Текст книги "Зеркальный замок"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Иди за мной, Билли! – позвала миссис де Грей, которая уже поднималась по каменной лестнице. Мистер де Грей успел скрыться в одной из комнат на первом этаже.

С трудом подхватив чемодан, Билли послушно засеменил по скользким шахматным плиткам. Ступеньки у лестницы оказались крутые, и каждая давалась Билли нелегко.

– Скорее, Билли. Тебе понравится твоя комната, вот увидишь. – Миссис де Грей стояла на лестничной площадке и манила его пальцем.

Билли с пыхтением преодолел последние ступени, и миссис де Грей повела его по длинному коридору, в самом конце которого виднелась заманчиво распахнутая дверь. Билли ускорил шаг.

– Входи, – пригласила миссис де Грей, и Билли, затаив дыхание, повиновался.

Раньше у него никогда в жизни не было собственной комнаты. А эта оказалась в сто разлучше, чем он предполагал: о такой Билли и мечтать не мог. Прежде всего, кровать была раза в три шире, чем узкая койка в академии, и к тому же из настоящей сосны, с резной спинкой, застеленная красивым голубым покрывалом. Вдоль стен стояли сосновый платяной шкаф и комод, но рассматривать их Билли не стал, потому что его внимание приковал к себе шикарный телевизор на специальной тумбочке и компьютер на письменном столе.

– И это все мне? – не веря своему счастью, спросил Билли.

– Да, все твое. – Миссис де Грей похлопала по ридикюлю, который так и не выпустила из рук, и добавила: – Пока ты соблюдаешь условия, разумеется.

– Условия договора? – переспросил Билли.

– Именно. Ну, располагайся, будь как дома. Вот тут, за ширмой, раковина, а туалет и душ дальше по коридору, так что неумытым тебе ходить не удастся и с грязными руками за стол сесть – тоже. Никакие оправдания не принимаются. Понял?

Билли кивнул.

– Ужинаем мы в шесть, и смотри не опаздывай. Вот часы, над компьютером. Опаздывать к столу у нас не принято. – Она развернулась на каблуках и вышла.

Оставшись один, Билли робко присел на кровать. Он ужасно устал, но к тому же его распирало от впечатлений и хотелось с кем-нибудь поделиться. С Чарли! Может, Чарли придет к нему в гости? То-то он удивится, что в таком мрачном переулке скрывается такой шикарный дом! А уж когда увидит комнату Билли, так и вовсе обалдеет.

Было еще только четыре часа, поэтому Билли решил попросить у миссис де Грей (не забыть бы, что ее надо называть по имени, Флоренс) разрешения позвать Чарли. Запихнув чемодан под кровать, Билли поспешил вниз, но, к его удивлению, ни в кухне, ни в столовой, ни в кабинете, ни в гостиной не было ни души. Де Грей как сквозь землю провалились.

– Где вы? – позвал Билли. – Ау!

Тишина.

Поискав глазами телефон и не обнаружив его, Билли направился к входной двери. Чего проще: пойти и самому пригласить Чарли в гости. Но на полпути, дойдя до зеркала в золоченой раме, Билли вдруг встал как вкопанный: какое-то невидимое препятствие не пускало его дальше, точно путь преграждала прозрачная стена. Мальчик попробовал было протиснуться сквозь нее, но из этой затеи ничего не получилось: невидимая стена была крепче железа.

Пришлось отступить ни с чем. Билли присел на краешек кресла возле зеркала и стал ломать голову, что же происходит. Может, если подождать немножко, невидимая стена растает? От нечего делать он стал рассматривать прихожую. Мраморный пол сиял ослепительной чистотой, но вешалка на стене была абсолютно пуста – ни пальто, ни шляп, ни зонтиков, ни обуви. Можно подумать, в Покойном доме никто не живет! На мгновение Билли показалось, что в полутьме под вешалкой стоит что-то темное – сапоги? Он подошел поближе. Из-под вешалки выглядывала кошка – небольшая, короткошерстная, с серыми усами и тощим хвостом. Кошка! Ну вот, хотя бы есть с кем словом перемолвиться! Билли присел на корточки и представился:

– Здравствуй! Меня зовут Билли. Я буду тут жить.

– Добро пожаловать, Билли, – тихо отозвалась кошка. – Мое имя Клаудия. Мне с тобой будет веселее, но тебе… тебе я не завидую.

