Текст книги "Зеркальный замок"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

И Вы все просто двинутые с вашими фокусами-покусами! – резко сказала Оливия. – И к тому же упрямые, как стадо баранов.

Это уже были не шутки. Чарли даже попятился.

– Лив, ты же раньше нам помогала! И тебе нравились наши фокусы-покусы – что, скажешь, нет? А теперь ты сама не своя. В чем дело, может, объяснишь?

Оливия опять поковыряла траву носком кроссовки.

– Если тебе так уж интересно, у меня не получается чистить яблоки… и меня просто тошнит от магии. – Она вдруг вскинула голову и посмотрела в сторону руин. – Что это было?

– Что?

– Там, кажется, лошадь бродит, – настороженно сказала Оливия. – Я слышала фырканье.

– Ты слышала?! – Чарли воспрянул духом. – Лив, так это значит…

– Меня не интересует, что это значит! – оборвала его Оливия и умчалась, оставив Чарли в глубокой задумчивости.

Когда протрубил рожок на урок, Чарли пришлось прервать поиски. Ему хотелось, во что бы то ни стало найти черную пуговицу. Ведь, по описанию Габриэля, она принадлежала какому-то темноволосому мужчине, запертому в зеркальной ловушке. И еще Габриэль упоминал звуки фортепиано. «А вдруг этот темноволосый пленник – папа?» – думал Чарли. В прошлом году он уже показывал Габриэлю папин галстук, так что теперь надо попросить его проверить: а вдруг и галстук, и пуговица «показывают» одного и того же человека? Только вот пуговица пропала. Чарли вбежал в холл последним – в саду уже не осталось ни души. А в холле его сразу сцапал Манфред Блур, выскочивший, как из засады, из кабинета старост.

– А, Бон, ты-то мне и нужен. Пошли поговорим, дело есть, – велел он.

– Так ведь вот-вот отбой! – заупрямился Чарли. – Если опоздаю, мне влетит.

– Это дело важнее отбоя. – Манфред поманил Чарли за собой к двери в музыкальную башню. – Кроме того, я дам тебе записку для надзирательницы.

Деваться было некуда, и Чарли покорно поплелся за Манфредом по темному коридору. Когда они очутились перед книжным стеллажом, Манфред важно сказал:

– Полагаю, ты теперь знаешь, что это дверь в мой кабинет. – Он просунул руку между двумя книгами на верхней полке, что-то нажал, и дверь вместе со стеллажом отворилась. Манфред втолкнул Чарли в кабинет:

– Ты первый, Бон.

И запер дверь, отчего Чарли сразу стало не по себе. Попался! Какую подлянку Манфред приготовил на этот раз? Мальчик быстро огляделся и заметил в камине кучку пепла. В кабинете ощутимо пахло горелой бумагой. Зачем это он топил камин в такую теплую погоду?

Чарли набрался храбрости и сказал:

– По-моему, к тебе, то есть к вам, попала одна моя вещь, Манфред. То есть сэр.

– Да что ты говоришь? – криво усмехнулся Манфред. – Какая, скажи на милость?

– Такая беленькая палочка. Ее вам принес Билли Гриф.

– Ты про волшебную палочку? Не виляй, Бон, вся школа знает, что это за предмет. Что ж, я ее конфисковал.

– Почему? – возмущенно воскликнул Чарли. – Вы не имеете права!

– Очень даже имею. Ты еще будешь мне указывать! Пользоваться волшебными палочками и другими подобными предметами в стенах академии запрещено. Это новое правило, – злорадно сообщил Манфред.

От такой несправедливости Чарли просто онемел. Вернее, на языке вертелось очень много разных слов, но Чарли прекрасно понимал, что, стоит ему обругать Манфреда хотя бы одним из них, и у того будет отличный повод его наказать.

Манфред учительским жестом велел Чарли сесть на стул, а сам принялся расхаживать по кабинету, поглаживая подбородок, на котором уже пробивалась щетина. Это молчаливое хождение туда-сюда заставило Чарли насторожиться. Наконец Манфред заговорил:

– В Королевской комнате висит портрет нашего общего великого предка.

