Текст книги "Закрученный (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Круто, – сказала она невпопад, уже не слушая их.

Он тяжело выдохнул.

– Найдите меня, когда закончите.

– Конечно, конечно, – уверил его Райли и помахал, чтобы тот поскорее уходил.

Такер стремительно вышел из кафе, колокольчик звякнул на двери.

– Ну и козел, – пробормотал Райли. – Я убью его еще до того, как все это кончится.

– Круто.

– То есть ты не против?

– Круто.

– Ты ведь ни слова не слышала из того, что я сказал?

– Круто.

Семнадцать лет назад люди еще не писали о каждом своем чихе в Фейсбуке и Твиттере, так что найти Роберта Смарта оказалось чуточку сложнее. Но, кажется, ей удалось кое-что раскопать.

Она нашла новостную заметку о нем, и она вела к другой, а та к следующей и так далее. Каждая была посвящена способности Роберта Смарта находить тела пропавших без вести и общаться с мертвыми. Но ни в одной не упоминалось, что он мог поднимать мертвых. Так что, хотя она и раскопала кое-что интересное, толку от этого было мало. Пока не…

Бинго! История его исчезновения. Ее охватил азарт, пока она вчитывалась в первые строки. Он пропал той же ночью, когда убили его брата. И… ох. Восторг сменился разочарованием.

– Его тело так и не нашли, и он никогда не был женат, – сказала она вслух. – Ни детей, ни какой-либо иной родни, кроме Дэниела и Тони.

Значит, вариант разговора с семьей отпадал. Тоня, наверняка, вызовет полицию, если еще хоть раз увидит Мэри Энн на горизонте.

– Круто, – сказал Райли, передразнивая ее. И тут же на одном дыхании добавил. – А вдруг он там общается с ведьмами и фейри, не думала?

И если у него не было семьи, то каким могло быть его последнее желание? Само собой, не попрощаться с близкими, как хотела мама Мэри Энн. Но что же тогда?

Ей нужно было выяснить. Чтобы покинуть Эйдена, Джулиан должен сделать то, что не успел при жизни и жалел об этом. Но души не помнили, кем они были, пока им кто-то не напоминал. Сейчас она единственная, кто мог бы напомнить Джулиану.

– Мэри Энн, – позвал Райли.

Что, если она распечатает его (прошлую) историю жизни и зачитает ему?

Может, тогда он вспомнит. Или, может, пора переключиться и начать слежку за родителями Эйдена. Да, вполне возможно. Документы на их дом принадлежали Джо Стоуну. Паула – мама – не упоминалась. Были ли они все еще вместе? Или расстались?

– Мэри Энн?

– Что?

Ах, да. Райли что-то там говорил. Роберт, ведьмы, фейри.

– Разумеется, он не общается с ведьмами или фейри. Он же мертв.

Долгий, затяжной выдох донесся до нее теплым, мятным дыханием.

– Я говорил про Такера.

– Оу. Ну тогда пойди сходи за ним. Прибей. Или как хочешь. Пожалуйста. Мне нужно пару минут покоя.

Секунда оглушающей тишины.

– Ты пытаешься прогнать меня?

– Да, но почему-то не получается.

Удивительно мозолистые пальцы взяли ее за подбородок и развернули лицом к нему.

– Мэри Энн? – его глаза блестели от веселья.

– Что?

– Ты такая сексуальная, когда чем-то увлечена, – говоря это, он наклонился и поцеловал ее. Прямо там, на виду у всех, он просунул свой язык в ее рот. Теплый, влажный, вкусный – все как она помнила.

Ей никогда не нравилось проявлять чувства на публике, но тело само прижалось сильнее, руки обернулись вокруг его шеи, пальцы зарылись в его волосах.

Он мастерски умел двигать языком. Знал, как надавить, как расслабить, как забрать ее дыхание и отдать свое. И тепло – ей всегда его мало. Она крепче вжималась в него, так близко, что чувствовала, как его сила перетекает ей в рот, вниз по горлу и дальше закручивается в животе.

Ей было знакомо это ощущение.

Паника охватила ее, и она вывернулась из его объятий. Они оба тяжело дышали, но Райли весь вспотел. Ее сердце забилось чаще, и она выпалила на одном дыхании:

– Я чуть было не покормилась тобой.

