Текст книги "Я прекрасна!"
Автор книги: Дженис Каплан
Соавторы: Линн Шнернбергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
– Я сделала что-то противозаконное? – разволновавшись, вскакиваю я. Ничего не могу припомнить. Может быть, в Хэдли-Фармз запрещено самой готовить угощение для собственной вечеринки?
– Пока нет, – хитро ухмыляется он, – итак, где здесь у нас именинница?
– Это вечеринка для будущей мамы, – смутившись, объясняю я.
– Отлично, будущая именинница, – весело продолжает он. Подбрасывает вверх фуражку и, наклонившись, достает что-то из-за пояса. О Господи, пистолет? Инстинктивно поднимаю руки вверх.
– Не стреляйте, – прошу я, – я не сделала ничего плохого.
– А я сделал, – объявляет он. И, словно по команде, комната наполняется завываниями П. Дидди из СБ-плейера: «Девочка, я плохой мальчик».
Полицейский начинает расстегивать рубашку, размахивая дубинкой в такт музыке. Я ошарашено наблюдаю, как он раздевается и, обнажив свою загорелую грудь, бросает рубашку гостям. Неплохая фигура, это точно, но какого черта мы все пялимся на него?
Оливия знает ответ.
– Поздравляю! – кричит она Берни сквозь общий шум. – Это мой подарок – полицейский Пит! Потрясный коп!
– Спасибо, мадам, – благодарит Пит, одним ловким движением расстегивает «липучку» на брюках, и они падают вниз. Перешагнув через штаны на полу, Пит поворачивается боком к беременной Берни и, вращая бедрами, обтянутыми красными трусами-бикини, придвигается к ней как можно ближе, подмигивает, вызывающе поигрывает дубинкой и не скрывает своих намерений.
– Этого офицера не назовешь джентльменом, – говорит он, расстегивая болтающийся на талии кожаный ремень и недвусмысленно им помахивая.
Я смотрю на реакцию дам, собравшихся в моем доме. Это решающий момент. Некоторые во главе с Оливией посмеиваются и раскачиваются под музыку, с удовольствием ожидая продолжения. Что ж, нужно отдать им должное. Рядом стоят женщины, которые вдруг решили убрать бокалы, поправить одежду или смахнуть пылинку с юбки, – они готовы на все, лишь бы не смотреть на Пита. Есть еще мать Берни, которая только что предлагала веселую игру «Приколи ослику хвост». Но очевидно, игра с Питом привлекает ее гораздо больше, потому что она приближается к месту, где сидит ее дочь, явно заявляя о своем праве матери на наследование трона.
Пит, заметив порыв Эрики, вызывающе изгибается и небрежно нахлобучивает фуражку ей на голову.
– Давай, бабуля! – кричит откуда-то Оливия.
– Рядом со мной бабушек быть не может! – заявляет Пит и издает призывный вопль. Извиваясь, он вытаскивает Эрику танцевать. Он раскачивается под вопли группы «Марун 5», толкаясь своими бедрами в бедро Эрики.
– Ого! – кричит она, подняв руки над головой. Обхватывает загорелое мускулистое тело и подтягивает его к себе.
– Я обожаю эту женщину! – Орет коп, прижимаясь к своей даме.
Три десятка женщин смотрят на это представление.
Берни встает – похоже, она решила, что «полицейский» ведет себя чересчур любвеобильно. И хотя она всегда любила развлечься, сейчас речь идет о ее матери. Женщине, которую она предпочла бы считать девственницей. И, которая, вне всякого сомнения, то же самое думает о своей дочери, несмотря на все доказательства противного. Дочери не хотят, чтобы их матери занимались сексом. И наоборот. Но, тем не менее, мы переживаем демографический взрыв.
– Неплохо танцуешь, мам, – говорит Берни. И, пытаясь разбить счастливую пару, протискивает между ними живот. Но Пит, неверно истолковав ее действия, решает, что она хочет быть третьей. Ну и что с того, что мамаше шестьдесят четыре и она немного суховата, а ее дочь на девятом месяце?! К моменту, когда он будет рассказывать своим приятелем о том, как развлекался днем, эти мелкие подробности отпадут сами собой.
– Люблю, люблю вас обеих! – постанывает он, похотливо изгибаясь во все стороны.
