Текст книги "Спаситель (СИ)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Глава 24
Сложно определить точно, когда мозг Сары начал подавать сигналы тревоги о том, что все – не то, чем кажется... и что конкретно ее смущало.
Но когда она отклонилась вбок в третий раз и посмотрела через коридор, то чувствовала: что–то совсем не так. Наблюдая, как доктор достает стандартный стетоскоп из традиционной врачебной сумки, и прикладывает пластину к груди мальчика... как она измеряет его давление со специальной детской манжетой... проверяет зрачки карманным фонариком... все казалось неправильным.
Доктор и пациент все время говорили, так тихо, что Сара ничего не слышала. И она видела, с каким вниманием доктор отнеслась к ребенку. Женщина была полностью сосредоточена на мальчике, на ее лице застыло сосредоточенное выражение, а тело было повернуто в его сторону.
Но что–то казалось неправильным.
Сара перевела взгляд на своего солдата... просто на солдата, поправила она себя.
– Скорая уже в пути? Они повезут его в больницу?
– Да. Конечно.
– В какую?
– Это частная клиника.
Сара нахмурилась и покачала головой.
– Так, давайте начистоту. Что здесь, черт возьми, происходит?
Военный пожал своими мощными плечами.
– Ты же видишь, его осматривает доктор.
Она подумала о шестикамерном сердце. Странном ОАК. Результаты исследований, указывающих на крепкую устойчивость к болезням, несмотря на ослабленный иммунитет.
Один из первых постулатов, которому учат в медицинском колледже, – когда слышишь стук копыт, не думай о зебре. Другими словами, не считай каждую опухоль злокачественной, в симптомах гриппа не выискивай признаки Эболы, а в кашле – черную смерть.
И этот совет в большинстве случаев работает. Ровно до того момента, когда симптомы действительно не оказываются предвестниками рака или чумы.
Она подалась вперед.
– Этот мальчик давно должен был умереть. Еще два года назад, если найденные мной файлы – из его карточки. Математика не сходится.
И в этот момент доктор вошла в кухню. Это была красивая женщина, с короткими светлыми волосами и насыщенно–зелеными глазами, и она отличалась серьезным подходом к делу. Но было в ней что–то... странное.
Словно она черпала энергию откуда–то...
– Он столько всего пережил, – начала терапевт. – Но он в хорошей физической форме. Не считая... – Она посмотрела на Сару. – В общем, я хочу забрать его для дальнейшего наблюдения...
– Я поеду вместе с ним. – Сара поднялась на ноги. – Я его не оставлю. И кто–нибудь мне объяснит, почему мы сейчас не едем в полицию и медицинский центр?
Доктор посмотрела на солдата так, словно он был ей что–то должен. А потом она сказала:
– Осмотрю Джона перед отъездом.
– Он наверху. – Солдат тоже встал. – Я позабочусь о проблеме.
– О какой проблеме? – резко спросила Сара, когда женщина направилась к лестнице.
– Мне жаль, – прошептал мужчина.
– О чем ты сожалеешь?
Раздались тяжелые шаги по лестнице, и Сара увидела мужчину из пары, обнаженного по пояс и очевидно встревоженного... и он показывал доктору ужасную и воспалившуюся рану на плече.
– Сара? Посмотришь на меня?
Она рефлекторно перевела взгляд на военного... и отшатнулась, увидев его напряженные глаза. И в этот момент виски прошила странная, пронизывающая боль, словно она откусила чересчур большой кусок ледяного мороженого...
– Становится хуже, – услышала она голос доктора издалека.
Разрывая визуальный контакт с солдатом – почему–то это было очень сложно сделать, словно их взгляды образовали осязаемую связь – Сара наклонилась в бок, заглядывая в коридор. Доктор пальпировала его плечо... и она, не успев толком подумать, направилась к ним.
