Текст книги "Анархия. Начало (ЛП)"
Автор книги: Дж. Хасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Дороги назад нет
Глава 18
Линкольн
(Парень на байке)
Молли. Думаю, все началось с ее имени.
– Линкольн? – спрашивает Шейла через дверной проем, стоя снаружи моей спальни. – Ты в порядке?
Это одержимость. Я осознаю это. Определенно нездоровая одержимость. И ничем хорошим не закончится.
– Линкольн?
Я лежу на краю кровати полностью обнаженный, лишь в своих кожаных перчатках. Я чувствую запах ее желания на них. Мои голые ступни заброшены на спинку кровати, руки за головой, и я пялюсь на потолок пещеры. Свет включен, но я окружен темнотой. Краем глаза я вижу Шейлу в ее голографическом платье и вспоминаю тот день, когда спрограммировал ее внешний облик. Тогда я натолкнулся на заросшую подъездную дорожку и принял наконец-то все то, что было в моей жизни до «Школы Одаренных Детей». День, когда моя клятва отомстить, неважно какой ценой, начала воплощаться.
Недоработанная версия Шейлы – единственное, что я забрал с собой из школы, не считая одежды, в которую был одет. Я не знал, почему взял Шейлу. Она принадлежала им, и, на тот момент, она даже приблизительно не обладала тем уровнем интеллекта, который имеет теперь. Она не имела ни малейшего понятия обо мне и моих мотивах. Она могла все испортить, и Кейс был взбешен, когда я сказал ему о ней. Но Шейла была моим единственным наследием, не считая обугленных останков дома над пещерой. И я считаю, этого было достаточно, чтобы рискнуть.
Сегодняшнее путешествие в лабиринте разбудило мои воспоминания, о которых я меньше всего хотел думать. Но все определенно началось с имени Молли.
– Знаешь, когда я в последний раз видел ее, она была одета в ночную рубашку. Я дал ей куртку и какие-то ботинки, и сказал ей, чтобы она бежала со всех ног, пока я не убил ее.
– Линкольн? – повторяет Шейла с ноткой грусти в голосе. Когда она успела овладеть таким количеством различных эмоций? Когда я впервые загрузил ее здесь, в лаборатории, у нее была всего лишь одна эмоция. Если уж называть ее, я бы охарактеризовал как безразличие. Теперь же их так много, что сложно уследить.
Говорят, что люди обладают лишь шестью эмоциями, иногда даже всего четырьмя – зависит от того, о ком идет речь. Счастье, удивление, страх, отвращение, злость и печаль. Но этим людям не доводилось разрабатывать языки кодировок для компьютерных программ и запрограммировать машину так, чтобы она могла исполнять роль матери.
А я это сделал. И я знал, что в Шейле намного больше эмоций, чем шесть.
Возможно, те ученые были сбиты с толку. Именно это и происходит сейчас со мной. Или я испытываю противоречивые чувства?
Хочу ли я, чтобы Молли была в моей жизни? Это сбивает меня с толку. Стоит ли мне впустить Молли в свою жизнь? Это и есть противоречие.
Ответ на первый вопрос – «да», а на второй – «нет».
– Линкольн, поговори со мной.
Все, что связано с Молли, является угрозой для меня. Она – коп, а я – преступник. Она хорошая, а я плохой. Она – конец, а я – начало.
– Ты должен…
– Это было ошибкой, – наконец отвечаю я. – Было ошибкой встретиться с ней сегодня. – Я смотрю на Шейлу и вижу, что она хмурится. – До прошлых выходных со мной все было в порядке, понимаешь? Я был одинок, и меня это утраивало. А теперь… – Я замолкаю.
– А теперь что?
Я качаю головой.
– Теперь я хочу ее. Теперь я не могу представить, как смогу отпустить ее, но единственное возможное решение моей проблемы – это отпустить ее.
– Останься дома сегодня ночью. Не возвращайся туда. Так не может продолжаться.
Я тяжело вздыхаю и затем рявкаю:
– Выключить свет.