Эрика покачивает бедрами, а вот Берни застыла как столб. Или, правильнее будет сказать, как огромный дуб.
– Время любви подходит к концу, – решительно говорит моя подруга. Снимает с матери фуражку и протягивает ее Питу. – Закончим на этом. Незабываемое представление! – Она берет Пита под руку и ведет к двери. Скорее, тащит его за собой, потому что он не торопится уходить.
– Я заплатила за целый час! – нахально заявляет Оливия. – Питу совсем не обязательно покидать нас.
– Нет, обязательно, – настаивает Берни, – попользовались, и хватит.
Оливия явно не прочь продолжить общение с Питом и протягивает ему свою визитку:
– Я агент. Если тебе что-то понадобится, позвони мне. Все, что угодно. – Клянусь, она ему подмигивает!
Когда Пит наконец уходит, мать Берни и еще несколько женщин ринулись к стойке бармена. Трудно сказать, разгорячил ли их «полицейский» настолько, что они обратили все свое внимание на единственного в комнате мужчину, или просто хотят охладить взбудораженные чувства. Оливия берет коктейль «Космо» и медленно идет к Берни. На ее лице застыла самодовольная усмешка.
– Вкусно! – сообщает она, отхлебнув из бокала. Она как будто намекает еще на одну жертву, которую Берни приносит во имя беременности. – Как жаль, что тебе нельзя пить. А Пит тебе не понравился? Я подумала, что стриптизер – именно то, что тебе сейчас нужно, ведь ты не можешь заниматься сексом.
– Я попробовала один раз, – сообщает Берни.
– У нее впереди еще много времени, – присоединяется к разговору Присцилла – наша тощая соседка.
– Только не здесь, – с издевкой произносит Оливия. – Насколько я знаю, все очень расстроились, когда закончился «Секс в большом городе», потому что в пригороде Нью-Йорка секса нет уже очень давно.
– Это не про нас, – подмигивает Присцилла. И шепчет, обращаясь ко мне: – Теперь, когда ты живешь здесь, ты поймешь, что я имею в виду.
Может быть, мне следовало более подробно изучить «Справочник для жителей Хэдли-Фармз».
Женщины выстраиваются в очередь, чтобы попрощаться с Берни, и немного медлят, в последний раз оглядывая гору подарков.
– Господи, я только что поняла – никто не подарил тебе кассеты «Сила Моцарта», – обеспокоенно говорит одна гостья. – Я пошлю их тебе, как только вернусь домой. Если ты действительно хочешь повысить коэффициент интеллекта у малышей, нужно, чтобы они начали слушать их сразу после рождения.
– Не знаю, хочу ли я, чтобы дети были умнее меня, – говорит Берни. – Я планировала показать им стиральную машину и посмотреть, как они отреагируют.
Ее собеседница не знает, как отнестись к этим словам: смеяться или звонить в соответствующие органы власти? Но лицо Берни озаряет широкая улыбка.
– Конечно же, у меня есть кассеты Моцарта для детей. Я включаю их, начиная со второго триместра, – говорит она. – Клянусь, один из близнецов пинается, когда вступает клавесин.
После того как бармен убирает все напитки и гости наконец расходятся, я опускаюсь в кресло. Меня немного мучает чувство вины: на кухне гора грязных тарелок и кастрюль, но я выдохлась настолько, что не в состоянии даже смотреть на них.
– Тебе понравилась вечеринка? – спрашиваю я у Берни, вытягиваясь на кушетке рядом с ней.
– Да, так весело! Не знаю даже, как тебя благодарить. А эта Оливия та еще штучка, правда? Теперь ты понимаешь, почему я рада, что оставила этот бизнес? Не знаю, действительно ли она считала, что мне понравится стриптизер, или пригласила его, чтобы помучить меня?
Я смеюсь.
– Он показался мне забавным. А ты и в самом деле расстроилась?
– Не по этому поводу, – вздыхает Берни. – Праздник был замечательный. Я очень счастлива. – Но она снова вздыхает, на этот раз громче. – Неплохие у нас были гости, да? Я расстроилась из-за того, что Камерон Диас так и не появилась. Она в городе и обещала заглянуть. И никого не было из «Ангелов Чарли». Оливия права. Похоже, я вышла из игры. Стоит покинуть Лос-Анджелес на пять минут, и все немедленно удаляют твой телефон из режима быстрого набора.
