Текст книги "Дай пять "

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Я ему не очень–то много рассказывала.

– Да. Его попытки свелись к нулю. Это приятно. – Морелли пристально уставился на меня. – Сейчас, когда ты в курсе, что происходит, ты собираешься рассказать, что у тебя есть, верно?

– Конечно.

Может быть.

– Боже, – не поверил Морелли.

– Эй. Я могла бы кое–что тебе рассказать.

– Какая жалость. У меня совсем недавно не хватало кусочков, чтобы сложить их вместе.

– Частично по моей вине, – покаялась я.

– Да, частично твоя вина. Ты мне ничего толком не рассказывала. Ну и частью моя вина.

– Какова твоя роль в делах с казначейством?

– Вито напрямую отказывается с ними говорить. Заявляет, что имеет дела только с теми, кого знает. И я догадываюсь, что он чувствует себя более защищенным, когда информация проходит через пару источников. Поэтому Вито говорит Терри, Терри говорит мне, а я докладываю Фрику и Фрэку (комедианты в знаменитом шоу на льду. Ставшее нарицательным прозвищем ленивых, нерадивых работников какой–нибудь  компании – Прим.пер.)

– За кем вы следите?

Морелли выключил на кухне свет.

– За клерком Вито, ведущим учет поступающих денег, Харви Типпом.

– Вы бы приглядывали за ним получше. Жизненные ожидания Харви могут оказаться не слишком успешными.

*    *    *    *    *

Морелли подбросил меня по дороге, когда ехал сменить Бронфмана.

– Спасибо, что подвез, – поблагодарила я Морелли.

Он подцепил меня за шиворот, когда я отвернулась, чтобы вылезти.

– У нас соглашения, – напомнил он. – И ты осталась мне должна.

– Прямо сейчас?

– Позже.

– Насколько позже?

– Определимся, – успокоил Морелли. – Я просто не хочу, чтобы ты забывала.

Да уж, забудешь тут.

Бриггс работал, когда я поднялась по лестнице домой.

– Торчишь целыми часами за работой, – заметила я.

– Мне нужно доделать этот проект. Я потерял кучу всего, когда мою квартиру взломали. Мне повезло, что лэптоп был в шкафу в спальне, и воры его пропустили. Большую часть работы я держал в компьютере, поэтому полная катастрофа не разразилась.

*    *    *    *    *

 В четыре утра я проснулась и не смогла больше заснуть. Полежала так с час, слушая звуки на пожарной лестнице, и прикидывая, как удирать, если кто–то бросит зажигательную бомбу в окно спальни. Наконец, я встала и на цыпочках прокралась на кухню чего–нибудь перекусить. У меня столько было причин для беспокойства, что я едва могла их рассортировать. Дядя Фред стоял последним в списке. Накопленный долг Морелли пребывал ближе к верхней позиции.

Сзади неслышно подошел Бриггс: – Снова напугалась?

– Ага. В голове слишком много мыслей вертится. Не могу спать.

Я взглянула на него. На нем была пижама с Винни Пухом.

– Красивая пижамка, – заметила я.

– Мне нелегко подобрать что–нибудь подходящее. Когда я хочу произвести впечатление на леди, то надеваю «Человека–паука».

– Трудно быть маленьким?

– Когда как. Мне дарят множество привилегий, потому что люди думают, что я хорошенький такой. И я стараюсь извлечь преимущество из своего маленького статуса.

– Я заметила.

– Эй, – сказал Бриггс, – ты должен использовать, что тебе дарует Бог.

– И то правда.

– Итак, хочешь чем–нибудь заняться? Может, хочешь сыграть в «Монополию»?

– Ладно, но чур мой «башмак» (одна из фишек – Прим.пер.).

Мы проиграли до семи часов утра, когда зазвонил телефон.

– Я на твоей парковке, – сообщил Рейнджер. – Спустишься, или мне подняться?

– Зачем ты звонишь? Обычно ты входишь без спросу.

– Не хочу до чертиков напугать тебя и схлопотать пулю.

– Премного благодарна. Так что за оказия?

– Колеса, Милашка.

Я подошла к окну, отодвинула занавеску и посмотрела вниз на Рейнджера. Он стоял, прислонившись к черному «БМВ».

– Сейчас спущусь, – сказала я Рейнджеру. – Дай мне минуту, чтобы одеться.

Я натянула джинсы, сунула ноги в потрепанные кеды и надела поверх ночнушки огромный серый свитер. Потом схватила ключи и сбежала по лестнице.

