Текст книги "Закрученный (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Во-первых, я говорила тебе об этом. А во-вторых, вырванная из контекста мысль звучит хуже, чем есть на самом деле.

– Ты хочешь сказать, желание убить меня в другом контексте может быть отличной идеей?

Она заскрежетала зубами.

– Нет, но ты забываешь, насколько странным было для нас твое притяжение. Мы не знали, зачем ты призвал нас, что планировал или был ли на стороне наших врагов. Мы…

– Враги.

– Что?

– У вас не один, а много врагов. По сути, единственная раса, которая с вами не воюет – это волки, но и они сражались бы с вами, если бы не были столь верными по своей природе.

Так-так. Наконец, выдал эмоцию. Единственно, не ту, что ей хотелось. Он был разочарован, но она не понимала, почему.

– Ты понятия не имеешь, что происходило между расами на протяжении веков.

Да и откуда тебе? Ты жил в своем маленьком человеческом мирке, не подозревая о тварях, крадущихся во тьме.

– Тем не менее, я знаю, что можно создать союзы.

– С кем? Ведьмами? Они знают, что мы жаждем их крови и не можем контролировать себя в их присутствии. Они бы рассмеялись тебе в лицо, если бы ты предложил им перемирие. Так кто остается? Феи? Мы питаемся людьми, которых они считают своими детьми. Они бы уничтожили нас, если бы могли. Не забудем о фее-принце, которого ты помог убить, и принцессе-фее, которая пыталась убить тебя. Как насчет гоблинов? Это вообще бездушные существа, которых заботит только еда, которая, так случилось, является живой плотью. Нашей плотью. Мне продолжать?

– Да, – ответил он с блеском в глазах и подергиванием на губах. – Объясни мне, почему вы враждуете с другими вампирами.

– Объясни мне, почему люди враждуют с другими людьми.

Он провел языком по зубам.

– По большей части люди хотят мира.

– И поэтому до сих пор не нашли способ прийти к нему.

– Как и вампиры.

Они стояли, в тишине уставившись друг на друга. Она не могла отдышаться, боль в плече раздувала ее пыл, и возможно, делала ее раздражительнее, чем она могла быть, когда Эйден вот так спокойно излагал свою точку зрения.

– Эйден, – смягчившись, произнесла она. – Мир – прекрасная мысль. Но на этом все. А иногда это плохая мысль. Ты сдашься во имя мира, позволив моему отцу занять трон, или будешь сражаться с ним?

– Сражаться, – не колеблясь, ответил он. – Затем я начну войну, пока вампиры из других фракций не повинуются. Иначе они будут уничтожены. Поставим примеры всем в назидание, и, наконец, воцарится мир.

Любой ценой война была классическим мировоззрением Влада Цепеша, и тем, что Эйден раньше не поддерживал. К тому же, второй раз за последние пять минут Эйден говорил в точности, как ее отец. И третий за день.

Возникшая мысль напугала ее.

Частицы отца каким-то образом попали в него и теперь управляли им? Но как? Память Эйдена спуталась с памятью Виктории, не ее отца.

Если только… это были ее взгляды? Они остались вместе с парой ее воспоминаний?

Влад всегда видел в людях пищу и не более, хотя когда-то сам был человеком. Он научил своих детей смотреть на них так же. Она предполагала, что власть ударила ему в голову. Всем им. Но больше, чем мысль о превосходстве над людьми, им владела мысль о превосходстве над всеми расами. Король над королями, Бог над богами.

Мысль о мире была вторичной, дорога к миру – жестокой и ужасной.

Влад часто говорил, пусть лучше все будут уничтожены, чем пойдут против него.

После того, как она познакомилась с Эйденом и увидела, что он готов перенести за тех, кого любит, все ее мировоззрение изменилось. Влад разрушал надежды, Эйден возрождал. Влад наслаждался чужим провалом, Эйден сопереживал. Влад никогда не был доволен, Эйден находил радость во всем, в чем только мог.

В этом она завидовала ему. Не то что бы она была сейчас абсолютно против войны, но однажды она встретится с отцом лицом к лицу. Однажды она уничтожит его, иначе он никогда не позволит Эйдену править.

Влад будет бороться до последнего, а он не знает пощады.