– Знаю, – он не звучал расстроенно, и это поразило ее.

– И ты не оттолкнул меня? Идиот!

Уголки его губ приподнялись.

– Мне нравилось то, что мы делали.

Ему весело? Идиот – это слишком мягко сказано. Что и требовалось доказать. Именно из-за этого она сбежала от него. Он не парился о своей безопасности.

Сердито глядя на него, Мэри Энн ногами вытолкала его. Прямо с дивана. Он приземлился на задницу, крякнув от неожиданности.

– Убирайся отсюда, пока я… пока я не… ударила тебя по яйцам!

Он ухмыльнулся еще больше и, не спеша, поднялся.

– Пойду найду ведьму. Если ты голодна, то можешь…

Ее злость как ветром сдуло. Он пытался позаботиться о ней. Как она могла на него злиться?

– Я не голодна.

Не совсем. Пока что.

– Ты же знаешь, что случается, когда ты долго… не ешь. Просто позволь мне…

– Нет, – да, она знала, что случается. Ей становилось плохо. Хуже, чем когда-либо в жизни. – Я в порядке.

Она не хотела, чтобы он связывался с ведьмами и рисковал попасть под проклятье – хотя заклятье импотенции, которым он запугивал Такера, могло бы пойти им обоим на пользу. И она совершенно точно не желала стать виновницей еще одной смерти.

– Ведьмы хотели уничтожить тебя. Теперь ты можешь уничтожить их первой.

Технически да, может. Когда ее голод становился настолько сильным, что она больше не могла терпеть эту боль, она кормилась без раздумий. Сначала ведьмы, потом фейри, но когда-нибудь ни одной из этих рас не будет достаточно. Она будет жаждать других. Вампиров, перевертышей. Даже людей. Но в таком состоянии, как сейчас, – только отчасти голодная – она должна прикоснуться к ведьме, чтобы покормиться, а ей не хотелось приближаться к ним без острой необходимости. По всем уже перечисленным причинам, а также потому, что ей, по правде говоря, нравились некоторые из них.

Две ведьмы – Мария и Дженнифер – могли убить ее уже десяток раз. Но не стали. Вместо этого они с ней поговорили и ушли. Она чувствовала себя несколько обязанной им.

– Сходи за Такером, пока я не решила перекусить тобой, – сказала она. – Постой. Сначала скажи, что ты говорил про черную ауру Тони.

Он нахмурился, вновь скользнув за столик.

– Обычно это значит, что хозяин ауры скоро умрет. Но ее черный как будто уже давно с ней, выцвел до сероватого. Я уже видел раньше такие ауры, обычно на людях, которые каким-то образом обманули смерть с помощью магии или которые были прокляты на очень, очень долгий срок.

Получается, это случилось бы тогда с аурой Эйдена? Медленное угасание, даже гниение?

– Так ее жизнь была магически спасена? Или ее кто-то проклял? Что из этого?

– Я не знаю. Не почувствовал магического фона от нее, – пожал он плечами. – Но это может означать, что проклятье настолько вросло в нее, типа в легкие или в сердце, что никто не сможет его почувствовать. Или, возможно, никакой магии не было.

– То есть ты хочешь сказать, что понятия не имеешь?

– Именно. А ты хочешь сказать, что не хочешь, чтобы я остался с тобой? Потому после этих слов о перекусе, я хочу, чтобы ты…

– Иди уже, озабоченный!

Смеясь, он поднялся и послал ей воздушный поцелуй, а затем покинул кафе.

Мэри Энн заставила себя вернуться к ноутбуку. Руки тряслись, пока она вбивала поисковые запросы. И что бы вы могли подумать? Она набирала, не задумываясь, и в итоге вышла на родителей Эйдена. Снова. Может, ее подсознание пытается ей намекнуть.

Ладно. Она разберется с этим. И еще кое с чем. Решено – ее следующий защитный символ должен отгонять парней, загрязняющих ее мысли и сбивающих ее концентрацию. Но отчего-то она сомневалась, что это поможет противостоять притягательности Райли.

* * *

Эйден удивил Викторию. Вместо того, чтобы отправиться прямиком в тронный зал, где ожидали его «гости», и потребовать ответы, или вместо того, чтобы пойти поесть, он сначала решил подготовиться к возможной битве. У него ушло на это несколько напряженных часов, утро сменилось полуднем.