Глава 6
ЭЛИС АНГЕЛ

С облегчением покинув Сквозняковый проезд, Чарли, однако, не направился прямо домой, а повернул в сторону книжного магазина Инглдью, помещавшегося в одном из старых домов, обрамлявших Соборную площадь. Черепичные крыши, резные старинные ставни, древний булыжник под ногами… Чарли уже подходил к площади, когда из собора до него донеслись величественные звуки органа. Когда-то соборным органистом служил отец Чарли, Лайелл Бон, а потом он пропал неведомо куда – с этой самой площади. Он пытался воспрепятствовать очередной мерзкой затее Блуров – похищению Эммы Толли, и поплатился за это: Манфред, тогда еще маленький, навел на него гипноз, после чего все следы Лайелла Бона растворились в неизвестности. По крайней мере, ни мама Чарли, ни он сам не знали, где мистер Бон и жив ли он вообще. Блуры утверждали, что погиб, но Чарли в это не верил и упорно продолжал поиски.

«Может, я стою на том самом месте, откуда исчез папа, – подумал Чарли и, вздрогнув, поспешно зашагал дальше. – Нечего кукситься, я все равно его найду рано или поздно!»

Первой, кого он увидел, перешагнув порог книжного магазина, была Эмма – она с деловым видом стояла за прилавком и сосредоточенно изучала стопку толстых книг в солидных кожаных переплетах. Звяканье дверного колокольчика заставило девочку вскинуть белокурую головку.

– А, Чарли, привет. Рано же тебя отпустили – скостили штраф?

– Нет, просто не хотели, чтобы я путался под ногами, потому что сегодня за Билли приехали новые родители.

– Ах да, я и забыла. Ты их видел?

– Угу, и они мне жутко не понравились. Неприятные типы. По-моему, Билли им на самом деле нужен как рыбе зонтик. Я еще вчера видел их фото на столе у Манфреда и… в общем, знаешь, я беспокоюсь. Какое-то это неправильное усыновление: вдруг взяли, приехали, подписали пару бумажек и увезли Билли.

– Блуры много чего неправильного делают, и это еще мягко сказано, – помрачнев, отозвалась Эмма. – Но всегда выходят сухими из воды, потому что они – самая родовитая семья у нас в городе и все их боятся и лебезят перед ними, даже мэр и городской совет.

– Напрасно они считают, что Манфред и Иезекииль могут все на свете, – мрачно заметил Чарли. – Кстати, у меня неприятность: кто-то свистнул волшебную палочку!

– Да ты что? – Эмма от такой новости даже книгу выронила. – Что будешь делать?

– Пока сам не знаю. Не надо было, конечно, тащить ее в школу, – с запоздалым сожалением произнес Чарли, – но я-то думал, она, м-м-м, пригодится… ну, для учебы.

– Гвозди микроскопом забивать? – Эмма покачала головой. №Скверное дело. Это уже серьезно.

– Без тебя знаю, – буркнул расстроенный Чарли. – Да ведь палочка-то моя, персональная! Она ни на Юбимов, ни на Блуров работать не будет.

– По-моему, если они не сумеют ею воспользоваться, то просто уничтожат.

– Этого я и боюсь. – И Чарли тяжело вздохнул.

В это мгновение из задней комнаты вышел рослый черноволосый господин в темных очках.

– А, Чарли, то-то мне показалось – голос знакомый. – Дядя Патон, а это был именно он, вскинул голову и, увидев над прилавком ярко горящую лампочку, попятился и воскликнул: – Тьфу ты!

Эмма кинулась к выключателю.

Но было уже поздно.

Дзынь! Лампочка вспыхнула еще ярче, затрещала и звонко лопнула, осыпав антикварные книги дождем стеклянной крошки.

– Как, Патон, неужели опять? – донесся из задней комнаты огорченный женский голос.

– Простите, Джулия, простите! – покаянно крикнул дядя Патон, пятясь обратно в заднюю комнату. – Но откуда мне было знать, что здесь горит свет? На улице солнце!

– Это я зажгла лампу, чтобы получше рассмотреть книги, – призналась Эмма. – Ничего, сейчас все приберу. – Достав из-под прилавка щетку и совок, она принялась привычно и аккуратно сметать осколки. Мисс Инглдью постоянно держала эти предметы наготове, еще с первого визита дяди Патона в магазин.

