Текст книги "Сломанная жизнь (ЛП)"
Автор книги: Дж. П. Барнаби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
К концу дискуссии Аарон и Джульетта яростно перекидывались фактами и аргументами, с такой ненасытностью, что другие ученики обсуждали возможность вмешаться. Такими и были Аарон и Джульетта – страстными и напористыми. Будучи друзьями с начальной школы, они точно знали, как давить друг на друга, и какой будет следующая линия защиты; они были той ещё парой для дискуссий.
Сон скакал с места на место – прогулка, фургон, крики, боль, кровь.
Аарон резко сел в кровати, крик застрял в его горле. В спальне было темно, что только больше сбило его с толку, а затем он услышал звонок в дверь. Там пришли люди. Их так и не поймали, и они пришли. Люди, которые ранили его, убили Джульетту, пришли закончить работу. Эти люди убьют его семью, как убили Джульетту. Не думая, не останавливаясь учесть, что его противники вряд ли стали бы звонить в звонок, он вскочил с кровати и чуть не упал по пути с лестницы. Вид входной двери остановил его на месте. Мысленно, на каком-то уровне, он понимал, что это просто Аллен и его спутница, но на Аллене была школьная спортивная куртка, прямо как на Аароне в тот вечер. Его спутница была в свитере и джинсах, её рыжеватые волосы прямыми прядями спадали вокруг аккуратного лица, напоминая ему Джульетту.
Воспоминание накрыло его без предупреждений.
Джульетта кричит.
Джульетта зовёт маму.
Джульетта умоляет Аарона остановить их.
Джульетта в крови.
Чужое дыхание на его загривке.
Нож разрезает его лицо.
Лезвие перерезает ему горло.
– Мам! – крикнул Антони, когда Аарон упал на колени на ковре в гостиной. Их мать, в ужасе и полностью ошеломлённая, опустилась на колени рядом со своим старшим сыном.
– Мама, не отпускай меня! Пожалуйста, они сделают мне больно, мама! Пожалуйста… – умолял Аарон, пытаясь вытеснить картинки и воспоминания из своих мыслей.
Девушка Аллена, которая понятия не имела, что происходит, начала пугаться и медленно попятилась к двери. Аллен посмотрел на неё, а затем на своего брата на полу. Если бы Аарон вообще видел своего брата, когда опустился на колени на пол, пытаясь не рыдать, он бы увидел, что лицо Аллена, сейчас покрасневшее, стало разъярённым. Их жизни так долго были испорчены, а Аарон разрушал первое настоящее ощущение нормальности, самое первое свидание в жизни Аллена. Аарон знал, что Аллен и Антони, должно быть, оба терпят ад в школе из-за своего брата-психа, а Аллен наконец нашёл девушку, которая на это не смотрит.
– Заткнись, Аарон! – прорычал Аллен, очевидно униженный психической истерикой своего брата посреди гостиной.
Его руки были крепко сжаты в кулаки, и несмотря на всю любовь и уважение, которые он наверняка испытывал к Аарону, Аллен будто наконец достиг переломного момента. Два года несчастья их родителей, два года ночных ужасов и два года необычайного желания вернуть своего брата наконец сыграли свою роль на Аллене. Дрожа, он повернулся к своей девушке и без слов протянул руку.
– Может, нам следует отложить это на другой раз, – сказала девушка, держа одну руку на дверной ручке. Она выглядела как напуганный оленёнок, готовый сбежать.
– Нет, Кэрри, просто дай мне минуту, пожалуйста… – умолял он её, и она кивнула, продолжая ждать у двери. Аллен повернулся к брату, с огнём в глазах, разгорячённый страхом своей спутницы.
– Я не ты! Я не дурак! Тебя заманили в фургон, и ты всё испортил! – кричал Аллен, и вся кровь отлила от лица Аарона, когда воспоминания начали отступать, и он понял, что натворил. Всё, с чем Аллену пришлось справляться, просто живя с ним в одном доме, и он только что до ужаса напугал бедную девушку, прежде чем они смогли выйти за дверь. Он чувствовал себя Квазимодо в колокольне, уродом, который должен быть спрятан ради всеобщего блага, может, даже ради своего собственного.