Она слушала его разговор с Элайджей, хоть и без ответов собеседника, и поняла, что Эйден расстроен тем, что душа не предсказывала этого, и что он не успел подготовиться. Она слушала его разговор с советником, затем с Мэдди, пытаясь выяснить все, что можно, о девяти воинах, ожидающих его. Она выдохнула с облегчением, когда он разместил стражу и дозорных в каждой комнате особняка и вне его. Она смотрела, как он вооружался сам, отвернулась, когда он переодевался в новую футболку с джинсами, и ждала вместе с ним возвращения из леса волков, уже уставших от патрулирования.

Не было времени размышлять об их поцелуе и его злости на то, что она уже не девственница, что было не свойственно ни прошлому, ни нынешнему Эйдену.

Он подозревал, с кем именно она была? Возненавидит ли он ее, когда его подозрения подтвердятся?

Ладно, время подумать об этом у нее как раз было, но она не могла себе позволить подобной роскоши. Ей надо было собраться, быть наготове. На случай, если Эйден не сможет. Он все еще не поел, и она не понимала почему.

Также она не понимала, почему он остановил себя, причем дважды, объявляя вслух, что не собирается танцевать.

Теперь он решительно шел по красному ковру, Виктория следом за ним, волки по обе его стороны, и горстка сильнейших воинов-вампиров за всеми ними. Простые вампиры стояли вдоль стен, наблюдая за ним, создав живой коридор, ведущий прямиком в тронный зал.

Виктория улавливали шепотки типа «взялись из ниоткуда», «беда» и «война», и каждый следующий вселял в нее все больший ужас.

Кем бы ни были эти войны, они явно могли телепортироваться, поскольку они не ворвались в дом, пройдя через все коридоры, а «взялись из ниоткуда» в тронном зале. А чтобы появиться где-то, телелепортирующийся должен знать это место, бывать там раньше. Значит, Влад уже некогда принимал там воинов.

Когда Эйден пошел к тронному залу, двое часовых распахнули высокие, арочные двери. Не замедляя шаг, новый и все еще не коронованный король вампиров вошел в зал. Виктория ожидала больше шепотков, хоть чего-то, но слышно было только топот множества пар обуви и стук волчьих когтей. Затем Эйден остановился, как и все за ним, и стихли даже эти звуки. Просто тишина.

Новоприбывшие – выше и сильнее, чем Виктория себе представляла, а она представляла их очень высокими и очень сильными – выстроились перевернутой V. Военное построение. Не счесть, сколько раз она видела, как отец выступает в центре этого уголка. Это построение с целью запугать, показать единство.

Что-то вроде «если ты против одного, то ты против всех».

Мужчина в центре наклонил голову к плечу. Он не выказывал этим почтения, конечно же, просто жест, означающий «я – ученый, а ты – лабораторная крыса».

– Наконец-то. Явился.

В его тоне не было насмешки, но в словах подразумевалось оскорбление, намек на то, что Эйден заставил их всех ждать себя из трусости.

Прежний Эйден, возможно, пропустил бы намек. Новый Эйден вздернул подбородок и ответил:

– Наконец-то я оказал вам честь своим присутствием.

Свирепый взгляд.

– Мы не твои подданные и не считаем за честь встречу с тобой.

– Разумеется, считаете.

– Нет.

– Да.

– С чего ты взял, мелкий…

Воин по правую руку от говорящего положил ладонь тому на плечо, сжав губы в очевидном требовании сохранять спокойствие. Второй воин сказал:

– Не мы выразили желание пообщаться с тобой, Эйден Укротитель зверей.

Они хотя бы признают его силу. Имена имели огромное значение для ее расы, определяли личность, способности и возможную угрозу. Влад Колосажатель.

Лорен Кровожадная – прозвище говорит о многом даже среди вампиров. Стефани Неудержимая. Виктория Посредница.

– Кто же тогда? – спросил Эйден.

Пауза, затишье перед бурей, пока еще один воин не появился во главе построения, и все находящиеся в зале, кроме чужаков и Эйдена, ахнули от изумления.

– Я.

– Сорин, – выдохнула Виктория. Она знала, что он придет, но все же увидеть его в живую оказалось невероятно, поразительно. Ее брат был здесь. Ее брат в самом деле был здесь!

