Текст книги "Зеркальный замок"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

На дверях класса Чарли встретила записка, написанная тем же витиеватым почерком, что и послание про отъезд мистера Пилигрима. Она гласила:

«Танталиус Мармор. Музыка, миманс и история Месопотамии».

Чарли приложил ухо к двери, но из класса не доносилось ни звука. Он набрался храбрости и заглянул внутрь. Из учеников в классе не оказалось ни души, зато у окна, погруженный в чтение, восседал незнакомый учитель в фиолетовом плаще. На бледном, узком лице незнакомца выделялись грозно сросшиеся черные брови, темные волосы закрывали уши и падали на глаза.

– Да? – недружелюбно спросил он.

Чарли нервно сглотнул.

– Мне надо написать штрафные строчки, сэр, – оробев, выдавил мальчик.

– Фамилия? – Голос у нового учителя был гулкий и раскатистый. А тогда, в коридоре, он шипел, как змея!

– Бон Чарли, сэр.

– Поди, сюда, – велел учитель, поманив Чарли длинным белым пальцем.

Чарли послушно приблизился и вытянулся в струнку под пристальным преподавательским взглядом. Учитель рассматривал его добрую минуту. Чарли ничего не оставалось, как терпеть, хотя под взглядом разноцветных глаз – серого левого и карего правого – было неуютно. Мальчик даже хотел отвести взгляд, но потом решил смотреть попеременно в серый глаз и в карий, однако стоило ему это проделать, как учитель недовольно нахмурился и дернулся. Можно было подумать, что Чарли раскусил какой-то секрет нового классного руководителя, который знать не полагалось, увидел какое-то его тайное «я».

– Меня зовут Танталиус Мармор, – сказал учитель после мучительно затянувшейся паузы.

– Я так и понял, сэр.

– Не дерзить. Стоять смирно, – скомандовал мистер Мармор.

Чарли хотел было сказать, что и пальцем не шевельнул, но новый учитель продолжал:

– Почему ты не на уроке с остальными, Бон?

– Я малость запутался в расписании, сэр.

– Запутался? Ты что, первоклашка? Хорошо начинаешь учебный год, нечего сказать. И уже схлопотал штрафные строчки – интересно, за какие заслуги?

– Разговаривал в холле, сэр.

Мистер Мармор внезапно разразился громовым хохотом, который постепенно перешел в сиплое хихиканье.

– Ох… – Он откашлялся. – Все, иди, пиши свои строчки, Бон. И не мешай мне. Я сосну полчасика. – С этими словами мистер Мармор надвинул на лицо фиолетовый капюшон. Не меняя прямой осанки, он закрыл глаза и тут же начал похрапывать.

Чарли на цыпочках прошел к своей парте, уселся, достал тетрадку и ручку… «Интересно, разве бывает так, чтобы человек спал и при этом наблюдал за тобой?» – подумал он, косясь на мистера Мармора. Тот, безусловно, спал и очень убедительно храпел, но при этом у Чарли было отчетливое ощущение, что учитель внимательно следит за каждым его движением. Вернее, даже не сам учитель, а некто невидимый, скрывающийся за узким, бледным, бровастым лицом как за непроницаемой маской. Невидимый и настороженный. Ощущение было не из приятных. Чтобы отвлечься, Чарли взялся за работу. Как только он дописал последнюю строчку, зазвенел звонок на ужин. Мистер Мармор откинул с лица капюшон и рявкнул:

– Вон!

– Да, сэр! – Испуганный Чарли смахнул тетрадку и ручку в сумку и опрометью кинулся за дверь.

– Где тебя носило? – так встретил его в столовой Фиделио.

– А тебя? – парировал Чарли.

– У меня был английский, потом физкультура.

Чарли понял, что не миновать ему торчать на выходных в школе. Он прогулял английский, а мистер Хек этого так просто не оставит! Ой, влетит, точно влетит!

– А я строчки писал для Манфреда, – мрачно объяснил Чарли приятелю. – Теперь надо сдать, а где его кабинет, я так и не выяснил.

Фиделио только руками развел. К мальчикам подсел Габриэль, угостил их шоколадкой, но и он ничем не мог помочь: местоположение кабинета Манфреда оставалось загадкой.

– Где же нашему живодеру размещаться по логике вещей? Он ведь уже не староста, но пока еще и не учитель. Как, говоришь, он это назвал – ассистент преподавателя? Важная персона.

