Текст книги "Ковен Полуночи (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Уинтер завораживали его странно мягкие кончики пальцев.

Тем не менее, в досье Ника в М.Р.Д. имелись его отпечатки пальцев.

По ним могли опознать его и бесчисленное множество других вампиров.

Может, с этим придурком тоже повезёт.

Но Ник по ряду причин не мог рассчитывать на это.

Во-первых, его могло не быть во многих базах данных.

Также вампиры не так-то просто оставляли отпечатки пальцев. На их пальцах не было кожного жира, который мог бы оставить следы при прикосновении. У них также была холодная как камень кожа, так что трекеры тепловых сигнатур не могли уловить их отпечатки таким способом.

Это отбрасывало копов практически в прошлое.

Когда дело касалось поисков вампира-убийцы, они мало пользовались технологиями.

Им приходилось полагаться на более внешние характеристики.

Черты лица вампира, рост, телосложение, повадки, любые приметы, голос, отпечатки обуви или любимый бренд обуви, данные о платёжных операциях, кредитный счёт, информация о месте проживания. ДНК использовать невозможно. Группу крови использовать невозможно. Сканирование сетчатки – тоже нет, поскольку вампирские глаза слишком похожи друг на друга и склонны часто меняться в зависимости от настроения вампира.

Даже сканирование тела нельзя применять, поскольку вампиры слишком холодные.

Само собой, никакого цвета глаз, поскольку он исчезал.

Им надо узнать, как выглядел этот придурок.

Или же им нужно его имя.

К счастью, если сны Ника точны, он должен быть весьма приметным.

Странная шляпа, бинты-повязки, полностью чёрная одежда.

Конечно, это может быть диверсия. Он мог надевать эти вещи только непосредственно для убийств, а потом переодеваться во что-то более нормальное.

Но Ник так не считал.

Он был практически уверен, что этот парень везде и всюду был странным.

Теперь он лучше чуял кровь.

Он чуял, где самое большое её скопление впиталось в толстый ворсистый ковёр этажом выше. Он уже знал, что тот ковёр расположен в комнате, куда позвал их Джордан. Судя по запахам, всю семью убили там.

В отличие от манхэттенского жилья, где тела были разбросаны по дому, здесь он заманил их в одно место.

Это показалось Нику странным.

Однако это не единственное, что было странным.

И даже не самое странное.

Ник до сих пор не чуял ни единой капельки крови за пределами той комнаты. Ни на ступенях или лестничной площадке, ни в коридоре. Всюду, где он смотрел и принюхивался, стены и полы оставались совершенно чистыми. Они добрались до площадки третьего этажа, и это впечатление лишь усилилось.

Никаких брызг крови. Никаких следов чьей-то обуви или пальцев.

Ничего на мраморе или паркете в обе стороны.

Кто бы это ни сделал, он не оставил ни капельки крови в остальном доме. Даже на ковровой дорожке возле двери в комнату убийств.

Ник не знал, как такое возможно.

Вампиры – особенно взбунтовавшиеся вампиры – обычно не прибирались за собой. Они не мыли полы или стены, забрызганные кровью. Они часто даже не утруждались помыть свою обувь или почистить одежду. Если они испачкались в крови, то обычно бросали те вещи и заменяли новыми, если только им не нужно было немедленно выйти на улицу и слиться с толпой людей.

Они определённо не носили при себе столь сильное чистящее средство, чтобы Ник ничего не почуял во всём остальном доме.

Это казалось ему невероятным аж до абсурда.

Обоняние вампира было лучше, чем у ищеек.

Само собой, этот мудак был в курсе.

Почему он потрудился настолько основательно очистить себя, чтобы даже другой вампир не заметил хоть лёгкого запашка крови?

Какой вампир стал бы так заморачиваться, но при этом бросать тела на месте?

Особенно если он пытался передать какой-то посыл?

Ник вспомнил про единорога.

Не раздумывая, он достал его из кармана и быстро осмотрел своим вампирским зрением, пока шёл по узкому коридору.

Ничего. Снаружи ничего.

Только маленькое пятнышко крови.

Но он не ошибся. Это точная копия единорога из бумаги и фольги, которого он помнил по своему любимому фильму много лет назад.