Доктор, казалось, удивилась вторжению... и Сара не стала обращать внимание на реакцию остальных. Ее заинтересовала рана. Она прежде не видела ничего подобного… и, блин, к слову о мерзостях. Первые два слоя кожи почернели, как и края самой раны, протянувшейся от вершины плеча до грудины.
– Вы пробовали антибиотики? – спросила Сара. – Чем лечили заражение?
Когда все уставились на нее, а солдат вышел из кухни, Сара окинула взглядом группу... к которой присоединилась подружка/жена, спустившаяся со второго этажа.
– Простите. – Отступив на шаг, она посмотрела на пациента. – Не хочу лезть не в свое дело, но я – молекулярный генетик. Иммунная система – мой профиль, и меня просто заинтересовала твоя рана. Твое тело, очевидно, сражается с чем–то, и ученый внутри меня хочет выяснить, что это и как ты справляешься с этим.
Она удивилась, когда мужчина поднял руки и показал на языке жестов: «Я получил ранение в бою. Мы не лечили рану антибиотиками, потому что у этой инфекции другая природа».
Подружка/жена прокашлялась.
– Он не настроен сейчас на разговоры...
Сара показала знаками в ответ: «Что это за инфекция?».
* * *
Ум – это сексуально.
Но крайне неудобно, когда пытаешься стереть воспоминания из краткосрочной памяти... и отправить владелицу назад в человеческий мир, откуда она и пришла.
У Мёрдера было достаточно опыта в стирании воспоминаний и замене их на другие версии произошедших событий, но еще никогда в процессе его жертва не вырывалась из–под контроля разума, цепляясь за что–то диаметрально противоположное, и тем самым выставляя его вон из своей головы.
Ну, здравствуй, Сара.
И, П.С. ему очень нравилось ее имя.
Они с Джоном переговаривались на языке жестов, а Мёрдер четко понимал, что должен снова забраться ей в голову и не просто закончить начатое, а начать все по новой. Вместо этого он просто стоял как дерево, с удовольствием наблюдая за тем, как она общается с Джоном, плавно двигая руками.
Они часто кивали друг другу.
Потом Сара посмотрела на доктора, которую звали Джейн.
– Мне не обязательно знать подробности того, как это произошло. Я уважаю его право на сохранение тайны. Но я также не понимаю природу этой инфекции... как и вы. Сдается мне, что вы не отвезете его в медицинский центр, и нет, я не стану создавать вам проблемы. – Сара окинула их взглядом. – Но я могу оказаться полезной, если вам нужен кто–то, кто собаку съел на изучении иммунного ответа организма.
– О какой помощи речь? – спросила Хекс, спустившись по лестнице.
– Не стану лгать, – ответила Сара, – сейчас у меня на уме нет лекарства. Но я не могу спокойно наблюдать за страданиями пациентов или их страхом за будущее. Я работаю с больными раком и, поверь мне, потеряв обоих родителей от этой болезни, я хорошо уяснила, как это сложно – жить в ужасе за свое здоровье. Это мотивирует меня, но также во мне говорит любопытный ученый. Я бы хотела взглянуть на образцы ткани под микроскопом. Хочу выяснить, как ведут себя лейкоциты. Рассмотреть все на клеточном уровне и выяснить, что происходит. Простого решения, разумеется, не будет. Иммунотерапия – молодая наука, это не волшебная таблетка или укол, от которого ему стопроцентно полегчает. Но я бы хотела помочь, и это – как раз моя специальность.
Мёрдер ждал, что доктор Братства забракует эту идею. Потом посмотрел на Хекс, решив, что она должна покачать головой. Наконец, проверил, не отказывается ли Джон от этого щедрого предложения.
Не получив ничего, он попытался сильно не радоваться. Не вышло.
И пришлось напомнить себе, что в глобальном плане у них ничего не получится. Сара не сможет остаться в их мире, и чем больше времени она проведет среди вампиров, тем больше у нее появится воспоминаний, которые будет сложней и болезненней вычистить.