Поэтому кому-то придется сразиться с ним, и она хотела быть этим кем-то.

Проникнув в прошлое Эйдена, она знала, насколько сильно оно подкосило его. Он причинял людям боль. Вселялся в тела, заставляя людей делать то, что хотел, а не то, во что они верили. Все, чтобы защитить себя или кого-то, о ком он переживал, да, но чувство вины не покидало его.

Ей было знакомо это чувство. Она до сих пор не понимала, что сделала с ним в те последние несколько минут в пещере, но чувство вины разрывало ее на части, оставляя болезненные открытые раны внутри.

– Задумалась?

Виктория перевела внимание на Эйдена. Неужели улыбается? Конечно, нет.

Это значило бы, что она смешит его.

– Да, прости.

– Тебе стоит… – Он напрягся, шевельнув ушами. – Кто-то идет.

Она взглянула вверх – разумеется – две девушки в черных мантиях до пят спускались вниз. Виктория хотела спросить, как он услышал их приближение, ведь она не слышала, но не захотела признаваться, что ее навыки наблюдения стали хуже.

– Мой король, – произнесла одна из девушек, когда заметила его, и остановилась на предпоследней ступеньке. Она присела в идеальном реверансе, и светлые волосы упали на плечо.

– Мой… Эйден. – Вторая девушка тоже остановилась. Ее реверанс был не столь совершенен, возможно, потому что она строила глазки Эйдену, словно он был леденцом, а у нее были отличные клыки.

Виктория знала, что ее не влекло к нему. Нет, темноволосую красотку привлекала его сила. Поэтому она бросила Виктории вызов, чтобы получить права на него.

По закону любой вампир мог бросить вызов другому, чтобы получить права на раба крови. Хотя Эйден был королем, но все же оставался человеком – или был таковым, когда вызов был брошен. И Дрейвен использовала лазейку в надежде, что возьмет на себя «заботу» о нем и станет королевой.

Они еще не сразились. Но скоро, очень скоро. Эйдену только нужно объявить, где и когда.

Виктория кипела от желания поставить Дрейвен на место – в склеп. Там и забота о близких из чувства долга, и забота о близких для смеха. Дрейвен почувствовала бы вкус последнего.

Возможно, в конце концов, Виктория была похожа на своего отца.

– Сегодня мой день рождения? Поглядите, кто решил перестать прятаться в своей комнате, – произнесла Дрейвен, едко глянув на Викторию. – Как смело с твоей стороны.

– Ты в любое время могла постучать в дверь, но ты этого не сделала. Интересно, почему.

Дрейвен сверкнула клыками.

Давай, покажи, на что способна.

– Мэдди. Дрейвен. – Эйден кивнул обеим, включаясь в «беседу» и перехватывая инициативу. И без всяких предисловий добавил: – Идите в мой тронный зал и ждите. Я хочу поговорить со всеми, кто живет здесь.

Руки Виктории сжались в кулаки. Она-то знала имена своих сестер, но не знала, что он когда-либо встречался с Мэдди Красоткой. С Дрейвен Коварной, да. Виктория вдруг захотела назвать ее Дрейвен Скоро Мучительно Сдохнущей.

Совет вампиров выбрал сучку – упс, снова злость прорезалась? – для свидания с Эйденом наравне с четырьмя другими, одной из которых была сестра Виктории Стефани. Они надеялись, что он выберет жену и одновременно усмирит матерей и отцов, которые хотели пристроить своих дочерей в королевский дом. Тогда Эйден утверждал, что ему нужна только Виктория.

Но это изменилось, как и все остальное?

– Для чего эта встреча? – спросила Дрейвен, хлопая ресницами.

– Узнаешь об этом со всеми остальными.

Пока Виктория радовалась грубому ответу, Дрейвен с трудом скрывала вспышку злости.

Справившись с собой, она уперлась в бедро и накрутила локон волос на палец.

– Можно мне встать на тронном помосте?

Жеманная корова.

Неистовость – и человечность – мысли удивила ее. По крайней мере, казалось, попытка Дрейвен соблазнить Эйдена не произвела на него впечатления, как и все остальное.

– Нет, тебе нельзя, – ответил он, а потом прямо добавил: – Можешь сесть на ступеньки у помоста. Хочу, чтобы ты была рядом.

