Текст книги "Анархия. Начало (ЛП)"

Автор книги: Дж. Хасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Он сдвигает руку вверх, и мягкий желто-оранжевый свет отражается от его ладони. Он сочится, как и тепло, которое излучают его ладони, и окутывает меня сиянием страсти. Сильная вибрация проносится по моему телу, и Линкольн поворачивает голову, чтобы прикусить мочку моего уха, и шепчет:

– Ш-ш-ш. Это всего лишь я вхожу в тебя другим способом, Молли. Это просто я изучаю тебя. Мы соединены болью и удовольствием. Каждый нерв на твоем теле – энергия, которую я могу поймать и испытать вместе с тобой.

– Мне это нравится, – задыхаюсь я. Моя голова запрокинута назад так сильно, что я не могу ровно дышать, но это заводит меня. Он все контролирует. Я отдала себя ему. Он обладает мной, моим телом и душой.

– Теперь, девчонка с пушкой, мы должны трахаться, как бог и богиня. Как принц и принцесса. Как герой и злодей.

– Сделай это, Альфа, пожалуйста, – умоляю я. – Возьми меня.

И он делает это.

Он трахает меня сзади именно так. Пальцами скользит к моей киске и начинает двигаться там, в то время как вторую ладонь оставляет на моей шее. Его тепло, свет, его сила проникают в меня, сбивают с ног и затем возвращают обратно.

Мы кончаем вместе как бог и богиня. Как принц и принцесса. Как герой и злодей. Мы испытываем блаженство, каким оно и должно быть, пока он не толкает меня на кровать вниз лицом и не кончает мне на спину. Когда его горячая сперма вытекает до последней капли, он обрушивается на меня. Машинально тянется ко мне и сгребает меня в свои объятия, как будто я какое-то сокровище.

– Ты – мое начало, – говорю я.

– А ты – мой конец, Молли. С тобой все заканчивается.

– С нами, – поправляю я его.

– С нами, – повторяет он.

– Ты спас меня, Альфа.

– Нет, – говорит он, целуя меня в шею и прикусывая мочку моего уха. – Я никого не спасал. Ты сама себя спасла. Никогда не забывай об этом. Ты – супергерой, обладающий всей силой, а я – ничто без тебя.

Встань на колени

Глава 33

Линкольн

(Парень на байке)

Я наблюдаю, как она спит. Слежу за тем, как поднимается и опускается ее грудь, и ощущаю ее жизненную силу в своих руках, крепко прижимая к себе. Это завершенность. Целостность. Это вздох облегчения и расслабление, которые я не могу описать, потому что я никогда не ощущал такого прежде.

После того, как мы взорвали Школу Одаренных, Томас оставил нас с Кейсом на обочине. Он пошел своей дорогой, а мы своей. Было опасно вновь показываться в Кафедрал Сити всем вместе. Но, образно говоря, Томас не был… частью системы. Он был частью Одаренных с рождения. У него не было семьи, в отличие от нас с Кейсом.

Мы больше его не видели. Мы общались с ним посредством электронной почты и телефона, и на этом все. Нас с Кейсом подобрал у обочины дальнобойщик. И когда вернулись в город, мы все рассказали его родителям, властям же мы предоставили другую версию. Мы выдумали историю, которая выглядела чудовищно и душераздирающе. Мы и в самом деле пережили все эти страдания, так что это не было ложью.

Но все, что мы сделали с тех пор, было ложью.

Рано или поздно Молли узнает. Она немного знает о проекте, например, кто она для меня и кто я для нее, но не имеет представления о причинах. Именно это прячем Кейс, Томас и я. Причины.

Странно, она ведь такая проницательная. Все эти ее фантазии о супергероях очень милые. Но она даже не представляет, насколько близка к правде. Только это не та правда, которую она представляет в своих фантазиях о супергероях, справедливости и правопорядке.

Я смотрю на ее обнаженное тело. В комнате не жарко, отопление не включено, но я генерирую огромное количество тепла через свои руки. Ее идеальная грудь купается в их янтарно-желтом сиянии, и она слегка потеет от моих прикосновений. Я наклоняюсь и целую ее макушку, внезапно ощущая себя собственником. Она должна поехать домой со мной. Не могу представить, что со мной будет, если я не буду знать, где она находится каждую минуту каждого гребаного дня.

