Текст книги "Дай пять "

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Машина не продается. Это автомобиль компании. Тебе полагается машина, если ты будешь со мной работать. На своем «бьюике» ты портишь мне имидж. Все, кто работает со мной, ездят на черных тачках.

– Фу ты, ну ты, – пошутила я. – Я бы не хотела портить твой имидж.

Рейнджер продолжал просто смотреть на меня.

– Это подачка? – спросила я его.

– Попробуй еще раз.

– Я ведь не должна продавать свою душу?

– Я душами не торгую, не мой бизнес, – заверил Рейнджер. – Машина – это вложение. Часть рабочих отношений.

– Так какой вклад я должна внести в эти рабочие отношения?

Рейнджер разомкнул руки и оттолкнулся от машины.

– Работа появится. От тебя не требуется соглашаться на что–то, что тебе придется не по нраву.

– Ты ведь не устраиваешь это только затем, чтобы позабавиться? Поглядеть, на что я пойду ради такой дорогущей машины?

– Такая мысль значилась бы где–то в середине списка, – ответил Рейнджер. Он посмотрел на часы. – У меня встреча. Давай, катайся. Оцени ее.

Его «мерседес» стоял позади «порше». Рейнджер сел за руль и, ни разу не обернувшись, уехал.

Я чуть не упала, где стояла. Я было оперлась рукой о «порше», чтобы сохранить равновесие, как тут же ее отдернула, испугавшись, что оставлю отпечатки. Черт!

Я вбежала в дом и огляделась в поисках Рэнди Бриггса. Его лэптоп лежал на кофейном столике, но куртки не было. Я немного потешила себя идеей запаковать все его вещи в два чемодана и выставить в холл, но отказалась от нее, поскольку все равно бесполезно.

Потом открыла банку пива и позвонила Мери Лу.

– Помоги! – воззвала я.

– В чем помочь?

– Он дал мне машину. И дважды меня трогал!

Я оглядела затылок в зеркало: не осталось ли клейма там, где он дотронулся рукой.

– Кто? О ком ты говоришь?

– О Рейнджере!

– О божежмой. Он подарил тебе машину?

– Он сказал, что это вложение в рабочие отношения. Что бы это значило?

– О какой машине речь?

– Новенький «порше».

– Это по меньшей мере тянет на вложение в оральный секс.

– Будь серьезной! – возмутилась я.

– Ладно. По правде сказать… это круче орального секса. Может, знаешь, ближе к анальному.

– Я верну машину.

– Стефани, это же «порше»!

– И я думаю, что он со мной заигрывает, но я не уверена.

– А что он делает?

– Это как–то на уровне психического воздействия.

– Какого именно психического?

– Троганья.

– Обожежмой, что он трогал?

– Шею.

– И что, это все?

– Мои волосы.

– Хмм, – задумалась Мери Лу. – Сексуально трогал?

– Мне показалось это сексуальным.

– И он подарил тебе «порше», – напомнила Мери Лу. – «Порше»!

– На подарок это не похоже. Это машина компании.

– Ну, хорошо, хорошо. Так когда я смогу на ней покататься? Не хочешь ли съездить вечерком по магазинам?

– Да я не знаю, могу ли использовать ее в личных целях.

На самом–то деле, я не знала, стоит ли мне ее вообще водить, пока не проясню эти анальные дела.

– Ты действительно думаешь, что это тачка компании? – спросила Мери Лу.

– Насколько я могу судить, все, кто работает с Рейнджером, водят черные новенькие машины.

– «Порше»?

– Обычно внедорожники, но, возможно, «порше» случайно выпал из кузова грузовика вчера. – Я услышала на заднем плане визг. – Что случилось?

– У детворы конфликт интересов. Полагаю, мне придется выступить посредником.

Мери Лу начала посещать курсы для родителей, потому что никак не могла отучить своего двухлетку есть собачью еду. Сейчас она говорила фразы вроде «у детворы конфликт интересов» вместо «детишки сейчас друг друга поубивают». Я думаю, это звучало гораздо цивилизованней, но как вникнешь в смысл… все одно: детишки сейчас поубивают друг друга.

Я повесила трубку. Вытащила из сумки чек, выписанный дядей Фредом мусорной компании. И стала его рассматривать.

Зазвонил телефон, и я положила чек обратно в сумку.

– Ты одна? – спросил Торчок.

– Да, одна.