– Но только не я, – доносится из холла веселый голос.
Мы оборачиваемся. В комнату входит Кейт в ужасно сексуальной, но все равно вполне деловой юбке-«тюльпан» от Майкла Корса. Она целует меня в щеку и ставит перед Берни огромную плетеную корзину, обернутую целлофаном. Берни и Кейт подружились, едва я их познакомила.
– Извините за опоздание. У меня есть веская причина, но я лучше не буду о ней рассказывать, – говорит Кейт, на ее нежных щеках играет легкий румянец.
– Расскажи, – воодушевляется Берни, – но только если дело не в хорошем сексе. Думаю, сейчас я этого не вынесу.
– Тогда я и в самом деле промолчу, – хитро посмеивается Кейт. – Открывай подарки. Это тебе тоже понадобится.
Берни возится с огромным бантом из розово-голубых лент. После третьей неудачной попытки она толкает корзину к Кейт:
– Черт возьми, открой сама. У меня даже руки распухли.
Длинные пальцы с наманикюренными ноготками ловко справляются с лентами, и Кейт достает из корзины огромное количество ярких красивых коробочек, бутылочек, баночек и флакончиков.
– Что это? – удивленно спрашивает Берни, подхватив двумя пальцами блестящий серебристый тюбик.
– Бальзам с пчелиным воском. Для кожи живота, – объясняет Кейт. – Отлично помогает от растяжек.
– Вот это да! Здорово! Ты даже представить себе не можешь, как он кстати. Или можешь? – Берни. смеется и протягивает руку за пузырьком. – А это что?
– Натуральное масло масляного дерева, концентрация восемьдесят процентов. От растяжек. Лавандовое масло – тоже от них. И моя собственная формула – алоэ, витамин Е и экстракт корня индийского финика. Пахнет не очень приятно, но великолепно помогает от…
– …растяжек, – заканчивает фразу Берни.
– Правильно, – с довольным видом соглашается Кейт.
Я с сомнением смотрю на подругу:
– А что, действительно помогает?
– От растяжек? Ничуть. Но втирать лосьон три раза в день лучше, чем сидеть и нервничать по поводу предстоящих родов. Да, и еще! Берни, я принесла тебе несколько отличных кремов для новорожденных. Они смягчают кожу.
Я-то думала, что у младенцев от природы нежная кожа. Но может быть, если не пользоваться этими средствами, месяца через три она портится? Так чего же удивляться моим проблемам? Я начала покупать увлажняющие средства, когда мне исполнилось двадцать шесть.
Рассматриваю упаковку крошечных пузырьков с изящными дозаторами на крышках. Интересуюсь:
– Что это?
– Ароматерапия. Помогает уберечь малышей от стресса. Хочешь попробовать?
– Уберечь от стресса… Звучит заманчиво. – Я капаю маслом на запястье. – В этом доме оно могло бы пригодиться. В следующий раз принеси еще и для Брэдфорда.
Берни поднимает глаза и внимательно смотрит на меня:
– Только не говори, что у тебя проблемы с мистером Великолепным.
– Конечно, нет, – отвечает за меня Кейт, – в раю не бывает проблем. Сара – самая счастливая женщина в мире.
Я киваю. Она права. Можно не сомневаться, так оно и есть. Брэдфорд – любовь всей моей жизни.
Глава вторая
Два дня спустя я приезжаю в «Харрисон-отель». Как утверждает Кейт, сейчас это самое модное место в Нью-Йорке. Я не возражаю – изогнутые диваны цвета фуксии и шаткие, неопределенной формы столики на трех ножках можно назвать модными, странно только то, что для своей ежегодной конференции «Боремся с возрастом!» дерматологи выбрали место с таким плохим освещением. В свете желтых светильников у собравшихся такой вид, словно они недавно покинули отделение интенсивной терапии. И с каких это пор с возрастом нужно бороться? Я поддерживала выступления в защиту китов, за спасение планеты Земля и против закрытия сериала «Семейный парень». А вот сейчас впервые участвую в мероприятии, призванном спасти мое лицо от дьявольских морщин.
