Текст книги "Хватай и беги"

Автор книги: Джефф Эбботт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 38

– Они подстрелили меня, а потом отделали по полной программе, – рассказывал Гуч. – Вначале чтобы утихомирить, а потом – чтобы заставить говорить. Сейчас мне кажется, что мои руки превратились в камень и совсем недавно я беседовал с Махатмой Ганди. От меня теперь никакого толку. – На мгновение приподняв веки, он тут же опустил их. Гуч лежал на диване в доме Чарли и не шевелился. – На потолке я вижу паутину, которую Чарли следует убрать. Или у меня уже начались галлюцинации?

– Это действительно паутина, – успокоил его Уит. – Теперь я тебя больше не оставлю одного.

– Ты и не оставлял меня, просто я попал в ловушку. Мои действия были слишком безрассудны. Если тебя не затруднит, проверь, не оторвали ли они одну из самых ценных частей моего тела?

– У тебя все на месте.

Это была правда, но Гуча подвергли очень сильному избиению. На его губах, ушах и шее виднелись засохшие следы крови, а на теле почти не осталось места, где бы не было фиолетовых кровоподтеков и синяков, особенно на чувствительных местах вокруг почек. На его затылке Уит увидел след ужасной пулевой контузии, а на руке – цепочку следов от инъекций. Уит почувствовал, что страх, который он испытывал за жизнь друга, превращается в холодную ярость.

– Я должен отвезти тебя к врачу, – сказал он, с состраданием глядя на Гуча.

– Нет. Что я им скажу? Что на меня напали фармацевты? – Гуч заморгал. – У меня хватит сил справиться самому. Парень, пуля попала мне в голову, но я, как видишь, в порядке.

– Нет, – возразил Уит. – К врачу, и сейчас же.

– Не хочу, – упрямился Гуч. – Сначала дело, потом врач. – Он закрыл глаза.

– Ева у Кико, – сообщил Уит. – Теперь Бакс работает на него.

– И еще кое-кто на их стороне. Тот, кто убил Пола. – Гуч открыл глаза, поморгал и встретился взглядом с Уитом.

– Это мог быть Бакс. Он узнал о нашей встрече и вывел Пола из игры.

– Теперь Бакс может претендовать на главенство над тем, что осталось от организации Беллини.

– Но как же мне вернуть мать, Гуч?

– Мы не знаем, жива ли она еще, Уитмен.

– Будем считать, что жива.

Гуч посмотрел на него.

– Ты для меня как брат, которого у меня никогда не было, Уит. Я люблю тебя, парень, если это не звучит слишком глупо.

– Ты просто накачанный стимуляторами идиот.

– Ладно, но подумай, не пора ли уносить ноги, – спокойно произнес Гуч.

– Нет.

– Кико быстро выяснит, что Ева не знает, где деньги, а затем убьет ее, – сказал Гуч. – Со временем он найдет в Хьюстоне других покупателей или сам распродаст всю партию по частям. В любом случае хорошего конца у этой истории не будет.

– Я не могу бросить ее на произвол судьбы.

– Тогда мы звоним в полицию.

– Но мы не знаем, где они ее держат, – напомнил Уит. – Даже если удастся спасти Еву, ей придется провести всю жизнь в тюрьме за отмывание денег и бог знает за что еще.

– Друг, выбрось это из головы. – Гуч тяжело вздохнул. – Ты не сможешь ее спасти.

– Я отвезу тебя в больницу. Ты нуждаешься в обследовании.

– Забудь об этом.

– Серьезно, Гуч. Ты уже вышел из игры.

– Нет, я в порядке.

– Они могли накачать тебя любой дрянью, парень.

Гуч сел и заморгал.

– Я в норме. Что ты намерен предпринять?

– Мне кажется, что тебе пора вернуться в Порт-Лео.

– Исключено.

– Но это не твоя драка, – настаивал Уит.

– Они схватили меня, а потом избивали и кололи всякую гадость. При этом крутили записи Фрэнка Поло, чтобы заглушить крики. Так что эта драка в большей степени моя, чем твоя. – Гуч попытался улыбнуться.