Тебе стоит стыдиться этого, Линкольн.

Я знаю, что должен, но мне не стыдно. Я хочу этого, я всегда ее желал. Одаренные хорошо поработали надо мной. Я влюбился в нее. Я влюбился в ее добрые карие глаза, смотрящие на меня снизу-вверх, когда ей было пять. Как раз тогда, когда они начали превращать ее в мою убийцу.

Прежде чем Кейс и я появились, эксперимент Альфа уже продвинулся достаточно далеко. Десятилетия исследований и развития. Десятилетия провалов и успехов. Но никто из них до Молли не завладевал сердцем Альфы.

Кейс ненавидел свою Омегу. Томас убил всех своих – эта хрень с интоксикацией никогда не срабатывала с ним. Это и сделало его нашим лидером. Томас был абсолютным провалом Одаренных, и, если бы он не был так важен для проекта, они убили бы его еще до того, как ему исполнилось десять. Интоксикация, которая удерживала Кейса и меня от того, чтобы причинить вред Омегам, не имела никакого воздействия на Томаса. По крайней мере, не такое, которое имело бы значение. Он мог убивать без разбора, и ему для этого даже не нужно было личного присутствия. Он оказался первой жертвой Проекта Супер-Альфа, и его биологические модификации оказались весьма значимыми.

Они заблокировали большинство его эмоциональных реакций, например, способность сопереживать или вообще весь этот его мне-на-все-насрать ген. Я так это называю.

Если бы он следовал плану и делал инъекции регулярно все эти годы, как Кейс и я, тогда бы он был не способен убить меня. Он мог бы запустить процесс настолько далеко, насколько захотел бы. Но кто знает, делал ли он это? Мы не виделись с ним. Для нас он был лишь голосом в телефоне и текстом в электронных сообщениях.

Но мы с Кейсом решили, что если не сможем доверять ему, тогда нам придется сдаться. Нам нужен Томас, чтобы завершить наш план мести. Поэтому мы решили рискнуть.

Кейс и я были менее исключительными примерами программы Одаренных. Мы подверглись тем же модификациям, но на более контролируемом уровне. Томас не настолько заботливый, и я не представляю, как он отреагирует, если я приведу Молли домой.

Но она, определенно, отправится домой со мной.

Она ворочается, как будто во сне может почувствовать, что ее жизнь меняется. Я снова целую ее в голову. В этот раз Томас не заберет ее у меня. Я этого не допущу.

– Почему ты не спишь? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне лицом.

– Мои руки светятся. Это меня отвлекает.

– Тогда надень свои перчатки и засыпай.

– Нет, – говорю я, целуя ее в губы. – Ты сказала, что тебе нравится чувствовать мои прикосновения, а я хочу дать тебе все, что ты хочешь.

Она улыбается, ее глаза все еще закрыты.

– М-м-м. Я люблю тебя, – сонно шепчет она.

Придержи эту мысль, думаю я про себя. Придержи эту мысль, девчонка с пушкой. Потому что скоро я превращусь в длительную череду разочарований. И, несмотря на то, что я люблю ее больше, чем самого себя, у меня все еще остается работа, которую я должен завершить.

Она вновь окунается в мир своих снов, где все идеально.

Я хочу быть с ней там. В нем она и должна существовать.

Но я должен завершить работу. Так по чуть-чуть, сантиметр за сантиметром, я отпускаю ее. И час спустя, когда она, наконец-то, переворачивается на живот, и мы разрываем наш контакт, я спускаю свои ноги с края кровати и одеваюсь.

Когда заканчиваю, я спускаюсь по лестнице и нахожу свои перчатки на кухонном столе, где их и оставил. Я натягиваю их, пряча сияние и чувствуя облегчение. Я не хотел показывать Молли свои руки, но это был акт доверия. Это помогло ей поверить в меня.