Послушать «программную речь» Кейт собралась целая толпа женщин. Мне удалось пристроиться на неудобном пластиковом стуле без спинки, и я с удовольствием уступила бы это место какой-нибудь пожилой даме. Если бы увидела ее. Но зал заполнен двадцати– и тридцатилетними – они совсем недавно перестали пользоваться «Клерасилом». Им бы не с возрастом бороться, а поступать в магистратуру!
Кейт готова начать выступление и направляется к подиуму. Она очаровательна и настоящий профессионал, поэтому аудитория ловит каждое ее слово. Какая-то женщина делает записи на ладони (не вредно ли это для кожи?), остальные принесли диктофоны, чтобы потом иметь возможность снова и снова возвращаться к услышанному. Может быть, они будут слушать речь Кейт в парке во время пробежки ради снижения уровня холестерина. Хотя, боюсь, кассета с рекомендациями по борьбе с возрастом скорее может спровоцировать резкий скачок давления.
Больше часа Кейт рассказывает о последних научных открытиях, которые позволят в будущем избавиться от пигментных пятен и выровнять цвет кожи. Можно даже – хотя вряд ли кто-то захочет, шутит Кейт, – перестать заниматься сексом, потому что новейший светодиодный лазер теперь в состоянии придать вашим щекам особый, посткоитальный, румянец. И в отличие от натурального эффект лазерного сохраняется в течение всего дня.
Кейт расхваливает крем стоимостью четыреста долларов за унцию – он изготовлен из искусственно выращенной и высушенной поджелудочной железы ящериц. Или чего-то подобного. Безумная цена и экзотические ингредиенты убеждают присутствующих в том, что этот крем – подарок с небес.
Когда Кейт начинает отвечать на вопросы, лишь одна слушательница с умным видом спрашивает, одобрен ли данный продукт Управлением по санитарному надзору за качеством продуктов питания и медикаментов и каковы результаты клинических испытаний. Остальных интересует другое: когда открыт офис и как долго придется ждать приема? Я мысленно сочувствую тем, кто пожелает срочно распрощаться с веснушками, потому что знаю – график Кейт составлен на четыре месяца вперед. А она всех заставила поверить в чудодейственность рекламируемых средств.
Ну, или почти всех. В толпе новообращенных обязательно прозвучит хоть один голос «против».
– Мне кажется, все это обман, – говорит женщина лет сорока со светлой кожей, назвавшаяся Элвой. – Я не верю в эти фокусы, которые якобы борются с возрастом и побеждают его. Как врач вы должны знать законы физики. Повернуть время вспять можно одним-единственным способом – перемещаясь со скоростью света. А это было не под силу даже Эйнштейну.
– Это потому, что у него не было лазера, – улыбается Кейт, с легкостью переступая через открытия нобелевского лауреата – сейчас не до них. – И поверьте мне, лазер действительно заставляет часы идти назад. Подойдите и позвольте мне продемонстрировать вам небольшое технологическое чудо. Волшебную процедуру моделирования лица, которая за пять минут дает великолепный лифтинг-эффект.
Вероятно, если речь заходит о красоте, даже скептику хочется верить в чудо, потому что Элва колеблется всего одно мгновение и направляется к небольшому возвышению в центре зала. Кейт включает один из аппаратов. Мигают лампочки, и устройство начинает шипеть и жужжать.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – радушно приглашает Кейт.
Элва опасливо оглядывает хитроумное изобретение и осторожно опускается в кресло. Кейт принимается закреплять на лбу, щеках и втором подбородке испытуемой электроды размером с блюдце, к которым тянутся длинные провода. Зал замирает. Что это: лечебная процедура или сцена из фильма «Палач»?
– Обещаю, ничего страшного не произойдет, – говорит Кейт, поворачиваясь к окружающим и подмигивая. И улыбается своей подопечной: – Ну что, готовы? Можно продолжать?
Элва с серьезным видом кивает, и Кейт включает прибор. Лампочки начинают яростно мигать, но пациентка, вцепившись в подлокотники и вжавшись в спинку кресла, держится стойко. Если бы через меня пропускали электрический ток, я бы очень волновалась – какой счет за это может выставить «Консолидейтед Эдисон» [6]6
«Консолидейтед Эдисон» – компания коммунального энергоснабжения, монопольно обслуживающая северо-восток США.
[Закрыть]?
