Текст книги "Год зеро"
Автор книги: Джефф Лонг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)
– Ладно, – сдалась Миранда. – Поговорю с ним. Только сначала закончу свои дела.
– Я помешал вам?
– Полчаса, капитан.
Он вышел, прикрыв за собой дверь.
Миранда хотела завершить отчет по аналитике, но маленькая обнаженная красавица и «Флора Гималаев» то и дело отвлекали ее. Статуэтка была изумительной: бесстыдной и странной, с идеально правильными пропорциями. Интересно, он сам ее изваял? А вдруг статуэтка – часть залога или была украдена? И книга… Пригоршня волшебных сказок, полных намеков.
Вскоре постучал в дверь капитан, вернувшийся с посетителем. От развеселого тона Иноута не осталось и следа. Капитан был строг и официален, не позволив вошедшему приблизиться к столу Миранды. Руки незнакомца были в гибких наручниках. Плечи широкие: в лучшие времена он явно весил фунтов на тридцать-сорок больше. На нем была поношенная, но относительно белая рубашка. Он хромал. Замотанную скотчем оправу с фотографии где-то поменял на толстую роговую – эти очки, похоже, не годились ему по диоптриям: он постоянно щурился, пытаясь сфокусировать взгляд. На обветренном лице остались отметины долгого пути – следы очков, защищающих от пыли. До сегодняшнего утра он носил бороду. Кожа на щеках шелушилась, скулы бледные, на горле, словно муравьи, – крохотные порезы от бритья.
Капитан не предложил гостю стула, а тому, похоже, было все равно.
Миранда осталась сидеть и даже не представилась. Она постучала пальцем по медицинской книжке с результатами анализов крови.
– Доктор Боуэн, у вас тут несоответствия, – сказала она.
Незнакомец не стал терять времени зря.
– Доктор Боуэн умер в Фэрбенксе семнадцать месяцев назад, – заявил он. – Так, по крайней мере, мне сказали.
– Вы убили его? – спросил капитан.
Миранда испугалась. Ей такая мысль даже не пришла в голову.
Человек невозмутимо ответил:
– Этого я никогда в жизни не делал.
– Кто вы?
И вновь, ни секунды не колеблясь:
– Натан Ли Свифт.
– А как мы можем узнать, что имя настоящее?
– Никак. Да это и не важно.
Он прав, подумала Миранда. Одно имя либо другое, он был всего лишь частичкой человеческого перекати-поля. Многие люди легко мирятся со своей незначительностью. Может, и для него это в порядке вещей.
– Значит, вы не врач, – заключила она.
– Нет.
Было не похоже, чтобы его мучила вина за свой обман.
– Вы пересекли Америку, прибегнув к фальсификации, – сказала Миранда. Ей хотелось немного расшевелить его. – Люди доверяли вам. Вы лечили их. Во всяком случае, они надеялись, что вы им поможете.
– Да, знаю, – кивнул он. – Я не слишком полагался на свои врачебные таланты. Такое впечатление, будто они просто ждали: вдруг появится способ излечиться. Я всего лишь вовремя подвернулся.
– Вам поручили принимать роды. Близнецы. Или это тоже часть вашей легенды?
Взгляд гостя метнулся к кучке своих вещей на столе.
– И не только они, – сказал он. – Мне повезло. – Он непроизвольно разжал ладони и сложил их ковшиком. – Малыши родились сами собой. Без осложнений. Мне нужно было их принять – только и всего.
– И у вас хватило наглости… – начала было она. – А если бы что-то пошло не так?
– Согласен, – ответил он. – А что я мог поделать? Так страшно мне еще никогда не было.
– Сколько? – спросил капитан.
– Детей? – переспросил он. – С близняшками одиннадцать. В самых разных местах.
Вслед за капитаном удивилась и Миранда.
– Женщины всё еще рожают? – спросила она.
Посетитель удивленно взглянул на нее.
– Чума ведь, – пояснила Миранда. – Это просто жестоко.
Рождаемость в Лос-Аламосе за последний год достигла нижнего предела: уготовить страдания ребенку считалось полной безответственностью. Еще один симптом людского отчаяния: у женщин нарушился гормональный цикл, словно их утробы отказывались воспроизводить потомство.
– Люди верят, что вам удастся все исправить, – сказал он.
Миранда внимательно взглянула на незнакомца – не было ли в его словах желания оскорбить ее.