– Что ж, могло быть и хуже. – Мисс Джулия Инглдью вышла из задней комнаты и огляделась.

Чарли был удивлен, встретив в магазине дядю: как правило, тот предпочитал сидеть дома до темноты, и гулял только по ночам, да и то выбирал уединенные места. Дядя Патон стеснялся своего магического дара – и впрямь своеобычного – и особенно боялся, что ненароком разобьет светофор или светящуюся витрину. Впрочем, лампочки, люстры, торшеры и все прочее тоже подвергались риску. Что же заставило дядю Патона появиться в книжном магазине средь бела дня? Уж, наверно, какая-нибудь важная причина, если, конечно, дядя не пришел просто проведать мисс Инглдью – обаятельную красавицу, в которую, кажется, влюблен уже давно.

– Помочь? – предложил Чарли хлопотавшей Эмме.

– Пойди лучше поговори с дядей и последи, чтобы… чтобы обошлось без дальнейших жертв, – попросила мисс Инглдью. Она никак не могла привыкнуть к тому, что лампочки то и дело приходилось менять.

Чарли послушно пошел отвлекать дядю Патона, но на пороге подсобной комнаты, как всегда, замер и сам отвлекся – так здесь было интересно. Все стены от пола до потолка были заняты книжными полками; мало того, книги громоздились на полу, на стульях, на массивном столе красного дерева. Вкусно пахло выделанной кожей, старой бумагой, книжной пылью, и, казалось, от присутствия множества старинных и редких книг в искусных переплетах, украшенных тиснением, сам воздух в комнате был золотистый. Сегодня в нем висела легкая дрожащая дымка, поскольку повсюду горели свечи: маленькое окно пропускало мало света, а включать настольную лампу в присутствии дяди Патона мисс Инглдью не отважилась.

Сам дядя Патон устроился на диванчике, обложившись газетами, книгами и папками с документами. Завидев Чарли, он снял темные очки и устало потер глаза.

– От очков никакого проку, – сердито сказал он. – От неприятностей они не спасают, разве что немножко тормозят… эффект. – Сунув очки в нагрудный карман вельветового пиджака, дядя спросил: – Чарли, твоя мама сказала, что тебя опять оставляли после уроков, это правда?

– Да. И забирала меня из школы тетка Юстасия, – с упреком сказал Чарли.

– Извини, друг мой, но ты же знаешь, я никак не могу сесть за руль днем.

– Ладно, доехал живым, и то спасибо, – проворчал Чарли. – Вот уж не ожидал вас тут застать!

– А-а, так я пришел еще затемно, – ответил дядя Патон, внимательнейшим образом изучая обложку одной из книг и избегая взгляда Чарли. – Джулия позвонила мне еще вчера вечером. Кто-то подсунул ей под дверь письмо на мое имя. Интересное дельце. Сам понимаешь, я прибежал, как только смог. Кстати, письмо непосредственно касается твоего знакомца, мой мальчик.

– Кого именно? – насторожился Чарли.

– Билли Грифа. – Дядя Патон жестом предложил Чарли сесть рядом и вынул из кармана помятый конверт, на котором каллиграфическим, но каким-то шатким почерком было выведено «Мистеру Патону Юбиму». – Любопытно, что ты об этом скажешь, Чарли. – Он извлек из конверта письмо на двух страницах, а вместе с ними выпала тоненькая свечка – из тех, что втыкают в торт.

– Ого, да ведь у Билли есть точно такие же свечки! И он понятия не имеет, откуда они взялись, то есть, кто их прислал вместе с тортом.

– Элементарно, Чарли. Их прислал автор письма. А эту свечку он приложил в качестве доказательства. – Дядя Патон повертел белую витую свечку в длинных пальцах. – Красивая.

На пороге появилась Эмма.

– Садись и слушай, – велел ей дядя Патон, торжественно откашлялся и зачитал таинственное письмо.

Дорогой мистер Юбим,

Прошу простить меня, что столь бесцеремонно вторгаюсь в Вашу жизнь, но, поверьте, у меня нет иного выхода. Если содержание этого письма станет известно некоей знакомой нам обоим особе, проживающей под Вашей крышей, произойдет настоящая катастрофа.

– Это он про бабушку Бон! – догадался Чарли.

Дядя Патон нахмурился, утвердительно хмыкнул и продолжал чтение.

