Текст книги "Я прекрасна!"

Автор книги: Дженис Каплан

Соавторы: Линн Шнернбергер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Оуэн гладит волосы Кейт и смотрит ей в глаза.

– Ты возродила меня к жизни, – говорит он.

Догадываюсь, что именно она возродила. Но сейчас они оба выглядят вполне довольными, и мне хочется верить, что вопреки моей интуиции – и всем предупреждениям Опры – Кейт и Оуэна впереди ждет счастливое будущее.

– Ты самый замечательный мужчина из всех, кого я знаю, – говорит Кейт и целует его.

– Я часто это слышу, – признает он. – Но давай вернемся к нашим делам. Как насчет покупки? Мы готовы заключить сделку? Я сказал владельцам, что, если тебе дом понравится, я подпишу бумаги завтра.

– Мне нравится, – решительно заявляет моя подруга.

– Тогда договорились. И куда мы сейчас поедем ужинать?

Как все быстро! Думаю, если ты привык покупать небоскребы, маленький (или даже большой) дом для тебя не более важен, чем выбор между японской и китайской кухней.

– Может быть, сначала выпьем шампанского? – предлагает Кейт.

Оуэн достает двухлитровую бутылку «Дом Периньон» тысяча девятьсот семьдесят пятого года, которую он прихватил специально для этого случая. Хлопает пробка.

– Пожалуйста! – Он разливает шипучий напиток в два хрустальных бокала от «Баккара» и протягивает их нам. Уходит на кухню и приносит себе пластиковый стаканчик в цветочек. – За новый дом и счастливую жизнь в нем! – произносит он тост, поднимает свой стаканчик и чокается (или, скорее, пытается) с хрустальным бокалом Кейт.

– И за хороших друзей, – любезно добавляет Кейт, поднимая бокал.

Я отпиваю немного шампанского. Вполне приятный вкус. Думаю, старое – это не так уж плохо, по крайней мере, если речь идет о шампанском. И все же я никогда не смогу надеть винтажную одежду. Сколько ни сдавай в химчистку шедевр от Пуччи шестидесятых годов, от него все равно будет пахнуть нафталином.

Оуэн утыкается носом в шею Кейт, я снова тянусь за шампанским, но ставлю бокал на место, нахожу на полу сумку от Фенди, беру ее и начинаю рыться в поисках ключей.

– Похоже, вам пора опробовать новый дом, а мне уже надо ехать, – обращаюсь я к Кейт. – Оуэн сможет довезти тебя на «хаммере»?

Кейт кивает, особенно не задумываясь, и пока не имеет ничего против моего плана.

– Конечно, ты можешь взять «Z-4», – говорит она.

– Отлично. – Я с довольным видом кручу на пальце связку ключей.

Но внезапно она вспоминает.

– Послушай, ты ведь терпеть не можешь ездить за рулем. Садишься в свой огромный «вольво» только для того, чтобы проехать полквартала до железнодорожной станции.

– Я помню. – Я подбрасываю ключи и красивым жестом ловлю их. – Все будет отлично. Чего стоит жизнь без риска?

Удивительно, но мне удается доехать до Хэдли-Фармз, не причинив вреда ни себе, ни машине. Мы обе обошлись без единой царапины. Я впервые ехала по одной из основных автомагистралей, и, черт побери, это было здорово! Волосы развевались по ветру! Водитель грузовика посигналил мне и поднял вверх большой палец. Из плейера вырывались громкие звуки песни «Хей йа!» дуэта «Аут-каст». Отличная песня на ужасном английском. На своих уроках я запрещаю детям произносить «хей» или «йа». Но песня, в названии которой оба эти слова стоят рядом, ворвалась в хит-парады и взлетела на первую строчку. Заслушавшись, я нажала на газ и превысила скорость. Разогналась до пятидесяти шести.

Распахиваю входную дверь, горя нетерпением рассказать Брэдфорду о своих приключениях, но застываю на пороге гостиной. Брэдфорд, мой любимый Брэдфорд, стоит, держась за стремянку, и улыбается. В паре дюймов от его лица округлая задница, обтянутая красной юбкой, из-под которой виднеется пара длинных стройных ног. Женщина, стоящая на стремянке, хихикает, вбивая гвоздь в нашу стену цвета небеленого полотна.