Мне это было необходимо. Этой ночью мне было необходимо, чтобы она мне поверила. Я вытаскиваю пистолет, который засунул под диван в гостиной Молли и который соединяется с магнитными пластинами в моих руках, испуская звук, информирующий меня о том, что Шейла подключена. Я сую его за пояс моих джинсов, испытывая облегчение от того, что она появляется. Я не так часто это использую. Нет необходимости. У меня свой способ убивать людей. Но я рад, что у меня есть пистолет, и я рад, что Шейла рядом.

Шейла хочет, чтобы я покончил с этим сумасшествием. Она думает, что Молли может спасти меня. Но она все неверно понимает. Сейчас самое время активизироваться, и я явно не тот, кто спасется.

Я выхожу через парадную дверь и, переходя через дорогу, нажимаю на кнопку сигнализации своего автомобиля. Когда оказываюсь внутри, компьютер оживает и Шейла произносит:

– Приступаем к выполнению задания. – Ее голос как будто дрожит.

Неужели это можно принимать, как человеческую эмоцию? Усталость?

Машина заводится, и тут появляется она, получая контроль над управлением автомобилем. Мы направляемся на другой конец города, где человек должен получить телефонный звонок на свой мобильный. Нам осталось всего несколько, так что дело идет к концу.

Шейла больше не хочет мне помогать, но мне плевать. Она может прекратить, если хочет, но меня это не остановит.

– Нам лучше ехать в ту сторону, – говорит она через звуковую систему автомобиля.

– И ты права, – отвечаю я. Затем беру контроль над управлением в свои руки и направляюсь к дому Аттикуса Монтгомери, чтобы понаблюдать за заключительным актом прямо из первых рядов.

Глава 34

Молли

(Девчонка с пушкой)

– О, Боже, – бормочу я, мои глаза отказываются открываться.

– Не отвечай, – ворчит Линкольн мне в шею. – Там плохие новости.

Но я должна ответить. По мелодии звонка я понимаю, что это из участка. Потянувшись через кровать, я нахожу свой мобильный в заднем кармане джинсов, нажимаю на кнопку ответа и сонным голосом произношу «Да».

– Какого черта, Мастерс! – орет шеф. Настолько громко, что мне приходится отодвинуть телефон подальше от уха. – Немедленно тащи свою задницу в участок. У нас тут преступления уже из ушей посыпались.

Бип, бип, бип.

Я бросаю телефон на пол, и он отскакивает от моего розового синельного коврика.

– Кто это был? – спрашивает Линкольн.

– Можно подумать ты не слышал, – усмехаюсь я. – По крайней мере, это не труп, уже хорошо. Мне нужно ехать на работу.

– Не сейчас, – говорит он, сжимая мою грудь обеими руками.

– Когда ты успел надеть перчатки?

– Что? – спрашивает он, кусая меня за шею.

– Ты засыпал без них.

– Свет отвлекает меня, Молли. Я снял их только для тебя.

– О, – говорю я, чувствуя, как его твердый член прижимается к моей спине. – Ты такой милый.

– Все так говорят, – говорит он, скользя пальцами мне между ног.

Но я ускользаю от него и свешиваю ноги с края кровати.

– Можешь побыть здесь какое-то время, если хочешь. Меня не будет весь день, но если ты хочешь еще поспать…

– Поспать, – смеясь, говорит он. – Я трахну тебя в душе прямо сейчас. Два зайца, Молли. Предпочитаю убивать двух зайцев одним выстрелом.

– Это отвратительно.

– Да, так обо мне тоже говорят. Милый и отвратительный сочетаются так же, как Альфа и Омега.

Я мягко произношу «Уф-ф», встаю и направляюсь в ванную.

Линкольн следует за мной, ворча насчет времени.

– Сейчас только половина пятого утра.

– У преступников нет рабочего графика, Линкольн. А значит, и у полицейских тоже.

– Тогда хрен с ними. – Он хватает меня за плечи, проскальзывает в ванную вперед меня и включает воду. – Они все могут подождать, пока мы не будем в порядке и полностью готовы начать этот день. Мертвецам уже все равно.

– Ты невыносим.

– Это тебе во мне и нравится, – говорит он, подмигивая мне. Мой взгляд опускается на его член, когда он берет его в свою ладонь и начинает ласкать, давая мне понять, что я не покину этот дом, пока не буду оттрахана. – А теперь хватит болтать, тащи свою голую попку в душ, чтобы я мог помыть твои волосы.

