Текст книги "Год зеро"
Автор книги: Джефф Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)
Джефф Лонг
Год зеро
Моему отцу,
протянувшему руку в азиатской полуночи
и спасшему меня
Терпеть, любить; и так желать блаженства,
Что Солнце вспыхнет сквозь туман
И обессилеет отрава…
Перси Шелли. Освобожденный Прометей.Перевод Константина Бальмонта
Пролог
ФАЛЬШИВЫЕ АНГЕЛЫ
Иерусалим
Полет был настоящей мукой.
Пристегнутый поясным ремнем, Натан Ли Свифт сидел в чреве грузового вертолета вместе с дюжиной разносортных архангелов и пытался рассмотреть внизу то малое, что осталось после землетрясения. Города и деревни просто растворились в облаках пыли. Даже руины, в которых он работал, исчезли. Появилось новое белое пятно на карте.
Зной, духота. Горизонта нет, пески растянулись в серую дымку.
Натану Ли казалось, будто он прикован цепью к сидящему рядом гиганту – Дэвиду Оксу, профессору, у которого учился когда-то. Жутко не хотелось уезжать, а сейчас не хочется возвращаться. Стартовав с военной базы США и взяв курс точно на юг, они летели параллельно разлому [1]1
Разлом или рифт Мертвого моря отделяет Аравийскую плиту от Африканской плиты и соединяет рифт Красного моря с Восточно-Анатолийским разломом в Турции. ( Прим. ред.)
[Закрыть]. Словно колоссальный плот, соскользнувший с берега в океан, Африка отделилась от Евразии. Ничего нового в планетарном масштабе будто и не произошло. На сделанных из космоса снимках новое геологическое образование было едва заметно. Даже сквозь обшарпанные плексигласовые иллюминаторы разрушения казались совсем незначительными. Земля просто разверзла пасть, а потом захлопнула ее.
Натан Ли попытался высмотреть какие-нибудь ориентиры. Всего несколько недель назад там, внизу, он просеивал почву древнего Алеппо, предвкушая скорое окончание полевых исследований. Руины канули, а с ними и диссертация. Только любовь, скорее даже похоть, уберегла его от катастрофы. Не загляни Лидия Окс в его палатку однажды ночью пять месяцев назад, он бы погиб в песках. Выходит, случайным своим спасением он обязан плодовитой утробе младшей сестры профессора.
Она появилась в Алеппо с братом без предупреждения во время зимних каникул. Профессор решил навестить своих аспирантов и окончательно определиться с грантами, останавливаясь на пару дней то в одном, то в другом месте, а Лидия без всякой цели сопровождала его в поездке. До этого Натан Ли никогда ее не видел. Он стал для Лидии чем-то вроде случайной добычи, по крайней мере так ему показалось. Трофей пустыни. Ее гималайский скалолаз в песках. Но затем она прислала письмо из Миссури, в котором сообщала, что уже пять месяцев беременна. Десять дней назад они поженились, и все новоиспеченные родственнички трубили о его чудесном избавлении. Сказано чересчур сильно: в случившемся повинно скорее не провидение, а бюстгальтер «вандербра», полная луна и бутылочка пьянящего молодого божоле. Но сути дела это не меняло.
Натан Ли все еще не оправился от потрясения, вызванного внезапной переменой в жизни. Обручальное кольцо на его коричневом от загара пальце казалось неким странным новообразованием. Двадцать пять – такой еще молодой. Ему только предстоит найти свою судьбу, сделать имя, увидать край света… и увидать еще раз. Не то чтобы ему не нравился свой облик в зеркале: серьезный молодой человек в круглых очках, как у Джона Леннона, с крепкими плечами и негустой растительностью на груди. А вот цельности формы недоставало. Такое ощущение, будто его молекулы все еще на пути к согласию.
Может, все дело в том, что последние два года он работал в песках почти в абсолютном одиночестве. Порой Натану Ли казалось, будто следы его шагов исчезают уже через минуту, а тень постоянно меняет форму. Не исключено, впрочем, что всему виной его всю жизнь скитавшиеся родители, обретшие вечный покой столь далеко друг от друга: мать – в Кении, отец-альпинист – в Канзасе. Это обстоятельство словно раз и навсегда лишило его ориентиров. Он был волен отправиться куда глаза глядят. Стать кем угодно. А сейчас он только начинал писать докторскую диссертацию, был по уши в долгах, да еще с ребенком на подходе.