– Он не живодер, а гипнотизер, и всегда им будет, – угрюмо прервал эти рассуждения Чарли. – Мне вообще кажется, что он поселился в академии навечно и так и будет всех мучить своим гипнозом, пока не превратится в старикашку-чародея, как его прадедушка.

– Главное, чтобы нам не мешал, а на остальное лично мне начхать, – весело сказал Габриэль, подбирая последние крошки шоколада. – Вкуснятина! Кстати, я решил, что буду заниматься фортепиано с мистером Мармором. Не бросать же мне уроки. А он, между прочим, неплохо преподает.

Эта похвала почему-то встревожила Чарли.

– На твоем месте я бы лучше записался к мисс Кристалл, – осторожно посоветовал он. – По-моему, мистер Мармор какой-то… двуличный. Он не то, чем кажется. От него исходит опасность.

Друзья уставились на Чарли вопросительно, но более внятного ответа от него не получили. Поужинав, Чарли прихватил свою многострадальную трубу и пошел в класс к мистеру Палтри. Тот блаженствовал за чашечкой кофе и, завидев Чарли, раздраженно закатил глаза.

– Некогда мне сейчас с тобой заниматься, Бон. Имею я право отдохнуть от вашего брата? Положи трубу на полку и оставь меня в покое. Потом наверстаем.

– Хорошо, сэр. – Чарли положил трубу на указанную полку, где лежало еще пять таких же инструментов (только без инициалов), и задвинул ее поглубже, надеясь, что больше никаких краж и пропаж не будет. Потом повернулся к мистеру Палтри и робко спросил: – Простите, сэр, вы случайно не знаете, где кабинет Манфреда Блура?

– Случайно не знаю. Не могу же я знать все закоулки этого заведения! – нелюбезно отозвался пожилой педагог. – Все, Бон, брысь отсюда!

Пришлось повиноваться. Чарли пораскинул мозгами и решил опросить всех, кто сейчас гуляет в саду. Поскольку на улице явно было теплее, чем под мрачными сводами академии, плащ он оставил в раздевалке, вышел в сад и взялся за дело. Но все усилия были тщетны: про кабинет Манфреда никто и слыхом не слыхивал. Расстроенный Чарли вернулся в раздевалку, накинул плащ, сунул руку в карман и… О нет, только не это! Три страницы штрафных строчек исчезли.

– А-а! – вырвалось у Чарли, как от боли. Он испугал вошедшего Габриэля.

– Ты чего? – поспешно спросил тот. Вдвоем они обыскали каждый квадратный сантиметр раздевалки, но три листочка как корова языком слизнула. Появившегося Фиделио тоже подключили к поискам, прочесали все классы, столовую, коридоры – тщетно. Пробил гонг на ужин.

– Кто-то хочет сжить меня со света! – простонал Чарли. – То труба теряется, то листочки, ну что такое!

– Пойдем, поужинаем, – сказал Фиделио, – на сытый желудок лучше думается.

Чарли уныло согласился.

В столовой за учительским столом, на возвышении, он увидел Манфреда, сидевшего рядом с отцом. Значит, Манфред теперь официально в штате школы. По крайней мере, он не будет больше готовить уроки вместе с остальными одаренными в Королевской комнате, и то утешение. Чарли немного приободрился.

В конце ужина директор встал и хлопнул в ладоши. В столовой мгновенно воцарилось молчание. Доктор Блур, громоздкий, седовласый и величественный, цепко оглядел с высоты своего роста замерших учеников. Взгляд его глубоко посаженных глаз как будто ничего не выражал – вернее, трудно было определить, что он выражает.

Выдержав эффектную паузу, директор заговорил:

– Новички из одаренных, внимание! Поименно называть не буду, сами знаете, о ком речь. Все одаренные готовят уроки в Королевской комнате, вас туда отведут. Ясно?

– Да, сэр, – отозвались три голоса.

Чарли вытянул шею, но обладателей голосов в толпе не разглядел, понял только, что они не из учеников музыкального отделения.

– Ужин окончен, разойтись! – громогласно приказал директор.

