Текст книги "Воровка (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
– Не обращай внимания на гардероб Бутча. Он пытался хранить свои шмотки в их с Мариссой спальне, но одежды слишком много. Мы привыкли к его шопоголизму.
Джейн снова повернула налево, и Сола поспешила за ней, хотя до того места, куда они направлялись, идти недалеко.
При этом они не попали в мрачный готический особняк в стиле Винсента Прайса[95]95
Ви́нсент Леона́рд Прайс–мла́дший (англ. Vincent Leonard Price, Jr.; 27 мая 1911, Сент–Луис, Миссури – 25 октября 1993, Лос–Анджелес, Калифорния) – американский актёр. В 1991 году, перед торжественным открытием Диснейленда в Париже, для аттракциона «Поместье Фантома» был записан злобный смех Винсента Прайса (который слышно во всех панорамах аттракциона).
[Закрыть]. Нет, это был простой дом. Совершенно нормальное одноэтажное здание типа коттеджа, с открытым пространством и кухней в передней части и, очевидно, с парой спален в задней…
– Настольный футбол? – пробормотала Сола.
– Бутч, Ви и Рейдж любят играть. – Джейн прошла в небольшую кухонную зону. – Хочешь зеленый чай без кофеина? Думаю, на этот вечер у тебя было достаточно встрясок, не так ли?
Сола не ответила, но прошла вглубь комнаты, чтобы рассмотреть стол, уставленный компьютерами... черный кожаный диван... ковер... лампы... журнальный столик с «Медицинским журналом Новой Англии»[96]96
Медицинский журнал Новой Англии – издаваемый на английском языке медицинский рецензируемый научный журнал. Издатель – Медицинское общество Массачусетса, США.
[Закрыть], «Спортс Иллюстрэйтед»[97]97
Sports Illustrated – американский еженедельный спортивный журнал, издаваемый медиахолдингом Time Warner.
[Закрыть] и Sharper Каталогом продукции «Sharper»[98]98
Sharper – американский бренд, производящий технику и товары хай–тэк.
[Закрыть]...
– Принимаю это за согласие, – сказала женщина, начав заполнять чайник.
– Я могу сесть?
– Думаю, это очень мудрая мысль, подруга.
Сола осторожно присела на диван, но, когда чувствовала под своей задницей обыкновенную нормальную кушетку, то поняла, что ведет себя странно.
Нормальное, подумала она. Все было таким… обыкновенным и повседневным.
Должно быть, она сидела там какое–то время, потому что вдруг перед ней появилась дымящаяся кружка с чем–то, что пахло просто божественно.
– Попробуй. Лаванда и шиповник дают замечательное сочетание. – Она взглянула на Джейн, которая тоже села и сделала глоток из своей кружки. – Хорошо успокаивает.
Сола взяла кружку и сделала глоток, и, когда тепло разлилось внутри, она на несколько секунд забеспокоилась о том, что она глотала какой–то навар. Но по прошествии десяти минут она все еще была в полном порядке, чувствуя себя при этом очень глупо.
Сола повернулась и посмотрела на доктора.
– Жгучий перец. Боже… теперь я все понимаю.
– Что, прости?
Сола посмотрела в кружку.
– Эрик и Эвэйл... они, о, они уплетали перец–привидение как картофельные чипсы. Помнишь? Я все не могла понять, почему они не загнулись от боли.
– Анатомически они сильно отличаются от нас. Например, у них шестикамерное сердце. Беременность длится восемнадцать месяцев. Им нужно кормиться…
– Кормиться? – спросила Сола.
– Вампир должен регулярно принимать кровь вампира противоположного пола, чтобы сохранять свои силы. Так что да, клыки нужны им для дела, но не потому, что они любят убивать невинных дев или «обращать» людей. Обращение невозможно. Либо ты вампир, либо нет... ну, это не совсем так. Рождаются и полукровки, но крайне редко, и к ним правила вообще неприменимы. Как правило, у них намешаны черты обоих видов.
Сола подняла руку и коснулась ладонью горла.
– Вот почему Эссейл…
– Он попытался взять твою вену? – Когда она кивнула, Джейн сказала: – Это инстинкт связанного мужчины. Наверняка он испугался, но не смог справиться с этим… особенно если был возбужден в это время.