Краткосрочные воспоминания – одно дело, долгосрочные – уже другая история.
Сара пожала плечами.
– К тому же, после этой ночи я все равно безработная. А когда я выступлю с официальным заявлением, то можно будет забыть о карьере.
– Как тебя зовут? – спросила терапевт Братства. – Прости, я не запомнила.
– Доктор Сара Уоткинс. – Она протянула руку. – Как я сказала, я – специалист по иммунотерапии для раковых больных, и скоро у меня появится много свободного времени.
– Я – Джейн. – Они пожали руки. – Доктор Джейн Уитком.
– Приятно познакомиться. – Пауза, а потом: – Не возражаете, если я сначала сделаю пару звонков.
Мёрдер подошел к ней.
– Сара? Посмотри на меня, пожалуйста. На секунду.
В этот раз, когда ее невероятный мозг не отвлекался на то, что интересовало ее больше всего, ему было легче проникнуть в ее сознание и задержаться там.
Воспоминания поднялись из глубин ее памяти, как всплывают затонувшие лодки со дна. Он увидел человеческого мужчину… по всей видимости ее жениха... не удивительно, что парень ему сразу не понравился. Также было много воспоминаний из лаборатории, не похожей на ту, в которую они проникли. Затем он увидел скромный дом с простой мебелью и кровать, заправленную с одной стороны.
Он также нашел воспоминания о спецагенте, который появился на крыльце простенького дома... как она приготовила для него кофе и сидела с ним, отвечая на его вопросы о ее мертвом женихе.
Сара была взвинчена из–за всего этого.
Мёрдер закрыл доступ к воспоминаниям о спецагенте, о самом мужчине и его допросе. Все стер. Будто они и не встречались вовсе.
Он покинул ее сознание, и женщина поморщилась и потерла виски.
– У вас есть «Мотрин»? У меня раскладывается голова.
– Я принесу, – сказала Хекс, отворачиваясь и возвращаясь к лестнице.
Мёрдер сделал глубокий вдох.
– Сара, насколько ты открыта для нового.
И это был не вопрос.
Скорее утверждение, сказанное с надеждой.
Глава 25
Когда Док Джейн ушла куда–то, прижимая телефон к уху, понизив голос до шепота, а Мёрдер и человеческая женщина–ученый вернулись в кухню, Джон повернулся к дивану, на котором сидел претранс, кутаясь в стеганое одеяло и смотря на все большими, уставшими глазами.
Джон помахал мальчику.
– Привет, – тот откинулся на спину дивана. – Ты не разговариваешь?
Джон покачал головой и подошел к креслу–качалке. Когда он опустился на антиквариат, древесина заскрипела так, словно собиралась рассыпаться в труху под тяжестью его веса. И все же, кресло выдержало.
– Что произошло с твоим голосом? – спросил ребенок. – Ты был ранен?
Джон покачал головой, а потом пожал плечами.
– Ты родился таким и не знаешь, почему? – Когда Джон кивнул, мальчик погрустнел. – Мне жаль.
Джон снова пожал плечами и поднял руки в жесте «ничего не поделаешь». Потом показал рукой в сторону другой комнаты, на Дока Джейн, и поднял большие пальцы вверх.
– Ты доверяешь ей? – Джон положил руку поверх сердца, закрыв глаза, и кивнул.– Ты бы доверил ей свою жизнь.
Джон пальцами показал жест «Окей».
– Ты думаешь, что со мной все будет хорошо?
Джон кивнул, перекрестил свою грудь, а потом пальцами изобразил пистолет, приставил их к виску и якобы выстрелил.
Мальчик улыбнулся.
– «Вот тебе крест и чтоб мне сдохнуть»?
Джон коснулся пальцем глаза.
– «Коль соврал тебе сейчас, получу я пальцем в глаз»?
Джон снова сломал пальцы в форме буквы «О».
Мальчик стал серьёзным.