Беременность жены не вызвала у него протеста. Ведь он антрополог, к тому же с присущими только ему суевериями. Натан Ли не мог отрицать, что ребенок уже однажды спас ему жизнь. И имя будущего малыша, что называется, в самую точку: Грейс [2]2
Grace (англ.) – милость Господня, благодать, покровительство, исходящие от Бога. (Прим. перев.)
[Закрыть]. Имя это выбрала Лидия.
– А скажите-ка мне, друзья, – ворвался в его размышления голос специалиста по сносу зданий из Багдада. На голове инженера красовался серебристый защитный шлем. – Что заставило двух американских антропологов столь срочно отправиться в зону катастрофы? Да к тому же с единственным багажом – мешками для трупов? Если я правильно догадался, вы судебные эксперты?
Ящики с мешками для трупов, притянутые стропами к болтам в полу вертолета, занимали весь проход. По двадцать мешков в каждом ящике, экономичная модель – белый винил без ручек. Четырнадцать долларов штука. Мешки эти непредвиденным образом ускорили процедуру вылета. Сказка о миссии спасения была их зыбкой легендой. Окс взял это на себя. Платы за перевозку груза не потребовали, а статус лиц его сопровождающих повысили из любезности до первого класса. Более того, компания TWA задержала рейс аэропорт Хитроу – Афины, чтобы американцы успели сделать пересадку. Стюардесса с длиннющими ногами битый час просидела на подлокотнике кресла Натана Ли. Мол, она всегда старалась творить добрые дела. А они такие отважные. Настоящие гуманисты. На том и стоим, сказал ей в ответ Окс.
– Мы археологи, – ответил инженеру профессор. Его плечи, руки и фальстафовское брюхо, казалось, вот-вот разорвут футболку с этикеткой «Рэйзорбэкс» размером XXXL. Люди в этой части света по обыкновению ассоциировали гиганта с Всемирной федерацией рестлинга. Голос Окса перекрывал рев двигателя. – Университет Джорджа Вашингтона. Моя специализация – библейская археология периода правления Адриана и до него.
Эта была ложь из тех, что зовутся правдой по недосмотру или обмолвкой. До последнего семестра профессор Окс занимал пост заведующего кафедрой в университете Джорджа Вашингтона. Но сколько веревочке ни виться… Прошлое настигло его. Один из студентов подал на профессора в суд, обвинив в сексуальных домогательствах. Окс, и без того обремененный грузом сплетен о контрабанде артефактов, камнем пошел ко дну. Отсюда и Иерусалим, и новоиспеченный шурин за компанию. Натан Ли думал, что самое тошнотворное он уже преодолел. Куда там: в душе все восставало против их миссии. Будто утопающий, которого пытаешься спасти, тянет и тянет его за собой…
– Библейская археология… – Инженер уцепился за ниточку. – Проект «Год зеро»! Поиски Иисуса Христа.
Окс невозмутимо ответил:
– Некоторым образом мы связаны с проектом. Но боюсь, вы неверно понимаете его смысл. «Год зеро» основан на базе скрупулезных научных исследований. Его рождению способствовала находка свитков Мертвого моря. Смитсоновский институт и фонд Гейтса опубликовали подробный обзор и фотографии коллекции артефактов и органических материалов возрастом в две тысячи лет.
– Органических материалов, – подхватил смышленый инженер.
– Пыльца. Ткань. Кости. Мумифицированные ткани тела. – Окс пожал плечами.
– Кость и плоть, – сказал инженер. – Отлично понимаю.
– Определение «Года зеро» было абсолютно произвольным – привязка к западному летоисчислению.
– Случайный выбор. – Инженер снисходительно улыбнулся. – Святые земли на заре христианства.
Как истинный левантийский мусульманин, он был смущен. Крестоносцы так и не успокоились. На этот раз Запад вооружился кайлами и мастерками.
– Дата дразнит и притягивает воображение широкой публики, – сказал Окс. – А также фондовых агентств. Отбросив все связанные с нею дискуссии и предрассудки, мы всего лишь заблаговременно собираем факты. К сожалению, нет предела человеческому воображению. В результате появилась вся эта чушь о поисках исторического Иисуса.
