Текст книги "Спаситель (СИ)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)
Глава 37
Тор слышал, что у родителей есть шестое чувство, настроенное на своих детей. Что даже когда ребенок вырастает, пережив превращение, и вступает во взрослую жизнь, готовый остепениться со своим партнером, этот радар все равно сигнализирует, если ты нужен своим детям. Когда они сошли с рельсов. Когда что–то случилось, и они еще не успели обратиться за помощью.
Ступив на территорию, на которую он, как командующий Братства, сам себя назначил, Тор не мог избавиться от предчувствия, что Джон в беде.
Он не присутствовал на Первой Трапезе. Более того, Хекс зашла в столовую, бросила один долгий взгляд на собравшихся, а потом сразу ушла. И значит, она не знала, где был ее хеллрен.
К тому же, алло, та рана...
– Что такое, дружище?
Он посмотрел на Куина. Последние два месяца он всегда ставил его в пару себе, хотя при близком рассмотрении в том было мало логики. Тор – приверженец старой школы, у него дисциплина въелась в подкорку. Это касалось всего, от коротко стриженных волос до отутюженных маек, ежедневных тренировок и баланса потребления калорий, до постановки ног в бою и выбора оружия, все должно быть идеально, и у него был глаз, наметанный на косяки, как у диагноста, выискивавшего раковые клетки.
Куин, с другой стороны? Пирсинги во все ухо. Татуировки по периметру тела, и коллекция постоянно пополнялась щедрой рукой Ви. И Брат мог ходить в спортзал, а мог и пропустить тренировку, любил «Милк Дадс»[68]68
Milk duds – милк дадс – небольшие, покрытые шоколадом карамельные ириски.
[Закрыть] и «Читос»[69]69
Cheetos – Читос – чипсы.
[Закрыть], когда нападал голод, и плевать хотел на нормальную стрижку.
Пару недель назад он выкрасил волосы в темно–фиолетовый.
Через семь дней он вполне может выкраситься в ярко–розовый.
Но вот в чем дело: сейчас Куин – счастливый папаша двух малышей и верный супруг Блэйлока. Он был также адским бойцом, преданным до мозга костей Королю, и яро защищал своих коллег по оружию.
Так что да, внешность не имеет значения. Типа того.
К тому же, они с Куином оба тащились по «Американской истории ужасов» и «Очень странным делам»[70]70
Популярные американские сериалы.
[Закрыть]. И да, в свои загрузочные дни Тор тоже таскал «Читос».
Понимая, что от него ждут ответ, Тор остановился и окинул взглядом заброшенные склады, догнивающие каркасы некогда популярной торговой зоны, которую на рубеже веков называли портом Святого Лоуренса.
– У меня плохое предчувствие... – Он достал телефон, когда тот зашелся вибрацией. – Черт. Мы нужны в центре.
Он дал Куину адрес в центре финансового района, и Брат не стал требовать информацию... это Тор тоже ценил в нем. Куин готов ко всему, всегда.
Наверное, это объясняло смену причесок.
Они перенеслись в переулок за зданием «Ситибанка» – памятника капитализму.
Кор, лидер Шайки ублюдков стоял рядом со своим солдатом, Бальтазаром. Сообщение кинул последний, ведь Кор совсем недавно начал обучаться грамоте. А перед ними на снегу виднелись две выжженные метки, которые вскоре застынут при минусовой температуре.
Тор подошел к ним и опустился на колени. Запах лессерской крови был очень сильным, от него зачесался нос.
– Не вы постарались?
Он и так знал ответ: здесь пролилась кровь вампира, и он знал, кому она принадлежит.
– Нет, – ответил Кор. – Мы забрели сюда во время патрулирования.
– Черт возьми, – выругался Тор.
В воздухе чувствовался запах пороха, значит, у них были пистолеты. Какого черта здесь делал Мёрдер, убивая лессеров без разрешения?
Когда он выпрямился во весь рост, послышался шум перфоратора.