В комнате становится темно, и лишь тусклый свет от компьютеров и аквариума в главной пещере проникает в комнату и разбавляет темноту.
– Я не оттолкну ее. Но это будет неправильное решение, Шейла. Я чувствую это своим нутром. Моя удача покинула меня, как только я отвлекся. Я думал, это удача помогла мне выбраться из той аварии на прошлой неделе, но это не так. Это жизнь догоняла меня. Это были мое прошлое, настоящее и будущее вместе взятые за десять минут на дороге в горах с Молли Мастерс.
Вот и все, что требуется. Несколько минут с девчонкой, на которую мне не наплевать. Единственной девчонкой, которая что-то для меня значит. Единственной девчонкой, которая вытаскивает наружу все то, что я так старательно прячу.
– Это конец, я думаю. Но я неплохо провел время.
В следующий раз, когда я поворачиваюсь к двери, Шейлы уже там нет.
Но мои темные мысли по-прежнему со мной. И имена, отпечатавшиеся в моей памяти, которые выходят, чтобы напомнить о себе по ночам. Я перечисляю их в уме, когда встаю с кровати и начинаю натягивать джинсы и ботинки. Надеваю через голову футболку и накидываю толстовку.
Детектив Молли Мастерс вышла на меня. Я это чувствую. Она взяла мой след, скоро найдет меня снова и будет задавать множество вопросов. Так почему бы не добавить к ним еще один, прежде чем она придет? Почему бы не избавиться от еще одного куска дерьма, пока меня не остановили?
Почему бы и нет?
Я выхожу из комнаты, нахожу свою кожаную куртку висящей на спинке стула – красный символ на рукаве практически зовет меня, подсвечиваемый зеленоватым светом от цифровых экранов.
Я просовываю руки в рукава и превращаюсь в самый страшный ночной кошмар Кафедрал Сити.
Я – хаос, я – анархия, и я обрел свой путь.
Но прежде всего, я – Альфа.
Глава 19
Молли
(Девчонка с пушкой)
Я стою в своем гараже, пытаясь собрать последние осколки воспоминаний воедино.
«Найди меня», – приказал мне Линкольн.
Это не должно составить труда, ведь я – детектив, черт возьми.
После ситуации с уликой, которую показал мне Аттикус, я опустошена и не могу думать четко. Это, определенно, часть символа анархии, но почему его оставили незавершенным?
У меня болит голова.
Также я заехала вчера вечером в центральное управление и взяла набор для снятия отпечатков пальцев, а потом занималась осмотром своего дома до четырех утра.
Но безрезультатно, потому что я сама же все и отмыла. Вычистила все. Вытерла каждое пятнышко на каждой поверхности. А это означает, что как бы сильно я ни хотела его арестовать, – в чем я не очень уверена после того, как позволила ему трахнуть себя в публичном месте вчера вечером прямо во время вечеринки – у меня все равно нет улик против него.
Пока что. Но если найду его, я могу раздобыть что-нибудь.
Я тяжело вздыхаю, изучая прицеп своего брата, затем подхожу к задней двери, открываю замок и опускаю крышку прицепа.
Байки Уилла ультрасовременные. Его приятель с гоночного трека следил за ними. Даже несколько раз ездил на них по трассе, по его словам. Но ему было не по себе использовать их для реальной гонки, поэтому он просто поддерживал их в рабочем состоянии до тех пор, пока я не оказалась готова забрать их, продать и жить дальше.
Что, как я предполагала, должно было произойти в прошлые выходные, но мотоциклы все еще здесь.
У меня нет ни отпечатков, ни фамилии.
Конечно, я могу пойти и поискать лицо Линкольна в базе преступников, но это может вызвать подозрения.
И что? Ты должна кричать об этом всем, Молли. Рассказать каждому, кто станет слушать о безумном извращенце, спокойно гуляющем на свободе и живущим в пещере Бэтмена в горах.
Но даже при одной мысли об этом я начинаю чувствовать себя неловко.
Он определенно меня волнует. Иногда у меня бывают неприличные фантазии, в которых я могу представить его лицо у себя между ног, или как его мускулистая грудь прижимает меня к кровати. Но он зародил во мне интерес вчера вечером.