– Я знал, что моя мамэн умерла. В последнюю ночь я спал в клетке и внезапно почувствовал, что кто–то будит меня. Я сел... и казалось, что она сидела рядом со мной, как это бывало раньше, бок о бок. Мне сильно не хватало ее. А потом она словно ушла. Она будто пришла ко мне по пути в Забвение.
Джон кивнул и положил руку на сердце, потирая грудину.
– Спасибо. Я ценю это. – Когда Джон снова кивнул, мальчик глубоко вздохнул. – Я рассказал доктору, как прошел последний месяц. Люди в лаборатории были в восторге от того, в каком беспорядке были результаты моих анализов. Моя мамэн, она говорила, что если я проживу достаточно долго, то нужно караулить признаки скорого превращения. Она также говорила, что я должен вырваться из лаборатории до этого момента. Люди не знают, как помочь мне пережить превращение.
Джон покачал головой, потом показал свои часы и, постучав по циферблату, указал жестом на мальчика.
– Сколько мне лет? Лет двадцать. Ну, мне так кажется. Порой я думаю, что мог сбиться со счета. У меня в голове бардак. Моя мамэн, она говорила, что превращение наступит в двадцать пять, но из–за стресса может сдвинуться как в большую, так и в меньшую сторону.
Джон слушал парня, понимая, что был один плюс в его немоте – это позволяло окружающим выговориться и открыться. И чем больше мальчик рассказывал ему, тем сильнее Джон погружался в собственное прошлое, когда был маленьким зачуханным подростком, жившим в крысиной дыре. Тогда он звонил на горячую линию для самоубийц, моля Бога о том, чтобы именно Мэри взяла трубку.
Он был таким же потерянным, как и этот мальчик.
И, как и Джона, его нашли как раз вовремя.
Господи, его тошнило при одной мысли, что могло произойти с мальчиком, если бы его не спасли этой ночью... потому что он был прав. Люди не смогли бы привести к нему женщину вампирской расы... черт, наверное, они даже не знали о такой необходимости. А если бы Нэйт вступил в превращение, не имея доступ к крови противоположного пола, то он умер бы. Сто процентов.
К несчастью, порой претрансы все равно погибали. Даже если своевременно получали помощь.
Когда в груди Джона зародилась тревога, он окинул взглядом гостиную их убежища. По неясной причине он не хотел, чтобы это произошло с этим претрансом.
Забавно, как что–то общее может очень быстро породнить тебя с абсолютным незнакомцем.
– Ты боялся во время превращения? – спросил мальчик.
Джон кивнул. А потом указал на себя и поднял два пальца вверх.
– Ты справился. Стал большим и здоровым.
Когда Джон снова кивнул, мальчик вздохнул.
– Думаешь, они позволят человеческой женщине остаться со мной? И большому парню?
Джон кивнул, хотя не знал, что будет дальше. Но, да ладно, Братство же даст мальчику передышку? Он был близок к превращению. Джон чувствовал это.
– Я просто... – Его глаза заблестели от слез. – Я просто очень долго был один, и мне очень страшно.
Джон указал на мальчика. Потом ткнул себя в центр груди. Затем поднял верхнюю губу и постучал пальцем по клыку. А затем провел ребром ладони по шее, будто перерезая себе горло.
– Ты тоже был один? В человеческом мире?
Джон мрачно кивнул.
– Правда? Я думал, что один такой. – Мальчик сделал глубокий вдох. – Понимать это – вроде как облегчение.
Когда Джон снова кивнул, мальчик повеселел.
– Бед обид, но лучше бы нас объединил выигрыш в лотерею.
Они рассмеялись, он вслух, Джон – беззвучно.
Но это не имело значения.
* * *
Делая ставку на иммунологию, Сара разыграла единственный имеющийся козырь. Инстинкты подсказывали, что ее время с этой группой на исходе. Они каким–то образом исчезнут с ее радара... но не в смысле жизни и смерти: она не чувствовала от них угрозу своему здоровью. Но эта секретная организация... он не знала какая... обладала ресурсами, талантами и умом, и не собиралась светиться.