– Между этим парнем Рейнджером и тобой что–то есть?

– Да!

Я просто не знала, что именно.

– Тогда мы не можем много разговаривать, – подытожил Торчок. – Я тут размышляю, что ты будешь дальше–то делать.

– Послушай, почему бы тебе не сказать мне прямо, что ты хочешь, что бы я сделала.

– Эй, я ведь таскаюсь за тобой повсюду, помнишь?

– Ладно, поиграем в эту игру. Думаю, схожу завтра в тот банк и поговорю с подругой. Как считаешь?

– Хорошая идея.

Приближалось к пяти. Джо наверняка уже дома, смотрит новости по телевизору, думает, чего бы поесть, и собирается посмотреть Понедельничный Вечерний Футбол. Если бы я пригласила себя к нему домой на Понедельничный Вечерний Футбол, то смогла бы показать ему чек и посмотреть, что он думает. И я могла бы попросить его проверить Лауру Липински. А если дела пойдут хорошо, то, может быть, мне также удастся воспользоваться шансом, упущенным в субботу вечером.

Я набрала номер Джо.

– Привет, – поздоровалась я. – Я тут подумала: может, ты захочешь компанию для Понедельничного Вечернего Футбола.

– Ты же не любишь футбол.

– В некотором роде мне нравится футбол. Я люблю, когда они все прыгают друг на друга. Вот это очень интересно. Так ты хочешь, чтобы я заскочила?

– Прости. Вечером я работаю.

– Всю ночь?

Наступил момент молчания, пока Морелли переваривал скрытую информацию.

– Ты сильно меня хочешь, – наконец сказал он.

– Я просто по–дружески.

– А завтра ты дружить будешь? Думаю, завтра я свободен.

– Закажи пиццу.

Повесив трубку, я виновато посмотрела на хомячью клетку.

– Эй, я просто схожу на дружескую встречу, – объяснила я Рексу. – Я не собираюсь спать с ним.

Рекс все еще не вылезал из своей банки из–под супа, но я увидела, как шевелятся сосновые стружки. Думаю, Рекс смеялся.

Около девяти зазвонил телефон.

– У меня для тебя есть работа на завтра, – сообщил Рейнджер. – Тебе интересно?

– Возможно.

– Высокоморальная.

– А законная?

– Могла бы быть хуже. Мне требуется приманка. У меня имеется лодырь, которого нужно отделить от его «ягуара».

– Ты его похищаешь или изымаешь за долги?

– Изымаю. Все, что тебе нужно сделать, это посидеть в баре и занять парня разговором, пока мы погрузим его машину на грузовик с платформой.

– Звучит вроде нормально.

– Заберу тебя в шесть. Оденься так, чтобы привлечь внимание.

– В какой бар?

– «Местечко Майка» в центре.

Полчаса спустя домой пришел Бриггс.

– Так что ты делаешь по понедельникам вечером? – спросил он. – Футбол–то смотришь?

В одиннадцать я пошла спать. А два часа спустя все еще ворочалась и не могла уснуть. У меня из головы не шла жена Липински, Лаура. Ее голова, повернутая затылком, оттяпанная по шею и засунутая в мусорный мешок. Ее муж умер, застрелившись. Потрудившись сначала над женой. Застрелив коллегу. На самом–то деле я не знала, была ли это Лаура Липински. Каковы шансы? Наверно, небольшие. Тогда кто был в том мешке? Чем больше я о том думала, тем больше во мне росло убежденность, что это была Лаура Липински.

Я в сотый раз посмотрела на часы.

Лаура Липински не единственная не давала мне спать. У меня случился гормональный приступ. Проклятый Морелли. Нашептал мне все эти вещи на ушко. Весь из себя такой сексуальный в том итальянском костюме. Наверняка Морелли сейчас дома. Я подумала, что могла бы сейчас ему позвонить и сказать, что иду к нему. В конце концов, сам виноват. Я пребывала в жутком состоянии.

Но если я позвоню, а его нет дома, то что наговорю ему на автоответчик? Та еще неловкость. Лучше не звонить. Подумай о чем–нибудь еще, приказала я себе.

В мозгу вспыхнул образ Рейнджера. Нет! Только не Рейнджер!

– Проклятье.

Я откинула одеяло и отправилась в кухню попить апельсинового сока. Только никакого сока там не имелось. Вообще никакого сока, потому что я никак не схожу в продуктовый магазин. В холодильнике все еще лежали остатки матушкиной стряпни, но никакого сока.

