Текст книги "Спаситель (СИ)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)
Глава 5
Хекс не должна была оказаться рядом с этой автомобильной аварией по целому ряду причин. Во–первых, ей полагалось быть в «тЕнЯх», как главе службы безопасности контролировать очередь желающих попасть в клуб… и, учитывая, что была полночь субботы, там сейчас царило веселье. Во–вторых, ее никто не приглашал в Королевской Дом для аудиенций, предназначенный только для дел Братства.
И, в третьих, она совершенно точно не хотела видеться с Мёрдером.
Однако, как бы то ни было, она оказалась на этом дурацком шоу и погрязла в нем слишком глубоко, чтобы вырваться.
Естественно, все три идиота, что вывалились из папочкиной «БМВ», уставились на нее так, словно она была их влажной мечтой, упакованной в черную кожу. Отчего захотелось мгновенно вправить им мозги и научить хорошим манерам. Но времени на это не было. Брат, с которым она думала уже никогда не пересечется, лежал посреди дороги лицом вниз, словно парализованный… и, учитывая, что дом, перед которым он валялся, кишел вампирами, а сам особняк располагался в районе богатеев, что держали охрану на территории и не расставались с айФонами даже в туалете, важнее было очистить сцену.
– Убирайтесь на хрен отсюда, – приказала она парням. – Или я звоню в полицию.
Тодд Первый, Второй и Третий посмотрели друг на друга, словно общались телепатически, или же были настолько ошеломлены ее внешностью, что потеряли способность говорить.
– В темпе, – рявкнула она.
Все трое заторопились, поскальзываясь на льду, пытаясь вернуться в машину, и тот, что сидел за рулем, вдарил по педали газа так сильно, что снег из–под шин прилетел прямо ей под ноги.
Она повернулась к Мёрдеру, с надеждой, что сейчас он встанет на ноги. Нет. Он все еще лежал на животе, его лицо повернуто в сторону, глаза закрыты, а темные ресницы лежали на острой скуле.
Опустившись на корточки, она тяжело сглотнула, пытаясь просканировать его состояние. Несмотря на общую темноту, по переулку равномерно светились фонари персикового цвета, весь район горел так, словно богатство домовладельцев было вывезено на бордюры и сложено в виде золотых слитков. И в этом освещении Хекс видела все его нюансы.
По крайней мере, Мёрдер дышал, и, убедившись в этом, она обратила внимание и на другие вещи: его черные волосы были такими же длинными, их украшали красные пряди. И он все еще был очень большим. И его аромат не изменился.
Боже... столько всего. Она и Мёрдер пережили столько всего вместе, и так мало хорошего.
– Тебе нужна медицинская помощь? – хрипло спросила Хекс.
Она словно обращалась к незнакомцу, которого сбила машина. А не к мужчине, с которым побывала в аду и вернулась обратно.
Ну, на самом деле, эта гипербола не совсем отражала реальность. Она вернулась к жизни. А вот он нет.
– Мёрдер? Ты умер? – когда Хекс прошептала эти слова, ее дыхание вырвалось облачком холодного воздуха и уплыло вверх.
– Странный вопрос, – прохрипел он.
В ее глазах вспыхнуло облегчение, Хекс посмотрела в направлении, в котором исчез из вида «БМВ».
– Так я понимаю, что ответ – нет.
Мёрдер открыл глаза и посмотрел на нее. Непролитая слеза заставила радужку его глаз мерцать.
– Ты ничуть не изменилась.
Они смотрели друг другу в глаза, и влияние их общего прошлого было настолько велико, что буквально сбивало с ног… Хекс села задницей на холодный снег, ее мозг не смог остановить поток воспоминаний: как он ворвался в то помещение в колонии симпатов, считая, что спасает ее из плена. Его шок, когда он понял, что она пришла туда добровольно... чтобы увидеть свою кровную семью.
Что означало, что она была не той, кого из себя изображала.
А затем ворвались ее родственники и поняли, что их она тоже обманывала.
Симпаты и вампиры не заводили отношений в те дни. До сих пор не заводят.
То, что произошло после того, как истина раскрылась, стало чередой кошмаров. Ее родственники пытали его так, как умели только симпаты, проникая в подсознание и влияя на каждый кирпичик того, кем являлся Мёрдер как мужчина, как вампир, как смертное существо. Затем они изгнали ее из колонии… и не просто выгнали на улицу, ее продали людям в качестве лабораторного животного, на котором можно проводить эксперименты.