– Чушь?
– Судите сами. Истинные верующие отрицают «кости Христа» как явное противоречие и логическую несообразность. Коль тело вознеслось на небеса – какие уж тут останки? Что касается атеистов – им все равно.
Кстати, несмотря на обширные научные познания Лидии и ее брата, корни клана Оксов уходили к пятидесятникам со всеми их трясками, «говорением на иноязыках» и прочим. Натан Ли не ведал, насколько глубоко. Неудивительно, что об аборте и речи быть не могло. Свадьба в Миссури была словно отзвук Гражданской войны Севера и Юга: кружева, черное сукно с шелковистой отделкой и недожаренные кости.
– А вы из каких будете, сэр? – поинтересовался инженер. – Верующий, который не верит, или атеист, которому все равно?
Окс увернулся, не желая отвечать:
– Спросите лучше моего студента. Он вообще утверждает, что Иисус – колбаса.
Черные брови инженера взметнулись к козырьку каски в поддельном изумлении. Он явно забавлялся.
Натан Ли обронил на арабском:
– Иногда язык мой – враг мой…
– Колбаса… Однако! Вот так образ.
– Человеческая кожа, – пояснил Окс, – битком набитая мифами и пророчествами.
Инженеру сравнение явно понравилось.
– И тем не менее вы оба решили посвятить себя «Году зеро»?
– Профессор периодически берет меня с собой, – сказал Натан Ли. – В фокусе моей докторской северная Сирия седьмого века. Я выясняю причины исчезновения римских семейств из так называемых мертвых городов [3]3
Мертвыми городами в Сирии называют руины позднеантичных городских поселений на северо-западе страны. (Прим. ред.)
[Закрыть]. Римляне долго жили и процветали там. Имели виллы с мозаичными полами и окнами с видом на оазисы. И совершенно неожиданно люди исчезли.
– Может, война? – спросил инженер.
– Нет ни следов насилия, ни слоев пепла.
Инженер показал на ландшафт за иллюминатором.
– Землетрясение?
– Виллы остались нетронутыми. Пастухи держат в них коз.
– Что ж тогда стряслось?
– Да может, сущий пустяк. Сбой в жизненном ритме. Неурожай. Ирригационный канал, например, разрушился, пришла слишком холодная зима или засушливое лето. Нашествие насекомых или появление крысы с блохами – разносчиками какого-нибудь экзотического гриппа. Цивилизации так хрупки.
Кто-то по ту сторону прохода крикнул: «Дамаск!», и все повернулись к иллюминаторам. Никакой разницы с Халебом [4]4
Арабское название Алеппо. (Прим. перев.)
[Закрыть], Хомсом и другими городами по маршруту. Если глядеть с высоты полета, думал Натан Ли, и не брать в расчет внешнее кольцо лагерей беженцев, можно предположить, что город вымер на века. Он напоминал тысячу других левантийских телей [5]5
Тель – курган, холм. (Прим. перев.)
[Закрыть]: еще одна такая же серая куча истории и праха.
– Аллах иррахамхум, – провозгласил один из иракских медиков. – Да смилуется над ними Всевышний.
Дамаск остался позади. Инженер возобновил разговор.
– А почему летите сейчас, когда катастрофа еще так свежа в памяти? – спросил он. – И почему в Иерусалим?
Натан Ли отвел глаза в сторону.
– Ужасная правда, – торжественно объявил Окс, – в благоприятном для нас стечении обстоятельств. В вывернутом наизнанку городе прошлое как на ладони. Мы, в некотором смысле, едем проводить вскрытия.
– То есть работать с останками? – спросил инженер. – Это же очень опасно. Повторные сейсмические толчки. Вспышка заболевания. Прошло всего-то семь дней. Собаки там сейчас совсем осатанели. И опасно будет до тех пор, пока специалисты не сровняют все с землей.
– Именно поэтому мы и торопимся туда, – сказал Окс. – До того, как вы управитесь.
Инженер принял это за комплимент.
– Понятно, – сказал он. – А мешки для трупов?
– Наш скромный подарок, – ответил Окс.
– Но вам не стоит чувствовать себя виноватым, – сказал инженер Натану Ли.
– Виноватым?
– Это у вас на лице.
– Да не обращайте на него внимания, – посоветовал Окс.
Но инженер был добрая душа и проникся симпатией к Натану Ли. Он показал жестом на остальных пассажиров:
– Каждый из нас обладает определенными способностями. Одни едут кормить людей, другие лечить, третьи позаботятся о мертвых. Я еду довершить разрушения с помощью бульдозеров и пластичных взрывчатых веществ, дабы ускорить начало возрождения города. А вы – чтобы отыскать некий смысл в древних останках. Будьте тверды, юноша. Великая любовь нужна, чтобы понять суть мщения Божьего.
Натан Ли не нашелся, что ответить.
– Спасибо, – проговорил он.
По мере приближения к Израилю условия полета изменились. Мощные потоки теплого воздуха поднимались над песками пустыни. Пилоты тщетно пытались уклониться от самых опасных. Винты разрубали лопастями потоки, которые вновь и вновь врезались в корпус машины. Вертолет трясся и взбрыкивал, временами жутко кренясь. Далеко внизу вздымались спонтанные смерчи, вычерчивая на песке таинственные иероглифы.
В поиске спутной струи [6]6
Спутная струя – воздушный поток за винтом. (Прим. ред.)
[Закрыть]среди течений восходящего воздуха пилоты попытались уйти в сторону – бесполезно. Потоки то подбрасывали машину к солнцу, то швыряли ее вниз, так что приходилось с огромным трудом вновь набирать высоту. Надежно пристегнутые пассажиры тяжко страдали от жестокого приветствия Святой земли. Окса стошнило на пол. Натан Ли не проявил сострадания. Черт их сюда принес. Это была идея Окса. Вскоре пол стал скользким от содержимого измученных желудков.
Натан Ли поправил дужку очков на переносице и прикрыл глаза. Он думал о Грейс. Тошнота отпустила. На кого она будет похожа? Внешне – на золотоволосую Лидию, молил он. Себя он не считал привлекательным мужчиной. Лицо тонкое, глаза узкие. До сих пор он ломал голову, с чего вдруг в ту ночь Лидия выбрала его палатку. Вероятно, все дело в полной луне, а может, она просто хотела добавить кочевника к своей коллекции. Даже среди чудаков-антропологов, расположившихся на ночлег в палатках, Натан Ли пользовался дурной славой, оттого что любил разделывать убитую на охоте дичь неолитическими кремнями.
Натан Ли очень надеялся: их дочь что-то возьмет для баланса и от него. Немного чугуна, чтобы умерить ртуть Лидии – ее язвительность. Медовый месяц закончился. Его пылкая в пустынных ландшафтах романтическая возлюбленная оказалась женщиной холодной и вполне современной. Выяснилось, что ей для существования постоянно требуется 110 вольт – то для фена, то для зарядки мобильника. Брачная ночь была посвящена дискуссии на денежную тему. Она выбрала MBA [7]7
Master of Business Administration – программа обучения менеджеров. (Прим. перев.)
[Закрыть]. Он выбрал… Иерусалим.
Наконец они достигли Голанских высот, оставив позади восходящие потоки пустынного зноя. Но как только нырнули в широкую и длинную котловину рифта Мертвого моря, Натан Ли понял, что разрушения – еще только начало. Любой школьник знал из телерепортажей, что землетрясением было высвобождено 800 000 мегатонн энергии, в 1600 раз больше, чем мощность ядерных взрывов за все военные и мирные времена, вместе взятые. Удары цунами стерли сектор Газа. Как древняя Александрия, Тель-Авив лежал под толщей средиземноморских вод. Галилейское море ушло, переполнив реку Иордан. Дно Мертвого моря опустилось на пятьдесят футов. Его разлив остановился на полпути к заливу Акаба.
Грузовой отсек вертолета не был оборудован кондиционером. Между стен из грубого известняка они постепенно опустились ниже уровня моря. Справа и слева дороги и тропы обрывались прямо в воздухе. В этих краях была весна. Деревья зазеленели. Ягнята жались к матерям. Наконец машина повернула на запад и взмыла ввысь, выбираясь из ущелья.
Перед ними распахнулись руины Иерусалима. В отличие от городов Сирии, он еще корчился в предсмертной агонии. Чернильный смог завис над развалинами. В местах, где перебило газопровод, столбы пламени пронзали небо.