Мне в самом деле требовался сок. И батончик «Сникерс». Будь у меня шоколадный батончик и сок, я наверно смогу забыть о сексе. В действительности, мне даже не нужен сок. Только «Сникерс».

Я натянула старые серые спортивные штаны, сунула ноги в незашнурованные кроссовки и надела поверх фланелевой ночной рубашки куртку. Потом схватила кошелек и ключи, и, поскольку старалась не вести себя, как дура, то прихватила пистолет.

– Не знаю, черт возьми, за чем ты там собралась, – подал голос с дивана Бриггс, – но захвати и на мою долю.

Громко топая, я вышла из квартиры и прошла к лифту.

Дойдя до парковки, я поняла, что захватила с собой ключи от «порше». То был перст судьбы. Ха! Кто я такая, чтобы спорить с судьбой? Я просто обязана поехать на «порше».

Я собиралась до «Севен–илевен», но там я очутилась в мгновение ока. И было стыдно, по меньшей мере, не испытать машину на неисправности. Особенно потому, что я еще не нашла никаких неполадок. Я проехала дальше вглубь Гамильтон, свернула в Бург, покружила там, оставила Бург, и, черт возьми, не успела понять, как это получилось, уже была перед домом Морелли. Его пикап стоял у тротуара, а в доме было темно. Я поторчала с минуту перед домом, думая о Морелли и представляя, как уютно с ним в постели. Ладно, какого черта, подумала я, может, стоит позвонить в дверь и сказать ему, что я проходила тут мимо и решила заглянуть. Что тут плохого? Просто дружеский визит. Я мельком взглянула на себя в зеркало заднего вида. Фу. Нужно что–то сделать с этими волосами. Заодно вспомнила, что забыла побрить ноги. Гадство.

Ладно, может, и не такая хорошая идея – навестить Морелли прямо сейчас. Наверно, стоило бы сначала съездить домой, побрить ноги и подобрать белье посексуальней. Или, возможно, следует просто подождать до завтра. Двадцать четыре часа, плюс–минус два. Не уверена, что смогу продержаться двадцать четыре часа. Он был прав. Я хотела его до безумия.

«Очнись! – сказала я себе. – Мы здесь говорим о простом половом акте. Это же не сердечный приступ, чтобы требовалась срочная медицинская помощь. Можно и подождать двадцать четыре часа.»

Я глубоко вздохнула. Двадцать четыре часа. Мне уже лучше. Я под контролем. Я рациональная женщина. Наконец, я завела мотор и поехала дальше по улице.

Легче легкого. Я могу выдержать.

Я доехала до угла и заметила в зеркальце заднего вида свет фар.

Не так уж много людей в этом районе, работающих по ночам. Я завернула за угол, припарковалась, выключила фары и понаблюдала, как перед домом Морелли остановилась машина. Пару минут спустя из нее вышел Морелли и направился к двери, а машина развернулась и поехала в мою сторону.

Я покрепче вцепилась в руль, чтобы у «порше» не возникло соблазна дать задний ход и помчаться обратно к Морелли. Меньше двадцати четырех часов, повторяла я, и мои ноги станут гладкими, как шелк, а волосы чистыми. Но постойте! У Морелли же есть душ и станок. Все вздор и чепуха. Нет смысла ждать.

Я дала задний ход, как только та, другая машина доехала до перекрестка. Мельком взглянула на водителя и почувствовала, как сердце замерло в груди. За рулем сидела Терри Гилман.

Что я сказала? Терри Гилман!

У меня аж потемнело в глазах. Вот же дерьмо. Какая же я дура. Даже не подозревала. Я подумала, что он изменился. Верила, что он отличается от других Морелли. Я тут волнуюсь о непобритых ногах, когда Морелли разгуливает бог знает где с Терри Гилман. Ха! Гром среди ясного неба.

Я наблюдала за машиной, пока та не миновала перекресток и двинулась дальше. Терри не подозревала о моем присутствии. Наверно, планировала остаток ночи. Типа собиралась пристукнуть чью–нибудь бабушку.

Ладно, кого волнует Морелли. Только не меня. Нужен он больно. Меня только одна вещь заботит. Шоколад.

Я поставила ногу на педаль и рванула от тротуара. Дорогу мне. У Стефани «порше», и Стефани нужен батончик «Сникерс».