Мистер Юбим, Ваше имя сообщил мне один из тех немногих людей, кому я еще могу доверять. Кроме того, у меня есть достоверные сведения, что дама, через которую я передаю Вам это письмо, хорошо относится ко всем этим детям. Вы понимаете, о каких детях речь? Да-да, о магически одаренных потомках Алого короля, точнее, о тех из них, кто старается применять свои таланты достойным образом, не роняя имени великого предка, его величества короля-чародея. Эти дети беззащитны и уязвимы, особенно перед лицом других его потомков, осквернивших наследие Алого короля и употребляющих свои таланты во зло.

Однако ребенок, о котором я хочу с Вами поговорить, еще не склонился ни на одну из сторон. Я охраняю Билли Грифа. Когда его отец, Руфус Гриф, и его прелестная жена (она тоже была родом из Грифов и приходилась Руфусу кузиной) осознали, что им не спастись от Блуров и Ваших злокозненных сестриц (простите мне это определение), то попросили меня стать защитником Билли, следить за малышом и охранять его, главным образом помешать ему стать таким, как Блуры. Увы, когда Билли осиротел, его отдали под опеку тетки, и не думавшей оберегать его душевную чистоту. Эта особа предпочла не обращать на своего подопечного внимания, пока талант Билли не заявил о себе, а как только это произошло, просто сдала его Блурам.

Мистер Юбим, Вы наверняка задаетесь вопросом, что заставило меня все это время пренебрегать своими обязанностями. Скорее всего, Вы возмущенно спрашиваете: «И где же был этот так называемый опекун и защитник ребенка все шесть лет?» В тюрьме, мистер Юбим.

Эмма подпрыгнула на пуфике, Чарли дернулся, а мисс Инглдью, которая, оказывается, тоже слушала, стоя в дверях, ахнула.

– Как? Вы не говорили мне, Патон, что он сидел в тюрьме!

– Я просто опустил эту подробность, чтобы не волновать вас понапрасну, Джулия, – оправдался дядя Патон.

– Твой дядя прочитал мне лишь половину письма, а вторую часть я еще не слышала, – объяснила мисс Инглдью, присаживаясь рядом с Чарли.

Дядя Патон улыбнулся ей и проникновенно сказал:

– Вот теперь мы и узнаем ваше драгоценное мнение.

– Дядя, пожалуйста, читайте дальше! – взмолился Чарли.

– На чем бишь я остановился? – Дядя Патон невыносимо медленно повел пальцем по строчкам.

– На тюрьме! – выпалил Чарли, сгорая от нетерпения. – Этот бедняга пишет, что сидел за решеткой.

– А, вот, нашел. – Дядя расправил листок и стал читать дальше.

В тюрьме, мистер Юбим. Уверяю Вас, я был невиновен. Я попался в сети, расставленные этим негодяем Уидоном, естественно, по наущению своего хозяина. Мерзавец попытался убить меня – стукнул по голове в темноте, когда я вышел позвать кошку с прогулки. Однако на первый раз я отделался легким сотрясением мозга, и тогда он подстроил мне вторую ловушку, и меня арестовали за вооруженное ограбление, которого я не совершал, взяли на месте чужого преступления. Подумать только, меня, типографа, всю жизнь имевшего дело с бумагой, чернилами, буквами, шрифтами, заставками, гравировками и прочими тонкими материями! Я и мухи в жизни не обидел. Но злодей рассчитал все до мелочей, и меня упекли за решетку, а освободили только неделю назад ~ досрочно, за примерное поведение.

Все это время я помнил о Билли и потому первым делом связался с надежным другом в академии Блура. Каков же был мой ужас, когда выяснилось, что Билли усыновили Эшер и Флоренс де Грей! Скажу без преувеличения, для мальчика это может быть смертельно опасно.

Мистер Юбим, согласитесь ли Вы оказать мне помощь? Не могли бы Вы устроить мне тайную встречу с Билли? Я знаю, что с ним дружит Ваш племянник Чарли – может быть, попробовать задействовать его? Наша главная задача – отобрать Билли у де Греев, но эту операцию следует тщательнейшим образом спланировать и держать в строжайшем секрете.

Я непременно свяжусь с Вами в самом скором времени. Пока же остаюсь в надежде на Вашу помощь,

Искренне Ваш К. Карквилл.