В течение пяти минут Кейт рассказывает присутствующим, что электрические импульсы вызывают сокращения мышц, которые, в свою очередь, подтягивают кожу. Слабый электрический ток уменьшает отеки, улучшает кровообращение, и кожа на лице Элвы должна неминуемо подтянуться.
– Итак, что выдумаете? – интересуется Кейт и поворачивает голову пациентки за подбородок, чтобы проверить, как движется дело. – Будет ли эффект? Готовы посмотреть, что получилось?
Раздается несколько возгласов «Да!» и «Давайте посмотрим!». Мне тоже не терпится увидеть результат. Я не свожу глаз с Элвы. Но она сидит с закрытыми глазами, и я не могу определить, заснула она или умерла.
– Ладно, хорошо, – театрально понизив голос, соглашается Кейт. – Наступает момент истины. – Уверенным движением она выключает прибор, снимает электроды и проводит пальцами по лицу пациентки, легонько похлопывая по нему ладонями – словно придает форму большому куску глины. Одобрительно кивнув, она протягивает Элве зеркало.
Та сначала молча изучает свое отражение. И вдруг, расплываясь в улыбке, прижимает руки к щекам.
– Господи, вот это да, я действительно выгляжу лучше!
– Да, вы красавица! – торжествует Кейт.
Все аплодируют. Слышны крики «Я следующая!», «Где можно сделать это?». Каждая из женщин хочет испробовать на себе очередной «усилитель красоты» от Кейт. Крича и толкаясь, они начинают протискиваться к подиуму. Если бы акции компании «Хьюлетт-Паккард» вызывали такой же ажиотаж, Карли Фиорина, ее бывший исполнительный директор, до сих пор занимала бы этот пост.
Женщины окружают Кейт, кто-то прикасается к ее рукаву, будто это священник. Кто-то просит автограф. Когда мы были маленькими, Кейт часто говорила, что хочет спасти мир. Кто знал, что она будет делать это «прыщик за прыщиком»?
Через полчаса у потенциальных клиенток Кейт наконец заканчиваются вопросы, а у нее – визитные карточки. Извинившись, она красиво удаляется. Я следую за ней.
– Ну и что ты думаешь? – оборачивается она ко мне, все еще паря в облаке обожания, куда ее только что вознесли.
– Похоже, мне следует поцеловать тебе руку, – отвечаю я со смехом, – эта женщина и в самом деле отлично выглядела.
– И это всего лишь после пробной процедуры! Весь процесс, включающий дермабразию, инъекции коллагена и витаминную сыворотку, занимает по меньшей мере два часа. Стоит целое состояние, но для тебя все будет бесплатно.
– Я включу это в общий список, – дурачусь я. – И сколько продержится это чудо?
– Целых двадцать четыре часа.
– А потом твои Золушки снова превращаются в тыкв?
– По крайней мере, на балу они выглядят несравненно. Или на церемонии вручения «Оскара».
– Если только праздник не затягивается…
Кейт смеется и берет меня под руку.
– Пойдем, я обещала тебе ленч. Ты пришла меня послушать, и за это я должна тебе гамбургер «Харрисон». Это фирменное блюдо, шеф-повар готовит его с фуа-гра и черной икрой.
– С икрой? – удивляюсь я. – Неужели здесь никто не слышал о гамбургере «Хелпер»?
– Слышали, слышали, – говорит Кейт, придерживая дверь и пропуская меня вперед, – именно поэтому и добавляют икру. Разреши представить тебе мое любимое блюдо.
Но меня ждал отнюдь не гамбургер.
Мывходим в гостиничный ресторан с баснословно высокими ценами (он скромно называется «Кафетерий») и направляемся к сорокадолларовым сандвичам, и вдруг Кейт, как будто споткнувшись, останавливается, смущенно хватается за ворот узкой блузки от Гуччи и начинает ее теребить. Стоит ей потянуть его немного сильнее, и я наконец увижу ее бюстгальтер «Ла Перла» за триста долларов, которым она все время клянется. Я прослеживаю за ее взглядом и вижу мужчину. Он быстро идет в нашу сторону. Одной рукой он машет Кейт, в другой держит коммуникатор «Блэк-берри». На нем дорогая льняная рубашка цвета пшеницы, которая, несмотря на влажность, выглядит абсолютно свежей. На отглаженных оливковых брюках ни единой складки, лицо у мужчины тоже абсолютно гладкое. Такое впечатление, что его недавно сделали заново. И тут меня осеняет: ведь доктор Кейт из любого парня может сделать мужчину своей мечты! Вот этому осталось лишь слегка увеличить бицепсы.