– Подожди... связанного?
– Когда мужчина находит свою пару, он связывается с ней. Это очень отличается от процесса влюбленности среди людей. Мужчины вроде как зацикливаются на одной конкретной женщине, и если это происходит, то обычно на всю оставшуюся жизнь. Они испускают связующий аромат, который, к счастью, пахнет фааантастически… и стремятся взять вену своей женщины. Это их инстинкт. О, и помоги Господь тем, кто обидит женщину связанного мужчины. За это они убивают без колебаний и промедления. Они могут быть опасны.
Внезапно Сола вспомнила, как она освободилась, когда ее похитил Бенлуи. Эссейл остался позади... и затем каким–то волшебным образом встретил их всех на остановке для отдыха на шоссе позже. И да, когда он садился в машину, с его подбородка капала кровь.
Он убил, чтобы защитить меня, подумала она. Чтобы защитить... то, что считал своим.
– Я не собираюсь тебе лгать заявлениями, что жить на этой стороне легко, – сказала Джейн. – Да, это жизнь, наполненная жестокостью и войной, войной с Обществом Лессенинг и... ну, мы считаем, что возникла новая угроза. И даже если ты сможешь это все пройти, тебе все равно придется столкнуться с обычными для совместного проживания проблемами. – Женщина тихо рассмеялась. – Поверь, существует множество проблем, через которые приходится пронести свою любовь, и это справедливо как для людей, так и для вампиров. Но я могу с уверенностью сказать, что сейчас я намного счастливее, чем когда–либо. И я с правильным мужчиной. Ви не совершенен, и я тоже, но мы любим друг друга, и в конце концов наши души всегда стремились к воссоединению.
– Не могу поверить, что не знала, – Сола откинулась назад. – Я имею в виду, теперь, когда я думаю об этом... было так много подсказок.
– Мозг умеет находить подтверждение собственным гипотезам. Так устроено. То, что вписывается в рамки определения и перспективы нашего существования, сохраняется, иногда даже усиливает свое значение. Всему остальному либо подбирается рациональное объяснение, либо это откладывается в долгий ящик до тех пор, пока не произойдет какое–то масштабное или важное событие, которое заставит нас все переосмыслить.
Например, тот факт, что твой парень оказался Дракулой, подумала Сола.
И она нахмурилась.
– Подожди, а что насчет другой медсестры... Жизель?
– Эссейл брал ее вену в процессе выздоровления, да. Она – Избранная, ее кровь особенно чиста и сильна. Вот почему он смог так быстро вернуться в нормальное состояние…
– О, отлично, – пробормотала Сола. – Он мне еще и изменил…
– У него не было секса с ней. Точно нет. Кормление в таком контексте подобно переливанию крови. Это медицинское событие, не интимное. Вишес должен делать это с кем–то из его собственного вида. Рэйдж тоже. Пэйн, потому что она не может получить необходимую силу от Мэнни. Это необходимо, но неприятно для них, потому что они хотели бы разделить это со своими парами. С нами.
А вот у меня «нас» не существует, подумала Сола.
Она подалась вперед и поставила кружку на журнальный столик.
– Что ж, это не имеет значения.
– Ты уверена?
Сола смотрела прямо, ничего не видя.
– Эссейл собирается стереть мои воспоминания, он сам так сказал. Сделать так, будто все это, – она показала на окружающую их комнату, – не существует. Предполагаю, это возможно.
– Да.
Из–за грусти в голосе женщины Сола перевела на нее взгляд.
– Откуда ты знаешь?
– Вишес сделал это со мной. Он забрал... мои воспоминания у меня. Но у судьбы для нас двоих были другие планы. – Женщина нахмурилась. – Амнезия – стандартная процедура, если человек подбирается слишком близко к правде. Именно поэтому вампирам удалось залечь на дно так глубоко, как сейчас. Но в твоем случае все должно быть иначе.
– Когда дело касается меня, то нет. – Сола покачал головой. – Я исчезну. На самом деле, я бы уже ушла, если бы бабушка позволила нам. Я могу позаботиться о ней и о себе. Мне не нужно все это… и мне не нужен он.
Когда она говорила это, то имела в виду каждое слово. Со всем этим было настолько сложно справиться, это словно совершенно другая планета, далекая и чужая.