– Тогда соберись с силами, – сказал Уит. – Если ты поедешь со мной, тебе придется услышать голос Фрэнка по крайней мере еще раз.

Кико Грейс брал оладьи из большой стопки, лежавшей на его тарелке, и отправлял их в рот. Он указал вилкой на нетронутую порцию Евы.

– Похоже, что у тебя пропал аппетит, – заметил он. – Это печально. С сиропом из настоящих вермонтских кленов они просто божественны.

– Я на диете, – тихо произнесла она, с трудом шевеля разбитыми губами.

Кико продолжал жевать.

– Ты уже исхудала. Оладьи очень хороши не только для тела, но и для душевного спокойствия. – Он оглянулся на Хозе, который мыл кастрюлю в раковине. – Не так ли, Хозе?

– Утолите мой голод яблоками, – сказал Хозе, – ибо я устал от любви.

– Такого твой Вильям Шекспир не говорил, – заметил Кико. – Это из Библии.

– Босс, с каждым днем ты становишься все мудрее, – похвалил его Хозе.

Кико подтолкнул тарелку с оладьями поближе к Еве.

– Давай, поешь, это мягкая пища. Хозе приготовил их специально для тебя.

– Я не хочу есть с тобой, – ответила Ева. Ее левая рука была пристегнута наручниками к стулу, и она находилась в сидячем положении впервые после того, как оказалась в этом доме.

– Ты много потеряешь, они превосходны. – Кико снова вернулся к оладьям с кленовым сиропом, внешне не выражая никакой обиды.

Несколько раньше Хозе зашел в комнату, где они ее держали, аккуратно присел на кровать и спросил, где деньги. Ева ответила, что не знает. Тогда он достал из заднего кармана плоскогубцы и повторил свой вопрос. Она снова сказала, что не знает. Он заставил ее открыть рот, ухватил плоскогубцами коренной зуб и попытался его выдернуть. Зуб сломался, а страшная боль в челюсти пронзила Еву, будто ее голову опустили в горящие угли. Хозе положил отломившийся кусок зуба в карман и вновь спросил о деньгах. Она умоляла его, пытаясь убедить, что действительно ничего не знает. Тогда Хозе уселся на нее и снова засунул плоскогубцы ей в рот. Ева едва сдерживала рвотные позывы, но это не остановило его, и он сломал еще один коренной зуб, поранив ей десны. Она всхлипывала, разбрызгивая слюну и кровь, и Хозе, подумав, что Ева хочет плюнуть в него, разозлился и снова взялся за плоскогубцы. Он разорвал ей губы и выдернул два боковых зуба. Женщина продолжала кричать, что ничего не знает. Затем он четыре раза подряд ударил ее кулаком, и она потеряла сознание.

Очнувшись, Ева ощутила во рту противный вкус крови и сильную боль в челюсти. Острые обломки зубов, касаясь слизистой рта, вызывали крайне болезненные ощущения.

Потом появился Хозе, снял наручники и позволил ей в одиночестве пройти в ванную комнату. Лицо Евы выглядело так, будто она провела около десяти раундов на боксерском ринге. Он разрешил ей умыть лицо лавандовым мылом из новой пачки. Приятный аромат мыла вызвал у женщины слезы. Она представила Уита, который сохранил в памяти воспоминание о том, что его мама пользовалась мылом с запахом гардении. Хозе привел ее к Кико, снял повязку с глаз, что она посчитала дурным знаком, и усадил за стол, предложив поесть. На часах было около одиннадцати вечера. За окнами уже царила ночь.

– Ты знаешь, чего я хочу? – обратился к ней Кико.

– Чего? – спросила она, наблюдая, как он жует свои оладьи.

– Чтобы моя жена была счастлива, чтобы нашли лекарство от рака, а «Майами Долфинс» выиграли Суперкубок, – перечислил Кико.

– Ну нет, думай шире! Лучше чемпионат мира, – крикнул с кухни Хозе. Он ничего не ел, стоял у стола со стаканом молока.