– Привет, дорогая! – возбужденно приветствует меня Брэдфорд. – Посмотри, это великолепно. Мими вернула мой суп «Кемпбелл». Бобы с хот-догом. И говядину с лапшой в томатном соусе.

О чем это он? Перевожу взгляд с Брэдфорда на блондинку на стремянке. Итак, нашу гостиную оккупировала Мими. Хорошо, что она обошлась без очередного визита в спальню.

Внезапно Мими вскрикивает – элегантная туфелька без задника с каблуком-рюмочкой соскальзывает с ее ноги и падает вниз.

– Ой! – кричит Мими и прижимается к Брэдфорду. Обнимая его за плечи, она продолжает хихикать. – Нам не нужно было пить вино.

– Давай снимем тебя отсюда, – говорит Брэдфорд, обхватывая бывшую жену за талию и снимая ее со стремянки.

Я не в состоянии произнести ни слова и силюсь понять, что тут происходит. И как закрыть рот, потому что от неожиданности у меня, похоже, свело челюсть.

Но Мими – как великодушная хозяйка – берет инициативу в свои руки.

– Это ведь Салли, я не путаю? – спрашивает она, направляясь ко мне, и протягивает руку, словно встречает в своем доме гостью.

Я жду, пока Брэдфорд внесет ясность в расстановку сил, но на этот раз он не возмущен тем, что его бывшая жена не может вспомнить имя будущей.

– Мими, ну когда ты запомнишь? – смеется он. – Это Сара.

– Ах да, конечно! Сара. В следующий раз я не ошибусь. Сара – такое простое имя, самое обычное. Брэдфорд, дорогой, а как звали ту роскошную рыжую девушку, с которой ты встречался до этого? Разве не Салли?

– Нет, Стефани. – Брэдфорд снова смеется.

Неужели у него тогда был период общения с девушками, чьи имена начинаются на букву «С»? Хорошо, что мы встретились до того, как он переключился на «Т». Но сейчас меня больше волнует другое.

– Что здесь делает Мими? – спрашиваю я. – И почему она возвращаетнам суп, стоя на стремянке в гостиной?

Бывшие супруги переглядываются.

– Консервы с супом, работы Энди Уорхола, – снисходительно поясняет Мими.

Ну да, конечно, я знаю. Я же преподаватель искусства. Только сейчас немного расстроена и думаю о другом.

– Я всегда больше всего любил «Суп „Кемпбелл“» Уорхола, – объясняет Брэдфорд. – Но в соглашении о разводе…

– Я поступила как эгоистка, забрав их себе, – говорит Мими. – Мне не стоило так поступать, потому что мне всегда нравились…

– …литографии де Кунинга, – договаривает за нее Брэдфорд. – Мими так переживала по этому поводу, что сегодня вечером…

– …сняла работы Уорхола со стены и принесла сюда, на законное место.

Мне очень хотелось бы указать Мими на ее законное место. Оно явно не в этом доме, где она с обожанием смотрит на Брэдфорда и кокетничает, заканчивая его фразы. Но дальше пошло еще хуже: она взяла его под руку.

– Я стараюсь поступать правильно, – говорит она.

Делаю глубокий вдох. Кажется, в любую секунду она может задрать ногу и пометить территорию. Но сейчас здесь живу я, и мне нужно защищать свои владения.

– Думаю, будет правильно, если ты сейчас уйдешь, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально недоброжелательно. Но у меня ничего не получается.

– Тише, тише, Сара, – говорит Мими подозрительно сладким голосом. – Мы ведь одна семья, в конце концов.

Одна семья? Я абсолютно уверена, что закон нашего штата разрешает иметь только одну жену в каждом доме. И я ничего не слышала о том, что в ближайшем будущем мы собираемся стать мормонами. И все же, судя по всему, именно мое присутствие оказывается здесь лишним. Как же так получилось, что Мими-стерва внезапно превратилась в Мими-благодетельницу? Думаю, ее появление в спальне пару ночей назад я пережила легче. По крайней мере, тогда Брэдфорд казался раздраженным.

– Ниам хей ренга калм. – Я слышу, как эти слова срываются с моих губ.

Вот черт, я не собиралась произносить их вслух! Всего лишь хотела расслабиться с помощью этой мантры. По-моему, в «Ледиз хоум джорнал» советовали произносить их про себя.