Она бросила на Викторию самодовольный взгляд.

– Потому что я красивая, и ты не можешь отвести от меня взгляд?

Мэдди схватила ее за руку, явно пытаясь заткнуть ее, но Дрейвен отмахнулась. Она всегда была своей собственной фанаткой.

Эйден нахмурился.

– Нет. На самом деле я не доверяю тебе, ты мне не нравишься, и я хочу убедиться, что вижу твои руки. Если потянешься за оружием, станешь предателем и будешь отправлена в тюрьму.

С лица Дрейвен сошли все краски.

– Ч-что?

Так и быть, Виктория любила этого нового Эйдена.

– Мы можем переодеться перед тем, как пойдем в тронный зал, ваше величество? – спросила Мэдди мягко, и как только Эйден кивнул, утащила сестру, пока та не успела сказать еще что-нибудь.

Виктория открыла рот, захлопнула, снова открыла, но не выдавила ни слова. Она не знала, что сказать. Это было эффектно.

Просто впечатляюще.

Возвращаясь к делу, Эйден прошел к дальней стене и снял с нее призывающий золотой рог. Красивая вещица, этот рог. Чистое золото с замысловатой гравировкой в виде дракона. Верхнюю часть обвивала его голова, снизу – чешуйчатые лапы, а мундштук сворачивался в хвост. И этот мундштук он зажал между губами.

– Стой. Что ты делаешь? Не надо… – Виктория кинулась к нему, чтобы остановить, но он уже протрубил. Зычный стонущий звук гулко разнесся по всему особняку, сотрясая стены и вызывая вибрацию полов до самого основания. – …делать этого, – вяло закончила она.

Должно быть, он расценил «не надо делать этого» как «сделай это еще раз» – легко ошибиться, когда ты не слушаешь, потому что он протрубил второй раз, и стонущий звук снова прозвучал.

Содрогнувшись от ужаса, она сжала переносицу.

Наконец, вой стих, оставив после себя странную оглушающую тишину.

– Тебе не стоило делать это, – произнесла она.

– Почему?

Она опустила руку.

– Потому что я сказала?

– Почему бы не использовать рог, – продолжил он, – когда он на самом виду и ждет, что им воспользуются?

– Он на виду исключительно на экстренный случай.

– Это и есть экстренный случай.

Я не буду на него орать.

– С чего бы? – Процедила, не заорала. Молодец.

– Мне не хотелось подниматься по лестницам, звонить, писать сообщения или ждать, пока сработает сарафанное радио, чтобы проинформировать всех о собрании.

Я не ударю его. Абсолютно точно.

– Ладно, ты в курсе, что твоя лень только что сделала?

– Да, я созвал моих вампиров. Быстро и оперативно.

Может, одна пощечина не повредит.

– Да. А еще ты позвал союзников и сообщил врагам, что тебе нужна помощь. Погоди. Давай перефразирую. Ты позвал союзников моего отца и… – она понизила голос на случай, если кто-то подслушивал, – а он хочет твоей смерти, если ты не забыл, и теперь у него будет помощь. Потому что как только он покажется, а он покажется, они предложат свою поддержку ему, а не тебе.

Значит… Вернется ее брат, подумала она. Он вернется и окажет помощь отцу.

Что ей делать, если брат сразится с ее парнем?

Она терпеть не могла приказ, который изолировал ее от Сорина, и надеялась, что однажды он разыщет ее. Но ни один из них не был готов к тому, чтобы рискнуть и вызвать ярость отца. Пару раз она наблюдала за ним, за тем, как он флиртовал, а потом спокойно перекалечил вампиров, с которыми тренировался.

Вообще она думала о нем наполовину как о дерзком проказнике, наполовину как о маньяке-убийце, и до сих пор ей было интересно, что он думает о ней или что думал, если бы хотел ее узнать. Он всегда был самой надежной опорой Влада.

У Эйдена было мало шансов победить отца, но победить отца и брата? Невозможно. Единственный, кого порежут на ломтики, это Эйден.

Она поговорит с Сорином – впервые за все время, и Боже милосердный, ее тошнило от одной только мысли – и попросит его не сражаться. А как только попросит, он… она не знала, что он будет делать.