Сдайся сегодня, Молли. И тогда завтра сдамся я.
Я натягиваю шлем на голову, захожу в трейлер, освобождаю крепления, которые удерживают байк, затем спускаю его по рампе и сажусь сверху.
Линкольн сказал, что я должна найти его. Именно это я и собираюсь сделать. Только на этот раз я подготовлена. Я хлопаю по карману моей кожаной куртки, где спрятан пистолет. И я не вернусь до тех пор, пока не обследую каждую проселочную дорогу в Волчьем ущелье.
Глава 20
Линкольн
(Парень на байке)
Модифицированный робот, свистя, проносится мимо, едва не задев мою голову, а я лежу рядом с байком, разбираясь с тормозным шлангом.
– Я не поведусь на эту провокационную херню, Шейла. И я не думаю, что ты сможешь переехать меня одним из этих монстро-роботов. – На самом деле, думаю, что сможет. Она запрограммирована вести себя, как женщина, а это автоматически делает ее коварной, мстительной и способной затаить обиду до тех пор, пока она не победит.
Но она не победит. Она хочет подробностей прошлой ночи. Она хочет, чтобы я выслушал ее. Хочет, чтобы я остановился. Но нет. Этому не бывать. Это даже не подлежит рассмотрению. Я уже слишком далеко зашел. Слишком много рисковал. Я… изменился, и эти изменения уже не исправить.
Еще один робот проносится мимо, ударяя меня по голому плечу.
– Черт тебя побери, сучка!
Шейла проявляется в своей голографической форме посреди комнаты. Она одета в ту же одежду, что и всегда, но сегодня у нее другая прическа. И предполагается, что я должен обратить на это внимание?
Я закатываю глаза и игнорирую ее. Долбаные женщины, даже ненастоящие, находятся вне моего понимания.
Она подходит ко мне и стоит молча, ожидая и топая ногой. Это даже сопровождается звуковым эффектом. Легкое топ, топ, топ по гладкому бетонному полу.
– Чем могу помочь? – спрашиваю я.
– Ты не можешь продолжать делать это.
– Могу и буду. До тех пор, пока кто-нибудь не остановит меня.
– Что конкретно ты пытаешься доказать, убивая людей?
– Что я одаренный. Что я бесчеловечный. Что я идеальный. Что я – Альфа. – Я выдавливаю слабый смешок. – Даже ты знаешь, что этого не изменить. Так зачем пытаться с этим бороться?
– Затем, что ты заслуживаешь будущего, которое не будет зависеть от прошлого. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Линкольн. Я хочу, чтобы ты нашел милую девушку, пока не растратил всю свою молодость на этот план, наполненный ненавистью, темнотой и жаждой мести.
– Сейчас у меня нет времени с этим возиться, Шейла. Так что просто уйди.
– Я думаю, эта девушка, Молли, та самая. – Она произносит «та самая» шепотом, как будто это секрет.
– Ты оставишь меня в покое? Все, что я хочу – поработать с байком в тишине. А это значит, что тебе нужно уйти…
В этот момент срабатывает сигнализация. Я смотрю на Шейлу, и она исчезает, отправившись узнать, что случилось. Спустя пару секунд она возвращается, улыбаясь.
– Что это было?
Она скрещивает руки на груди и выглядит самодовольной.
– Какого хрена это…
– Думаю, тебе стоит пойти проверить тоннель, Линкольн. У тебя гости.
– Черт, – говорю я, бросая гаечный ключ, который издает лязг, раздающийся эхом по всей пещере. – Эта девчонка нашла меня. – Я встаю с пола и вытираю свои грязные руки о джинсы, направляясь в комнату наблюдения, и вижу Молли, черт ее возьми, Мастерс на всех шестнадцати мониторах, потому что Шейла следует за каждым ее шагом с момента, как она вошла на охраняемую территорию. Я владею более чем двумястами гектарами земли во всех направлениях от центра пещеры, но не все они охраняемые. Только та часть, которую я хочу оставить втайне от посторонних глаз.