И все же эффект достигнут, хотя и не тот, на который я рассчитывала. Мими в таком шоке, что отскакивает от Брэдфорда. А он подходит ко мне и заботливо обнимает.

– Ты в порядке? – спрашивает он волнуясь. Я внезапно заговорила на неведомом языке!

– Да, – отвечаю я. По-английски. И даже заставляю себя улыбнуться. – Я рада, что картины вернулись. Они отлично смотрятся на этой стене.

– Так и есть, – самодовольно вставляет Мими. – Брэдфорд может подтвердить, что у меня хорошие декораторские способности. Да, я многое умею. Отлично лажу с людьми…

Пропускаю это заявление мимо ушей, поскольку Мими уже собирает свой розовый ящик для инструментов и направляется к двери. Она посылает Брэдфорду воздушный поцелуй.

– Значит, встречаемся завтра и идем выбирать подарок Скайле? Я пока так и не могу выбрать между браслетом с брелоками от Линкс и бриллиантовой подвеской от Тиффани.

Неплохой подарок для четырнадцатилетней девочки на день рождения. Может быть, они купят и то и другое и что-нибудь отдадут мне?

– Что бы ты ни выбрала, не сомневаюсь, мне понравится, – заверяет ее Брэдфорд. – Но конечно, я приеду. В четыре?

– Отлично, – соглашается Мими и, прошествовав мимо меня, уходит.

Захлопываю за ней дверь, но избавиться от этой женщины невозможно. Мандариновые нотки духов «Жадор» продолжают витать в воздухе. И на мгновение я задумываюсь, кто же здесь кого обожает.

Повернувшись к Брэдфорду, замечаю на его лице улыбку. Но решаю, что она относится к возвращенным работам Энди Уорхола. И не стану в этом сомневаться. Словно подтверждая мои мысли, Брэдфорд подходит и обнимает меня.

– Дорогая, как вы с Кейт провели вечер? Было что-то интересное?

– Все нормально. – Я пожимаю плечами и кладу ключи от машины, которые все это время держала в руке. Почему-то у меня пропало желание рассказывать Брэдфорду о новом доме Кейт и гонках на «2–4». Мое дорожное приключение оказалось не самым рискованным предприятием этого дня. Признаюсь честно, заигрывания Мими с Брэдфордом кажутся мне гораздо опаснее.

Во второй половине дня в пятницу я обливаюсь потом на кухне в шикарных апартаментах Оливии на Манхэттене. Как я позволила Берни втянуть меня в эту историю? Конечно, я могу организовать скромный ленч для девичника. Но готовить угощение на сорок человек для модного ужина «а-ля фуршет», почетным гостем на котором ожидается сам Харрисон Форд? В состоянии стресса я обычно начинаю набивать желудок, но сегодня не способна даже на это. Что, если у меня не хватит продуктов? Достаточно ли пятидесяти фунтов шоколада «Гирарделли» для такого количества приглашенных?

К счастью, вызвавшийся мне помочь Керк сохраняет хладнокровие. Судя по всему, повар из него выйдет такой же хороший, как врач. Чтобы немного развлечься, он попросил художника по костюмам из мюзикла «Суини Тодд» сшить нам одинаковые передники. И ничего страшного, что они все в пятнах, имитирующих кровь. Я мечусь по кухне – нужно приготовить закуски, салаты и три основных блюда. Плюс еще один эффектный десерт – шоколадное суфле, которое у меня всегда получается отлично. Керк же в это время неторопливо распаковывает восемь коробок с продуктами, которые мы тщательно выбирали в магазине «Хоул фудз». Он внимательно и с любовью разглядывает все, что берет в руки.

– Посмотри, разве это не самый красивый персик из всех, что ты видела в жизни? – говорит он восторженно, вытянув вперед руку и поворачивая желтый фрукт в разные стороны.

Поскольку это уже четвертый персик, которым он восхищается, его слова кажутся мне немного странными.

– Все не могут быть самыми красивыми, – говорю я, сосредоточенно отделяя яичные белки.

– Ты права, я хочу одного – каждый персик должен чувствовать себя особенным. Тогда они будут очень сочными.

– Мы говорим с тобой о персиках для десерта, – смеюсь я. – А вовсе не о тех маленьких симпатяшках, с которыми ты встречаешься. – Хотя, не сомневаюсь, любой персик рядом с Керком может изойти соком.

– Вокруг много персиков, – с улыбкой смотрит на меня Керк, – но ты – лучшая из всего урожая.

