Текст книги "Белая Смерть (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Не дожидаясь ответа, она вставила в ухо гарнитуру и глянула на своё устройство на запястье. Расстегнув полуорганический браслет, который чудом до сих пор не потеряла с тех пор, как вела свои исследования в квартире Ника, она перестроила его в форму планшета.
Ник видел, как её глаза расфокусировались.
Подумав над её словами об «Архангеле» и их прошлом оборонного подрядчика, не говоря уж о более мутных вещах, которыми они славились до войн, Ник осознал, что Уинтер права. До войн существовало слишком много всего, чтобы всё это исчезло.
Куда более логичным казался вариант, что кто-то просто всё прятал.
Архивы «Архангела» наверняка вмещали добрую часть того, что прежняя армия Соединённых Штатов имела в досье, не говоря уж о содержании старого интернета, а также публичных и научных библиотек.
Подумав об этом, Ник помрачнел.
Внезапно он понял, что именно сейчас покажет им Уинтер.
– Я не видела этого, пока мы не взошли на самолёт, и я не очутилась прямо перед ним, – сказала она, всё ещё пролистывая файлы. – Просто я часами просматривала старые видео для Лары, так что это было свежо в памяти. Она просила меня в особенности найти отрывки записей с Блэком.
Ник переглянулся с Морли, заметив напряжённое лицо старика. Интерес «Архангела» к Блэку явно не вызывал у него хорошего предчувствия.
Нахмурившись, Ник посмотрел обратно на Уинтер.
– Сен-Мартен интересуется Блэком?
Уинтер кивнула, не поднимая взгляда.
– В последние несколько недель она поручила мне просматривать архивы того времени.
Её глаза продолжали пробегаться по названиям файлов.
– ...Как я и сказала, я не понимала до конца, пока мы не очутились перед ним. В большинстве своих видео Йи не использовал аватар, но применял много трюков с освещением, чтобы выглядеть богоподобным, устрашающим или просто казаться старше. В особенности речи довольно часто были срежиссированными, снимались под таким углом, чтобы он выглядел огромным. Большинство кадров с Блэком, которые я видела, были более естественными и сняты не в студии; скорее это старомодное цифровое видео под обычным солнечным светом или искусственным освещением. И тогда видео не имели дополненной реальности. Углы съёмки были не лучшими, или Блэка запечатлели лишь сбоку или издалека, цвета размывались, иногда даже его черты...
Подняв взгляд и виновато посмотрев на всех, словно она считала, что всё равно должна была заметить связь, Уинтер добавила:
– ...Я правда не видела, насколько они похожи. Я честно гадаю, может, отчасти дело в странном цвете глаз Блэка. Это реально сбило меня с толку. Его радужки так выделяются, что легко забыть и не смотреть на остальное лицо. И он обладает такой аурой и манерой держаться... Блэк, имею в виду. Это как будто приглушало его внешность, если можно так сказать.
Ник фыркнул.
Не сумел сдержаться.
Тут она не ошибалась.
Уинтер услышала его и вскинула бровь, но никак не прокомментировала. Посмотрев на планшет на своих коленях, она внезапно перестала листать.
Открыв файл, она сразу сделала проекцию на пустой участок стены возле встроенного монитора и стабилизировала картинку.
Или она, или Кит, или кто-то другой с помощью гарнитуры приглушили потолочное освещение. Ник, который стоял ближе всего к балкону, нажал панель сбоку стеклянных дверей на балкон, чтобы стекло потемнело.
Все они уставились на свободный участок стены, куда Уинтер теперь проецировала старый цифровой файл, должно быть, восстановленный «Архангелом» или кем-то ещё, потому что записи было как минимум двести лет.
Ник стиснул зубы, когда картинка сфокусировалась.
Это шокировало его.
Это шокировало его сильнее, чем он ожидал.
Сильнее, чем он мог подготовиться.
Он уставился на старое видео Блэка.
Мириам, жена Блэка, стояла рядом с ним.
Блэк стискивал края деревянной трибуны, которую кто-то поставил в одном конце лобби со стеклянными стенами – лобби, которое Ник очень хорошо помнил, вплоть до деталей расположения лифтов и декора на стенах. Он посмотрел на картины, мраморную плитку, а потом перевёл взгляд на абсурдно дорогой и гиперсовременный фонтан-скульптуру в центре, под высоким потолком из выгнутого стекла.