– Вот так история! – воскликнула мисс Инглдью.

– Не иначе, это он про кухарку, – задумчиво сказал Чарли. – Ну, «надежный друг в академии» – это кухарка, больше некому. Она мне вчера намекала, что судьбой Билли интересуется кто-то из родственников, и еще упомянула какой-то Зеркальный замок. Дядя Патон, вы не знаете, где это? Билли вроде как наследник, у него там предки жили.

– Впервые слышу, – ответил дядя. – Чарли, а ты видел этих так называемых приемных родителей Билли?

– Угу, я вот уже сказал Эмме – они мне не понравились. И еще… – Чарли замялся, – словом, вышло так, что я слышал их голоса. На одной фотографии. Мистер де Грей прямо так и сказал, что терпеть не может детей. Ясное дело, Билли ему не особо нужен.

– А малыша уже к ним отвезли?

– Да, они сами за ним сегодня приезжали, – откликнулся Чарли. – Но мы с Билли вроде как договорились, что завтра он зайдет ко мне домой, а оттуда мы двинем в «Зоокафе». Сказать Билли про мистера Карквилла, да, дядя Патон?

– Нет! – Дядя строго погрозил пальцем. – Еще рановато, Чарли. Мне нужно как следует обдумать, как устроить им встречу. А пока Билли лучше ничего о нем не знать. Если мальчишка ненароком проболтается, бедняге Карквиллу конец. А он и так уже много перенес.

– Ладно, не скажу, – согласился Чарли, – Эти де Грей, по-моему, жуткие типы, но Билли, по крайней мере, выбрался из академии – уже что-то.

– По-моему, это называется «из огня да в полымя», – невесело заметила доселе молчавшая Эмма, в силу собственного опыта хорошо знавшая, что такое приемные родители, которые не выносят детей.

* * *

В воскресенье Чарли с утра изнывал от нетерпения в ожидании Билли. Бабушка Бон при полном параде выплыла из своей комнаты и направилась к выходу – в шляпке с черными перьями и длинном сером пальто с воротником из норки. Точнее, двух норок, чьи хвостики болтались у нее на спине, а мордочки и передние лапки – на груди. Стеклянные глаза двух мертвых зверюшек смотрели так обиженно, что Чарли, как всегда, пробрала дрожь.

– Бабушка, а… – начал Чарли.

– Не путайся под ногами, – отрубила старуха Бон. – За мной приехала Юстасия.

Судя по пронзительному скрежету тормозов, так оно и было.

– Я просто хотел спросить, не знаете ли вы, какой теперь адрес у моего друга, Билли Грифа? – Чарли решил добиться своего.

– Знаю, разумеется, но тебеи не подумаю сказать! – Бабушка Бон грубо отпихнула Чарли с дороги и захлопнула за собой дверь.

Вновь раздался визг тормозов, затем громкое «буме» (никак тетка Юстасия задела фонарь!) и возмущенный возглас бабушки Бон. Чарли уныло поплелся в кухню, бурча:

– Вот мымра! Ни за что не скажет, где теперь живет Билли.

– Не расстраивайся, Чарли, – утешила его хлопотавшая в кухне Мейзи, – наверно, Билли сейчас полдничает со своими новыми родителями и очень доволен. Ну, подумаешь, чуточку опоздает. Придет прямо в кафе.

– Будем надеяться, – вздохнул Чарли. Дело в том, что воскресные встречи в «Зоо-кафе» уже превратились у Чарли и его друзей в традицию. Сегодня он честно прождал Билли до четырех, но так и не дождался, а потом все-таки пошел в кафе один. Уже на углу Лягушачьей улицы до него донеслась разноголосица из «Зоокафе» – лай, мяуканье, чириканье и писк.

Помещение необычного кафе располагалось в толще древней каменной стены, и выглядело оно так, точно заведение простояло тут не меньше нескольких веков. Вывеска была намалевана прямо на стене, над огромным окном от пола до потолка, и, чтобы усугубить смысл, каждая буква в слове «Зоокафе» была щедро разукрашена рогами, копытами, крыльями и хвостами.

Первый, на кого наткнулся Чарли при входе, был здоровяк в футболке с узором из попугаев – швейцар Нортон.

– А-а, Чарли Бон! – радушно воскликнул он. – Ты как раз вовремя, друзья тебя заждались, а пес твой просто с ума сходит.