– Прекрати, – говорю я, вытирая лоб рукой. – Мне кажется, я уже немного перезрела.

– Вовсе нет, – задумчиво произносит Керк. – В отличие от этих фруктов женщины со временем становятся все лучше.

– Очень мудрое замечание, – говорю я, закатывая глаза, но на самом деле мне нравятся его шутки. И я решаю не рассказывать ему, что женщины меняются к лучшему благодаря великолепной комбинации из интуиции, жизненного опыта и альфа-окси кислот.

– В колледже я изучал философию, – гордо сообщает Керк. – Это очень помогло мне в актерской карьере. Я лучше понимаю, что движет моими героями.

Естественно. Ведь именно в «Республике» Платона можно найти объяснения, почему доктор Лэнс Ловетт бросил молоденькую медсестру и переспал со зловредной сестрой-близнецом пациентки из отделения кардиотрансплантации.

– Философия помогает знакомиться с девушками, – с улыбкой добавляет Керк. – Хочешь, покажу тебе, как это бывает? – Он делает паузу, а затем дарит мне самый призывный взгляд, на какой только способен. – Давай поговорим о Ницше. Или ты слишком занята приготовлением ньокки [13]13
  Ньокки – разновидность оладий из пресного теста.


[Закрыть]?

– Конечно, занята, – отвечаю я, замешивая тесто для пасты и оглядываясь в поисках скалки.

– Извини, не хотел тебя отвлекать. Обсудим Спинозу после того, как ты приготовишь спагетти. – Он выпрямляет спину и принимает очень серьезный вид. – И ни слова о Кьеркегоре, пока ты не порежешь дыню.

На этот раз я откладываю скалку и весело смеюсь:

– Хорошо, а о философии Ролса мы поговорим после того, как я испеку роллы.

– Отлично. – Керку понравилось мое замечание, и он протягивает мне руку.

Я хлопаю по его ладони и довольно улыбаюсь. Удивительно, но ему удается превратить приготовление ужина в развлечение.

– За работу, – призываю я, стараясь вспомнить, сколько яиц уже разбила. Вероятно, шесть. Или даже семь. Но какая разница, одним белком больше или меньше? Это очень надежный рецепт.

Керк нарезает тунца. Рыба настолько хороша, что ее вполне можно было бы использовать для сашими. В этот момент в кухню врывается Оливия. На ней черная атласная безрукавка, ярко-розовые брюки-капри и украшенные драгоценными камнями босоножки на шпильках высотой не меньше четырех дюймов. Она смотрит на меня как раз в тот момент, когда я мизинцем вынимаю из миски осколок яичной скорлупы.

– Не прикасайся пальцами к пище, – говорит она высокомерно, как прислуге. Хотя, думаю, именно эту роль я сейчас выполняю. И если вспомнить, сколько Оливия платит за мои услуги, мне не стоит выражать недовольство.

Сделав мне замечание, она меняет направление удара и набрасывается на Керка.

– О-о-о, впервые вижу такого великолепного тунца, – говорит она, обнимая Керка сзади и заглядывая ему через плечо. Она собирается соблазнить его или практикуется в оказании первой помощи при закупорке дыхательных путей?

– Подожди, есть еще персики, – гордо сообщает Керк. – Если уж речь зашла о великолепном.

Да, Оливия хотела бы поговорить на эту тему, но ее внимание привлекают не только продукты.

– Как мне повезло, что ты здесь! – Она поглаживает его руку. И самолюбие заодно. – Керк Хадсон, звезда «мыльных опер», тут, на моей кухне! Дорогой, ты слишком хорош, чтобы делать это для меня.

– Я делаю это не для тебя, – говорит Керк и для убедительности принимается ловко орудовать ножом. – Я здесь из-за Сары. Сегодня вечером я в ее распоряжении.

Оливия разворачивается и смотрит на меня.

– Он хочет сказать, что останется здесь на весь вечер, – объясняю я.

Ей становится легче.

– Тогда он все-таки мой на этот вечер. Вечеринка моя, и плачу тоже я.

Праздник начинается через три часа. Съезжаются гости, официанты разносят закуски. Керк помогает мне засунуть в духовку сорок фаршированных перепелиных ножек.

Внимательно изучив их, он констатирует:

– Совсем крошечные.