Сола собиралась уйти, как только ей позволят это сделать, не оглядываясь. И, эй, если Эссейл сделает то, что собирался, она ничего не запомнит. Поэтому не придется беспокоиться обо всем этом замешательстве, панике и своем здравом рассудке, о том, что реальность перестала быть столь же незыблемой и рациональной, какой она ее всегда считала.
И не придется беспокоиться о том, что она будет по нему скучать.
В любом случае, она бы и не стала.
Глава 53
Материализуясь вместе с Рейджем в центр города, Вишес знал, с чем столкнется еще до того, как окончательно появился на месте.
Да, на грязном снегу лежал гражданский, извиваясь от боли, без видимых следов повреждений, одежда в полном порядке, даже запаха крови в воздухе не ощущалось. Новый поворот – с ним был еще один мужчина – и выглядел он так, словно столкнулся с призраком. В прямом смысле слова.
– Мы... мы... мы просто шли, шли в клуб, – бормотал парень, который был на ногах. – Оно появилось из ниоткуда. Оно было похоже на тень… это было... а потом оно просто исчезло. Сначала напало на него, а потом просто исчезло...
Ви опустился на колени рядом с раненым и схватил его за дергающуюся руку.
– Мы поможем тебе, приятель. Помощь сейчас прибудет.
Он огляделся. Рейдж как раз подошел к свидетелю и попытался его успокоить. Переулок не особо людный, это был проход между клубами, и время от времени сюда заходили одинокие пешеходы и шумные компании, которые могли свернуть сюда с оживленного четырехполосного проспекта.
– Пожалуйста... я умираю...
Ви снова вернулся к пострадавшему гражданскому.
– Я с тобой. С тобой все будет хорошо.
Последнее было ложью, со страхом подумал Ви.
– Я умираю... Я ничего не вижу...
Гребаный ад. Если с этим парнем произойдет то же, что и с предыдущим, как, черт возьми, им удастся это замять?
Послышались смешки, и Ви посмотрел через плечо. Четверо человеческих женщин, шумное пьяное сборище на заплетающихся ногах, завернуло в переулок. Они то и дело спотыкались и скользили по снегу, и от этого хихикали так мерзко и глупо, что Ви пожалел, что у человеческой расы не было закона, запрещающего напиваться.
– О, кто–то перебрал, – сказала одна из них, показав на гражданского.
– Алкаш, алкаш!
Хихиканье. Глупо ржут и тыкают пальцами. Еще больше чертовых глупых комментариев в инста–стиле в сторону того, кто сейчас умирал.
Вишес едва сдержался, чтобы не вскочить на ноги и не закричать: «Вы еще хэштег прилепите, суки».
Но его немного успокоил тот факт, что в этот, возможно единственный раз в их снэпчатовской[99]99
Snapchat (snap с англ. – «моментальный снимок») – мобильное приложение обмена сообщениями с прикреплёнными фото и видео.
[Закрыть] жизни, у них в руках не оказалось телефонов, чтобы заснять представшую сцену на видео. Они надрались в стельку, и, как бы не хотелось послать их подальше, он просто не собирался тратить время на людей, недостойных критики… хотя на рассвете, когда ляжет спать, то обязательно проклянет их перед сном: пожелает необъяснимый пятифунтовый прирост веса, причем только в левой ягодице; случайного удаления аккаунта в социальных сетях; автозагара, от которого начнется ужасный приступ дерматита.
Он пожелает им всех ЗППП, но они, вероятно, и без его помощи организуют себе венерические болячки до конца ночи.
Ви повернулся к раненому, изо всех сил молясь на водительские навыки Мэнни.
– Просто оставайся со мной…
– Я не могу дышать... Я... не... могу...
Грудная клетка гражданского вздымалась и опускалась, вдохи и выдохи становились настолько тяжелыми, что переходили в свист.
– Рейдж, – прошипел Ви. Когда его брат посмотрел на него, Ви кивнул головой в сторону гражданского. – Дайте нам больше пространства. Прямо сейчас.
– Что происходит? – спросил мужчина. – Он... он умирает? Что происходит?
Слава Богу, Голливуд понял, к чему клонит Ви, и послушался. Со спокойной уверенностью оттащил друга из переулка за угол… чтобы избавить парня от того, что должно произойдет дальше.