– Я здесь, – говорит он, прячет коммуникатор и, подойдя вплотную, слегка прикасается к щеке Кейт губами. – Извини, детка, что пропустил твое выступление. Покупал здание на Тридцать третьей улице, это заняло чуть больше времени, чем я ожидал.
Покупал здание? Ничего удивительного, что он опоздал. С учетом стоимости недвижимости на Манхэттене только нули на чеке можно выписывать целую вечность.
– Знакомься, это Оуэн Харди, – говорит мне Кейт, не сводя с мужчины взгляда, полного обожания. – Мой замечательный новый друг, человек-легенда Оуэн Харди.
Тот, кстати, очень загорелый, выжидательно смотрит на меня. Не увидев нужной реакции, он не скрывает недоумения.
– Оуэн Харди, – повторяет он медленнее и громче. Если бы он использовал американский язык жестов, даже горилла Коко поняла бы, о чем идет речь, но я все равно не могу вспомнить, кто это.
Кейт пытается прийти мне на помощь:
– Оуэн Харди. Ну? Ты видишь это имя по всему городу. На зданиях. Х-А-Р-Д-И. Харди.
И тут в моем сознании всплывают огромные двадцатифутовые буквы из бронзы. Они украшают крыши почти половины небоскребов Нью-Йорка. Оуэн Харди – один из самых известных нью-йоркских магнатов недвижимости. Реклама его зданий гласит: «Он круче Трампа!» Оуэн действительно превосходит Трампа. В том, что касается волос. Но сомневаюсь, что он может с такой же интонацией произнести фразу «Вы уволены!».
– Рада познакомиться! – Я жму его руку.
Но, судя по всему, моя аудиенция у легендарно известного Оуэна Харди закончена: он бросает взгляд на часы и стучит пальцем по циферблату. Неужели Оуэн настолько занят? Или так заводятся его часы – «Патек Филипп» за пятьдесят тысяч долларов? Он хватает Кейт за локоть, явно намереваясь увести ее.
– Очень жаль, но нужно торопиться. У меня всего час на… ленч.
– А мы как раз идем в «Кафетерий», – простодушно сообщаю я.
– Я не такой ленч имел в виду. – Он многозначительно смотрит на Кейт. – Я уже был у стойки регистрации и снял нам сьют.
Ах, вот оно что! Что ж… Состоятельный, влиятельный, хорошо одетый мужчина, чье имя начертано на стенах нью-йоркских небоскребов. Неплохая пара для моей Кейт! И она может преспокойно наслаждаться этим дневным свиданием и ни капельки за меня не беспокоиться.
– Послушайте, ребята, я только что вспомнила… Мне нужно… идти. – Отличный предлог, умно придумано. Я вполне могла бы претендовать на должность спичрайтера Дика Чейни [7]7
Чейни, Ричард (Дик) – вице-президент США.
[Закрыть]. Для пущего эффекта я смотрю на часы и даже пробую постучать по ним пальцем. Но «Свотч», видимо, заводят по-другому.
Мы с Кейт торопливо прощаемся, и она обещает позвонить мне позже. Они с магнатом направляются к лифтам, а я – в противоположном направлении, в сторону вращающихся дверей, прочь из отеля. Если я куплю себе гамбургер, то он будет без фуа-гра. Да уж, похоже, это не самый простой район: чтобы найти «Макдоналдс», мне приходится пройти целых два квартала. У кассы я вдруг решаю правильно питаться и заказываю салат «Цезарь» с цыпленком. Во время еды изучаю информацию о его питательной ценности и прихожу в ужас: как же много калорий в заправке от Пола Ньюмана! Это ничуть не меньшее мошенничество, чем он провернул в фильме «Афера».
В очередной раз ткнув вилкой в салат, чувствую в кармане вибрацию мобильного. На экране мигающая надпись: «Я тебя люблю!» – много месяцев назад Брэдфорд ввел ее в мой телефон вместе со своим номером.