– Угу, – подтвердил Чарли, гадая, к чему клонит Манфред.

– Я заметил, что ты частенько на него смотришь.

– Правда?

– Не изображай святую простоту, Бон, – одернул его Манфред. – Еще бы тебе не смотреть на портрет. Ясно, что мы все на него поглядываем, но у тебя свои резоны, верно?

– Правда?

– Бон, я тебе человеческим языком сказал – хватит придуриваться! Ты ведь хочешь проникнуть в портрет? Хочешь? И давно бы туда пролез, если бы тебе кое-что не мешало.

– Да? – Чарли подался вперед. Значит, Манфреду известно, что на портрете маячит какая-то темная тень, которая не дает ему, Чарли, пробраться внутрь.

– А ты когда-нибудь слышал, чтобы из этой картины доносилось хоть слово? – вкрадчиво спросил Манфред, заглядывая Чарли в лицо.

Этот неожиданно мягкий тон, каким суровый Манфред не разговаривал никогда, почему-то подействовал на Чарли, и тот честно ответил:

– Слов не слышал, а звуки разные были. Там деревья шуршат и иногда дождик идет. А еще, бывает, слышится лошадиное ржание и лязг железа.

– А голос короля?

– Ни разу не слышал.

Манфред присел на краешек стола и навис над Чарли.

– А ты знаешь, почему не можешь услышать голос короля?

– Из-за тени, наверно, – предположил Чарли.

– Это не просто тень. Там, за спиной у короля, стоит его старший сын Борлат – мой предок. И теперь он вернулся, Чарли!

– Как это? – Чарли вздрогнул. – Откуда? Разве это возможно?

Ему внезапно стало страшно.

– Прадедушка Иезекииль недавно провел очень интересный эксперимент – не один, конечно, а с моей помощью и при участии твоих тетушек. Видишь ли, мы нашли кости Борлатовой лошади и, что гораздо важнее, его сердце.

– Сердце Борлата? – Чарли с трудом сдерживал тошноту.

– Именно. – Манфред наклонился еще ближе. Чарли старался смотреть ему не в глаза, а в переносицу – еще загипнотизирует, чего доброго. Но Манфред этого не заметил и продолжал: – Сердце хранилось в шкатулке, а шкатулка лежала в могиле, под надгробием, на котором была высечена буква «Б». Вообще-то честь находки принадлежит Азе. Сам знаешь, он бродит по руинам… в ночное время, ну, ты понимаешь, в каком виде он бродит. Так вот, как у всех, э-э-э, представителей этого биологического вида, у него привычка рыть землю, и он откопал шкатулку.

Чарли вспомнил, как столкнулся с Азой в руинах, и содрогнулся. Но Манфред был слишком увлечен рассказом.

– Таким образом, мы собрались в дедушкиной лаборатории и оживили лошадь. А потом сердце. А потом случилось нечто непредвиденное, и сердце Борлата попало в грудь лошади. Собственно, в лаборатории произошел взрыв, и лошадь улепетнула через пролом в стене. Пролом до сих пор видно – если посмотришь на верхний этаж академии, заметишь. Словом, теперь по академии носится призрачная лошадь с сердцем Борлата. И ищет тебя.

Чарли опешил.

– Как – меня? Почему меня?

Он вскочил и с грохотом опрокинул стул.

– Я подумал, что стоит тебя предупредить. – Манфред развел руками. – Если не будешь слушаться, лошадь тебя накажет. Мне стоит ей только приказать. А копыта у нее, знаешь ли, тяжелые.

«Запугивает, – понял Чарли. – Ну, уж нет, я ему не покажу, как мне страшно, ни за что!» Сделав непроницаемое лицо, Чарли пожал плечами и спросил:

– Кстати, который час? Мне пора спать.

– Да-да, конечно. Иди.

Манфред отпер дверь-стеллаж, и Чарли затрусил по коридору, спиной ощущая глумливый взгляд своего заклятого врага. Но оглянуться не решился.