Лобби простиралось примерно на четыре этажа вверх и даже сейчас выглядело странно современным и откровенно древним.
Эти знакомые люди, эмблема компании Блэка в виде орла на одежде некоторых из них, глаза преимущественно странных цветов, старомодные технологии камер на телефонах и видеокамер прессы, туфли, причёски, дорожное движение за стеклянными стенами... вид всего этого забросил Ника в прошлое.
Он почти забыл.
Он забыл, каково тогда было.
Вокруг них не мелькали беспилотники. Небо за окнами было настоящим. Облака были настоящими, и солнце, и звёзды. Никто не носил гарнитуры или наладонники. Ни у кого не было тату-штрихкодов, никто не регистрировался в М.Р.Д.
Не было М.Р.Д. Не было Ч.Р.У.
Ник моргнул, испытав почти агрессивную реакцию при виде самого Блэка.
Золотистые, животные, странно хищные радужки видящего смотрели на толпу, словно оценивая каждого, взвешивая их умы, возможно, даже принимая последнее решение относительно того, что он собирался сказать.
Ник помнил тот день.
Он помнил, как смотрел это по телевизору с Даледжемом, в доме своей подруги Энджел, зная, что если явится туда лично, то его проткнёт колом сам Блэк или кто-то из его друзей. А то и сама Мири.
Это дезориентировало его ещё до того, как он увидел, как губы Блэка шевелятся, но Ник не мог разобрать слова. Почему-то от этого становилось страннее и реальнее, и он засомневался, а в каком он сейчас временном периоде, и не было ли всё, что случилось потом, каким-то извращённым сном.
– Подождите, – пробормотала Уинтер. – Тут он довольно далеко. Дайте я попробую открыть запись поближе. И тут звук повреждён. Секунду...
Никто не произносил ни слова, пока она просматривала очередной список файлов.
В комнате воцарилась полная тишина.
По той же причине все они подпрыгнули, когда Уинтер воспроизвела следующий файл, и из динамиков хлынул звук.
Всюду вокруг них взорвались звуки толпы.
Ник слышал крики, но не испуганные – больше похоже на фанатов на рок-концерте, или в тот раз, когда он посетил большую конвенцию комиксов в Сан-Диего, и на сцену вышли настоящие кинозвёзды.
Изображение покосилось, засверкали огни, а потом к старомодной обочине подъехал чёрный лимузин – безупречная антикварная машина под искусственным освещением. Теперь Ник сообразил, что это красная дорожка, отгороженная верёвками и мускулистыми охранниками.
Дверь лимузина открылась.
Вышли двое, один за другим, оба в смокингах и с одним наушником в ухе.
Люди в номере отеля позади него ахнули, когда стало видно первое лицо, и Ник поморщился, осознав, что это он тоже помнит.
Это было его лицо, Ника.
Он выбрался с заднего сиденья лимузина и отошёл в сторону, сканируя толпу.
Он всё ещё двигался слишком по-вампирски, это было видно даже в наклоне головы, совершенно неподвижной осанке и глазах. Он ещё не довёл до совершенства умение сливаться с людьми, что логично, учитывая, насколько недавно он был обращён. Но всё равно чертовски странно было видеть, насколько похожим на вампира он был, хотя явно пытался скрыть это.
То были времена старых, дерьмовых контактных линз.
Хрустальные вампирские глаза Ника скрывались за линзами орехового цвета, к которым он так и не привык – ни в том, как они ограничивали его вампирское зрение, ни в том, что они никогда не передавали точный цвет его человеческих глаз, и тогда это ещё раздражало его.
Затем показался второй, и Ник застыл.
Даледжем плавно вышел из лимузина, его длинные чёрные волосы со светлыми прядями свободно спадали на плечи и спину, не считая нескольких прядей, которые он убрал от лица, скрепив одной из тех заколок видящих, которыми иногда пользовались мужчины.
Его бледно-зелёные глаза просканировали толпу ещё настороженнее, чем Ник; фиолетовый ободок вокруг радужек, скорее всего, остался незамеченным для людей, но Ника это шокировало так, что он закричал бы, если бы мог издать хоть звук.