– Мой брат лунатик, – сказал Аллен своей девушке, почти заглушая шокированных вздох матери. Прежде чем кто-нибудь успел его окликнуть, он схватил девушку за руку и вывел за входную дверь, оставляя своего дрожащего брата беспомощно стоять на коленях на ковре в гостиной. Это был первый раз, когда кто-то сказал это вслух, но Аарон с совершенной ясностью чувствовал, что это правда. Он никогда не будет нормальным. Он никогда не будет никем, кроме бремени, источника стыда и дискомфорта для своих родителей и братьев. Не в первый раз Аарон жалел, что не умер с Джульеттой, оставшись в этой раненной оболочке.
Несколько часов спустя, после того как Аарона должным образом накормили лекарствами и уложили в кровать, Аллен зашёл его проверить. Аарон лежал на подушках, устремив пустой взгляд в стену в метре от кровати. Под действием лекарств так было всегда, будто он в каком-то анабиозе. Не в силах двигаться, потому что его конечности были просто слишком тяжёлыми, не в силах думать, потому что разум был полон тумана, он просто существовал. Если бы его поставили в угол, он мог бы быть растением в горшке, только смотреть на него больше не было приятно. Аарон услышал, как Аллен вошёл в комнату, но в нынешнем состоянии ему понадобилось время, чтобы отреагировать. Чувство вины, которое поглотило его брата, ясно отражалось на бледном лице Аллена.
– Аарон, – нерешительно произнёс он, как мальчик, тонущий в волнах ненависти к себе. От него по-прежнему доносился лёгкий запах лосьона после бритья, которым он воспользовался, чтобы впечатлить свою девушку. До нападения, когда всё ещё мог улыбаться, Аарон мог бы поддразнить его из-за этого. Всё это казалось легкомысленным. Аллен поставил стул Аарона рядом с кроватью и сел. Почти с болезненной медлительностью, пустой взгляд Аарона переместился от пустой стены к его младшему брату. В глазах Аллена появились слёзы, когда он посмотрел на своего старшего брата, практический недееспособного от лекарств. Аллен подождал, пока глаза Аарона наконец сосредоточатся на нём, прежде чем заговорить.
– Мне очень жаль, Аарон, – сказал Аллен, из его глаз потекли слёзы. – То, что я сказал тебе, было непростительно. Я не хотел этого, мне просто было…
– Стыдно, – закончил за него брат, со стеклянным взглядом.
– Да, – смущённо ответил Аллен, опуская взгляд на тёмно-синий плед на кровати брата.
– А теперь позволь мне кое-что тебе сказать, – произнёс Аарон, борясь с хваткой лекарств и депрессии. Аллен поднял глаза, чтобы встретиться с ровным, стеклянным взглядом своего брата. – Я никогда не залазил в тот чёртов фургон. Меня туда затащили, с криками и боем.
Злость на его лице, в его голосе, была безошибочной, и Аллен просто кивнул, бледный и с широко раскрытыми глазами.
– Я не… Нам никогда особо не рассказывали, что… – заикался Аллен.
Аарон видел, что Аллену тошно от собственного поведения и от своих слов, и ему не нужно было больше ничего делать, чтобы донести свою мысль. Ни в чём из этого не был виноват Аллен; это была вина Аарона. Он навлёк этот ужас на свою семью, просто тем, что выжил.
– Что касается лунатика, что ж, наверное, насчёт этого ты прав. Между лекарствами и воспоминаниями, большинство времени я чувствую себя сумасшедшим.
Аллен сделал несколько коротких, очень мелких вздохов и выглядел так, будто задыхается под весом неодобрения своего старшего брата. Аарон знал, что до нападения был кумиром Аллена. Аллен хотел быть точно таким же, как он – умным, забавным, красивым.
– Аарон, я…
– Если ты пришёл сюда за прощением, не нужно было утруждаться, – сказал Аарон, его взгляд по-прежнему был рассеянным. – Ты получил его ещё до того, как вышел из дома.