Я доехала до «Севен–илевен», вихрем промчалась по магазину и вышла оттуда с полной сумкой. Эй, Морелли, вот тебе оргазм.

Я въехала на стоянку с ненормальной скоростью, взвизгнув тормозами, остановилась, протопала вверх по лестнице, прошла холл и пинком открыла дверь.

– Дерьмо!

Рекс прекратил бегать по колесу и воззрился на меня.

– Ты не ослышался, – подтвердила я. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Поднялся с дивана Бриггс.

– Что за черт происходит? Я тут пытаюсь хоть немного поспать.

– Не испытывай судьбу. Не говори со мной.

Он искоса взглянул на меня:

– Что это на тебе? Это что, новая форма контроля за рождаемостью?

Я сграбастала хомячью клетку, пакет конфет, свалила все на кровать и с треском захлопнула дверь. Сначала я съела батончик «100 Гранд», потом «Кит–Кат», за ним «Сникерс». Меня стало подташнивать, но я сжевала «Малышку Рут», «Миндальную Радость» и конфеты с арахисовым маслом «Ризис Пинат Баттер Кап».

– Ладно, сейчас мне уже лучше, – сказала я Рексу.

И тут я ударилась в слезы.

Когда с рыданиями было покончено, я разъяснила Рексу, что это только гормональная реакция от преддиабетической волны инсулина из–за съеденных конфет… и посему он может не беспокоиться. Потом легла в кровать и немедленно уснула. Плач изматывает к черту.

На следующее утро я проснулась с заплывшими от вечерних рыданий глазами и настроением хуже некуда. Я лежал минут десять, купаясь в своих страданиях, подумывая о способах самоубийства, решая, не начать ли мне курить. Но сигарет у меня не водилось, а тащиться обратно до «Севен–илевен» настроения не было. Так или иначе, сейчас я работаю с Рейнджером, поэтому, наверно нужно позволить природе вести меня своим курсом.

Я с трудом вылезла из постели и пошла в ванную комнату, где уставилась на себя в зеркало.

– Очнись, Стефани, – сказала я себе. – У тебя есть «порше» и кепка с эмблемой «морских котиков», и ты «расширяешь свои горизонты».

Боюсь, после всех этих шоколадных батончиков я также расширила свою задницу, и мне стоит позаниматься физкультурой. Я все еще была одета в спортивный костюм, поэтому просто втиснулась в спортивный бюстгальтер и зашнуровала кроссовки.

Когда я вышла из спальни, Бриггс уже сидел за компьютером и работал.

– Только посмотрите, кто здесь… Мэри Ясно–солнышко, – поприветствовал он меня. – Боже, паршиво выглядишь.

– Это еще ничего, – сказала я ему. – Погоди, увидишь, на что я похожа после пробежки.

Вернулась я в промокшем костюме, но чувствовала себя уже гораздо лучше. Стефани Плам, женщина, готовая к переменам. Начхать на Морелли. Начхать на Терри Гилман. Пусть этот мир катится к черту.

На завтрак я приготовила сандвич с курицей, приняла душ. Чисто из вредности я переложила пиво на верхнюю полку холодильника, пожелала Бриггсу мерзкого дня и смоталась на своем «порше» к «Гранд–юнион». Путешествие с двойной целью. Поговорить с Леоной и Алленом и затариться продуктами. Я остановилась за полмили от магазина, чтобы никто не припарковался со мной впритык и, стукнув, не поцарапал мне дверцу. Потом вышла и посмотрела на «порше». Не машина, а совершенство. Просто сногсшибательная. Когда у тебя такая машина, то уже не очень важно, что твой бойфренд трахает какую–то непотребную шлюшку.

Сначала я прошлась по магазину, и к тому времени, когда закончила и загрузила багажник продуктами, открылся банк. Во вторник с утра дела не клеились. В вестибюле никого не было. Два кассира считали деньги. Наверно, практиковались. Леону я не видела.

Аллен Шемпски в вестибюле пил кофе и разговаривал с охранником. Увидев меня, Аллен помахал.

– Как идет охота на дядюшку Фреда? – спросил он.

– Не очень. Я ищу Леону.

– У нее выходной. Может, я чем помогу?

Я порылась в сумке, вытащила чек и показала Аллену.

– Ты можешь что–нибудь сказать по этому поводу?

Он изучил чек со всех сторон.