Ник осознал, что чувствует на нём больше крови.

Он чуял больше крови.

На фольге и бумаге было больше крови, чем он видел снаружи в том аккуратном пятнышке. Ник снова подумал, что пятнышко не может быть случайным. Убийца нарочно оставил отпечаток. Он явно ожидал, что Ник проверит его в рамках той маленькой игры, что он ведёт.

Ник поколебался долю секунды.

Затем быстро развернул единорога.

Он бегло глянул вперёд, убеждаясь, что Морли на него не смотрит.

Он был прав. Крови оказалось больше.

Мудак написал ему послание.

Ник хмуро смотрел на слова, аккуратно выведенные коричневато-красной человеческой кровью. Он отчётливо чуял, кому принадлежала кровь. Младшую девочку из другого дома Танака использовали как чернила для этого послания.

Мудак.

Ник почти видел, как он это делал.

Он не хотел видеть, но образы всё равно проступили в его сознании.

Другой вампир прекратил кормиться ровно настолько, чтобы обмакнуть некий предмет в раны, оставленные на шее девочки – то ли ручку, то ли иголку, что-то, найденное на полу в детской или на полках. Он использовал этот предмет, чтобы аккуратно написать буквы и слова на маленьком кусочке фольги и бумаги.

Ник бегло прочёл это, проходя последние несколько шагов по коридору до двери. Джордан уже сказал, что в комнате убийств будет наблюдение. Если Ник хотел прочесть до того, как войдёт внутрь, надо делать это сейчас.

Он нарочно замедлил шаг.

Теперь он шёл медленно даже в сравнении с Морли.

Угловатые, полностью заглавные буквы выглядели тревожно знакомыми.

«Я НЕ В ТОМ МЕСТЕ, – говорилось в записке вампира. – ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ. ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА. Я НЕ В ТОМ МЕСТЕ».

Ник перевернул кусочек бумажки.

Он нашёл там другое послание, написанное той же уверенной рукой.

Буквы были меньше, и их было больше.

«У ТЕБЯ МОЯ ПАРА. Я ХОЧУ ЕЁ ВЕРНУТЬ. ВЕРНИ ЕЁ МНЕ, И ВСЁ ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ. ОНА НЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ЗДЕСЬ. Я НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ. ЭТО НЕПРАВИЛЬНО. ЭТО ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ИСПРАВЛЕНО. ЭТО ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ИСПРАВЛЕНО, ИНАЧЕ БУДЕТ ЕЩЁ БОЛЬШЕ СМЕРТЕЙ. ТЫ МНЕ ПОМОЖЕШЬ. ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ ИСПРАВИТЬ ЭТО, ИНАЧЕ Я УБЬЮ И ЕЁ ТОЖЕ. Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ. Я УБЬЮ ИХ, ЕСЛИ НЕ СУМЕЮ ЗАБРАТЬ С СОБОЙ».

Ник чувствовал, как его мышцы медленно напрягаются по мере чтения.

Под конец первого прочтения записки он остановился в коридоре.

Этот мудак говорил об Уинтер.

Он говорил об Уинтер.

Об Уинтер Ника. О жене Ника.

Ник не упустил другие угрозы, прозвучавшие в записке.

Он правда намеревался нацелиться на друзей Ника. Он угрожал убить других людей в жизни Ника, не только Уинтер. Его друзей. Его семью. Возможно, ребёнка и, может, Малека. Может, даже Кит. Может, даже Чарли, Морли или Джордана.

Но в остальном-то это что за дерьмо?

Он также угрожал забрать их с собой в другой мир?

Этот парень утверждал, что он из другого измерения? Поэтому он нацелился на Ника? Может, он думал, что Ник умеет прыгать между измерениями. Может, он считал, что Ник располагает особыми знаниями о порталах и знал, как выбраться отсюда.

Может, этот парень воспринимал Ника так же, как сам Ник воспринимал того пожилого видящего в Лондонском Тауэре.

Как какого-то мага.

Как некого путешественника через порталы, наделённого особенными способностями.

Ведь такой в этом смысл, верно?

Парень считал, что он не в том месте.

Это не могло быть совпадением. Просто не могло.

Этот парень хотел, чтобы Ник помог ему отправиться домой.

Да Ник бы с удовольствием подчинился, бл*дь.