Он смотрел на высокого видящего и только теперь вспомнил, что видящий был на несколько дюймов выше него даже после обращения. Ник наблюдал, как Джем выпрямляется, затем застёгивает нижнюю пуговицу смокинга отчасти для того, чтобы дать себе пару дополнительных секунд для сканирования толпы, затем тоже отходит от дверей лимузина.
– Господи Иисусе, бл*дь, – пробормотал Ник, не сумев сдержаться.
Он почувствовал на себе хмурый взгляд Уинтер.
Осознав, что она может быть не в курсе, кто это, он посмотрел на неё, затем обратно на экран, не зная, стоит ли сказать ей.
В этот самый момент Джем на видео повернулся к Нику и показал серию жестов, которые Ник безупречно понял даже сейчас. Он почувствовал, как тошнота ударила его в нутро, пока он смотрел на самого себя, кивнувшего и чуточку задержавшегося взглядом на Даледжеме в смокинге.
Ник только-только решил держать рот на замке, когда заговорила Кит.
– Это кто, чёрт возьми? – спросила она. – Он точно мёртв? Потому что... обалдеееть.
Ник глянул на неё, затем на экран.
Он осознал, что смотрит на эти поразительные, необычайно красивые черты.
Он вспомнил, как ревновал тогда.
Женщины (да и чертовски много мужчин) следовали за Джемом как сучки в течке практически везде, куда бы они ни пошли вместе, всякий раз, когда они выбирались на публику. Джем был поразительно, ошеломительно, сногсшибательно красив в такой манере, которая заставляла людей останавливаться на улицах и открыто глазеть вслед.
Его красота даже среди видящих считалась из ряда вон выходящей, а это что-то да говорило.
Джем понимал, какой эффект производит на людей (да практически на любую расу), но надо отдать ему должное, он практически игнорировал это. Возможно, отчасти это связано с тем, что в момент их первой встречи с Ником ему было больше четырёхсот лет. Он признался Нику, что в молодости реагировал вовсе не так зрело.
– Ты должен его знать, – повторила Кит. – Кто этот парень? Ну то есть, очевидно, что он видящий...
– Даледжем, – сказал Ник, отвечая ей прежде, чем осознал своё намерение. – Это Даледжем. И да, он был видящим.
Ник почувствовал, как Уинтер вздрогнула.
Их связь крови к тому моменту полностью остыла, так что он не должен был ничего уловить, но он всё равно её ощущал.
К сожалению, недостаточно хорошо, чтобы оценить эмоции за этой реакцией... лишь понял, что эмоции были сильными.
Подумав об этом, Ник понял, что слышит, как её сердце громче стучит в груди, дыхание учащается, но она пыталась это скрыть.
Он хотел посмотреть на неё, но не сделал этого.
Он сомневался, что сможет справиться с этим в данный момент... только не перед другими.
Усилием воли Ник снова сосредоточился на проекции видео, когда из лимузина вышел третий мужчина. Выпрямившись на своих длинных ногах, он оказался всего на два-четыре сантиметра ниже Даледжема. Мужчина помедлил, застёгивая нижнюю пуговку пиджака, совсем как Даледжем, затем протянул руку кому-то в салоне позади него.
Ник вздрогнул, когда появилась Мири, принявшая руку Блэка и выбравшаяся с заднего сиденья в туфлях на высоких каблуках. Она улыбнулась Блэку, и её глаза выдавали лёгкое напряжение; он одарил её акульей улыбкой и подмигнул глазом с нечеловеческой золотой радужкой.
Затем Ник осознал, что сосредотачивается на Блэке, на его лице и видит, о чём говорила Уинтер. Он нахмурился, косясь на Мири, затем на Уинтер, затем на Блэка. Прежде чем он успел сказать что-то, заговорил Морли.
– Проклятье. А вы не шутили, мисс Джеймс. Сходство определённо есть. Очевидно, что это не он, но сложно поверить, что тут нет кровного родства...
– А мы будем обсуждать тот факт, что там Ник? – взорвался Джордан. – И он выглядит точно таким же, бл*дь, как сейчас?
Ник глянул на него, вскинув бровь.
– Деймон, я вампир. Мы это обсуждали.
Вместо того чтобы улыбнуться, Джордан просто хмуро уставился на него. Что-то в этом выражении заставило Ника вздрогнуть ещё до того, как он понял, в чём дело. Он уже давно не видел, чтобы его друг так смотрел на него.
Если честно, это почти ранило его чувства.
Он считал Джордана одним из своих самых близких друзей.
До сих пор он и не осознавал, каким тихим сделался его друг с тех пор, как они сели на самолёт. Ник мог бы подумать, что это лёгкий шок, но теперь, видя, что его друг уставился на него так, будто видит впервые и почти не узнаёт, Ник усомнился в этом.
Он знал, что случалось, как только его друзья-люди видели в нём что-то слишком чужеродное и не могли это переварить. Он знал, что случалось, когда это осознание вызывало у них страх или заставляло воспринимать его как другого – до такой степени, что они переставали ему доверять.
Этого не случалось уже давно.
Опять-таки, Ник не позволял себе сближаться с многими людьми.
Определённо не сближался настолько, чтобы они полностью увидели его как вампира.
Он задавался вопросом – возможно, Деймон действительно забыл, что он не человек. Не буквально, не совсем, но на каком-то подсознательном уровне.
А может, он просто забыл, что на самом деле значит быть вампиром, и что на самом деле подразумевают те шутки про «старика».
Он всё ещё смотрел на Деймона, когда заговорила Кит, привлёкшая все взгляды к себе.
– То есть, мы утверждаем, что этот Дмитрий Йи – родственник твоего друга, Блэка? – Кит поколебалась, глянув на Уинтер. – И что это значит? Мы как-то можем это использовать?
Ник подумал над её вопросом.
Слегка нахмурившись, он скрестил руки на груди и повернулся к видео.
Должно быть, Уинтер убавила громкость, но Ник видел, как Блэк теперь идёт по красной ковровой дорожке, сканируя толпу своими хищными золотистыми глазами.
Ник видел желание защитить в том, как он держал Мири за собой, по возможности прикрывая её своим ростом и массивным телом. Ник помнил, как его раздражала напористость и деспотичность Блэка в её отношении, когда сам Ник был ещё человеком – и не только потому, что он ещё боролся с влюблённостью в Мири в первый год их с Блэком отношений.
Теперь он почти понимал это.
Вампиры и видящие во многом были схожи.
Кроме того, он никогда не признавал до конца то, как Мири делала то же самое в отношении Блэка, пусть это и проявлялось иначе.
Ник смотрел, как он сам из прошлого шагает перед ними на экране вместе с Даледжемом, который шёл по другую сторону верёвок и тоже сканировал толпу, наверняка с помощью способностей видящих.
Почему-то при виде его лица в горле всё ещё вставал ком.
Это также вызвало поток воспоминаний, какого ещё не случалось ранее.
Ник осознал, что вспоминает ту ночь с тревожной ясностью.
Это навело его на мысль, вдруг то стирание памяти, которое он сделал, чтобы убрать Даледжема из своей головы, начинает угасать.
Он понятия не имел, возможно ли это, но это казалось правдивым.
Уинтер. Йи. Что-то здесь всё сильнее резонировало с теми годами, с предвестием войны и всем, что последовало далее, включая смерть Джема.
Вытолкнув это из головы, Ник повернулся к Кит, осознав, что так и не ответил на её вопрос.
– Я не знаю, – честно сказал он. – Но нам нужно всё, что мы сможем получить. Любая информация, которую мы сможем нарыть по этому мудаку...
– Ты не думаешь, что мы сумеем его одолеть.
На сей раз Уинтер.
Ник повернулся, посмотрев на неё.
Он осознал, что изучает её лицо, чуточку поджавшиеся губы, пытливость в её глазах.
– Ведь так, Ник? – сказала она, когда он не ответил. – Ты думаешь, мы не сможем его победить. Не с теми силами, что у нас есть. Ни с Белой Смертью. Ни с «Архангелом».
Она не произнесла это как вопрос.
– Почему? – спросила она.
Вот это ощущалось как настоящий вопрос.