Аллен опустил голову, слёзы текли ручьём, и он пробормотал что—то о том, что Аарон намного лучше него.
– Меня это пугает, – не комментируя поток эмоций своего брата, Аарон продолжал говорить севшим голосом, может, от того, что больше не часто им пользовался. – То, что может случиться с тобой или с Антони. Я постоянно напуган, даже под лекарствами. Когда я увидел тебя там, мне показалось, что это я. В этом нет никакого смысла, но я подумал, что, может быть, если бы я не дал нам никуда пойти, то смог бы всё это остановить. Это вызвало воспоминание, и я видел только себя и Джульетту. Я должен был не дать вам уйти, не дать Джульетте умереть. Я только проснулся после очень плохого кошмара, и всё просто… смешалось у меня в голове. Прости, что опозорил тебя.
Это был первый раз за два года, когда Аллен сел поговорить с Аароном наедине. Родители рассказали его брату основные детали того, что произошло, но, может быть, до сегодняшнего дня он никогда особо не оценивал размеры урона, пока не услышал это прямо от Аарона.
Они оба подняли взгляд от громкого голоса – не крика, так как к этому Аарон уже привык в своих снах. Это был скорее спор. Он не мог разобрать слова через стены и закрытую дверь, так что не мог понять, что происходит. Его родители никогда не ругались и не повышали голоса на него или на его братьев. Особенно после нападения на Аарона, его семья заставляла себя быть друг к другу крайне вежливыми.
Приняв решение, Аарон взглянул на Аллена, откинул одеяло и подкрался к двери в свою комнату. Он положил руку на дерево и использовал его для поддержки, поворачивая ручку. Тихий щелчок в пределах его комнаты прозвучал громко, но не настолько, чтобы услышать его во время криков. Как только он медленно открыл дверь, голоса стали разборчивыми.
– Мы не будем это обсуждать, Джон. Я не стану этого делать, – тихий стук, будто хлопок дверцы шкафчика, подчеркнул возражения его матери. Тихо выскользнув из комнаты, Аарон крался по коридору, Аллен шёл следом, каждый шаг приближал их к спальне родителей. Их дверь была закрыта, но не до конца. Он тяжело прислонился к стене. Из-за транквилизаторов он чувствовал себя медленным и глупым прижимая ладонь ко лбу, чтобы коридор перестал кружиться.
– Ты видела, что сегодня произошло. Это была первая настоящая попытка Аллена сделать что-то нормальное. Мы не можем жертвовать ими, пытаясь спасти его. Прошло два года, Мишель, а ему не становится лучше, – голос его отца казался тяжёлым от слёз, которые он никогда не прольёт, не из-за него, во всяком случае.
– У него есть имя, Джон, – резкий тон его матери никак не помог снять напряжение, которое просачивалось из спальни в коридор. Аарон стоял и слушал, в ошеломлении не веря своим ушам. Он оглянулся и увидел, что Аллен с ужасом смотрит на него в ответ.
– Может, нам следует позволить профессионалам позаботиться об Аароне, потому что я не думаю, что мы поступаем так, как лучше для него, – сказала Джон, и сердце Аарона заболело от смирения в его голосе. Его родной отец отказывался от него, сдавая его сумасшествию. Пульсация в его голове вернулась, и Аарон изо всех сил старался не дать себе сползти по стене.
– Я не отправлю его в какую-то психбольницу, – голос Мишель дрожал, и Аарон больше не мог слушать. Отчасти ему хотелось остаться и посмотреть, каким будет их решение, но он слабо держал себя в руках, и это было невозможно. Он отказывался слушать, как родители планируют избавиться от него, как от старой пары кроссовок – поношенных, потёртых и разорванных. Вместо этого он проигнорировал своего брата и молча вернулся в комнату. Забравшись обратно в кровать, которая остыла за время его отсутствия, он надел на голову наушники и включил музыку достаточно громко, чтобы не слышать голосов из коридора.
Остаток ночи он думал, смогут ли его родители когда-нибудь снова его полюбить.