Окс, ликуя, хлопнул огромной, как у медведя, лапой по колену своего спутника. А Натан Ли пребывал в шоке.
– Харам, – пробормотал молодой человек.
В этой части света это выражение было в ходу. «Запретный» или «печальный». В обыденном употреблении оно означало могилу.
Инженер услышал его. Их глаза встретились. Что-то побудило его благословить юношу.
– Да останется там ваше сердце чистым.
Натан Ли отвернулся.
Подавая световые сигналы, вертолет скользил вдоль внешней границы разрушенного города. Белые палатки под ними вспыхивали красными крестами и полумесяцами. Крыши из нежно-голубого ооновского пластика трепетали от потоков воздуха, гонимого лопастями.
Совершенно неожиданно машина нырнула к земле. Окс вцепился Натану Ли в руку. Они жестко сели на брюхо близ южной вершины Масличной горы.
Никто не встречал их. «Самаритяне» буднично выгрузились в ослепительный зной. Дорога бежала поверх города. Иерусалим едва виделся за пеленой черного нефтяного дыма. Израильские коммандос в камуфляже для пустыни и беретах поднялись из желтой пыли сопроводить их в лагерь 23.
Выгрузили ящики с мешками для трупов. Окс открыл один, вытащил несколько мешков и, бросив ящики на дороге, повел Натана Ли прочь от их троянского коня. Трюк удался. Они в игре.
Пока Окс преодолевал во сне десинхроз, Натан Ли бродил по обширному лагерю, пытаясь сориентироваться, охотясь за слухами, впитывая информацию. До заката оставалось несколько часов.
Шесть дней назад здесь не было никакого лагеря 23. Нынче он бесформенно разросся, наползая на склоны Масличной горы, палестинского сборного пункта. До землетрясения местные ездили по извилистой дороге, чтобы выбрать место для пикника и заодно полюбоваться с высоты на город. Теперь же 55 000 призраков остались в развалинах, окутанных пеленой зловещего черного дыма. Те, кто уцелел, никак не могли отмыться, припорошенные белой цементной пылью. Их глаза приобрели кроваво-красный оттенок от содержащейся в цементе извести. Плач тысяч людей напоминал звон цикад. «О Аллах, Аллах, Аллах», – стенали они. Женщины выли.
Они протягивали грязные руки. Натан Ли старался не встречаться с ними глазами. Он был на грани отчаяния. Ему нечего дать им. Некоторые скоро умрут. Под ногами хлюпала жидкая грязь. Не от дождя – от нечистот. Вот-вот могла разразиться холера. Все гуманитарные работники пророчили это.
Натан Ли позаимствовал две каски у бригады тощих «крысиных» поисковиков [8]8
То есть поисковики с дрессированными крысами, обученными поиску людей в завалах. (Прим. перев.)
[Закрыть]из Западной Виргинии. Парни выглядели изможденными. У одного из них сломанная рука покоилась в пластиковой лангете. Эти ребята вели отсчет времени не календарными днями, а часами: для них он начался в момент первого сейсмического удара, 171 час назад. Их опыт свидетельствовал, что через сорок восемь часов после катастрофы шансы обнаружить живых испарялись. Их работа здесь окончена. Они уезжали. Натан Ли спросил, что бы они им посоветовали.
– Не ходите вниз, – сказал один. – Стоит ли дразнить богов…
Он презрительно цедил, как бывалый солдат в разговоре с салагой. Мол, если вам здесь не место, то и нечего было сюда соваться.
Его партнер добавил:
– А как насчет львов? Вас предупредили о львах?
– Вы серьезно? – спросил Натан Ли.
Видимо, местная легенда. Здесь скорее драконы.
Парень сплюнул:
– Из зоопарка.
– В Армянском квартале нашли тело, – сказал первый. – Разорвано в клочья. Одной ноги нет. Это значит, нас распробовали. Теперь они людоеды.
На закате дым окрасился в цвет бронзы.
Натан Ли нашел Окса в палатке на койке по пояс голым. Небось, видел во сне себя – молодого полузащитника, поднимавшего в жиме лежа 400 фунтов. Адонис на стероидах. Натан Ли опустил взгляд на бесформенную глыбу с большим пивным животом. Бусинки пота блестели в волосах на груди цвета соли с перцем.
– Подъем, – сказал Натан Ли.
Окс издал стон. Брезент и дерево скрипели, когда он поднимался с койки.
– Мы совершили ошибку, – сказал Натан Ли. – Здесь слишком опасно. И комендантский час от заката до рассвета. Стреляют на поражение.
– Да погоди ты… – прорычал Окс.
– Это зона военных действий. Никто ни за что не отвечает. Все готовы друг другу глотку перегрызть. Хамас, и Хезболла, и АЮЛ [9]9
Армия Южного Ливана. (Прим. перев.)
[Закрыть], и армия Израиля, и милиция кибуцев.
Окс сердито глянул на него.
– Привыкай, пострел. А чего ты ждал? Девять и одна десятая по шкале Рихтера. Отсюда до Стамбула сплошной «омлет».
– Не нравится мне это.
– А кому нравится?
Окс покрутил головой из стороны в сторону, как разогревающийся боксер. Позвонки хрустели.
– Завтра в это время будем уже на пути домой. Считай, что это стартовый вклад в фонд колледжа. Для обучения твоей будущей дочки, – добавил он, – а не тебя, конечно. Пора выходить за пределы своих академических амбиций.
Еще не рожденный ребенок сделался заложником Окса. Натан Ли не знал, как положить этому конец. Тайный сговор брата с сестрой все больше пугал его.
– Да я-то вам не нужен, – резко бросил он.
– Еще как нужен, – сказал Окс. – Не забивай себе голову. Ты молод и амбициозен. Не дури. Мы же в одной команде, малыш.
– Это не «матч футбольной чаши» [10]10
Ежегодная футбольная встреча между лучшими университетскими командами региона. (Прим. ред.)
[Закрыть], – возразил Натан Ли. – Мы посягаем на саму историю. На ее легенды. Каждый наш шаг может изменить важнейшие исторические факты, внести сумятицу в религиозные доктрины. Неизвестно, какого джинна мы выпустим из бутылки.
– С каких это пор ты обрел Бога? Так или иначе, у тебя есть обязанности.
– Вы же сами говорили мне о неприкосновенности раскопок.
– Когда это было.
– Вы хотите отомстить мне, – сказал Натан Ли.
– Я просто хочу денег, – парировал Окс. – А ты, Натан Ли, похоже, заскучал тут.
Они вошли в палатку-столовую, едва не до отказа набитую спасателями, пребывающими в различных стадиях изнурения. Стоял вавилонский гомон. Спасателей кормили лучше, чем спасенных. Вместо белковых батончиков и бутылок с водой им предлагались тушеная баранина с рисом, кускус и сласти. Окс прямиком направился за порцией кофеина.
Натан Ли выбрался наружу с бумажной тарелкой и уселся на землю. Окс нашел его.
– Хорош метаться. Или да, или нет.
Натан Ли не сказал ни «да», ни «нет». Именно это Оксу и требовалось.
Они оставили лагерь 23, когда всходила луна.
Их амуницию составили марлевые маски, нагрудники с символикой Красного Креста, шлемы и ботинки для джунглей эпохи войны во Вьетнаме. Каблуки подбиты железными пластинами для защиты от острых кольев ям-ловушек. Окс когда-то обнаружил эту обувь на окраине Джорджтауна, в магазине, торгующем излишками армейского имущества.
Теоретически лагеря были закрыты в темное время суток. Однако Натан Ли узнал, что, несмотря на колючую проволоку, мешки с песком и свирепых израильских парашютистов-десантников на входе, задней стены у лагеря 23 просто не существовало. Ворота были показухой. Натан Ли и Окс преспокойно отправились вниз по склону, и лагерь растворился в темноте за спиной.
«Солнечные» прожекторы, дизель-генераторы и очереди за едой остались позади. На темных окраинах им то и дело встречались сумасшедшие и умирающие. Примерно таким Натан Ли представлял себе последний круг ада.
Пологий склон горы пересекали террасы. Натан Ли шел первым. Каски были с фонарями, но их пока не включали. Ему припомнились восхождения в Гималаях и еще раньше – на Монблан, с отцом. Альпинисты называют это высокогорным стартом. Подъем начинается, пока гора еще спит. При этом пробуждаются незнакомые доселе чувства: обостренный слух, способность видеть в темноте, ощутить малейшее движение под ногами. Окружающее теряет границы, разбегаясь от тебя вширь. Суставы земли похрустывают в глубине, как косточки. Подземный мир пульсирует у тебя под кожей. Вот и этой ночью так же. Тяжелые шаги Окса гулко бухают по земле. Кажется, даже звезды вздрагивают.