Вот только он не собирался позволять этому засранцу забрать Уинтер или кого-то другого. И ещё одна проблема. Ник не мог сделать то, чего хотел этот засранец. Он не имел ни малейшей бл*дской идеи о том, как ходить через пространственные порталы.

Если так, то он сам отправился бы в путешествие без обратного билета.

Он бы также забрал с собой свою семью – по крайней мере тех, кто захотел бы уйти.

Старик во второй раз прочистил горло.

Ник поднял взгляд.

Не сводя глаз с лица Морли, он сунул развёрнутого оригами-единорога в карман. В то же время сам прочистил горло.

Если Морли заметил записку или то, чем Ник только что занимался, то не выдал ничего лицом.

– Ты готов зайти туда? – спросил Морли.

Ник кивнул.

– Конечно.

При этом он оглянулся по сторонам.

Коридор на верхнем этаже был застелен толстым чёрным ковром. Насколько мог сказать Ник, на полу в комнате лежало нечто подобное. Стены были костяно-белого цвета, на них висело несколько декоративных свитков с японской каллиграфией, а также картины в современном японском стиле.

Опять-таки, нигде никакой крови.

Даже в такой близости Ник чуял лишь то, что находилось по другую сторону двери.

Такое чувство, будто этот парень скрылся по вентиляционным шахтам.

Потолок шёл под крутым уклоном, сужаясь пиком крыши и заставляя коридор казаться более узким, чем было на самом деле.

Коридор также казался чрезмерно тёмным.

С другой стороны, они с Морли не включали добавочное освещение.

Ник гадал, как скоро встанет солнце. Он гадал, был ли здешний купол запрограммирован на ту же погоду и время года, что и над городом. Он знал, что искусственная погода в разных охраняемых зонах не всегда была одинаковой. Приватные сегменты Нью-Йорка могли иметь собственный климат.

Почему-то это снова вернуло его мысли к Уинтер.

Он предвкушал свою первую зиму с ней, в регионе, где она жила – в Северо-Восточной Охраняемой Зоне. Опираясь на её слова, он воображал, что всё будет невероятно красиво. Вся эта дикая природа, покрытая снегом. Куча животных: лисы, олени, кролики, птицы… и всё, что считалось безопасным разработать с помощью биоинженерии и выпустить в регионы для диких животных. Всё будет красиво и умиротворённо, как в его человеческой жизни.

Он представлял, как будет сидеть у камина в доме Уинтер, смотреть через стеклянные двери на снегопад. Он представлял, как ночами будет сидеть с ней во дворе, смотреть на небо с места у костра или, может, из джакузи, которое они подумывали построить за домом.

По нему пронеслась жёсткая рябь боли.

Он хотел Уинтер.

Он хотел её, и он хотел вытащить их обоих отсюда нахер.

Он хотел смотреть на снег, небо и волны своего мира. Он хотел жить в обществе, где он не будет рабом. Где секс с его женой не будет нелегальным.

Где они смогут открыто быть вместе.

По крайней мере, ночью. По крайней мере, там, где это позволит его вампирская кожа.

Желание вернуться в свой мир ощущалось пугающе интенсивным.

Ник осознал, что оно становилось хуже с каждым часом.

Это начинало казаться какой-то болезнью или импульсивным рвением. Может, даже как лихорадка. Это определённо стало одержимостью, по кругу вращавшейся в мыслях Ника.

Такое чувство, будто с ним было что-то не так.

Такое чувство, будто стресс от этого желания начинал влиять на его разум. И как будто это было связано с болью разделения, которую он испытывал всякий раз, когда ему приходилось разлучаться с Уинтер. Вот как сейчас.

Это желание уйти теперь казалось связанным с той болью и разделением.

Оно казалось как-то связанным с Уинтер.

То импульсивное желание казалось тесно связанным с его парой.

Не только с ней. Оно казалось связанным с Тай, с Мэлом.

Даже с Морли.

Ник чуть слабее ощущал это с Джорданом и Кит, но и с ними это чувствовалось. Странно, но он также чувствовал это с сестрой Мири, Зои… с той, о которой ему вообще не нравилось думать, особенно после начала их с Уинтер отношений… но она тоже имела сильные узы с тем миром.