– Выглядишь слегка устращающе, – заметил Рейнджер, увидев меня.

– Один мой друг заметил, что этот прикид может стать новым средством в контроле за рождаемостью.

– Ну, не настолькоустрашающе.

Я разгладила воображаемые морщинки на свитере и стряхнула ворсинки с рукавов. Потом подняла взгляд и увидела улыбку Рейнджера.

– Твой ход, – сказал Рейнджер. – Дай знать, когда будешь готова.

– К машине?

Он заулыбался.

– Ты уверен, что хочешь дать мне другую машину?

– Она оборудована сенсорными устройствами в днище. – Он держал небольшой пульт. – Чтобы включить сенсоры, нажми на зеленую кнопку. Если кто–то залезет под машину, то сработает тревога и на панели зажжется красная лампочка. Увы, только машина не видит разницы между котом, бейсбольным мячиком и бомбой, поэтому при включенной лампочке тебе придется самой разбираться. Не очень удобно, но все же лучше, чем нажать на газ и превратиться в конфетти. Возможно, нет такой необходимости. Непохоже, что кто–то попытается тебя еще раз взорвать. – Он вручил мне путь управления и объяснил остальное в системе безопасности.

– Просто как  Джеймс Бонд, – заметила я.

– У тебя есть планы на сегодня?

– Мне нужно позвонить Морелли и проверить, нашли ли того парня, Марка Стемпера, что задержал меня в мусорной компании. Затем собираюсь обойти несколько мест. Посетить Мейбл. Отметиться в конторе. Поизводить мусорщиков.

Держать ухо востро насчет Рамиреза. Проверить, на месте ли моя голова.

– Кто–то там с ума сходит от злости, что ты не умерла. Ты могла бы захотеть надеть свой бронежилет.

Я смотрела, как он уезжает прочь, потом, прежде чем пойти домой, вооружила машину. Закончила игру с Бриггсом, приняла душ, потрясла головой в надежде, что установлю свой стиль прически, нанесла тушь, чтобы люди больше смотрели на глаза, чем на все остальное.

Взбила яйцо и умяла со стаканом апельсинового сока и мультивитаминами.  Здоровый завтрак – хорошее начало дня – в том случае, если я переживу это утро.

Я решила, что Рейнджер подал хорошую идею насчет бронежилета.  Эта штука делала меня плоскогрудой, ну так что с того? Я надела джинсы, ботинки и футболку с бронежилетом, прилегающим тесно к телу. Потом застегнула темно–синюю фланелевую рубашку поверх жилета и подумала, что выглядит не так плохо.

Красные лампочки, свидетельствующие о присутствии бомбы, не горели, когда я подошла к машине, поэтому я спокойно села за руль. Посещение родительского дома стояло первым в моем списке. Я подумала, что не помешает выпить чашечку кофе и послушать последние сплетни.

Бабуля возникла в дверях в ту же секунду, как я свернула к тротуару.

– Черт, вот это машина! – восхитилась она, наблюдая, как я выставляю пульт и устанавливаю систему безопасности. – Что за марка?

– Это «БМВ».

– А мы только что читали в газете, что у тебя был «порше», и он взлетел на воздух. Твоя мать в ванной комнате глотает аспирин.

Я взбежала на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки.

– Это все, что было в газете?

– Только они, как водится, не поместили твою фотографию. Просто дали фото машины. Черт, выглядит плоской, как блин.

Великолепно.

– Написали что–то еще?

– Назвали тебя Бомбовоз–Охотник за головами.

Возможно, мне самой требуется аспирин. Я кинула свою сумку на кухонную стойку и потянулась за газетой. О, Боже, это было на первой полосе.

– В газете пишут, что полиция не сомневается, что это была бомба, – сообщила Бабуля. – Только после того, как на машину упал мусоровоз, я думаю, им пришлось очень потрудиться, чтобы понять, что есть что.

В кухню вошла матушка: – Чья это машина припаркована перед нашим домом?

– Новая машина Стефани, – ответила Бабуля. – Разве не чудо?

Матушка вопросительно подняла бровь.

– Две новые машины? Откуда они берутся?

– Машины компании, – пояснила я.

– А?

– Анальный секс в этом не участвует, – поспешно заверила я ее.

Матушка и Бабуля разом раскрыли рты.

– Простите, – поправилась я. – Просто вырвалось.