Точнее, чего так боялся Ви.
– Я... чувствую... себя... странно, – произнес раненый парень. – Что–то... происходит...
Ви отпустил руку, которую держал, и незаметно достал пистолет. С точностью, без необходимости смотреть, потому что он проделывал это так много раз, он снял с пояса и прикрутил к дулу пистолета глушитель.
Он не отрывал глаз от мужчины, пока тот не испустил последний вздох.
– Ты в порядке, дружище, – сказал он хрипло. – У тебя все будет хорошо...
И хотя смерть уже наступила, он все равно хотел успокоить бедолагу.
Как и обещал, Вишес был наготове, когда через десять минут тело несколько раз дернулось... потом еще раз... и проснулось уже в виде демона.
Прежде чем нежить успела восстать, Ви прижал дуло пистолета к виску и нажал на курок три раза подряд. Шума не было, только дернулись руки, и он, своим обонянием вампира, уловил еле заметный запах пороха и свежей крови в ледяном воздухе.
Как правило, с трупом на руках не молишься о том, чтобы тот не шевелился. Но пока Ви ждал, что произойдет дальше, то чертовски сильно надеялся, что больше не последует никаких движений. Что тело даже не вздрогнет. Никаких движений, вообще.
По истечении двух долгих минут полного затишья, он отложил свое оружие с все еще прикрученным глушителем, а затем снял с головы вязаную шапку. Положил ее на лицо мальчишки, чтобы скрыть пулевые раны, а затем свистнул. Как только Рейдж и друг погибшего вернулись в переулок, на дальнем конце переулка показался Мэнни, управляющий мобильной скорой помощью, которая неслась в их сторону.
– Он мертв? – спросил гражданский. – О... Боже... он мертв?
* * *
А вверх на пять этажей от развернувшейся сцены, Тро отступил от края крыши и обратился к своей тени.
– Ты все хорошо сделал. Теперь уходи.
Он махнул рукой, и прозрачная сущность растворилась в воздухе, не оставив после себя ничего, и Тро снова выглянул за край здания на переулок внизу. Приехал огромный фургон, а Вишес – да, Брата с бородкой звали Вишес, насколько он помнил, – поднял тело и быстро понес его внутрь машины.
Рейдж, светловолосый Брат, положил руку на плечо рыдающего гражданского, а потом они дематериализовались.
Тро остался там, где стоял, даже после того как исчезло Братство.
Они раскрыли его план, подумал он, зачем еще Вишес бы стал убивать раненого гражданского? Брат выпустил три пули ему в голову, а затем Рэйдж исчез с другим, словно собирался втихаря задушить, заколоть или застрелить мужчину.
Они контролировали ситуацию путем ликвидации. Делали так, чтобы никто не обсуждал эти нападения. Мешали ему творить социальную панику.
– Проклятье, – пробормотал Тро.
А что, если они раскрыли его личность?
Раздраженный, он пошел вдоль вентиляционных труб и механизмов, раздумывая, не мог ли он чем–то себя выдать. С другой стороны, если Братство знало наверняка или подозревало его, они бы уже его нашли. Он же не прятался, а спокойно жил в том захваченном особняке.
Конечно, это может создать проблему, учитывая, что это он убил владельца и его молоденькую шеллан. Рано или поздно ему придется объяснить их местонахождение… но на это у него уже выработан план. Каникулы в тропиках, ну вы понимаете. Особенно учитывая, что у возрастной половины пары от холода побаливали кости. Не самое надежное объяснение, но оно давало Тро достаточно времени, чтобы создать хаос в рядах расы, так что последнее, о чем будут беспокоиться – о местонахождении этой разновозрастной пары.
Предполагая, что Братство не сможет дальше умалчивать о происходящем и подавлять этот хаос.
Гнев поднялся в его груди, растягивая легкие настолько, что хотелось кричать. Но затем он успокоился и переключился на позитивные моменты. Братья не смогут все это остановить – если они убьют достаточно большое количество гражданских аристократов, рано или поздно про это узнают, и это пойдет на руку Тро и его планам. Кроме того, он сделал одно важное усовершенствование, которое станет «мотивирующим толчком».