– Если это правда, – ответил Эйден, – твой отец сам проник бы сюда, чтобы использовать рог. Но он этого не сделал, значит, не хотел никого звать.

– Я… – Без возражений, он был прав. По-прежнему!

Эйден пожал плечами.

– Пусть он… и они… придут.

Что нужно сделать, чтобы выбить его из этого эмоционального оцепенения?

– Кто-то телепортируется в окружающий нас лес, кто-то приедет обычным для людей способом, но все прибудут сюда, чтобы наступить тебе на хвост.

– Знаю. И это хорошо. Я хочу разделаться со своими противниками быстро, в один наскок.

Вернулся к философии Влада – или ее, так?

– Среди тех, кто прибудет сюда, будет и мой брат.

– Знаю.

Он знал? И его это не беспокоило?

– Он умрет, как все остальные.

Нет, его не беспокоило. Она долго молча смотрела на него.

– Кто ты? – Ее Эйден никогда бы не стал планировать нечто настолько жестокое.

– Я твой король. – Его голова все склонялась ниже, пока он изучал ее. – Если только ты не решишь сейчас служить своему отцу?

– И что же? Ты и меня убьешь?

Его выражение лица стало задумчивым, как будто он в самом деле обдумывает ответ.

– Неважно, – процедила она. Этот разговор только злил ее сильнее. – Но мой брат…

– Не обсуждается. Пока Влад не наберется храбрости и не покажется, наша маленькая война не начнется. А ей нужно начаться в открытую, чтобы мы могли ее закончить. Одно без другого быть не может.

Он только что высказал еще одно ее убеждение. Сколько раз за эти годы она говорила Райли, что невозможно закончить то, что не начато? Бесчисленное. Естественно она пыталась уболтать оборотня, чтобы он разрешил ей похулиганить, а не пыталась убедить его начать военные действия. Но вот вопрос на все времена: неужели она была такой раздражающей?

– Ты. Меня. Бесишь.

Эйден пожал плечами, но за этим небрежным, равнодушным жестом она увидела слабый проблеск беспокойства. Сначала задумался, теперь беспокоился. Похоже, ему не нравилось раздражать ее. Хотелось верить.

Но эту надежду быстро смыло, когда он сказал:

– Довольно. У нас есть дела, – и пошел в тронный зал, чтобы, наконец, провести собрание.

В очередной раз Виктория обнаружила, что, как собачка, тащится за ним. И ей не нужен был Элайджа, чтобы предсказать, что случится что-то очень скверное.

Глава 7

Эйден вошел в тронный зал, босоногие шаги заглушал красный плюшевый ковер, который вел прямиком к его трону.

Ковер был соткан из черных защитных символов, и поначалу он чувствовал исходящую от них силу, хлынувшую из-под ног. С каждым шагом эта сила поднималась все выше и выше, оплетая его икры, бедра, талию. Затем живот, руки и грудь.

Он глубоко дышал, наконец-то постоянный гул в голове затих.

Сила клубилась, образуя нимб, поднимающий пряди волос, как будто он сунул пальцы в розетку.

Он испытал поразительный момент ясности. Эмоциональности. Неожиданно он стал Эйденом, а не хладнокровным королем вампиров, в которого он каким-то образом превратился. Он чувствовал. Вину, радость, раскаяние, волнение, печаль… любовь.

Он отвел руку назад, чувствуя потребность дотронуться до Виктории, хотя бы такую малость. Он знал, что она сзади, каждая его клеточка сознавала каждое ее движение, каждый вдох. Каждую прошедшую секунду.

Кратковременная пауза, вздох удивления. Ее пальцы нерешительно переплелись с его, трогательно теплые и знакомые.

– Эйден?

– Да?

Она сделала нерешительный шаг и споткнулась, наткнувшись на него. Он подхватил ее, с восторгом ощущая, как она льнет к нему.

Как кусочек паззла, который он потерял.

– Твои глаза… они нормальные. – В ее голосе звенела надежда.

Нормальные?

– Я так понимаю, это хорошо.

– Очень хорошо.

Он огляделся. Черные канделябры выстроились в ряд перед бетонными трибунами по бокам от него. Между ними находились толстые мраморные колонны.

– Не могу поверить, – произнес он, шокированный тем, что действительно находится здесь.