– Это погашенный чек.

– Ничего в нем странного нет?

Он еще раз посмотрел:

– Я ничего не вижу. А что это за чек такой особенный?

– Понятия не имею. У дяди Фреда были проблемы с мусорной компанией. Предполагалось, что он принесет в контору к ним чек в день, когда исчез. Я догадываюсь, что он не хотел нести оригинал, поэтому оставил его в столе дома.

– Прости, ничем не могу помочь, – сказал Шемпски. – Если оставишь его мне, я могу поспрашивать. Иногда разные люди подбирают различные вещи.

Я сунула чек обратно в сумку.

– Думаю, я попридержу его. У меня чувство, что из–за этого чека люди мрут как мухи.

– Это серьезно, – заметил Шемпски.

Я вернулась в машину с ужасным чувством, сама не знаю, почему. В банке не случилось ничего тревожного. Рядом с «порше» никто не припарковался. Ни Торчка. Ни Рамиреза, насколько я видела. Все же какое–то неуютное чувство. Как будто что–то забыла. Или кого–то увидела. Я открыла машину и посмотрела назад в сторону банка. Это был Шемпски, скорее почувствовала я. Он стоял в стороне от банка, курил сигарету и смотрел на меня. О Боже, теперь у меня уже от Шемпски дрожь берет. Я выдохнула. У меня сильно развитое воображение. Ради святого, мужик просто вышел покурить.

Единственная странность – то, что у Аллена Шемпски обнаружилась самая настоящая вредная привычка. И наличие плохой привычки для Аллена можно считать взлетом индивидуальности. Шемпски был хорошим, совершенно неприметным парнем, который никогда никого не обижал. Я его с трудом смогла вспомнить. В школе он всегда находился в задних рядах и никогда не высовывался. Тихо улыбался, никогда ни с кем не спорил, всегда аккуратный и чистый. Он был похож на хамелеона, который способен принять цвет стены, на которой сидит. Зная Алена всю свою жизнь, я с трудом могла назвать цвет его волос. Возможно, мышиный. Не то чтобы Аллен был похож на грызуна. В общем–то он был вполне привлекательным парнем средней внешности с обыкновенным носом, нормальными зубами, обычными глазами. Среднего роста, среднего телосложения, и, я полагаю, среднего ума, хотя не было способа точно проверить.

Он женился на Морин Блам через месяц после окончания Райдер колледжа. У него было двое маленьких детей и дом в районе Гамильтон. Я никогда не проезжала мимо его дома, но готова поспорить, он тоже непримечательный. Возможно, это не так уж плохо. Может, и хорошо быть незапоминающимся. Голову даю на отсечение, что Морин Блам Шемпски не пришлось бы беспокоиться, что ее преследует Бенито Рамирез.

Меня ждал Торчок, когда я вернулась к своему дому. Он сидел в своей машине на стоянке и выглядел раздраженным.

– Что это за «порше»? – подойдя, поинтересовался он.

– Взяла на время у Рейнджера. И если ты прицепишь к нему отслеживающее устройство, он не будет счастлив.

– А ты в курсе, сколько стоит такая машина?

– Много?

– Может, больше, чем ты захочешь платить, – предположил Торчок.

– Надеюсь, это не тот случай.

Он взял один из пакетов с продуктами и проследовал за мной по лестнице.

– Ты сходила в банк, как говорила?

– Угу. Побеседовала с Шемпски, но не узнала ничего нового.

– О чем ты с ним говорила?

– О погоде. Политике. О том, как беречь здоровье.

Я прижала пакет к бедру и, балансируя, стала открывать дверь ключом.

– Черт, ну ты и штучка. Никому не доверяешь, верно?

– Я не доверяю тебе.

– Я бы тоже ему не доверял, – произнес Бриггс из гостиной. – У него такой вид, словно он подхватил венерическую болезнь.

– Кто это? – поинтересовался Торчок.

– Это Рэнди, – ответила я.

– Хочешь увидеть, как он исчезнет?

Я глянула на Бриггса. Да, соблазнительное предложение.

– Как–нибудь в другой раз, – сказала я Торчку.

Торчок распаковал свою сумку и сложил все на кухонную стойку.

– У тебя какие–то странные друзья.

И им всем далеко до моей родни.

– Я накормлю тебя ланчем, если скажешь мне, на кого ты работаешь и почему интересуешься Фредом.