– На глазах у людей. В его стиле.
Кор нахмурился.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Вы с ним еще не знакомы. И если повезет, он покинет Колдвелл прежде, чем тебе представится возможность пожать ему руку.
– Хочешь, помогу найти, кто это был?
– Нет, возвращайтесь к патрулированию своего участка. Звоните, если что–то обнаружите.
Он пожал руки двум бойцам, а потом они исчезли. Тор окинул взглядом яркие огни человеческого квартала.
– И кто это?– спросил Куин.
– Призрак из прошлого. Пошли, нужно найти это придурка, пока он не вляпался в неприятности.
* * *
Сара отвлеклась от распечатки, размяв шею, а потом встала со своего стула. Она давно не наслаждалась этой амнезией, которая приходила, когда с головой погружаешься в исследования и интеллектуальную воронку, ее мозг полностью был поглощен вопросами и экстраполированием, абстрагируясь от тела.
Сцепив руки над головой, она потянула левую. Правую.
Кушетка перед ней была покрыта страницами из карточки пациента, полностью, словно снег укрывал штат Нью–Йорк. Раса всегда хранила запасы крови, для переливания и для питания. В отсутствие возможности получить ее напрямую из вены, было критически важно иметь запас. Поэтому... в случае артериальной раны и резкой потери крови? Или при маточном кровотечений при родах? Если рядом нет представителя расы противоположного пола, пациент умрёт. То же самое касалось кормления, особенно во время превращения. Если ты окажешься взаперти из–за солнечного света, и к тебе никто не сможет прийти? Ты – труп.
Захватывающая задача, и она касалась Джона в двух моментах. Во–первых, с переливанием крови у вампиров были проблемы. Лейкоциты, белые кровяные тельца погибали, если кровь переливали внутривенно. Всегда. В такой крови было что–то, что превращало ее во враждебный элемент, с которым боролся иммунитет, и Сара подумала, а не в этом ли крылось решение проблемы Джона. Перелить ему чужую кровь и тем самым запустить иммунную систему. К сожалению, переливание в его состоянии может иметь летальный исход... поэтому на таком варианте она ставила крест без должной уверенности.
Соотношение риск/вознаграждение было не в их пользу.
Но, может, существовало иное решение.
И были другие исследования, касающиеся питания Джона. Исходя из них он не испытывал недостатка крови.
Может, подумала она, нам нужно заставить его взять вену Хекс, его супруги...
Сара остановилась. Окинула взглядом процедурный кабинет. Посмотрела на таблицы.
Удивительно, как за двадцать четыре часа она перешла с «они» на «мы».
И на этой ноте Сара подошла к двери и вышла в коридор.
Палата Нэйта была в двух дверях по коридору, и Сара постучала, прежде чем заходить. Услышав ответ, она заглянула внутрь.
– Составить компанию?
Мальчик... эээ, мужчина... сел повыше на кровати.
– Конечно.
Сара вошла и потащила стул к койке. Сев, она скрестила ноги и улыбнулась.
– Хорошо выглядишь.
– Они сказали, что выпустят меня завтра вечером. – Нэйт нахмурился. – Но я не хочу никуда уходить.
Как я тебя понимаю, подумала Сара.
– Уверена, ты найдешь... – она прокашлялась. – Жаль, я не могу ничем помочь. Я из другого мира.
Забавно, но сейчас это расстраивает.
– Откуда ты узнала? – спросил он. – Что я там. Ты так и не рассказала.
– Я работаю в «БиоМеде». Точнее работала. Уверена, сейчас мне туда дорога заказана.
У нее был удаленный доступ к домашнему телефону, и там не оказалось голосовых сообщений из отдела кадров или от ее руководителя. Но она не появилась на работе, и если так продолжится... учитывая, что в новостях до сих пор ни слова о проникновении в «БиоМед»... ее точно начнут искать.
Сара поспешила заполнить паузу.
– Хочу заверить тебя, что я не участвовала... я не имела ничего общего с экспериментами на тебе.