Натан Ли поднял голову. Над полоской смога нависла белая глыба выползшей из-за далекой пустыни луны. Впервые он видел ее такой огромной и отчетливой.
– Не беги, – просипел Окс.
Натан Ли слышал, как профессор с трудом догоняет его. Это под горку-то. Плохо дело. Ночь еще только началась. Окс дышал как загнанная лошадь. Натан Ли не стал дожидаться его, стараясь при этом не уходить слишком далеко.
Спуск продолжился с выключенными фонарями: Натан Ли по-прежнему шел впереди, Окс неуклюже ковылял следом. Он начал спотыкаться, затем потребовал передышки. Натан Ли вынудил его просить трижды и лишь тогда остановился. Окс нагнал его, сел на камень и принялся клясть поврежденные при игре в футбол колени и заданный Натаном Ли темп.
– Пытаешься вымотать меня. Не выйдет.
Они двинулись дальше – вниз, через рощицы фиговых и фисташковых деревьев: на них виднелись россыпи набухших бутонов. Ветки олив казались замерзшими, словно скрюченными судорогами. Сквозь марлевую маску Натан Ли ощущал аромат цветов, поблескивавших, как украшения рождественской елки. Но запах этот не заглушал смрад гниющего мяса даже на таком расстоянии.
Они вошли в облако дыма от горящей нефти. Луна будто съежилась, окрасившись в коричневый цвет. Еще ниже они пересекли христианское кладбище с поваленными надгробиями и крестами. Добрались до нижней части черного облака, и перед ними выросли очертания Старого города.
Завеса облака скрывала другой мир. Зеленые и оранжевые сполохи перечеркивали низкое небо и, стремительно пронзая снизу вверх черный смог, медленно опадали из небесной темени. Ночью языки пламени походили на библейские огненные колонны. Натан Ли оглянулся на Окса: его белая маска почернела от копоти, а сам он стал похож на гиену, рыскающую на пепелище.
Вечный город Иерусалим лежал раздавленный и бездыханный. Строили его на склоне холма, поэтому Натану Ли и Оксу были видны за городскими стенами лишь верхние кварталы. С первого взгляда Иерусалим казался расплавленным – неким единым бесформенным пятном. Затем Натан Ли стал различать в руинах отдельные составляющие города. Там, где раньше были улицы, тянулись освещенные мелькающим светом артерии. Древние силы зла пришли в движение. То здесь, то там меж расплющенных жилых домов выгибались ленточки трассирующих пуль. Каждый был сам за себя – милиция, сектанты, мятежники, грабители.
Натану Ли стало страшно. Это совсем не напоминало контролируемый выброс адреналина во время долгого восхождения на скалу или ледник. Нечто куда более коварное и всепоглощающее. И было в нынешней ночи еще одно очень важное для него отличие: он скоро станет отцом. Его жизнь выросла в цене.
А в отдалении, словно паря над неровной линией горизонта, как ни в чем не бывало поднимался Купол Скалы. Вид мечети завораживал. Странное дело: как правило, при землетрясениях в очень старых городах современные сооружения рушатся, а древние здания остаются невредимыми. Примерами тому могут служить Национальный кафедральный собор в Мехико и храм Святой Софии в Стамбуле. И вот теперь – мечеть на вершине Храмовой горы. Купол тускло отражал вспышки света, будто упавшая на землю золотая луна.
Они спустились в Кедронскую долину, преодолели подъем и достигли основания нависшей над ними стены. Окс похлопал ладонью по огромным квадратным блокам известняка.
– Мы на месте, – проговорил он. – Чувствуешь?
Вдоль стены они дошли до ее южной оконечности, повернули к западу, обходя стороной очаги наиболее напряженной стрельбы. За стенами мусульманского и еврейского кварталов что-то беспрестанно грохотало. Там без устали, с боями люди шли прямиком к своему Армагеддону. Над головой, злобно шипя, летели с Храмовой горы пули и шрапнель.
Через двадцать минут Натан Ли и Окс вышли к разрушенному монастырю. Пройдя еще немного, они достигли его южной оконечности и взяли вправо вдоль древней византийской стены.