– Не могу. Кроме того, думаю, ты меня все равно накормишь ланчем.

Я приготовила консервированный томатный суп и сырные бутерброды на гриле. Бутерброды – потому что их мне очень захотелось. А суп приготовила из соображений, что не помешает иметь чистую банку из–под супа про запас для Рекса.

Где–то в середине ланча я сидела и смотрела на Торчка, и у меня в голове эхом отозвались слова Морелли. «Я работаю с парочкой ребят из министерства финансов, которые заставляют меня выглядеть бойскаутом», – сказал он. Хор в голове пропел «Аллилуйя», и на меня снизошло божье озарение.

– Черт возьми, – воскликнула я. – Да ты работаешь с Морелли.

– Я ни с кем не работаю, – открестился Торчок. – Я работаю один.

– Это куча свинячьих какашек.

Уже не впервые Морелли встревает в мои дела и утаивает это от меня, но впервые он послал кого–то следить за мной. Как это непревзойденно низко даже для Морелли.

Торчок вздохнул и отставил тарелку.

– Значит ли это, что я не получу десерт?

Я вручила ему один из оставшихся шоколадных батончиков.

– Я в депрессии.

– А сейчас–то что?

– Морелли – подонок.

Торчок взглянул на шоколадный батончик.

– Я же сказал, что работаю один.

– Ага, а еще говорил, что ты букмекер.

Он поднял глаза.

– Ты точно не знаешь, что это не так.

Зазвонил телефон, и я схватила трубку прежде, чем сработал автоответчик.

– Эй, Кексик, – произнес Морелли. – С чем ты хочешь пиццу сегодня вечером?

– Я ничего не хочу. Никакой пиццы. Никаких тебя, меня и пиццы. Даже не звони мне, ты, низкое, гнусное, омерзительное собачье дерьмо, тварь перелетная. – И бросила трубку.

Торчок ржал.

– Дай, догадаюсь. Это был Морелли.

– А ты! – Заорала я, тыча в него пальцем и скрипя зубами. – Ты не лучше.

– Я пошел, – заявил Торчок, все еще подражая мистеру Хиханьки–хаханьки.

– Итак, у тебя всегда проблемы с мужиками? – спросил Бриггс. – Или это дело последних дней?

* * * * *

В шесть часов я в вестибюле поджидала Рейнджера. Вся из себя чистая и надушенная, а на голове прическа в стиле «сексуальный беспорядок». «Местечко Майка» – спортивный бар, облюбованный бизнесменами. В шесть часов его заполнит толпа в деловых костюмах, наспех перехватить спортивный канал и выпивку, чтобы расслабиться перед тем, как разъехаться по домам. Поэтому я тоже выбрала «костюмный» вид. Надела «Чудо–лифчик», творящий чудо, белую шелковую блузку, расстегнутую впереди до застежки волшебного бюстгальтера, и черный шелковый костюм с юбкой, подвернутой на талии с расчетом продемонстрировать как можно больше длину ног. Я прикрыла непорядок на талии широким ремнем из искусственной кожи леопардовой расцветки и сунула ноги, одетые в колготки, в туфли–лодочки типа «трахни–меня» на четырехдюймовых каблуках.

Шаркающей походкой из лифта выбрался мистер Моргантал и подмигнул мне.

– Эй, красотуля, – произнес он. – Не желаешь горяченького свиданьица?

Ему девяносто два, и живет он на третьем этаже в квартире рядом с миссис Дельгадо.

– Слишком поздно, – ответила я ему. – У меня уже намечены другие дела.

– Ну и хорошо. Наверно, ты прикончила бы меня, – согласился мистер Моргантал.

Рейнджер подъехал в неизменном «мерседесе» и сидел, отрыв дверцу машины. Я ущипнула мистера Моргатала за щеку и, облизнув губы, дабы придать им влажный блеск, удалилась плавной походкой, покачивая бедрами. Потом также плавно уселась в «мерседесе» и скрестила ноги.

Рейнджер посмотрел на меня и заулыбался.

– Я говорил тебе привлечь внимание… но не начинать с разгула. Может, тебе стоит застегнуть пару пуговиц.

Я взмахнула ресницами в притворном флирте, который на самом деле был не столь уж притворным.

– Тебе не нравится? – осведомилась я. Ха! Подавись, Морелли. Да кому ты нужен?

Рейнджер потянулся и расстегнул еще пару пуговиц, обнажив меня до середины живота.