– Чтобы каждый раз, когда я буду звонить, ты знала о моих чувствах, – объяснил он тогда, возвращая мне аппарат и нежно целуя в губы.
И по-прежнему наши поцелуи для меня – лучшие моменты жизни. Даже когда Брэдфорд возвращается с работы в полночь, совершенно измученный, он крепко обнимает меня, перед тем как заснуть. И обещает отдыхать больше, вот только заключит сделку, которая сейчас отнимает все его время. Или, если процитировать точно, отдыхать не меньше, чем может позволить себе человек, который и на свет появился уже в костюме-тройке.
– Привет, милая, – говорит Брэдфорд в ответ на мое «алло». – Ты где?
– Обедаю, – отвечаю я, стирая с губ последние улики – следы салатной заправки. Как будто он может увидеть их по телефону.
– Где-то в хорошем месте?
А вот тут возникает дилемма. На ленч Брэдфорд обычно ест жареную рыбу и овощи на пару, приготовленные шеф-поваром, который работает в их компании. Блюда подаются на серебряном подносе в лиможском фарфоре. Стоит ли признаваться, что я ем синтетический фаст-фуд пластиковой вилкой? Это совсем не в стиле Брэдфорда. Но я не могу лгать.
– Я только что стала стомиллиардной посетительницей «Макдоналдса», – сообщаю я. – Мне причитается бесплатный яблочный пирожок.
– Пойди и купи себе его. Я угощаю, – смеется Брэдфорд. – Вы вместе с Кейт наслаждаетесь этим замечательным ленчем?
– Нет, как оказалось, у нее другие планы.
– И у тебя тоже, если ты не занята, – весело объявляет он. – Мы сможем встретиться через час? Я следую твоему совету и стараюсь больше отдыхать.
Я смеюсь.
– Что ты задумал?
– Небольшой сюрприз.
Брэдфорд объясняет, где мы должны встретиться, и десять минут спустя я уже еду в такси по скоростной магистрали. С удовольствием разглядываю освещенный солнцем город – оказывается, надпись «Харди» мелькает тут и там. Ну, надо же! Стоит чему-то войти в ваш мир, и вот оно уже начинает лезть изо всех углов. Я сомневаюсь, что после ленча Оуэн мог приобрести пятьдесят новых зданий. Тем более что сейчас он занят.
Оуэн… Итак, у Кейт новый парень. Отлично. Она самая потрясающая женщина из всех, что я знаю, и слишком долго была одна. Если у них все получится, возможно, мы могли бы вместе отметить бракосочетание, поскольку на организацию собственной свадьбы я никак не раскачаюсь. И что бы ни сказала Кейт, я не допущу, чтобы модная кондитерша Сильвия Вайншток готовила для нас один из своих знаменитых восьмиэтажных тортов.
Я не стану тратить на торт тысячу двести долларов, если только она сама не должна будет выпрыгнуть из него во время угощения.
Впрочем, я несколько спешу. Оуэн производит впечатление интересного мужчины. Но достоин ли он Кейт? Достаточно ли он хорош? И добр? Мне срочно нужна дополнительная информация! Хватаюсь за телефон, чтобы позвонить Кейт, но тут же захлопываю его. Что это я? Кейт еще явно не закончила… ленч. Ведь наслаждается она отнюдь не салатом «Цезарь», и я это прекрасно знаю.
На Уолл-стрит я приезжаю вовремя. Брэдфорд ждет меня возле огромного офисного здания. Заметив его – он еще меня не видит, – я чувствую, как замирает мое сердце. Высокий, мускулистый, с вьющимися темными волосами и сияющими зелеными глазами – каждый раз, когда я смотрю на Брэдфорда, мне трудно оставаться спокойной. А уж эта ямочка на правой щеке (уверена, Господь хотел, чтобы Брэдфорду все сходило с рук) и вовсе заставляет мое сердце трепетать. Меня охватывает волна возбуждения (так всегда бывает перед встречей с Брэдфордом), и я спешу обнять его.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он и крепко целует меня, демонстрируя свою ямочку. Сердце плавится, часть вторая. Буду ли я испытывать те же чувства после двадцати лет брака? Хоть я и рискую, но готова попробовать узнать это.