– Забудь об опасности, которую я создал, использовав рог. Я позвал всех сюда, чтобы доказать свою точку зрения, и это может убить их.

– Какая точка зрения?

– Мне неловко говорить. Мне… нужно сесть. – И двинулся к трону. Добравшись, он опустился вниз. Вокруг него зажглось еще больше свечей, от которых клубился дым.

Гул в голове возобновился. Через долю секунды прозвучало ворчание, в котором слышалось подчинение, но все же из-за этого более дикое и жестокое.

И точно так же поднялась вуаль эмоций, оставляя после себя обжигающий холод и палящий жар, которые не могли затмить его решимость привести своих вампиров к победе над Владом.

– Я так счастлива, что готова плакать. Так по-человечески, правда? С другой стороны, думаю, я становлюсь человечнее с каждой секундой. И это хорошо, да?

– Хорошо? – Улыбающаяся Виктория присела перед ним, положив ладони ему на бедра. – Давай вернемся в спальню и поговорим. Мы…

Медленно улыбка сошла с ее лица.

– Твои глаза, – уныло сообщила она.

– Что с ними?

– Они снова фиолетовые. Безжизненные.

Он беззаботно пожал плечами.

– У меня Чомперс в голове? – Ворчание затихло так же неожиданно, как и началось, но он знал, там было что-то… кто-то… на краю сознания, кто ждал, слушал… контролировал?

Если не Чомперс, то кто? Или… что?

Она хмуро выпрямилась.

– Нет. Он со мной.

Эйден взглянул на нее. На ней была длинная черная мантия с завязками из тонких ремешков на плечах. Пара рывков – и мантия могла бы оказаться на полу. Он пил бы из ее шеи, груди, даже бедер. Откуда бы ни захотел, если уж на то пошло.

Он схватился за золотые подлокотники трона, чтобы убедиться, что руки ведут себя должным образом. Откуда взялись эти мысли? До этого он был неспособен даже решить, нравилась ли ему эта девушка. А теперь он представлял, как раздевает и наслаждается ею?

– Ты уверена насчет Чомперса? – хрипло спросил он.

– Абсолютно. Я в татуировках от шеи до лодыжек только для того, чтобы держать его под контролем, но я все равно слышу его.

Чудо, что он не попросил доказательств.

– Давай поговорим об этом завтра, когда действие лекарств пройдет, – со вздохом продолжила она. – Хорошо?

Он смотрел на ее губы, пока она говорила. Сочные и красные, он хотел укусить их тоже.

Может, он недостаточно выпил крови из человека. Подождите. Вычеркнуть «может». Он выпил недостаточно. Иначе его рот не наполнялся бы слюной. Десна не болели бы, а мышцы не сжимались.

– Эйден?

Он чуть не вскочил с трона и не набросился на нее. Если бы не отвернулся, то набросился бы.

– Встань позади меня. – Пожалуйста.

Просьба вышла жестче, чем он рассчитывал, но не попросил прощения.

На лице ее отразился скорее шок, чем обида. Глаза сузились, она повернулась и встала рядом с ним, а не за ним.

Он чувствовал жар ее тела, тепло дыхания над собой. Тесная близость любого плана тоже вызывала затруднения.

Не успел он отослать ее, послышался женский стон, а за ним мужское ворчание. Эйден инстинктивно подтянулся за кинжалами на лодыжках.

Но их там не было.

Нестрашно. Он встал, окидывая взглядом тронный зал. Подданные еще не вошли, он слышал, как они собираются снаружи, обсуждая, чего он хочет. И как долго они…

В дальнюю левую дверь вошла парочка, слившаяся в жарком поцелуе. Парень, зашедший спиной вперед, увлек девушку за собой и прижал к колонне. Эйден увидел взлохмаченные темные волосы и футболку с разрезами вдоль ребер, свободные джинсы, мешковато сидящие на тощих бедрах. На самом деле, эти джинсы держались исключительно на ногах.

Видимо, они не слышали о собрании.

Эйден никогда не видел девушку-блондинку, но каким-то образом узнал. У нее были закрыты глаза, но он знал, что они орехового цвета. Она прикусила клыками нижнюю губу, и по подбородку потекла кровь. Определенно она питалась до того, как они затеяли это.