– Но крепкие и отличной формы, – замечаю я со знанием дела, ведь сама фаршировала каждую смесью шпината с сыром. Это мой собственный рецепт.

Керк подмигивает мне:

– Ты права. Как говорится, размер не имеет значения.

– Одно из самых серьезных заблуждений в мире, – небрежно отзываюсь я.

В кухню снова врывается Оливия, ее лицо пылает. На этот раз она меня игнорирует.

– Твоя работа на кухне закончена, – сообщает она Керку, снимая с него передник. – Нет смысла прятать здесь такое сокровище. Пойдем, будешь сопровождать меня. Здесь много влиятельных персон, которым я хочу тебя представить.

Керк разрывается между готовкой и возможностью завязать контакты и с виноватым видом смотрит на меня.

– Может быть, мы и Сару пригласим? – предлагает он.

– Все в порядке, – говорю я. – Мне нужно присмотреть кое за чем.

– Тем более что никто не горит желанием ее увидеть! – грубо отрезает Оливия.

На этот раз я знаю, как правильно ответить. Идея пришла мне в голову сразу, а не шесть часов спустя, когда я уже лежала бы в постели.

– Не волнуйся, Керк, – говорю я, в то время как Оливия выводит его из кухни. – Мои красивые ноги мы можем обсудить и позже.

Через несколько минут я приоткрываю дверь. Или я смотрела слишком мало серий «Голливудских кварталов», или к Оливии не пришли те, на кого она рассчитывала. Харрисона Форда не видно – или он еще не появился, – и, похоже, всеобщее внимание сейчас принадлежит красавцу Керку. Женщины ловят каждое слово звезды сериалов, и на руке у него уже повисла сексапильная брюнетка. И любые подозрения о том, что властелины Вселенной сейчас – это звезды дневных сериалов, развеиваются при одном взгляде на управляющего инвестиционным банком, который из другого угла комнаты бросает на Керка злобные взгляды.

Расстегиваю две верхние пуговицы на своей белой хлопковой блузке. Эмоции на вечеринке накалены до предела, но это все равно не объясняет, почему в кухне так жарко. Может быть, в плите «Гарланд» плохо работает вентиляция? Или у меня прилив? Это вполне может быть перименопауза, хотя знает ли кто-нибудь, что это значит? Она случается тогда, когда вы теряете эстроген? Или коллаген? Или мужчин? Скорее всего все вместе. Самое умное, что приходит мне в голову: менопаузу придумали врачи, чтобы женщины в сорок лет паниковали по поводу предстоящих изменений в организме, которые должны начаться в пятьдесят. Тогда они купят любое косметическое средство, обещающее, что после его применения они будут выглядеть на десять лет моложе.

Но этот прилив никак не проходит. И похоже, у меня видения – языки пламени. Помогите! Действительно горит! Духовка! Хватаю огнетушитель и направляю струю в ту сторону, откуда идет дым. Справиться с огнем мне не удается, зато я сбиваю две бутылки вина, которые со звоном падают на пол и разбиваются. Решаю позвать на помощь до того, как опрокину бутылки с пепси, и распахиваю дверь в гостиную.

– Керк, – кричу я, – скорее! Мои ножки горят!

На мой вопль оборачивается Харрисон Форд. Значит, он все-таки пришел. Но он совсем не похож на Индиану Джонса, по крайней мере, когда вокруг нет декораций. Знаменитый актер застывает на месте, Керк же мгновенно оказывается возле меня и, выхватив у меня из рук огнетушитель, берет на себя роль главного героя. Ловким движением захлопывает духовку и выключает газ.

– Через секунду пламя погаснет, – обнадеживает он.

И оказывается прав. Газ выключен, кислород больше не поступает, и пламя гаснет.

Но у меня теперь новая проблема.

– Ужин испорчен!

– Ничего подобного, – успокаивает меня Керк. Из заднего кармана брюк он достает идеально выглаженный носовой платок. Раньше я посчитала бы, что чистый до хруста носовой платок – признак того, что Керк гей или что он живет с матерью. Но сейчас я знаю, что это – белый флаг, означающий, что он настоящий метросексуал. Этим недавно появившимся термином называют мужчин, которые спят с женщинами, а днем отправляются вместе с ними в салоны красоты, где проходят курс процедур для лица. Мило, но я предпочитаю отношения с таким партнером, который не пользуется отшелушивающими средствами.