Мы идем к лифту, Брэдфорд берет меня за руку. Сжимает ее. Что мы делаем в этом здании на Уолл-стрит? Может быть, девиз сегодняшнего дня в офисе Брэдфорда «Возьми невесту с собой на работу»? Ладно, мне все равно. Что бы он там ни задумал, я согласна.
Мы поднимаемся на двадцать третий этаж. Я уже приготовилась увидеть рабочую обстановку: столы, мерцающие мониторы компьютеров… Но вместо этого мы вдруг оказываемся в джунглях. Шумит водопад. Я слышу свист, уханье и щебетание, мы словно попали в дождевой лес. Листья огромных растений свисают, как уши слонов. Если это офис, то работники здесь должны раскачиваться на деревьях.
Откуда-то рядом с нами появляется босая женщина в коротенькой юбке из леопардовой кожи. В руках у нее бокальчики для мартини, наполненные коричневой, цвета древесной коры, жидкостью.
– Гранатовый коктейль, – радостно возвещает она. – Сплошные антиоксиданты, они защищают от рака, и – что не менее важно – с каждым глотком вы молодеете.
Брэдфорд опрокидывает в рот свою порцию, я же с осторожностью разглядываю подозрительное зелье. Вот ведь как!.. Еще месяц назад о нем ничего не было слышно, а сейчас гранат стал фруктом месяца. А куда подевались целебные свойства, которые приписывали грейпфрутам, чернике и клюкве? К тому же, учитывая рост тарифов на медицинские услуги, разве не проще нам всем налегать на яблоки, которые, как утверждает пословица, помогают вообще обходиться без докторов?
Лесная нимфа в леопардовой шкуре делает показательный глоток из бокала.
– Меня зовут Джейн, – сообщает она. Вряд ли у нее могло быть другое имя! Оглядываю «джунгли» в поисках Тарзана, но его нигде не видно – наверное, он отправился делать прививку от дифтерии.
Мы послушно следуем за Джейн сквозь заросли. Она приводит нас в маленькую уютную комнатку. Тусклое освещение создает интимную атмосферу. На полу два больших длинных бревна, сверху покрытых чем-то тонким, похожим на пластик.
– Ну как, хороший сюрприз? – с улыбкой спрашивает Брэдфорд и снова берет меня за руку.
– О да!.. Если бы я еще знала, что мы тут делаем, – смеясь, отвечаю я.
– Это Шангри-Ла, – говорит он, целуя меня. Джейн незаметно удаляется. – Тут можно хорошо расслабиться.
Расслабиться? Если у нас романтическое свидание, я бы предпочла «Ритц Карлтон». По крайней мере, там достаточно вредных для здоровья напитков. И еще я бы предпочла что-нибудь пошире, чем эти узкие бревна. Об их мягкости я лучше промолчу. Красотка Джейн возвращается, но не одна. Крупная седовласая женщина, которая пришла вместе с ней, похожа на командира партизанского отряда, скрывающегося в джунглях.
– Массаж для двоих, – шепчет Брэдфорд, приобняв меня за талию и осторожно расстегивая на мне юбку.
– Халаты нужны? – довольно бесцеремонно осведомляется Джейн.
– Нет, здесь тепло, – отвечает Брэдфорд, стягивая с себя рубашку «Брукс бразерс» и укладываясь на массажное бревно. Он приспосабливается к обстановке гораздо быстрее, чем я могла себе вообразить! Заметив, с каким удовольствием Джейн разглядывает его, я думаю о том, что все-таки в любом напряженном графике есть и свои плюсы.
Джейн занимает место рядом с Брэдфордом.
– Я работаю с ним, а ты, Ольга, – с ней, – комментирует она свои действия коллеге. Могучая Ольга годится миниатюрной Джейн в бабушки.
Я укладываюсь на второе бревно, однако чувствую себя вовсе не так комфортно, как Брэдфорд. Мне хорошо видно, как леопардовая красотка расставляет перед ним маленькие пузырьки с теплыми ароматическими маслами и предлагает выбрать запах.
– М-м… – блаженно вдыхает аромат Брэдфорд, когда Джейн подносит к его носу очередной пузырек с феромонами.
– Мы еще только начинаем, – воркует дриада, изогнувшись, чтобы капнуть маслом на его запястье. – Может быть, вот это?