Столовая тотчас пришла в движение. Дежурные лихорадочно заметались, собирая грязные тарелки, чашки и вилки, задвигая стулья; все остальные поспешили к выходу. На лестнице – а столовая в академии помещалась в подвале – Чарли нагнали Габриэль и Билли. Где-то впереди слышались голоса Лизандра и Танкреда, и мелькала белокурая головка Эммы Толли. Эмма обернулась и замедлила шаг, поджидая Чарли.

– Смотри, что я нашла на полу в нашей раздевалке. – Она протянула ему три листка, исписанных «правилом молчания», – Это ведь твое? Мне сказали, ты их искал.

– Мое! – Чарли обрадованно схватил листки. – Ты меня просто спасла! Честное слово! А как они попали к вам в раздевалку? Я туда даже не заглядывал.

– Вот уж чего не знаю, того не знаю. Чарли засунул листки поглубже в сумку.

За Спиной у него кто-то топал и пыхтел; оглянувшись, Чарли увидел толстушку Доркас Мор, как всегда румяную и аккуратно причесанную. Он терпеть не мог эту девчонку: Доркас изо всех сил подлизывалась к его тетке Венеции и даже выучилась у той шить заколдованную одежду – зловредную и смертоубийственную. Теперь, правда, когда теткин дом сгорел со всеми тряпками и нитками, учиться Доркас стало негде.

– Чего уставился? – проворчала Доркас.

– За погляд денег не берут, – парировал Чарли.

Доркас сердито фыркнула и протопала мимо. Она прекрасно знала, какую роль сыграли в пожаре сам Чарли и его дядя Патон.

Постепенно все одаренные собрались в Королевской комнате – круглом помещении, уставленном книжными полками, с круглым столом посредине.

За столом, точно напротив двери, прямо и важно сидел Манфред. Чарли разочарованно сник, а когда разглядел сутулую фигуру подле Манфреда, сердце у него неприятно екнуло. Аза Пик, рыжий оборотень и прихвостень Манфреда! Он ведь уже окончил школу! Что же он тут делает? К Манфреду и Азе подсели трое новичков, в том числе Джошуа Тилпин.

– Хватит толпиться в дверях, рассаживайтесь, – велел Манфред. – У меня важное объявление.

Чарли собрался с духом, обошел стол и устроился рядом с Танкредом; как всегда, он постарался сесть так, чтобы видеть перед собой портрет Алого короля – потемневшее от времени полотно, изображавшее величественного человека в алом плаще и золотой короне. Габриэль, Эмма и Билли сели рядом с Чарли. Замешкавшаяся Доркас почему-то громко хлопнула дверью.

– Это дом моего отца, и изволь вести себя прилично! – одернул ее Манфред.

Доркас надулась, но взглянуть ему в глаза не рискнула – все знали, чем это кончается.

– Мое место занято, – проворчала она.

– Сядь где-нибудь, не будь упряма, как баран, – сказал Манфред.

– Баран! Это отлично! Только почему не свинья? – хихикнул Аза.

Манфред не удостоил его внимания. Доркас тоже.

– Садись же, тебе говорят.

Доркас, видимо, хотела устроиться под боком у Манфреда, но ей не повезло: место между новоявленным ассистентом преподавателя и Джошуа занимали две новенькие – девочки-близняшки необычного облика. Черноволосые, с одинаковыми стрижками и челочками, белокожие, как тонкий фарфор.

Похожи как две капли воды, поразился Чарли. А бледные-то, ну прямо куклы восковые! Интересно, они вообще живые или как? Сидят, не шелохнутся, даже глазом не моргнут.

Надутая Доркас обошла Манфреда и шмякнула сумку на стол рядом с Джошуа. Тот одарил ее своей умильной кривозубой улыбочкой, и, о чудо, в ответ на лице Доркас тоже появилось нечто вроде улыбки.

– А теперь, когда мы все в сборе, – многозначительно глянув на Доркас, начал Манфред, – я хочу внести ясность. Прежде всего, вы, видимо, удивлены моим появлением. Так вот, не рассчитывайте так просто от меня избавиться.

Ответом было молчание, в котором особенно отчетливо прозвучал сдавленный смешок Азы.

– Отныне я ассистент преподавателя, – внушительно объявил Манфред, смакуя солидное звучание этих слов. – В мои обязанности входит наблюдение за вашими успехами в учебе и поведением, проведение экзаменов, а также оказание помощи в личных проблемах по мере их возникновения. – Он остановился перевести дыхание после такой сложной и ученой фразы.