– Но вы так не думаете, – сказала она.
– Сомневаюсь, что это имеет значение, – ответил он.
Она раскрыла одно из писем.
– И бойца незаконного вооруженного формирования вы тоже лечили?
– Заштопал его. Чтобы смог продолжать убивать. Это было в лагере на реке близ Чаттануги. Там мне рассказали, что это самая старая река на земле.
– Вы оказали помощь бандиту, – настаивала она.
– Они считают, что творят правое дело. Так думает каждый.
– Но они изменники, – не сдавалась Миранда.
Отсюда, с этих высот, охвативший страну хаос казался абсолютно бессмысленным. Патриотические чувства жителей Лос-Аламоса оскорблял тот факт, что Америка, ее государственный строй, система ценностей, так быстро разрушаются до самого основания.
– Будьте осторожны, – сказал он. – «Изменник» – слово популярное. Именно его всякий раз произносят, когда нажимают на курок.
Она фыркнула.
– Вы жульничали всюду, куда приходили, – сказала она.
– Благодаря этому я здесь.
Кончиком ручки она раскрыла «Флору Гималаев» – подчеркнуто безразлично.
– Тут у вас штампы – отметки пересечения границ Монголии, Китая и Непала.
– Сувениры, – ответил он. – Таможенные посты были брошены.
– Не верю, что вы проделали путь из Азии, – сказала она.
Ну не мог он! Это то же, что прийти с обратной стороны Луны.
Натан Ли не стал спорить. Ему было все равно, верит она или нет.
– Я привез смитсоновские образцы, – сказал он. – Кто-нибудь здесь в курсе, о чем идет речь?
– Они уже не актуальны, – ответила Миранда.
На самом деле любая из этих реликвий могла оказаться очень даже важной. Она пока не собиралась выдавать себя. Сказал же капитан: гость не прочь поторговаться.
– Я привез их, – повторил он. – И хочу договориться.
Миранда смутилась. Она блефовала, но даже если посетитель и раскусил ее, он был не в том положении, чтобы говорить эти слова.
– Может, несколько месяцев назад они и имели ценность.
– Я приехал за дочерью, – заявил он.
Она задумалась. Неужели все так просто?
– Грейс, – сказала она.
Его пальцы с силой сжались в кулаки. Глаза за толстыми стеклами очков заморгали.
Миранда взглянула на капитана: не его ли это идея? Трудно представить такое совпадение: два убитых горем отца в одном месте. Но удивление капитана казалось неподдельным.
– А она в Лос-Аламосе? – спросила Миранда.
– Надеюсь.
– Вам кто-то сказал, что она здесь?
– Не совсем так.
– Так, давайте напрямую. Вы обманом пробрались через всю страну с поддельными документами. Удерживаете государственную собственность в целях выкупа, препятствуете нашим попыткам отыскать средство излечения от чумы. К тому же отнимаете у меня рабочее время. С какой целью – выведать нужную вам информацию?
– Я понимаю вас, – с готовностью согласился пришелец.
Он выглядел немного взволнованным: видно, чувствовал шаткость приведенных им аргументов. Но продолжал стоять на своем.
Неясно, в чем он искренен, а в чем нет, думала Миранда. И если не лжет, значит, все эти месяцы шел сюда, на полшага опережая чуму. Что повидал на своем пути? Каков он – остальной мир? Никто этого больше не знал. С технологическим крахом их глаза, смотрящие на планету, ослепли. Батареи иссякли, генераторы выработали топливо. В лучшем случае они наблюдали за разгулом анархии с помощью спутников. Прекратились разведывательные полеты над Канадой и Мексикой, даже над Атлантой. Астронавты на борту космического челнока взбунтовались. Не желая больше оставаться на орбите в качестве «резервного диска» биологического вида, они направили корабль к Земле… и канули. Рекогносцировки пилотируемыми людьми самолетами делались с каждым разом все более осторожными и носили локальный характер, особенно после того, как провалилась экспедиция ВМФ по глобальному картографированию. Насколько было известно, дочь капитана так и не достигла берегов Америки. А этот тощий упрямый бродяга утверждал, что прошел через все, питаясь одной лишь надеждой.
– А что, если ее здесь нет? – спросила Миранда.
– Не исключено, что так, – ответил он, не дрогнув.