И на этом история не закончилась.
– Я не должен был приходить, – сказал он хрипло.
Когда Джон Мэтью написал ей, что собирается на дежурство с Блэем, потому что у Братства запланирована особенная встреча в Доме для аудиенций? Она должна была просто ответить как обычно «Береги себя. Люблю». Затем ей следовало положить свой телефон в задний карман и продолжать следить за толпой в баре, танцполом и дальними коридорами, где были расположены уборные. Ей следовало остаться на своем месте, потому что у нее, как и у любого другого вампира, не входящего в ряды Братства, не было ни одной гребаной чёртовой причины появиться здесь.
Но как симпат, она чувствовала беспокойство в особняке в течение последних нескольких ночей. Тревога была глубокой, душевной, и каждая из эмоциональных решеток Братьев была одинаково выведена из строя. Объяснение могло быть лишь одно, и хотя она пообещала себе, что не будет использовать способности своего вида на вампирах, которые стали ее семьей, она проникла в голову одного из воинов.
Мёрдер направлялся сюда из Южной Каролины...
Мужские голоса привлекли ее внимание, и она подняла голову. Члены Братства высыпали из старого особняка Дариуса на заснеженную улицу, их тяжелые тела покрывали свободные плащи, скрывая оружие.
– Помощь уже в пути, – сказала она, поднявшись на ноги.
– Не уходи.
Когда она отвернулась, в груди кольнуло чувство вины, и совсем не потому, что она оставляла его на улице.
– Удачи с твоими Братьями.
– Я больше не один из них.
Хекс дематериализовалась, злясь на то, что ее засекли. Все Братья были в курсе, что связывало ее с Мёрдером еще до того, как она в тот последний раз отправилась в колонию, и сейчас они засекли ее поблизости с этим мужчиной.
А что касается Джона Мэтью, то да, он знал кто–что–где–когда–и–как она проводила время с Мёрдером, но для него это так и осталось на уровне «газетных заголовков». В конце концов, она – как они это называли – «переварила» произошедшее, в том числе и то, что с ней сделали, при каких обстоятельствах Мёрдер потерял рассудок и все, что мужчина сделал после.
Все кончено. И точка. Все прошло, двигайся дальше, сосредоточься на будущем.
И не было никаких причин что–то снова начинать...
И все же она пришла сюда. Увидеть его.
Хекс удивилась, узнав, что он жив.
Джон не знал, что она разыскивала Мёрдера… хотя, совершенно очевидно, не для того, чтобы заняться сексом, сблизиться, взять его кровь или что–то подобное… и это казалось предательством по отношению к супругу. Потому надо было признать, между ней и Братом, который впал в безумие, осталось незаконченное дело, как бы ненавистно ей это ни было, как бы она не желала, чтобы это было неправдой.
Дело, которое угрожало каждой крупице жизни, которой она так дорожила.
* * *
Не так он хотел вернуться, подумал Мёрдер: мордой об асфальт. Глаза на мокром месте. Горло свело.
Когда Хекс дематериализовалась, и Братство приблизилось плотным строем, Мёрдер подумал, что совсем не так он хотел снова встретиться с этой женщиной… хотя ему было трудно определить, при каких условиях он бы выбрал встречу с ней. Она была отправной точкой его падения, эпицентром шторма, который ввел его в безумие, катализатором, хотя и не точной причиной его распада.
Учитывая все обстоятельства, было облегчением встретиться с Братьями… это о многом говорит, ведь у него же не было никакого желания видеть их.
Мёрдер приподнялся с заснеженной поверхности и, перевернувшись, сел на задницу. Посмотрел на мужчин, подошедших к нему. Он узнал всех, кроме двух, и заметил, что двоих не было: например, Рофа, да и Дариуса он не видел… несомненно, потому что последний остался внутри, чтобы охранять первого.
Он попытался подняться на ноги и понял, что его правая бедренная кость, вероятно, сломана. Боль, которая ощущалась при движении ногой так, словно бензопила резала спину вверх вдоль позвоночника и пронзала мозг, его зрение то пропадало, то снова появлялось, пока он пытался встать на ноги. И он снова оказался на заднице.
Поэтому просто застыл, глядя на всех, когда они обступили его кругом.
Как будто они не доверяли его реакции на них.