Когда она была маленькой, ей всегда хотелось побежать к нему, броситься в его объятья. Они никогда не прежде не прикасались друг к другу, не разговаривали, и за все время их взгляды встречались только шесть раз. Но все же позабытая часть ее хотела сделать все это и даже больше.

– Ты знаешь его? – спросил ее Эйден, но не стал дожидаться ее ответа. – Мне кажется, я тоже его знаю, – его глаза потемнели, потом загорелись, фиолетовый сменился черным, черный – фиолетовым, пока он смотрел на нее. – Его можно остановить?

– Остановить… Сорина?

Он нахмурился и покачал головой.

– Я не верю тебе, Элайджа.

Ну конечно. Он разговаривал с душами, но те, к сожалению, ему не помогали.

Виктория потянулась к нему и переплела их пальцы, стараясь оказать ему всю возможную поддержку и пытаясь вернуть его в здесь и сейчас. Он моргнул, черный цвет захватил его радужки и остался. Он успокаивающе сжал ее руку.

Сорин фыркнул.

– Я слышал, что ты безумен, человек. Отрадно видеть, что слухи иногда оказываются правдой.

Хватка Эйдена усилилась, но он не стал ничего отвечать.

– Элайджа… предсказал что-то ужасное? – прошептала она.

Его щека дергалась. Он продолжал молчать.

Он сейчас во власти предсказания? Дрожа, она вернула внимание к брату.

– Он не безумен, – начала она. Может, ей удастся убедить этих ребят разойтись с миром. – Вам же хуже будет, если недооцените его.

Сорин встретился с ней взглядом. В седьмой раз, продолжила она вести счет в своей голове, прямо как раньше. Его жесткое выражение лица не изменилось, не смягчилось. Он вообще ее помнит? Его ведь так долго не было.

Вампиры стареют намного медленнее людей. Виктории восемьдесят один, что приравнивается к восемнадцати человеческим годам. Сорину было чуть за четыреста лет, но выглядел он на двадцать пять со своими светлыми волосами и такими же голубыми глазами, как у нее. Он был выше Эйдена почти на фут, и мышцы его были больше, чем у любой звезды футбола.

– Сестра, – сказал он, приветствуя ее наклоном головы. – Я также слышал о твоем романе с безумным человеческим королем, но отказывался верить в это до настоящего момента. Ты всерьез полагаешь, что он может мне навредить?

Ее первой мыслью было: «Он помнит». Второй: «Была ли я когда-нибудь так счастлива?». Третьей: «Мы в беде». Четвертой: «Он помнит!».

– Не советую его злить, – сказала она, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. Неважно, что происходит, неважно, о чем говорят, она должна оставаться эмоционально отстраненной. Если Райли и научил ее чему за их многие тренировки по самообороне, так это тому, что эмоции мешали рациональному мышлению и дальновидности, – Твоему зверю это не понравится, и он обернется против тебя.

Лицевые мышцы Сорина дернулись. Должно быть, он уже испытывал на себе прежде неудовольствие своего зверя.

Сорин перевел взгляд с нее на Эйдена, осматривая его с головы до ног.

– Ты не выглядишь как король вампиров.

– Спасибо, – ответил Эйден с кивком головы. Отлично. Он вернулся в тронный зал из своей головы.

– Это был не комплимент.

Пауза. Вздох Эйдена.

– Мой долг сообщить тебе, что то, что ты задумал, ничем хорошим не закончится.

Желудок Виктории перевернулся.

– И что именно я задумал? – спросил Сорин. Сказанное Эйденом ни капли не обеспокоило его.

– Стоит ли портить сюрприз для всех остальных?

– Хорошо. Давай не будем. Просто приступим, – с этими словами Сорин выступил вперед, выхватив клинки из ножен за его спиной. Метал свистнул от скольжения по коже, и серебряные острия сверкали в свете роскошной люстры.

Эйден стоял неподвижно, как статуя, пока не раздался хор волчьего воя и рычания. Тогда он поднял руку, призывая к тишине. Они подчинились, но их тела оставались напряженными, шерсть на спинах стояла дыбом. И хотя он не приказывал вампирам бросаться в бой, напротив, даже крикнул им вернуться в строй, некоторые из них кинулись вперед, на ее брата.

