Текст книги "Любить всем сердцем (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Дай угадаю.…
– Я здесь встречаюсь с Беном, но, – она подходит ближе и шепчет, – я надеялась, что встречу тебя.
Хм, продолжай.
Засовываю руки в карманы, чувствуя волнение от такого рода отвлечения.
– Ну, вот и я. И что теперь?
Ее лицо краснеет, отчего она кажется еще более невинной, чем я ожидал, судя по фотографиям.
– Где твой жених? – Я стараюсь, чтобы она видела, как изучаю ее тело-сиськи, бедра, длинные ноги. Ты ведь не для него так оделась, плохая девочка? – Он не придет?
Румянец на ее щеках прокладывает путь вниз по шее к груди.
Я улыбаюсь. Видите, это забавно. Вот каким должен быть флирт.
– Мисс Ортиз?
Я опускаю подбородок при звуке голоса моего брата, сопровождаемого его шагами.
– Вы здесь? Я звонил на мобильный.
Я смотрю на Бена, который изучает меня и Сюзетту, как будто ожидая увидеть пятна спермы на ее одежде.
– Пастор Лэнгли, простите. – Она показывает на меня. – Вы знали, что в вашей церкви огромная знаменитость?
Это должно быть весело. Я наблюдаю, как мой брат спотыкается, пытаясь объяснить мое присутствие в его крошечном, скромном молитвенном доме.
– Ух… эм…
Я поднимаю брови, ожидая ответа.
Бен почесывает затылок.
– Вообще-то, да.
– Разве это не здорово? – Сюзетта смотрит на меня. – Ты будешь здесь на службе в воскресенье?
– Нет, боюсь, Джесси не придет, – говорит мой брат.
Я хмурюсь. Он никогда не называет меня Джесси. И с каких это пор он думает, что имеет право говорить от моего имени?
– На самом деле, да. Я буду здесь в воскресенье.
– Отлично! – Сюзетта сжимает мою руку. Ее длинные ногти мягко впиваются в мою кожу, ощущение, которое я раньше любил от женщин, но теперь испытываю желание выдернуть руку. Странно. – Я займу тебе место.
Меня переполняет удовлетворение при виде ужаса на лице брата.
– Отлично. Увидимся там. – Я поднимаю подбородок, глядя на брата. – До свидания.
Я направляюсь к «Лексусу», радуясь тому, как все прошло. Мало того, что у меня появилась забавная новая игра с Сюзеттой, но я умудрился отправить своего старшего брата в штопор, даже не пытаясь. Эта история с Сюзеттой может быть забавной, моей личной 
головоломкой – просто хобби, чтобы занять себя, пока не вернусь домой.
– Ты в хорошем настроении, – говорит Бетани с подозрением в голосе, когда я заставляю ее пересесть с водительского сиденья на пассажирское.
– Так и есть. Я понял, что для того, чтобы не хотеть пить или нюхать кокс, мне просто нужно хобби.
– О, вау, – произносит она, широко раскрыв глаза. – У тебя есть хобби?
– Нет, не совсем, но мне кажется, я нашел себе занятие по душе.
– Строительство моделей кораблей?
– Что? Нет.
– О. – Похоже, она разочарована.
– Что заставляет тебя думать, что я способен на такое?
Она пожимает плечами.
– Ничего, просто предположение. – Няня даже не смотрит на меня.
– Я тебе не верю.
– Это глупо. Просто забудь об этом.
– Погоди... что-то глупое? От тебя? Не может быть.
– Ш-ш-ш... не двигайся. – Ее глаза обшаривают пространство перед ней, затем она сильно хлопает в ладоши. – Есть!
– Что это было? Комар?
– Нет, но все равно надоедливо. Это был твой сарказм.
– Не смешно.
– Тогда почему ты улыбаешься? – говорит она с юмором в голосе. Знаю, что она тоже улыбается, но будь я проклят, если оглянусь и увижу это.
– Почему именно модели кораблей? – спрашиваю я.
– Ты когда-нибудь сдаешься? – Она поворачивает голову, но я вижу, как румянец заливает ее шею, и это чертовски меня интригует.
– Нет. Просто ответь на вопрос.
Она вздыхает, качает головой, потом пожимает плечами.
– Просто подумала, что ты умеешь работать руками, – говорит она, произнося слова очень быстро.
Я улыбаюсь и смотрю вперед.
– Ты думаешь, я буду использовать свои талантливые руки, чтобы строить модели? – Я бы с удовольствием использовал свои руки на тебе, няня. Выпустил ее напряженную энергию и заставил растаять подо мной, вокруг меня… Черт, мне нужно потрахаться.