Оправданно. Его мозг, благодаря родственникам Хекс, находился в таком функциональном состоянии, что он не обижался на молчаливое напоминание реальности.
Черт возьми, он уже привык к тому, что безумен.
– Кто–нибудь дайте мне руку, – сухо попросил он.
Не просьба. Скорее «если кто–нибудь из вас, придурков, не подаст мне руку, мы проторчим здесь до рассвета».
Прямо перед его лицом возникла ладонь, и он взял предложенную руку, не заботясь о принадлежности. Подъем был медленным и твердым, и после того, как он глубоко вздохнул и забалансировал на левой ноге, встретился взглядом с парой светящихся желтых глаз.
Ожидаемо, Фьюри. Он всегда был порядочным парнем, таким как Дариус и Тор.
– Добро пожаловать в Колдвелл, – произнес мужчина.
Фраза «Брат мой» не прозвучала, потому что была не применима к нему. И от этого было больнее, чем от сломанной ноги.
Он не мог посмотреть на остальных.
– Давайте покончим с этим, – Мёрдер кивнул в сторону особняка. – Роф там, я так понимаю?
Вместо ответа Фьюри подошел ближе и подхватил Мёрдера за талию.
– Обопрись на меня.
– При нормальных обстоятельствах я бы возразил.
– Сейчас необычная ситуация.
– Стой, кто–то должен забрать тот конверт. – На самом деле, ему было наплевать, если бы «ФедЭкс» остался валяться на улице, – Там бумаги, которые просил Роф.
Кто–то поднял конверт, а он с Фьюри медленно двинулся к придорожному сугробу, который по сути был невысоким, но из–за произошедшего с ним теперь казался неподъемным Эверестом. На спуске и подъеме Мёрдеру приходилось останавливаться, чтобы отдышаться от боли, прежде чем они могли продолжить свой путь.
Они возобновили движение, направляясь к вымощенной дорожке, ведущей к элегантному особняку, и Мёрдер вдруг остро осознал, что все молчат. Никто не прикасался к нему, кроме того, что требовалось по медицинской необходимости. Никто не приближался слишком близко.
И все они держали руки на оружии. Кто–то на пистолетах, а кто–то на черных кинжалах, которые и он когда–то крепил в ножнах на груди.
Боже, всего–то раз ты теряешь контроль и убиваешь толпу народа из–за того, что они подвергли пыткам твою девушку, и тебя сразу объявляют изгоем.
Вдоль по дорожке, очищенной от наледи и посыпанной солью. От ветра, свистевшего среди голых веток, ему хотелось прикрыть уши. Тональность была слишком похожа на женский крик, что беспрерывно звучал у него в голове.
Вверх по ступеням, тоже чистым от наледи. На крыльцо, что тянулось до самой передней части особняка и с которого убрали всю прекрасную плетеную мебель, без сомнения, по причине ненастной погоды.
Теперь они стояли у широкой парадной двери, и Мёрдер помнил, как пересекал этот порог вместе с Дариусом бесчисленное количество раз.
Фьюри остановился и ослабил хватку.
– Мы должны тебя обыскать.
– У меня пистолеты, две штуки. На этом все… впрочем нет, еще охотничий нож в заднем кармане штанов. Письма не трогайте.
Мёрдер смотрел прямо на деревянные панели, пока у него забирали оружие. А потом кто–то похлопал его вдоль всего тела.
Он закрыл глаза и опустил голову.
– Боже, да не лгу я.
– Давай. – Фьюри открыл дверь. – Направо.
– Столовая.
– Ты помнишь.
– Я практически жил здесь с вами, сам–то не забыл?
При ходьбе бедро словно прижигали раскаленным металлом. По десятибалльной болевой шкале Мёрдер ставил десятку. Пот выступил на груди, горле и поднимался к лицу, и, черт возьми, он был рад, что не поел перед встречей, а то было бы чертовски неприлично проблеваться прямо сейчас.
Фритц все еще служил дворецким в этом доме? – задался он вопросом.
– Сюда…
– Я знаю, – рявкнул он.
Рычания, которые раздались позади него, он легко проигнорировал. Если бы Братья собирались его убить, то никогда не пустили бы в этот дом. Они бы бросили его в багажник седана, чтобы отвезти в более отдаленное место.