Миранда заметила, как внимательно взглянул на него Иноут. Оба столкнулись сейчас с одинаково тяжелой потерей, и на мгновение ей показалось, что младший вдохнул надежду в старшего.
– Полстраны без вести пропало, – сказала она с ноткой раздражения в голосе.
Визитер ждал ее решения. Он, похоже, не слишком обеспокоится, если даже оставшийся мир провалится в тартарары. Конечно, если все рассказанное им – правда, ему куда лучше их понятно, что значит пропасть без вести.
– Искать можно бесконечно, – сказала она.
– Что же мне еще делать? – мягко заметил он.
И пленил ее таким ответом, что явно не входило в его намерения. Да и Миранда никогда бы не догадалась, что сама бывает уязвима. Просто это случилось.
Она вдруг почувствовала, насколько устала. Они все страшно утомлены. Эти самоубийства, оргии и мелочная ненависть – формы капитуляции. С каждым днем они сдавались по чуть-чуть, готовясь окончательно замуровать себя в подземном святилище ее отца и прятаться там до тех пор, пока не уляжется опустошающая землю эпидемия. Никто больше не верил в будущее. Слово «надежда» исчезло из лексикона.
«Он нужен нам».
– Мы не бюро по розыску пропавших без вести, – заявила Миранда.
– А я не мальчишка – разносчик пиццы, – парировал он.
Прозвучало грубовато, почти нагло. Но за этим нахальством не чувствовалось спеси. Он здесь лишь потому, что ищет свою дочь.
– Откуда мне знать, что вы не обманете меня? У нас нет никакого свидетельства даже о существовании этой посылки с артефактами.
– А как же те письма из Смитсоновского музея?
Он показал пальцем, и обе руки, стянутые на запястьях, поднялись одновременно.
– Бумажки. – Миранда слегка придвинула к нему медицинскую книжку с поддельными анализами крови. – Фальшивки.
– Тогда съездите, найдите дерево, – сказал он. – Сорок футов на север от столба с отметкой миль «3».
– Вы о чем?
– Шоссе 502. Все там. В седельных сумках. Они не закопаны. Спрятаны в ветвях.
– Вы же сказали, что зарыли их.
– Соврал. По привычке.
Миранда перевела взгляд на капитана – его брови сомкнулись, образовав черный вытянутый треугольник. Он тоже был озадачен, словно запоздалая мысль пришла ему в голову. Капитан вытащил блокнот, сделал какие-то пометки и стал звонить по сотовому.
Весело улыбнувшись, Натан Ли обратился к ней:
– Ну вот, одной проблемой меньше.
Его улыбка рассердила ее. Ей захотелось на него накричать. Ну с какой стати он улыбается? Он ведь не оставил себе ни одной фишки. И ничего не получил – разве что переадресовал ей вопрос о доверии. Она не давала никаких обещаний и могла, в свою очередь, обмануть его. И тут Миранда вдруг поняла: она заговорила о доверии, а он пытается использовать это против нее.
– Мне следовало бы дождаться подтверждения вашего… признания. – Миранда постаралась, чтобы ее голос звучал холодно. – Но все же проверю регистрационные записи. – Она подтянула клавиатуру поближе. – Только в Лос-Аламосе, – предупредила она.
– Вот и замечательно.
– Грейс Свифт, – проговорила она, набирая имя.
– А может, и нет, – сказал Натан Ли.
Увы, у него были основания для сомнений.
– Тогда как?
– Мы с женой развелись.
Миранда стерла «Свифт» на мониторе. Он вытянул шею, чтобы лучше видеть экран, но капитан жестом велел ему стоять прямо.
– Попробуйте «Окс», – сказал Натан Ли.
Ее пальцы замерли над клавиатурой.
– Надеюсь, не Дэвид Окс, – вырвалось у нее.
Его глаза сверкнули. Скорее даже загорелись. Но тут же он овладел собой, и его взгляд за толстыми стеклами очков вновь стал мягким и спокойным.
– Свою шкуру он, значит, спас, – проговорил он.
В замешательстве Миранда посмотрела на капитана:
– У него есть жена и ребенок? – «Откуда семья у этого палача?»
– Сестра, – поправил Натан Ли. – Замужем второй раз. Возможно, она сменила фамилию. Но проверьте сначала «Окс». Пожалуйста.