А Билли Гриф лежал один-одинешенек на жесткой койке в пустом лазарете, по которому гуляли сквозняки. Это была длинная, унылая комната, вся больнично-белая. Остальные пятнадцать коек пустовали. Живот у Билли больше не болел, но мальчик не сомневался – стоит ему заикнуться о Покойном доме, и боль возобновится. Билли боялся, что от второго такого приступа он просто-напросто умрет на месте. «Ох, неужели даже пуговица и то считается нарушением договора? – ломал он голову. – Я же не проболтался, только показал ее Габриэлю. И откуда ониузнали, что именно я сделал?»

Перед отбоем в лазарет заглянула надзирательница и ледяным тоном сообщила:

– Завтра за тобой приедут родители. Тебе полезно отдохнуть от общества так называемых друзей, Билли, они плохо на тебя влияют. Посидишь дома, подумаешь о своем поведении.

После чего развернулась и ушла, не сказав ему ни одного доброго слова. Хоть бы воды принесла, что ли!

Заснуть Билли не удавалось, и он лежал, таращась в темноту. Постепенно лазарет залил молочный свет – это луна вышла из-за туч. По полу простучали когти. Потянуло псиной.

– Билли болен? – одышливо спросил пес Душка на собачьем языке.

– Душка! – Билли свесил с кровати руку и погладил пса. Интересно, а если рассказать про Покойный дом собаке, это тоже будет значить, что он проговорился?

– Лошадь. В саду, – проворчал Душка.

– Лошадь? – Билли рывком сел.

– Призрак лошади, – уточнил пес.

Билли спрыгнул с койки и подбежал к окну. Лошадь стояла прямо под окном, на этот раз не призрачный силуэт, а настоящая лошадь. Ее белоснежная шкура, казалось, искрилась в лунном свете, а хвост и грива мерцали серебром. Билли дотянулся до шпингалета, открыл окно и высунулся наружу.

Лошадь посмотрела прямо на него темными ласковыми глазами, и Билли услышал:

– Дитя мое!

– Помогите мне! – вырвалось у мальчика. – Пожалуйста!

Глава 10
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ

Найти иголку в стоге сена, наверно, все-таки невозможно, но пуговицу в траве Чарли нашел – правда, только в пятницу, на большой перемене. Как выяснилось, Габриэль закинул ее дальше, чем всем показалось, и пуговица все это время пряталась не в траве, а лежала на каменных плитах, в двух шагах за воротами руин.

Обрадованный Чарли едва успел положить пуговицу в карман, как за спиной у него раздался неприятный голос:

– Что это у тебя, Бон?

Из-за каменной арки выглядывал Аза Пик.

– Ты о чем? – Чарли разыграл недоумение.

– Что ты подобрал с земли?

– А-а, это… – Чарли сунул руку в карман и, о счастье, кроме злополучной пуговицы, обнаружил там стеклянный шарик, который и показал Азе. – Шарик. Видишь, какой красивый. Мы вчера играли неподалеку, и он у меня закатился в какую-то трещину. Я уж думал, нипочем его не выковыряю!

Аза подозрительно прищурился на шарик и только что его не обнюхал.

– Где ты его взял?

– Ой, не помню, он у меня уже сто лет – это вроде как талисман.

Аза недоверчиво оскалился и потрусил прочь, вглубь руин. Его волчья рысца, оскал и манера все обнюхивать неизменно вызывали у Чарли дрожь – сразу вспоминался ощеренный зверь, с рычанием мчащийся по лабиринту руин. Интересно, где он выкопал сердце Борлата? И почему Манфред и остальные так убеждены, что сердце принадлежало именно Борлату?

Чарли поспешил прочь от руин, на ходу убирая шарик в карман, и, когда пальцы его коснулись пуговицы, в сердце у мальчика затрепетала надежда. Может быть, наконец-то удастся узнать, где находится папа!