«Это. В его тронном зале. Без его позволения», – подхлестнул Эйден свою ярость.

Но где-то в глубине души, очень-очень глубоко, он посчитал это забавным. Может быть, даже немного позавидовал.

Похоже, Виктория только сейчас поняла, что происходит, потому что охнула. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что ее щеки мило порозовели. Исходящий от нее жар усилился, накрывая его невидимой сетью.

Он ждал, пока они закончат, парень застегнет штаны, а девушка поправит мантию. Очень похожую на ту, что носила Виктория. Длинную, темную и легко снимаемую. Не думай об этом. На счастье парочки дебаты за дверями не прекращались.

Эйден прочистил горло, усаживаясь на место.

Парень обернулся, и первое, что заметил Эйден – это идеальные проколы на шее, на месте глаз вытатуированной змеи, из которых продолжал сочиться ярко-алый нектар.

Рот снова увлажнился. Он пускает слюни?

Увидев его, девушка в ужасе охнула и упала на колени, склонив голову.

– Ваше величество, простите меня. Мне нельзя было входить без вашего позволения. Я остригу волосы, порежу кожу на ленточки и брошусь со скалы, только скажите. Я бы никогда не оскорбила вас намеренно.

– Уймись.

Кровь… на вкус…

Видимо, он напрягся или готов был встать, потому что Виктория положила руку ему на плечо и надавила. Он мог бы смахнуть ее, но не стал этого делать. Ему нравилось ощущение тяжести, пусть и небольшой. Нравилось думать, что стоит схватить ее за запястье и дернуть, и она окажется у него на коленях. Ее шея – близко, и кровь во рту.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Жажда крови слегка поутихла. Слегка, но этого было достаточно.

– Привет, Эйд, – произнес парень.

Эйден посмотрел на лицо, на которое смотрел месяцами каждый день. Грубое, со шрамами в нескольких местах.

– Сет, что ты здесь делаешь?

Сет сверкнул далекой от раскаяния улыбкой.

– Пришел повидаться с тобой. Дэн беспокоится. Все беспокоятся.

Его затопили эмоции, в основном чувство вины, но все испарилось в мгновение ока.

– Как ты нашел меня?

– Шеннон проследил за твоим другом Райли, когда тот прокрался в комнату, чтобы забрать твое барахло.

Шеннон был его соседом по комнате в «Д и М» и хорошим парнем. С хорошими навыками слежки, о которых Эйден не знал.

– Должен признать, не ожидал такого. – Сет обвел рукой комнату в готическом стиле. – Я имею в виду, вампиры? Можно сказать, быть не может?

Внимание Эйдена вернулось к девушке на коленях, ее тело тряслось от беззвучного плача.

– Хватит. Тебе позволено здесь находиться. Я позвал на собрание всех. Встань и займи свое место.

– Спасибо. Спасибо большое, ваше величество. – Она выпрямилась, пряча от него свой взгляд, и покорно попятилась.

Какая-то часть в нем получила от этого огромное удовольствие. Другая часть расстроилась.

– На тебя заявили права, как на раба крови? – спросил он Сета.

– Еще чего! Никому я не раб. – Сет смахнул невидимую пушинку с плеча. – Хотя кто-то там пытался? Да. Чувак какой-то. Пока я не упомянул, что мы с тобой близки – только пятки его и сверкали. С девчонками эффект противоположный. Сезон охоты на мое тело открыт, детка.

Близки? Как-то Сет хотел порубить его на кусочки и прибить к стенам ранчо.

– И неудивительно, что ты держал это место в секрете. Тут есть все, что захочешь – и даже больше.

– Давно ты тут? – спросила Виктория, ее голос резал острее кинжалов Эйдена. – Сколько раз тебя кусали?

Темные глаза переместились на нее. Задержались, жадно охватили с головы до ног. Эйден напрягся и заставил себя взяться за подлокотники, чтобы не сделать что-то, о чем пожалеет. То есть вырвет другу глаза.

Заскрипели петли открывающейся двери. Послышались шаги многих пар ног. Но без разговоров. Все прошло. Вампиры и рабы крови по приказу занимали свои места в рядах.

Сет оглянулся, с энтузиазмом помахал и снова перевел внимание на Эйдена.