Глава 3
Мишель повернулась и протянула Аллену тарелку со стопкой пышных блинов, прежде чем подтолкнуть его в сторону стола, где сидели и ели Антони и Аарон. Пока Аарон откусывал очередной масленый кусок, его окружал неизбежный запах сиропа. Он смотрел матери в спину, пока она жарила больше блинов, и когда она профессионально их переворачивала, он чуть не улыбнулся. Она нахмурилась, садясь за стол вместе с ними, на её тарелке стопка блинов была намного меньше. Раздался тихий вздох, то ли от грусти, то ли от усталости, он не мог сказать. Затем, в отчаянной попытке снова собрать семью вместе, она сказала им, что они пойдут на ужин, чтобы отпраздновать выпускной Аарона. Аллен пошутил насчёт празднования того, что Аарон едва сдал английский, когда его самого садили под домашний арест за двойку по этому же предмету. Шутка взялась совершенно из ниоткуда, но Мишель бросила на своего среднего сына строгий взгляд, показывая, что ей не весело, как раз когда зазвенел домашний телефон. Она ответила, в то время как Аллен опустил взгляд, осуждённый после часовой лекции, которую ему прочли тем же утром. Аарон услышал большую её часть, сидя на верхней ступеньке лестницы, пытаясь избежать жалостливых взглядом и представляя, как осудит его семья, когда увидит. Выражение лица Аллена говорило ему, что его брат по-прежнему испытывает отвращение к себе за то, что сказал Аарону, даже после того, как всё было прощено.
– Мам, нет, сегодня нас не будет дома, извини. Можно я заеду завтра вечером? – услышал Аарон слова своей матери. Антони уже вышел из-за стола, в то время как Аллен сел рядом с Аароном, глубоко задумавшись. – Да, ну, мы идём на ужин… да, Аарон тоже. Мы празднуем его выпускной в старшей школе. Нет, мам, я не надену красную кофточку, – Аллен подавил смех, когда его мать закатила глаза. – Конечно, мам, встретимся в семь в «Клэнси». Ладно, мам. Я тебя тоже люблю, – она повесила трубку и вздохнула. Встречи с бабушками и дедушками всегда напрягали Аарона, что в свою очередь напрягало его мать. Аарон однажды слышал, как бабушка отчитывала его мать за то, что сюсюкается с Аароном. Если бы они просто относились к нему как к нормальному ребёнку, он был бы нормальным. Они действительно не имели понятия. Так что мама поддерживала его со всех сторон, всё потому, что он не мог функционировать сам по себе. Не удивительно, что они хотели его отослать.
***
– Мам, я очень рада, что вы с папой смогли приехать так быстро, – говорила мать Аарона его бабушке и дедушке, пока они шли за хозяйкой к своему столику в ресторане. Он был удивлён, когда Аллен схватил Антони за шиворот и практически толкнул его на место рядом с бабушкой, прежде чем сам сел рядом с Аароном. Его родители сели напротив братьев, оставляя его на противоположной стороне от бабушки и дедушки. Аарон мог бы поцеловать своих братьев; они стали человеческим барьером между ним и бабушкой с дедушкой. Когда бы они ни встречались, бабушка пыталась его обнять, или дедушка хлопал по спине. Ни один из них не был рядом с Аароном достаточно, чтобы действительно понять, почему они не могли больше прикасаться к своему внуку.
Когда прошло несколько минут, пока Аарон молча изучал своё меню, Мишель завела разговор со своими родителями, в то время как Джон и Антони говорили о школе. Они пытались отвести внимание от Аарона, что он ценил почти отчаянно. Пока они бормотали, вежливо разговаривая, подошла их официантка, вставая у столика между Аароном и Алленом, ошеломив старшего парня.
– Привет, меня зовут Джульетта, и сегодня я буду вашей официанткой, – произнесла она фальшиво весёлым тоном.
Аллен и его отец, которые сидели по обе стороны от Аарона, заметили, как участилось его дыхание при упоминании имени официантки; они оба наклонились вперёд на своих стульях, с тревожным видом. Аарон подвинул свой стул ближе к отцу, в попытке убраться подальше от неё.