– Да вот припозднился, так получилось. А собака вообще не моя.

– Раз Бенджи уехал и оставил пса на тебя – он твой, – припечатал Нортон.

Эту мысль подтвердил истерический лай, и огромный пес соломенной масти ринулся к Чарли, выскочив из кухни.

– Привет, Спринтер-Боб, соскучился? – Чарли потрепал пса по загривку, уклоняясь от мокрого языка, и поискал глазами друзей.

Эмма и Габриэль устроились за столиком в углу. Между ними стояла тарелка печенья. Оба пили какой-то загадочный розовый напиток. Тут же на столе примостились три Габриэлевых хомячка, увлеченно лакая из лужи пролитого питья, – то ли его пролили нечаянно, то ли это добрый хозяин позаботился о своих питомцах, а взять блюдце не додумался.

– Вишневый морс, – объяснил Габриэль подошедшему Чарли, – хомячки его просто обожают.

– Оно и заметно, – откликнулся Чарли, присаживаясь на свободный стул и запихивая Спринтера под стол.

– Хочешь попробовать?

– Спасибо, нет, а вот от печенья не откажусь. – Чарли взял две штучки, одну себе, одну Спринтеру-Бобу.

Тот благодарно схрумкал подношение в один момент и положил голову на колени Чарли, всем своим видом выражая надежду на добавку. Пришлось скормить псу и вторую печенюшку.

– А где остальные ребята? – спросил Чарли, стряхивая с рук крошки.

– Тан и Зандр тебя не дождались – были и ушли, – объяснила Эмма. – Ты чего так долго копался? А Билли где? Я думала, ты его приведешь.

– Он так и не пришел, – ответил Чарли. – А где Оливия? Кто-нибудь ее видел? Она получила роль?

Эмма пожала плечами:

– Я ей звонила, даже дважды, но трубку никто не брал. Она обещала прийти сюда, но, видно, у нее планы изменились.

– Наверно, ее утвердили, и наша звезда так задрала нос, что с простыми смертными больше водиться не будет, – насмешливо предположил Габриэль.

– Ты что! – возмутилась Эмма. – Оливия вовсе не задавака! Придет, вот увидите.

Но Оливия так и не появилась, как, впрочем, и Билли. В конце концов, друзьям надоело ждать без толку и они разошлись – Габриэль и Эмма по домам, а Чарли на прогулку со Спринтером-Бобом. Они гуляли почти час, пес вволю набегался, и на обратном пути в «Зоокафе» Чарли даже запыхался. На подходе к Лягушачьей улице Спринтер вдруг радостно загавкал и потянул Чарли за собой.

И тогда Чарли заметил на противоположной стороне улицы Оливию, которая, завидев его и виновато оглянувшись, метнулась в переулок. Что это на нее нашло? Заинтригованный Чарли последовал за ней, но Оливия уже исчезла. Чарли растерянно повертел головой, однако Спринтер-Боб мигом взял след и потащил Чарли дальше по переулку, через мощеную площадь, за которой начинался район маленьких магазинчиков.

А вон и Оливия! Она опять оглянулась на Чарли и вновь пустилась бегом. Но куда ей было тягаться со Спринтером-Бобом! Пес вырвал поводок из рук Чарли, нагнал девочку и радостно запрыгал вокруг нее с громким лаем.

– Фу! Отстань! Уйди! – прикрикнула на него Оливия.

– Лив, подожди, не убегай! – позвал на бегу Чарли. – Ты чего, это же просто Боб! Не бойся!

Оливия прислонилась к стене. Подбежавший Чарли ухватил пса за ошейник.

– Он и не думал тебя обижать – просто радовался, ты же его знаешь. – Чарли всмотрелся в лицо Оливии и осекся: – Что с тобой? Видок у тебя просто кошмарный.

– Вот уж обрадовал! Спасибо! – язвительно поблагодарила Оливия.

– Ну, извини, я не то хотел сказать. Просто ты… какая-то не такая, – пристыженно поправился Чарли. Ох уж эти девчонки, слова им не скажи.

На самом деле Оливия и впрямь выглядела скверно – растрепанная, зареванная, с покрасневшими глазами и носом. И одета была что-то уж слишком по-будничному – в джинсы и мятую футболку. Это она-то, которая всегда щеголяла в экстравагантных ярких нарядах – таких, что на нее на улице оглядывались! Чарли никогда еще не видел Оливию настолько просто одетой и одновременно расстроенной. Наверно, надо спросить ее насчет кинопробы: не спросишь – еще хуже выйдет, получится, будто не интересуешься.