– Я знаю, – он растопырил пальцы своих больших рук, словно до сих пор удивлялся произошедшим изменениям. – Как ты нашла меня?
– Ты знал людей, которые ставили опыты на тебе? Поименно? – Сердце Сары судорожно забилось. – Знал их?
– Они всегда надевали маски и старались не разговаривать в моем присутствии. Иногда они переговаривались, но имена... нет.
Сара сделала глубокий вдох.
– Мой жених работал в том подразделении. – Когда Нэйт напрягся, она покачала головой. – Он мертв. Умер два года назад... на самом деле, его убили. Я не встречаюсь с тем, кто причинил тебе вред.
Больше не встречаюсь, подумала она.
Она вспомнила Герри, безвылазно сидевшего за компьютером. Со своими секретами. Мрачными секретами.
– Он был убит? – спросил Нэйт.
Сара кивнула, виски запульсировали от боли, и она поморщилась, потирая голову.
– Он болел диабетом. Но я уверена, что его убили.
– Кто?
– Точно не знаю. Он ввязался в нелегальный бизнес. Неизвестно, когда все началось.
– Тебе угрожает опасность?
Да.
– Нет. – Сара выдавила улыбку. – Со мной все будет в порядке.
– Они же не позволят тебе остаться?
– Ты имеешь в виду здесь? Думаю, что нет. Я помогу им по мере сил, но потом они отправят меня туда, откуда я родом.
– Твое место здесь.
Она подумала о Мёрдере и поняла, что соглашается с Нэйтом. Но это – всего лишь разговоры, реальность... она другая.
– Я бы хотела этого. – Она похлопала Нэйта по ноге. – Хватит обо мне. Просто знай, что я в любом случае попрощаюсь с тобой, хорошо? Я не уйду, пока не буду уверена, что у тебя появился свой план на будущее, который тебя устроит. Сейчас главное – это ты. Не я.
Повисла долгая пауза. И мальчик... точнее, мужчина... мрачно покачал головой.
– Нет, ты тоже важна. Очень.
Когда слезы подступили к глазам, Сара опустила голову, быстро моргая. Этого ей не хватало в отношениях с Герри на конечном этапе: он перестал ее ценить, а после его смерти... она оказалась ненужной никому... даже самой себе.
Когда тебя любят, когда о тебе заботятся, ты никогда не будешь чувствовать себя одиноко. Когда всем плевать? Ты один, даже окруженный людьми.
– Не плачь, – выдохнул Нэйт хрипло.
– Я не плачу, – соврала она шепотом.
Глава 38
Роберт Крайтен противился своему разуму так долго, как мог.
Его мысли, когда–то ясные и полные логики, забрели в дебри, из которых он не мог найти выход. И сейчас он полз по своему стеклянному дому, спотыкаясь и падая, он тащил себя по мраморному полу... кружа по комнатам второго этажа прежде, чем начать спуск на первый, скатившись по лестнице.
На первом этаже он перевел дух, пытаясь противостоять импульсу, контролировавшему его разум, но тело отказывалось подчиниться.
Он был обнажен, и его голые локти и колени, вспотевшие ладони скользили по блестящей плитке, которую, как он смутно помнил, он выложил здесь два года назад: напольная плитка Алибастри ди Рекс[71]71
Алибастри ди Рекс – люксовый керамогранит из Италии.
[Закрыть]. В перламутре.
Его воспоминания о потраченных на плитку деньгах напоминали отдаленное эхо, так иголку роняют посреди шумного стадиона. И это было справедливо со всем. Его бизнес. Его финансы. Его тайны.
У него были тайны. Ужасные. Секреты, которые...
Огненный смерч в голове кружил все быстрее, слова формировались в мысли, чтобы сразу же распасться под яростью того, что его череп больше не мог удерживать в себе.
Он не хотел идти в кухню. Он не хотел идти на поиски того, за чем отправлял его мозг. Он не хотел использовать предмет, на который указывал ему мозг, таким образом, каким велел ему мозг.