– У тебя, наверное, сильная боль во рту? – поинтересовался Кико.

– Да.

– Хозе, дай леди обезболивающие таблетки, – распорядился он.

Хозе принес ей таблетку и стакан воды. Она взяла стакан, а Кико сказал:

– Не бойся, все в порядке, мы не собираемся тебя отравить.

Она проглотила таблетку и воду, ненавидя себя за то, что взяла у них даже это, но боль действительно была ужасной.

– Я знаю одного парня. У него свои особые счеты с дамами старшего возраста. – Кико обмакнул кусок оладья в кленовый сироп. – У него с юности остались нерешенные проблемы с матерью. Это настоящий псих, но его лечение не дало никаких результатов. Если ты не поможешь мне, я отдам тебя ему. Точнее, я продам тебя. – Он жевал, запивая кофе. – В первый день он будет трахать тебя не меньше дюжины раз и во все места. Потом он станет плохим и вытащит нож. Как-то у нас возникли разногласия с боссами из Албании, которые попытались продвинуться южнее Нью-Йорка. У одного из них была жена, которую мы поймали и продали моему другу. После трех дней у него в гостях она потеряла способность говорить. Мне пришлось помочь ей, пустив пулю в голову. Похоже, все это вскоре повторится.

Ева ничего не сказала, не желая выдавать свой страх.

– Итак, когда ты заполучила эти деньги, люди Беллини бросились за тобой. И где же ты их припрятала? – спросил Кико.

– Я не брала их, – сказала она. – За долгие годы у меня было множество возможностей украсть у Беллини, но я этого не делала.

– Почему тогда они уверены, что это твоя работа?

Ева осторожно вздохнула. «Сделай правильный ход, и они увидят, что гоняться за Уитом совершенно бессмысленно. Может, они оставят его в покое», – подумала она. Плохо, что у нее нет никаких шансов попрощаться с ним.

– Наиболее логичен вариант, что деньги взял Бакс, а подставил меня.

– С какой стати Баксу предавать Пола? – лениво спросил Кико.

– Из-за пяти миллионов, – ответила она.

– Видишь ли, Ева, у меня с Баксом заключено соглашение, – сообщил Кико. – Он должен был украсть эти деньги для меня. Деньги испарились, но их до сих пор нет в моем кармане.

Она заметила, что Хозе, не выходивший все это время из кухни, возится с ручной соковыжималкой. Он что-то делал там с медлительностью старой женщины, и это заставляло ее нервничать.

– Значит, Бакс предал и тебя, и Пола, – сказала она.

Кико покачал головой.

– У него были очень серьезные мотивы не обманывать меня. В сущности, если бы он на такое решился, то оказался бы полным идиотом. Я знаю, что ты его не любишь, но и не считаешь тупицей. Не так ли?

– Я подозреваю, что он гораздо умнее вас, мистер Грейс.

Кико засмеялся.

– Расскажи о своем партнере. Бакс говорит, что его зовут Уитмен Мозли. Это его настоящее имя?

– Нет, – сказала Ева, несколько помедлив. – Это псевдоним из имен двух его преподавателей английского в колледже. – Такой неожиданный ответ сам пришел ей в голову. Она почувствовала, что обезболивающее наконец начало действовать.

– Какое его настоящее имя? Где он находится?

– Поскольку я не брала денег, их нет и у него. Он просто пытался помочь мне доказать, что деньги присвоил Бакс. Оставьте его в покое.

Кико наклонился вперед и ткнул ее вымазанной в сиропе вилкой прямо в руку. Она вскрикнула, ощутив, как тупые зубцы вонзаются в ее плоть.

– Хватит врать. Он предложил обменять деньги на тебя и назначил встречу. Ну, так где деньги? – Сейчас его голос звучал мягко.

Ева повернулась к Хозе; тот со скучающим видом вытирал соковыжималку полотенцем.

– У Уита их нет.

По ее руке стекала кровь. Он снова схватил вилку, и страшная боль пронзила ее руку, каждый нерв, проникнув до кости. Она вскрикнула и чуть не упала со стула. Хозе подскочил и пододвинул ее поближе к Кико.