Детектив Мастерс на горном байке, допустимом к эксплуатации на дороге. Я помню его в том прицепе на прошлой неделе. Это ультрасовременная модель для мотокросса, которая выглядит весьма внушительно, к тому же очень мощная, так что мисс Мастерс должна быть опытным наездником. И судя по тому, что ее братом был Дикий Уилл – известный экстремальный гонщик, который рассматривал смерть, как единственно возможный вариант проигрыша, у меня нет сомнений в том, что Молли Мастерс знает наверняка, как справляться с этой штуковиной. Она добавляет ей уверенности.
Но может ей нужно небольшое соревнование? Потому что, хоть она и сдалась мне вчера вечером, я точно уверен, что сегодня она об этом жалеет. Возможно, ищет возмездия? Или рассчитывает на то, что я не кончил, и она сможет этим воспользоваться? Думает, что может втянуть меня в свое дело, и я окажусь последним кусочком головоломки, которого ей не хватает?
Я хватаю свою куртку со стула и направляясь ко входу в тоннель, давая себе обещание предоставить ей именно то, за чем она пришла. Ответы. И они ей совсем не понравятся.
Слышу, как она выкрикивает мое имя, не пройдя еще и четверти пути по направлению ко входу.
– Линкольн, я знаю, ты там! Я знаю, что ты меня слышишь! Покажи мне свое лицо при свете, трус! Думаешь, можешь накачать девушку и воспользоваться ею? Стереть ее память? Что же, у меня есть…
– Да прекрати ты орать. Я уже здесь, – говорю я, выходя на тусклый свет от входа в тоннель. Молли держится за рукоятки мотоцикла так, как будто собирается выехать отсюда, а не заехать.
– Ну наконец-то. Я здесь стою уже двадцать минут. Ты сказал, чтобы я нашла тебя, я так и сделала. А теперь я хочу узнать, какого хрена у тебя на уме.
Я подхожу к ней, останавливаюсь меньше чем в метре от прочных стальных ворот и смотрю ей прямо в глаза. Она отстраняется, и я знаю почему. Холод сочится из меня. Жажда мести, теперь, когда она так чертовски близка, течет из меня, как из открытой раны.
– Как я могу тебе помочь? – рычу я сквозь стиснутые зубы.
– Я хочу знать, где ты был этой ночью.
– Точно? – усмехаюсь я. – Вы в этом уверены, детектив? Потому что вам это точно не понравится.
– В «Корпорации Блю» произошло несколько убийств.
– Не повезло им, похоже.
– И убийца оставил на месте преступления кое-какие улики. И этот символ анархии на твоем плече заставляет меня задуматься…
Я наклоняюсь к решетке, прижимая к прутьям свою голову, оказываясь таким образом всего в нескольких сантиметрах от ее лица.
– Неужели?
Она сглатывает и затем глубоко втягивает носом воздух. Я опускаю взгляд на ее грудь и смотрю, как она вздымается и опускается под черной кожаной байкерской курткой.
– Кто ты?
– Ты не хочешь этого знать. Мне нужно, чтобы ты уехала, пока тебе не причинили боль. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
– Но при этом ты можешь трахать меня в людном месте. Это нормально?
– Ты сама этого хотела.
– Этого хотел ты, придурок.
– Но кончил-то не я.
Ее лицо краснеет, а карие глаза сияют от стыда или сожаления, или того и другого.
– Я собираюсь проверить этот кусок земли, на котором ты обитаешь. Я узнаю, кто ты такой, чем ты занимаешься, и прекращу это. Потому что любой, кто способен сделать то, что ты сделал со мной в прошлые выходные, является злобным сукиным сыном. И мне не обязательно быть детективом, чтобы понять, что ты связан с этими убийствами. Я это чувствую. Ты пожалеешь о том, что встретил меня, Линкольн.
– Что же, последнее ты верно подметила, – говорю я, когда холодный ветер бьет мне в лицо и распахивает куртку, открывая мою голую грудь.
Она смотрит.