Что это еще за шарада? Человек явно пришел сюда по следу Окса. Он мастерски воспользовался документами полугодичной давности, чтобы проникнуть в Месу, и, возможно, это было его единственной целью: не исключено, что это очередной пройдоха, пытающийся шмыгнуть за забор. Более зловещее предположение: Окс вызвал его себе на подмогу – Лос-Аламосу это совсем не было нужно. Но зачем тогда он пришел к ней, а не прямиком к Оксу? Маскировка? Ложный маневр? С другой стороны, этот человек мог на самом деле оказаться тем, кем назвался, что тоже никуда не вело. Был лишь один верный способ выяснить все.
– Капитан, – скомандовала она. – Под замок его!
Окс не вошел – ворвался в мониторный зал, топая ногами, вращая глазами, источая гангстерскую агрессию. Его череп был в красных пятнах от возмущения.
– Что все это значит? – рявкнул он.
– Именно это я и хочу выяснить, – ответила Миранда.
– А разве нельзя решить вопрос с Кавендишем?
Он уже сделал движение, чтобы развернуться и уйти, но капитан заранее вызвал двух своих самых крепких парней. Они встали по краям двери.
– Сядьте, – велел капитан.
Тут Окс краем глаза зацепил картинку на экране телевизора рядом с локтем Миранды. На металлической койке в камере со стенами из нержавейки сидел бродяга. Окс коротко хмыкнул. Красные пятна на полированном черепе вдруг побледнели.
– Свифт, – прошептал он. – Но он же мертв!
Миранда испытала одновременно облегчение и внезапный прилив шаловливой радости. Окс испугался. А бродяга-то сказал правду. Во всяком случае, о своем имени.
– Мы тут как раз беседовали о вас, – сказала Миранда.
– Бог ты мой, что он тут делает?
– Доставил смитсоновские образцы, которые, как вы нам сказали, не существуют, – сообщила она. – Хотелось бы услышать вашу версию.
– Мою версию чего? – спросил Окс. Кровь вновь прихлынула к его лицу. Но хамская бравада улетучилась. – Он же каторжник, убийца и каннибал. Да, именно так. Выяснилось в ходе следствия. Он пытался убить меня. Его посадили в тюрьму в Катманду. Вы наверняка читали об этом.
Тошнотворные подробности, описанные в таблоидах, промелькнули в голове Миранды. Так это он? Вспомнилось, что даже до того, как чума затмила эту историю, она вызывала сильные сомнения: показалась ей тогда слишком мерзкой, фантастической и гротескной, чтобы быть правдивой.
– Он преследует меня, – сказал Окс. – Хочет отомстить.
– А нам он совсем другое рассказал, – процедила сквозь зубы Миранда.
Страх Окса был так… восхитителен.
Идеально подстриженная эспаньолка дернулась.
– А что он рассказал? Про Иерусалим?
– Все-таки изложите вашу версию, – попросила Миранда.
«Иерусалим?» Словно источник информации в видеоигре. Окс по существу играл самого себя.
– Он был одним из моих студентов. Полный идиот, честное слово. На каждом факультете есть такой: пропащая душа с претензией на индивидуальность и особую одаренность. Я отправил его в пустыню, чтобы малость разобрался в себе.
– В Иерусалим, – уточнила она.
– Он услышал о находке Голгофы. Позвонил мне. Тут как раз землетрясение. Шальные деньги, говорит.
– Вы разграбили раскоп Голгофы?
Миранда ничего толком не знала об этом расхищении.
– А что мне было делать? Я поехал, надеясь остановить его. Он был женат на моей сестре. Я пытался защитить не его, а лишь свою семью и факультет…
– Он нам совсем другое рассказал, – вновь попробовала она наугад, подкидывая еще один источник информации.
– Я не сталкивал его. Он сам упал, – прорычал Окс. – Я пытался ухватить его.
Но ведь Окс упомянул Иерусалим? Капитан знал об этом больше, чем она.
– Вы бросили его, – сказал он. – В горах.
Окс подошел к монитору поближе. Натан Ли сидел будто в ожидании автобуса.
– Но как он выбрался? – пробормотал себе под нос Окс. – И как попал сюда?
– Он сказал, что пришел за дочерью, – подал голос капитан.
– Ее здесь нет.
– А где она?