Нет, он хотел...
Роберт Крайтен, всю жизнь контролировавший свою жизнь и жизни других, сейчас не мог сформировать независимую мысль.
Исчезло самоопределение, главенствовавшее всю его жизнь, и что–то внутри него выбралось наружу. Он смутно понимал, когда это произошло: когда он покинул лабораторию прошлой ночью. В чужой машине... в машине одного из охранников, у которого он забрал ключи.
И он приехал домой.
Машина охранника все еще стояла в гараже. Он не помнил, куда делись ключи от его внедорожника, как и кошелек с телефоном. Но в дом он зашел – с помощью отпечатка пальца.
Он вернулся домой.
Он вернулся домой, чтобы...
Что–то произошло в лаборатории прошлой ночью. Он встретился с кем–то в своем офисе и смутно помнил, что встреча прошла удовлетворительно... их интересы идеально совпали. Но потом, перед его уходом, произошло вторжение. Высокого класса опасности, проникновение...
Тело застыло. Он запрокинул голову назад.
Резким движением его лоб впечатался в керамику с такой силой, что треск, будто в дерево влетела молния, разнесся эхом, отражаясь от потолка.
Кровь, красная и блестящая, полилась из его носа на пол.
Растерев ее, он пополз вперед, оставляя смазанные следы из собственной крови. Красной крови. Кап–кап... она потекла рекой. По его лицу, затекая в ноздри, рот, и медный привкус смешивался со слюной.
Передвигаться становилось все сложнее, было труднее упираться в блестящий камень из–за скользкой крови.
Но он сосредоточенно нес свое тело вперед, хотя его сознание, его воля, истинный компас его бытия кричал «Нет! Назад! Не делай этого!».
Распад и дегенерация его разума начались сразу же, как он вернулся домой. Оказавшись в холле с черного входа, стоя перед панелью управления сигнализацией, его без причин атаковали воспоминания из детства, образы, звуки и запахи били по нему, словно пушечными ядрами, сотрясая его тело, пока ноги не перестали его держать, и он не рухнул на колени.
Все ужасные вещи, совершенные им: самоутверждение за чужой счет, унижение и стыд, которые он культивировал в своих младших братьях. В своих одноклассниках. Коллегах. Оппонентах.
Погрузившись в воспоминания, Роберт наблюдал за собой в более молодые годы, тогда он был на коне, его влияние было подкреплено властными структурами, которые он создал и которыми заведовал. Он мухлевал во время обучения. Тесты за него писали более умные студенты, которых он шантажировал. Он подделал результаты отборочного теста и поступил в Колумбийский университет по заявлению ученика старшего класса, который отсасывал их учителю английского языка. В колледже он продавал наркотики, использовал женщин и даже спровоцировал беспорядки в кампусе – ради забавы. Он заставил уволиться профессора физики за сексуальное домогательство, которое она не совершала – просто потому что мог. Он вымогал деньги у священника, обвиняя его в свингерстве – когда ему было скучно.
Крайтен выпустился без существенных познаний по своей специальности, но стал профи в использовании чужих слабостей.
Пять лет спустя он оказался в «БиоМеде». Через семь лет после этого он поздно ночью ехал домой из своего летнего домика на Лейк–Джордж[72]72
Лейк–Джордж (англ. Lake George) – озеро в штате Нью–Йорк, США, в Большой Долине у юго–восточного подножья горного хребта Адирондак. Площадь водосборного бассейна – 603 км². Высота над уровнем моря – 97 м.
[Закрыть], когда наткнулся на автокатастрофу на проселочной дороге где–то в середине пути меду Вайтхолл и Форт Энн.
Он не понимал, почему тогда остановился. Это не в его духе.
Но что–то привлекло его внимание.
За рулем разбитого автомобиля он обнаружил не простую женщину. Это была женщина иного вида. Олень, в которого она врезалась, все еще дергался сбитый на дороге, а у женщины, как оказалось, была анатомическая особенность, с которой он раньше не встречался.