Помыть мои волосы. Он вызывает во мне трепет самыми неожиданными способами.

Я пробую воду кончиками пальцев, но она уже горячая, так что я захожу в душ, и он следует за мной, теперь двигая своей рукой еще интенсивней. Я так сильно хочу взять его в рот. Хочу, чтобы он кончил мне прямо в горло.

Он щелкает языком, глядя на меня, как будто читает мои мысли, а затем берет шампунь, присаживается на скамейку и указывает мне на плиточный пол.

– На колени, девчонка с пушкой.

– Парень на байке, – говорю я. – Может, это будет твоим супергеройским именем?

– Альфа, – рычит он в ответ. – Если ты хочешь сделать из меня своего героя, тогда мое имя будет Альфа. Все, что я делаю, возвращает меня к Альфе.

– Мне не нравится, как это звучит, – говорю я, мочу голову и тело под струей горячей воды и опускаюсь на колени между его ног. Но мой протест звучит нерешительно, потому что я не могу оторвать взгляда от его твердого, как камень, члена. Линкольн выдавливает немного шампуня мне на голову и начинает массировать ее пальцами.

Глава 35

Линкольн

(Парень на байке)

Она смотрит на меня снизу-вверх со своей покорной позиции на полу, мой член указывает прямо на ее рот, и я бы никогда не мог подумать, что когда-нибудь увижу свою Омегу такой готовой и возбужденной. Мои пальцы нежно двигаются в ее волосах, шампунь пахнет цветами и чем-то сладким. Пузырьки вспениваются и покрывают кожу ее головы.

– Возьми меня в рот, Молли.

Она открывает рот, и я мельком вижу ее розовый язычок. Он такого же цвета, как и ее киска, которую вчера ночью освещало сияние моих рук. Молли наклоняется вперед нетерпеливо, но не торопясь, а затем ее губы обхватывают мой ствол, и она начинает сосать. Ее глаза прикованы ко мне. Вода из душевой лейки бьет ей в затылок, брызгая каплями воды на ее лицо. Я наблюдаю, как эти капли стекают по ее лицу будто слезы, и на мгновение ощущаю сожаление.

Этот день может закончиться нехорошо, но начнется он, определенно, идеально.

Я продолжаю массировать ее голову, в то время как она раскачивается вперед и назад. Ее язык ласкает мой ствол, и я позволяю себе мгновение удовольствия. На этот раз никакой боли. Только удовольствие. Но вдруг мое желание переполняет меня, и я хочу, чтобы она взяла меня глубже в свой рот.

Она издает характерный звук, когда я достаю до задней части ее горла, но Молли продолжает.

Блядь.

Я убираю одну руку с ее головы, опускаю ее вниз, беру свои яйца и подтягиваю их к ее подбородку. Она давится, но я теряюсь в ней. Я окунаюсь с головой в то, кем и чем она является, что она для меня значит и что мы создаем вместе.

– Молли, – говорю я. – Да, детка.

Она сглатывает, ее горло сжимается вокруг моего члена, и я откидываю голову назад на стену, выложенную плиткой.

– М-м-м, – стонет она.

Я хочу продлить удовольствие, на самом деле, хочу. Но похер. Теперь я хочу ее киску. Мне нужна ее киска, пока этот день не начнет напоминать мне о том, что я не проживаю свою жизнь впустую. Что я не отдаю ее какой-то корпорации и не трачу ее на месть и убийство.

– Глубже, – стону я. – Еще чуть-чуть.

Она практически погружается в меня, головка моего члена ударяется в ее нёбо. Она мурлычет, глотая мою толстую твердую длину, и все заканчивается.

Я наполняю ее рот своей спермой. Она течет по ее губам, и когда я думаю, что сейчас она отстранится и скажет, что это все, она всасывает меня сильнее, ее взгляд прикован ко мне. Все ее мысли прикованы ко мне.

Затем она глотает. Снова и снова, все до последней капли.

Глава 36

Молли

(Девчонка с пушкой)

Я отстраняюсь, вода стекает по моему лицу, смывая за собой его сперму вниз по моему подбородку, смешиваясь с белыми мыльными пузырями с моих волос. Я вся покрыта шампунем и испытываю дикую страсть.