Предпочтительней нападать на одного из двух. Таким образом остается свидетель, избежавший травмы, с ясными воспоминаниями о произошедшем, и который наверняка захочет рассказать о случившейся трагедии.
Если только их не устранит Братство.
Опять же... может быть, и нет. Роф, вроде как, все же придерживался других стандартов поведения.
Ну, Тро узнает об этом рано или поздно. И, возможно, это сыграет ему на руку. После мероприятий вчерашней ночи он ждал, когда появится информация о нападении – но единственное, что последовало, это заявление о смерти Уиннига от его сводного брата, о котором Тро не знал. Все, что он знал о сыне Стэнэйласа, это то, что тот забрал себе деньги Гроше… которые заслуженно должны были достаться Тро, за удовлетворение бесконечных требований Нааши.
Однако пока никаких подробностей о его тенях не было. Просто пост на одной из страниц расы на ФБ о том, что семья просит не беспокоить их в это печальное время.
Чертова скрытность.
Ну, он исправил это… по крайней мере, попытался. На этот раз никакой Глимеры. Два обычных гражданских, которых он просто поджидал в засаде, терпеливо, словно охотник – оленя. А потом они появились… и он направил на них тень, чтобы та сделала то, что сделала.
По крайней мере, созданные им сущности функционировали хорошо. У них не было осознания собственного Я или цели, кроме тех команд, которые он им давал, поэтому с их стороны не было никакого недовольства или несогласия, когда Тро отправил свою тень убить того парня, что шел справа, а не слева. И когда его удовлетворило количество нанесенный увечий, он отозвал существо с полной уверенностью, что его приказ будет соблюден в тот самый момент, когда он мысленно отправит его в сторону тени.
Так и случилось.
Только бы все остальное прошло столь же гладко.
Тро чувствовал нарастающее нетерпение, но также понимал, что должен взять себя в руки. Ни к чему хорошему это волнение не приведет. Кроме того, эти атаки, один на один, хотя и важные, не были тем большим шагом, который он собирался предпринять. Нет, большое событие еще впереди.
Закрыв глаза, Тро представил свою Книгу и мгновенно успокоился, словно накрытый уютным одеялом младенец. Все будет хорошо, сказал он себе, это не займет много времени. Он разжигал гражданскую войну, и в эпоху вирусных социальных сетей и накаленных до максимума эмоций ему в спину дул попутный ветер.
У Рофа и Братства не было против него ни единого шанса, и вскоре они это поймут. Ему просто нужна еще пара таких «случайных» атак, и тогда он организует финальную.
План был настолько совершенный, что впечатлял даже его самого, подумал Тро, растворяясь в ночи.
Глава 54
Эссейл сидел в комнате отдыха учебного центра, размышляя о своих дурных поступках и мыслях. Он начал с самого детства, когда воровал у своих кузенов сладости, приготовленные для них слугами... и продолжал ровно до того момента, когда убил ту женщину, Наашу, что удерживала Маркуса в своем подвале как раба крови.
А, да, еще он сжег ее дом. С помощью Зейдиста.
Этот Брат, сам бывший раб крови, имел вескую причину участвовать в акте уничтожения, хотя именно Эссейл убил женщину, когда та сидела на своем стуле перед зеркалом, готовая к тому, чтобы ее ублажали.
После того, как разгорелся огонь, Эссейл решил остаться в том пламени. В то время Марисоль ушла из его жизни, и самосожжение, казалось, удачно избавит его от боли и тоски по ней. Однако Брат придерживался иного мнения – он вытащил его из огня.
И вот он снова здесь, подумал Эссейл, рассматривая автомат с Колой. Снова в тоске по Марисоль, словно его любимая умерла, хотя в действительности она была жива и пребывала в добром здравии.
Подавшись вперед, он обхватил голову руками. Прошло два часа с тех пор, как он рассказал ей все, с тех пор как она убежала от него, с тех пор как истина, которой он не хотел делиться, разбила их отношения, как молоток – стекло…
Когда дверь открылась, он выпрямился весь во внимании, чувствуя что–то вроде теплого луча надежды, от которого слегка подтаял ледяной ком в груди.
– А, это ты, Вишес, – пробормотал он, и снова откинулся на спинку стула.