К счастью, Манфред сдержал слово и на выходные Чарли в школе не оставили. Он сообщил Габриэлю, что нашел пуговицу, и предложил встретиться в субботу в «Зоокафе». Габриэль колебался.

– Знаешь, мне что-то не улыбается опять столкнуться с этой призрачной лошадью.

– Но пуговица с лошадью никак не связана! – убеждал его Чарли. – Это была случайность. Я тебе потом расскажу подробно.

– Да уж, пожалуйста, – встрял Фиделио. (Друзья как раз шли к автобусу.) – Кстати, ты нам еще должен объяснить, почему вчера опоздал на отбой.

– Хорошо-хорошо! – пообещал Чарли. – Завтра все расскажу.

В последнее время дядя Патон пристрастился заказывать деликатесы с доставкой на дом. Стоило это, конечно, недешево, но дядя Патон как раз получил наследство от дальних французских родственников своей покойной матери. К слову сказать, он тратил деньги не только на вкусности, но и старался облагодетельствовать всех обитателей дома номер девять.

Разумеется, из-за всего этого сестрицы Юбим возненавидели своего брата с новой силой – их снедала жгучая зависть. Бабушка Бон заняла промежуточную позицию, поскольку, с одной стороны, тоже завидовала Патону, с другой – не могла устоять перед лакомствами. Особую страсть старуха питала к гусиному паштету и икре. В эту пятницу, вернувшись, домой, Чарли обнаружил, что Мейзи, дядя Патон и мисс Инглдью устроились в кухне при свечах и ужинают пирогом с дичью, а бабушка Бон уединилась в гостиной, и лакомится икрой, намазывая ее на булку и запивая портвейном. Старуха, по ее словам, терпеть не могла сидеть за одним столом с чужими, особенно с мисс Инглдью: бабушка Бон вбила себе в голову, будто эта особа хочет женить на себе ее брата. На самом деле, конечно, все обстояло с точностью до наоборот.

Лакомые запахи Чарли учуял еще из прихожей, и, поскольку в академии кормили прескверно, у него сразу потекли слюнки. А при виде пирога он просто ахнул.

– Какая вкуснятина! – воскликнул Чарли. – А можно мне тоже кусочек этого – что вы там едите?

Дядя Патон отрезал ему солидный ломоть пирога, а Мейзи придвинула соусник.

– Попробуй! – подмигнула она. – Это овощной соус по индийскому рецепту, но я добавила туда абрикосов и… рому.

Чарли заметил, что на дяде новый щегольской пиджак, и поинтересовался:

– Вы куда-то собираетесь?

Дядя заговорщицки приложил палец к губам.

– Т-с-с! Кое-комуоб этом лучше не знать, – приглушенно сказал он и кивнул в направлении гостиной.

– Мы хотели взять тебя с собой, – тихо добавила мисс Инглдью.

Хотя Чарли и загорелся любопытством, у него хватило ума сообразить, что, пока бабушка Бон не уснет, расспрашивать рискованно. Вскоре пришла с работы мама, и ее тоже усадили за стол, а Чарли велели отнести бабушке Бон бутылку портвейна.

– Чарльз… как это мило… еще стаканчик! – потребовала старуха.

Мальчик с трудом сдержал улыбку: было ясно, что бабушка Бон успела уже порядочно наклюкаться. Он послушно подлил ей рубинового портвейна и спросил, не хочет ли она пирога. С дичью. И с соусом.

– Пирог с дичью… Чарльз, дичь! – скомандовала старуха и откинулась на спинку дивана.

Чарли сбегал на кухню, положил на тарелку кусок пирога и щедро полил соусом.

– Уже отключается! – шепотом доложил он.

Ромовый соус в сочетании с портвейном сделали свое дело: через десять минут из гостиной донесся раскатистый храп.

– Это надолго, – определила Мейзи и повернулась к дяде Патону: – На вашем месте я бы двинулась в путь прямо сейчас.

– А куда вы собрались? – спросила мама.

– Так, в гости по соседству. Мы хотели бы прихватить с собой Чарли.

– Чарли? – Мама сразу насторожилась. – А это не опасно?