Шпарит как по писаному, понял Чарли. И кому взбредет в голову соваться за помощью к живодеру, то есть, тьфу, гипнотизеру? Это все равно, что совать голову в пасть льва.

– А теперь познакомимся заново, поскольку у нас появились новенькие. – Он быстро представил всех по кругу, пока не дошел до близняшек, и торжественно объявил: – Идит и Инез Бранко.

Услышав свои имена, близняшки синхронно пригнули головы и посмотрели на лежавшие перед ними стопки учебников. Обе стопки взвились в воздух – резво и легко, как мотыльки, порхнули над столом и плюхнулись на колени Чарли и Танкреду.

– Тьфу ты, опять мастера телекинеза! – буркнул последний. – Вот так счастье подвалило!

От раздражения волосы у него вздыбились и по ним побежали электрические искры, а плащ за спиной вздулся. Порыв ветра смел со стола чистые листы бумаги.

– Похоже, за лето ты так и не научился владеть собой, Торссон, – издевательским тоном заметил Манфред.

Чарли и Танкред вручили стопки книг близняшкам. Идит и Инез молча взяли учебники, и ни один мускул на их личиках не дрогнул. Чарли не сдержался:

– Вообще-то вежливые люди в таких случаях говорят спасибо.

Близняшки молчали, но одна – то ли Идит, то ли Инез, кто их разберет, – метнула на Чарли коварный взгляд.

– Бон, будь с новенькими поласковее, – не терпящим возражений тоном сказал Манфред. – Они состоят в родстве с Зелдой Добински, которая, увы, нас покинула и благодаря своим ис-клю-чи-тель-ным математическим способностям экстерном поступила в университет.

Аза, который, как и остальные, отлично помнил подлинные обстоятельства отбытия Зелды из академии – в обмороке, в когтях гигантской птицы тольрух, – гнусаво хихикнул.

– А вот наш Аза Пик, наоборот, проявил исключительные способности по части неспособности. Он завалил все экзамены и оставлен на второй год.

Рыжий оборотень дернулся, как от удара кнутом, и Чарли неожиданно для себя посочувствовал ему. Наверно, ужасно обидно, когда тебя стукает и травит человек, которым ты восхищаешься.

– И наконец, прошу любить и жаловать – Джошуа Тилпин, – с помпой провозгласил Манфред.

Джошуа вскочил и отвесил общий поклон – ни дать ни взять принц инкогнито. Но выглядел этот «принц» хуже некуда: плащ весь в пыли и паутине, в волосах листья и травинки, а также катышки от резинки и кусочки грифеля, оставшиеся с урока рисования. Не говоря уже о хлебных крошках.

– Садись, Джошуа, довольно, ты все-таки не кинозвезда.

Джошуа мило улыбнулся грозному ассистенту преподавателя, и – о чудо! – на лице Манфреда в ответ изобразилось подобие улыбки. А выжать из Манфреда улыбку было все равно, что добыть варенье из камня.

«Очень интересно, Манфред улыбается, может, следующим номером у нас рак на горе свистнет?» – подумал Чарли и уже раскрыл было учебник, как Манфред обратился к нему:

– Бон, ты так и не сдал мне штрафные строчки.

– Ой, забыл, Манфред, вот они! Сейчас, сейчас… – Чарли принялся рыться в сумке. Подальше положишь – подольше поищешь.

– Я велел тебе принести работу мне в кабинет.

– Но… Я не знаю, где это, – признался Чарли.

Манфред вздохнул, поднял взор к потолку и важно продекламировал:

 
Мой кабинет – за словами,
К музыке по дороге,
Под крылом расположен,
Но все же не доходя
Труб, кисточек, масок.
 

Он выдержал эффектную паузу, точь-в-точь как его папенька-директор, потом снисходительно спросил Чарли:

– Все понятно?

Чарли так и подмывало ответить: «Чего уж тут непонятного, поди, туда, не знаю куда», но он решил не злить Манфреда и просто кивнул, от греха подальше.

– Хорошо. Тогда принеси работу в мой кабинет до отбоя, иначе в наказание будешь оставлен на выходные в школе.

Глава 4
ЧАРЛИ НАКАЗАН

Чарли Бону крупно повезло, что среди его друзей был Лизандр Вед. Африканец всегда справлялся с домашними заданиями быстрее остальных, и сегодня, едва разделавшись с уроками, он вызвался решить загадку, продекламированную Манфредом.