– Где деньги? – в который уже раз спросил Кико.

Ева молчала.

– Пока я воспользовался вилкой, – сказал он. – Но у меня, как видишь, есть еще и нож.

Он взял в руку нож, вымазанный в масле и сиропе.

– Неужели ты хочешь встретиться с моим личным маньяком? Он первым же рейсом прилетит из Майами, как только я вышлю ему экспресс-почтой твой портрет и трусики.

Ева закрыла глаза. Как ни странно, но сейчас, вернувшись на тридцать лет назад, она вспомнила комнату мотеля в Монтане с ее спертым воздухом, запахом виски и гамбургера, исходившим от Джеймса Пауэлла, его идиотские угрозы в адрес ее детей. Она вспомнила, как засунула ему в рот пистолет и с чувством собственной правоты нажала на курок. А сейчас она вдруг подумала: «Я предаю все, что имею».

Она плюнула в лицо Кико. Он ударил ее в ответ, и из-за жгучей боли в израненном рту она едва не потеряла сознание.

– Давай, позволь Баксу обчистить тебя как последнего дурака. С таким капиталом он наймет достаточно головорезов, которые заставят тебя, поджав хвост, бежать до самого Майами.

Кико нажал на вилку большим пальцем. Она собрала все силы, чтобы не обмочиться от боли.

– У меня на него очень серьезный компромат, Ева. В сущности, это железное доказательство, что Бакс убийца. Он до смерти боится, что я отправлю этот материал в полицию. Поэтому ты мне лжешь. Деньги у Мозли, а ты его прикрываешь.

Она заскрежетала зубами.

– С этими деньгами Бакс может заключить контракт на тебя, от которого уже никуда не скроешься.

Кико склонил голову и с легкой улыбкой смотрел на нее.

– Я слышал, что раньше ты умела делать правильные ходы. Обидно терять квалификацию, да? – Он встал и вытащил вилку из ее руки. Из проколов появились пузырящиеся капли крови. – Повторяю вопрос. На этот раз мне нужен настоящий ответ. – Он схватил ее за голову и поднес вилку к глазу. Один из зубьев уперся в веко.

Она допустила ошибку, обвиняя Бакса. Кико не поддался на ее провокацию. Ей хотелось бы взять свои слова обратно и повернуть время всего на пять минут назад. Теперь он никогда не оставит Уита в покое.

Кико, посмотрев через ее плечо, вдруг произнес:

– Не нужно так спешить, парень. Чем меньше суеты, тем больше дохода…

А затем в быстрой последовательности раздались три хлопка, и на лбу Кико вдруг открылись три красных глаза, а сам он полетел со своего стула к стене.

Хозе обошел ее, держа в руке пистолет, к стволу которого был привинчен глушитель, и пнул Кико ногой.

– «Свободен трон, и выпал меч из рук владыки, так умер ли король?» – с пафосом произнес он. – Я бы сказал, Ева, что король мертвее мертвого.

Она сглотнула, сдерживая рвотные позывы и ожидая, когда очередь дойдет и до нее.

– Разве я не дождусь слов благодарности? – спросил Хозе.

– О Боже, – простонала она. – Ты убил его.

– Это был выбор, – сказал Хозе. – Ты когда-нибудь делала это, Ева? Тебе приходилось осознанно делать свой выбор, Ева?

Он замолчал, ожидая от нее ответа.

– Да, – выдавила она из себя.

– Это трудно сделать даже решительным людям. – Хозе отправился на кухню, достал аптечку первой помощи и прихватил антисептическое мыло. Вернувшись, он засунул пистолет в наплечную кобуру и занялся обработкой раны на ее руке. Она сидела неподвижно.

– А теперь вот что, – жестко произнес Хозе. – Прямо сейчас мне нужно сделать очень серьезный выбор. Я должен поверить или тебе, или Баксу. Ты знаешь всю инфраструктуру операций Беллини. Это очень ценная информация. Думаю, что я поверю… тебе.