– Еще, – говорю я. – Я так сильно хочу почувствовать тебя внутри себя, Линкольн.

Он рычит, встает и поднимает меня на ноги.

– Твое желание… – отвечает он, но не заканчивает предложение. Потому как подходит, подхватывает меня за попку и поднимает, притягивая мою пульсирующую киску к своему стальному прессу.

– О, Боже, – стону я. – Я больше не могу терпеть.

Я сжимаю его бедра своими коленями, и он поднимает меня еще немного, кончик его члена трется о мой клитор. Он уже снова твердый.

Никогда прежде в своей жизни я не ощущала себя настолько желанной, никогда не чувствовала себя такой наполненной и никогда не испытывала таких мучений от желания быть грубо и жестко оттраханной.

Он шлепает меня по попке, и звук эхом отражается от стен ванной комнаты. Я издаю тихий вопль, но не чувствую, чтобы он ощущал дискомфорт от моего эмоционального всплеска, а это значит, что он понимает мое удовольствие, и теперь у меня больше возможности принимать его боль.

Он тянется и сжимает мой сосок, но на нем все еще его перчатки.

– Сними их, – говорю я.

И это не просьба. Это требование. Я жду, чтобы увидеть, какой будет его реакция. И на мгновение на его лице появляется удивление, пока он обдумывает мой переход от повиновения.

Но затем передвигает меня и подносит свой палец к моему рту.

– Кусай, – говорит он.

Я сжимаю кожу между зубами и нахожу кончик, за который укусить, тогда он тянет свою руку, немного стягивая перчатку. Он делает это снова и снова, пока все его пальцы не освобождаются. Я выплевываю перчатку, и его пальцы оказываются у меня во рту, надавливая на язык. Я обхватываю их губами, и он начинает двигать ими вперед и назад. Мой язык скользит вдоль его пальцев, как будто они – продолжение его члена. Я чувствую, как его член твердеет рядом с моей киской, и я уже готова. Он достает свои пальцы и тянется, чтобы подхватить мою ягодицу. Черт, я опять хочу его в моей попке.

– Просто трахни меня, – стону я.

Он наклоняется вперед, прижимая меня к холодной твердой плитке, затем отклоняется, находит мой вход и толкается в него. Я сжимаю его плечи. Его мышцы такие выпуклые, плечи такие широкие и сильные. Он представляет собой огромную человеческую силу. Он весь будто из стали.

Это главное. Ощущать Линкольна внутри себя – главное для меня. Я подтягиваю колени выше и обхватываю его талию ногами, когда он вбивается в меня, двигаясь вперед и назад. Сначала медленно.

– Слишком медленно, – говорю я. – Трахай меня жестче. Пожалуйста, – умоляю я.

Он толкается в меня так быстро, что я хватаю воздух ртом, и когда смотрю вверх на его лицо, ожидаю, что он испытает боль вместе со мной. Но все, что я вижу, это желание.

Второй рукой он находит дырочку между моих ягодиц, как будто читает мои мысли, и входит туда пальцем. Я чувствую его с обеих сторон. Сначала его член, затем палец.

– Тебе нравится, когда жестко, Молли?

– Мне нравится это с тобой, Линкольн. Нравится любым способом, каким ты пожелаешь дать это мне.

– Если бы у меня была свободная рука, – говорит он, – я бы схватил тебя за волосы, одновременно играя с твоей попкой. Но у меня ее нет, так что тебе придется помочь мне с этим. – Он убирает свой палец и хватает мои волосы, одергивая мою голову назад. – Поиграй со своей попкой, Молли. Я хочу почувствовать твои пальцы рядом со своим членом.

Я тянусь вниз и делаю то, о чем он просит. Он стонет и сжимает в кулаке мои волосы, хватая их прямо у основания. Он берет меня. Мои глаза автоматически закрываются от напряжения. Я со стоном выкрикиваю его имя. Снова и снова.

– Линкольн, Линкольн…

– Альфа, – произносит он. – Я твой Альфа. Твое начало.