Миранда была рада, что с ней капитан. Он подводил к самой сути проблемы. В ветвях действительно нашли седельные сумки. Теперь их частью сделки было передать этому человеку дочь или сведения о ней. Но Окс был слишком умен… или напуган.
– Он умер, – заявил Окс. – Так ему и передайте. Мы сказали ей, что он умер.
– А вы сами сообщите ему об этом, – предложил капитан.
У него было единственное средство воздействия – угроза.
– Я туда не пойду.
Вот и все. Заставить Окса говорить они не могли. А у Миранды не хватило духу бросить Окса в одну камеру с его врагом. Окс медленно всплывал из омута замешательства, начиная постигать их уловки.
– И это все? – спросил он. – Больше у вас ничего нет?
Он нагнулся и провел большим пальцем по лицу Натана Ли на экране.
– Я оставлю его у себя, – неожиданно сказала Миранда.
Капитан посмотрел на нее.
– Не получится, – с высокомерным презрением сказал Окс. – Совет бросит его на растерзание собакам.
Советом был Кавендиш.
– Ценный кадр, – придумывала она на ходу. – Останки по проекту «Год зеро». Голгофа. Судебная генетика.
И тут ее осенило. Нужно установить границу дозволенного. Возможно, ей и не удастся отвоевать всю территорию, захваченную Кавендишем, но надо хотя бы укрепить свой безопасный мирок, который она создает здесь. Необходим охранник. Такой, что будет вселять страх в ее врагов, по крайней мере держать в узде этого головореза. С Натаном Ли Свифтом у нее под боком Окс дважды подумает, прежде чем сунуться сюда. Больше никаких набегов, решила она. Пора кончать с этим террором. Она попросит отца упрочить ее мирок. Черт бы побрал Кавендиша!
– Мне, во всяком случае, здесь все ясно, – сказала она Оксу.
– Ну, это мы еще посмотрим, – ответил он.
И тут Миранда сделала то, чего никогда прежде себе не позволяла, – ударила Окса по лицу. Пощечина вышла так себе, но Окс был в шоке. Он заморгал. И все понял.
– Посмотрим, – сказала она ему.
18
МИССИЯ
Последние дни июля
– Я не ребенок, – предупредила его Миранда. – Знаю, что у вас на уме. Оставьте эти мысли при себе.
Они вынырнули из лабиринта подвалов «Альфы». Было типичное для Нью-Мексико утро: синее небо, желтое солнце. Какая странная девушка, думал Натан Ли. Она шла быстро, размашистым шагом, и он чувствовал себя медлительным. Приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.
На склоне холма было тесно: здания, трейлеры, даже большой красно-белый шатер цирка с потускневшей надписью «Барнум и Бейли». Перед шатром стоял указатель с табличкой: «Центр нелинейных исследований». На другой значилось: «Уравнение состояния».
«Господи, куда я попал?» – мелькнуло у него в голове.
Миранда напоминала ему невесту фермера-скотовода из какого-нибудь старого малобюджетного фильма: высокая, худенькая, в джинсах и клетчатой рубашке. «Конский хвост» продет сквозь отверстие в бейсболке с надписью над козырьком «Лаборатория Джексон. О мышах и людях» [52]52
«О мышах и людях» – повесть Джона Стейнбека, опубликованная в 1937 году, рассказывающая трагическую историю двух работяг во время Великой депрессии в Калифорнии и касающаяся таких понятий, как мечты, вина и сочувствие. (Прим. перев.)
[Закрыть]. Ее глаза волновали Натана Ли. Они были зелеными, как морской лед.
Их обогнали электрические гольф-мобили. Студенческие типажи – амазонки в открытых лифчиках, бородатые юные гении, широкозадые умники – проносились на электроскутерах, роликовых коньках и велосипедах. Они шагали мимо зданий с экзотическими названиями: «Плазма», «Теория», «Главный патоген», «Прионы», «Функция печени». Натан Ли показал на «Теоретическую биологию».
– Ваши драконы и морские чудища?
Миранда удивилась. Затем поняла: шутка. Прошли дальше.
«Это не здесь», – подумал он.
– Хотите поквитаться с Оксом? – спросила она. – Забудьте о нем. Он часть режима. Зарубите это себе на носу. Пока вы в безопасности. Могу дать вам допуск в мою техническую зону. Вам предоставят еду и жилье. Но в Южный сектор доступа не будет. Войдете туда, а выйти никогда не сможете.