– Ты, я смотрю, полон оптимизма, прямо, как и я. – Брат достал самокрутку, подкурил ее и схватил со стола пепельницу. – Слушай, Джейн рассказала мне, что происходит между тобой и твоей женщиной.
– Я не хочу об этом говорить.
– Отлично, потому что я здесь совсем по другой причине.
Когда Ви уселся в соседнее кресло, закинув лодыжку на колено, Эссейл понял, что появилась еще одна причина, почему он решил признаться, а не просто стереть у Марисоль воспоминания о нем. Внутри, укоренившись в том же месте, где выросла его любовь к Марисоль, теплился предательский оптимизм, что она каким–то образом поймет и примет его. Что она будет выше шока, страха и отвращения и увидит в нем не только его вид, а того, кто любит ее всей своей душой.
Наверное, он не так хорошо ее знал.
– Значит так, у нас проблема, – сказал Брат, положив пепельницу на колени и постукивая по самокрутке.
Не говори со мной о проблемах, сукин ты сын, когда мое сердце истекает кровью, подумал Эссейл.
– Да? – проговорил он.
– Наш вид столкнулся с новой угрозой, и мне нужны пули с полым наконечником.
– Я полагаю, они продаются в любом оружейном магазине.
– Мне нужно их на сумму четверть миллиона долларов.
Эссейл моргнул:
– Что, прости?
– Ты слышал меня. – Ви вздохнул. – Партия такого размера? Человеческие власти сразу наделают в штаны. Поэтому я хочу, чтобы ты посодействовал в этом, ты же закупаешься оружием для себя…
– Боюсь, я отошел от дел, – Эссейл махнул рукой. – Ушел в отставку.
– Тогда вернись обратно.
Эссейл наклонился вперед и потер шею, которая снова начала болеть.
– Прости, но насколько я уважаю Братство Черного Кинжала, настолько же я уверен, что меня не призывали в ваши ряды. Ни ты, ни Роф не можете приказывать мне сделать что–то...
– Я только что всадил три пули в череп невинного парня, чтобы тот не превратился в монстра после своей смерти. Поэтому будь любезен выключить режим ханжи и помочь нам.
Эссейл нахмурился.
– Омега разработал новое оружие?
– Насколько мы можем судить – да, именно так.
– И пустые наконечники останавливают их?
– Если пули погрузить в фонтан, что в личных покоях моей мамэн, и наполнить святой водой, то да. Или, по крайней мере, они работают лучше, чем обычные пули. Я хочу предложить их гражданскому населению. Фьюри и Избранные согласились помочь мне… и хотя мне ненавистна сама мысль о том, что эти женщины прикоснутся к чему–то, что имеет отношение к войне, если это поспособствует выживанию расы, то я согласен на любое дерьмо.
Эссейл подумал о звонке на одноразовый телефон, который он использовал для теневого бизнеса, и о той женщине, что спрашивала, удовлетворен ли он поставкой. Какое–то время он об этом не задумывался, но очевидно, что после кончины Бенлуи, новый поставщик нашел способ связаться с ним.
– Хорошо, – сказал Эссейл. – Но я бы предпочел, если ты не против, связать тебя напрямую с дистрибьютором. Таким образом, ты получишь желаемое, а я буду держаться подальше от этого дерьма.
Ви затянулся и сказал, выпуская дым:
– Как изменился ты и твои капиталистические нормы.
– Деньги теперь ничего для меня не значат.
Вишес нахмурился, его темные брови нависли над белыми глазами, татуировка на виске сдвинулась.
– Да. Мне знакомо это чувство. Отстой, когда теряешь свою женщину.
– Я сказал, что не желаю это обсуждать.
Брат поднялся на ноги.
– Мне нужно, чтобы ты сделал все, что от тебя требуется, чтобы уладить это дело между мной и твоим поставщиком, но ты должен ускориться. Нападения происходят регулярно.
– Да. Однако для этого мне придется вернуться домой. Телефон, который я использую, находится в особняке.
– Я найду, кто тебя отвезет…
– Собственно, просто отправь кого–нибудь ко мне домой? Скажи моим кузенам, что трубка находится в левом верхнем ящике моего стола.
– Заметано. Спасибо.