Двойные двери в столовую были закрыты, но он чувствовал присутствие Рофа на противоположной стороне… и подумал о том, что некогда старая традиция возродилась: когда Братство служило личной охраной Короля. Раньше в этом не было необходимости, потому что Роф всегда отказывался руководить своим народом.
Что–то очень сильно изменилось.
– Мне придется попросить тебя постоянно держать руки на виду, – сказал Фьюри. – И никаких резких движений…
Послышался стальной мужской голос.
– Я, мать твою, голову тебе оторву, если приблизишься к нему.
Мёрдер улыбнулся и посмотрел через плечо, встречая алмазный, острый как лезвие взгляд.
– Ви. Сентиментальный, как и всегда.
Брат с ледяным взглядом и татуировками на висках, обзавелся еще и бородкой. Но больше ничего в нем не изменилось, его интеллект сражал не хуже, чем желание убивать. И, посмотрите, он так и не бросил курить.
– Мне на тебя глубоко плевать, – произнес Вишес на выдохе.
– Тот же сорт турецкого табака. Ты все еще покупаешь его в том хэдшопе[27]27
Хэдшоп – табачный магазин.
[Закрыть], на Маркет?
– Пошел в задницу.
– Ну, ты всегда этого хотел…
Фьюри одернул Мёрдера:
– Ты делаешь себе только хуже.
Двери распахнулись, и в центре столовой, под люстрой, где должен был стоять длинный стол из красного дерева, сидел Король.
Мёрдера окатила волна грусти, настолько неожиданная, что он отшатнулся и заморгал, хотя слез не было. Не то, чтобы Роф стал другим… черт, ад бы покрылся льдом, изменись что–то в этом аристократе, лидере расы. И не то, чтобы Мёрдер оказался в доме своего старого друга, Дариуса, и нервничал от предстоящей встречи. И дело даже не в том, что это могло оказаться глупой кроличьей норой, в которую он скоро провалится.
На пальце Рофа сияло кольцо.
Древнее, с огромным черным бриллиантом, единственное в своем роде.
Мужчина не надевал его раньше. Он отказывался нести бремя своего рода. Избегал всего того, что его отец, отец его отца и отец отца его отца делали с великим смирением и силой.
Роф, сын Рофа, был истинным Королем.
И впервые за все это время Мёрдер осознал, как много он упустил. Годы не имели для него значения, те, что он провел на старом чердаке в Южной Каролине: ночи сменяли ночи, переходили в недели, месяцы, годы... и десятилетия... все это не имело значения. У него не было абсолютно никакой причины отмечать какое–либо течение времени как существенное, настолько велика была глубина его падения.
И сейчас, смотря на это кольцо, Мёрдер словно осознал всю смертность бытия… хотя не собственная потеря сейчас опустошала его.
Мёрдер достал письма и заговорил еще до того, как к нему обратились.
– Мне нужно, чтобы вы помогли мне найти эту женщину.
Глава 6
Джон Мэтью шел по тротуару, с хрустом сминая подошвой своих военных ботинок застывшую слякоть. С обеих сторон улицы с односторонним движением расположились жилые дома, построенные семьдесят–восемьдесят лет назад, пяти– и шестиэтажные кирпичные коробки выставляли напоказ каждую царапину и вмятину, обретенную с годами износа. Жалюзи частично или полностью отсутствовали, шиферные крыши зияли дырами, а неровные, как горные перевалы, бетонные ступени без перил вели к грязным входным дверям.
Джон часто патрулировал этот район за последние пару лет и сейчас подумал о летних месяцах, когда мусорная гниль выбрасывала в атмосферу газообразные облака вони, а на улицах было больше людей. Сложно сказать, что хуже – хруст под ногами в декабре–январе или зловоние жарких месяцев.
– Еще два квартала, – сказал Блэй, шедший рядом.
«Затем двинемся на запад», – показал Джон знаками.
– Ага, на запад.
Это была неблагополучная часть города, с большой концентрацией наркоторговцев, порядочные люди здесь сидели по домам и без крайней нужды не высовывались на улицы. Джон считал, что их точное местонахождение в этой зоне открытой наркоторговли давно должны были засечь. Он не очень понимал, почему так, и чувствовал себя не в своей тарелке, смутное предчувствие преследовало его, напрягало, как экзистенциальный эквивалент поверья, что от поедания устриц снятся кошмары.
Он резко остановился перед одним из зданий и посмотрел на его разлагающийся фасад, посчитал окна, чтобы правильно определить этаж.