«Южный сектор». Он запомнил. Родной дом Окса.
Она так и шла на шаг впереди него. И догнать ее, похоже, не удастся. Знаки биологической опасности попадались на глаза повсюду и казались частью ландшафта. Местные художники модифицировали зловещий трехлепестковый «цветок» в красивые арабески и безобидные граффити. Предостережения обратились в украшения, риск стал частью их жизни.
– Куда мы? – спросил он.
– Обедать. Вы словно сошли с плаката, пропагандирующего йогу.
– Мне надо поговорить с ним, – сказал он.
– Об этом я и толкую: не вздумайте.
– Тогда можно смело уходить отсюда.
Натан Ли прощупывал границы. Ее, свои – он точно не знал.
– Можно, – ответила она. – Но лучше немного подождать.
Ее «конский хвост» подпрыгивал в такт шагам и мел по плечам.
– Чего ради время терять?
Миранда остановилась. Он уклонялся от столкновения. Она показала на широкое приземистое здание:
– «Нирвана». Один из наших суперкомпьютеров. В прежние времена хранил базу данных ВИЧ. Сейчас мы запустили на нем программу с информацией о вирусе Корфу. Моя б воля, у нас и сейчас был бы «Блю маунтин». Но Кавендиш забрал его к себе в Южный сектор. Пыталась помешать ему. Эта машина в четыре раза мощнее нашей. Вы понимаете, о чем я? Моя власть здесь не безгранична.
Они прошли по мосту Омега, переброшенному через неглубокий каньон. Впереди раскинулся город, не сказать, чтобы красивый, но шумный и живой. Рядом с ними притормозил белый автофургон с тонированными окнами, так что Натан Ли увидел лишь собственное отражение. Миранда даже не удостоила машину взглядом, и через десять секунд она уехала.
– В Лос-Аламосе безопасность всегда была на высоте, – прокомментировала она. – К тому же город здорово разросся.
Когда они были на середине моста, неожиданно повалил снег. Натан Ли остановился и подставил ладони. Хлопья были белыми и теплыми. Он огляделся вокруг: никто снега будто не замечал.
Миранда вернулась к нему.
– Пепел, – сказала она.
Бейсболка и плечи были чуть присыпаны им.
Натан Ли растер пепел в пальцах. Он пах ветром.
– Лесной пожар? – спросил он.
– День сжигания, – сказала она.
– Мусор?
– Медицинские отходы. Интеллектуальный мусор. Не переживайте. Вас это не коснется. Температура в печах для сжигания отходов две тысячи градусов по Фаренгейту или около того.
Она двинулась дальше. Он тщательно вытер пепел с рук и поспешил следом.
Они вошли в большой кафетерий, примостившийся на самом краю каньона. Интерьер – словно в отеле высшей категории, зато обстановка и атмосфера как в средней школе. Были здесь шумные компании, и книжные черви, водящие пальцем по открытой странице, и друзья, склонившиеся над домашним заданием. Натан Ли увидел тарелки с мясным рулетом и пиццей, квадратики красного желе. Стоял даже автомат с пепси и колой, простой и диетической. Здесь было легко забыть об окружающем мире. Может, так и задумано.
Внезапно Натан Ли почувствовал, что умирает от голода. Ему не место здесь, но его неодолимо влекло сюда. Помещение заливал солнечный свет. Хромированные поверхности блестели. Люди наслаждались покоем.
Даже стоя в конце очереди, Миранда оказалась вовлеченной в вихрь событий. Ее знал буквально каждый. Люди подходили с просьбами и безотлагательными делами. Звонил ее мобильный телефон. Она дарила свое внимание короткими, отмеренными порциями. Натан Ли попытался угадать ее возраст. Двадцать восемь, тридцать? Она была нужна всем, а теперь стала необходима и ему, что очень смущало Натана Ли.
Миранда вручила ему поднос и пробралась к раздаче. Они заняли столик подальше от гама. Ее пальцы были ярко-оранжевыми от лабораторных химикатов. За пять приемов она расправилась с чизбургером.
Натан Ли ел не спеша. Руки его дрожали. Горошины все время валились с вилки.
– В клинике можно вылечить вашу малярию, – сказала она.
– Разве у меня малярия?
– Мы здесь очень бдительны. Постоянные проверки крови. – Зеленые глаза изучали его лицо. – В каких джунглях вы ее подцепили?