Может, по той же причине Ник поколебался, снова скрестив руки на груди. Он глянул на видеопроекцию на стене и видел, что Даледжем придерживает открытой стеклянную дверь и подгоняет Блэка и Мири вперёд. Ник знал, что он сам уже зашёл внутрь, чтобы прочесать лобби.
Ещё четыре мускулистых охранника шли позади Мири и Блэка, прикрывая тылы. Ник узнал их всех, и видящих, и людей, даже если не вспомнил всех имён.
– Потому что мне кое-что известно о видящих-телекинетиках, – сказал он наконец, глядя на стену.
– Что тебе о них известно? – спросила Уинтер, хмурясь. – И откуда?
Тут он повернулся, мрачно посмотрев на неё.
– От тебя, – прямо сказал он. – Ты рассказывала мне о них, Уинтер. Когда ты была Даледжемом.
Остальные замолчали, уставившись на неё.
Глаза Уинтер не отрывались от Ника.
Он снова чертовски сильно жалел, что не укусил её; он вовсе не мог прочесть это её выражение.
В то же время ему казалось, что он понимает как минимум отчасти.
Не только он вспоминал некоторые вещи.
Уинтер тоже начинала вспоминать.
Глава 25. Множественные умы
– Мне надо поговорить с тобой, – тихо прорычал Ник, склонившись к уху Уинтер. – Наедине. Пожалуйста.
Он почувствовал, как от его близости к её коже прилило тепло, и подавил собственную реакцию, окинув взглядом остальных.
Судя по выражению Малека, видящий услышал слова Ника.
И поскольку ну это же Малек, он также беззастенчиво уставился на них, не пытаясь скрыть или смягчить свой интерес... хотя Ник понятия не имел, что выражал пристальный взгляд Мэла – любопытство, неодобрение или, чёрт возьми, просто непонимание.
Главным образом, Ник поймал себя на мысли, что Мэл был чертовски тихим с тех пор, как сбежал Йи.
Как и с Джорданом, что-то в этой молчаливости показалось ему странным.
И так же, как и с Джорданом, у Ника не было моральных сил иметь с этим дело.
– Сейчас, Уинтер, – пробормотал он. – Хорошо?
Она кивнула, переставляя уже опустевшую тарелку от сэндвича с колен на стол перед нею. Он взял её за руку и повёл в спальню, лишь краем уха слушая, как остальные продолжают обсуждать Йи, его возможную личность, и жива ли ещё Сен-Мартен, и позвонит ли им Белая Смерть, когда они установят его местоположение.
Ник едва успел закрыть раздвижные двери между общим пространством и главной спальней, затем схватил Уинтер, поднял её на руки и практически швырнул на кровать.
Она ахнула от неожиданности, но в остальном не издала ни звука.
Он начал дёргать узел пояса, удерживавший её халат запахнутым, развязал его и распахнул полы. Он схватил Уинтер за бёдра и дёрнул к себе по матрасу. Когда он накрыл её губами с наполовину удлинившимися клыками, она удивлённо вскрикнула, затем этот звук сделался более надрывным... и превратился в стон.
– Ник... – прохрипела она, вцепившись в его волосы руками. – Мы не можем. Мы не можем...
Её слова перешли во второй стон, и она запрокинула голову, когда он скользнул в неё пальцами. Он всё ещё использовал язык, подавляя желание вонзить клыки во внутреннюю сторону её бедра. Он ощутил укол боли в груди и застонал, уткнувшись лицом в её бедро и закрыв глаза.
– Ты правда хочешь, чтобы я остановился? – спросил Ник.
Её пальцы сжались в его волосах.
– Конечно, я не хочу, чтобы ты останавливался, – произнесла она, хватая ртом воздух. – Зачем ты остановился?
– Ты сказала, что мы не можем.
– Ты опять возбудился из-за Даледжема? – спросила она жёстким, почти обиженным тоном. – В этом дело, что ли?
Ник зарычал на неё. Ничего не сумел с собой поделать.
– Проклятье, Уинтер... почему? Почему ты до сих пор на этом зациклена? Это ты. Ты знаешь, что это ты. Любые сомнения, которые могли остаться у нас обоих, теперь развеялись. Я это знаю. Ты это знаешь...
– Он всё равно красивее меня, – упрямо сказала она.
– Хрень собачья, – прорычал Ник. – Ты вообще себя слышишь, бл*дь?