– Что будете пить? – спросила официантка, лопая свою жвачку, пока говорила, держа ручку, чтобы записать их предпочтения в напитках. Возможно, девушке было около тридцати, и она была вполне симпатичной со своими кудрявыми рыжими волосами и веснушками, но её высокий гнусавый голос действовал ему на нервы.
– Я буду колу, – сказал Джон. Каждый член семьи в свою очередь перечислил список освежающих напитков, начиная с ледяного чая для Мишель и заканчивая вином для бабушки и дедушки. Двое младших братьев оба заказали 7Up, а затем Аллен заказал колу для своего старшего брата, который бросил ему благодарный взгляд. Аарон ненавидел говорить, особенно с незнакомцами, которые просто смотрели на него, заставляя заикаться и повторяться, пока он не начинал говорить как истинный фрик. Боже, это был четверг. Почему в ресторане было так много людей?
– Я слышал, у них здесь отличная лазанья, – Джон принялся продолжать разговор, как только официантка ушла за их напитками. По виску Аарона стекал пот, пока он сидел в замкнутом ресторане, в окружении незнакомцев. Он чувствовал их со всех сторон, они давили на его пространство. Было тяжело дышать.
– Да, звучит хорошо, – сказал их дедушка, один последний раз просмотрев меню, прежде чем закрыть его и положить рядом со своей тарелкой. Он неподвижно сидел на своём стуле, практически поглощённый серым кардиганом, который помогал ему согреться в обдуваемом кондиционером ресторане. Худой и почти лысый, он надел свои овальные очки в толстой оправе на переносицу, обращаясь к старшему внуку. – Итак, Аарон, ты выбрал себе специальность в колледже?
– Аарон ещё не учится в колледже, – сказал Аллен, голосом, полным беспокойства за брата. Аарон рассеянно смотрел на столовые приборы на столе, его дыхание было быстрым и тяжёлым. Аарон был на начальных стадиях панической атаки и переживал, что это будет значить для него посреди переполненного ресторана. Лицо матери поплыло у него перед глазами, когда он беспомощно поднял на неё взгляд.
– Спасибо, сынок, но я спрашивал твоего брата, – многозначительно произнёс его дедушка и посмотрел на Аарона для более подробного ответа.
Любой, кто знал Аарона, знал, что дед в этом плане будет разочарован. Не поднимая глаз, Аарон просто пробормотал своему стакану воды:
– Я думаю над этим.
– Дедушка, угадай что! – произнёс Антони, успешно перехватывая внимание деда, подробно рассказывая о своём последнем футбольном матче: гол, который он забил, идеальный пас, который он передал для следующего гола, и пас головой, который помог выиграть игру. Его взгляд танцевал, и Аарон смутно помнил такой же восторг, когда говорил о каких-нибудь своих самых сложных дебатах, но казалось, будто это было вечность назад. Он завидовал сиянию Антони, пока наблюдал за ним краем глаза, но молча поблагодарил брата, так как разговор держал занятыми и бабушку, и дедушку Аарона, отвлекая от него внимание.
Официантка вернулась и расставила напитки. Когда она поставила перед Аароном его колу, он схватил стакан, достал трубочку и выпил всё до последней капли, не дыша, после чего поставил стакан на стол. Сахар и кофеин казались в его организме наркотиками, пока углеводы успокаивали его желудок. Он закрыл глаза, пока официантка смотрела на него. Спустя мгновение Джон начал заказывать закуски, так же как и в случае с напитками отводя внимание от Аарона, руки которого начинали дрожать под столом.
– Я буду лингвини Альфредо, – сказал Джон с натянутой для официантки улыбкой. От напряжения поддержания имиджа счастливой семьи начали проявляться морщинки вокруг его глаз. Мишель заказала равиоли, как и её мать. Дедушка Аарона решил выбрать лазанью, о которой говорил до того, как выросло напряжение. Антони, вечный любитель спагетти, выбрал именно это блюдо, с мясными шариками. Всё шло хорошо, пока Аллен заказывал маникотти, а затем настала очередь Аарона. Очень тихим голосом, он попросил тарелку куриных наггетсов и картошку-фри.