Вишес направился к двери, его ботинки тяжело ступали по полу, и в этот момент Эссейл завидовал Брату и его целеустремленности... но так, словно он рассматривал артефакт древней цивилизации, сохранившийся сквозь века.
Анахронизм, пробуждающий лишь любопытство, но совершено неактуальный в настоящее время.
Прежде чем Вишес открыл дверь, Брат посмотрел на него через всю комнату.
– Знаешь, тебе не нужно стирать ее воспоминания. Вы можете оставить как есть, если хочешь. Роф гораздо лояльней к этому… ему положено, учитывая, что его королева – полукровка.
Эссейл подумал о том, чтобы прервать этот бесполезный разговор, но вместо этого пожал плечами.
– Хороший совет, и очень ценный. Проблема в том, что моя женщина пребывает в состоянии панического ужаса от того, кем я являюсь, поэтому, боюсь, такой подход не подойдет мне ни сейчас, ни в ближайшем будущем.
– Хреново.
– Знаешь, ты подобрал самое подходящее для этой ситуации слово.
Когда Вишес вышел, не проявив никакой сердечной эмоции или по–мужски глубокого соболезнования, Эссейл проникся к Брату еще большей симпатией. А что касается новой угрозы для вида? Было время, когда его эта новость могла заинтересовать – как возможность заработать. Сейчас он вписался в это лишь из чувства долга, и то не особо сильного...
Черт, он не знал, почему его это вообще беспокоило. Осознание того, что Омега убивал невинных, не была для него новостью, и он, конечно же, не боялся, что Братство выступит против него, если он нарушит свое слово. В конце концов, этот страх требовал хоть какого–то желания остаться в живых, чем он похвастаться не мог…
Когда дверь снова открылась, он не стал поднимать голову.
– Еще один совет? Или очередная просьба?
– Ни то, ни другое, – сказала Марисоль.
Эссейл вскинул голову:
– Марисоль...
Она нахмурилась, и Эссейл догадался, что она не хочет, чтобы он произносил ее имя. Но вместо того, чтобы установить эту границу, она прокашлялась.
– Мне нужно вернуться в твой дом. Я хочу забрать свои вещи и машину. Но спешка ни к чему. По крайней мере, пока мою бабушку отсюда не выпустят.
Она, такая красивая, стояла в дверях в своей простой зимней одежде: черная флисовая кофта оттеняла ее крашеные светлые волосы, синие джинсы были свободными и удобными, а ее обувь – практичной для этого времени года.
Для него она с равным успехом могла стоять и в бальном платье, увешанная драгоценностями…
Внезапно она перенесла вес с носков на пятки, и обняла себя, словно чувствовала себя неуютно под его взглядом.
– Как пожелаешь, – сказал он, опустив глаза. – В любое время, как ты захочешь, просто дай мне знать… и, если ты не чувствуешь себя комфортно со мной, то, разумеется, можешь поехать в особняк с кем–то другим.
– И не днем, – горько сказала она. – Правда ведь.
Через мгновение он ответил:
– Да, все верно.
* * *
Знаете, подумала Сола, гораздо легче злиться на мужчину, когда он не выглядит таким поникшим и разбитым.
Эссейл сидел в другом конце комнаты, в совершенно неподходящем для него кресле: все то время, что она знала этого мужчину, его окружала аура богатства. Нет, даже больше, чем просто богатство. Это благополучие–до–самой–смерти, высокомерие и интеллект, которые он носил наряду с одеждой, пошитой на заказ, и Сола подозревала, что набор этих качеств передавался в его семье из поколения в поколение.
Благополучие, которого, например, хотел достичь Рикардо Бенлуи, но так и не сумел.
– Мне пора, – прошептала она.
Но при этом не сдвинулась с места. Вместо того, чтобы немедленно выйти в коридор и... да, она просто стояла там.
Они с Джейн еще немного поговорили, после того как она сообщила о том, что хочет уехать… а потом, то ли чай подействовал, или же сказалась ужасная усталость, Сола откинулась на спинку дивана и проспала в течение полутора часов. Когда она проснулась, Джейн что–то набирала в телефоне с беспокойным видом… и женщина, похоже, обрадовалась возможности вернуться к своей работе в клинике. Или, может, дело в чем–то еще.
Кто знал, и Сола, разумеется, не задавала вопросов. У нее и без того голова забита всякой информацией.