– Ну как, дали тебе роль? – выдавил Чарли.

– Нет! – процедила Оливия и в сердцах пнула стену. Губы у нее сжались.

– Ох, жалко! Сочувствую. – Ответ вышел глупее некуда, Чарли и сам это понимал, но что он еще мог сказать?

– Не надо меня жалеть! – яростно воскликнула Оливия. – Понял? Нечего.

– Ладно, не буду. Ты скажи, что было-то? Или вообще рассказывать не хочешь?

Оливия помолчала и вдруг поняла, что хочет, еще, как хочет рассказать об этой несчастной кинопробе во всех подробностях – излить душу, чтобы вся эта позорная история не жгла ее изнутри, а выплеснулась наружу. Чтобы хоть кто-нибудь все-таки ее пожалел. Например, Чарли и пес.

– Сначала все было просто отлично, – дрожащим то ли от обиды, то ли от гнева голосом начала она, прислонившись к стене и колупая носком башмака булыжник. – Я прошла почти до самого конца отбора, нас оставалось всего шестеро. Остальные девчонки были, кстати, младше, но мама сказала, это еще ничего не значит. Ха! – Оливия насупилась. – Около меня сидела такая фифа, от силы лет тринадцати, с косичками и вся в веснушках, голосочек тоненький, писклявенький. Все время твердила, мол, роль дадут тебе, роль дадут тебе, у тебя же мама знаменитая.

– Свинство говорить такие вещи! – искренне возмутился Чарли.

– Ну, не знаю. Я была так уверена в себе, что вообще ни о чем не задумывалась. В общем, потом меня вызвали. Там сидело жюри, четыре человека, две дамы, двое мужчин. Я показала свой номер – старалась, как не знаю кто. Честное слово, из кожи вон лезла! И я знаю, у меня получилось отлично! А они даже ничего не записывали. Потом один из жюри, который режиссер и, кстати, папин друг, улыбнулся – мило так – и говорит: «Спасибо, Оливия, все было замечательно, но нам нужен несколько иной типаж». – Оливия выдержала эффектную профессиональную паузу и не слишком артистично шмыгнула носом. – И знаешь, кто получил роль? Эта конопатая.

– Да ты что! – Чарли ахнул. – Не может быть.

– Это еще не все. – По щеке Оливии скатилась слеза. – Я не выдержала и наорала на маму, сказала, это она виновата, что меня не взяли. Мы жутко поругались, и теперь она расстроена в сто раз сильнее моего. Дома я сказала, что пойду в «Зоокафе», но, честно, у меня просто сил не было никого из вас видеть и рассказывать все по новой. Извини. Поэтому я сначала и от тебя дернула. Я решила, что надо пойти купить маме цветов – ну, как бы в знак примирения. Мне кто-то сказал, что в этом районе есть хороший цветочный магазин, который работает допоздна.

– Вон он! – показал Чарли.

Вывеска магазина была такой яркой, что мальчик удивился, как это не заметил ее раньше. И дверь, и оконные рамы были выкрашены в ярко-зеленый цвет, а над витриной кудрявились золотые буквы: «Цветы от ангела».

– Смотри, а цветы все белые! – заметила Оливия, и ее лицо посветлело.

И в самом деле, все цветы в витрине были белыми, все до единого – розы, лилии, герберы, тюльпаны, ирисы и еще всякие экзотические растения, каких Чарли раньше никогда не видывал.

– Пойдем, глянем, открыто у них или нет. – Чарли направился было к магазину, но Оливия не сдвинулась с места. Тогда он дернул ее за руку: – Да пошли же! А то Боб меня вот-вот уронит.

Спринтер-Боб уже вовсю тянул Чарли через дорогу. Оливия сдалась.

Подойдя вплотную к витрине, Чарли прилип носом к стеклу, за которым стеной стояли белые цветы.

– Открыто – там кто-то ходит, – сказал он и шагнул к двери.

– Нет, – внезапно остановилась Оливия. – Я передумала.

– С чего вдруг? – удивился Чарли.

– Не хочу заходить. – Девочка застыла как вкопанная, не сводя глаз с роскошного букета лилий.