– Я здесь недавно, – ответил он. – Но кусали меня много.

– Есть симптомы от большой потери крови? – спросил Эйден, и в то же время Виктория произнесла:

– Ты хочешь, чтобы тебя укусили?

– Что это? Национальный день допросов Сета? Никаких симптомов. Но да, я хочу, чтобы меня укусили. Кто бы мог подумать, что эти клыки могут быть приятными?

Эйден услышал, как она проглотила полный рот трескучего воздуха, значит, была озадачена и сбита с толку.

– Но у тебя глаза не затуманенные.

– Знаю, – ответил Сет. – Они просто потрясные.

– Но… – Виктория накрутила кончики волос на палец. – Почему ты не стал рабом крови и не пристрастился к укусу?

Сет пошевелил бровями.

– Может, меня еще не укусила правильная девчонка. Хочешь попробовать?

Виктория закатила глаза, а Эйден заскрежетал зубами. Флиртовать с принцессой недопустимо. Никогда.

– Дэн знает, где ты?

Сет переступил с ноги на ногу, наконец, ему неловко.

– Не совсем.

– Так ты исчез, как я? И заставил его переживать?

– Ну, не мог же я ему сказать, что нашел, так?

Комната наполнялась вампирами. Он чувствовал взгляды, их любопытство распаляло его. Более того, он чувствовал желания зверей. Они стремились к нему, хотели дотронуться до него. Скучали по нему.

– Что насчет остальных парней? – спросил он, продолжая разговор с Сетом. Он был королем и мог делать все, что ему пожелается. – Как они?

– Ну, Терри и ЭрДжей переезжают, как планировали. На следующей неделе. О, и Дэн застукал Шеннона и Райдера вместе.

– Что? – Он знал, что Шеннон – гей. Знал, что Шеннон думал… надеялся, что Райдер – гей. Но Райдер относился к Шеннону как к прокаженному с тех пор, как последний сделал попытку приударить за ним. – И?

– И Дэн отреагировал довольно круто. Сказал, что если нам нельзя ни с кем встречаться, пока мы на ранчо, то и им тоже. Они не могут оставаться наедине или нечто в том же духе.

Дэн был куда лучшим парнем, чем Эйден предполагал, а предполагал он немало.

– Ты должен вернуться.

– Нет. Ни в коем случае. Тут слишком мило. Цыпочки слетаются ко мне, как мухи на мед. – Сет поджал губы. – Я имею в виду, как медведи на мед.

Эйден не хотел знать, сколько медведей угостились парнем.

– Из-за тебя случались драки?

Грудь Сета гордо раздулась.

– Не хочу хвастаться, но… черт, если это правда, то это не хвастовство, да? Была драка. Несколько часов назад, на самом деле.

Теперь этот неудачник порабощен.

– Ты возвращаешься, и это окончательно, – сказал он, и что-то внутри – какой-то жар – подхватил слова, едва он произнес их.

Сет резко выпрямился, глаза потускнели.

– Да. Возвращаюсь назад.

Развернулся на пятках и прошел по красной ковровой дорожке без единого слова.

Ошеломительно.

– Подожди, – позвала Виктория с едва слышимой паникой в голосе.

Он продолжал идти.

– Я сказала, подожди! – закричала она.

Он по-прежнему шел.

– Эйден, останови его, – взмолилась она.

Ее отчаяние отозвалось в самом сердце, и вот он обнаружил, что повинуется ей.

– Сет, стой, – позвал он, жар все еще обволакивал слова.

Сет притормозил, но не обернулся.

– Скажи ему, пусть забудет о проведенном здесь времени. – Рука, все это время лежавшая на его плече, сильнее вцепилась ему в мышцы. – Скажи, что вампиров не существует.

– И он поверит? Так просто?

– Да.

Сомнительно. Эйден задумался, желая угодить ей, но не был уверен, откуда возникло это желание. В конце концов, он сказал:

– Сет, возвращайся к Дэну. Скажи ему, что ты нашел меня, что я жив и здоров и живу где-то, но не упоминай вампиров.

– Вернуться. Дэн. Нашел. Здоров. Никаких вампиров.