Он начинал гадать, не влияют ли на него иные силы.

Он гадал, может, что-то ещё хочет вернуть его туда, в его родной мир. Может, что-то случилось. Может, он по какой-то причине нужен там. А может, там нужна Уинтер или Зои. Или все они трое.

Что-то хотело, чтобы он отправился домой.

Что-то помимо самого Ника отчаянно хотело этого.

Может, Зои должна быть со своей сестрой, Мириам.

Может, он и Уинтер должны быть там по какой-то причине, которую он не мог постичь интуицией или связью крови.

Может, Мэл и Тай должны быть в том мире со своими сородичами.

Может, дома что-то всерьёз пошло не так. Может, там происходили какие-то мистические, глобальные, апокалиптические события, меняющие историю и хронологию, и Ник должен помочь.

Может, тот факт, что он находился здесь, обладая такими знаниями, как-то выбил измерения из равновесия. Может, он не должен был узнать, и это знание как-то исказило здешнюю хронологию.

А может, он сам вот-вот исказит здешнюю хронологию.

Может, он собирался сделать что-то, что создаст некий пролом или прогиб.

Эта мысль его тревожила. Но мысль о том, что где-то существовала какая-то воронка, пытавшаяся затянуть его назад… это же безумие, верно?

Ник как индивид не мог быть настолько важным.

И всё же он знал, что индивиды способны менять ситуацию к лучшему или к худшему. Они могли менять всё даже маленькими действиями, одним-единственным решением, несчастным случаем или неверным словом. Если некая более крупная сила пыталась не дать ему вмешаться здесь или наоборот пыталась вернуть его, чтобы предотвратить или спровоцировать что-то там, то Ник не был уверен, что хочет противиться этому. Он сомневался, что сможет противиться этому, даже если захочет.

Он также не знал, можно ли что-то предпринять.

В какой-то момент раздумий Ник снова зашагал вперёд.

Он едва не врезался в Морли, когда старик помедлил, чтобы открыть дверь. Он осознал, насколько ушёл в свои мысли, когда Джеймс озадаченно посмотрел на него, затем повернул ручку.

Он ждал Ника, но теперь распахнул дверь. Они оба прошли через деревянный дверной проём. Оба вошли в длинную прямоугольную комнату.

Ник снова поразился тому, как здесь тихо.

Он даже не слышал привычное расхаживание Джордана туда-сюда.

Он не слышал, чтобы Джордан говорил по гарнитуре или использовал свои усовершенствованные механические глаза.

Он вообще не слышал Джордана.

Погодите.

Он вообще не слышал Джордана.

Эта мысль едва пронеслась в его сознании…

…и тут дверь за ними захлопнулась.

Ник повернулся и осознал, что уставился на…

…Господи Иисусе, бл*дь.

Во имя богов преисподней, этого не может быть.

Просто не может быть.

Глава 19. Чужестранец

Ник застыл.

Он не просто остановился. Все части его тела замерли, пока он смотрел на существо перед ним, на подготовленную им сцену и на саму комнату.

Ник подметил всё несколькими беглыми движениями глаз.

Теперь он смотрел только на самого Чужестранца.

Он продолжал переваривать то, что окружало его по сторонам, но теперь делал это через боковое зрение, обоняние, слух. Он ни на секунду не сводил глаз с мужчины-вампира, стоявшего позади него и Морли.

А может, теперь уже перед ними.

Как бы там ни было, Ник повернулся лицом к существу, которое сейчас оказалось между дверью и ним с Морли.

Теперь он понял, почему следов крови не было.

Вампир и не уходил.

Он никогда не покидал эту комнату. Он был тут всё время, что техники находились здесь. Он был тут с Робом и Риком. Он был тут с Джорданом.

Скорее всего, он всех их накачал ядом.

Ник понял кое-что ещё… почему те детективы были так уверены, что это Ник совершил убийства здесь и на Верхнем Ист-Сайде, Манхэттен.

Мужчина-вампир, стоявший перед ним, был Ником.

Если он… формально… не был Ником, то мог бы быть его идентичным вампирским братом-близнецом. Он так сильно походил на Ника, что это на мгновение сломало мозг Ника.

Это не просто тревожило. Это не просто казалось жутким.