Она знала, что ими двигало. Их звери. Чомперс сходил с ума в ее голове, бился об ее виски до боли, пытаясь вырваться, желая встать на защиту Эйдена. Ей потребовалась каждая крупица силы, чтобы удержать его внутри, а потом самой устоять на месте, потому что зверь, не сумев выбраться, решил попытаться захватить контроль над телом.

Она наблюдала за происходящим с содроганием. Сорин взмахнул раз – и наружу выпали чьи-то внутренние органы. Сорин взмахнул два – и полетела голова. Сорин присел – и разрезал чье-то колено, половинки ноги упали в разные стороны.

Это чудовищно, но Виктора могла думать только как хорошо выглядит хлынувшая из ран кровь. Не только для Чомперса, который все-таки прекратил борьбу, сосредоточившись на столь желанной жидкости, но и для нее. Если для нее это выглядело хорошо…

Она взглянула на Эйдена. Тот облизывал губы, а в его глазах сверкали молнии. Был ли он заворожен зрелищем? Если так, то его уже не спасти.

Сорин остановился перед Эйденом, наблюдающим за льющейся кровью.

Да, именно. Он был заворожен.

Надо было заставить его поесть, перед тем как приходить сюда. А сейчас он мог припасть к одной из этих луж. Мог разлечься на полу и жадно поглощать каплю за каплей, в то время как его тело было бы уязвимо для нападения.

– Уберите тела отсюда! – крикнула она, испугавшись, что сработает способность Эйдена поднимать мертвых, и что живые трупы нападут на них.

Солдаты-вампиры бросились исполнять приказ.

– Разве ты не боишься? – спросил Сорин. Острия его мечей были направлены в пол, кровь стекала вниз, вниз, вниз, скользя так завораживающе. Стоило только припасть к полу, высунуть язык, наполнить рот этим вкусом.

«Да что ты творишь?» – спросил внутренний голос, и, вздрогнув, она перевела взгляд на парней.

Они все еще держались нос к носу. Должно быть, она сжала ладонь Эйдена со всей силы, потому что кровь больше не поступала к пальцам. Они зудели. Расслабься, просто расслабься.

Эйден прочистил горло, каким-то образом избавившись от наваждения, как мог только взрослый, опытный вампир, и выпрямился.

– Боюсь? Тебя?

Сорин медленно ухмыльнулся.

– Смерти.

– С чего бы? Я уже мертв.

Ее брат сделал паузу, веселье пропало с его лица.

– Тебе сказали иное, ведь так? Пока что все было очень хорошо для меня.

– Я не говорил, что это ничем хорошим не закончится для тебя.

Бледный, он в замешательстве тряхнул головой.

– Тогда, для тебя?

– Нет.

– Тогда почему… неважно, – Сорин посмотрел на Викторию. Восьмой. – Он всегда говорит загадками?

Тот факт, что ее брат обратился напрямую к ней, взволновал ее, и она не могла это отрицать. На самом деле она была так взволнована, что не могла придумать умный ответ. Просто стояла и пялилась на него с открытым ртом, бормоча что-то бессвязное как умственно отсталая.

– Просто скажи, что должен, – приказал Эйден, – и мы можем начинать.

Начинать? Что начинать? Страх сменил удовольствие.

Сорин втянул воздух.

– Ну хорошо тогда. Я пришел сказать, что все твои союзники мертвы. Я убил их.

– Убил их? Когда Эйден только занял трон? – ахнула она.

Наконец-то. У нее нашлись слова.

Сорин беспечно пожал плечами.

– Я избавлялся от них все прошедшее десятилетие, пытаясь ударить по Владу как только мог.

Отец не говорил ей, что Сорин пошел против своего клана. Хотя почему ее это удивляет? Он никогда ничего ей не рассказывал.

– Я не понимаю, – сказала Виктория. – Зачем тебе это было?

Но ее слова остались без внимания.

– Я знаю твой секрет, – обратился ее брат к Эйдену.

– Я знаю, что ты знаешь, – ответил тот ровно.

Это расстраивает. Что еще за секрет?

– Знаешь, его сила растет с каждым днем. Скоро он вернется. Он нападет.

Сорин знал, что Влад еще жив. Никто больше не знал, но если они выяснили… «Они не смогут сложить пазл, – пыталась убедить она себя, пока не начала паниковать. Они вполне могли обсуждать Дмитрия. Или еще кого-нибудь. Да, вполне возможно. – Пожалуйста, пусть будет так».