– Что такое? – спросил Блэй, – Ты что–то видишь?
Нет, ничего конкретного. Просто здесь он жил, когда работал посудомойщиком. И вообще…
Джон прошел пару футов вперед. Да, здесь. Тот самый бордюр, где его подобрал Тор, Брат погрузил его вещи в черный «Ренж Ровер», и они уехали в новый мир, в новый дом... в новую семью.
Там Вэлси знала, что его слабый, претрансовский желудок может справиться только с имбирем и рисом. Там он спал, впервые в жизни не боясь за собственную жизнь. И встретил других, подобных себе.
Хотя ранее он считал, что его место среди людей.
– Джон?
Он вздрогнул, когда Блэй позвал его по имени, и хотел уже ответить. Но мозг словно заклинило. Что–то сотрясало его фундамент, проверяя на прочность, и Джон не мог понять, почему...
Вибрация на уровне груди своевременно вернула его в реальность, и Джон потянулся к телефону. Сообщение от недавно созданной системы экстренного оповещения, где звонки от гражданских лиц перенаправлялись группой добровольцев, работающей по единому номеру 24/7.
911 для расы.
– Черт, – выдохнул Блэй, посмотрев на экран своего телефона. – Еще один.
Что–то произошло прямо рядом с «тЕнЯми», где сейчас находилась Хекс.
И раз Братья сейчас заняты с Мёрдером, он и Блэй – последняя инстанция. Они дематериализовались в районе сосредоточения клубов, расположенном в старой складской части в центре города. Приняв форму в квартале от упомянутого места, они достали оружие и молча двинулись к переулку, который бы вывел их на нужный адрес.
На войне нельзя полагаться на случайный звонок неизвестного абонента, и последнее, что им нужно – попасть в засаду отряда лессеров, которые каким–то образом умудрились узнать номер экстренной службы и приготовили ловушку…
В воздухе четко ощущался густой запах вампирской крови.
Прижимаясь к кирпичной стене, Джон поднял свой сорокамиллиметровый, обхватив рукоять обеими ладонями и выставив оружие вперед. Инстинкты настороже, тело напряжено, и он с облегчением выбросил из головы не отпускавшие его мысли.
Ну да, ведь лучше риск погибнуть от рук врага, чем утонуть в своем экзистенциальном болоте.
На пересечении переулка и нужной улицы Джон остановился и напряг слух. Что–то шевелилось в снегу, шорох конечностей о замерзшую заснеженную поверхность был едва слышен из–за доносившейся издалека музыки «тЕнЕй». Запах вампирской крови ощущался все сильнее, но без примеси других ароматов, не было тошнотворно–сладкого запаха детской присыпки или запаха отдушек, присущего человеческим существам.
Джон высунулся из–за угла кирпичного здания, нацелив оружие на источник звука и запаха.
Трагедия уже произошла.
Примерно в пятнадцати футах от него на спине лежал гражданский, одной рукой он держал себя за грудь, а другой скреб по грязному снегу и сучил ногами так, словно пытался убежать от того, что смертельно его ранило.
– Я прикрою, – сказал Блэй.
Джон подбежал к нему и опустился на колени. Первым делом оценил одежду. Ничего не порвано: ни кашемировое пальто, ни тонкий кашемировый свитер под ним. Но на груди были пятна крови.
– Помогите мне… – слова перемежались с бульканьем, как будто его дыхательные пути были заблокированы. – Помогите …
Эти глаза изо всех сил пытались сфокусироваться, и рука, которая копалась в снегу, схватила Джона за кожаную куртку, притягивая ближе.
– Я... странно себя... чувствую…
Обеспокоенный запахом, Джон резко поднял голову, его чувства завопили тревогу. Через долю секунды еще один гражданский мужчина, тоже в хорошей одежде, выбежал из задней части клуба – вместе с Хекс и вышибалой.
Когда все трое подбежали к Джону, его шеллан, явно удивленная его присутствием, показала знаками: – «Нужна помощь?».
Гражданский быстро затараторил:
– Мы договорились встретиться с друзьями, и мы ждали… как вдруг эта черная тень появилась из ниоткуда.
«Убери его отсюда», – показал Джон. – «Ему не нужно видеть, что произойдет дальше».
– Эй, приятель, – сказала она парню, – Давай–ка мы с тобой вернемся в клуб.
