу, и Габриэль ценил его немногословные похвалы.

Интересно, где теперь мистер Пилигрим? Что с ним стало? Габриэль посмотрел на плащ, нерешительно протянул к нему руку, потом отдернул. Своим даром мальчик пользовался редко и осторожно – он не раз уже обжигался, надев одежду, владелец которой когда-то испытывал страдания и боль. Но сейчас, как уже неоднократно бывало, любопытство пересилило. Он надел плащ.

Стоило Габриэлю накинуть на голову капюшон, как в глазах у него потемнело, и музыкальная башня куда-то пропала. Габриэль очутился в непроглядном мраке – и самое ужасное, он знал, что спасенья нет. Мальчик попытался сбросить капюшон, но руки у него бессильно повисли. Ледяной ужас затопил сердце Габриэля, вполз в мозг, и он без чувств рухнул на пол.