Разрушение пригородов было сокрушительным. Распотрошенные остовы высотных зданий кренились над могильными курганами обломков. Бульдозеры еще не достигли этих районов города. Ни одной целой улицы не осталось. Натан Ли шел по едва различимой дорожке, петлявшей меж гор обломков. Эта тропа, протоптанная то ли ногами людей, то ли лапами животных, едва заметно светилась.
Через арку Яффских ворот они вошли в Старый город и первым делом избавились от своей маскировки. За этими стенами спасатели – всего лишь соблазн для снайперов. На землю полетели нагрудные знаки Красного Креста и маски. Окс заранее предусмотрительно размалевал лицо камуфляжной краской.
Недавно возникшие руины сменились древними. Среди развалин вились тропки, убегая вперед и возвращаясь, предлагая на выбор путнику множество ответвлений. Окс хоть порой и высказывал свое мнение, но всякий раз полагался на интуицию своего спутника.
Натан Ли чувствовал себя как дома. Он следовал своей теории: в незнакомом месте нельзя заблудиться – можно лишь найти дорогу. Люди, родившиеся и выросшие здесь, изначально привязаны к знакомым уличным углам, фасадам магазинов и домов. У него таких ориентиров не было. Для них же, как и повсюду в мире, современном или древнем, руины остаются родным городом. Ключ – в твоей голове. «Начни сначала…» Этому трюку обучил его отец – горный проводник.
Остальное Натан Ли унаследовал от матери, приматолога. В отличие от братьев и сестер, он вырос в стае павианов в естественных условиях – на воле. «Если хочешь познать что-то, – говорила мама, – загляни внутрь». Она и ее муж-скалолаз были типичными представителями своего поколения – одержимыми страстью к перемене мест, всегда имевшими наготове изречение из дзен и абсолютно реалистично смотревшими на жизнь. Отец и мать научили его различать в мире большом миры малые.
Окс то и дело спотыкался. Их ноги цеплялись за телефонные провода и клетчатые куфии. Глыбы известняка шатались под ногами. Профессор дважды едва не проткнул себя торчащими прутьями арматуры и обломком медной трубы. Ему, как видно, были необходимы более частые передышки.
Они шли мимо нового и старого. Рядом с раздавленной «тойотой» лежали останки лошади, обглоданные хищниками. Минареты преграждали путь, как поваленные космические корабли. Пяти– и шестиэтажные дома рухнули в провалы, и Натан Ли очутился словно в рощице телевизионных антенн, некогда установленных на крышах.
Из теней вдруг возникла старушка, напугав их до смерти. В этот момент Натан Ли впервые увидел у Окса оружие – дешевый карманный пистолет. Профессор направил его на женщину. Та обругала их на русском и убралась прочь.
– Откуда это у вас? – спросил Натан Ли шепотом.
– Не надо было отпускать ее, – сказал Окс. – Она нас выдаст.
– Да она ж сумасшедшая. Вы видели ее глаза?
– Ты водишь нас кругами, – прорычал Окс.
С пониженным содержанием сахара в крови, еще не оправившийся после многочасового перелета, он становился опасным.
Натан Ли поднял руку, призывая к молчанию.
Окс оттолкнул его, и тут сам услышал или почувствовал.
Натан Ли ощутил под ногами колебания почвы. Руины подрагивали: кто-то приближался – патруль, бандиты или милиция. Убийцы. Ночные ангелы.
Натан Ли не стал ждать, когда они подойдут ближе. Он бросился вверх по куче обломков, от одной лунной тени к другой. Окс – за ним, хрипя и оскальзываясь. Натан Ли видел серебристую игрушку, пистолет в его кулаке. Забравшись на вершину кучи, молодой человек остановился.
Внизу виднелся храм Гроба Господня. Они добрались до христианского квартала.
Натан Ли бывал здесь и раньше. Это место буквально пронизано историей. Гробницы крестоносцев теснятся вокруг церквей в византийском стиле, построенных на развалинах римского храма Венеры. Здесь буквально под одной крышей находятся легендарные вехи гибели Иисуса – от Голгофы до гробницы его Воскрешения. Кое-какие из зданий остались нетронутыми, сохранились даже маленькие кресты на куполах соборов.