Она продолжала смотреть на Кико, который лежал на полу с сиропом на губах и залитой кровью родинкой в уголке рта.

– Неужели в наши дни все предают своих боссов? – осмелилась спросить Ева.

– Я поступил так потому, что это животное было наркодилером, а я – добропорядочный гражданин. Будем считать его смерть благом для общества. – Хозе тихо засмеялся, перевязал ей руку и вернул закатанный рукав на место. – Теперь все в порядке.

– Но я не знаю, где деньги.

– Я понимаю, что ты не знаешь, – сказал Хозе. – Я тебе верю. Извини насчет зубов, но я вынужден был делать минимум из необходимой программы, иначе это не устроило бы Кико. У меня есть отличный дантист, он поможет тебе, если, конечно, ты будешь правильно себя вести.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Я заинтересован в значительно большем, чем пять миллионов, – пояснил Хозе. – Тебе ведь известно, как много денег от торговли наркотиками отмывается в этой стране?

Она качнула головой.

Хозе улыбнулся и хмыкнул. Он слегка ткнул ее пальцем в лоб, нежно и почти уважительно.

– Итак, ты не знаешь номеров счетов, но, готов поспорить, сможешь помочь нам разыскать большую их часть, разве нет?

– Что…

– Ты знаешь все фокусы в этих делах, да, Ева? Как их отмывать и как грамотно припрятать. В своей сфере ты маленький гений цифр. – Хозе снова ей улыбнулся. – Ты станешь инструментом, который мне нужен.

Похоже, что она останется жить, по крайней мере на некоторое время.

– Я сделаю все, что ты захочешь, но только оставь в покое Уита Мозли, пожалуйста.

Она ненавидела себя за то, что унижается и просит, но понимала, что должна это сделать. Обязана.

– Давай будем делать все по порядку. – Хозе помог ей подняться на ноги. – Сначала закончим ночную работу, хорошо?

Глава 39

Грег Бакмен оказался не таким, каким представляла его Клаудия. Он напоминал биржевого маклера, был худощав, но мускулист, с довольно привлекательной внешностью, румяными щеками и начавшей рано редеть шевелюрой. На нем была белая рубашка, утратившая за прошедший день свою свежесть, и брюки со стрелками. Красный галстук, напоминавший школьный, был повязан ослабленным узлом. «Субботний галстук?» – подумала она. Перед ней стоял молодой менеджер, освежившийся порцией мартини, но подуставший и потому немного угрюмый. Его черные глаза, впившиеся в нее с явным подозрением, смотрели настороженно.

Это был человек, который, как считал Уит, убил Гарри.

Когда спутник Бакса поздоровался с Робин, Клаудия отметила про себя его ямайский акцент. Собранные в хвост дредды, перевязанные красной лентой, вылинявшие джинсы и белая тенниска под кожаной курткой явно контрастировали с внешним видом Бакмена. В тот самый момент, когда приятель Бакса вошел в холл, Клаудия поняла, что у него под курткой спрятана кобура. Мужчина остался у входа, но не как охранник, а скорее как скучающий друг, готовый к новым приключениям и ожидающий своего товарища.

– Кто это? – спросил Бакс у Робин, уставившись на Клаудию.

Никаких тебе «Привет, дорогая», «Как дела»? или «Хэлло, меня зовут Грег».

– Она журналистка и работает над книгой об «Энерджис», – сообщила Робин, – но хочет защитить таких, как ты, пострадавших без вины.

Клаудия встала и протянула руку, но Бакс никак на это не отреагировал.

– Я Клаудия Салазар.

– Леди, я не желаю говорить о своих бывших работодателях. Никогда. Прошу вас уйти.

Она опустила руку.

– Я могу помочь восстановить вашу репутацию, мистер Бакмен.

Он резко и коротко хохотнул.

– А я и не знал, что она в этом нуждается. Я прошу вас уйти по-хорошему. Вы здесь нежданный гость.

– Робин пригласила меня зайти.

– А теперь, пожалуйста, уходите.