– Ты уверен, что не против проехать со мной через весь город?
– Мне нужна машина, так что да. Ты уверена, что тебя подвезут домой?
Конечно, подвезут. Этот идиот не только пригласил ее на обед и даже не заехал за ней. Он отвезет ее домой, надеясь на обжимашки или послеобеденное удовольствие, или еще какое-нибудь дерьмо, которое любят такие тупицы. Мне почти жаль ее. Но она не ребенок, и знает, что делает.
Следующие полчаса я провожу на автостраде, пока мои барабанные перепонки истекают кровью и умирают медленной смертью. Должен быть закон штата, запрещающий этой женщине петь. Никогда. Она явно плохо слышит, иначе знала бы, что чертов медведь наступил ей на ухо, не говоря уже о том, что она уничтожает тексты почти каждой песни, которую поет.
– Съезжай здесь. – Она показывает, покачивая головой в такт песне Селены Гомес.
Каждый раз, когда я смотрю в боковые зеркала, украдкой бросаю взгляд на ее голые бедра, когда ее платье скользит немного выше, пока она пританцовывает. Ее кожа безупречная и загорелая. Не такой загар как после чрезмерного солярия, а с естественный сиянием, вероятно, от часов, проведенных на улице.
– Я пукаю морковкой. – Ее губы едва шевелятся, когда она поет, если то, что она делает, можно назвать пением. – Я пукаю морковкой…
– Позволь мне спросить тебя кое о чем.
– О, и ты снова говоришь.
– Ты действительно веришь, что безумно красивая Селена Гомес напишет и выпустит песню, в которой она поет слова «я пукаю морковкой»?
Она пожимает плечами.
– Даже не знаю. Может быть.
Должно быть, мы уже близко, потому что она лезет в свою потертую (явно поддельную) кожаную сумочку и хватает гигиеническую помаду. Бальзам ей очень идет. У нее от природы губы гораздо темнее, чем кожа. Глупо покрывать их розовой помадой…
О чем черт возьми, я думаю?
– Ты написал и выпустил песню, где ты... ну, знаешь, взял все в свои руки? – Она наносит бальзам на губы. – Пукать морковкой может быть чем-то особенным.
– Ничего особенного, это глупо и мерзко, и она поет «четырнадцать карат», а не «пукать морковкой», гений (прим. созвучие «fourteen carats» и «farting carrots»).
– Поверни сюда.
Я поворачиваю.
– И спасибо, что послушала песню, в которой я взял все в свои руки. – Я ухмыляюсь ей. – «Изгнание» стало мировым хитом. Она поднялась в первую десятку через двадцать четыре часа после того, как была выпущена.
– И кто теперь мерзкий?
– Думать о том, как Селена Гомес пердит морковкой, – я вздрагиваю, – гораздо более отвратительно, чем мужчина, берущий свой член в руку.
Няня неловко ерзает на месте, и я знаю, что она думает о том, как застала меня в комнате в ту первую неделю. Мне нравится, что она видела, как я это делаю, и мне действительно нравится, что мысль об этом заставляет ее нервничать. Теперь я становлюсь твердым. Отлично.
– Позвольте спросить вас кое о чем, мистер эксперт по женской анатомии.
– Конечно, что ты хочешь знать? Хочешь, я покажу тебе, как найти твою точку G…
– Уверена, что ты оценил очень много женских тел. – Она поднимает брови.
В том числе и твоё.
– Больше, чем могу сосчитать.
– Ты ведь понимаешь, когда оцениваешь зад женщины, что она какает из этой штуки…
– Чертовски мерзко. – Я съеживаюсь. – Остановись.
– И пукает.
– Нет. Нет. Я отказываюсь думать об этом.
– Неужели для Селены Гомес было бы так уж странно спеть песню о пердеже морковкой? – Она закусывает губу. – Хм... или, может быть, она пукает каратами, как будто она настолько богата, что пукает бриллиантами.
– Если ты еще раз скажешь «пук», меня вырвет.
Она со смехом откидывает голову назад.
Теперь каждый раз, когда я буду смотреть на женскую задницу, я буду думать о... тьфу. Эта девчонка все портит!
– Вот здесь, слева. – Она показывает на подъездную дорожку с вывеской, на которой написано: «Дом для престарелых».
Я въезжаю на подъездную дорожку.
– Уверена, что это то самое место?
Она берет свою сумочку.
– Да, просто высади меня у входа.
– С кем ты встречаешься за ланчем?
– Я работаю здесь волонтером каждую вторую пятницу. Я помогаю подавать обед, а затем веду ожесточенную игру в Бинго. – Она распахивает дверь и делает шаг наружу, прежде чем оглянуться через плечо.
Няня работает волонтером со стариками, насколько милым может быть хороший человек?
– Эй, может хочешь пойти со мной?
– Нет, я не могу, мне нужно пойти потренироваться и поработать над своими песнями.
Она сужает глаза.
– Уверен? Там тебя никто не узнает. Они не обращают внимания на то, что произошло после 90-х годов.
– Не знаю, я…
– Давай же. – Она кладет руку мне на предплечье, и тепло, как мед, скользит по моей руке. Ее темные глаза сверкают, и она тепло улыбается. – Это пойдет на пользу твоей душе.
– О, тогда определенно нет. Мне нужна моя темная душа ради моей музыки.
– Как хочешь. – Она выскакивает из машины. – Спасибо, что подвез.
Даже после того, как дверь закрывается, я смотрю, как она идет по тротуару. Когда она двигается, то слегка подпрыгивает, как будто легче воздуха, и только туфли не дают ей взлететь. Интересно, каково это – быть настолько умиротворенным, что это проявляется в твоих шагах. Бьюсь об заклад, если я подойду к ней достаточно близко, она выдержит всю тяжесть моего бремени, даже не подозревая, что делает это.
Глава 12.
БЕТАНИ
– Доброе утро, мистер и миссис Томпсон, добро пожаловать в церковь. – Я раздаю сегодняшний бюллетень, глядя поверх голов пожилой пары.
Кажется, я увидела вдалеке светлые волосы Уайта. Я всегда узнаю его с другого конца парковки. Он не один.
Взявшись за руки, Уайт и Сюзетта направляются ко мне. Я обута в коричневые балетки и разглаживаю платье из искусственного денима. Сегодня я распустила волосы и сказала себе, что это не потому, что Уайту нравятся мои распущенные волосы. Знаю, что он счастливо влюблен, кольцо на пальце Сюзетты – напоминание о том, что я потеряла его навсегда, но это не значит, что я не могу выглядеть хорошо рядом с ним. Так ведь?
Его улыбка направлена в мою сторону, когда они приближаются, и я отрываю свой взгляд от него, чтобы сосредоточиться на ней, чтобы девушка не подумала, что я какая-то угроза.
Как будто я могу угрожать такой сексуальной и утонченной женщине, как Сюзетта.
– Доброе утро, Сюзетта. – Я слишком сильно пихаю ей бюллетень и проклинаю свои нервы. – Добро пожаловать в церковь.
Она смотрит на меня сверху вниз, ее трехдюймовые каблуки делают ее намного выше, и ухмыляется.
– Доброе утро. – Она проталкивается мимо меня, опережая Уайта.
– Привет, Уайт. – Почему у меня такой голос, будто я шепчу? Прочищаю горло и протягиваю ему программу. – Добро пожаловать в…
– Фу! – Эшли врезается в него сзади. – Чем тут воняет?
Уайт свирепо смотрит на нее.
– Давно не виделись, Эш.
Она одаривает его фальшиво-сладостной улыбкой.
– Недостаточно долго.
Уайт берет свой бюллетень.
– Спасибо, Бэт. – Не обращая внимания на Эшли, он следует за Сюзеттой внутрь.
– С какой стати, ради всего святого, ты уделяешь этому засранцу хоть секунду своего времени? – Сегодня она одета более скромно – обтягивающее черное платье и пара армейских ботинок, ее светлые волосы собраны в идеальный неряшливый пучок.
– Я встречающий. Я просто поздоровалась с ним, вот и все.
Пара отстающих добирается до двери как раз перед тем, как начинается музыка. Эшли берет меня под руку, и мы заходим внутрь.
– Сегодня мы сядем очень близко. Я получу лучший вид на выпуклость пастора Лэнгли…
– Эш! – возмущенно шепчу я.
Ее чересчур обведенные черным глаза расширяются. Эшли – единственная девушка, которую я знаю, которая может превратить вчерашний клубный макияж в такой, как будто он был сделан специально.
– Что?
Мы находим полупустую скамью впереди, и когда я сажусь, то чувствую, как кто-то сзади дергает меня за волосы. Оборачиваюсь, ожидая увидеть маленького ребенка.
И только наполовину не права.
У меня отвисает челюсть, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с ухмыляющимся Джесси Ли. Я бросаю быстрый взгляд на того, кто сидит рядом с ним, и моя челюсть отвисает еще больше.
Уайт и Сюзетта?
– Привет, – говорю я одними губами. – