Текст книги "Деликатесы Декстера"

Автор книги: Джеффри Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 35

Мы не сразу нашлись с ответом. Это был один из тех случаев, когда слова повисают в воздухе и все знают значение каждого из них по отдельности, но не сразу могут связать их, чтобы придать им тот смысл, который кажется правильным. Лифт продолжал двигаться вниз. Я поднял взгляд на Алану. Мои глаза оказались примерно на уровне ее подбородка, и мне открывался хороший обзор на ее ожерелье. Подвеска действительно представляла собой египетский крест, как я и подумал. Слегка более вытянутый, он заканчивался острием, которое вполне могло проколоть кожу. Я подумал, не заработала ли она из-за него парочку шрамов. И хотя я не разбирался в бриллиантах, этот вблизи выглядел настоящим и был очень велик.

Разумеется, Дебора, у которой не было такого вида на украшение, пришла в себя первой.

– Какого черта вы хотите этим сказать? – поинтересовалась она.

Алана посмотрела на нее сверху вниз. Разумеется, с высоты своего роста она не могла поступить иначе, но дело было не только в этом. Она смотрела на Деб снисходительно, как на что-то забавное, с таким видом, который могут напускать на себя только англичане. Наконец она ответила:

– А что бы вы хотели услышать, сержант?

Слово «сержант» прозвучало в ее устах как название какого-то занятного насекомого. Разумеется, это не могло укрыться от моей сестры. Она вспыхнула.

– Мне интересно, это такой способ развлечься? Посмотреть, как мы, маленькие людишки, будем дергаться? Это такая игра? – спросила Дебора. – За каким чертом вам говорить, будто вы знаете, где он, когда мы обе понимаем, что вы не расскажете нам?

Алану еще больше позабавили слова Деб.

– А с чего вы взяли, что я вам не расскажу?

Дебора шагнула в сторону и ударила по большой красной кнопке. Лифт дернулся и остановился, снаружи раздался звонок.

– Послушайте, – сказала Дебора, прямо в лицо – или, точнее, в шею – Алане, – у меня нет времени на идиотские игры. Есть девушка, ее жизнь в опасности, и я уверена: она у Бобби Акосты, или он по крайней мере знает, где она, и я должна ее найти до того, как с ней случится беда. Если вы знаете, где Бобби, скажите. Сейчас. Или вы отправитесь со мной в участок по обвинению в сокрытии преступления.

Алану эта угроза не впечатлила. Она улыбнулась, тряхнула головой и, наклонившись через плечо Деборы, нажала на кнопку. Лифт вновь поехал.

– Честное слово, сержант, – произнесла она, – не нужно грозить мне вашими цепями и плетками. Я с радостью все расскажу.

– Тогда хватит ходить вокруг да около.

– Джо принадлежит место, которое очень нравится Бобби, – продолжила Алана. – Это довольно большой участок – площадью больше сотни акров, – и там никто не бывает.

– Где? – спросила сквозь зубы Дебора.

– Вы слышали о «Пиратском береге»?

Дебора кивнула. Я тоже знал это место. «Пиратский берег» в свое время считался самым большим парком развлечений в южной Флориде, мы оба бывали там в детстве, и это нам очень нравилось. Конечно, тогда мы, провинциалы, не знали ничего лучшего. Только когда не в меру агрессивная мышь [30]30
  Микки-Маус.


[Закрыть]открыла свое заведение к северу от нас, мы поняли, какой банальщиной был «Пиратский берег». К подобному мнению пришло и все остальное население южной Флориды, и парк вскоре закрылся. Но у меня еще оставались воспоминания об этом месте.

– Он закрылся много лет назад, – сказал я, и Алана взглянула на меня.

– Да, – подтвердила она, – он обанкротился и много лет никому не был нужен. Джо купил его за копейки. Это очень хорошее вложение. Но он ничего с ним не сделал. Бобби любит туда ездить. Иногда он включает аттракционы для своих друзей.

– Почему вы думаете, будто он там? – спросила Деб.

Алана пожала плечами – элегантный жест, которым она в очередной раз напомнила нам наше место.

– Мне кажется, в этом есть смысл, – сказала она так, словно не была уверена, знакомо ли Деборе это слово, – там никого нет, парк расположен в стороне от города. Ему там нравится. А еще там есть старый дом сторожа, который он велел отремонтировать. – Она улыбнулась. – Думаю, он возит туда девушек.

Лифт дернулся и остановился. Двери раскрылись, и с дюжину человек начало просачиваться внутрь.

– Проводите меня до машины, – сказала Алана поверх толпы и пошла сквозь нее в полной уверенности, что люди растворятся в воздухе при ее приближении. Как ни странно, именно так и произошло.

Мы с Деборой последовали за ней. Далеко не с той же легкостью, и я, к примеру, получил локтем по ребрам от женщины средних лет, а потом вынужден был остановить дверь лифта рукой, прежде чем попал в относительно свободное пространство холла. Деб и Алана уже успели пересечь его и быстро шли в направлении крытой парковки. Мне пришлось поторопиться, чтобы нагнать их.

Я поравнялся с ними, когда они уже проходили в дверь парковки, и услышал конец вопроса, заданного Деборой в довольно раздраженном тоне:

– …предполагаете, что я вам поверю?

Алана быстро шла вперед.

– Потому, моя милая, – сказала Алана, – что Бобби ставит под угрозу все плоды моего труда.

– Труда? – переспросила Дебора. – Не слишком ли сильно сказано?

– О, уверяю вас, это тяжелый труд. С самого начала, с моей музыкальной карьеры. – Она произнесла эти слова так, будто они были названием глупой и скучной книги. – Поверьте мне, это тяжелая работа, особенно если у тебя нет таланта. – Она тепло улыбнулась Деб. – И большей частью она заключается в том, чтобы трахаться с очень неприятными людьми, разумеется. Надеюсь, вы поверите, что это не так уж легко.

– Полагаю, намного сложнее, чем выдать полиции собственного сына, – заметила Дебора.

– Приемного сына, – сказала Алана, нисколько не смутившись. Она пожала плечами и остановилась у ярко-оранжевого «феррари» со съемной крышей, стоящего под знаком «Парковка запрещена». – Мы с Бобби никогда особо не ладили, что бы Джо ни думал по этому поводу. И в любом случае, как вы тонко подметили, если с деньгами и влиянием Джо ничего не случится, Бобби спокойно уйдет из зала суда. Но если ситуация продолжит развиваться, мы можем потерять все. Тогда для Бобби настанут тяжелые времена, Джо забросит бизнес, пытаясь его вытащить, а мне придется искать себе новый источник средств к существованию. А это будет непросто – боюсь, мои лучшие времена уже прошли.

Дебора мрачно посмотрела на меня, и я тоже нахмурился. Сказанное Аланой имело смысл, особенно для того, кто не придавал значения человеческим чувствам, как я раньше. Это была работа ледяного стерильного разума, нечеловеческого, но ясного. И вполне вписывалось в известное нам об Алане. И все-таки… Что-то здесь было не так. Может быть, дело было в том, как именно она все это подавала, но, вполне вероятно, существовало и еще кое-что, чего я не мог понять, однако картина не складывалась.

– А что вы будете делать, если Джо узнает о вашем поступке? – поинтересовался я.

Она посмотрела на меня, и я понял, в чем дело. В ее глазах мелькнуло что-то темное с перепончатыми крыльями – показалось всего на секунду, прежде чем снова скрыться за завесой ледяного веселья.

– Я заставлю его простить меня, – сказала она, и уголки ее губ поднялись кверху в чудесной фальшивой улыбке. – Кроме того, он ничего не узнает. Ведь так? – Она повернулась к Деборе. – Пусть это будет наш маленький секрет, хорошо?

– Я не могу сохранить это в секрете, – ответила она, – я должна буду вызвать оперативную группу в «Пиратский берег», люди узнают.

– Тогда вы должны ехать одни, – сказала Алана, – проверить анонимное сообщение. Так это называется? Вы поедете одни, не сказав никому. А когда вернетесь с Бобби, никого не будет интересовать, как вы его нашли.

Дебора пристально посмотрела на Алану, и я был совершенно уверен: она сейчас скажет, что все это просто смешно и речи быть не может о подобном нарушении всех правил и норм, а кроме того, это слишком опасно, – но Алана усмехнулась и подняла бровь. Теперь это был уже не вопрос, а вызов. И для большей убедительности, так, чтобы даже Деб это поняла, Алана сказала:

– Вы ведь, разумеется, не боитесь одного мальчика. У вас такой миленький пистолет, в конце концов, а он совершенно безоружен.

– Дело не в этом, – попыталась возразить Деб.

Веселье покинуло лицо Аланы.

– Не в этом, – произнесла она. – Дело в том, что вы должны ехать одни, иначе поднимется большой шум и Джо узнает о моем предательстве, а я, честно говоря, не хочу рисковать. И если вы будете настаивать на том, чтобы устроить там какое-нибудь чертово сражение, я скажу Бобби и он будет в Коста-Рике раньше, чем вы сможете хоть что-нибудь предпринять.

Черные крылья еще раз показались в ее глазах, но она тут же усилием воли вернула на лицо улыбку, впрочем не слишком приятную на этот раз.

– Как там говорят? Делай по-моему, или скатертью дорожка?

Я мог придумать массу вариантов, не включавших в себя беспрекословное следование правилам, установленным Аланой. И мне совершенно не нравилась идея ехать в пустынное и опасное место и пытаться поймать там Бобби без какой-либо серьезной поддержки только на основании утверждения Аланы, будто он один и безоружен. Но, по всей видимости, Дебора была сделана из другого теста, поскольку она посмотрела Алане в глаза и кивнула.

– Хорошо, – сказала Деб, – я сделаю по-вашему. И если Бобби там, я не обязана рассказывать Джо, откуда мы это узнали.

– Прекрасно, – сказала Алана.

Она открыла дверь «феррари», скользнула на водительское сиденье и включила мотор. Для того чтобы произвести впечатление, она пару раз прибавила оборотов так, что толстые бетонные стены гаража задрожали. Она одарила нас последней улыбкой – ледяной и страшной, – и я снова увидел в ее глазах бьющиеся черные крылья. Потом она закрыла дверь, тронулась с места и с ревом исчезла.

Дебора задумчиво смотрела ей вслед, и у меня оставалось немного времени, чтобы прийти в себя после встречи с внутренним миром Аланы. Я был удивлен, поскольку не ожидал найти хищника в такой красивой шкуре. Тем не менее это соответствовало реальности. Все, что я знал об Алане, характеризовало ее как безжалостное и весьма эффективное существо. Определенно она должна была оказаться особенным человеком.

Во всяком случае, это объясняло, почему она предала Бобби Акосту. Именно так и должна поступить самка дракона, защищающая свое золотое гнездо, завоеванное в тяжкой борьбе. Одним рассчитанным ударом она обезопасила свое сокровище и избавилась от соперника. Потрясающее мастерство, моя темная половина не могла ею не восхититься.

Деб отвернулась от удаляющегося «феррари» и направилась к двери, ведущей обратно в холл.

– За дело, – бросила она через плечо.

Мы быстро прошли сквозь холл на Брискелл-авеню, не обменявшись ни словом. Дебора припарковалась на запрещенном участке, заехав на бордюр, – прекрасный образчик полицейского на парковке. Мы забрались в машину, но, несмотря на спешку, она не сразу завела мотор. Вместо этого она положила руки на руль и хмуро опустила голову.

– Что случилось? – поинтересовался я через некоторое время.

Она покачала головой.

– Что-то здесь не так.

– Думаешь, Бобби там нет? – спросил я ее.

Она состроила недовольную гримасу, не глядя на меня.

– Я просто не доверяю этой стерве.

Я ее понимал. Мое краткое знакомство с истинной сущностью миссис Акоста убеждало в том, что она станет действовать только во благо собственных интересов. Каковы могут быть последствия для окружающих, ее беспокоило меньше всего. Но втайне от мужа помочь нам поймать Бобби вполне соответствовало ее интересам.

– Не обязательно ей доверять, – сказал я, – она заботится только о себе.

– Заткнись, пожалуйста, – предложила она, и я заткнулся. Она побарабанила пальцами по рулю, пожевала губы, потерла лоб. Я пожалел об отсутствии у меня таких хороших привычек, позволяющих убить время. Мне не нравилась сама идея вдвоем ехать ловить Бобби Акосту. Он не выглядел особо опасным, но, с другой стороны, многие так же думали обо мне – и посмотрите, чем они кончили.

Бобби мог не представлять смертельной опасности, но в самой ситуации оказывалось слишком много неизвестного и зависящего от воли случая. И кроме того, будем до конца честными, я был уверен: появись я опять во главе команды спасателей, Саманта точно не станет молчать.

С другой стороны, я прекрасно осознавал: позволить Деборе идти в одиночку я не могу. Это нарушит все правила, которые я установил для себя в ходе своей безнравственной жизни. И, к собственному удивлению, я обнаружил, что Новый Декстер – отец Лили-Энн – не лишен чувства ответственности. Я испытывал желание защитить Дебору, не допустить, чтобы с ней случилась беда. И если она собирается рискнуть, я должен быть рядом.

Очень непривычное ощущение: с одной стороны, я беспокоился за Дебору и чувствовал потребность уберечь ее от опасности, а с другой – испытывал явное желание устранить из моей жизни угрозу Саманты. Обе противоположности с одинаковой силой притягивали меня к себе. Не означает ли это, что я застрял как раз посередине между Темным Декстером и Дексом-папочкой? Темный Папочка? Интересный вариант.

Дебора выдернула меня из моей задумчивости, хлопнув обеими ладонями по рулю.

– Черт. Я просто не могу ей доверять, мать ее.

Мне полегчало. Здравый смысл явно брал верх.

– Так ты не едешь? – спросил я.

Дебора покачала головой и завела мотор.

– Нет, – сказала она, – разумеется, еду. – Она тронулась с места и выехала на дорогу. – Но я не собираюсь ехать одна.

Вероятно, мне следовало намекнуть ей, поскольку я сидел рядом, что она не одна. Но машина уже мчалась с бешеной скоростью, и я начал опасаться за свою жизнь, поэтому только покрепче затянул ремень безопасности.

Глава 36

Мне всегда казалось, что люди, разговаривающие по телефону, сидя за рулем и двигаясь на большой скорости, страдают неким серьезным психическим заболеванием.

Дебора принадлежала к ним, но семья есть семья и я промолчал, когда она вытащила сотовый. Мы неслись по шоссе 1-95, и она одной рукой придерживала руль, а второй набирала номер. Судя по тому, что она нажала всего одну кнопку, он стоял на быстром наборе, и я почти сразу догадался, кому она решила позвонить. Это незамедлительно подтвердилось.

– Алло, – сказала она, – это я. Ты знаешь, где «Пиратский берег»? Да, на севере. Хорошо, встретимся у центральных ворот. Как можно быстрее. Захвати с собой какое-нибудь железо. Люблю тебя.

На свете очень мало людей, которых Дебора любит, и еще меньше тех, кому она готова в этом признаться, поэтому я абсолютно точно знал, с кем именно она разговаривала.

– Чатски встретит нас там? – спросил я.

Она кивнула, убирая телефон в чехол.

– Подмога, – произнесла она. К счастью для моего рассудка, она взялась за руль обеими руками и сосредоточилась на лавировании между машинами. До того места, где, открытые всем ветрам, покоились останки «Пиратского берега», было двадцать минут езды на север, но Дебора преодолела это расстояние за двенадцать, слетев на съезд и дорогу, ведущую к воротам парка, с такой скоростью, которая, на мой взгляд, находилась далеко за гранью разумного. Честно говоря, Чатски наверняка еще не приехал и мы могли бы двигаться намного медленнее, все равно пришлось бы торчать там черт знает сколько, но Деб не убирала ногу с педали газа до тех пор, пока не показались ворота, и только тогда затормозила и съехала на обочину.

Моей первой реакцией стало облегчение. Не столько потому, что я доехал сюда с Деб и выжил, как от того, что Роджер – пират двадцати футов ростом, которого я помнил с детства, – все еще стоял на своем посту, охраняя ворота. Большая часть когда-то покрывавшей его яркой краски стерлась. Время и погода лишили его попугая, раньше сидевшего у него на плече, и сабля оказалась наполовину обломанной. Но его повязка оставалась на месте, а в уцелевшем глазу все еще светилась злая усмешка. Я выбрался из машины и посмотрел на своего старого друга. Ребенком я всегда ощущал нечто общее между мной и Роджером. В конце концов, он был пиратом, и значит, плавал на большом корабле и резал на части всех, кого хотел. Тогда мне это казалось идеальной жизнью.

Тем не менее я испытывал странное чувство, стоя сейчас в его тени и вспоминая, каким когда-то был парк и что для меня значил пират Роджер. Мне показалось, я должен оказать ему некие почести, несмотря на его потрепанный вид. Я пристально посмотрел на него и сказал:

– Ааррргхх.

Он не ответил, но Деб бросила на меня удивленный взгляд.

Я отошел от Роджера и стал смотреть сквозь забор из сетки, окружавший парк. Солнце садилось, и в последних его лучах разглядеть можно было не много: нагромождение вывесок и аттракционов, которые я так хорошо помнил, выцветших и пришедших в негодность после стольких лет пребывания под жестоким солнцем Флориды. Надо всем возвышалась совершенно непиратского вида башня, которая когда-то называлась Главная Мачта. От нее отходило полдюжины металлических перекладин, на конце каждой из которых висел вагончик, забранный решеткой. Я никогда не понимал, какое отношение эта конструкция имеет к пиратам, сколько бы флагов на ней ни висело. Но Гарри, каждый раз, когда я его спрашивал об этом, просто гладил меня по голове и говорил, что хозяева делают на этом большие деньги, и в любом случае подниматься наверх в этом аттракционе было весело. Оттуда открывался хороший вид, и если закрыть один глаз и тихонько сказать «йо-хо-хо», становилось возможным забыть, что все сооружение выглядит таким современным.

Башня покосилась на левую сторону, и все вагончики, за исключением одного, либо отсутствовали, либо оказались разбиты. Но поскольку я не планировал сегодня забираться наверх, то счел это не важным.

С того места, где я стоял, больше ничего не было видно, но так как у меня все равно не оказалось другого занятия, кроме как ждать Чатски, я позволил тоске по прошлому пробраться в мое сердце. Интересно, есть ли до сих пор вода в канале, проходящем через парк? Раньше по нему ходило пиратское судно, гордость и радость пирата Роджера – грозный корабль «Возмездие». По обоим бортам у него торчали пушки, которые на самом деле стреляли. На берегу реки находился аттракцион, где тебя сажали в бревно и сплавляли по водопаду. За ней, в дальнем конце парка, располагалась полоса препятствий. Связь между ней и пиратами всегда оставалась для меня тайной, но Деб ее любила. Интересно, помнит ли она?

Я взглянул на сестру Она расхаживала взад и вперед перед воротами, бросая взгляды то на дорогу, то на парк. Время от времени она останавливалась и складывала руки на груди, а потом снова срывалась с места. Было ясно: она сейчас лопнет от переживаний, – и я решил, что самое время ее немного успокоить и обменяться детскими воспоминаниями. Когда она в очередной раз прошла мимо меня, я окликнул ее.

– Дебора, – сказал я, и она резко обернулась.

– Что?

– Помнишь полосу препятствий? Она тебе нравилась.

Она уставилась на меня так, будто я предложил ей спрыгнуть с башни.

– Господи Иисусе, – произнесла она, – мы здесь не для того, чтобы предаваться идиотским воспоминаниям. – Она повернулась и пошла к дальней стороне ворот.

Очевидно, мою сестру не захватили теплые воспоминания детства, как меня. И я засомневался, не становится ли она менее человечной, в то время как во мне просыпается все больше и больше человеческих черт. Но ее странная и очень человеческая задумчивость, проявлявшаяся в последнее время, говорила об обратном.

В любом случае Дебора, по-видимому, была убеждена, что проводить время скрежеща зубами и мечась, как зверь в клетке, намного веселее, чем предаваться воспоминаниям о наших детских забавах на «Пиратском берегу». Поэтому я решил дать ей вволю натоптаться и еще пять минут, пока не приехал Чатски, всматривался в темноту за забором.

Он наконец появился, припарковавшись рядом с машиной Деборы, и выбрался наружу с металлическим чемоданчиком, который положил на капот своей машины. Деб подлетела к нему и одарила его своим обычным теплым приветствием.

– Где тебя черти носили? – поинтересовалась она.

– Ну что, – сказал Чатски и потянулся, чтобы поцеловать ее, но она оттолкнула его и схватила чемоданчик. Чатски пожал плечами и кивнул мне. – Привет, приятель.

– Что ты привез? – спросила Деб.

Чатски забрал у нее чемоданчик и раскрыл его.

– Ты просила привезти железо. Я не знал, что именно тебе нужно, поэтому привез кое-что на выбор. – Он достал штурмовую винтовку со складывающимся прикладом. Лучшее от «Хеклера и Коха», – произнес он, поднимая ее и укладывая на капот. За ней он вынул пару винтовок поменьше. – Милые малыши «узи», – сказал он, тепло похлопав по одной из них стальным крюком, заменявшим ему левую руку, и достал два автоматических пистолета. – Стандартная модель, калибр девять миллиметров, девятнадцать патронов в магазине. – Он взглянул на Дебору. – Любой из них намного лучше, чем та дрянь, которую ты с собой таскаешь.

– Это папин, – сказала Дебора, но при этом взяла один из пистолетов.

Чатски пожал плечами.

– Это револьвер сорокалетней давности. Он мой ровесник, и в этом нет ничего хорошего.

Дебора вынула обойму из пистолета, передернула затвор и заглянула в патронник.

– У нас тут не высадка в чертовой Нормандии, – сказала она и вбила обойму на место, – я возьму этот.

Чатски кивнул:

– Ага, хорошо. – Он потянулся мимо нее к чемоданчику. – Возьми запасную обойму.

Дебора покачала головой.

– Если мне понадобятся еще патроны, значит, я все просрала и умерла.

– Может быть, – не стал спорить Чатски. – На что нам рассчитывать, кстати?

Деб заткнула пистолет за пояс штанов.

– Не знаю, – ответила она, – нам сказали, что он здесь один.

Чатски поднял бровь.

– Белый мужчина, двадцать два года, – объяснила она, – пять футов десять дюймов, сто пятьдесят фунтов, темные волосы. Но, ей-богу, Чатски, я не имею ни малейшего понятия, здесь ли он, действительно ли он один, и я не верю той сучке, которая дала нам эту информацию.

– Ясно. Хорошо, что ты меня позвала, – кивнул он одобрительно. – Раньше ты пошла бы одна с пугачом твоего отца.

Он повернулся ко мне.

– Деке? Я знаю, ты не любишь пушки и насилие. – Он улыбнулся и пожал плечами. – Но я не хочу, чтобы ты шел с голыми руками, приятель. – Он кивнул на небольшой арсенал, разложенный на капоте. – Как насчет знакомства с моим корешем? – сказал он, крайне неудачно пытаясь подражать Аль Капоне.

Я подошел взглянуть. Честно говоря, я и вправду не люблю пистолеты – от них слишком много шума и грязи, к тому же они портят все удовольствие, – но на этот раз я пришел не развлекаться.

– Если ты не против, я возьму второй пистолет. И запасную обойму.

Ну уж коли мне придется воспользоваться пистолетом, это действительно будет вынужденной мерой, а девятнадцать лишних пуль весят немного.

– Ага, хорошо, – согласился он. – Ты уверен, что знаешь, как им пользоваться?

Это была маленькая шутка, только между нами. Маленькая, поскольку только Чатски находил ее смешной. Он прекрасно знал, что я способен управиться с пистолетом, но я решил ему подыграть и поднял пистолет за дуло.

– Думаю, его надо держать так и целиться вот так, – сказал я.

– Отлично, – одобрил Чатски, – яйца себе не отстрели, ладно?

Он взял штурмовую винтовку и перекинул ее ремень через плечо.

– Я возьму эту маленькую красотку, и если вечер закончится высадкой в Нормандии, буду готов поговорить с фрицами. – Он взглянул на винтовку с тем же выражением теплой привязанности, с каким я смотрел на пирата Роджера; очевидно, их объединяли счастливые воспоминания.

– Чатски, – окликнула его Дебора.

Он резко повернул голову к Деб, будто она застукала его за просмотром порнухи.

– Ладно, – отозвался он, – какой у тебя план?

– В ворота. Рассредоточиться и идти в дальний конец парка, там была служебная зона. – Она взглянула на меня, и я кивнул:

– Да, я помню.

– То есть дом сторожа расположен в той стороне, – продолжила она, – и там Бобби Акоста. – Она указала пальцем на Чатски: – Ты будешь прикрывать меня справа, Декстер – слева.

– Что? – переспросил Чатски. – Ты не можешь вот так выломать дверь и проникнуть туда. Ты спятила.

– Я прикажу ему выйти. Так, чтобы он думал, будто я одна. Тогда мы посмотрим, что произойдет. Если это ловушка, вы, ребята, прикроете мне спину.

– Ага, – процедил Чатски, – но ты все равно останешься на открытом месте.

Она раздраженно отмахнулась:

– Со мной все будет в порядке. Я думаю, девушка, Саманта Альдовар, тоже там. И не пытайся прикидываться Рембо.

– Ага, – сказал он, – а что с этим парнем, Бобби? Ты хочешь взять его живым?

Дебора задержала на нем взгляд чуть дольше, чем следовало.

– Конечно, – проговорила она наконец. Прозвучало это не слишком убедительно. – Пошли. – Она развернулась и твердым шагом направилась к воротам.

Чатски посмотрел ей вслед, затем взял пару запасных обойм, сунул их в карман и забросил чемоданчик в машину.

– Пошли, приятель, – сказал он. Затем повернулся и посмотрел на меня долгим и неожиданно влажным взглядом. – Не допусти, чтобы с ней случилась беда, – произнес он, и в первый раз за все время нашего знакомства я увидел на его лице нечто похожее на человеческое чувство.

– Не допущу, – ответил я, несколько смутившись.

Он сжал мое плечо.

– Хорошо. – Он задержал на мне взгляд еще на мгновение, а затем повернулся и последовал за Деборой.

Она стояла у ворот и пыталась дотянуться сквозь сетку до замка.

– Тебе напомнить, что ты пытаешься незаконно проникнуть на территорию частного владения? – поинтересовался я.

Хотя это действительно было так, но меня куда больше волновала перспектива еще раз встретиться с Самантой и выпустить ее в мир, готовый внимать ее сенсационным историям.

Однако Деб потянула замок и он раскрылся. Она взглянула на меня.

– Замок был открыт, – произнесла она так, будто выступала на суде. – Кто-то проник в парк, вероятно, незаконно, и скорее всего с целью совершить тяжкое преступление. Мой долг вмешаться.

– Да, все так, только подожди секунду, – сказал Чатски. – Если мальчишка здесь прячется, почему замок открыт?

Я с трудом удержался от того, чтобы броситься ему на шею, и ограничился только замечанием:

– Он прав, Деб. Это ловушка.

Она нетерпеливо тряхнула головой.

– Мы знали, что скорее всего так и окажется, поэтому я и взяла с собой вас двоих.

Чатски нахмурился, но не сдвинулся с места.

– Мне это не нравится.

– Тебе это и не должно нравиться, – отрезала Деб. – Более того, тебе и не обязательно это делать.

– Я не позволю тебе пойти одной, – не уступал он, – и Декстер тоже.

При нормальном положении вещей я, вероятно, дал бы Чатски в морду за предложение в очередной раз рискнуть нежной шкурой Декстера в этой опасной ситуации. Но в данных обстоятельствах я вынужденно согласился с ним. Только на этот раз. Было очевидно: в этой авантюре должен участвовать тот, у кого есть хоть немного здравого смысла. И, окинув взглядом собравшихся, я не мог предложить на эту роль никого, кроме себя.

– Да, – согласился я, – не позволю. Кроме того, мы всегда можем вызвать подкрепление, если станет жарко.

Вероятно, я сказал именно то, чего не стоило произносить ни в коем случае. Дебора яростно посмотрела на меня, а затем подошла ко мне и остановилась в четверти дюйма от моего лица.

– Отдай мне телефон.

– Что?

– Быстро! – рявкнула она и протянула руку.

– Это совсем новый блэкберри, – попытался возразить я, но было очевидно: я либо отдам ей телефон, либо лишусь способности пользоваться рукой.

– И ты, Чатски, – сказала она, шагнув к нему. Он пожал плечами и отдал ей телефон.

– Плохая идея, детка.

– Я не хочу, чтобы кто-то из вас, идиоты, запаниковал и провалил всю затею.

Она подошла к машине, бросила телефоны, и свой тоже, на сиденье и вернулась к нам.

– Дебби, послушай, насчет телефонов, – попытался воззвать к ее разуму Чатски, но она оборвала его:

– Черт бы тебя побрал, Чатски, я должна это сделать, и я должна это сделать так, как считаю нужным, а не думать о необходимости зачитывать права и тому подобном дерьме. Если тебя это не устраивает, заткнись и иди домой, – она дернула цепь на воротах, – а я пойду внутрь, чтобы найти Саманту и поймать Бобби Акосту.

Она сорвала замок с цепи и пинком открыла ворота. Они распахнулись с душераздирающим скрипом. Дебора окинула нас огненным взглядом.

– Увидимся, – сказала она и бросилась внутрь.

– Деб. Эй, Дебби, постой, – окликнул ее Чатски.

Она уверенным шагом шла в глубь парка, не обращая на него ни малейшего внимания. Чатски вздохнул и повернулся ко мне.

– Ну ладно, парень, – сказал он, – у меня правый фланг, у тебя левый. Пошли.

И он вошел в ворота вслед за Деборой.

Вы когда-нибудь обращали внимание: сколько бы мы ни говорили о свободе, всегда оказывается, что у нас ее нет? Мало чего на свете мне хотелось меньше, чем следовать за моей сестрой в парк, где для нас явно была приготовлена ловушка, и даже если все пройдет хорошо, лучшее, на что я мог рассчитывать, – это на возможность предоставить Саманте Альдовар разрушить мою жизнь. Если бы у меня оставался выбор, я бы сейчас сел в машину Деборы и уехал в Калле-Очо, чтобы съесть стейк паломилла и запить его иробиро.

Но как и все в мире, что хорошо выглядит, свобода – всего лишь иллюзия. У меня было ее не больше, чем у человека, привязанного к электрическому стулу, которому сказали, будто он имеет полную свободу оставаться живым, пока не включат ток.

Я поднял глаза на пирата Роджера, чья улыбка внезапно показалась мне весьма гнусной.

– Хватит ухмыляться, – сказал я и последовал за моей сестрой и Чатски в парк. Он промолчал.