Когда все одаренные гуськом потянулись из Королевской комнаты, Лизандр придержал Чарли за рукав и прошептал:

– Кажется, я разгадал, где кабинет Манфреда! Пошли в спальню, по дороге объясню.

– А можно мне с вами? – высунулся из-под локтя Лизандра маленький Билли Гриф.

– Гриф, поди, сюда! – окликнул его Манфред в тот же миг, подозрительно прищурившись на шепчущихся.

Билли оставалось только пожать плечами и повиноваться. Все знали, что ослушаться гипнотизера Манфреда – себе дороже.

– Бедняга, – приглушенно посочувствовал альбиносу Лизандр, – вот попал! – Он ускорил шаг, таща Чарли за собой, а когда они отошли от Манфреда на безопасное расстояние, заговорил вновь: – Я начал с конца загадки. Значит, смотри: трубы, кисточки, маски – это наверняка про эмблемы, которые висят над раздевалками. Следовательно, кабинет Манфреда находится, не доходя раздевалок. Если «к музыке по дороге», то, скорее всего, его берлога где-то в районе того длиннющего коридора, что ведет в музыкальную башню. А коридор как раз и расположен «под крылом» – под западным крылом академии. Смекаешь?

– Угу, – кивнул Чарли, – но в загадке есть еще одна фраза: «Мой кабинет – за словами». Как может кабинет быть засловами? Где это? Где хранятся слова?

– В книгах, разумеется, – ответил Лизандр. – Я так понимаю, тебе нужно отыскать в этом коридоре книжный шкаф или стеллаж, а за ним и будет кабинет Манфреда.

– Здорово! – обрадовался Чарли. – Зандр, ты голова! В коридоре точно есть шкаф, я его там видел! Блеск! Ты меня спас! Спасибо!

– На здоровье. Надеюсь, я все разгадал правильно. Если нет – приходи еще, подумаем.

Мальчики как раз успели дойти до спален и принялись читать списки, прикнопленные к дверям: в начале учебного года школьная администрация перемещала учеников в зависимости от возраста. Лизандр удостоверился, что по-прежнему соседствует с Танкредом, а Чарли с облегчением выяснил, что под боком у него будет верный Фиделио. Билли тоже приписали к их спальне.

Фиделио уже распаковал сумку и аккуратно раскладывал вещи в тумбочке. Соседнюю койку он занял для Чарли. Собственно, сама спальня мало чем отличалась от прошлогодней: такая же длинная унылая комната с одной-единственной тусклой лампочкой под потолком. Вдоль стен – по шесть кроватей.

Чарли быстренько запихнул свое добро в тумбочку, а форменный плащ повесил на крючок.

– Побегу искать кабинет Манфреда, – предупредил он Фиделио. – Если надзирательница явится, прикроешь меня, ладно?

– Ясное дело. Скажу, что ты в туалете. Удачи!

В коридоре на Чарли налетел взбудораженный Билли Гриф.

– Мне нашли приемных родителей! – выпалил он. – Манфред только что сказал.

– Да ну?! Поздравляю! – обрадовался Чарли. Билли всегда хотелось, чтобы его усыновили.

– Даже странно, что они согласились меня взять. – Билли провел рукой по своим белым волосам. – Могли бы выбрать нормального мальчика, не такого, как я, посимпатичнее. – Он стеснялся своих красных кроличьих глаз, бесцветной шевелюры и очков.

– Они – это кто? – Чарли почему-то встревожился за Билли.

– Манфред говорит, их фамилия де Грей. Муж и жена. Они вообще-то старые – ну, пожилые, старше, чем я думал. Манфред показал мне фото. Говорит, милые, добрые люди. И дом у них чудо, и, представляешь, у меня будет своя отдельная комната… и собственныйтелевизор! Ничего себе, да?

«Хорошо бы посмотреть на фотографию, – подумал Чарли, – может, удалось бы побольше выяснить про этих де Греев, что они за люди такие. Кто 'знает, о чем они разговаривают на фото?»

– А Манфред дал тебе эту фотку? – быстро спросил он у Билли.

Тот помотал белесой головой.

– А-а-а. Ну, нет так нет. Все равно поздравляю!

Чарли уже хотел пойти своей дорогой, но Билли вдруг спросил:

– А ты взял с собой в школу волшебную палочку?