– На этой неделе погиб мой помощник, готовивший для меня материалы, – сказала Клаудия. Это была еще одна карта, которая могла полностью настроить Бакса против нее, если он что-то знал о смерти Чарли. – Его звали Гарри Чайм. Он занимался расследованием в отношении администрации «Энерджис» и был застрелен в офисе страховой компании возле порта.

Бакс прикоснулся к виску, будто ощутив приступ мигрени.

– Неужели я настолько непонятно выражаюсь?

– Вы находитесь в опасности. – Она решила применить тот же подход, который опробовала на Робин. – Гарри собирал информацию о сотрудниках «Энерджис», убитых в прошлом году. Насколько я понимаю, они работали у вас. – Клаудия ждала реакции Бакса на столь неожиданное давление.

Бакс подошел к ней ближе, и ей показалось, что она физически ощущает исходящую от него угрозу. Клаудия невольно отступила на шаг назад.

– Мне жаль, что погиб ваш друг, но я тут совершенно ни при чем, – холодно произнес он.

– Вы ведь знаете, каково это – терять друзей, – сказала Клаудия. – Вы потеряли сразу троих.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– У меня был не самый лучший день, а теперь еще вы достаете. Знаете, раздражение ослепляет человека и вызывает у окружающих проблемы.

– Грег, послушай, тебе может понадобиться… – начала Робин.

Он развернулся и ударил Робин, выдав ей полновесную оплеуху. Девушка, потеряв равновесие, полетела через кофейный столик и попутно перевернула подсвечник и сложенные стопкой видеокассеты с лекциями Чеда Ченнинга.

Клаудия выхватила свой пистолет и направила его на Бакса.

– Не двигайся, – медленно произнесла она. – Руки держать так, чтобы я их видела, сэр, – сказала она, повернувшись к его лохматому приятелю, который оставался в той же позе, что и раньше. К ее удивлению, он послушно вытянул руки вперед и смотрел на нее с изумленной улыбкой, застывшей на физиономии.

Бакс ничего не сказал, но его зрачки расширились.

– Раздражение – это дорога к проблемам, Грег, тут ты прав, – сказала Клаудия.

– Прошу прощения. Это всего лишь потеря контроля на одно мгновение.

– Если ты достанешь свою пушку, – предупредила Клаудия его друга, – я пристрелю его, а потом тебя. Ты понял меня?

– Надеюсь, что да, – ответил тот.

– Вызови копов, Маккей, – попросил Бакс.

– Это какой номер – три-одиннадцать или девять-одиннадцать? – уточнил Маккей, но не сделал никаких движений в сторону телефона.

– Робин, выйди отсюда, – скомандовала Клаудия.

Робин поднялась на ноги, осторожно ощупывая рукой свою щеку. Из уголка ее рта стекала тоненькая струйка крови.

– О, Грег, – произнесла она, скорее ошеломленно, чем обиженно, поскольку еще не совсем осознала, что произошло. Посмотрев на Клаудию, она махнула рукой. – Эй, опусти свой пистолет.

– Я так и сделаю, когда мы с тобой выйдем из этой квартиры.

– Вооруженная феминистка, – констатировал Бакс. – Вот типичное противоречие, возникшее из-за того, что вы игнорируете наше фаллическое превосходство. – Его голос прозвучал холодно. Он обошел Клаудию, так что она оказалась между ним и Маккеем, и направился к окну гостиной.

– Если ты не заткнешься, я отстрелю твой фаллический символ, – сказала Клаудия. – Пойдем, Робин.

– Он никогда меня раньше не бил, – растерянно произнесла девушка.

– Видимо, ты никогда раньше ему не возражала, – предположила Клаудия.

– Она часто мне противоречит, – сказал Бакс. – Я воспользуюсь телефоном, хорошо? Вызову полицию. Если Робин захочет выдвинуть против меня обвинение, это ее право. Но ты вторглась в чужой дом и запугивала нас, так что… – Он нагнулся, чтобы взять трубку беспроводного телефона с базы, и в то же мгновение оконные стекла позади него разлетелись вдребезги от очереди из автоматического оружия, а осколки, обрывки жалюзи и штор полетели в комнату.