– Вот так мне нравится, – произнес он, все еще улыбаясь.

Черт! Я поспешила застегнуться.

– Нахал, – бросила я. Ладно, он раскусил мой блеф. Нет причин для паники. Просто держи в памяти на будущее: для Рейнджера я не готова!

Мистер Моргатал вышел и погрозил нам пальцем.

– Полагаю, я только что испортил тебе репутацию, – заметил Рейнджер, заводя двигатель.

– Наверно, больше похоже, что ты помог мне оправдать их ожидания.

Мы проехали по центру и остановились за квартал от бара на противоположной стороне улицы.

Рейнджер достал фото из–за козырька.

– Вот Райан Перин. Он бывает здесь регулярно. Приходит каждый день после работы. Выпивает две порции. Идет домой. Никогда не паркует машину дальше, чем за полквартала отсюда. Он знает, что дилер попытается вернуть ее и потому нервничает. Выходит и каждые несколько минут проверяет ее. Твоя задача – удостовериться, что его внимание приковано к тебе, а не к машине. Задержи его в здании.

– Почему ты устраиваешь охоту здесь?

– Потому что дома он ставит машину в закрытый гараж, и фирма по возврату за неплатежи не сможет добраться до нее. Когда он на работе, то паркует в гараже со сторожем, который всерьез отрабатывает свою рождественскую премию. – Рейнджер изобразил пистолет. – Из–за этого. Перин таскает с собой оружие и умеет им быстро пользоваться. Вот почему нам понадобилась уловка. Никто не хочет попасть под пулю.

– Чем живет этот парень?

– Адвокат. Проматывает нынче свои деньги.

Мимо нас проехал зеленый «ягуар». На улице совсем не было свободного места. Как раз в конце квартала отъехала машина, и «яго» пристроился на ее место.

– Ух ты, – сказала я. – Вот счастливчик.

– Нет, – возразил Рейнджер. – Это отъехал Танк. Мы расставили машины по всей улице, поэтому Перин должен припарковаться именно в том месте.

Перин выкарабкался из машины, поставил ее на сигнализацию и направился в бар.

Я посмотрела на Рейнджера.

– С сигнализацией будут проблемы?

– Нисколько.

Перин исчез в здании.

– Ладно, – сказал Рейнджер. – Вперед, Ловкачка. Даю тебе пять минут форы, а потом вызываю перевозчика. – Он дал мне сирену. – Если что–то пойдет не так, нажми сигнал тревоги. Я заберу тебя, когда машины очистят улицу.

Перин был одет в синий костюм в тонкую полоску. Ему было чуть больше сорока, его светлые волосы уже поредели, а фигура теряла форму. Я сделала шаг от двери и остановилась, привыкая к освещению. В помещении было полно мужчин, но присутствовали также несколько женщин. Женщины собрались группками. Здесь мужчины стремились остаться наедине с самими собой, тараща глаза на телевизор. Перина легко было вычислить. Он сидел в дальнем конце барной стойки из красного дерева. Перед ним ставил выпивку бармен. Что–то чистое со льдом.

По обеим сторонам стулья были свободны. Но я не хотела садиться и начинать разговор. Не хотела, чтобы он почувствовал себя выделенным. Если он нервничает, то прямая атака будет слишком явной. Поэтому я пошла в его сторону, роясь в сумке, словно что–то искала. А когда проходила мимо него, то споткнулась. Не так сильно, чтобы грохнуться на пол, но достаточно, чтобы схватиться непроизвольно за его рукав.

– Обожежмой, – посетовала я. – Мне так жаль. Так неловко. Я не могу найти, куда я дела… – Я взглянула вниз. – Это все туфли! Я просто не тот человек, кому по душе высокие каблуки.

– А какой вы человек? – спросил Перин.

Я одарила его улыбкой на миллион долларов.

– Думаю, мне бы понравилось босиком. – Я села рядом с ним на стул и сделал знак бармену. – Парень, мне нужно выпить. У меня сегодня черный день.

– Поведайте мне об этом, – предложил Перин. – Чем вы занимаетесь?

– Я продавщица нижнего белья.

Так или иначе, была ей, пока не стала охотницей за головами.

Его глаза уперлись в мою ложбинку.

– Без дерьма?

Я надеялась, что парни погрузят машину быстро. Этот тип не успел выпить маленькую рюмашку, а уже был со мной накоротке. Я прямо чувствовала это.