– А я конец, – говорю я, кончая, его член полностью погружен в меня. – Я конец той старой жизни, которую ты вел. Мы идеальны, – произношу я, когда он кончает в меня. – Идеальны. И так будет всегда.

Глава 37

Линкольн

(Парень на байке)

– Всегда – это очень-очень долго, – говорю я, чувствуя себя полностью истощенным и удовлетворенным. Но, Боже, я хотел бы, чтобы это длилось вечно.

– Я знаю, – стонет она, ее ноги все еще обхватывают мою талию так, будто она не хочет меня отпускать.

Я крепко держу ее и разворачиваю нас так, чтобы подставить Молли под струю горячей воды и смыть шампунь. Она поднимает руки и играет со своими волосами, смывая остатки пены. Я отхожу назад, сажусь обратно на скамейку и, оставляя ее у себя на коленях, тянусь за кондиционером для волос. Выдавливаю его на ее голову и прижимаю Молли лицом к своему плечу. Ее мягкое дыхание щекочет мою шею, когда я втираю скользкий кондиционер в каждую прядку ее волос.

– Мне нравится заботиться о тебе. Хотел бы я быть рядом тогда.

Она не отвечает. Ведь это она сказала мне, что мы могли бы сделать это вместе. А сейчас Молли, возможно, думает обо всей той любви, которую она упустила.

– Но ничего уже не изменить. Значит, так все и должно было случиться.

– Сейчас я счастлива, – говорит она, ее глаза закрыты, тело расслабленно. Я беру мыло и начинаю намыливать ее спину. – Я рада, что все так закончилось.

Но это ненадолго. До того момента, как она узнает, что я сделал прошлой ночью.

Не беспокойся об этом, Линкольн. Живи одним моментом.

Я чувствую себя мудаком за то, что делаю ее счастливой, зная о том, что случится потом, но я ничего не могу с этим поделать. В конце концов, я тоже заслуживаю немного счастья. Не так ли?

– Я не хочу идти на работу, Линкольн, но придется.

– Я знаю, – говорю я, поднимаю ее с колен и ставлю на ноги. Я мою ее тело сверху донизу, замедляясь на ее груди, проводя по изгибам ее бедер, потягивая ее соски и целуя пенистые пузырьки, стекающие по ее животу. – Но сегодня я отвезу тебя на работу, Моллз.

– Моллз?

– А что?

– Меня так называл мой брат.

– Правда? – спрашиваю я.

Ну ты и гребаный придурок, Линкольн. Ты прошел через все это и облажался, сказав лишь одно слово.

– Ага, – произносит она, с каплей грусти в голосе. – Он погиб полгода назад. Я так скучаю по нему.

– Мне очень жаль, – говорю я. И мне действительно жаль. Мне жаль за очень многое.

– Это не твоя вина, – говорит она, заставляя себя улыбнуться сквозь печаль. – Он постоянно рисковал. Я умоляла его не быть глупцом. Особенно после того, что произошло с нашим отцом.

– Мне жаль, – повторяю я. – Давай поторопимся, нам пора одеваться. – Я не хочу слушать ни о ее брате, ни об отце. Не сейчас. Не после такого идеального утра. – Я поеду с тобой на твоей машине, а Шейла последует за нами на моей.

– Шейла управляет твоим автомобилем? – смеется Молли, так будто это абсурд.

– Шейла умеет гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Что она такое? Я не понимаю. Я не думала, что технологии ушли так далеко, что могут создавать искусственный разум такого продвинутого уровня.

– Они и не ушли, – говорю я с усмешкой. – По крайней мере, для широкой аудитории. Но секретно… – Я задумываюсь, не взболтнул ли лишнего.

– Точно, – говорит Молли. – Наверняка происходит очень много всякого в исследованиях и разработках технологий, о которых люди не имеют понятия. Всякая военная и засекреченная фигня.

Я протягиваю руку и выключаю воду, беру полотенце с полки снаружи и начинаю ее вытирать.

– Ты даже не представляешь.

– Что ты будешь делать?

– С чем? – спрашиваю я, глядя на нее снизу-вверх, потому что вытираю ее ноги медленными движениями.