Клыки.
У нее случилась остановка сердца по пути в его лабораторию. Дважды. Он откачал ее оба раза.
Поместив ее под охраняемое наблюдение, образно выражаясь, он переговорил со своим партнером, который сразу же увидел открывающиеся перед ними возможности. И когда они начали работать над ней, он выяснил, где найти остальных. Подсуетился.
Всего семь. За тридцать лет. Мужские и женские особи. И еще одна – рожденная в плену, ставшая результатом скрещивания.
Он столько узнал. Столько...
Роберт Кратен внезапно осознал, что уже оторвался от пола, что стоял в кухне на своих ногах. Кровь покрывала его грудь и живот. И посмотрев на себя, он отметил, что под грамотно скроенными костюмами он скрывал тело старика.
Пухлое и рыхлое. Седые волосы на груди.
Когда–то он держал себя в форме...
Его руки судорожно выдвинули ящик, в котором лежали предметы, сверкавшие в свете потолочных ламп.
Ножи. Кухонные. Недавно заточенные, новые ножи.
К глазам подступили слезы, полились по щекам, смешиваясь с кровью, которая кап–кап–кап... капала со лба в этот ящик, полный ножей.
Правая рука, которой он писал, вытянулась вперед и обхватила четырнадцати дюймовый «Масамото»[73]73
Массамото – японский нож.
[Закрыть]. Острие было тонким и острым. У рукоятки – ширина в два дюйма. Этим ножом нарезали индейку и ростбиф.
Он всегда был главным. Всю свою жизнь, он контролировал всех вокруг себя.
А сейчас, в конце своего смертного пути, он лишился контроля над всем.
– Нет, – сказал он ртом, полным крови.
Роберт Крайтен наблюдал, как его рука повернула нож, а вторая присоединилась к напарнице, крепче обхватывая рукоять.
Сжав челюсти, он обнажил зубы, противясь удару. Тщетно. Он словно сражался с врагом, нападавшим на него.
Вены выступили на тощих трясущихся предплечьях.
Вокруг него раздался звук, громким эхом отразившийся от гладких дверей закрытых шкафчиков, пустых ящиков и хромированной бытовой техники.
Он кричал, как кричит убиенный... когда вонзил лезвие в свой живот и провел им из стороны в сторону. Еще и еще, превращая пищеварительный тракт в суп, а супницей служили тазовые кости.
Он умер три минуты спустя, свалившись на пол бесформенной кучей.
Глава 39
Спустя два часа после начала убийственной вечеринки, Мёрдер заколол третьего лессера. Монтировкой. А потом бросил орудие Джону Мэтью, который отправил четвертого по счету к Омеге.
Они были во многих кварталах от того места, где они вступили в бой с первыми двумя, в полутора милях, не меньше, может в двух, и он поражался тому, насколько мало лессеров сейчас встречалось на улицах. Раздражает, когда стремишься к количеству... и, П.С., качество также хромало. Все попавшиеся им на пути были новообращенными, и такими же дилетантами, как и первый.
Дареному коню и все такое.
Когда вспышка от руки Джона озарила пустую улицу, Мёрдер рассмеялся.
Просто запрокинул голову и позволил себе громкий смех.
В доме напротив зажегся свет в окнах, люди выглядывали из них, но Мёрдеру было плевать.
Джон выпрямился и подбросил в руках монтировку, ловя ее с улыбкой. Мёрдер кивнул парню, не задавая прямого вопроса: было ясно, что им нужно больше.
Свобода пьянила, город был открыт перед ними, служил полем для поиска и выслеживания врага, игровой площадкой для уничтожения ублюдков, убивающих невинных... по одной лишь причине, что Омега желал разрушить то, что сотворила Дева Летописеца.
Мёрдер снова посмотрел на небо. Судя по положению звезд, прошло несколько часов, но еще оставалось время до рассвета, который поставит перед ними жирную точку. Но пока рано. Он хотел повторять это ночь за ночью, эту погоню и бой, еще раз пережить чувство причастности к важному делу.