– И это я тоже знаю, – сказал Эйден. – А еще то, что ты хочешь стать королем. Хочешь быть тем, кто уничтожит его, когда он вернется. Собираешься бросить вызов мне, чтобы получить желаемое. Даже в ущерб собственному клану.

– Безумен, но умен. Все верно, Эйден Укротитель зверей.

– Нет, – Виктория яростно мотала головой. – Может, мы сможем договориться. Прийти к компромиссу.

Битвы вампиров такого размаха были кровавыми и жестокими, и она не могла вынести мысль о том, что кто-либо из этих двоих пострадает… или даже хуже. И после того, как увидела силу Сорина, она не была уверена, что Эйден даже со своей способностью сможет спастись.

Эйден это тоже понимал. Разве не было предсказано, что это ничем хорошим не закончится? И тем не менее он сказал:

– Я принимаю твой вызов, Сорин Порочный. Мы сразимся за корону завтра на закате.

Глава 13

– Зачем ты дал ему столько времени на подготовку?

Эйден сидел на крышке унитаза в личной ванной Виктории, голодный, очень голодный, усталый и неуверенный. Правильно ли он поступил?

Скоро узнает.

Он взял электрическую бритву в одну руку и мусорное ведро в другую. Первое он передал Виктории, а второе поставил на пол между ног и ответил:

– Я дал себе столько времени на подготовку.

– Ох.

Она была бледнее, чем обычно, и скорее дерганной, чем стойкой. Взволнованной даже.

Он понимал. Правда понимал. Эйден угрожал ее брату. Собирался сразиться с ее братом. Она была, вероятно, растеряна, расстроена и не уверена.

Часом ранее это его не особо волновало. Но когда они стояли посреди тронного зала, и угроза была направлена на него, она взяла его руку в знак поддержки. Каким-то образом, невиданным путем, это прикосновение вытащило его из холодной, бесчувственной пустоши, в которой он обитал до этого. И он начал чувствовать. Надежду, восхищение, влюбленность – каждая эмоция как теплые лучики солнца.

Теперь он поставил локти на колени.

– Я задам тебе один вопрос, Виктория, и в нем нет никакого скрытого подтекста, хорошо? Не пойми меня неправильно. Мне просто любопытно.

Она напряглась, и он уже ощутил тревогу, исходящую от нее:

– Ладно, давай.

– Ты помогаешь мне, но в то же время ты, очевидно, любишь своего брата, – он почувствовал тогда в зале ее желание побежать к этому маньяку. Вот только не чтобы ударить, а чтобы обнять. Ее бы Сорин тоже убил? – Так почему же ты здесь, помогаешь мне?

Ее тревога поубавилась.

– Напрашиваешься на комплимент? Или на признание в любви? – прежде, чем мог бы ответить, хотя он не знал, что на это сказать, она добавила. – Я не хочу, чтобы вы двое сражались, вот и все.

Ждала ли она, что он встанет и уйдет после этих слов?

– Мы сразимся. Это я гарантирую.

Возможно, это прозвучало грубо с его стороны, но он не хотел никаких недопониманий.

Ее плечи слегка опустились.

– Знаю. Поверь мне, если бы я могла надеяться вразумить хотя бы одного из вас…

Он рассматривал ее, пытаясь отследить ее реакцию на его следующие слова так, чтобы это не выглядело, будто он следит за ее реакцией.

– Ты хочешь, чтобы я отказался?

Прошло несколько секунд. Она вздохнула.

– Нет. Ты не можешь. Он придет за тобой. Остальные придут за тобой. Вызов был брошен и принят, и если бой не будет проведен, все решат, что ты слаб, что они могут претендовать на то, что принадлежит тебе. Тебе больше никогда не дадут покоя. Я просто…

Хотела, чтобы они оба были в порядке. Ее можно понять.

– И опережая твой вопрос, – добавила она. – Я хочу, чтобы победил ты.

Этого он не ожидал.

– Почему?

– Потому что есть шанс, что ты его отпустишь. Он тебе подобной милости не окажет. Ты… ты уже знаешь, что будет?