– Да, я… – Чарли осекся. – Почему ты спрашиваешь?

– Просто подумал, что ее хорошо держать при себе. Ну, на всякий случай, для самообороны и вообще. Она у тебя в тумбочке?

– Нет, – процедил Чарли. На самом деле драгоценная палочка хранилась под матрасом, но мальчик и так уже жалел, что сболтнул Билли лишнее.

– Да, конечно, я не сообразил, в тумбочку она не влезет, – улыбнулся Билли. – Значит, под матрасом, где же еще!

Чарли стало не по себе. Неужели Билли все еще шпионит и доносит Блурам? Неужели ему так и нельзя доверять?

– Извини, мне надо бежать. – Он решил прервать разговор, принявший опасный поворот. – Отнести строчки Манфреду. Увидимся.

Все ученики разошлись по спальням, поэтому холл был пуст, и шаги Чарли по каменным плитам прозвучали под высокими сводами особенно гулко. Второй раз за сегодняшний день Чарли очутился в длинном коридоре, который вел из холла в музыкальную башню. Здесь царила почти полная темень, так что стены приходилось исследовать в основном на ощупь (фонарик Чарли второпях забыл в тумбочке). Наконец рука его наткнулась на стеллаж, забитый какими-то пыльными томами.

– А, так ты и есть та самая дверь! – сказал себе под нос Чарли и пихнул стеллаж. Бесполезно. Он толкнул полки левее, надавил правее – тщетно. Может, Лизандр понял загадку неправильно и это все-таки не дверь?

Чарли принялся передвигать книги на полке, пытаясь нашарить за ними дверную ручку, но безрезультатно.

– Чем это ты занят?

Чарли чуть не подпрыгнул. Из полутьмы возникла фиолетовая фигура Танталиуса Мармора.

– Я и-и-ищу к-к-кабинет Манфреда, – запинаясь от неожиданности, выдавил Чарли.

– Понятно. – Мистер Мармор впился в Чарли таким испепеляющим взглядом, что мальчик попятился и в спину ему впились края книжных полок. – Боишься? – холодно спросил новый учитель. – И правильно делаешь, Бон. Говорят, от тебя одни неприятности, шкодливый ты бесенок.

Чарли не успел ничего ответить и чуть язык не проглотил, потому что с трудом различимое лицо мистера Мармора вдруг как будто расплылось и вышло из фокуса, а сквозь него на долю секунды проступило какое-то другое, потом еще и еще, точно смутные маски, сменяющие одна другую, и у каждой было иное выражение. Внезапно одно из мелькнувших лиц взглянуло на Чарли с глубокой нежностью. И тотчас все пропало, а перед Чарли, который решил, что ему померещилось, вновь стоял безразличный Танталиус Мармор.

– Ты искал кабинет Манфреда? Тебе сюда. – Учитель нажал на какую-то неровность над верхней полкой, и стеллаж тотчас отъехал в сторону, открыв вход в тесный темный кабинет.

– Спасибо, сэр. – Чарли протиснулся мимо учителя внутрь.

– Что ж, засим прощай. Счастливо оставаться! – каким-то совсем иным голосом отозвался мистер Мармор, помахал рукой и помчался по коридору, напевая почему-то знакомую Чарли мелодию.

Мальчик огляделся. Кабинет был маленький, но опрятный. Над камином висела семейная фотография: доктор Блур, моложе, чем сейчас, и не такой седой, а с ним маленький черноволосый мальчик и красивая дама – Манфред с родителями. У окна, выходившего во внутренний двор, стоял письменный стол и обитый кожей стул. Чарли робко подошел к столу и положил свои три листочка штрафных строчек на стопку бумаг. Он уже повернулся, чтобы идти, но его взгляд привлекла небольшая картинка с изображением лошади. Чарли взял ее со стола, желая рассмотреть получше, и оказалось, что под ней еще целая пачка фотографий и гравюр с лошадиными скелетами.

Тут-то Чарли бы одуматься и уйти, пока не поздно! Но его, как всегда, подвела скверная привычка сначала действовать, а потом думать, и жгучее любопытство. Дело в том, что, помимо скучных картинок с лошадьми, на столе еще обнаружился бумажный конверт с фотографиями, и Чарли не устоял. Как-никак фотографии всегда поверяли ему свои тайны, такой уж у него был дар – слышать голоса тех, кто изображен на картинах и снимках. С шуршанием извлекая из конверта один снимок за другим, Чарли не услышал легкого шороха у себя за спиной. А зря.