Клаудия бросилась на пол, увлекая за собой Робин. Рыжая вскрикнула. Одновременно раздались крики Бакса и его приятеля.

Внезапно стрельба прекратилась, и Клаудия почувствовала запах пыльного покрытия из сезаля. Она повернула голову к окну, сильнее прижимая к полу Робин, которая в панике извивалась под тяжестью ее тела, и увидела, что Маккей сползает по дальней стене, оставляя на обоях кровавую полосу.

Неожиданно через разбитое окно со стороны улицы в комнату шагнул мужчина. С грубоватым лицом, коренастый, испанского типа, одетый в черную рубашку и джинсы, с автоматическим оружием в руках, он уставился на ноги Бакса, торчавшие из-под стола.

Клаудия выстрелила, целясь ему в грудь, но Робин в этот момент пошевелилась, пытаясь освободиться, и пуля попала в оконную раму рядом с киллером. Тот нырнул вниз, стреляя наугад. Клаудия помогла Робин подняться на ноги, одновременно оглядывая изрешеченную гостиную в поисках Бакса. Увлекая за собой всхлипывающую девушку, она побежала к задней двери, где у стены лежал Маккей.

Бакса нигде не было видно. Слева хлопнула дверь. Значит, он скрывался где-то в другой части дома.

– Бежим! Через задний вход! – скомандовала Клаудия.

Спотыкаясь, Робин распахнула дверь и выскочила в соседнее помещение, но это был не задний двор, а маленький гараж. Они оказались в ловушке.

Позади них снова началась стрельба. Клаудия оглянулась и увидела, что Бакс выбежал из спальни, поливая пространство вдоль разбитых окон свинцом из своего автоматического оружия. Клаудия нажала на рычаг подъемника, и гаражная дверь стала подниматься с медлительной торжественностью. Клаудия подтолкнула Робин за разбитый «ягуар», который мог послужить временным прикрытием. Когда дверь наконец поднялась, никакой пальбы в качестве приветствия не последовало.

Под мрачным покрывалом ночи воцарилась полная тишина.

– Беги, – приказала Клаудия. – Отправляйся к соседям и позвони в службу спасения девять-одиннадцать.

Робин помчалась в сторону мерцающей поверхности бассейна и расположенного за ним здания, в котором находился клуб кондоминиума.[3]3
  Кондоминиум – форма собственности, совместное владение жилым домом, квартиры в котором принадлежат владельцам на правах частной собственности, а также сам такой дом.


[Закрыть]

Клаудия вернулась к двери, приоткрыла ее и громко закричала:

– Полиция! Бросить оружие! – Она прислушалась, но из дома не донеслось ни звука. Пригнувшись, она вошла в дверь, нацелив пистолет на противоположный угол.

В гостиной было пусто.

Клаудия проверила Маккея – его пульс не прощупывался. Прядь волос лежала на горле мужчины как веревка, издавая запах сандалового дерева. Она прошлась по комнатам, но никаких следов Грега Бакмена не обнаружила. Выйдя из дома, Клаудия направилась в гараж, а потом к фасаду дома и снова вернулась в гостиную.

Ни киллера, ни Бакса – никого. С парковки рванул почти новый черный джип, он переехал газон и пронесся через главный въезд, разбив в щепки деревянный шлагбаум, который поднимался недостаточно быстро. Машина почти мгновенно исчезла из виду. Клаудия успела заметить, что номер начинался с литер TJ, но и только.

Почти тут же завелся другой двигатель, и из гаража Бакса на площадку вылетел «ягуар». Она побежала за ним, приказывая Баксу остановиться. Должно быть, он вылез через окно и обошел дом с другой стороны. «Ягуар» проскочил въезд и понесся за джипом.

Клаудия Салазар положила пистолет у ног, достала из куртки полицейское удостоверение и присела, ожидая прибытия копов. Издалека уже слышалось завывание полицейских сирен. Нервы были настолько напряжены, что она почувствовала мелкую дрожь в руках; ее знобило от мысли, что Уита, возможно, уже нет в живых.