– Ты объяснил, чем ты занимаешься, – говорит она, выделяя слово. – Но не уточнял, что собираешься с этим делать. Все исследования и прочее, о которых ты говорил. Что ты собираешься с этим делать, Линкольн?

– Излечивать психические расстройства, забыла? – говорю я, улыбаясь ей.

– Правда? – Она выходит из душа и берет другое полотенце, чтобы обернуть им свои волосы. Я смотрю на ее задницу, пока вытираюсь сам, а затем иду следом за ней в спальню.

– Тебе же нравится эта идея, правда? Я просто хочу сделать тебя счастливой.

Она улыбается мне через плечо, не обращая внимания на то, что я имею в виду между строк.

– Супер умен, – смеется она. Боже, я обожаю ее смех. – Супер сексуален. – Она подмигивает мне, опуская взгляд на мое хозяйство. – И Супер Альфа. И я имею в виду больше, чем одно значение, Линкольн Уэйд.

– Я тоже, Молли. Я тоже.

Она либо игнорирует этот комментарий, либо воспринимает, как безобидный. В любом случае, это дает мне дополнительное время и позволяет прервать разговор и одеться, наблюдая, как она делает то же самое.

– Но ты соврал мне кое о чем.

– О чем же? – Мое сердцебиение ускоряется на мгновение, когда я иду на поиски своей перчатки в ванную.

– На вечеринке ты сказал мне, что заставил бы меня носить сексуальное белье каждую ночь, если бы я была твоей. И теперь я твоя, так ведь? Ну и где вся эта сексуальная хрень?

Господи. Какая же она милая. И не собирается так легко сдаваться.

– Я позабочусь об этом, Моллз. – Мне нравится это прозвище, и, в любом случае, мы уже вынули этого кота из мешка, так что я собираюсь использовать его.

– Я знаю. – Она застегивает свою блузку и просовывает ножки в эти чертовски милые старомодные ботинки, которые так любит носить. – Я доверяю тебе. Готов?

Я киваю и ощущаю укол вины и печали в сердце.

– Да, конечно. Поехали.

Мы выходим наружу и направляемся к ее машине, которая припаркована на подъездной дорожке. Я загружаю на телефоне приложение для Шейлы и пишу ей сообщение, чтобы она следовала за нами.

– Как это работает? – спрашивает Молли, протягивая мне свои ключи и указывая на мой телефон, когда я открываю для нее пассажирскую дверь. Мне нравится то, как она сразу понимает, что я хочу быть за рулем, и автоматически подходит к этой стороне.

– Она подключена повсюду. – Я жду, когда она усядется, и обхожу машину. Затем сажусь и завожу ее. – Пристегни ремень, Молли. – Указываю на ремень безопасности с ее стороны, но она занята тем, что рассматривает себя в зеркало.

– Ты слишком любишь командовать, – отвечает она, но натягивает ремень через плечо, продолжая смотреться в зеркало. – Я выгляжу такой уставшей. Ради Бога, надеюсь мой придурок босс будет сегодня не в настроении орать на меня. Я больше этого не вытерплю.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, выезжая задом на проезжую часть. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Шейла следует за нами. Она не очень хорошо контролирует автомобиль, но я предусмотрел это и стекла достаточно хорошо затонированы, чтобы избежать любопытных взглядов.

– Он такой козел, Линкольн. Серьезно, он зовет меня «дорогуша» и «сладенькая». Я на дух его не переношу. В конце концов, когда я была на военной службе, люди меня уважали. А этот чувак относится ко мне, как к мусору.

– Разве это нормально?

– Он бесится от того, что я не могу продвинуться в деле о самоубийствах.

Я бросаю на нее быстрый взгляд.

– Я не собираюсь тебя сдавать.

– Почему? Ведь это твоя работа.

– Потому что, если эти люди связаны с Одаренными, тогда их нужно остановить. Что, если существует другая школа?

Я смотрю в окно, моментально замолчав.

– Линкольн? Ты когда-нибудь задумывался об этом?

– Другой школы не существует, Молли. – Я тянусь, беру ее за руку и сжимаю. – Мы прикончили их и положили этому конец.

– Но что, если они не сдались? Так или иначе, чего они хотели добиться этой программой?