– Тебе еще что–нибудь нужно? – спросил Эссейл, не поднимая головы.
Да, на самом деле: можем мы вернуться в те времена, когда ты был просто бывшим наркоманом, поборовшим кокаиновую зависимость, который отказался от преступной жизни, и мы вместе с моей бабушкой будем жить долго и счастливо?
– Я не могу решить, хотелось ли мне, чтобы ты рассказал обо всем раньше или же не рассказывал вообще, – услышала она свой голос.
– Я могу ответить на этот вопрос. – Он повел головой из стороны в сторону, словно разминая больную шею. – Лучше бы не стало.
– То есть, тебе нравится быть лжецом.
– Когда дело касается тебя, – Эссейл поднял на нее свои глаза лунного света, – я не лгу. Именно поэтому мы с тобой пришли к этой отчужденности. Нет, я хочу сказать, это скорее потому, что ты смотришь на меня, как на опасного незнакомца, а это хуже всех самых ужасных порождений моей паранойи.
– Не пытайся вызвать у меня чувство вины.
– Всего лишь констатация факта. И, кроме того, я ни в чем тебя не обвиняю. Я слишком хорошо тебя знаю…
– Ты совершенно меня не знаешь.
– В самом деле? Это не правильное утверждение. А правильное заключается в том, что ты хочешь, чтобы я тебя не знал.
Эссейл отвел взгляд и, похоже, он больше не задерживался на каком–то конкретном объекте.
– Мне хочется швырнуть в тебя что–нибудь, – выпалила Сола. – Я хочу проклинать тебя последними словами, избить тебя, и будь у меня пистолет, я бы тебя пристрелила.
– Я могу найти для тебя оружие, здесь полно пушек.
– Не смей издеваться надо мной.
– Даже не пытался. Поверь мне, смерть предпочтительнее того состояния, в котором я сейчас нахожусь.
Он потер ладони, и Сола не могла сказать, пытался ли он согреться от холода или же с нетерпением и радостью думал о могиле.
– Ты хоть представляешь, как это тяжело? – резко выпалила она, и в ее глазах появились слезы. – Снова это испытывать?
Эссейл поднял голову в тревоге, и она заговорила, прежде чем он успел что–то спросить.
– Мой отец... – Она нетерпеливо протерла щеки ладонями. – Когда я была ребенком, мой отец был всем для меня. Он был моим героем, моим защитником, был... моим миром. Он работал за пределами дома моей бабушки, где я жила, и я видела его не так часто, но когда он приходил к нам время от времени и приносил деньги на еду, одеяла и одежду, я его боготворила.
Вот дерьмо, подумала Сола, когда ее глаза отказались следовать программе и высохнуть.
– Мне было двенадцать лет, когда я узнала, чем он занимается… какова его работа, кем он был на самом деле. Он был вором. Он воровал у людей и для людей… и, хуже того, он был наркоманом. А дерьмо, которое он нам приносил? Он ничего из этого не покупал. Я узнала позже, что это всегда были раздаточные вещи, которые он брал в приютах или церквях. Он никогда не заботился о нас… просто создавал иллюзию заботы.
Теперь ее слезы лились ручьем, она даже перестала пытаться их вытирать.
– Когда его арестовали и посадили в тюрьму в первый раз, он отправил сообщение моей бабушке в деревню, в которой мы жили тогда. У него был запас денег, который он хранил в стенке нашей хибары, и она вытащила их и отдала мне. Она попросила меня отвезти деньги в тюрьму и подкупить чиновников, чтобы его выпустили.
Сола усмехнулась, а затем подошла к диспенсеру и вытащила несколько салфеток, чтобы вытереть лицо.
Почувствовала, что снова может продолжить, и обернулась.
– Мне было двенадцать, и я проехала двадцать пять миль самостоятельно, с таким количеством бабла, сколько не держала в руках ни разу в своей жизни. Моя бабушка регулярно голодала, чтобы убедиться, что у меня есть еда… и все это время в стенах того чертового дома были спрятаны деньги! И они были для него! – Она снова высморкалась. – Я поехала. Я отдала деньги. Мой отец вышел… и когда мы покидали тюрьму, я помню, как он остановился и посмотрел на меня.
