Текст книги "Опасный миллиардер (ЛП)"

Автор книги: Джеки Эшенден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Джеки Эшендер

Опасный Миллиардер

(серия «Брать Тейт» # 1)

Аннотация:

Все в Салливане «Вэн» Тейте не так, как кажется на первый взгляд. Морской котик Вэн, поднявшись до нью-йоркской элиты, предпочитает не церемониться в своих действиях на Уолл-Стрит. Но, когда его приемный отец умирает и конкуренты по бизнесу собираются захватить его империю, Вэн должен надеть костюм, чтобы спасти компанию и защитить одну женщину, которая для него под запретом... и является объектом самых опасных желаний Вэна.

Хлоя Тейт так же амбициозна, как и великолепна. Обретя независимость, Хлоя больше не является пленницей на ранчо своего отца. Но все меняется, когда потеря отца может также означать потерю и ее жизни. Несмотря на всю свою жизненную ситуацию, Хлоя не может отрицать жгучее желание, которое она чувствует в тот момент, когда встречается взглядом с Вэном, ее богатым, жестким, приемным братом и новым главой компании ее отца. Высокий, смуглый и мускулистый, он единственный, с кем ей не стоит связываться. Но как она может устоять перед этим бойцом ВМС, когда он делает все, чтобы защитить ее?

Переведено группой Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Переводчик Юлиана

Любое копирование текста без ссылки на группу ЗАПРЕЩЕНО! Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения, предназначена для 18+

Глава Первая

Коммандер Салливан «Вэн» Тейт ненавидел многое в Нью-Йорке, но таверна «У Лео» на Ист-Виллидж не была одним из них. Особенно, когда он провел время после полудня за развиванием того, что осталось от его отца, с Бруклинского моста.

Таверна «У Лео» служила военным более полутора столетий и все здание – от темного, запятнанного дымом, низкого потолка, стен, покрытых военными фотографиями, до пыльного, грязного деревянного пола – воняло несвежим пивом, потом, многолетним сигаретным дымом и долгими ночами, проведенными в абсолютном дерьме.

Нет, Вэн мог ненавидеть Нью-Йорк, но он, блядь, любил таверну «У Лео».

Его отцу она тоже нравилась. Ной Тейт никогда не презирал свои корни в Вайоминге, каким бы богатым нефтяным магнатом он бы ни стал в конце концов, он имел трое приемных сыновей, которые решили провести поминки в его честь в военном баре и, тем самым, отдали долг тому бунтарю, жившему в нем.

Кроме того, куда еще могли пойти три морских котика, чтобы поднять бокал за своего отца в этом дерьмовом городе?

– Членососы, – пробормотал Вульф, глядя на группу пьяных морских пехотинцев, подпиравших бар. Младший брат Вэна внешне выглядел как танк и двигался как танк, он просто переезжал людей, которые вставали на его пути, и если вы были одним из них, то это было слишком плохо для вас. Вульф выпил бокал «Ерша» (виски с пивом) или четыре и рвался в бой. С другой стороны, Вульф всегда рвался в бой. Пьянство, ебля и драки были тремя любимыми развлечениями Вульфа, и если он мог объединить все три, то он был на небесах.

К сожалению для Вульфа, в баре было полно мужчин и ему ничего не оставалось, как только пить и драться, и так как он довольно тяжело воспринял смерть их отца, он жаждал и то и другое.

Но, к его сожалению, Вэн не собирался иметь дело со совсем этим дерьмом, не тогда, когда СМИ сидели у них на хвосте всю прошлую неделю. Неожиданная смерть нефтяного миллиардера была большой новостью, как ни посмотри, особенно когда эта смерть произошла при «таинственных обстоятельствах», если верить прессе. Чего они не могли делать.

Вэн и с этим дерьмом не собирался разбираться. Тело их отца, со сломанной шеей, было найдено на склоне Теневой Вершины, горы за ранчо семьи Тейтов в Вайоминге. Его лошадь также была найдена поблизости, что дало, наконец, понять Вэну и местному коронеру, что все это было несчастным случаем. Ничего загадочного.

Тем не менее, пресса любила истории и, особенно, им нравилась история братьев Тейт. Вэн мог понять почему: трое осиротевших мальчиков, усыновленных нефтяным магнатом, были предметом фантазий Холлмарка, особенно когда все трое мальчиков были незамедлительно отправлены в армию в возрасте восемнадцати лет. А теперь их отец умер? Ну, интерес был на рекордно высоком уровне, и, откровенно говоря, Вульф, ввязавшийся в драку в баре и попадание этого в прессу, было последним, чего хотел Вэн.

Теперь Вэн был главой семьи Тейт и сдерживать все это дерьмо до тех пор, пока ситуация не будет решена, было его работой.

– Нет, – сказал он Вульфу, встретившись взглядом с младшим братом, и давая понять, что точно знает, о чем думает Вульф. – Мы здесь не для драки. Мы здесь, чтобы помянуть папу.

Вульф нахмурился.

– Не припоминаю, чтобы ты был моим командиром, бро.

– Нет, но теперь я глава этой чертовой семьи и это делает меня выше, – ухмыльнулся Вэн.

– Вот, что я об этом думаю, – Вульф откинулся на спинку стула и поднял руку, словно хотел провести ею по своему темному ирокезу, при этом сложив все пальцы, кроме среднего.

– Как всегда, выразительно, – сухо пробормотал Лукас. – Ты умеешь обращаться со словами, Вульф. Я впечатлен.

Лукас, средний брат Вэна, был снайпером и одним из самых держащих все под контролем людей, которых Вэн когда-либо встречал и это, учитывая, что он и себя таковым считал, говорило о многом. Лукас был само определение терпения, но даже он не имел его много, когда речь шла об определенном способе Вульфа выражать свои эмоции, не тогда, когда Лукас предпочитал не иметь никаких эмоций вообще – что было нормально для Вэна, потому что это означало, что у него было на одного человека меньше, чтобы беспокоиться.

– Да и ты, блядь, тоже, – Вульф бросил на Лукаса воинственный взгляд, обнажив зубы в ухмылке, которой оставалось совсем немного, чтобы считаться звериным оскалом.

– Заканчивайте, – отрезал Вэн, вкалывая в свой приказ весь авторитет, который был довольно значительным. – Или ты действительно хочешь, чтобы мировые СМИ смотрели, как ты избиваешь парочку болванов?

Вульф долго смотрел на него, его странные глаза – один синий, другой зеленый – были полны агрессии. Затем он кисло оглянулся на морских пехотинцев и выпустил рваный выдох, а его стул с грохотом приземлился на все четыре ноги.

– К черту все. Вместо этого я пойду потрахаюсь.

Спасибо Богу за это. Последнее, что им было нужно, чтобы Вульф пошел в бар. Особенно после такого дня, как сегодня.

Не после того, как они развеяли пепел Ноя Тейта над Ист-Ривер на Бруклинском мосту. Ледяной дождь пропитал насквозь их парадную форму, но не это было самым тяжелым – это дерьмо, с которым у них всех не было проблем, – а тот эмоциональный урон, который и стал проблемой. Особенно для Вульфа, который был ближе всего к их отцу.

Ной Тейт был тем человеком, который дал им настоящий дом, первым, который у них когда-либо был. Он не был особенно любящим отцом, по крайней мере, для Вэна, но он был отцом для них. И даже если то, что он хотел от Вэна, было больше, чем он когда-либо мог дать, его смерть была ударом, с которым никто из них еще никогда не сталкивался.

Вся экспрессия Вульфа сошла на нет, он усмехнулся в своей обычной манере и мгновенно сменил свое настроение.

– Эй, мы можем сесть на самолет до Вегаса. Поиграть в покер, провести немного времени с дамами. И всякое подобное дерьмо, – он поднял пиво и сделал глоток. – Черт знает, что я готов сделать в увольнительном, прежде чем вернуться в Вирджинию.

Лукас покачал головой.

– Я пас. Мне нужно кое-что сделать в Нью-Йорке.

Вульф удивленно поднял брови.

– Какие еще дела?

– Не твое собачье дело, засранец, – вежливо сказал Лукас.

Вэн посмотрел на него. Его средний брат был скрытным ублюдком с тех пор, как они вернулись на ранчо Тейтов две недели назад, чтобы подготовиться к похоронам отца. Вэн пытался выяснить, что с ним происходит, но это было все равно, что пытаться открыть устрицу куском вареных спагетти – бессмысленно.

С другой стороны, может быть, это было возвращение к его старой роли старшего брата и защитника, что было бессмысленно. Никто из них больше не был мальчиком. Они были гребаными морскими котиками и каждый служил в армии больше десяти лет. Никто не нуждался в защите, не сейчас.

Тем не менее, Вэн всегда был тем, кто присматривал за двумя другими с тех пор, как они все вместе жили в доме Святой Марии для мальчиков, а старые привычки тяжело умирали.

– Хочешь нам что-нибудь рассказать? – Вэн бросил на Лукаса многозначительный взгляд. – Или только мне. Не обращай внимания на маленького ублюдка в углу.

– Пошел ты, – обиженно пробормотал Вульф.

– Нет, – серебристо-голубые глаза Лукаса ничего не выдали Вэну.

Раздраженный Вэн поставил пиво на стол. Он не мог заставить своего брата рассказать ему что-либо, если парень не хотел, но это не делало Вэна менее злым. Особенно с этим проклятым конвертом, прожигающим дыру в кармане его куртки.

Адвокат его отца вручил его ему как раз перед тем, как он сел на самолет в Нью-Йорк, после похорон, а затем развернулся и ушел без каких-либо объяснений. Только когда самолет поднялся в небо Вэн открыл его и понял, что это такое.

Последняя воля и завещание Ноя Тейта.

И это еще не все. Внутри было еще три конверта, каждый был адресован одному из сыновей Ноя.

Вэн еще не раздал конверты и не прочитал адресованное ему письмо. Он все еще пытался осознать тот факт, что его отец оставил все свое огромное состояние Вэну, включая огромную нефтегазовую империю, которую он основал.

Он должен был прочитать проклятое завещание три раза, прежде чем весь смысл дошел до него, а затем, как только это произошло, он провел остаток полета, пытаясь обуздать свою ярость, потому что снова – как оказалось и всегда, – его проклятый отец сумел оставить последнее слово за собой.

С тех пор как его отец усыновил его в возрасте восьми лет, Ной очень ясно представил себе, какова будет цель Вэна, какова будет цель всех мальчиков: защитить наследие Тейтов.

Вэн, как самый старший, был назначен наследником Ноя, и в течение многих лет это все, чем Вэн хотел быть. Он хотел усердно работать, показать старику, как он благодарен за все, что дал ему Ной. Быть таким сыном, которым Ной гордился бы.

А потом случилась Колумбия. На миссии по уничтожению секс-торговли он облажался, потерял женщину, которую должен был защищать, и, вдруг, быть наследником Ноя уже не выглядело так дерьмово. Что такое деньги по сравнению с жизнью женщины? По сравнению со всеми жизнями, которые он мог спасти, будучи морским котиком и которые он не мог спасти, будучи каким-то мудаком в костюме?

Поэтому он остался с морскими котиками вместо того, чтобы присоединиться к Ною у руля «Тейт Ойл», что бесконечно бесило Ноя и из-за чего они постоянно и жестко спорили.

Теперь, однако, Ной вернул свои позиции и была уже очередь Вэна разозлиться. И хуже всего было то, что он ничего не мог с этим поделать.

Он ненавидел этот чертов город. Ненавидел костюмы и гребаные небоскребы. И он ненавидел сидеть за столом, несмотря на то, что стол был в угловом офисе в исторически старом здании в центре Манхэттена, где размещалась нефтяная и газовая компания Тейтов.

Он предпочитал военное дело. Любил опасность и те острые ощущения, которые сопутствуют службе в армии, товарищество и преданность своей команды. В душе он был защитником, и защита людей в целом и его страны в частности была для него важнее, чем защита банковского счета Тейта.

Очевидно, его отец был не согласен с этим.

Да, хотя прошел уже день с тех пор, как Джеффри Тейлор, адвокат, вручил ему завещание, Вэн все еще был в ярости. Настолько в ярости, что у него возникло искушение бросить урну Ноя Тейта в Ист-Ривер вместо того, чтобы благоговейно развеять пепел.

– Проблемы? – одна из темно-русых бровей Лукаса приподнялась в немом вопросе.

Дерьмо. Вэн был довольно хорош в том, чтобы скрывать свои эмоции – как командир, он должен был, – но тот факт, что Лукас уловил его гнев, означал, что он не держал все под контролем, как он думал. Всегда на чеку.

Опять же, быть почти сверхъестественно наблюдательным было тем, что сделало Лукаса одним из лучших снайперов в ВМС, так что, возможно, его брат был гигантской болью в заднице.

– Нет, – сказал Вэн, копируя категорическое отрицание Лукаса ранее. – Но никто никуда не собирается и не принимает никаких решений, пока мы не закончим разбираться с делами в Нью-Йорке.

– Серьезно? – Вульф снова нахмурился. – Вы двое можете делать все, что хотите с оставшейся частью отпуска, но если мы не едем в Вегас, то я сяду на следующий рейс обратно до базы.

И это было неудивительно. Присоединение к флоту было всем, что Вульф хотел сделать, так как видел, как его старшие братья записываются туда, и у него не было других интересов вне ВМС. К несчастью для него, теперь, когда их отец умер, все изменилось.

Вэн бросил на Вульфа тяжелый взгляд, взгляд, который всегда заставлял людей его команды обосраться, если он был направлен на них.

– Ты никуда не поедешь. Не сегодня, – Вэн перевел взгляд на Лукаса. – Это и тебя касается тоже.

Вульф коротко рассмеялся.

– Господи, что за чертов бред. Кто умер и сделал тебя Богом?

– Папа, видимо, – невозмутимо ответил Вэн.

Лукас проигнорировал это и его ледяной взгляд был как лазер.

– На этот раз я согласен с этим маленьким ублюдком. Мы не твои люди, Вэн. Мы твои братья. Что означает, при всем моем уважении, что ты можешь идти к черту.

Вэн даже не вздрогнул. Каждый день он смотрел на мужчин сильнее, чем Лукас, и не собирался мириться с неподчинением. Особенно учитывая, что теперь у них были другие обязанности. Потому что не только он был назван в завещании их отца.

– Да, – сказал Вэн, пристально глядя на Вульфа и Лукаса. – Вы – мои братья. И только потому, что папа умер, это не значит, что мы перестали быть Тейтами. Мы команда и вы знаете, что это значит.

– Господи, – пробормотал Вульф. – Потом ты скажешь нам, что у нас есть миссия.

– И у нас она есть, – Вэн полез в карман пиджака, достал конверт и хлопнул им по столу перед собой.

Он все обдумывал, когда лучше всего сообщить радостную новость своим братьям. Казалось, что время пришло.

– Что за хрень? – воскликнул Вульф. – Лотерейный билет? Не хочу тебя расстраивать, Вэн, но нам не нужны лотерейные билеты.

Лукас прищурился и долго смотрел на Вэна. Потом он взглянул на конверт.

– Тихо, Вульф, – прошептал он, протягивая руку, чтобы взять конверт и открыть его. – Маленьких мальчиков можно видеть, но не слышать.

Вульф пробормотал что-то непонятное и очень грубое, но Лукас проигнорировал его, вынув и развернув письмо из конверта.

Вэн ничего не сказал. Дерьмо вот-вот попадет в вентилятор в любую секунду... сейчас.

– Иисус Христос, – Лукас резко оторвался от письма и встретился взглядом с Вэном. – Этот старый мудак…

– Да, – согласился Вэн. – У меня была почти такая же реакция.

– Что такое? – огрызнулся Вульф.

Лукас протянул ему бумагу.

– Папино завещание. Похоже, никто не собирается в Вегас в ближайшее время.

Вульф нахмурился и взял письмо. Когда он начал читать, его грубые черты ожесточились.

– Это чушь собачья, – сказал он в конце концов, отрываясь от письма и сверкая своими необычными глазами. – Это просто херня.

Не неожиданный ответ от брата, надо сказать.