– Меня зовут Райан Перин, – сказал он, протягивая руку.

– Стефани.

Он задержал мою ладонь в своей руке.

– Стефани, продавщица нижнего белья. Как сексуально.

Фу. Терпеть не могу держаться за руки с незнакомцами. Чертов Рейнджер и его горизонты.

– Ну, знаете ли… это просто работа.

– Спорим, у тебя много великолепного белья.

– Конечно. У нас есть все. Вы только назовите, мы вам доставим.

Бармен посмотрел на меня выжидающе.

– Мне то же самое, – заказала я, указывая на выпивку Перина. – И можно побыстрее?

– Так расскажи мне о твоем белье, – попросил перин. – У тебя есть пояс с подвязками?

– О да. Я ношу все время пояса с подвязками – красные, черные, лиловые.

– Как насчет стрингов?

– Ага, и стринги.

Каждый раз, когда они впиваются в мою задницу.

На его наручных часах пропищал сигнал.

– Что это? – спросила я.

– Напоминает, что мне нужно проверить машину.

Проклятье! Только не волнуйся. Без паники.

– А что не так с вашей машиной?

– Тут не очень спокойный район в этот время суток. На прошлой неделе у меня стащили радио. Вот поэтому я просто выглядываю, чтобы удостовериться, не пропало ли чего еще.

– Разве у вас нет сигнализации?

– Ну, есть.

– Тогда чего беспокоиться?

– Думаю, ты права. Все же… – Он посмотрел в сторону двери. – Может, мне стоит проверить просто на всякий случай.

– Вы ведь не из этих типов, которые носятся с навязчивыми идеями? – спросила я. – Мне такие не нравятся. Всегда такие напряженные. Такие никогда не захотят попробовать что–нибудь новенького вроде, э… группового секса.

Вот это точно вернуло его внимание.

У него даже слюнки потекли.

– Тебе нравится групповой секс?

– Ну, мне не нравится проделывать подобное с несколькими мужчинами, но у меня есть парочка подружек…

Прибыла моя выпивка. Я опрокинула ее и закашлялась.

– Что это?

– Джин «Бомбей Сапфир».

– Я не пью много.

Перин скользнул рукой по моей ноге в точности под край юбки.

– Расскажи–ка мне о групповом сексе.

Лучше прикончите меня, подумала я. Потому что я выдохлась. Если сейчас не появится Рейнджер, у меня будут большие неприятности. Я уже все перепробовала и не знала, что дальше придумать. Большого опыта по этой части у меня не имелось. Один сплошной ноль – вот мои представления о групповом сексе. И это больше, чем я хотела бы узнать.

– Четверг – вот мой вечер групповухи, – поделилась я. – Мы занимаемся этим каждый божий четверг. Если нам не подвернется мужчина… тогда мы просто смотрим телевизор.

– Как насчет еще одной выпивки? – спросил Перин.

Не успел он вымолвить эти слова, как слетел со стула. И с грохотом приземлился на какой–то столик. Столик обрушился, а Перин упал камнем на пол и распластался, хватая ртом воздух и тараща глаза, как большая выброшенная на берег рыбина.

Я ахнула, повернулась и очутилась нос к носу с Бенито Рамирезом.

– Не следует тебе вести себя, как проститутка, Стефани, – предупредил Рамирез мягким голосом. В глазах его плескалось безумие. – Чемпу не нравится видеть тебя с другими мужчинами. Смотреть, как они обходятся с тобой. Ты должна беречь себя только для Чемпа. – Он слегка улыбнулся. Улыбка вышла совершенно ненормальная. – Чемп проделает с тобой вещи, Стефани. Вещи, которые никто с тобой раньше не делал. Ты спрашивала Лулу об этих вещах, на которые способен Чемп?

– Что ты здесь делаешь? – выкрикнула я. Одним глазом наблюдая за Перинном, опасаясь, как бы он не поднялся на ноги и не бросился к своей машине. А другим косила на Рамиреза, боясь, как бы он не вытащил какой–нибудь нож и не разделал меня, как рождественскую индейку.

– Ты не можешь уйти от Чемпа, – прошептал Рамирез. – Чемп видит все. Он видит, как ты ездишь за шоколадными батончиками по ночам. В чем дело, Стефани, чего тебе не спится? Чемп может помочь. Он знает, как убаюкать женщину.