– Нет, я не знаю, чем закончится бой. – Это правда. Элайджа показал ему несколько вариантов возможного исхода. – Я знаю, что твой брат не создаст проблем, пока ждет боя. То есть никто не попытается напасть на него. Или на меня. Если тебе от этого легче. Элайджа так сказал.

Она пожала плечами.

– Не легче. И я… Не думаю, что мы должны и дальше это обсуждать. Я плохо реагирую на каждое твое слово. Еще хоть одно, и меня вырвет тебе под ноги.

Великолепно. Хотел ее успокоить, а получилось, как всегда.

– Расстройство желудка – единственный симптом?

– Моя кровь стынет в жилах, а сердце грозит сломать ребра.

Все не так страшно, как он думал. Она всего лишь описала легкую паническую атаку.

– И ты никогда раньше такого не испытывала?

– Не до такой степени, – она нахмурилась, глядя на бритву. – А что ты хочешь, чтобы я с этим сделала?

Если она хотела сменить тему, то пускай. Он не знал, как еще ее успокоить.

– Хочу, чтобы ты побрила мне голову.

– Побрила… что?

– Голову.

Ужас исказил ее красивое лицо.

– Но ты ведь будешь лысым.

Он почувствовал легкое веселье.

– В мире есть вещи и пострашней.

«Нет таких вещей! Это сильно повлияет на нашу красавицу», – возмущался Калеб.

Он кипел от негодования с того самого момента, как Эйден решил распрощаться с крашеными волосами.

– К тому же я не буду лысым. Я буду блондином. На бритве есть насадка, которая оставит пару дюймов волос.

– Ох, – вновь вздохнула она, затем возилась несколько секунд, пытаясь включить бритву. Наконец, моторчик заработал. – Ты уверен? Если результат не понравится, вернуть как было не получится.

– Уверен.

– Тогда скажи мне, зачем тебе эта стрижка.

«Ага, – произнес Джулиан. – Это тупо. Мы будем выглядеть по-идиотски».

Элайджа никак не реагировал.

После всего произошедшего Эйден чувствовал себя совершенно другим человеком. Он и был совершенно другим. И все же каждый раз, проходя мимо зеркала, – а многие стены здесь были зеркальными, и видел он себя чаще, чем ему бы того хотелось, – он выглядел прежним. Это пора изменить.

– Просто, – только и сказал он.

– Ну хорошо, – уступая ему, Виктория несмело приступила к задаче, а он смотрел, как падают на пол одна прядкой за другой.

«Останови ее, – Калеб чуть ли не рыдал. – Схвати ее за руку, пусть прекратит».

На мгновение Эйден почувствовал, как нечто – веревка, может быть, – тянет вверх его руку, пальцы шевелятся, готовые сжать запястье Виктории. Он нахмурился. Ему требовалось сознательное усилие, чтобы держать руку опущенной.

Какого черта?

«Ну давай же, чувак, – продолжал настаивать Калеб. – Просто подними руку и схвати ее за запястье».

Поднять руку. Схватить запястье. Вывод напрашивался сам собой.

– Ты пытаешься взять контроль над телом, Калеб?

«Возможно», – проворчал тот в ответ.

Никто из душ не пытался так сделать уже несколько лет. То ли не могли без его разрешения, то ли вообще были неспособны на это.

Но этот рывок… Сильнее, чем что-либо из того, что они делали прежде. Он не был уверен, что это значило.

– Не делай так больше! – выпалил он.

«Ладно!» – обиженно ответил Калеб.

Виктория уже переместилась, встав между его коленей, и на его словах замерла:

– Я не… я только… ты же сам сказал!

Тут же раскаявшись, он сказал:

– Прости, это было не тебе.

– Ох. Ясно. Ты меня напугал, – она вернулась к стрижке.

Ее запах ударил в нос как бейсбольная бита. Эйден сразу же позабыл о душах, как только его рот наполнился слюной, а желудок свернулся в узел. Он был на грани голода с того момента, как ее брат покалечил и убил тех вампиров, и он едва смог покинуть тронный зал, не упав вниз лицом, чтобы облизать с пола такую аппетитную на вид кровь.

Только две вещи остановили его. Жажда крови Виктории, и только ее крови, что усиливалась с каждой минутой, и понимание того, что если он выкажет слабость в любом ее виде, то это будет использовано против него в бою. А битва обязательно будет, как он и гарантировал Виктории.

Элайджа видел несколько вариантов развития событий, но ни в одном из них он не избегал битвы.