Вытираю глаза, сморкаюсь и протягиваю платок Керку. Но потом решаю оставить его. Постираю и верну. Интересно, как он относится к крахмалу?

– Мы скажем всем, что черные перепелиные ножки – это деликатес, – предлагает Керк, с удовольствием импровизируя.

– Черные – не значит горелые, в этом их пикантность, – говорю я, запихивая платок в карман.

Керк усмехается:

– Разве кто-то догадается? Если только Оливия, наша истинная эпикурейка…

Керк помогает мне переложить ножки на тарелки, потом наливает сбоку немного «Гранд марнье» и зажигает спичку.

– Фламбе! – триумфально возвещает он, когда официанты начинают переносить тарелки на стол. – Гостям понравится.

И, как ни странно, он оказывается прав. В следующий раз, выглянув в зал, я вижу, что все действительно жуют перепелиные ножки, – судя по всему, это блюдо имеет успех. Среди гостей появилось еще несколько знаменитостей, и Оливия не устает принимать поздравления по поводу нашего замечательного фламбе.

Возвращаюсь к плите, чтобы заняться заварным ванильным кремом для суфле. Взбиваю белки, пока пена не становится плотной, но при этом еще продолжает блестеть, осторожно все перемешиваю и отправляю формочки в духовку. Готово. Наливаю бокал шардонне и опускаюсь на стул, чтобы дождаться, пока суфле подойдет. Смешно слышать разговоры о том, что этот десерт приготовить очень сложно и нужно быть Ричардом Фейнманом, чтобы правильно рассчитать рецепт. Я когда-то провалила экзамен по физике, но суфле всегда готовила отлично.

Кухня наполняется ароматом шоколада – он вырывается из духовки и стимулирует выработку эндорфинов, и я наконец, расслабляюсь. Все, я на финишной прямой. Осталось только достать коронное блюдо, и можно уходить. Я вынимаю формочки из духовки. Суфле выглядит идеально. Мысленно я уже слышу восторженные возгласы в свой адрес. С минуту восхищенно смотрю на свое творение, но… Внезапно суфле морщится и начинает опадать быстрее, чем несется к финишу автомобиль известного автогонщика Джеффа Гордона. Мой нежный десерт! Он опускается все ниже и ниже и в итоге превращается в жалкое подобие коржа для полуфабрикатного сухого торта.

Смотрю на эту шоколадную катастрофу и говорю себе, что на этот раз плакать я не стану. Нет! Решено. Опрокидываю в себя еще бокал шардонне. Хорошее вино. Хотя, возможно, два бокала на голодный желудок – многовато. И все же я немного успокаиваюсь. Разве перепелиные ножки сомнительного вида и неудавшееся суфле могут испортить мне настроение? Я приготовила очень неплохой ужин, но эта гадкая Оливия все равно не будет мне благодарна – если только за то, что я привела Керка. А может быть, Берни втайне мечтала, чтобы я испортила вечеринку ее сопернице? Зачем еще посылать преподавателя искусства начальной школы готовить блюда, которые не уместятся в игрушечной детской духовке?

Внезапно я понимаю, что десерт можно спасти. Если спиртное поднимает настроение мне, только подумайте, насколько оно может улучшить суфле! Перекладываю шоколадную кашу в большую керамическую миску и снова беру бутылку «Гранд марнье». Проверяю все шкафы в поисках «Амаретто» и «Франжелико» и щедро поливаю ими мой неудавшийся шедевр. Потом добавляю еще немного ликера. Возможно, мне стоит влить несколько капель тайленола, чтобы смягчить грядущее похмелье. Что там еще есть у Оливии? Вот это да – шоколадная крошка! Маленький пакетик «Эм-энд-эмс». Изюм в шоколаде. Шоколадные конфеты «Ризез». Эта женщина знает, чем можно перекусить. Бросаю все в миску.

Чтобы придать десерту законченный вид, беру с полки упаковку мини-маршмеллоу и посыпаю мое творение. Неплохо, но нужно добавить яркости. Чувствуя прилив вдохновения, нахожу круглые леденцы и выбираю все розовые. Потом добавляю желтые. И зеленые. Мое первое – и последнее – выступление в качестве профессионального повара будет памятным событием. Протягиваю миску официанту со словами, что десерт готов. И, покинув место своей кулинарной катастрофы, быстро уношу ноги.