– Простите, сэр, только дети двенадцати лет и младше могут заказывать из детского меню, – сказала она слегка язвительным тоном, и скорее всего ожидала, что Аарон выберет что-то другое. Когда за столом стало совершенно тихо, будто наступило затишье перед бурей, Аарон сжал руки в крепкие кулаки и опустил на них голову. Его дыхание стало ещё тяжелее, и прежде чем кто-нибудь, включая шокированную официантку, успел заговорить, вмешался Антони.
– Мэм, мне двенадцать. Пожалуйста, принесите мне куриные наггетсы, – Аарон поднял голову на голос брата и увидел, что официантка смотрит на него. Затем, будто запоздало вспомнив, Антони добавил: – Вы могли бы принести моему брату спагетти с мясными шариками? – это привело официантку в себя, и она отвела взгляд от ужаса разрушенного лица Аарона.
– Я… я могу это сделать, – сказала она, всё ещё немного потрясённая поведением Аарона. Вернувшись обратно в свою заученную рутину, она начала собирать меню. Все передали свои меню Аллену, а он протянул их официантке. Одно меню выскользнуло из её хватки и ударило Аарона по плечу, прежде чем она успела его схватить. Извинение застряло в её горле, когда Аарон отдёрнулся так резко, что перевернул свой стакан с водой. Он встал со сжимающей сердце спешкой и попятился прочь от стола.
– Аарон, – быстро произнёс Аллен, привлекая внимание брата. – Давай выйдем на улицу на пару минут.
Аарон на мгновение дико огляделся вокруг и увидел печаль своей матери. «Пожалуйста, не отсылайте меня. Пожалуйста. Я не могу». Он встретился с шоком своих бабушки и дедушки, прежде чем столкнулся взглядом с Алленом. Яро кивая, он позволил Аллену увести его от столика и осторожно обвести вокруг глупо заинтересованных посетителей за другими столиками, пока они не дошли до холла. Не трудясь ответить на прощание хозяйки, они практически побежали к двери.
Дверь распахнулась, когда Аарон прорвался сквозь неё, чуть ли не бежа к краю парковки. Добравшись туда, он остановился, опираясь ладонями на колени. Лицо Аарона слегка блестело от пота, пока он жадно глотал воздух. Аллен не мог ничего сделать, кроме как стоять рядом с ним, с беспомощным видом и очень осторожно стараясь не прикасаться к брату.
– Аарон, посмотри на меня, приятель… Дыши… – Аллен начал делать медленные глубокие вдохи. – Всё в порядке, Аарон, просто дыши, – его глубокое дыхание было преувеличенным, пока он пытался заставить брата словить его ритм.
Из ресторана вышла пожилая пара, с опаской наблюдая за ними, проходя мимо парней к своей машине. Мужчина, должно быть, лет семидесяти, тяжело опирался на свою трость, в то время как под другую руку его держала жена. Снова оглянувшись на Аарона, пока помогала своему мужу сесть в их седан цвета морской пены, женщина повернула своё морщинистое лицо к Аллену и нахмурилась. Когда Аллен ничего не сказал, она медленно обошла машину и села за руль. Выезжая с места, она чуть не задела минивэн, припаркованный в ряду позади неё. Двое парней смотрели, как они медленно уезжают, вливаясь в движение за пределами парковки.
Наконец, Аллен перевёл взгляд обратно на Аарона, который глубоко и медленно дышал, глядя на брата. Ему помогало сосредоточиться на чём-то, что прикрепляло его к настоящему, когда разум хотел вернуться назад в то тёмное место и держать его там до тех пор, пока он не закричит.
– Спасибо, – прошептал Аарон и закрыл глаза от угасающего дневного света, когда тьма в его разуме начала отступать, и его лёгкие снова медленно заработали. Каждый вдох давался легче предыдущего, хоть его лицо и шея по-прежнему горели. Майка с длинным рукавом прилипла к его спине от жары и напряжения приблизившегося срыва. Аарон продолжал делать медленные глубокие вдохи ещё несколько минут, пока не почувствовал больше спокойствия. Открыв глаза, он посмотрел на Аллена и увидел, что его собственная грусть отражается на лице брата.