Натан Ли оставил горошины в покое.
– Началось в Канзасе. Я еще подумал: с чего бы это?
– В Канзасе? – Она задумалась. – Малярия? А вы не помните, какая посадка была у москитов в состоянии покоя – вертикальная? Классический анофелес [53]53
В состоянии покоя сидящий малярийный комар-анофелес придает своему телу почти перпендикулярное положение по отношению к поверхности, на которой сидит, в то время как обыкновенный комар держит тело более или менее параллельно субстрату. (Прим. перев.)
[Закрыть].
– Да я просто хлопал гадов, и все.
– Вообще-то речь идет о женских особях, – поправила она. – Барьеры заболеваний рушатся.
Она отвела взгляд.
На стене за ее спиной он заметил большое, обработанное на компьютере изображение планеты. Красным были обозначены охваченные чумой зоны, а синим – нетронутые регионы. Большие дыры, как раны с неровными краями, темнели на юге и северо-западе. Штаты тихоокеанского побережья вытянулись в единую ярко-красную дугу. Вашингтон, округ Колумбия, больше не существовал. Выходит, чума буквально наступала ему на пятки?
– Я велела повесить здесь карту, чтобы люди были в курсе, – сказала Миранда. – Но это лишь испортило им аппетит.
– Да уж.
Где-то в этой расползающейся цветовой массе была его дочь.
– Минут на десять. А потом народ привык. На карту больше никто и не смотрит, разве только заключают пари: где в следующий раз будет пик заболевания. Это моя вина. Я измучила их.
– Сколько осталось времени? – спросил он.
– Вопрос на сто долларов. Появляются новые штаммы. Трудно.
– Трудно? – Натан Ли оторвал взгляд от карты.
Лоб был в бисеринках пота. Он вытер его салфеткой. Им дали все. И единственный их ответ – «трудно»? Но Натана Ли волновало совсем другое. У него были свои интересы: Окс прежде всего… и острый столовый нож. Он сейчас у него с собой, в рукаве. И это лишь начало.
– А вы вообще в курсе, кто мы? – спросила она.
Каверзный вопрос.
– Положительные герои, – ответил он.
– Небывалая в истории концентрация гениев, – провозгласила она. – Забудьте «Манхэттенский проект», исследования Луны и войну с раком. Никогда в одном месте не было собрано столько интеллекта и сфокусировано на одной цели, как здесь и сейчас.
После нищеты и заброшенных магистралей здесь в самом деле все выглядело нереальным. Люди ухожены и беспечны. Смех звенит в затопленной солнцем столовой. Впервые за долгое время Натан Ли оказался в таком месте, где не пахло потом или страхом. И кажется, никто не имел при себе оружия. Они не склонялись низко над тарелками, чтобы защитить еду. На нее никто не набрасывался с жадностью… кроме этого живого воплощения урагана напротив. До Натана Ли дошло наконец: перед ним – боги и богини в шортах «Патагония», солнечных очках «Болле» и неизменных носках с разноцветными ромбиками. Вернейшее доказательство – их глаза, рассеянный взор. Натан Ли не заметил опасливых взглядов украдкой через плечо, прощупывания почвы, оценки соседей.
– Я теряю их, – пожаловалась Миранда. – Эксперименты начались, а конца им не видно. Лаборатории завязли, как в трясине. Мораль стремительно падает. Заявки на исследования становятся с каждым днем все более эксцентричными. Мы больше не ученые, а какие-то алхимики. Никто не проводит экспертных оценок, нет времени для поэтапных испытаний, отсутствуют публикации. Я уже не представляю, чем занято большинство этих людей. Погоней за Белым кроликом.
Озабоченность отразилась на лице Миранды, морщинки пересекли ее лоб, и она вдруг сделалась очень старой. Но лишь на минуту. Внезапно Натан Ли по кругам под глазами и ссутулившимся плечам понял: эта женщина, выступая в роли матери для многих людей, сама чуть старше подростка. Это ошеломило его.
– Мы отстаем, – сказала она. – Сдаем позиции. Я попробовала все, что знаю. Даже привезла сюда шаманов индейских племен навахо и зуни, чтобы они очистили нас. Ничего не помогает.
Миранда стукнула костяшками пальцев по столу.
– Люди молятся за вас, – сказал он.