Воцарилось молчание, и он чувствовал, как она борется с иррациональностью своей реакции на Джема. Он ещё даже не укусил её, но готов был поклясться, что до сих пор чувствовал её злость, пока она боролась с этим чувством, и какая-то её часть хотела злиться на него из-за того, что логически не имело никакого смысла.
Забавно, но это напоминало ему Даледжема.
Это напоминало ему, как Джем просыпался после снов, где Ник изменил ему или дерьмово с ним обращался, и потом Джем всё утро злился на Ника, виня его за то, что сделал Ник-из-сна.
Ник вспомнил, как он справлялся с видящим в такие периоды, и почувствовал, что его член стал ещё твёрже.
Он забрался на Уинтер, оседлав её на постели.
Он стиснул её волосы одной рукой и, возможно, впервые по-настоящему ощутил её как Джема. Не просто в какой-то абстрактной я-знаю-что-это-правда-но-это-всё-равно-слишком-странно манере; он буквально ощутил там продолжение, странное чувство завершённости, словно какая-то часть его самого вернулась к нему.
При этой мысли Ник погрузил клыки в плечо Уинтер, ощутив её реакцию, и она застонала, вытянув ноги в своеобразном блаженстве и стиснув его руки маленькими ладошками. Он рычал, пока пил, и его раздражение окрасилось почти весельем, когда он почувствовал её желание злиться на него.
Совсем как Джем, бл*дь.
В точности как Джем, бл*дь.
Он поднял голову, посмотрев на неё.
– Ты – это он, – сказал Ник ворчливым тоном. – Ты правда не понимаешь? Со временем я чувствую это всё сильнее. Я постоянно ощущаю, что ты вспоминаешь. Я чувствую, что ты вспоминаешь меня. И да, это охеренно меня заводит. Почему, чёрт возьми, это не должно меня заводить, Уинтер?
Отпустив его руки, она мрачно посмотрела на него, скрестив свои руки на груди.
Он зарычал, подавляя импульс снова укусить её.
– Это ты схватила меня за член при нашей первой встрече. Это ты вспомнила меня первой. Наверное, потому что я стёр свою память как грёбаный идиот... а может, потому что ты всегда была менее трусливой, чем я, когда дело касается наших отношений.
Уинтер мрачно смотрела на него, упрямо выпятив подбородок.
– Ты снова говоришь о нём, – прорычала она.
– Я говорю о тебе, мать твою!
Уставившись на неё, он подавил прилив жара, граничивший с агрессией.
– Ты правда вспоминаешь больше вещей, – прорычал он, легонько тряхнув её. – Ведь так? Почему ты мне не говоришь? Это тебя пугает? Это заставляет тебя сомневаться в нас? Что?
Она поморщилась, сердито глядя на него в такой манере, от которой Нику хотелось снова её тряхнуть.
– Что? – рявкнул он. – Раньше со мной было плохо? Ты не хочешь это помнить? Или тебе просто нужна причина думать, что у нас ничего не выйдет?
Помедлив, когда её суровый взгляд сделался ещё мрачнее, сверкая в лучах солнца, которые лились от купола Лондонской Охраняемой Зоны, Ник зарычал.
– Ты же не будешь утверждать, что дело действительно в том, что мужская версия тебя «слишком красивая»? Пожалуйста, скажи мне, что мы не спорим... вместо того чтобы трахаться... из-за чего-то настолько глупого, Уинтер.
Вывернувшись из его рук, она шлёпнула его по груди.
– Я не говорю тебе, что ты глупый! – вспылила она. – Даже когда ты ведёшь себя глупо!
– Я не говорил, что ты глупая, – огрызнулся он. – Я сказал, что это... вся эта ситуация глупая. Всё это дерьмо с внешностью Даледжема. Этот твой бредовый страх, будто к нему меня влекло сильнее, чем к тебе. Особенно учитывая то, что он – это ты. Особенно учитывая то, что ты, бл*дь, сногсшибательна, Уинтер... и я предпочитаю женщин... и ты, бл*дь, сногсшибательна, Уинтер, – прорычал он, снова легонько тряхнув её и не сумев сдержаться. – Как будто это вообще важно! Ты раньше шутила, что единственная цель твоей внешности сводилась к тому, чтобы я переборол свою изначальную склонность предпочитать женщин. Поверхностная внешность всё равно не имеет почти никакого значения для связанных супругов, чёрт возьми...