– Я думала, анальный секс – удел гомосексуальных мужчин, – призналась Бабуля.

– Любой, у кого есть анус, может этим заниматься, – сказала я ей.

– Хмм, – задумалась она. – Одним меня Бог наградил.

Я налила чашку кофе и села за стол.

– Что новенького?

Бабуля тоже взяла кофе и села напротив меня.

– Гарриет Муллен родила мальчишку. В последнюю минуту ей должны  были сделать кесарево, но все обошлось. А Майки Жаяк умер. Туда ему и дорога.

– Ты слышала что–нибудь в последнее время о Вито Гризолли?

– Видела его в мясной лавке на прошлой неделе, и думаю, он прибавил немного в весе.

– А как у него с финансами?

– Слыхала, он делает большие деньги на прачечных. И видела, что Вивьен водит новый «бьюик».

Вивьен – жена Вито. Ей шестьдесят пять, она носит накладные ресницы и красит волосы в ярко–рыжий цвет, потому что так нравится Вито. А любой, кто посмеет высказать хоть слово против, тут же ненароком окажется в цементных ботинках на дне реки Делавэр.

– Не думаю, что какие–нибудь слухи ходят вокруг Первого Трентонского.

Матушка и Бабуля подняли головы от своих чашек кофе.

– Банк? – спросила матушка. – Зачем ты хочешь узнать об этом банке?

– Не знаю. Дядя Фред имел там счет. Я просто разнюхиваю.

Бабуля уставилась на мою грудь.

– Что–то в тебе изменилось. Ты носишь один из этих спортивных лифчиков? – Она присмотрелась поближе. – Чтоб меня черти взяли. Я знаю, что это такое. Ты надела пуленепробиваемый жилет. Эллен, взгляни–ка на это, – обратилась она к матушке. – Стефани носит пуленепробиваемый жилет. Разве не круто?

Матушка побелела как мел.

– За что мне все это? – произнесла она.

Следующая остановка была у дома Мейбл.

Дверь открыла сама Мейбл, она улыбалась: – Стефани, рада тебя видеть, дорогая. Хочешь чаю?

– Мне некогда, – отказалась я. – Просто заехала посмотреть, как у вас дела.

– Как мило с твоей стороны. У меня все замечательно. Вот, решила отправиться в путешествие на Бермуды.

Я взяла брошюру с кофейного столика.

– Круизы для пенсионеров–одиночек?

– У них там есть очень хорошие скидки.

– Какие–нибудь новости есть, о которых я не знаю? Типа не слышно ли о дяде Фреде?

– От Фреда ни слова  не слышно. Думаю, он умер.

Боже, не дай этому так закончиться.

– Прошло только две недели, – сказала я. – Он все еще может появиться.

Мейбл посмотрела тоскливым взглядом на брошюры.

 – Думаю, так и есть.

Десять минут спустя я уже была в конторе.

– Эй, подружка, – встретила меня Лула. – Ты видела сегодняшние газеты? Тебе посвятили целый разворот. Не то что бы мне завидно, ничего такого, но про меня даже не упомянули. И мне не дали какого–нибудь крутого имечка, вроде Бомбовоза–Охотника за головами. Черт, я могла получить бомбу не хуже, чем на твою задницу.

– Я знаю, – согласилась я. – И вот почему интересуюсь, не хотела бы ты прокатиться со мной снова сегодня?

– Даже не знаю. Какую машину ты водишь? Ты вернулась в свой «бьюик»?

– В общем–то, у меня Бумер.

Лула кинулась к окну и выглянула наружу.

– Черт меня задери. Вот это я понимаю!

Из своего кабинета высунул голову Винни: – Что тут происходит?

– У Стефани новая машина, – ответила Лула. – Вон, стоит у тротуара.

– Никто не слышал, что–нибудь забавное не происходит в Первом Трентонском? – спросила я. – Какая–нибудь подозрительная деятельность?

– Тебе следовало спросить того мелкого парнишку,  с которым мы вчера беседовали, – заметила Лула. – Не могу припомнить его имя, но на вид хороший парень. Ты же не думаешь, что он нечист на руку?

– Трудно сказать, кого можно подозревать, – сказала я Луле. В общем–то, подумала я, принять Шемпски за подозрительного типа – для него это большой шаг в эволюции.

– Где ты достала машину? – спросил Винни.

– Это машина компании. Я работаю с Рейнджером.

По лицу Винни расплылась широкая масляная улыбочка.