Она подумала об охраннике в «БиоМеде». Крайтене. Она не могла объяснить, как солдату удалось контролировать их. И тот факт, что она многое не понимала, подстегивал ее интерес. В ней говорил ученый?
Или животная сущность?
Солдат с красно–черными волосами, стоявший в другой половине кухни, прислонившись к столешнице, смотрел на нее с таким интересом, которым никогда не удостаивались женщины вроде Сары. И нет, она считала себя привлекательной. Но судя по его чуть опущенным векам, неотрывному взгляду, эротическому напряжению в воздухе вокруг его огромного тела... нет, такое внимание чаще оказывали женщинам, выставлявшим свои достоинства напоказ и приглашавшим к сексу.
Тем временем она все еще выглядела как чушка в этом защитном костюме.
Если только у солдата не было фетиша на надувные шарики.
– Ты так и не представился, – выпалила она. Когда он помедлил с ответом, Сара улыбнулась. – Военная тайна, да?
– Это важно?
– Так люди начинают узнавать друг друга.
Внезапно его голос понизился на несколько тонов.
– А ты хочешь узнать меня?
Слова были простыми. Подтекст – нисколько.
Сара опустила взгляд на свои руки. Прошло так много времени.
– Прости, – выпалил он.
– Да, – сказала она, не поднимая глаз. – Я хочу узнать тебя.
Его запах стал насыщеннее, она впадала от него в наркотическую эйфорию, все тело стало невесомым.
– Сара.
Сделав глубокий вдох, она покачала головой.
– Я плоха в этом.
– В чем этом?
Она хотела сказать ему, что не была с мужчиной после смерти Герри, но не хотела заострять внимание. Ведь люди должны двигаться вперед, разве нет? И с его смерти прошло два года. Два года... которым предшествовало много одиноких ночей.
И забавно, что посреди этой драмы, этого шторма невообразимых и беспрецедентных масштабов, ей захотелось вырваться из оков всего: ее размеренной жизни, беспросветного горя, ощущения, что она лишилась будущего потому, что все пошло не так, как она рассчитывала.
Герри умер. Она одинока. С работой все кончено, скорее всего... потому что она совершила проникновение на закрытую территорию в своей лаборатории, похитили пациента–узника и смылась вместе с толпой совсем не стандартных военных, у которых была в распоряжении своя медицинская команда.
«Смылась»? Она вообще правильно выразилась? Это слово не из ее лексикона.
Потому что, алло, самое серьезное нарушение закона в ее жизни – парковка вблизи пожарного гидранта.
Сара потерла саднящие виски. Черт, может на ее влечение к незнакомцу влияет бардак в голове? Он представляет собой незнакомый объект для выброса эмоций, которые она уже не могла держать в себе...
Услышав скрип пословиц, Сара подняла взгляд.
Солдат стоял перед ней, этот невероятно высокий мужчина с глазами персикового цвета и телом...
Так, ладно. Его тело также возбуждало ее. Он бы шикарно выглядел, лежа на простынях, выставив напоказ горы мускул и свой... жезл любви... возбужденный и...
Жезл любви? Что только что сморозил ее мозг?
И, прошу, Господи, хоть бы она не сказала это вслух.
– Сара...
Он произнёс ее имя с лаской, которая фактически ощущалась в воздухе. И когда она скользнула взглядом по его груди и ниже, к бёдрам, стало очевидно, что он был готов воплотить в реальность сексуальное напряжение между ними.
Он был полностью возбужденным. И даже не стеснялся этого.
– Да, – выдохнула она.
И сказав это, она понимала, что отвечала на вопрос, который транслировала его эрекция: она не знала когда и где, но они с этим незнакомцем уйдут в горизонтальную плоскость.
Доктор вошла в кухню.