– Мам, ну чего ты сразу пугаешься! – вмешался Чарли. – Конечно, это не опасно!

На самом деле он понятия не имел, куда его поведут мисс Инглдью и дядя Патон, но уж очень хотелось пойти со взрослыми.

– Почему вы так уверены? – спросила мама у дяди.

Тот потер лоб.

– По крайней мере, ничего опасного в этом мероприятии быть не должно. – Дядя извлек из кармана какую-то записку и заглянул в нее. – Да и идти недалеко, всего несколько кварталов. Насколько мне известно, там очень тихий и приличный район.

– Да, но вы всегда ввязываетесь в какие-нибудь опасные авантюры! – вздохнула мама.

– Мам, пожалуйста! – взмолился Чарли.

– Не волнуйтесь, миссис Бон. Нам просто нужно встретиться с родственником Билли Грифа, – объяснила мисс Инглдью. – Помните, он присылал мне все письма на имя Патона, потому что боялся, что их перехватят.

Мама сдалась:

– Хорошо, Чарли, ступай.

Из-за дяди Патона пришлось подождать, пока окончательно стемнеет. Через полчаса, когда Чарли и дядя с мисс Инглдью вышли из дома, ночное небо затянули низкие тучи и начал накрапывать дождь. Дядя раскрыл огромный синий зонтик, под которым вполне хватало место для всех троих, но Чарли зонтики недолюбливал, поэтому просто натянул на голову капюшон ветровки и побежал вперед. Эти взрослые так медленно ходят, прямо черепахи какие-то! У парка он повернул налево. Тут начиналась платановая аллея, и, поскольку дождь припустил вовсю, Чарли укрылся под сенью деревьев. Вскоре его нагнали дядя с мисс Инглдью.

– Так, нам направо, дом номер пятнадцать, – еще раз сверившись с запиской, сказал дядя Патон.

Они свернули за угол и очутились на улице, мало напоминавшей городскую: все дома здесь тонули в зелени, отовсюду пахло цветами. Заборы заменяли живые изгороди, над тротуарами свисали зеленые ветви.

Дом номер пятнадцать прятался в глубине пышного сада за облупившимися воротами со сломанным замком. Самого дома было не видно, так он зарос плющом и дикими розами. Над садом витал восхитительный цветочный аромат, и мисс Инглдью, остановившись, вдохнула всей грудью и ахнула от восторга.

– Это самый лучший аромат на свете! – сказала она.

– Я спрошу у хозяйки, нельзя ли закупорить его для вас в бутылочку, – галантно пообещал дядя Патон.

Поскольку ворота были не заперты, гости беспрепятственно двинулись по садовой дорожке, усыпанной цветочными лепестками. На беленой двери дома не оказалось ни звонка, ни дверного молотка, только слева от входа свисала медная цепочка, за которую Чарли и потянул. Где-то в глубине мелодично зазвенел колокольчик.

Через мгновение дверь распахнулась и на пороге показалась Элис Ангел.

– Ой, и ты пришел, Чарли! – воскликнула она. – Как хорошо!

Чарли онемел от неожиданности и смущения. Ох уж эти взрослые, хоть бы предупредили, к кому идем! Или они сами точно не знали? Но дядя и мисс Инглдью представились хозяйке, будто она была обычнейшим человеком, и Чарли ничего не оставалось, как вслед за ними войти в прихожую. Элис взяла у гостей мокрый зонтик, плащи и ветровки, потом пригласила в гостиную – уютную комнату, в которой было почти темно, поскольку снаружи дом был полностью оплетен зеленью.

Элис протянула руку к выключателю.

– Не надо! – испуганно крикнул дядя Патон, но было уже поздно.

В хрустальной люстре с печальным звоном полопались все лампочки, и на ковер зашелестел стеклянный дождь.

Дядя Патон рассыпался в извинениях.

– Мне надо было сразу же предупредить вас! С порога! – убивался он. – Как неудобно! Экий я болван! Ох, как неудобно! Шесть лампочек!