– Рейнджер подарил тебе машину? Ха! И какую же ты работенку ему делаешь? Должно быть, вовсю стараешься за такую–то тачку.

– Может, тебе стоит спросить Рейнджера? – намекнула я.

– О, да, конечно, когда мне жить надоест.

– Новые НЯС не поступали? – спросила я у Конни.

– Вчера поступили двое, но оба дурацкие. Не уверена, что ты захочешь связываться с такими. Кажется, у тебя сейчас работы «выше крыши».

– По какому профилю?

– Магазинный воришка и один избил жену.

– Мы возьмем того, что побил жену, – заявила Лула. – Мы не позволим никаким оскорбителям жен разгуливать просто так. У нас те, кто бьет своих жен, на особом счету.

Я взяла у Конни бумаги и просмотрела их. Кеньон Лалли. Возраст двадцать восемь. Безработный. Длинная история супружеского жестокого обращения. Две судимости за управление в пьяном виде. Живет в микрорайоне. Никакого упоминания о стрельбе по охотникам за головами.

– Ладно, – сказала я, – этого мы берем.

– Черт возьми, – воспрянула Лула. – Да я раздавлю этого парня, как таракана.

– Нет. Нет, нет, нет, никакого «раздавлю». Силу, в которой нет необходимости,  не применять.

– Конечно, – заверила Лула. – Я это знаю. Но мы могли бы применить силу, к которой есть необходимость.

– Необходимая сила не будет необходимой.

– Просто не выбей из него дерьмо, как ты сделала это с компьютерным фанатом, – предупредил Винни. – Я все время тебе втолковываю: бей народ по почкам, где ничего не видно.

– Должно быть, ужасно за него боишься, – предположила Лула, поглядев свысока на Винни.

Конни заполнила ордер на арест и вернула мне дело. Я опустила папку в сумку и закинула ее на плечо.

– Пока.

– Пока, – откликнулась Конни. – И смотри внимательнее за мусоровозами.

Я отключила сигнализацию, и мы с Лулой забрались в Бумера.

– Уютненько, – сказала Лула. – Крупным женщинам вроде меня нужна такая машина. Я бы хотела точно знать, где Рейнджер достает все эти тачки. Посмотри  на эту серебряную полоску с цифрами. Это твой регистрационный номер. Поэтому теоретически эта машина даже не украдена.

– Теоретически.

У Рейнджера, наверно, эти ленточки изготавливаются оптом. Я набрала номер телефона в машине Морелли и после шестого сигнала получила автоответчик. Я оставила сообщение и попыталась позвонить на пейджер.

– Может, это не мое дело, – начала Лула, – но что происходит у вас с Морелли? Я думала, вы расстались, когда ты съехала с квартиры.

– Это сложно объяснить.

– Твоя проблема в том, что ты продолжаешь отношения с мужиком, у которого большой стремление к  постели, но совершенно никакого стремления отправиться к алтарю.

– Я подумываю вообще отказаться от мужчин, – поделилась я. – Целибат не так уж плох. Не нужно беспокоиться, побриты ноги или нет.

Зазвонил телефон, и я ответила по громкой связи.

– Что это за номер? – поинтересовался Морелли.

– Новый номер телефона в машине.

– В «бьюике»?

– Нет. Рейнджер дал мне новую машину.

Молчание.

– Какую машину на этот раз? – наконец спросил он.

– Бумер.

– На нем есть регистрационный номер?

– Да.

– Фальшивый?

Я пожала плечами: – На вид не похоже, что фальшивый.

– Доведет тебя до суда.

– Слышно что–нибудь о Марке Стемпере?

– Нет. Думаю, он играет в «дурака» с твоим дядей Фредом.

– А как насчет Лауры Липински?

– Исчезла с лица земли. Покинула дом в четверг, накануне исчезновения твоего дяди.

Отлично совпадает время, чтобы попасть в тот мусорный мешок.

– Спасибо. Это все, что я хотела. Честь имею.

Я покатила к парковке у «Гранд юнион» и проехала в конец пассажа, где располагался банк. Там припарковалась на безопасном расстоянии от других машин, вышла из «БМВ» и поставила сигнализацию.

– Ты не хочешь, чтобы я осталась в машине на случай, если кто–то будет ездить вокруг с бомбой на заднем сидении, выискивая место, куда ее сунуть?  – поинтересовалась Лула.

– Нет необходимости. Рейнджер сказал, что машина на сенсорах.