– Куда они исчезли? – Мёрдер жестом обвел улицу. – Этой ночью нам должно была встретиться дюжина лессеров, но попалось всего четверо.
Джон провел рукой по своему горлу.
– Их ряды сокращаются? – Когда Джон кивнул, Мёрдер нахмурился. – Омега не может умереть. Он бессмертен, как и Дева Летописеца.
Джон снова покачал головой.
– Погоди, что? – Он краем глаза видел, как люди двигаются в окнах, и отступил в тени в начале переулка. – Не понимаю. Омега умер?
Опять движение головой.
– Дева Летописеца умерла? Что здесь, черт возьми, происходит...
– Вы двое ушли в самоволку. Вот что здесь, черт возьми, происходит.
Мёрдер оглянулся через плечо и сказал с ухмылкой:
– Тор, дружище! Как жизнь?
Брат, известный своей хладнокровностью, сейчас был далек от сдержанности и самоконтроля. Тор был откровенно взбешен, он поджал губы и подался всем телом вперед, словно хотел вмазать кому–нибудь.
И, вот неожиданность, Мёрдер был первым в его списке.
– Джон, – обратился к нему Брат. – Отправляйся домой. Сейчас же.
Мёрдер нахмурился.
– Прошу прощения?
Тор ткнул пальцем в грудь Мёрдера.
– Держись в стороне. Джон, уходи, черт возьми, отсюда...
– Не разговаривай с ним таким тоном.
– Джон, это приказ!
– Он тебе не ребенок. Он – взрослый мужчина, который волен поступать так, как ему заблагорассудится...
Тор подошел к Мёрдеру вплотную, нос к носу.
– Он ранен... а ты совсем умом поехал, раз вывел его на поле боя. Думаешь, это шутки – что вы вопреки системе рискуете жизнями, и подвергаете опасности всех нас?
– Вопреки системе? Какой системе? – Мёрдер склонил голову на бок и повысил голос. – И мы не берем на себя риск, с которым не в состоянии справиться. Мы все еще стоим на своих двоих, а четыре лессера отправились к Омеге. Что с тобой не так? В мои годы мы не нуждались ни в какой системе...
Тор ударил его по плечу.
– Мы больше не работаем без четкой системы. И, если ты не заметил, мы, наконец, побеждаем в этой войне... без твоей помощи.
Мёрдер ударил в ответ:
– Ты, лицемерный кусок дерьма...
– Сколько у вас оружия на двоих?!
Мёрдер помедлил, выбирая наиболее адекватный ответ, и Тор продолжил:
– Сотовых телефонов? Он есть у кого–нибудь из вас двоих? Потому что я знаю, что с ним пытались выйти на связь, и Джон либо проигнорировал свою шеллан, либо оставил мобильный дома. Она беспокоится о нем, а ты вот где, хочешь свести его в могилу...
Громкий свист заставил их повернуть головы. Когда Джон Мэтью привлек их внимание, мужчина топнул по снегу. Потом кивнул на Тора и показал жестом, что собирается уйти.
– Хоть одному из вас хватает мозгов, – пробормотал Брат. – Сынок, настоятельно прошу вернуться в клинику. Ты не должен быть здесь, тебе это известно.
Джон кивнул. А потом протянул руку Мёрдеру.
Когда Тор выругался, Мёрдер пожал предложенную ладонь.
– Хорошо провели время. Спасибо, что напомнил мне о том, как я любил эту работу.
Но вместо того, чтобы отпустить руку, Джон потянул его за собой.
– О, нет, ни за что, – сказал Тор. – Он не пойдет с тобой. В данный момент ему закрыт вход на территорию Братства.
* * *
– Что ты испытывал во время превращения?
Озвучив свои мысли. Сара тут же покачала головой.
– Прости, Нэйт. Это некрасиво с моей...