– Хрень собачья! – рявкнула Уинтер, шлёпнув его по груди.
– Почему хрень собачья? – рыкнул Ник. – Что тебя беспокоит? В чём на самом деле проблема?
Моргнув, она как будто поколебалась.
Ник увидел, как в её глазах промелькнуло сомнение, а потом она отвернулась, и на несколько секунд он задался вопросом, знает ли она сама, что её беспокоит.
Посмотрев на её лицо, он раздражённо опустил рот и вонзил клыки в её плечо. Опешив, Уинтер ахнула, затем издала очередной стон, прильнув к нему.
Когда он остановился в этот раз, она уже массировала его спину под рубашкой, периодически запуская руку вперёд, чтобы погладить его по груди. Он закрыл глаза, начиная по-настоящему чувствовать её через кровь, и они оба стали расслабляться. Затем Уинтер положила ладонь на его член, массируя его там, и Ник издал надрывный стон, опускаясь на неё своим весом и снова кусая.
На сей раз он пил почти минуту без остановки.
К тому моменту, когда он закончил, его член вжимался в её голое тело через брюки, и Ник застонал, потираясь об неё.
Уинтер начала притягивать его, возясь с застёжкой брюк.
Её глаза выглядели остекленевшими, но он видел там более жёсткое выражение.
Оно было таким знакомым, таким чертовски и раздражающе знакомым, что это ощущалось как удар в грудь.
«Для меня ты та же самая, – сказал он ей через кровь, покрывая поцелуями горло, запуская руки в её волосы. – Та же самая. Разве ты не понимаешь? Я чувствовал это и ранее, сам того не понимая... теперь я знаю, что чувствую, и с каждым днём ощущаю это сильнее. Иногда это настолько мощно, что я не знаю, что с этим делать, Уинтер. Я знаю, что это изменило всё для меня...»
Остановившись и ахнув, когда она расстегнула его брюки, он почувствовал, как его клыки удлинились, потому что она вытащила его член и обхватила пальцами. Она массировала его, пока его глаза не закрылись, а та необъяснимая боль в его груди не обострилась.
«Я тоже боюсь», – сказал он ей.
«Я не боюсь, – раздражённо подумала она в его адрес. – Просто, Ник, я не боюсь... я сердита. Я сбита с толку, бл*дь. И сердита».
«Из-за чего, детка?»
Он проурчал эти слова через кровь и увидел, как её веки опустились.
Уинтер посмотрела на него, и эти ошеломительные, идеальные, невероятно прекрасные глаза наполнились слезами, вызывая боль в его груди, которая заставила его ахнуть.
Ник обнял её обеими руками, перекатился на спину и обвился вокруг неё всем телом, принявшись посылать ей жар. Он издавал низкое гортанное урчание и посылал через неё вибрации так, как ей нравилось, и как нравилось Джему.
Он знал, что это успокаивало её, Джема, их обоих.
Так они чувствовали себя в безопасности.
Через несколько секунд Уинтер уткнулась лицом в его грудь, всё ещё дыша тихо и плача, хотя Ник почувствовал, что её мышцы невольно начинают расслабляться. Он подождал, пока она не распласталась на нём мёртвым грузом, вцепившись пальцами в его рубашку и кожу.
«В чём дело? – спросил он. – Ты можешь попытаться объяснить мне?»
Она поуютнее прильнула к его груди и обхватила ладонью его бицепс.
Странно то, каким знакомым это ощущалось, хотя теперь её ладонь была такой маленькой.
Даже различия его возбуждали.
После нескольких секунд раздумий Уинтер издала невесёлый смешок, качая головой.
«Я честно не могу, – искренне подумала она в его адрес. – Ну то есть, формально могу. Но это не имеет никакого смысла. Даже для меня самой».
«И что? Пусть не будет смысла. Я привык».
Она шлёпнула его по груди, но на сей раз добродушно.
Когда Ник так и промолчал, дожидаясь, она раздражённо вздохнула.