– Он мой кузен, я не могу его оставить…
Хекс уставилась на гражданского, ее темно–серый взгляд застыл. Гипнотизируя. Мгновение спустя гражданский кивнул и последовал за ней, словно товарный состав, сменивший путь. Вышибала, тоже вампир, их прикрывал.
Перед тем, как завернуть за угол, Хекс обернулась и посмотрела на Джона. Лицо было напряженным и бледным. Вот оно – влияние смерти, даже на сильных.
Джон показал: – «Я все контролирую. Не переживай».
Хекс кивнула. А затем скрылась из виду.
Тем временем раненый гражданский задергался еще сильнее, словно знал, что конец близок, и он боролся с неизбежным единственным способом, доступным его сломанному телу. Чтобы хоть как–то успокоить его, он зашевелил губами, безмолвно произнося слова, которые могли бы утешить парня, если бы Джон мог говорить, а жертва – услышать.
Но парень был уже не здесь. Его глаза закатились, обнажая белки, а дыхание стало еще более затрудненным.
Джон быстро прикрутил глушитель к дулу пистолета, и, перестав дышать, приставил оружие к виску умирающего…
– Ты что творишь?! Какого черта?!
Джон поднял голову. Двое мужчин вышли на задний двор клуба, и хотя их шатало в темноте тихой ночи, словно от шквального ветра, они были достаточно трезвыми, чтобы видеть, куда направлено дуло пистолета. Жаль, они не понимали, что их это не касается.
Люди бросились вперед, включив режим Добрых Самаритян, но Блэй уже направился к ним – собирался направиться, если бы болезненно сладкое зловоние врага не донеслось с противоположного направления. Хуже не придумаешь.
Джон безмолвно выругался, когда Блэй дематериализовался, очевидно, преследуя лессера.
– Какого хрена ты творишь?
Человеку было лет двадцать, высокий и худой, он наверняка употреблял кокаин или сидел на органике как заправский веган. Приятель был под стать, одетый как хипстер, но в отличие от своего друга, он являлся настоящим жителем штата Нью–Йорка, который не хотел вмешиваться в чужое дерьмо: парень опустил взгляд в землю и медленно покачал головой.
Когда он, наконец, осмотрелся, то отпрянул и полностью изменил траекторию своего движения.
– Я сваливаю, – пробормотал он, отворачиваясь.
Друг схватил его за руку.
– Телефон доставай… я свой не могу найти. Звони 911… снимай на видео! Это должно быть на видео! Нам нужно…
Когда Джон Мэтью выпрямился во весь рост, человек с большой инициативой умерил свой пыл, доказывая, что жив еще инстинкт самосохранения, не до конца уничтоженный химией, что он принимал в клубе.
– Я тебя не боюсь! – прокричал он.
Учитывая, что в деле замешан пистолет с глушителем, это звучало откровенно бредово, но Джону надоело, что его отвлекают. Силой разума он вошел в сознание человека, роясь в сером веществе, отключая функции памяти и перематывая…
– Чеееееерт…
Что–то в тоне этого ругательства привлекло внимание Джона, и он приостановил стирание памяти. Человек смотрел куда–то, за плечо Джона, на лице отразился ужас человека, столкнувшегося с мертвым телом.
Или, как выяснилось, мертвого тела, столкнувшегося с живым человеком.
Смертельно раненый гражданский снова встал на ноги, но не потому, что волшебным образом исцелился от полученных травм. Его глаза так и остались закатившимися, между ресниц виднелось только белое пятно, рот был распахнут, челюсть щелкнула, а из десен выросли клыки.
Клац. Клац. Клац.
Челюсть рефлекторно открывалась и закрывалась в ножницеобразном прикусе, напоминая пираний, и хотя оживший труп не мог видеть, он каким–то образом сосредоточил свой взгляд на Джоне.
Зомби ринулся вперед без предупреждения, и здесь не было ничего от нескоординированного движения в стиле «Ходячих Мертвецов». Труп вцепился руками горло Джона, как будто его учили искусству удушения, и когда Джон дернулся, пытаясь уйти от захвата, захват не ослабел. Щелкающие челюсти переместились к его плечу, бицепсу, и бывший мертвец напоминал банши, с адским огнем в жилах и силой десяти тысяч лайнбекеров[28]28
Лайнбекер – Полузащитник в американском футболе.