– Рейнджер дал тебе машину с сенсорами? Даже у главы ЦРУ не имеется машины с сенсорами на бомбу. Я слышала, его снабдили палкой с зеркальцем на конце, чтобы заглядывать под днище.

– Не думаю, что это что–то на уровне космического. Мне показалось, что это просто детекторы, срабатывающие от движения, прилаженные к днищу.

– Черт, хотелось бы мне знать, где он их достал. Наверно, темной ночкой ограбил губернаторский особняк.

Я уже начинала чувствовать себя постоянным клиентом банка. Сказала «привет» охраннику на входе и помахала Леоне. Потом поискала Шемпски, но его поблизости не было, а его кабинет пустовал.

– Он ушел на ланч, – сказал охранник. – Сегодня раньше, чем обычно.

Не беда. Мне подавала знаки Леона, махая «иди сюда»!

– Я читала о тебе в газете, – сообщила она. – Там написали, что в твою машину подложили бомбу!

– Ага. И потом на нее сверху упал мусоровоз.

– Это было здорово, – поделилась Лула. – Еще то дерьмо.

– Черт, со мной вот никогда ничего интересного не происходит, – запечалилась Леона. – Никакую бомбу в машину не подкладывают или что–то еще.

– Ты же работаешь в банке, – напомнила я ей. – Это так круто. И у тебя детишки. Дети – это самое лучшее.

Ладно, насчет детей я немного покривила душой. Я не хотела, чтобы она расстраивалась. Я имею в виду, что  не всем же нам повезло завести хомяка.

– Мы пришли посмотреть, нет ли тут каких–нибудь работающих здесь с тобой подозрительных личностей, – пояснила Лула.

Леона посмотрела на нас испуганно: – В банке?

– Ну, возможно «подозрительные» не то слово, – успокоила я ее. – Не может ли кто здесь иметь связи с людьми, не совсем законопослушными?

Лена закатила глаза.

– Да почти все. Марион Беддл была Гризолли до того, как вышла замуж. Вы знаете же Вито Гризолли? И еще Фил Зак в ипотечном отделе живет рядом с Си Бернштайном, адвокатом, которого только что лишили практики за нелегальную практику. У охранника брат в Рауэй сидит за кражу со взломом. Хочешь, чтобы я продолжила?

– Давай подойдем с другого боку. Есть здесь кто–нибудь, кто выглядит слишком преуспевающим для такой работы. Знаешь, у кого, типа, появилось слишком много денег? Или кто–то отчаянно нуждающийся в деньгах? Кто любит азартные игры? Или дорогие наркотики?

– Хмм. Трудный вопрос. У Энни Шуман больной ребенок. Что–то с костями. У нее много счетов от докторов. Парочка народу играет в лотерею. Я одна из них. Роза Уайт любит ездить в Атлантик–Сити и играть на автоматах.

– Не пойму, зачем тебе все это знать, – сказала мне Лула.

– Нам известно о трех компаниях со сверхсчетами. Мы думаем, что есть вероятность открытия этих счетов, чтобы держать нелегальные деньги. Поэтому, возможно, есть веская причина, что счета открыли здесь.

– Типа, кто–то здесь в банке в доле, – сообразила Лула.

– Я вижу, куда ты клонишь, – догадалась Леона. – Вы предполагаете, что мы отмываем деньги. Деньги, приходившие на те счета, о которых ты спрашивала меня, почти немедленно уходят.

– Я точно не знаю, отмывание ли это, – сказала я. – Куда уходят деньги?

– Этого я не знаю, – ответила Леона. – Тебе нужно какое–нибудь должностное лицо в  банке. И наверно, тебе не скажут. Я уверена, что это закрытая информация. Тебе нужно поговорить с Шемпски.

Мы поторчали там минут пятнадцать, но Шемпски так и не материализовался.

– Может, стоит отправиться за парнем, избившим жену, – предложила Лула. – Спорим, он сидит себе в гостиной, пьет пиво, ничтожество такое.

Я взглянула на часы. Полдень. Наверняка этот Кеньон Лалли только что встал. Безработные пьяницы обычно поздно просыпаются. Может, удобный момент взять его тепленького.

– Ладно, – согласилась я,  – прокатимся.

– Очень удобно появиться на «БМВ», – заявила Лула. – Все в микрорайоне решат, что ты наркодилер.

О, великолепно.

– Я знаю об этих сенсорах и все такое, – сказала вдруг Лула, когда мы проехали с полмили, – но мне все еще не по себе, когда я сижу рядом с тобой.