«Это не имеет смысла, – повторила она. – Меня раздражает, что я больше нравлюсь тебе теперь, как женщина, потому что я помню, как ты раньше врал мне, будто для тебя это неважно и не имеет значения... и я чувствую, что для тебя это имеет значение, как минимум немножко... и тебе очень нравится, что теперь у меня есть киска...»
Ник издал опешивший, сдавленный смешок.
Она ещё не закончила.
Подняв голову, она сердито посмотрела на него.
«Меня раздражает, что ты до сих пор считаешь его сексуальным...»
– Даледжема? – сказал Ник вслух, не сумев скрыть веселье в своём голосе, и подложил руку под голову, улыбаясь ей. – Ты сейчас Уинтер, которая злится из-за Даледжема? Или ты Даледжем, который злится из-за Уинтер? Прости, но мне что-то сложно уследить. Кто ты в данный момент? И за влечение к кому из вас мне сейчас надо чувствовать себя виноватым?
Помрачнев, она опять шлёпнула его по груди, и он расхохотался по-настоящему.
– Ты страдаешь от синдрома ревности множественных личностей, – сообщил он ей. – Ты злишься, что я нахожу тебя привлекательной и в теле женщины, и в теле мужчины... я правильно понял?
Она снова треснула его по груди, вытирая глаза.
– Я злюсь, потому что ты придурок, – проворчала она. – И ты до сих пор считаешь Мири сексуальной... и я помню, что очень сильно раздражалась по этому поводу. Я помню, как мне хотелось придушить тебя из-за этого, – её глаза ожесточились. – Ты спал с ней? С Мириам?
Ник почувствовал, как его веселье угасло.
Он посмотрел на неё, изучая её глаза и ощущая смутную тошноту, подступавшую к нутру.
– Что? – встревоженно спросила она. – Какого хера, Ник?
– Я не спал с ней, – сказал он, нахмурившись и немного изменив положение головы на руке.
Она посмотрела на него сощуренными глазами.
– Хрень собачья. Я помню...
– Я не спал с ней, Уинтер, – прорычал он, награждая её предостерегающим взглядом. – Там всё сложно, и я сейчас не хочу об этом говорить, пока мы не разберёмся с этим дерьмом между нами, ладно?
– Что? – она нахмурилась по-настоящему, привстав и оседлав его. – Почему нет, чёрт возьми?
– Потому что я не готов рассказать такое о себе, – ответил он, встретившись с ней взглядом.
– Почему нет? – повторила Уинтер, хмурясь ещё сильнее.
– Потому что мне стыдно, – сказал он, рыча жёстче. – Потому что я трус, ясно? И мне стыдно... и я ещё не готов, чтобы ты увидела меня с такой стороны.
Заметив жёсткую пытливость в её глазах, Ник отвернулся и заворчал себе под нос:
– ...Я уверен, что такими темпами ты всё равно скоро вспомнишь. Особенно учитывая, что мы практически за счёт этого и сошлись. Все остальные хотели моей смерти... все, кроме тебя.
– Тогда расскажи мне, – потребовала она.
– Нет.
Она нахмурилась, открыв рот, но Ник поднял палец, призывая молчать.
– Нет, – прорычал он. – Пожалуйста. Не проси меня об этом, Уинтер. Пока что не надо. Просто дай нам немного времени, чтобы постепенно прийти к этому, хорошо? По крайней мере, пока я не буду знать, убьёт ли нас Йи... не говоря уж о Брике или «Архангеле».
Она снова нахмурилась, всё ещё сидя на нём верхом, и её тёмные волосы рассыпались по плечам.
Халат распахнулся, открывая большую часть её тела, и Ник закрыл глаза, заставляя себя отвести взгляд и снова ощущая ту странную знакомость.
– Вот! – триумфально воскликнула Уинтер. – ВОТ ОНО!
Она показала на него, гневно скривив губы.
– В твоих глазах я похожа на неё, – сказала она жёстко. – Мириам Блэк. Я напоминаю тебе её. Может, даже сильнее, чем Даледжема, во всяком случае, в физическом плане...
– Нет! – рявкнул Ник, поворачиваясь и глядя на неё. – Нет, не напоминаешь, Уинтер.
– Хрень собачья. Что-то во мне напоминает тебе её.