– Аарон, ты мой брат, и я тебя люблю. Я сделаю ради тебя что угодно, приятель, – Аллен хотел было положить руку на плечо брата, но затем опомнился.
– Я тебя тоже люблю, малой, даже если это я должен присматривать за тобой, – сказал Аарон с настоящим раскаянием. Это была его работа – присматривать за братьями, а не наоборот. Его убивало то, что они вынуждены были относиться к нему как к какому-то инвалиду, потому что он не мог функционировать. Одно меню ударило его по плечо, и он потерял над всем контроль. Он не мог так жить. Он просто… не мог. Что-то нужно было менять. Он просто не знал, что может сделать, чтобы это осуществить.
– Ты всегда заботился обо мне и Антони, – сказал Аллен, глядя в глаза брату. – Какое-то время можем позаботиться о тебе мы.
Аарон снова мимолётно закрыл глаза. Затем, через мгновение, кивнул.
– Ты не против вернуться назад? Уверен, мама думает, где мы, – произнёс Аллен, а затем огляделся, возможно, чтобы посмотреть, не вышла ли за ними на улицу их мать.
Аарон позволил брату отвести его назад к столику, как капризного ребёнка. Когда Аарон сел на место, беспорядка из-за разлитой им воды уже не было, и у него была свежая кола. Пока они были на улице, принесли еду, так что он схватил салфетку и расстелил её на коленях, в то время как Аллен сел рядом с ним. Если бы он мог просто справиться с ужином без дальнейших проблем, то смог бы спасти остаток вечера для своей матери. Судя по выражению лица его отца, это дело было проигрышным.
– Спасибо, Антони, – тихо произнёс Аарон, беря первый кусок курицы. Чудесным образом, он обнаружил у себя аппетит. Последнее, чего он хотел в этот момент, так это вызвать у матери ещё больше переживаний, так что ел, пока Антони улыбался ему в ответ, с полным ртом спагетти.
Остаток ужина тянулся медленно, вяло, но без событий. Аарон заметил, что вернувшись к столику, официантка становилась рядом с их бабушкой и дедушкой, как можно дальше от него. Напряжение в его груди рассеялось после того, как чуть ли не душило его весь вечер, и он наблюдал за разговором с маленькой долей интереса. Мать улыбнулась ему, когда заметила, что Аарон оставил тарелку пустой, впервые за шесть месяцев.
***
– Аарон, мы с твоим отцом разговаривали, – быстро произнесла Мишель, пока они с Аароном сидели одни за кухонным столом через несколько дней. Голова Аарона резко поднялась, и он уставился на неё, с колотящимся в груди сердцем. Они наконец дошли до этого. Его мать устала заботиться о нём, и они собирались его отослать. Он не мог это выдержать. Не мог. Он там умрёт. Должно быть, мать увидела что-то на его лице, потому что потянулась за одной из его рук, которые он спрятал под стол, ударившись пальцами о край столешницы, спеша убраться от неё. Кухня сжималась вокруг него, пока он почти незаметно раскачивался на стуле.
– Пожалуйста, милый, всё в порядке. Мы просто думаем, может, тебе пора начать думать о колледже, – она медленно отодвинула руку, боль от отвержения по-прежнему оставалась в её глазах при взгляде на него.
Колледж? Седативные препараты его слегка тормозили. Подождите, если они хотели, чтобы он задумался о колледже, может, они давали ему ещё один шанс. Аарон посмотрел на свою мать и не увидел никаких настоящих признаков обмана. Она не отвела взгляд. Она не крутила руки. Она не проявляла никаких внешних признаков, которые он научился искать во время дискуссий.
– Ладно, ответил он, не колеблясь ни мгновения. Если его родители давали ему ещё один шанс остаться в их жизни, он схватится за него обеими руками. Если колледж сделает их счастливыми, он хотя бы попробует, а не окажется в совершенно другом учреждении.