– Ничего страшного, – улыбнулась Элис. – Я должна была сообразить сама. Вы пока потолкуйте с Кристофером, а я схожу за веником.

«С каким еще Кристофером?» – Чарли тщетно всматривался в полутьму. В гостиной было слишком темно, а все звуки заглушал дядя Патон: он спорил с Элис, кому подметать осколки. Пока хозяйка ходила за свечами, гости расселись. Элис Ангел зажгла свечи, и выяснилось, что в дальнем углу гостиной притаился тощий человечек неприметного вида – лысеющий, скромно одетый.

– Здравствуйте, мистер Юбим. – Он встал и поклонился. – Значит, вы управляете электричеством! Всегда мечтал познакомиться с обладателем такого редкостного дара, – с негромким смешком добавил незнакомец и протянул дяде Патону руку. – Меня зовут Кристофер Карквилл. Наслышан о вас.

Пока мистер Карквилл знакомился с гостями, вернулась хозяйка с веником и совком, который дядя Патон немедленно у нее отобрал. Вскоре в гостиной воцарился порядок, на столе появился еще один подсвечник с горящими свечами, а также торт. Кристофер Карквилл принялся расспрашивать Чарли о Билли Грифе. Чарли первым делом сообщил, что Билли заболел.

– Чем? – встревожился мистер Карквилл.

– Сам не знаю. Понимаете, он просто нашел пуговицу и решил показать нам, а потом вдруг хлоп наземь и начал корчиться от боли! Мы с ребятами жутко напугались. Билли все твердил про какую-то клятву, мол, не нарушал он ее. Вот, а потом Билли положили в лазарет, и с тех пор я его больше не видел. К нему никого не пускают.

– Клятва? – переспросил мистер Карквилл. – Я понял! Эти договоры – не что иное, как страшные злые чары. У Флоренс их полная сумка. В основном их подписывают те, кто берет у нее деньги взаймы, но Флоренс не расторгает договоры, даже когда ей возвращают долг. А стоит нарушить клятву, то есть договор, – и тебя начнет терзать мучительная боль. Иногда доходит до того, что жертвы Флоренс остаются калеками на всю жизнь! Я краешком уха слышал, что она выделывает с этими документами разные фокусы – в яде вымачивает, кажется. Ручаюсь, она и Билли заставила подписать такую бумагу.

– Понятно, почему он не хотел мне ничего рассказывать, – задумчиво проговорил Чарли. – Да, вспомнил! Я же знаю, где он теперь живет, у новых родителей. Место называется «Покойный дом».

– Покойный дом? – На худом морщинистом личике мистера Карквилла изобразился ужас. Он выронил чайную ложечку. – Это не дом, а настоящая тюрьма! А эти люди, Флоренс и Эшер де Грей, не родители, а сущие людоеды. Блуры время от времени используют их дом, чтобы спрятать кого-нибудь или посадить под замок. И раз уж в дело замешан Эшер де Грей, будь уверен, что Билли сбежать не удастся, пока Эшер его не выпустит. Бедный ребенок! Я должен, во что бы то ни стало помочь ему.

– Как этот Эшер будет держать Билли взаперти? – негодующе спросила мисс Инглдью. – Караулить круглосуточно?

– Дорогая моя, он умеет создавать силовое поле – непреодолимую невидимую стену, – печально ответил мистер Карквилл, вертя в натруженных узловатых пальцах ложечку. – Да, де Грей тоже из одаренных, но он злой и бесчестный человек. Бедному Билли ни за что оттуда не вырваться. Силовое поле Эшера непробиваемо.

В комнате повисло ошарашенное молчание, которое прервал дядя Патон:

– Чарли, ты говорил о какой-то пуговице – зачем она нужна?