– Итак. Мы возьмем тебя с собой. Сделаем это.
Да, подумала Сара, поднимаясь из–за стола. Это вопрос времени.
Глава 26
Тро, сын Тро, сидел за бюро времен Людовика XV в ярко–желтой гостиной особняка, который унаследовал после убийства какого–то дальнего родственника.
По крайней мере, так он объяснял свалившееся богатство. В действительности, у него не было законных прав на этот дом, и его связывали с усопшим только социальный статус и ДНК, присущее всем аристократам. И все же он приватизировал особняк, и законные наследники не оспорят его право, ведь никто не знал, что предыдущий хозяин почил с миром.
Ладно, к аристократии он уже не относился. Но генетическую связь невозможно оспорить.
А его связывали родственные узы с заколотым мужчиной.
Именно Тро заказал убийство.
Окинув взглядом обои из дамаста, обюссоновский ковер, картины с изображением утонченных мужчин и миловидных женщин, он чувствовал, как тело охватывает экзистенциальное спокойствие. Он столько времени прожил на задворках общества, по принуждению вступив в ряды Шайки Ублюдков, но тот период своей жизни скоро забудется: века сражений в Старом Свете вместе с солдатами Кора были отступлением от маршрута между тем местом, где он родился, и его нынешним положением, заразой, от которой его судьба сумела исцелиться.
Положив руку на Книгу, он сказал:
– Все верно, дорогая?
Когда ладонь прикоснулась к кожаной обложке древнего тома, Тро почувствовал легкую дрожь, поднявшуюся по руке... резонирующую в центре его груди теплом, которое обычно чувствуешь, когда тебя гладят или обнимают, наполняя тебя радостью и чувством собственной значимости.
Его амбиции сдвинулись с мертвой точки, набрали скорость, и все благодаря Книге. Благодаря ее силам, он создал оружие из ничего.
Теней, действующих по его указу.
Прозрачные сущности были идеальными солдатами, смертоносными и не требующими оружия, патронов, пищи и отдыха. И, что не маловажно, они не обладали независимой волей или собственными желаниями. Выполняли все его указания, беспрекословно, без угрозы восстания.
И они были крайне эффективны. Он устроил несколько нападений в центре города, тщательно выбирая жертв – сыновей высокопоставленных членов Глимеры. С учетом того, что аристократы и так обозлились на Рофа за роспуск Совета. Добавить к этому недовольство неспособностью Братства и Короля защитить их драгоценное потомство?
Идеальные общественные беспорядки, кипящий чайник, чья крышка вот–вот слетит... и Тро воспользуется страхом и озлобленностью и с их помощью завладеет троном.
Его первая попытка добиться этой цели потерпела крах. Но с тенями? И с его Книгой?
Он добьется желаемого, поднимется над насмешками и многовековым позором, заняв достойное место в Глимере.
И сама мысль, что Шайка Ублюдков, заключившая союз с Королем, пострадает в процессе? Вишенка на торте. Да, со временем Тро свыкся с ними, поверил, что они – его семья. Но это произошло под влиянием обстоятельств. Вынужденное принятие их зверского быта – еще не истинное родство.
Ему нужна лишь Книга и его тени, и будущее обеспечено.
Открыв произвольную страницу, Тро погладил буквы Древнего Языка, и в ответ они едва ощутимо зашевелились под его пальцами...
На задворках сознания он понимал, что это неправильно.
Чернила не должны двигаться, и никто в здравом уме не станет обращаться к неодушевленному предмету так, словно состоишь в отношениях с ним.
Смутной, запутанной серией воспоминаний Тро воскресил в памяти ночь, когда он пришел в салон медиума, и перед ним появилась книга, ее соблазнительная сила звала его, суля все дары мира. Он вспомнил, как перевернул обложку и не смог перевести ни строчки... но потом чернила у него на глазах зашевелились, формируя буквы Древнего Языка.