Я прекрасно понимала, откуда это у нее. Я сама чувствовала то же самое.

– Я могу завести тебя в контору, если тебе так неудобно.

– Черт, нет. Не так уж я боюсь. Просто, знаешь ли, заставляет задуматься. Что–то вроде, как когда я была «про».  Никогда не знаешь, когда очутишься в машине с каким–нибудь маньяком.

– Должно быть, напряженная была работенка.

– Большинство клиентов мне попадались повторно, так что было не так плохо. Самое худшее – торчать вечно на углу. Не важно, жарко, холодно или дождь идет, но ты должна там стоять. Большинство народу думает, что труднее всего проводить время на спине, но нет, самое ужасное – это стоять на ногах день и ночь. У меня варикоз на ногах от этой круглосуточной вахты. Я догадываюсь, что будь я лучшей «про», то на спине проводила бы времени дольше, чем на ногах.

Я свернула из Ноттингэма на Гринвуд, повернула направо и пересекла железнодорожные пути. Трентонские поселения на субсидиях всегда напоминают мне лагеря для военнопленных, и во многих отношениях так оно и есть. Хотя, сказать по правде, не могу утверждать, что это худшее из того, что я видела. Куда предпочтительней, чем Старк Стрит, к примеру. Я предполагаю, что изначальная задумка состояла в жилищах, утопающих в садах, но на деле оказалось, что это бетонные и кирпичные коробки, присевшие на утрамбованной грязи. Если мне потребовалось бы описать этот район одним словом, я бы выбрала убогий.

– Нам нужно следующее здание, – напомнила Лула. – Квартира 4Б.

Я припарковалась за углом за квартал отсюда, так, чтобы нас не увидел Лалли, вышла и изучила фото Лалли.

– Отличный ход с бронежилетом, – заметила Лула. – Может пригодиться, когда являешься к новым соседям с подарками.

Небо было пасмурным, и по дворам носился ветер. На улице стояли несколько припаркованных машин, но не было ни души. Ни собак, ни детей, ни сидевшего на крылечках народа. Словно город–призрак, а архитектором его значился Гитлер.

Мы с Лулой прошли к 4Б и позвонили.

Дверь открыл сам Кеньон Лалли. Ростом он был с меня, носил низкие узкие джинсы и теплую футболку. Волосы торчком, небрит. И вид, как у мужика, который шлепает женщин направо и налево.

– Что? – сказала Лула, увидев его.

– Нам не нужно тут печенье от девочек–скаутов, – заявил Лалли. Потом захлопнул дверь.

– Ненавижу, когда люди так делают, – возмутилась Лула.

Я снова позвонила, но никто не откликнулся.

– Эй! – завопила Лула. – Агенты залогового правоприменения. Откройте дверь!

– Пошли в задницу, – завопил в ответ Лалли.

– К черту с этой чепухой, – произнесла Лула, пнула ногой дверь, и та со стуком распахнулась.

Мы так обе удивились, что просто встали как вкопанные. Никто из нас не ожидал, что дверь откроется.

– Бюджетное правительственное жилье, – наконец, выдала Лула, покачав головой. – Заставляет задуматься, верно?

– Вы заплатите за это, – пригрозил Лалли.

Лула встала, засунув руки в карманы куртки. – Это ты мне? А ну–ка иди сюда, мистер Крутой Парень, разберемся.

Лалли полез на Лулу. Лула выставила руку, толкнула Лалли в грудь, и тот свалился, как куль с песком.

– Самый быстрый электрошокер на Востоке, – заявила Лула. – Ух ты, взгляните–ка на это… черт, я случайно ударила парня, что бьет жену.

Я надела на Лалли наручники и убедилась, что он дышит.

– Вот же черт, – снова сказала Лула. – Я такая неуклюжая. Опять случайно задела его. Она наклонилась над Лалли с электрошокером в руке. – Хочешь, заставлю его плясать?

– Нет! – решительно пресекла я. – Никаких плясок!

Глава 14 

Через минут пятнадцать глаза Лалли открылись, и пальцы его стали сгибаться, но я–то понимала, что понадобится больше времени, чтобы он оказался в состоянии встать и хоть сколько–нибудь пройти.

– Тебе нужно было ходить в гимнастический зал, – поучала его Лула. – И перестать хлестать пиво. Ты совсем не в форме. Я же только разок тебя вжикнула, и только посмотри на себя. Никогда не видела столь жалкое зрелище после одного малюсенького тычка.