Фотографии его разочаровали: ничего интересного, какой-то дядька с какой-то теткой, далеко не молодые, лица обыкновенные. Он – лысеющий, в очках, она – круглолицая, с короткой стрижкой, зубы торчат, как у лошади, и это хорошо видно, потому что на всех снимках тетка улыбалась. Вернее, скалилась. Эта парочка была заснята в унылой гостиной, на диване, затем в кухне и в саду. Кухня тоже производила унылое впечатление. Чарли поднес снимок поближе к глазам, и в ушах у него зазвучал женский голос.

–  Улыбнись же, Эшер. Надо произвести на мальчика хорошее впечатление.

–  Терпеть не могу детей,– отозвался гнусавый мужской голос. – Никогда их не любил.

– Это же ненадолго.

– А на какой срок?

–  Пока он не сделает то, что им нужно. Тебе придется принять меры – твои меры, – чтобы он сидел дома и не сбежал. Твой дар пригодится.

– Дар?– недовольно переспросил мужчина. – А какая от него польза в данном случае?

За спиной у Чарли послышались шаги. Мальчик проворно сунул снимки обратно в конверт и положил его на стол, но, метнувшись к двери, был неприятно удивлен: оказалось, что она наглухо закрыта, а ни ручки, ни замка, ни даже замочной скважины на ней не было. Нашего любопытного героя заперли.

Чарли забарабанил в дверь:

– Эй! Есть там кто-нибудь? Это я, Чарли Бон!

Ответа не последовало.

Наверно, надо стучать и звать погромче.

– Эй! Ау! Мистер Мармор! Сэр, вы здесь? Манфред! Эй!

Чарли колотил в дверь и звал во все горло еще минуту-другую, потом сдался.

За окном темнело, Чарли сел на стул и от нечего делать задумался над загадочными фотографиями. И вдруг его осенило: так ведь эта парочка – приемные родители Билли! Ну, точно, это де Грей. А Билли так мечтал, что у него будут любящие, ласковые мама и папа и настоящий уютный дом. Как же сказать ему правду?

Этот мучительный вопрос так озадачил Чарли, что он съежился на стуле, ломая голову, и сидел неподвижно. Уже окончательно стемнело, окна во дворе гасли одно за другим, и наконец, кабинет Манфреда погрузился в кромешную тьму. Чарли очнулся, обошел комнату, пытаясь отыскать выключатель, но не нашел. Он снова забарабанил в дверь и позвал на помощь, но никто не откликнулся. Соборные часы пробили девять. Значит, уже отбой. Чарли сел на пол и понемногу стал клевать носом.

Его разбудил какой-то знакомый звук, доносившийся со двора.

Цок! Цок! Цок!

Чарли тряхнул головой, отгоняя сон. Цокот копыт. По двору разгуливала лошадь. Чарли кинулся к окну, но было слишком темно, и он ничего не увидел. А когда пробило десять, стук копыт затих. Чарли решил покричать и побарабанить в дверь еще раз, но тут она распахнулась и в глаза мальчику ударил ослепительный луч фонарика.

– Что это за безобразие? Как ты тут очутился?

Перед глазами у Чарли плавали красные пятна, но низкий голос директора он узнал.

– Я пришел сдать Манфреду штрафные строчки, сэр, а дверь захлопнулась, вот я и сижу.

– Но как ты сюда попал, Бон?

– Меня мистер Мармор впустил.

– В самом деле?

– Да, сэр, – жмурясь и прикрывая глаза рукой, ответил Чарли. Нет, чтобы доктор Блур отвел свой фонарик!

– Что ж, Бон, субботу проведешь в школе. Это будет тебе хорошим уроком. А теперь марш спать. – Директор сгреб Чарли за шкирку, выпихнул из кабинета и толкнул в сторону холла.

Но беда не приходит одна: уже на пороге спальни Чарли засекла надзирательница, она же коварная тетка Лукреция. На сей раз коварство выразилось в том, что она подкралась беззвучно, как индеец, и сграбастала племянника за плечо.

– Ой! – пискнул Чарли от неожиданности и от боли. – Если хотите меня наказать, можете не беспокоиться! Меня уже лично директор на субботу оставил!