Поскольку Элис Ангел и мистер Карквилл ничего не знали, Чарли пришлось объяснять все с самого начала: и про то, как Билли нашел пуговицу в Покойном доме и захотел узнать ее историю, и про удивительный дар Габриэля Муара, умевшего читать прошлое вещей и обреченного носить только новую одежду, чтобы не мучиться воспоминаниями владельцев поношенной, и про таинственную лошадь-призрак, появившуюся в результате жутковатого эксперимента в лаборатории Иезекииля. Рассказал он и о темноволосом узнике зеркальной ловушки, которого удалось увидеть Габриэлю. Чарли говорил так долго, что у него в горле пересохло. Наконец он умолк и жадно отхлебнул остывшего чаю, а в следующую секунду взрослые, выслушав его рассказ, подняли ужасный шум – ахали, охали, возмущались, спорили, что делать. От этого гвалта Чарли стало так худо, что он извинился и попросил у Элис Ангел разрешения выйти в сад.

На воздухе ему стало легче. Дождь прекратился, сад влажно благоухал цветами, травой, сырой землей. Над ним висела дымка тумана.

– Ой, забыл сказать, что лошадь гонялась за мной, – пробормотал Чарли себе под нос и уже хотел было вернуться в гостиную, но тут его внимание привлек фургон, маячивший в глубине сада. Заинтересованный Чарли подошел поближе и, недолго думая, решил заглянуть внутрь. Правда, он понимал, что с его стороны это не очень-то хороший поступок, и воровато огляделся. В саду было тихо, но Чарли краем глаза уловил какое-то движение, резко обернулся и увидел девочку, сидящую на садовой стене.

Оливия! Вот так раз!

– Лив! – приглушенно позвал он. – Оливия! Ты что здесь делаешь?

Оливия быстро спрыгнула на землю по ту сторону стены.

– Ну и пожалуйста! – пожал плечами Чарли. Потом спустился со ступенек фургона и, продравшись сквозь мокрые кусты, подошел поближе к стене.

– Эй, ты еще там? – спросил Чарли. – Ау!

Ответа не последовало. Тогда он вскарабкался на стену и заглянул в соседний сад. Тут никаких цветов не росло, а газон был подстрижен так ровно, что больше напоминал зеленый ковер. В глубине сада виднелся шикарный белый дом, и Чарли тотчас понял, где находится. Ну конечно, Элис Ангел живет по соседству с Оливией! Просто дома у них выходят на разные улицы. Странно, что Оливия не знакома с цветочницей.

В саду Оливии не было – наверно, убежала в дом. Ну не гоняться же за ней! Чарли перебрался обратно в заросший сад Элис Ангел, подобрал в траве красное яблоко и поднялся на крыльцо. Может, взрослые уже успокоились?

Элис встретила его улыбкой:

– А, яблоко нашел! Угощайся, они вкусные. Легче тебе? Налить еще чаю?

Страсти в гостиной успели немного утихнуть. Дядя Патон и мистер Карквилл сидели в дальнем углу и что-то обсуждали – оживленно, но тихо.

– Я видел Оливию, – сообщил Чарли хозяйке. – А я и не знал, что вы соседи. Только она почему-то не пожелала со мной разговаривать.

– Ей сейчас тяжело, бедняжке, – грустно сказала Элис. – Такое часто случается, когда человек пытается сопротивляться своей природе. Надеюсь, Оливия скоро свыкнется со своей истинной сущностью. Тогда вам всем будет легче.

– Правда? – удивился Чарли, не вполне понимая, о чем речь. Он набрался храбрости и спросил: – Мисс Ангел, а вы тоже из одаренных?

– Пожалуйста, называй меня просто Элис, хорошо? – Ее зеленые глаза задорно блеснули, и она добавила: – Да. У меня есть свой дар.

Чарли уже собирался спросить, какой именно, но тут дядя Патон объявил, что им пора домой. На прощание мистер Карквилл поблагодарил гостей и даже чуть не прослезился. Он долго тряс дяде Патону руку.

– Вы не представляете себе, как много для меня значит подобное внимание и участие! – прочувствованно сказал он. – В этом злосчастном городе у меня мало друзей, и мое тюремное заключение помогло мне понять, кто есть кто. Мисс Ангел действительно настоящий ангел. Она навещала меня каждую неделю, дарила мне надежду, а теперь приняла под свой кров. У меня к вам просьба: пожалуйста, никому обо мне не рассказывайте! Иначе моя дорогая хозяйка окажется в такой же опасности, что и я.