– Что? – Она словно проснулась.
– На всем пути через Америку я слышал, как люди – перед обедом и когда укладывают спать детей – в своих молитвах просят о благословении Лос-Аламосу.
Она нахмурилась:
– А вот этого не стоит делать.
– Звучит так, будто вы рассчитываете на какую-то иную помощь.
– А вы? Молитесь за нас?
– Нет.
– Вот и я тоже, – сказала она. – У нас и без того здесь хватает вуду.
– Я лишь хотел сказать, что они с вами.
Он взглянул на карту Страшного суда. Усики чумы тянулись из Чикаго, словно щупальца кроваво-красного португальского кораблика.
– Налегайте-ка. – Она показала пальцем на его гамбургер. – У меня деловая встреча. Попрошу кого-нибудь в офисе устроить вас. Вторую половину дня можете отдыхать.
– Я хотел бы поблагодарить… – начал он.
– Знаю, – сказала она. – Премного благодарны и обязаны мне жизнью. Не волнуйтесь, вам придется отрабатывать.
– У вас есть для меня дело?
– Хочу как-то оправдать ваше пребывание здесь, – сказала она. – Вы действительно были антропологом?
– По легенде.
– Вы грабили раскопки Голгофы?
Окс, подумал он. Нет смысла скрывать.
– Кости. Частицы дерева. Металлические обломки.
– И вы сидели в тюрьме? – Он был в ее власти.
– Да.
– То, что надо, – сказала она и ушла.
Ему выделили крохотную квартирку в городе и дали именной жетон – пропуск в «Альфу». Все остальное было в свободном доступе для любого жителя: еда, одежда, велосипед. В первый вечер он несколько часов простоял у окна, оробевший и очарованный городом света.
Это была страна Джорджии О’Киф [54]54
Джорджия О’Киф – американская художница (1887–1986). (Прим. перев.)
[Закрыть]. Закат пылал огнем. На крышах соседних домов семьи и друзья собрались на барбекю, немного выпить и полюбоваться закатом. Далеко-далеко горы Сангре-де-Кристо [55]55
Sangre de Cristo – Кровь Христа (исп.). (Прим. перев.)
[Закрыть], оправдывая свое название, окрасились в багрянец заходящего солнца.
Здесь никогда не становилось по-настоящему темно. Лос-Аламос в свое время устроил себе собственную атомную электростанцию с запасом плутония. Город сиял ярче парка развлечений. Улицы сверкали и искрились. Звучала музыка. Натан Ли оставил окно открытым. В комнате было прохладно от горного воздуха. На той стороне в окне танцевала молодая пара. Так мило. Наконец он задернул шторы и лег спать.
Миранда разбудила его глубокой ночью. Он решил, что продолжает спать: телефонного звонка он не слышал три года.
– Седельные сумки нашли именно там, где вы указали, – сообщила она. – Нам пришлось открыть их. Большинство образцов бесполезны. Два-три, возможно, пригодятся. Хотите взглянуть?
– Завтра?
– Завтра уже настало, – уточнила она.
– То есть прямо сейчас?
– А разве вам не интересно увидеть то, что породили?
Миранда почти бегом провела с ним экскурсию по секторам «Альфы», упрятанным под землей. Это было, как он понял, знакомством не столько со зданием и работой, сколько с идеей. Они задержались у одного окна: в углу лежали его седельные сумки. На рабочем столе было выложено содержимое смитсоновского пакета, разрезанное на кусочки, с аккуратно наклеенными бирками. Они вошли в коридор с рядами морозильных камер вдоль стен.
– Наша база данных.
Она распахнула дверь большой камеры. Холодный пар, как дым, вырвался наружу. Термометр показывал минус семьдесят. Она сняла крышку пенопластовой упаковки с нанесенным маркером номером: сотни тоненьких стеклянных трубок с желтой жидкостью торчали из отверстий.
Миранда коснулась пальцами пробирок.
– Иерусалим, – сказала она. – Четыреста двадцать три души из первого века. По крайней мере, их ДНК. Что в принципе одно и то же.
– Это из костей?
– Из костей, зубов, твердых тканей. Соскобы высохшей крови с кусков дерева и металла.
– Да как такое возможно? – поразился Натан Ли. Он был поверхностно знаком с генетической археологией. – ДНК можно выделить только из мягких тканей, иначе она не сохраняется.