Вэн пожал плечом.

– Так и есть.

– Нет, к черту все это, – Вульф швырнул письмо на стол. – Я имею в виду, это вообще законно?

– Конечно. Джеффри Тейлор дал его мне.

– Кто такой Джеффри Тейлор, черт возьми?

– Папин адвокат, – Вэн из последних сил цеплялся за свой контроль. – Старая нью-йоркская фирма, лучшая из лучших. Джеффри составил завещание лично, так что оно настолько же водонепроницаемо, как и мы.

Конечно, Вэн мог бы проверить его в другой фирме, он обдумывал и этот вариант по пути в Нью-Йорк, но затем отказался от этой идеи. Ной был очень разборчив в своих юридических сделках и, поскольку Тейлор и партнеры занимались его бизнесом с тех пор, как он начал работать в нефтяной промышленности, Вэн был уверен, что все это будет абсолютно законно.

– Мне все равно, насколько оно водонепроницаемо, – Вульф откинулся на спинку стула и скрестил руки на своей массивной мускулистой груди, нахмурив темные брови. – Я не буду сидеть ни в каком совете директоров, мать твою.

Вэн знал, что чувствовал Вульф. Он тоже не хотел быть членом совета директоров. Он не хотел быть наследником своего старика. Чего он хотел, так это возглавить свою команду в защите своей страны, защищать гражданские лица, оказавшихся на линии огня, что-то в тысячу раз более важно, чем мелкие проблемы проклятой нефтяной промышленности.

Однако воля была ясна. Ной хотел, чтобы трое его сыновей были в Совете и присматривали за наследием Тейта, и Вэн понимал, что не может отмахнуться от этого, как бы это ни мешало его собственным интересам. Это было их целью. Вся причина, по которой Ной усыновил их в первую очередь, и они были ему обязаны. Он воспитал их всех, чтобы поставить семью на первое место, и независимо от того, насколько отдаленными и напряженными стали отношения Вэна с Ноем, Вэн всегда был примером, которому следовали другие. Он всегда был лидером. Теперь он не мог уклониться от этой ответственности, независимо от своего личного мнения.

– Да, но я тоже не хочу быть членом совета директоров, мать твою, – сказал он, высказывая свои мысли. – Но нравится тебе это или нет, такова ситуация. Мы Тейты и мы держимся вместе.

Челюсть Вульфа сжалась, выражая свое несогласие. Он взглянул на Лукаса.

– А что насчет тебя? Ты не против этого дерьма?

Лукас наклонился вперед, упершись локтями в стол.

– Нет, – сказал он медленно, его тревожный, напряженный взгляд сосредоточился на Вэне. – Нет, меня это не устраивает.

Итак, они хотели поучаствовать в конкурсе на самую длинную струю? Отлично. Он тоже будет играть. У него это всегда получалось лучше, чем у этих двух членососов.

Он пристально посмотрел на Лукаса.

– Простите, – пробормотал он, прежде чем переключиться на Вульфа, – я думал, что вы, ребята, морские котики. А теперь думаю, что нет.

– Ты, придурок…, – взорвался Вульф.

Но Вэн не дал ему закончить.

– Наш отец умер. Человек, который забрал нас из того дерьмового дома и дал нам жизни, которые мы имеем сейчас. Человек, который дал нам все, – он говорил тихо, но достаточно резко, чтобы показать остальным, что он настроен серьезно. – И теперь он о чем-то просит нас, а вы ноете из-за этого?

Вульф снова сжал челюсти, играя желваками, в то время как красивые черты лица Лукаса были абсолютно невозмутимыми. Оба молчали, что было хорошо. Это означало, что они поняли, о чем говорил Вэн.

– Итак, – продолжил он, – вот, что мы собираемся сделать. Нет, нам это не нравится, но мы гребаные морские котики, так что мы сделаем шаг вперед. Мы сделаем то, о чем нас попросил папа, и сделаем это с максимальными усилиями. Понятно?

Тишина.

Вэн коротко кивнул, полез в карман пиджака и достал три конверта, которые прилагались к завещанию.

Самое время посмотреть, какие еще бомбы приготовил для них отец.