Я качаю головой, когда она вновь встречается со мной взглядом. На этот раз я улавливаю смущение.
– Сильно застенчивая, девчонка с пушкой?
Молли продолжает молчать.
– Ты хочешь, чтобы я избавил тебя от хлопот с этим занудным расследованием? Дал тебе то, за чем ты пришла? Тогда достань свой телефон, Молли Мастерс, и набери в поиске имя Линкольн Уэйд.
Она издает недоверчивый вздох сквозь зубы.
– Давай же, – подбадриваю я ее. – Я подожду.
– Хорошо, – говорит она, сжимая челюсть и поднимая свой подбородок. Затем она достает телефон из кармана джинсов и набирает мое имя в поисковой системе «Блю». Я вижу маленький значок в виде планеты в верхнем углу экрана.
Забавно.
Нахмурив брови и прищурившись, она пробегает взглядом по экрану, воспринимая информацию.
– Ну? – спрашиваю я несколько секунд спустя. – Вот, пожалуйста. – Я указываю на страницу поиска. – Теперь ты знаешь.
– Я не понимаю, – говорит она, глядя вверх из-под волос. – Что это значит?
– Что это значит? – смеюсь я. – Я уже забивал свое имя в поиске, и я прекрасно знаю, что он выдает в первую очередь. Так что просто открой страницу, девчонка с пушкой. И прочитай эту гребаную статью, написанную доктором. Там все написано черным по белому для того, кто знает, что ищет.
Она слегка качает головой и начинает читать вслух.
– Линкольн Уэйд, единственный оставшийся в живых член семьи Уэйд, был похищен в возрасте десяти лет вместе с несколькими дюжинами детей в районе Кафедрал Сити. Семья Уэйд много лет пыталась найти его за вознаграждение, пока не погибла в огне, который полностью уничтожил весь дом Уэйдов. Линкольн Уэйд и Кейс Райдер были обнаружены блуждающими по дороге в Волчьем Ущелье в конце зимы, когда им было по пятнадцать лет. Долгие месяцы допросов и реабилитации в Детском Психиатрическом Госпитале Кафедрал Сити так и не дали результатов. Семья Райдер усыновила Уэйда, и мальчики отправились домой.
Она останавливается, но я продолжаю вместо нее. Я знаю этот отрывок наизусть.
– Райдер и Уэйд демонстрировали странное поведение и были под наблюдением местных органов, занимающихся психическим здоровьем, до тех пор, пока им не исполнилось по восемнадцать лет. Но никакой похититель так и не был найден, и никакого логического объяснения их длительного отсутствия не удалось получить ни от мальчиков, ни от семьи Райдер. Райдер поступил в местный университет и окончил его с дипломом по специальности компьютерная инженерия, в то время как Уэйд пропал из публичных записей.
– Но… – заикается она. – Ты здесь. Ты вернулся?
– Я никогда никуда не уходил. Просто они решили, что будет лучше оставить меня здесь одного в темноте, чем смотреть мне в лицо после того, как я поставил им условие.
Она с трудом сглатывает, желая спросить, но заставляя себя не делать этого.
– Я вломился в дом психиатра в ночь накануне моего восемнадцатилетия и сказал ей, что если она не закроет наше дело, то я вернусь за ней.
– Вернешься… и что сделаешь?
– Используй свое воображение, Молли.
Она молчит какое-то время, и затем выражение ее лица вместо смущения начинает выражать гнев.
– Тогда какого черта происходит? Зачем ты пришел и нашел меня вчера вечером? Зачем велел мне разыскать тебя?
Я пожимаю плечами.
– Мгновение слабости. Теперь, если ты получила все, за чем пришла, то…
– Нет. Ты не отделаешься от меня так легко. Ты всего лишь рассказал мне слезливую историю о своем детстве…
Я тянусь через решетку и хватаю ее за куртку, пугая девчонку до ужаса, и затем прижимаю ее к холодным металлическим воротам.
– Следи. За своим. Языком. Детектив. И не думай, что знаешь хоть что-то о моей слезливой истории. Потому что все, что сказано в этой статье – лишь приукрашенная версия событий. Суд подписал соглашение о неразглашении всего того дерьма, которое происходило на самом деле.