– Пошли, купим хотя бы одну лилию, – уговаривал Чарли, – это недорого.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно спросила Оливия.

«Какая муха ее укусила?» – дивился Чарли. У него постепенно складывалось впечатление, что странная перемена в Оливии на самом деле связана не с провалом на пробах, а с чем-то совсем другим.

– Слушай, если у тебя напряженка с деньгами, я тебе одолжу, – мягко сказал он. – Вряд ли эти лилии такие уж дорогие, тем более одна штука. Знаешь что, я вообще тебе ее куплю! – Чарли отворил дверь и сразу же окунулся в цветочные ароматы. Спринтер-Боб, следовавший за ним, чихнул.

– М-м-м! – Мальчик восхищенно втянул в себя воздух. – Прямо райский запах!

– Вот именно! – сказал кто-то.

Из подсобного помещения вышла хозяйка магазина, и пес тут же радостно кинулся к ней, виляя хвостом.

– Какой славный. – Хозяйка потрепала Спринтера-Боба по загривку, и пес чинно сел, сияя от удовольствия.

– Нам нужны, э-э-э, лилии, – решился Чарли.

– Вам с псом? – пошутила хозяйка. Волосы у нее были белее снега, а глаза – зеленые, как весенняя трава.

– Нет, нам с подругой. Она хочет купить цветы для своей мамы.

Чарли обернулся на диньканье дверного колокольчика и увидел, что Оливия все-таки набралась духу и вошла.

– А, вот и ты, моя дорогая, – приветствовала девочку зеленоглазая хозяйка. – Рада, что ты наконец-то пришла.

– Это вы о чем? – Оливия замерла. – Я вас не знаю.

– Зато я тебя знаю, детка, – улыбнулась хозяйка и протянула гостье руку: – Давайте знакомиться. Меня зовут Элис Ангел. А ты Оливия.

«Ну что она, к полу примерзла?» Чарли поспешно пожал руку хозяйки.

– Успокойся, Лив, все в порядке. – Он покосился на Оливию. Та опять была темнее тучи.

– Что ж, не будем спешить. Так сколько вам лилий? – мягко спросила Элис Ангел.

Оливия сжала губы и молчала.

– А почем они? – предусмотрительно поинтересовался Чарли.

Но Элис не ответила, будто и не слышала вопроса. Она задумчиво потеребила подбородок.

– Лучше всего взять десять – по одной на каждого из отпрысков короля. Хотя кое-кто из его детей, говоря по чести, и не заслуживает цветов. Да, десять, и к лилиям – несколько зеленых веточек.

«С этими белыми волосами и зелеными глазами она сама как лилия, – подумал Чарли. – Откуда, интересно, эта таинственная Элис знает о короле и его десятерых детях?» Эту мысль вытеснила другая, более прозаическая.

– Извините, у меня всего два фунта, – предупредил Чарли.

– Вам цветы бесплатно, – успокоила его Элис, проворно составляя букет и перекладывая лилии зеленью. Она завернула букет в серебристую бумагу и перевязала белой атласной ленточкой. – Вот и готово. Бери!

Чарли бережно принял похрустывающий бумагой букет, высунулся из-за него и осторожно спросил:

– А точно бесплатно?

– Совершенно точно и обсуждению не подлежит. – Элис посмотрела на Оливию: – Ты ведь еще придешь? Нам многое предстоит узнать, детка.

Вместо ответа Оливия, которая так и не проронила ни слова, резко развернулась и выскочила за дверь.

Чарли стало не по себе. Все-таки эта Элис Ангел какая-то странная. И имечко у нее необычное, и волосы белые… Что-то тут не так.

– Большое спасибо за цветы, миссис… мисс… – он замялся, – Ангел. Извините, что Лив такая… ну, невежливая. Она обычно ведет себя совсем иначе, просто ей сегодня пришлось туго.

– Я знаю, – кивнула Элис. – Яблоко хочешь? Из моего сада, очень вкусное.

– Нет, спасибо, – Чарли настораживался все больше. – Мама работает в зеленной лавке, так что фруктов мне хватает.

– Конечно, я помню. До встречи, Чарли.

– До свидания. – Чарли двинулся к двери, таща за собой упирающегося пса, которому в цветочном магазине почему-то очень понравилось. Только на улице мальчик сообразил, что Элис Ангел назвала его по имени.