Я не хочу обсуждать это с ней. Не после прошлой ночи. Не после того, как она призывала меня стать ее героем.

– В смысле, я понимаю, для чего они хотели создать сверхлюдей, так? И то, что единственным способом добиться этого были биологические и поведенческие модификации. Но что в итоге?

– Именно это мы и пытаемся выяснить.

– Значит, ты не знаешь?

Я качаю головой.

– Почему ты такой молчаливый?

Вопрос повисает в воздухе. Пока я не готов сдаваться, но я так же не готов оставить то, над чем работал.

– Что-то не так, да?

– Нет. – Я снова сжимаю ее руку. – Не о чем беспокоиться. Ты единственная, о ком я думаю в данный момент.

– Ну, я рада, знаешь? Я на твоей стороне, Линкольн. И если ты посчитал, что эти люди были опасны, что же, я верю тебе.

– Хорошо. – Я стараюсь убедительно улыбнуться, потому что она тоже мне улыбается. Остаток дороги она болтает о работе. Что она хотела бы скрыть, а о чем считает нужным рассказать.

Я ни капельки не боюсь быть пойманным. Нет ни малейшего шанса. Не тогда, когда все почти закончилось.

– Припаркуйся на место тридцать три, – говорит Молли, когда я въезжаю на парковку, принадлежащую полицейскому участку. Шейла, по-прежнему, следует за мной и занимает парковочное место чуть дальше. – Я вернусь через минуту.

– Э, нет, – говорю я.

– Что? – спрашивает она, открывая дверь, а я в это время глушу двигатель.

– Я иду с тобой.

– Линкольн, ты не можешь пойти туда, это безумие. Ты убиваешь людей. – Она произносит это шепотом, несмотря на то, что мы все еще находимся в машине. – Моя работа заключается в том, что я должна арестовать тебя.

– Расслабься, – говорю я. – Они же ничего не знают. А я просто хочу посмотреть, где ты работаешь. Проверить. Убедиться, что ты в безопасности. В этом заключается моя работа.

– Это полицейский участок, Линкольн. Здесь безопасно.

– Это очень коррумпированный полицейский участок, Молли. Хоть ты и работаешь здесь всего пару недель, но, чутко ощущая грань между добром и злом, определенно, это заметила.

Она глубоко вздыхает.

– Только пожалуйста, не устраивай сцен.

– Каких таких сцен? – подмигиваю я ей. Она не считает это забавным, потому что ее рот открывается в шоке. Как бы говоря: Ты издеваешься? – Обещаю. Клянусь на мизинчиках и прочая девчачья хрень.

Она с улыбкой качает головой и сдается.

Когда мы оказываемся внутри, она приветствует парня за стойкой, который суетится, провожая нас внутрь участка.

– Ты нервничаешь? – спрашивает Молли, держа меня за руку, когда мы входим. – Выглядишь так, будто должен быть в наручниках.

Я ухмыляюсь после ее слов, но она права. Я одет в кожу с ярко-красной нашивкой с изображением символа анархии на плече, вчерашние потертые джинсы и белую футболку. Мои волосы все еще немного влажные после нашего утреннего душа, а ботинки стучат по гладкому полу, как будто предвещая опасность.

– Нет, я не нервничаю. Где твой стол?

– Вон там. – Она указывает на дальнюю сторону комнаты.

– Мастерс! – Жирный мужик в помятой белой рубашке и с торчащим пузом орет из застекленного офиса. Должно быть, это и есть тот мудак.

– Подожди меня там, ладно? Я скоро вернусь.

– Хорошо, – говорю я, притягивая ее, чтобы поцеловать. Она улыбается, когда я ее целую, и мне приходится подавить в себе желание шлепнуть ее по заднице. Унижать женщин не в моем стиле, так что о проявлении неуважения к ней на работе не может быть и речи.

Она идет туда и заходит в стеклянный офис. Ее босс указывает на меня, находясь всего в пяти метрах, и Молли объясняет ему, кто я такой. Босс кивает, а затем нажимает кнопку на стене, опуская все жалюзи так, что я ничего не могу видеть.

Я разминаю костяшки пальцев, направляясь к закрытой двери, и прислоняюсь к стене, чтобы подождать, когда все закончится.