Глава 21
Молли
(Девчонка с пушкой)
– Постой, – говорю я, когда он отпускает мою куртку и уходит, – просто подожди минутку, ладно?
– Зачем? – спрашивает он, искоса глядя на меня. – Ты не поняла сути? Я опасен для общества, Мастерс. А твоя работа заключается в том, чтобы защищать его. Мы не можем быть друзьями. Мы – враги. Были, есть и будем всегда.
Да что это вообще значит? Тогда? Сейчас? Всегда? Но я не зацикливаюсь на этом, изо всех сил стараясь сосредоточиться, несмотря на то, что, когда этот мужчина находится рядом, я абсолютно теряю голову.
– Это ты убиваешь этих ученых, верно? Ты обставляешь все так, чтобы это выглядело как самоубийство и затем убиваешь их.
Как только произношу эти слова, я понимаю, что совершаю огромную ошибку, потому что остатки мягкости в выражении его лица исчезают в одно мгновение.
– Я их и пальцем не тронул, детектив, – смеется он. Но этот смех, черт возьми, вызывает у меня мурашки по коже. – И неважно, где ты ищешь или насколько много информации, по твоему мнению, ты узнала, ты по-прежнему в темноте.
– Откуда тебе знать? Ты же сказал, что не делал этого.
– Дело не в том, кто это сделал, Мастерс. Дело в том, зачем они это сделали.
Он играет со мной.
Какое-то время мы смотрим друг на друга. Слышно лишь, как ветер качает сосны и щебет птиц. Сегодня замечательный день. Солнце светит, небо голубое, воздух теплый.
Но этот мужчина стоит рядом с тоннелем и очень сильно хочет отступить в его темноту. Это его мир, говорю я себе. Он и есть темнота, и он дает мне шанс сбежать. Я должна воспользоваться им.
Поэтому я разворачиваюсь и собираюсь уходить.
– Я знаю, кто ты, – выкрикивает он мне. В его голосе слышно отчаяние. Как будто он не может позволить мне уйти. Уловка для того, чтобы продолжить общение. – Я почувствовал это тогда, там, на дороге. Я знаю о тебе больше, чем ты сама о себе.
Мое сердце замирает, когда я проигрываю все возможные варианты того, как он мог следить за мной. Камеры у меня в доме? Отслеживал мой телефон? Я снова поворачиваюсь к нему лицом.
– Не надо ненавидеть меня, Молли, – говорит он, доставая свой телефон и нажимая на экран, заставляя ржавые ворота подниматься. – Я хочу, чтобы ты ушла, правда, но только после того, как я выскажусь. Потому что я никогда об этом не просил. Я никогда не просил, чтобы ты нашла меня. Это была ты. Это всегда были твои слова.
– Нет, – возражаю я, отходя назад, но не отводя от него взгляда. – Ты велел мне найти тебя, Линкольн.
– Ты ошибаешься. Я велел тебе бежать. Я сказал тебе никогда не оглядываться. Я спас тебя, а ты этого даже не знаешь. А затем это оказалась ты, там, на дороге. На этот раз, спасая меня. И когда я принял то, что ты действительно здесь, я сделал все, что мог, Молли. Я сделал все, что от меня зависело.
Он делает шаг и выходит из тоннеля, а я достаю свою пушку и в одно мгновение направляю на его грудь. Но волна отвращения разрастается внутри меня настолько сильная, что я сгибаюсь пополам, и меня начинает тошнить.
– Прости за сдерживающую интоксикацию. Но это справедливо, так ведь? В любом случае, это временно. Не то, что моя.
Он подходит, выхватывает пистолет из моей руки и бросает его на землю. Приступ тошноты начинает ослабевать.
– Какого хрена? – спрашиваю я, выпрямляясь, чтобы посмотреть на него сквозь упавшие на лицо волосы.
– Какого хрена? Какого, блядь, хрена, Молли? – Он снова хватает меня за куртку и сильно трясет. Моя голова все еще кружится, и от этого становится только хуже. – Ты обязана мне всем. Ты обязана мне своей жизнью.