Я дала ключи Луле:

– Подгони машину, поскольку ему далеко не уйти в таком виде.

– Ты можешь больше меня не увидеть, – предупредила Лула.

– Рейнджер тебя отыщет.

– Ага, – согласилась Лула, – и это самое приятное.

Пять минут спустя Лула вернулась.

– Она улетучилась, – сообщила Лула.

– Кто?

– Твоя машина. Она улетучилась.

– Что значит улетучилась?

– Что тебе непонятно в слове «улетучилась»? – спросила Лула.

– Ты имеешь в виду, что ее украли?

– Ага. Именно это я и имею в виду. Машину украли.

Сердце ушло в пятки. Я не верила своим ушам.

– Как кто–то мог украсть машину? Мы же не слышали, как сработала сигнализация.

– Должно быть, увели, когда мы были внутри. Здесь далековато, да и ветер дует в другую сторону. В любом случае, братки знают, как позаботиться о таком дерьме. Я, вообще–то, удивлена. Если бы я увидела в таком районе красивую тачку, то решила бы, что это наркодилера. Связываться с тачкой дилера – накликать на голову кучу неприятностей. Наверно, у этих парней совсем упали ежедневные заработки. Я добралась туда как раз, когда грузовик с платформой заворачивал за угол за два квартала от меня. Они, должно быть, торчали где–то поблизости.

– А что мне сказать Рейнджеру?

– Сообщи ему хорошую новость  – они оставили номера. – И Лула вручила мне два номера. – И полагаю, им не нужен регистрационный номер. Они его тоже оставили. Посмотри, они отсоединили его с помощью ацетиленовой горелки. – Она уронила мне на ладонь маленький опаленный кусочек приборной панели с все еще прикрепленной металлической биркой.

– Это все?

– Ага. Это все, что они оставили на обочине дороги для тебя.

Лалли завозился на полу, пытаясь подняться на ноги, но координация его подвела, да и руки были скованы за спиной. Он брызгал слюной и сыпал ругательствами, невнятно выговаривая слова..

– Шортова шука, – сказал он мне. – Плок’ятый кушок делма.

Я принялась искать сотовый в сумке, нашла его и позвонила Винни. Объяснила ему, что взяла под стражу Лалли, но у меня маленькая неувязочка с машиной, и не будет ли он так любезен забрать Лалли, Лулу и меня.

– Что за неувязка? – поинтересовался Винни.

– Да так, ничего особенного. Не беспокойся.

– Я не приеду за тобой, пока не скажешь. Готов поспорить, это что–то интересное.

Я вздохнула.

– Машину украли.

– Да ты что!

– Ага.

– Боже, я ждал что–то получше… типа она угодила под поезд, или ее раздавил слон.

– Ты собираешься нас забрать или нет?

– Я уже в пути. Держи мочевой пузырь.

Мы сидели в ожидании Винни, и тут зазвонил телефон. Мы с Лулой обменялись взглядами.

– Ты ждешь звонка? – спросила Лула.

Мы обе подумали, что это мог быть Рейнджер.

– Ну ответь же, – попросил Лалли. – Глюпое де’мо.

– Это может быть Винни, – предположила Лула. – Может, нашел посреди дороги какую–нибудь овцу и решил перепихнуться.

Я пошарила в сумке, отыскала телефон, скрестила пальцы и зажмурила глаза, и только после этого ответила.

Это оказался Джо.

– Мы нашли Марка Стемпера, – сообщил он.

– И?

– Вид у него неважный.

Проклятье.

– Насколько плохо он выглядит?

– Он выглядит мертвым. Выстрел в голову. Кто–то попытался инсценировать самоубийство, но вложили пистолет не в ту руку. Стемпер левша.

– Вот это да.

– Ага. Не очень профессионально.

– Где это случилось?

– В заброшенном здании за пару кварталов от мусорной компании. Его нашел сторож.

– А тебя не удивляет, что Харви Типп еще жив?

– Думаю, он, должно быть, не высовывается, – сказал Морелли. – Или, может, имеет отношение к Большому Боссу. А возможно он вообще ни при чем. У нас на него ничего нет, кроме того факта, что он наиболее вероятная персона.

– Считаю, настало время поговорить с ним.

– Думаю, ты права. – Наступило секундное молчание. – Еще одно. Ты все еще водишь «БМВ»?

– Нет. Только не я. Отказалась от этой вещицы.