Все дружно поклялись молчать как могила.

– Мы вас не оставим, – добавил дядя Патон. – Не падайте духом.

Провожала их до ворот только Элис. На улице не было ни души, но мистер Карквилл боялся даже собственной тени.

Поскольку фонари уже зажглись, дядя Патон спрятался под зонтиком – дождя не было и выглядело это странновато, но он не желал рисковать. Мисс Инглдью решила составить ему компанию, поэтому проворную серую тень, которая выскочила из кустов и скрылась за парковой оградой, заметил только Чарли. Правда, он попытался убедить себя, что это всего лишь собака или лиса, но вынужден был признать неприятную правду: животное было крупнее любой собаки. Значит, все-таки Аза – его же хлебом не корми, дай пошпионить.

Чарли расстроился: раз Аза их засек, значит, можно считать, что на доме Элис Ангел поставлен крест. Единственная мысль, которая его утешала, – это то, что Аза вряд ли сообразит, зачем Чарли и дядя Патон навещали Элис Ангел. К тому времени, когда они добрались до Филберт-стрит, Чарли уговорил себя, что все не так уж и плохо. Теперь его интересовало кое-что другое.

– Дядя Патон, а за что он сидел в тюрьме? – спросил Чарли, когда пара под зонтиком нагнала его. – И почему ругал наш город «злосчастным»?

– Видишь ли, друг мой, когда неповинного человека сажают за решетку, немудрено, что он начинает ненавидеть город, где с ним так поступили. Ужасная история. – Дядя Патон покачал головой.

– Причина не только в аресте, – тихонько добавила мисс Инглдью. – Подумай, Чарли, сколько трагических событий произошло здесь, на этой земле, с тех пор как дети Алого короля воспылали друг к другу враждой. Сколько крови было пролито! Я прочла об этой вражде сотни книг и знаю, что она длится уже целые века. И зло постоянно торжествует победу над добром. – Она вздохнула и улыбнулась. – Но я все равно люблю этот город. Может быть, потому, что то немногое доброе, чему удалось уцелеть, озаряет его своим светом. И не сдается.

Чарли сразу же подумал об отце, который пытался бороться с Блурами и потерпел поражение – потерял память и исчез.

– Мисс Инглдью, как вы думаете, может тот человек, которого Габриэль видел в Зеркальном замке, быть моим отцом? Ведь все совпадает: у папы темные волосы, и он где-то заперт… и к тому же Габриэль слышал фортепиано.

– Не знаю, Чарли, но вполне может быть, – ответила мисс Инглдью.

Они поднялись на крыльцо дома номер девять. Пока дядя складывал зонтик, Чарли отпер дверь, вбежал в прихожую и поспешно выключил свет, чтобы не рисковать. Потом проделал то же самое в гостиной.

Бабушка Бон уже проснулась и подала недовольный голос:

– Куда это вы ходили?

– На прогулку, – неохотно отозвался дядя Патон.

– На прогулку? С этой женщиной? Она что, опять здесь?

– Если вы имеете в виду Джулию – да, она здесь, – сердито ответил дядя. – Мы выпьем чаю, и я провожу ее домой.

– Поосторожнее с лампочками и фонарями! – Старуха противно хихикнула.

– Знаете, пожалуй, я пойду, – заторопилась мисс Инглдью, не успевшая даже снять плащ. – Чай попьем в другой раз. Эмма вот-вот вернется от подруги, так что мне пора.

Дядя Патон вновь взял зонтик. Уже на пороге мисс Инглдью обернулась и сказала:

– Чарли, я совсем забыла: Эмме теперь будет с кем ходить в «Зоокафе».

– И кого она завела? – заинтересовался Чарли.

– Завтра узнаешь, – пообещала мисс Инглдью и удалилась рука об руку с дядей.