Пожалуй, впервые за всю жизнь Ник усомнился в собственном здравомыслии.

То есть… реально усомнился. А не чисто теоретически рассуждал о своём психическом здоровье.

Смотреть на себя самого в другой одежде, в той тёмной широкополой шляпе, с чёрными бинтами, скрывавшими часть лица и плеча – это, наверное, было самым странным опытом в жизни Ника. У него не имелось шаблона реакции на такой случай.

Он как парализованный смотрел на эту другую версию себя.

Судя по тому, как Морли переводил взгляд между Ником и другим вампиром, у его босса явно имелись свои сложности с этой ситуацией. Он смотрел на Ника и его двойника так, будто не мог переварить увиденное или, может, не мог решить, верит ли своим глазам.

Впервые с начала всего этого Ник отчаянно надеялся, что Джордан ошибся, и в этой комнате имелось какое-то скрытое наблюдение.

И снова Морли как будто услышал его мысли.

– Я это записываю, – сказал он Нику, не сводя глаз с белого как мел вампира у двери. – Каждую секунду, Миднайт. Это прямо сейчас передаётся в участок. Гертруда уже обрабатывает всё, пока мы говорим… и рассылает это.

Ник почувствовал, как его плечи расслабились. Слегка.

Затем он осознал кое-что ещё.

Деймон.

Напарник Ника, Деймон Джордан, звонил им из этой самой комнаты.

Ник видел GPS-трекер, когда их с Джорданом гарнитуры установили соединение. Этот мудак поймал его. Где-то. Взгляд Ника заметался по скудно украшенному пространству. Он осмотрел бамбуковый фонтан в одном углу, низкий диван с бледно-зелёной обивкой цвета папоротника, невысокий столик из вишнёвого дерева. Он глянул мимо письменного стола из вишнёвого дерева, заваленного бумагами, подметил камин, отдельно стоящий глобус, полки для книг на одной стене.

Обоняние Ника нашло его друга быстрее, чем глаза. Ещё не закончив полный осмотр комнаты, он почуял своего человеческого напарника намного ближе.

Медленно, неохотно, Ник поднял глаза и подбородок вверх.

Сделав это, он ощутил, как его мышцы вновь напряглись.

Деймон Джордан висел под потолком, голый по пояс.

Наконечник древнего с виду бронзового копья был наведён прямо на его грудь.

Прямо на его сердце.

Ник проследил за копьём вниз и осознал то, чего не заметил ранее, так опешив от внешности вампира. Но теперь он отчётливо это видел. Его разум сложил ситуацию воедино как кусочки разбросанного пазла.

Другой «Ник» сжимал рукоятку этого копья мускулистой, белой как мел рукой.

Он нацелил его на грудь Деймона, не сводя глаз с лица Ника.

Что-то в том, как он это сделал, было почти небрежным, безразличным.

Повторным беглым взглядом оценив длину средневекового оружия, Ник осознал, что вампир, должно быть, забрал его со стены внизу. Ник вспомнил пустые крючки на стене с древним оружием и помрачнел.

Бл*дь.

Ник посмотрел обратно на Деймона.

Он впервые обратил внимание на то, в каком он состоянии.

Деймона Джордана осушили.

Он потерял очень много крови.

Его мышцы резко и странно выделялись от обезвоживания, проступив в той жилистой чрезмерной манере как у бодибилдеров перед соревнованием. Ник знал, что профессиональные бодибилдеры намеренно обезвоживают себя, чтобы получить такой эффект перед состязанием. Иногда актеры тоже делали так перед сценами, где предстояло сниматься обнажённым по пояс.

Этот придурок-двойник Ника едва не убил его.

Он осушил напарника Ника настолько, что его сердце вот-вот готово было отказать.

Он оставил Джордана на пороге смерти.

Ник стиснул зубы, осознавая этот факт.

Он до сих пор не сказал ни слова.

Другой вампир тоже не заговорил.

Ник чувствовал, что этот мудак с копьём ждёт, когда Ник осознает всю подготовленную им сцену. Он ждал, когда Ник поймёт каждую деталь в полной мере.

Подавив иррациональный прилив ярости, Ник перевёл взгляд на лицо своего друга.

Он увидел взгляд широко раскрытых, но остекленевших глаз.