Серией ярких снимков он вспомнил, как пришел сюда, и создал первую тень…
Внезапно тело прошила тепловая волна, доходя до мозга и упорядочивая мысли.
Нет, все правильно, сказал он себе.
Все хорошо. Все так, как должно быть.
– Я в вере и вера во мне, – шептал он.– Я в вере и вера во мне...
Тро повторял мантру снова и снова, фокусируясь на рабочем столе. На нем был открыт план рассадки двадцати четырех человек в официальном обеденном зале. Гости подбирались с расчетом, каждый в паре не просто входил в Глимеру, но и в сам Совет, который Роф счел нужным упразднить.
Словно они были совсем никчемными.
Все было готово для вечеринки. Закуски, меню, вина подобранные к блюдам... и, самое главное, – развлекательная программа.
После нападений на улицах города, пришло время поднять планку для его теней. В назначенный час на вечеринку проникнет ужасный новый враг, свирепствующий в городе, таинственный убийца, вырезающий отпрысков Глимеры.
Ни Братство, ни Роф не спасут их. Как не спасли и их сыновей.
Нет, именно Тро остановит нападение. Защитит достойных мужей и их шеллан. Добровольно подвергнет себя опасности, чтобы уберечь всех присутствующих.
Без особых усилий со своей стороны – ведь он будет контролировать нападение.
И после столь грамотного хода они провозгласят его лидером оппозиции Рофа.
Тро погладил книгу, представляя, как прибирает к своим рукам законную власть, стирая прошлое изгнанного представителя когда–то богатого рода.
Становясь Королем.
Все это будет невозможно без Книги. Поэтому… какие бы странности не происходили с этими страницами, неважно, что он не мог объяснить, как Книга попала к нему.. точнее, как он пришел к ней... как бы его ни тревожило порой чувство потери контроля над собой... все это не имеет значения, если ему удастся свергнуть Рофа, сына Рофа и отца Рофа...
Нет, настаивал внутренний голос. Это не правильно, это – не логично...
Обложка книги дернулась, сбрасывая его ладонь. Страницы судорожно переворачивались, настолько быстро, что глаза едва улавливали этот шелест страниц. До тех пор, пока они не кончились.
– Милая, давай не будем, – сказал он.
Страницы замедлились.
– Прости мне мои своевольные мысли. – Ещё медленнее. – Я не хотел тебя оскорбить.
Наконец, книга успокоилась.
– Я не хочу ссориться.
Подавшись вперед, он, нахмурившись, посмотрел на разворот страниц перед собой. Буквы Древнего Языка начали вращаться в центре, у старого переплета. Быстрее и быстрее, на его глазах формировалась галактика, а затем она сжалась до размеров черной дыры непроглядной тьмы, Тро мог поклясться, что перед ним образовалось трёхмерное отверстие, настолько необъятное, что не было видно его дна... или, скорее всего, его в принципе не было.
Он подался вперед.
Тро смотрел в дыру, и его глаза адаптировались к непроглядной тьме... и тогда он распознал контуры и границы. Они были неровными, но различимыми.
Камни, подумал он. Казалось, это были скрепленные раствором камни, и труба уходила в землю.
Колодец.
Тро...
Когда до него дошло эхо, повторяющее его имя, страх заставил его оттолкнуться от стола, притяжение голоса того, что было на дне дыры, вцепилось в него, удерживая на месте.
Засасывая его... водоворот засасывал его...
Притяжение разорвалось как резинка, растянутая до пределов, и внезапно он вырвался, рухнул в кресло с таким грохотом, что едва не опрокинулся его на ковер. Когда Тро выбросил руки для равновесия, сердце гулко билось в груди, голова плыла, он словно оказался в одном шаге от смертельного падения, и жизнь ему спасла чистая случайность.
Когда Тро поднял взгляд, четыре его тени стояли перед столом.
– Что вы здесь делаете? – спросил он хрипло.
Впервые они двигались по собственной воле.