– Ладно? Вот так просто? – спросила она, и её тон стал слегка тревожным, будто она ждала продолжения, ударной реплики его шутки. Её лицо смягчилось, когда он кивнул.
– Я могу попробовать что-нибудь вроде университета Феникса или просто брать онлайн—уроки.
– Я не уверена, что ты захочешь это делать. Такие дипломы бессмысленны, потому что работодатели их не учитывают. Может, ты посмотришь то заочное отделение в ИТП в Доннере, – предложила она, и Аарон услышать в её голосе решимость.
– Любой диплом будет бессмысленным, мам, – из его голоса исчезла борьба, как и любая надежда. Аарону хотелось поспорить, хотелось напомнить ей о панических атаках, которые у него возникали просто из-за выхода из дома. Ему хотелось спросить её, как он должен находиться в кабинете, полном людей, или справляться с какой-либо работой. Ему хотелось объяснить ей, какой он бесполезный человек, но слова застряли у него в горле. Никакие продуманные аргументы не будут для неё ничем новым. Она знала их все и могла использовать каждый против него, как причину его отослать. Так что вместо этого он не сказал ничего. Он найдёт способ выжить в классе с сотней других людей, которые смотрят на него, осуждают его и заставляют чувствовать себя ничтожным.
С одним резким кивком, он принял свою судьбу, поднялся и пошёл по знакомой дороге в свою комнату. Если откладывать неизбежное, ничего хорошего не выйдет. Вместо того, чтобы просто лежать на кровати и слушать музыку, как делал большинство дней, Аарон взял со стола свой обделённый вниманием ноутбук и поставил его себе на колени, садясь к изголовью кровати. На сайте ИТП, Института технологий и промышленности, было много информации на чистой, хорошо управляемой и организованной странице. Это был единственный тип университета в районе, который будет считаться профессиональным училищем или двухгодичным колледжем. Два года назад, прежде чем его жизнь закончилась, Аарон смотрел университеты вроде Стэнфорда или УКЛА, но эти мечты ушли.
Щёлкнув на «Программы», он просмотрел предложения, чтобы увидеть свои варианты. В информационных технологиях был самый большой список, со специальностями по компьютерной сети, программированию, безопасности, риторике и массе других мозговитых наклонностей. Также был список специальностей по коммерческой деятельности, электронным технологиям, черчению и дизайну, уголовному праву и, в довершение ко всему, по медицинскому обслуживанию. По привычке, Аарон прочёл информацию об уголовном праве с уколом сожаления. В старшей школе он хотел быть адвокатом, как его отец. Нацелившись на эту карьеру, он участвовал в политических кампаниях, присоединялся к дебатам и иногда помогал отцу расследовать дела. Но больше его жизнь такой не была. Он никак не сможет стоять перед судом и вести себя уверенно и чётко, как отец. Теперь ему нужно было работать с тем, что осталось.
Начиная с информационных технологий, он посмотрел разные возможности в поисках той, которая обеспечит ему комфорт изоляции. Компьютерные сети, мобильная связь, проектное управление – всё это напоминало групповую работу. Вместо этого он перешёл на программы подготовительной степени. Может, ему стоило начать с меньшего. Не один психотерапевт использовал с ним фразу «маленькие шажки». Он ненавидел этот термин. Они понятия не имели, что означает идти по жизни дюймами.
Он щёлкнул на начальную степень по разработке программного обеспечения и прочёл описание. Да, ему нравилось разгадывать загадки, или по крайней мере нравилось раньше. Да, ему нравились компьютеры, как и любому другому. С ними ему было комфортно, во всяком случае, комфортнее, чем с людьми. Компьютеры не пялятся на твои шрамы и не смотрят на тебя с жалостью и отвращением. Они не могут сжечь тебя или уничтожить твою душу. Он прочитал описание до конца и решил, что для него это звучит лучше, чем что-либо другое. С мрачной решимостью, он щёлкнул на кнопку «Подать заявление» и заполнил форму.