Он видел там последние остатки ужаса.

И всё же ничего этого не наблюдалось в остальном теле Деймона.

Вися под потолком и даже испытывая напряжение от того, что его вес удерживался с помощью укреплённой металлом верёвки, Деймон Джордан выглядел настолько расслабленным, будто едва сохранял бодрствование. Всё его лицо полностью обмякло, не считая век, которые на несколько миллиметров ушли в череп, заставляя глаза выпучиться.

Эти выпученные глаза придавали Деймону потрясённый, потерянный вид. Это выражение в сочетании с абсолютно расслабленными мышцами лица выглядело чертовски жутким.

Он не боролся. Никакие части его тела не пытались освободиться от металлических верёвок.

Он никак не среагировал на Ника или Морли.

Он просто висел там, глядя на Ника в ответ.

Ник прекрасно знал, на что смотрит.

От этого знания не становилось легче.

Вампир накачал его напарника до отказа вампирским ядом и вампирской кровью.

Он осушил Деймона почти до смерти, затем накачал его достаточным количеством яда и вампирской крови, чтобы убивать его медленно, мучительно… но с весьма конкретной целью. С вампирской точки зрения имелась лишь одна причина делать так. Имелась лишь одна причина делать что-либо из этого, и уж тем более все три вещи в сочетании.

Этот мудак почти закончил превращать Деймона в вампира.

Ник сильно подозревал, что уже может быть слишком поздно.

Глядя в лицо Деймона, Ник осознал, что дурачит себя.

Уже слишком поздно. То время уже миновало.

Деймон ни за что не переживёт это, оставшись живым и дышащим человеком.

Если потеря крови его не убьёт… то это определённо сделает передозировка вампирского яда и вампирской крови. Другой вампир не угрожал жизни его человеческого друга. Этот мудак-двойник угрожал превратить Деймона в вампира. Копьё в грудь означало, что Деймон-вампир может не переродиться… а не то, что Деймон-человек может умереть.

Второе уже случилось.

Очевидно, двойник Ника явно хотел, чтобы он это понял.

Этот кусок дерьма убил его друга.

Этого понимания оказалось достаточно, чтобы полностью вывести Ника из состояния паралича.

Он сосредоточился обратно на прозрачных стеклянных глазах другого вампира.

Теперь он видел его лицо сквозь красную дымку.

– Зачем ты это сделал?

Голос Ника прозвучал спокойным, лишённым эмоций, холодным как лёд.

– Зачем, бл*дь, ты сделал это, брат, зная, что за это я вырву твоё сердце из груди? – голос Ника становился более низким, гортанным. Он напоминал животное. – Я вырву твоё сердце и сожру его у тебя на глазах. Ты никуда не уйдёшь. Никогда. Ты меня слышишь? Ты извращённый, психопатичный кусок дерьма…

Другое существо мгновение смотрело на него.

Затем он медленно и необъяснимо улыбнулся.

Глава 20. Неправильный Ник

Та улыбка на его лице была чертовски пугающей.

Морли, похоже, это пугало так же, как и Ника. Когда Ник заговорил, старик резко повернулся и изумлённо уставился на него.

Ник не знал, в чём было дело – в его голосе или в самих словах.

Он не мог позволить себе задумываться об этом.

Взгляд Морли на Ника не продлился долго.

Как будто не в силах себя контролировать, он опять посмотрел на Деймона. Должно быть, раньше он проследил за взглядом Ника или за рукояткой копья, которое держал другой вампир, наведя сердцевидный наконечник на сердце Деймона.

В любом случае, он увидел другого детектива. Он заметил те невидящие глаза.

Возможно, он даже понимал, что это означает.

Теперь он взглянул в лицо Нику и побледнел. Ник боковым зрением наблюдал, как Морли смотрит то на него, то на другого вампира, словно не зная, что делать.

– Тебе лучше встать позади меня, босс, – посоветовал Ник.

– Что ты собираешься делать? – Морли казался встревоженным. – Ник. Деймон. Это копьё прямо…

– Знаю. Встань позади меня. Сейчас же.

Но Морли и в этот раз не сдвинулся с места.

Он выглядел почти готовым встать между Ником и другим вампом.