– Нет, все нормально. Просто... я плохо помню превращение, на самом деле. – Парень посмотрел на свои выросшие ноги. – Мне нездоровилось какое–то время до этого. Тянуло на шоколад с беконом. Я мог получить то или другое в лаборатории, но не одновременно. Они хорошо кормили меня, но я не мог ставить им требования. В любом случае, у меня не было аппетита.
У Сары сжались внутренности при мысли о нем, сидевшим в той клетке. В одиночестве. Страдающий.
Опыты. Тесты.
– К моменту, когда мы приехали в тот дом? – продолжал Нэйт. – Я впал в горячку. Внутри все горело. Это напоминало жар. Я становился все горячее и горячее, на меня словно накатывало волнами. Казалось, что все тело разрывается, и кровь курсирует...
Сара внезапно погрузилась в себя. Она продолжала одним ухом слушать Нэйта, кивая в нужных местах и выдавая слова поддержки. Но какая–то часть ее вернулась к обработке полученной информации.
Анализы крови Джона Мэтью. Которые показывали адекватный для вампира уровень белых кровяных телец...
– ... рана хорошо зажила.
– Прости, – она встряхнулась. – О чем ты?
– Моя рана исцелилась. – Нэйт стянул покрывало с ноги. – Я споткнулся и упал в клетке, порезал себя. Они перевязали ногу... но что–то пошло не так. Сейчас все хорошо.
Сара поморщилась от очередного упоминания о его плене. Потом она наклонилась и посмотрела на гладкий безволосый участок его мускулистой ноги. С внешней стороны икры виднелась блеклая полоска, достаточно длинная и неровная.
– Ты сказал, что она исцелилась? – Сара подняла взгляд. – После превращения?
– Да, но доктор сказала, что все так, как должно быть. Вампиры, получающие регулярное кормление, отличаются феноменальными способностями к исцелению.
Сара откинулась на спинку стула.
– Мне рассказывали об этом. Я рада, что с тобой все в порядке.
– Я тоже. – Нэйт вернул покрывало на место. – Доктор сказала, что исцеление – это бонус за то, что мы теряем возможность видеть солнце. Хотя я никогда не видел его в принципе.
– Тебя не выпускали наружу?
– Нет.
Сара закрыла глаза, представляя, какой была его жизнь. Какой она будет, ведь сейчас он вырвался из плена на свободу.
– Нэйт, мне очень жаль, что тебе пришлось это пережить.
– Ничего не поделаешь. Вопрос в том... что дальше?
– Я понимаю тебя. Еще как.
Они сидели в тишине какое–то время, и... она бы не сказала, что они оба озадачились тем, какая жизнь их ждет дальше. Просто это приятно – понимать, что ты не один.
Ей не нравилось направление ее мыслей, и Сара сосредоточилась на его ноге, которая сейчас была накрыта покрывалом.
– Рана исцелилась благодаря кормлению или в ходе превращения? – спросила она.
Нэйт пожал плечами и улыбнулся.
– Наверное, дело в превращении. Оно стирает все изъяны. Жизнь с нового листа...
Сара резко выпрямилась, едва не опрокинув стул. В голове сразу замелькали картинки того, как быстро менялось его тело в ходе трансформации, подобный клеточный ураган, коим являлось превращение... проходил на молекулярном уровне.
– Что такое? – спросил Нэйт.
Когда Сара не ответила, он тоже сел.
– Почему ты так смотришь на меня?
Ученый внутри нее зашел на сотни миль вперед, а человеческая сторона, которой она так гордилась, оставалась на месте.
Нет, подумала она. Это неправильно.
– Что неправильно? – спросил он.
Сара покачала головой.
– Прости. Я просто... ты слишком много пережил.
– Что пережил?
– Ну, опыты. Тебя постоянно кололи иголками ради чужих амбиций.
– О чем ты говоришь?
– Да так. Ничего такого...
– Сара, – сказал Нэйт голосом, судя по которому ему было не двенадцать и даже не двадцать лет, а намного больше. – Что у тебя на уме?