Несколько раз Эйден видел свою смерть – как его голова была отрублена мечом, смазанном je la nune. Виктория не смогла бы спасти его от этого.

Но потом он подумал: «Я не буду наклоняться, а увернусь в сторону». И видения тут же изменились. Так, когда новый вариант прокручивался в его голове, он видел, как Сорин замахивается и разрезает мечом воздух, а Эйдан уклоняется и собирается сделать выпад.

Он понял, что теперь его будущее не определено. Полностью изменяемо.

И он мог победить – возможно – за определенную цену. Его победа станет началом нисходящей спирали для Виктории. Может, оттого, что она увидит его стоящим над телом ее брата, вампиры будут восхвалять его успех, а она оплакивать Сорина.

Он не желал ей такой судьбы. Не хотел, чтобы она скорбела или злилась, или еще хуже, ненавидела его всеми фибрами своей сущности. Поэтому ему еще предстоит найти выход.

– Ты знал, что у тебя есть маленькие черные точки на коже головы?

– Родинки?

– Похоже на то. Они милые.

«Милые» заменяло собой «мерзкие», но совсем немного.

– Спасибо.

– Не за что.

Виктория тихонько хмыкнула, закончив.

– Ну вот, готово, – объявила она, обхватив его щеки своими не очень теплыми ладонями, и осмотрела его. – Ты…

Она втянула воздух.

– Что?

Все настолько плохо?

«Я не люблю говорить «я же говорил», – подал голос Калеб. – Но, черт побери, Я. ЖЕ. ГОВОРИЛ. ТЕБЕ».

Пока Виктория открывала и закрывала рот, Эйден развернулся.

Он увидел свое отражение в зеркале над раковиной. Он ожидал, что нечто отвратительное посмотрит на него в ответ, но не в этом дело. У него топорщились волосы длиной в два дюйма. Русый, его натуральный цвет, оттенял кожу, ставшую более бронзовой. А его глаза, которые были сначала черными, потом фиолетовыми, сейчас выглядели золотисто-карими.

«Ох, – выдохнул Калеб. – Ну тогда ладно. Эти чудеса никогда не закончатся?»

– Тебе не нравится? – спросил Викторию.

– Не нравится? – дрожащей рукой она пробежалась по его короткой стрижке. – Я в восторге. И теперь-то я вижу в тебе плохого парня.

Он выглядел как плохой парень. Он задумался над этим, потянувшись инстинктивно за ее прикосновением, надеясь, что оно станет смелее.

«Поцелуй ее, – подталкивал Калеб. – Сейчас, сейчас, сейчас! Пока настрой подходящий».

«Впервые соглашусь с этим извращугой, – сказал Джулиан. – Засоси ее до полусмерти».

Да.

Не осознавая, что делает, Эйден подался вперед, его руки легли на ее талию, притягивая к себе. Взгляд сам собой упал на ее шею, к ее пульсирующей венке. Истошный рев, похожий на тот, что он раньше слышал, сейчас внезапно прозвучал в его голове.

Виктория заметила направление его взгляда.

– Ты должен покормиться, а то будешь слишком слаб, чтобы выжить, завтра.

«Я собираюсь больше, чем просто выжить», – надеялся он.

– Ты предлагаешь?

– Н-нет, – она сглотнула, дрожь пробежалась по ее телу. – Эйден, тебе нужно перестать.

– Перестать что? Держать тебя?

«Нееет! – взвыл Калеб, и пальцы Эйдена сжались на Виктории, отчего она вздрогнула. – Я скучал по ней».

– Хватит, – рявкнул на него Эйден. – Ослабь свою хватку и дай мне минутку.

– Души? – участливо спросила она.

Он отрывисто кивнул, пропуская мимо ушей ворчание Калеба. Затем давление ослабло, и Эйден смог смягчить свое прикосновение. Калеб по-прежнему удерживал его руку на месте, и с этим что-то нужно было делать. Что именно – Эйден не знал. Кроме как найти способ отпустить души.

– И нет, – продолжила Виктория с того места, на котором они остановились. – Я не имела в виду перестать держать меня. Или это тоже. Сейчас ты меня хочешь, в следующую минуту уже нет, потом опять хочешь, как сейчас, и я не поспеваю. Я просто… Боже всевышний!