– Не делай ничего безумного, Миднайт, – тон Морли сделался предостерегающим, жёстким, напряжённым, но слегка дрожащим. – Деймон ещё жив.

– Нет. Не жив, – взгляд Ника ни на секунду не отрывался от другого вампира. – Теперь он или умрёт, или обратится. Этот мудак убил его. Во всяком случае, он убил его как человека.

Ник в равной мере почувствовал и увидел, как кровь отлила от лица Морли.

Несколько секунд он ничего не говорил.

Когда он наконец-то нарушил молчание, вопрос прозвучал почти шёпотом.

– Ты уверен?

– Уверен, – Ник продолжал удерживать взгляд другого вампира. – И ты тоже уверен. Не так ли, кусок ты дерьма? Вот в чём весь смысл этого… чем бы «это» ни было. Показать мне, что ты можешь добраться до любого, кто мне дорог. В любой момент, когда захочешь.

– Может, я просто хотел завести друга, – сказал другой Ник.

Морли и Ник оба вздрогнули.

На сей раз Ник переглянулся со своим боссом-человеком.

Голос этого мудака звучал в точности как его собственный.

Даже сам Ник это слышал.

Тот же калифорнийский акцент. Тот же тембр и тон. Те же интонации.

– Что мы тут делаем? – спросил Ник. – Какого хера ты на самом деле от меня хочешь? Почему ты так отчаянно пытаешься привлечь моё внимание?

– Ты прочёл записку, – сказал другой. – Я тебя видел. Я видел, как ты её забрал.

Ник помрачнел ещё сильнее.

Он вспомнил про боксёрскую статуэтку и осознал, что в ней наверняка имелась камера, которую полицейские беспилотники пропустили, когда сканировали дом на Манхэттене.

Или же этот придурок сумел взломать полицейские устройства слежения.

На этом этапе возможно что угодно.

– Я её прочёл, – сказал Ник. – Но там был какой-то бред. Что, чёрт возьми, я должен из этого вынести? Ты хочешь куда-то пойти? С моей парой? Зачем, бл*дь? И почему ты хоть с какой-то натяжкой веришь, что я такое допущу?

Другой вампир нахмурился.

Он также двинул копьё выше.

Острый кончик образовал углубление в коже и мышцах неприятно близко к сердцу Деймона.

Ник посмотрел вверх на своего друга и ощутил тошноту.

Он вспомнил, что в период их с Деймоном знакомства молодой детектив ненавидел вампиров, и всё в них вызывало у него отвращение. Ник не переживал бы так сильно из-за обращения Морли. Морли много лет был в романтических отношениях с вампиром. Скорее всего, он смог бы смириться с тем, что сам стал таковым. Зная Морли, он нашёл бы в этом какой-то смысл и превратил себя в некого вампирского супергероя, неустанного воина Света.

Но Деймон? На его счёт Ник не был так уверен.

Возможно, Деймон не сумеет адаптироваться.

Многие новорождённые убивали себя, не в силах смириться со случившимся.

Или же Деймон мог адаптироваться так, как поначалу сделал сам Ник – через обилие ярости, насилия и злости. Он может слететь с катушек на месяцы и даже годы, пока фаза новорождённого не завершится.

Но Ник уже понимал, что попробует завершить его обращение.

Он не мог просто позволить своему другу умереть.

– Вижу, ты подумываешь сделать его своим питомцем, – другой Ник улыбнулся, когда Ник опустил глаза, и встретился с его алым взглядом. – Ты правда до сих пор считаешь себя человеком, не так ли, брат? – прозрачные глаза на этом жутко знакомом лице сделались холодными. – Поэтому ты почувствовал себя вправе украсть мою пару? Поэтому ты думаешь, что можешь собрать вокруг себя этих людей? Притвориться, будто у тебя до сих пор есть какая-то семья?

Ник моргнул.

Он знал, что это человеческая привычка, используемая им для выражения неверия, но он сделал это машинально. Когда он открыл глаза через долю секунды, другой вампир усмехнулся.

– Он рассказал мне про тебя, – продолжал двойник. – Он сказал, какой ты слабый. Он сказал, что ты так до конца и не принял то, кем ты стал, – после небольшой паузы он пожал своими мускулистыми плечами. – С другой стороны, он также сказал, что ты мёртв. Так что, возможно, мне не стоит так верить его словам.