Он положил их на стол, чтобы остальные могли видеть их имена, написанные сверху.

– Что за хрень? – зарычал Вульф.

– Они были с завещанием, – объяснил Вэн, поднимая конверт, адресованный ему. – Я не знаю, что внутри. Я еще не смотрел свой. Я подумал, что мы должны сделать это вместе, – и часть его все еще не хотела открывать его, если быть честным с самим собой.

Господи, если бы это была граната, он был бы уверен, что в этих конвертах достаточно пластиковой взрывчатки, чтобы сравнять город с землей.

Секунду никто из них ничего не говорил, все смотрели на конверты, как на самодельные взрывные устройства, готовые взорваться при малейшем прикосновении.

– К черту это, – пробормотал Вульф, хватая и разрывая адресованный ему конверт, разворачивая бумагу внутри. Затем он стал абсолютно белым.

Вэн нахмурился, чувствуя, как его начинает охватывать беспокойство.

– Что случилось?

Его брат поднял глаза, взглянув сначала на Лукаса, потом на него, его глаза блестели сапфировыми и изумрудными пятнами. И вдруг он встал, с такой силой, оттолкнув стул назад, что тот ударился о стену позади него, выражение его лица было одновременно и диким, и подавленным.

– Вульф? – беспокойство Вэна усилилось. – В чем, на хрен, проблема?

Но Вульф не ответил. Вместо этого он молча повернулся и вышел из бара.

Вэн приподнялся, чтобы пойти за ним, но Лукас остановил его.

– Оставь его.

Ругаясь себе под нос, но понимая, что брат прав, Вэн снова сел на свое место. Вульфу всегда требовалось время, чтобы остыть, когда он злился, хотя Вэн не думал, что Вульф был зол. Скорее... шокирован или даже опустошен.

– Ты хоть представляешь, что там было? – спросил он, глядя на Лукаса.

Брат пожал плечами.

– Нет. Но это не значит, что я хочу открывать свой гребаный конверт.

Ни хрена.

Вэн подтолкнул конверт, адресованный Лукасу, в сторону брата.

– Ты первый.

Лукас посмотрел на него.

– А кто говорил, что мы морские котики? Ах да, это был ты.

О, Господи.

– Тогда, блядь, я его открою, – прорычал Вэн, потянувшись к своему конверту.

Но Лукас уже поднял свой и разорвал, вытащил листок бумаги и посмотрел сверху вниз. Выражение его лица не изменилось. Мгновение спустя он сложил бумагу в маленький квадрат, а затем, небольшими, точными движениями, спокойно разорвал его на маленькие кусочки.

Блядь.

Вэн уставился на него.

– Хорошие новости?

Глаза Лукаса стали очень серыми, голубой цвет исчез из них и они стали словно лед.

– Можешь считать меня директором. И, если письмо Вульфа было похожим на мое, ты также можешь и на него рассчитывать.

Беспокойство, уже бушевавшее в кишках Вэна, становилось все глубже и шире.

– Ты расскажешь мне, что написал папа?

– Открой свой конверт и потом задай мне этот вопрос еще раз.

– Хорошо.

Лукас ничего не сказал, просто смотрел на него. Вокруг его брата возникло напряжение, которого раньше не было. Как будто стоит нажать, и он рассыплется.

Вэн стиснул зубы и долго смотрел на письмо в своих руках. Наконец, он разорвал его.

Салливан, я никому не доверяю эту информацию, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, кое-что, о чем ты не должен никому рассказывать. Это насчет Хлои…

Глава Вторая

Хлоя Тейт выглянула из окна самолета, пока он медленно снижал скорость, но, так как было темно и шел дождь, все, что она могла разглядеть, это размытые огни ангара, к которому они приближались.

Она также мало что видела, когда они приземлялись, что слегка разочаровало ее. Она надеялась хотя бы мельком увидеть знаменитый горизонт Манхэттена, но там было слишком много низких облаков, так что она не видела абсолютно ничего.

Это не имело значения. Это не было экскурсией.

Она была здесь, чтобы встретиться со своим старшим приемным братом, Салливаном Тейтом.