– Да пошел ты, – говорю я, возвращая себе немного контроля. – Просто иди нахер, больной придурок, живущий в тоннеле. И все это странная хрень, которая у тебя там внутри. Эта голограмма что, твоя жена?
Он трясет меня так неистово, отчего я спотыкаюсь и ударяюсь о дерево с такой силой, что воздух вылетает из моих легких. На этот раз пополам сгибается он. Я практически чувствую его боль. Я представляю, что это, должно быть, то же самое, что несколько секунд назад ощущала я.
– Тебе тогда было всего восемь лет, – говорит он, сплевывая на землю и восстанавливая свое спокойствие, чтобы посмотреть на меня сквозь волосы, которые спадают на его глаза. – Мне было пятнадцать. Тогда у меня была вся сила. Ты бы не пережила это, Молли. По крайней мере, без моей помощи. Ты бы никогда не смогла. Никогда.
– Заткнись! – Я даже не понимаю, почему так злюсь. Но я больше не хочу это слушать. Мне срочно нужно свалить отсюда.
– А затем Томас сказал: «Ты должен убить ее, Линкольн. Ты должен убить ее, либо она вернется и убьет нас всех». Но я не сделал этого. А мне нужно было сделать это, Молли. Я, блядь, должен был это сделать. И если бы я был так умен, как они говорили, я бы сделал это.
Я бросаюсь влево, но он хватает меня за руку и валит на землю. Он расставляет ноги по обеим сторонам от моих бедер, глядя на меня так, как волк смотрит на свою добычу.
Воспоминание проносится в моей голове. Огонь повсюду. Взрывы.
Линкольн опускается на колени, держа меня у себя между ног, и мотает головой с таким лицом, как будто все еще испытывает боль, но лишь сильнее зажимает меня. Мне страшно. На самом деле, я испытываю самый настоящий ужас.
– Я освободил тебя той ночью. Я сказал тебе бежать, глупая девчонка. Я спас тебя, несмотря на то, что твоей единственной целью было причинять мне вред.
– Что за бред ты несешь? – Он больной, а я труп. Он – серийный убийца, и я стану его следующей жертвой.
Он хватает меня за плечи и снова начинает трясти.
– Ты помнишь меня, Молли? Помнишь? Я был твоим единственным другом, несмотря на то, что ты выполняла все, что они тебе приказывали.
– Нет, я не знаю тебя. Я не знаю тебя! – кричу я, уже не надеясь, что это когда-нибудь закончится. У меня так сильно болит голова. Мое зрение становится размытым, а сердце стучит так быстро, как будто это грохот лошадиных копыт. – Я – Молли Мастерс. Ты с кем-то меня путаешь. Ты сумасшедший. Ты – преступник. Ты ненавидишь весь мир и хочешь, чтобы я сошла с ума вместе с тобой.
Он целует меня в губы.
Одновременно грубо и нежно. Ладонями обхватывает мое лицо, притягивая меня ближе к себе. Затем отстраняется, и я так ошеломлена, что не могу пошевелиться.
– Я спас тебя, Молли, – шепчет он в мои губы, пытаясь целовать меня и говорить одновременно, держа меня так, будто он ни за что не сможет меня отпустить. – Я спас тебя, несмотря на то, что ты убила бы меня, если бы тебе выдалась такая возможность.
– Остановись, – говорю я, отталкивая его, слезы текут ручьем по моему лицу. – Остановись! – уже кричу я. Я задираю ноги, и, несмотря на то, что я натренирована так, что могу повалить мужчину вдвое больше себя, я бессильна из-за того, что он нависает надо мной.
– Ты не можешь меня остановить, Молли, но не беспокойся. Я не могу причинить тебе вред. Такими они нас сделали.
– Нет, – говорю я. – Нет. Все, что ты сейчас говоришь, это ложь. Я хочу, чтобы ты слез с меня. Я хочу, чтобы ты отпустил меня. Я хочу домой, Линкольн. Я хочу домой…