[Закрыть] – в мышцах.
Джон выбросил ладонь вперед, ударив существо прямо в центр груди и удерживая его вне зоны укуса. Затем приставил пистолет к животу под углом вверх и выпустил четыре пули. Труп дернулся в такт выстрелам: раз, два, три, четыре…
И продолжил переть на него.
Ни единого признака болевой реакции.
Поскольку он не знал, не отправит ли его укус этого существа в реанимационный клуб, Джон рванул в сторону, схватил труп за талию и попытался разрешить ситуацию, отбрасывая нежить на кирпичи и бетон.
Существо даже не обратило на это внимания.
Но Джон хотя бы успел в упор выстрелить ему в голову.
Раздался пронзительный звук, от которого зазвенело в ушах, а затем труп обмяк в холодном воздухе и приземлился на снег, как тяжелая доска.
Джон шагнул вперед, отправляя еще две пули в его мозг, а затем застыл в ожидании, дыхание вырывалось густыми клубами в холодном воздухе…
Внезапно он вспомнил про двух своих зрителей. Взглянув через плечо, он стер их воспоминания, начисто, отсылая в никуда.
Когда парни ушли прочь, а у его ног по–прежнему ничего не шевелилось, Джон начал отчаянно осматривать себя, проверяя разрывы кожи под кожаной курткой.
Куртка была пробита в нескольких местах, и при виде двойных следов от клыков он покрылся холодным потом…
– Джон!
Блэй вывернул из–за угла, черная кровь убийц забрызгала его лицо и куртку, кинжал сменили пара пистолетов.
«Я в порядке», – показал Джон. – «Надо убрать это отсюда».
– Я возьму с этой стороны.
Они взяли за ноги и за руки это #пожалуйстаБожепустьоноостаетсямертвым существо и потащили гражданского вглубь переулка, оставляя за собой след ярко–красной крови, окрашивающий отпечатки их ботинок на грязном городском снегу. Положив мужчину лицом вниз, Джон достал наручники и заковал труп.
Звук набираемых и отправляемых Блеем сообщений действовал Джону на нервы. Не то, чтобы они нуждались в помощи. Стоя над трупом и нацелив пистолет на простреленную голову, Джон почувствовал тошноту, особенно когда посмотрел на пятно, обозначающее путь, по которому они тащили нежить.
На данный момент он не слышал запаха лессера.
Прошу, Боже, пусть все так и останется. Потому что раньше, когда их было больше, убийцы работали группами.
– Я только что написал Тору, – сказал Блэй, убирая мобильный. – Они отправят скорую, расчетное время от гаражного бункера… три с половиной минуты.
Джон мог только кивнуть. Даже если одна из его рук не была занята пистолетом «Смит&Вессон», ему нечего было добавить.
Он сосредоточился на наручниках, которые врезались в плоть этих запястий, а затем посмотрел на затылок. Обычно, при задержании преступника, когда он лежит лицом вниз, желательно убедиться, что доступ к воздуху не перекрыт. В данном случае – не проблема. Нос и рот гражданского уткнулись в снег, но это не имело значения.
Джона накрыла волна печали, когда он подумал о мамэн и отце, что когда–то привели парня в этот мир. У вампиров успешное живорождение считалось благословением свыше, учитывая невероятно большой процент смертности матери и плода. Родители, должно быть, были на седьмом небе от счастья, если, конечно, мать выжила.
И все закончилось здесь, в дерьмовом переулке, в трущобах, лицом в снегу и в наручниках, ведь не было уверенности в том, что в данном случае «мертвый» – окончательное состояние.
Прости, прошептал он одним губами.
Джона поразило, как случайна была судьба и с ее благословениями, и проклятиями. Сам Джон в последний момент выиграл джек–пот, будучи претрансом, в то время как этот бедняга вытащил короткую соломинку.
Кто принимал эти решения? – задумался он. Кто распределял кармические победы и поражения?
Считалось, что это Дева Летописеца, но мать Ви давно умерла. Так кому оставалось молиться, когда невинный мужчина умирает таким ужасным способом?
Может, как и расположение звезд на ночном небе, все это не больше, чем простая случайность, и пока умы страдающих и награжденных пытались найти смысл в постоянных взлетах и падениях... равнодушная вселенная плыла по бурлящим водам неумолимого, бесконечного времени, стремясь в никуда.
Кто знает.