Те глаза из потрескавшегося хрусталя продолжали изучать лицо Ника.

Другой Ник, казалось, был почти заворожён им.

– Жутко, да? – размышлял Чужестранец. – Меня как будто клонировали.

Ник почувствовал, как его челюсти сжались ещё сильнее.

– Чего ты хочешь? – повторил он.

– Я хочу уйти домой, – сказал ему двойник.

– Ты дома, – прорычал Ник. – Это мне здесь не место.

Последовала пауза.

На лице другого вампира проступила очередная медленная улыбка.

– Видишь, – сказал тот. – Теперь я знаю, что ты лжёшь.

– Не лгу, – прорычал Ник. – Это не мой мир. Я думал, ты умер… но ты, должно быть, Ник, который вырос здесь. Ник, который женился. Завёл детей. Жил в Сан-Франциско как человек, вышел на пенсию после работы в полиции. Жаль тебя разочаровывать, приятель. Но всё это – не я. У меня никогда не было детей. Я никогда не вступал в брак. Моя семья переехала из того дома задолго до того, как я сюда попал. Я никогда не выходил на пенсию, потому что никогда не состаривался. Меня превратили в вампира задолго до пенсионного возраста.

Другой Ник нахмурился.

Слова Ника, возможно, пробудили какое-то воспоминание или мысль о другой жизни. Возможно, они вызвали проблеск колебания или сомнения в том, во что он верил.

С другой стороны, может, этого и не случилось.

А если и случилось, то мимолётно.

Другой Ник, всё ещё сжимая копьё, пальцами другой руки начал разматывать чёрные бинты, намотанные на ладонь с оружием. При этом он ничего не говорил.

Он также не сводил глаз с лица Ника.

Ник хмурился, наблюдая, как вампир заканчивает разматывать повязки на руке и ладони.

Прежде чем Ник успел осмыслить, что именно он видит…

Морли резко втянул вдох.

Это был тихий звук, едва слышный для человека.

Но для вампирских ушей Ника это прозвучало громко.

Его взгляд опустился к месту, где повязки спали с белой ладони и пальцев вампира. За считанные секунды он понял, почему Морли так среагировал.

Там были… пробелы.

Ник никогда не видел чего-либо настолько странного.

Это не похоже на то, будто у вампира ампутировали пальцы или части руки. Это не похоже, будто его рука была повреждена или будто кусок его плоти просто выдрали.

Всё было намного страннее.

Такое впечатление, будто какие-то его куски просто… стёрли.

Ник гадал, может, эти части всё равно существовали, но сделались невидимыми.

Мог ли он ощутить то пустое пространство?

Или оно полностью исчезло?

Может, другой Ник предвидел его вопросы. Может, он даже почувствовал эти вопросы через Ника так же, как просочился в его сны.

В любом случае, он безмолвно ответил на вопрос Ника.

Своим ещё целым пальцем он провёл по пустому пространству, где должна была быть часть его руки, и продемонстрировал, что она полностью отсутствует. Поудобнее перехватив рукоятку копья той же наполовину съеденной рукой, он здоровой ладонью показал, что и другие части его руки действительно исчезли.

Ник посмотрел на чёрные повязки, по-прежнему покрывавшие его лицо и шею.

Иисусе. Должно быть, там тоже пробелы.

Ник предположил, что они у него по всему телу.

Наверное, это настоящая причина для ношения шляпы.

Наверное, это настоящая причина для чёрной одежды, длинного плаща и перчаток, которые Ник видел в своём сознании. Он походил на мумию. Он реально был как Человек-Невидимка. Только вместо действительной невидимости его словно кто-то медленно пожирал заживо.

– Какого ж твою мать хрена, – пробормотал Ник, глядя на другого вампира. Он не мог скрыть ужаса в своём голосе. – Это что за херня? Что с тобой происходит?

Тот жёстко улыбнулся Нику.

– Я возвращаюсь, – голос мужчины-вампира сделался холодным как лёд. В его словах жила нотка триумфа, почти ликования. – Я возвращаюсь в мой настоящий мир… где мне и место. Это уже происходит. Это уже происходит, и ты не сможешь это остановить…