– А что случилось–то?

– Украли.

Я услышала, как Морелли хохочет втрубку.

– Это не смешно! – заорала я. – Как думаешь, мне следует подать заявление в полицию?

– Думаю, сначала тебе следует поговорить с Рейнджером. Тебя нужно подвезти?

– Нет. Винни уже едет.

– До встречи, Горячая Штучка.

Я отключилась и рассказала Луле о Стемпере.

– Кто–то обрубает концы, – сделала вывод Лула.

Я глубоко вздохнула и позвонила Рейнджеру домой. Ответа не было. Тогда в машину. И там не отвечает. Могла бы и на сотовый, но не хотела испытывать удачу, потому оставила номер на пейджере. Приговоренной женщине лучше урвать хоть несколько лишних минут.

Я смотрела в окно и, наконец, увидела Винни, подъезжающего на «кадиллаке». Я подумала, как было бы здорово задержать Винни на полчаса и увидеть, как исчезнет его машина. Впрочем, такое исчезновение было бы не практичным. Тогда мне пришлось бы звонить только одному человеку, чтобы он забрал нас. И даже хуже. Я должна была в таком случае проводить время с Винни.

Мы с Лулой вытащили Лалли к тротуару и подождали, пока Винни откроет замки на дверцах.

– Дерьмо на заднее сиденье, – приказал Винни.

– Че? – Лула подбоченилась. – Кого это ты назвал дерьмом?

– На воре шапка горит, – парировал Винни.

– Если на воре шапка горит, то почему твоя извращенная задница не на заднем сидении? – съязвила Лула.

– За что это мне? – спросила я. И поняла, что говорю, как матушка, и на миг меня охватила паника. Я люблю свою матушку, но не хочу быть на нее похожей. Я не хочу даже готовить жаркое. И не хочу жить в доме, где трое взрослых членов семьи и только одна ванная комната. И не хотела бы быть замужем за таким, как мой папаша. Я хотела выйти замуж за Индиану Джонса. Я представляла, что Индиана Джонс – это нечто среднее между моим папашей и Рейнджером. Морелли тоже бы подошел. В общем–то, Морелли мало чем отличался от Индианы Джонса. Не то чтобы это имело значение, поскольку Морелли не хотел жениться.

Винни завез меня и Лулу в контору и сдал Лалли в полицейский участок на северной Клинтон.

– Ну, было весело, – поделилась Лула. – Жаль машину. Мне не терпится посмотреть, какая у тебя будет следующей.

– Не будет никакой следующей. Я больше не возьму никакой машины. С этого момента вожу только «бьюик». С «бьюиком» ничего не происходит.

– Угу, – согласилась Лула, – но кто сказал, что это хорошо?

Я позвонила в Первый Трентонский, спросила Шемпски, мне сказали, что он рано ушел домой, сославшись на больной желудок. Я позвонила ему домой, достав номер у дирекции, и попыталась найти его. Никакого ответа. Просто наудачу еще раз провела быструю кредитную проверку. Ничего необычного. Закладная, кредит все в хорошем состоянии.

– Зачем ты проверяешь Шемпски? – спросила Лула. – Думаешь, он замешан?

– У меня не выходит из головы бомба в «порше». Шемпски знал, что я водила «порше».

– Ага, да он мог рассказать кому угодно. Он мог упомянуть кому–нибудь, что ты собираешься поехать в мусорную компанию на своем новом «порше».

– И то правда.

– Хочешь еще куда–нибудь прокатиться? – спросила Лула.

Я помотала головой.

– Мне требуется свежий воздух и немного упражнений, – сказала я. – Пойду–ка я пешком домой.

– Длинная прогулка.

– Тут не так далеко.

Я вышла на улицу и подняла от ветра воротник куртки. Похолодало, небо стало пасмурным. Был разгар дня, но в домах, борясь с сумраком, зажгли свет. Включали обогрев. По Гамильтон катили машины, водители все куда–то стремились. По тротуару шли редкие прохожие. В такой день хорошо сидеть дома, перебирая содержимое шкафов, готовя горячий шоколад, готовясь к зиме. И приятно побывать на прогулке, загребая ногами опавшие листья, ощущая прилив бодрости от холодного воздуха. Это мое любимое время в году. Не будь того, что направо и налево мрут люди, и я не смогла найти дядю Фреда, и кто–то хотел убить меня, а Рамирез хочет послать меня к Господу – это был бы оченьхороший день.