Тетка Лукреция отчетливо заскрежетала зубами, потом рявкнула:

– Молчать, пока тебя не спрашивают! Где тебя носило?

– Сидел под замком в кабинете у Манфреда, – покорно ответил Чарли, – он мне сам велел прийти, сдать штрафные строчки.

– Строчки? В первый же день четверти уже штраф схлопотал? Позорище! – возмутилась тетка Лукреция. – В жизни бы не поверила, что мы родственники.

– Да и я тоже, – одними губами сказал Чарли, чтобы хоть как-то отвести душу. И шмыгнул в спальню.

Наутро по дороге на завтрак Чарли рассказал обо всем случившемся Фиделио. Тот слушал молча и не выдержал, только когда речь зашла о фотографиях.

– Опять подслушивал! – насмешливо бросил он.

– Не мог удержаться! – смущенно признал Чарли. – Зато, как видишь, узнал кое-что полезное. Эти де Грей такие противные! Что же теперь делать? Сказать Билли?

– Будем надеяться, что ты ошибся и это не их фотографии, – вздохнул Фиделио.

Они вновь вернулись к разговору, когда уселись завтракать.

– Насчет лошади – это все-таки интересно, – задумчиво произнес Фиделио, намазывая гренок маслом.

Билли, сидевший напротив, тут же уронил ложку в кашу.

– Лошадь? Какая?

– Потом объясню, Билли, – пообещал Чарли. – Кстати, вот что: меня на эту субботу оштрафовали, так что я составлю тебе компанию.

– А меня в выходные тут не будет, за мной в субботу новые родители приедут, – похвастался Билли.

– Так быстро?

– Ага! У меня теперь новый дом! Ур-р-ра! – Билли подпрыгнул на скамье.

Чарли заставил себя улыбнуться. Ему не хотелось раньше времени разрушать надежды Билли, но он почему-то был убежден, что настоящее усыновление так быстро произойти не может – наверно, надо оформлять кучу всяких документов. Как Блурам сходят с рук все их штучки? Похищают детей, прячут от родственников, распоряжаются сиротами, будто те – какие-то куклы, делают так, что пропадают родители… Ну и семейка. Неужели нельзя найти на них управу?

– Чарли! – потеребил его Фиделио. – Если ты не голодный, давай я съем твой завтрак.

В ответ Чарли поспешно принялся глотать кашу.

– Ты-то уж тем более не останешься со мной в школе? – спросил он.

Фиделио пришел в замешательство.

– И рад бы, да не могу. Обещал брату выступить с его группой в субботу утром.

– Ладно, по крайней мере, хоть посмотрю на родителей Билли, – утешился Чарли. – Интересно же, что за люди.

На первой же перемене Чарли отыскал в саду Эмму и Оливию и сделал попытку сговориться на выходные с ними.

– Эй! – позвал он еще издали. – Что вы делаете в субботу?

– Я помогаю тете в магазине, – откликнулась Эмма. – В субботу почему-то всегда всем нужны книжки, так что будет наплыв покупателей.

– Тебя опять после уроков оставили, Чарли? – догадалась Оливия.

– Угу. А ты тоже занята?

– Вообще-то эта суббота вполне может стать решающим днем в моей жизни, – непривычно серьезно сказала Оливия.

– Похоже на то, – подтвердила Эмма.

– У меня кинопроба. Пробуюсь на роль в настоящем фильме, там целых три звезды снимаются, а я буду играть дочку Бобби Беппа… то есть, если все сложится, буду.

– Какого Беппа? – поинтересовался Чарли.

– Что? Не притворяйся, что ты о нем не слышал! – Оливия насупила брови. – Он же суперзвезда!

– Правда? Ну, удачи! – от души пожелал Чарли. – Прославишься, наверно!

– Обязательно! – поддержала его преданная Эмма.

– Может быть, – с уверенной улыбкой произнесла Оливия.

– Прославишься – нос задерешь и с нами водиться уже не пожелаешь? – поддел ее Чарли.

– А ты как думаешь? – Оливия улыбнулась еще шире.

Ответить Чарли помешал звук рожка, призывающего на урок: Эмма и Оливия так боялись опоздать и остаться на выходные, что стремглав помчались к зданию школы. Чарли за ними и угнаться не смог. Наверно, они летом на каникулах кроссы бегали, решил он.