И вот тогда он понял. Сердце выбило небрежное тату на груди. Голос Вуду, так Мэри Энн называла способность вампиров внушать и манипулировать. И Эйден только что использовал его. Он не знал как, не был уверен, как долго это продлится, но, черт возьми, ему понравилось.

«Ты ненавидел, когда Виктория пользовалась Голосом Вуду».

«Ну и что, это было раньше».

«До того, как ты стал мудаком? Власть ударила тебе в голову, и если ты не будешь бороться, останешься таким навсегда».

Великолепно. Он говорил сам с собой. Не слишком замечательное развитие событий. Одна его половина ненавидела другую. С такими успехами он скоро начнет бить самого себя.

– Скажи ему, чтобы забыл о нас, – попросила Виктория. – Пожалуйста.

– Нет.

– Почему?

Потому что Эйдену мог пригодиться человек-союзник. Потому что хорошо иметь снаружи глаза и уши. Потому что он так сказал.

– Сет. Иди.

Сет ушел, оставив Эйдена наедине с вампирами. Ряды были переполнены. Море бледных лиц, мужчин и женщин.

Фальшиво улыбаясь ему, впереди стояла Дрейвен.

Лорен и Стефани, сестры Виктории, тоже были впереди. Они хмурились. Мрачные взгляды не умаляли их красоты.

Обе блондинки, одна с голубыми глазами, другая – с зелеными. Одна – воин, другая подражала людям.

Там были седовласые советники, бледнее, чем остальные, потому что жили настолько долго, что не могли выдержать солнечный свет.

Все вампиры носили черные мантии, а все рабы – белые. Черное, белое, черное, белое – перемежалось, гипнотизировало.

Под ярусами полностью в волчьем обличье выстроились оборотни, охраняя любимых вампиров и настороженно наблюдая за ним. Вампиры могли слепо следовать за ним, но оборотни – никогда. О, они будут служить королю, но ему придется заработать их симпатию.

Важно было подпитывать их симпатии, поскольку волки вырабатывали вещество, способное убить людей Эйдена.

– Я вызвал вас по двум причинам, – произнес он, не соизволив даже подняться.

Объявление было встречено тишиной.

– Во-первых, чтобы напомнить, что я жив и здоров.

Поднялся ропот. Одобрения или разочарования, он не знал и не хотел знать.

– Во-вторых, чтобы напомнить о том, что я могу. Звери, – позвал он, готовый продемонстрировать суть. – Идите ко мне.

Лица отразили разную степень ужаса. Кто-то захныкал. Кто-то застонал. Сзади донесся крик.

Над вампирами начали подниматься тени. Потом еще.

И еще. Темные крылья раскрылись, захлопали, заполняя пустоту.

Тени медленно уплотнялись, становясь монстрами из ночных кошмаров. Сформировались морды и засветились алые глаза. Массивные драконоподобные тела все росли и росли… и также уплотнялись. Появились ноги с копытами, и монстры спустились по ступеням.

Вампиры кричали и уползали. Монстры были у них внутри, но, когда они освобождались, вампиры уже не могли их контролировать. Обычно зверь шел за своим хозяином, жуя и чавкая, пока органы вампира не становились месивом под предположительно нерушимой кожей.

Но в этот раз звери восстали ради Эйдена.

Он встал, бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Виктория в безопасности – она вжалась в дальнюю стену с широкими от страха глазами. Чомперс стоял рядом, вцепившись когтями в помост и стараясь держаться подальше. Ноздри раздувались, клыки обнажились, слюни летели с каждым выдохом в сторону Виктории.

– Ко мне, – напомнил ему Эйден.

Голова монстра качнулась и их взгляды встретились. Как любимый питомец, который знает, что получит угощение, Чомперс успокоил свой нрав и отошел. Высунул язык и завилял хвостом. Эйдена окружили, слегка подталкивая и облизывая.

Чомперс подтолкнул его вперед, фыркнув один, потом второй раз. Он казался… хмурым?

– В чем дело? – спросил его Эйден.

Зверь вдохнул, фыркнул, и действительно нахмурился.

– Я пахну иначе, малой? – Как вампир?

Кивок.

– И тебе это не нравится?

Еще кивок.

Холодная сторона Эйдена обиделась. Другая его сторона, все еще глубоко погребенная, захотела это исправить.