Его электронное письмо, требующее ее присутствия, не могло прийти в худшее время, не с новым конным комплексом в процессе строительства и нуждающимся в ее постоянном контроле. И уж точно не тогда, когда она все еще пыталась справиться со своим горем по поводу безвременной и внезапной смерти отца.

Хлоя сглотнула, когда у нее внезапно перехватило горло. Нет, она не могла позволить себе думать об отце. Горе все еще было слишком тяжелым, и она не была готова снова погрузиться в него, не сейчас, не тогда, когда у нее было так много других вещей, с которыми она должна была справиться.

Например, узнать после похорон, что ранчо, которое она любила и управляла в течение последних нескольких лет, не было оставлено ей в завещании отца. На самом деле, она вообще не была названа в его завещании. Все досталось Салливану. Каждая. Проклятая. Вещь.

Гнев в перемешку с горем кипели в ней, образуя еще одну рану. Она выросла на ранчо Тейтов, провела на нем всю свою жизнь, и за последние десять лет она вложила в него все, всю себя, в землю и лошадей, которые были в ее крови, в ее костях.

Ее отец всегда обещал ей, что «Tate Oil and Gas» – к которой она не имела никакого интереса – отойдет к ее приемным братьям, а она получит ранчо.

Но, очевидно, это было еще одно обещание, которое ее отец никогда не собирался сдержать.

Вместо этого ранчо перешло к приемному брату, который не ступал на него почти восемь лет.

– Мы на месте, Мисс Тейт.

Хлоя отвела взгляд от окна и улыбнулась стюардессе, которая остановилась у ее кресла.

– Это было быстро.

Женщина улыбнулась в ответ.

– Вам понравился ваш первый полет?

– О да. Это было потрясающе.

Возможно, это было странно – никогда раньше за свои двадцать пять лет не летать на самолете, но Хлою это не волновало. Она никогда не хотела никуда уезжать, особенно когда Вайоминг и ранчо давали ей все, в чем она нуждалась. Тем не менее, этот опыт был лучше, чем она ожидала – она никогда не представляла, как прекрасно будет выглядеть Земля с воздуха.

– Ну, вы же знаете, что корпоративный самолет всегда в вашем распоряжении, – сказала стюардесса. – Сейчас я открою двери, и вы сможете выйти. Мистер Тейт будет ждать вас.

Хлоя кивнула в знак благодарности и отстегнула ремень безопасности, чувствуя, как что-то скручивается внутри нее, и это точно не нервозность. Конечно, она не видела Салливана много лет – если не считать похорон их приемного отца. Пара мимолетных взглядов в церкви на самом деле не считались, а также жесткий и неловкий разговор, который они вели на ранчо после похорон. На самом деле, она избегала его и других своих приемных братьев, насколько это было возможно. Справиться с ее собственным горем было достаточно тяжело, не говоря уже о том, чтобы быть свидетелем и их горя.

Но теперь она не могла его избегать.

Нет, к сожалению, не смогла бы, если бы хотела вернуть ранчо. И она это сделает. Это был ее дом, ее страсть, ее жизнь, и, помимо всего прочего, ранчо было единственным связующим звеном, ее и отца, теперь, когда его больше нет. Она не могла сдаться без боя. Она и сдастся.

Хлоя наклонилась и взяла свою практичную спортивную сумку, единственный багаж, который она взяла с собой, так как она не собиралась оставаться в Нью-Йорк надолго, и поставила ее на колени, чувствуя, как твердый шар на дне сумки упирается ей в колени.

Ее снежный шар, который подарил отец, когда ей было десять; она трясла его каждую ночь, наблюдая, как снежинки кружатся вокруг крошечного катка в Рокфеллер-центре; который она упаковала в порыве ярости, потому что она снова забыла, что ее отец никогда не держал своих обещаний и шар всегда ей об этом напоминал.

Она сопротивлялась желанию вынуть его и посмотреть на него сейчас, так как непонятное чувство не-нервозности раздражающе скручивало все ее внутренности.

Глупо нервничать. Все, что она собиралась сделать, это рассказать Салливану, в чем именно заключалась ее проблема с завещанием, объяснить, почему он не мог владеть им – и не то, что он будет спорить с ней, подумала она, потому что он очень хорошо знал, что значит для нее ранчо – а затем попросить отдать ей его.

Легко. Все очень просто.

А если он не отдаст его ей? Ну тогда… У нее не оставалось выбора, кроме как начать судебное разбирательство, чтобы оспорить завещание.

Она не хотела идти по этому пути, но пошла бы, если бы пришлось. Ее отец дал ей полный контроль над ранчо, возложил на нее ответственность, и она привыкла управлять им самостоятельно, ни перед кем не отчитываясь. Оно принадлежало ей. И она не собиралась стоять и слушать, что с ним делать.

Внезапно вокруг нее закружился ледяной порыв.

Ладно, похоже, пришло время выходить.

Хлоя поднялась на ноги, перекинув сумку через плечо и стиснув зубы, поборола внезапное нежелание покинуть теплый кокон корпоративного самолета Тейтов.

Заставив себя подойти к двери самолета, она мгновение постояла там, вглядываясь в темноту снаружи, ветер ловил ее волосы и раздувал их вокруг лица, а ледяные капли дождя ударяли по ее коже.

На взлетной полосе ее ждал гигантский мужчина.

Хлоя сглотнула, подавляя еще один внезапный всплеск нервозности, чтобы никто ничего не заметил.

Свет из ангара падал из-за его спины, скрывая в тени лицо, обе руки в карманах длинного черного пальто. Он был неподвижен, в противоположность тому, как ветер трепал подол его пальто, то раздувая в стороны, то обвивая вокруг его ног.

В его неподвижности было что-то опасное. Что-то угрожающее. И дело было не только в том, что он казался ростом около семи футов и сложен как Супермен. Такая неподвижность напоминала ей пум, которых она иногда видела на холмах позади ранчо. Неподвижность перед броском.

Не глупи. Ты знаешь, кто это такой.

Конечно, она знала. Это был мужчина, который приехала сюда встретить ее, ее старший приемный брат Салливан.

Хотя она никогда не считала его братом. Он был на десять лет старше ее и отправился в школу-интернат, когда ей было всего два года, а затем поступил на флот, когда ей было восемь. Так что кроме коротких визитов во время школьных каникул и когда он был в отпуске, они не воспитывались вместе.

Порыв ветра принес с собой еще больше жгучего дождя, и она встрепенулась, обхватив ледяные перила ступенек и начала спускаться. Дождь и холод не беспокоили ее сильно – зимы в Вайоминге были не лучше, чем сейчас – но по какой-то причине встреча с Салливаном довила на ее.

Ничего общего с тем огромным влечением, которое было, когда ей было шестнадцать, и тем фактом, что она злилась на него из-за того, что он не навещал ее. Нет, это не имеет к этому никакого отношения.

Нет, конечно, это не так. Эта влюбленность была старой новостью, которую она пережила много лет назад простым способом, заведя роман с Джейсоном, одним из работников ранчо. А что касается его отсутствия, то она была так занята ранчо, что почти не думала о нем.

Остановившись у подножия лестницы, Хлоя сунула замерзшие руки в карманы своей старой и поношенной кожаной куртки, сжимая холодные пальцы в кулак. Затем она медленно направилась к высокой фигуре, стоявшей на асфальте, рядом с ним ждала длинная черная машина. Его неподвижность нервировала, и с этим раздражающим светом позади него, она все еще не могла видеть его лицо.

Щурясь от дождя и ветра, запутавшегося в ее волосах, она в конце концов вытащила руку из кармана и откинула волосы назад, вытирая капли дождя и защищая глаза от света.

– Салливан?

В этот момент один из огней самолета мигнул, на секунду осветив его лицо. Высокий лоб. Резные скулы. Сильная челюсть, темная из-за черной щетины. Широкий рот в жесткой линии. Карие глаза, яркие на фоне густых черных ресниц.

Что-то сильно ударило Хлою в грудь, что было смешно, учитывая, что она видела его на похоронах своего отца всего пару недель назад. С другой стороны, эти похороны и последующие недели были чем-то вроде размытого горем пятна, так что, возможно, ее реакция не была такой уж удивительной.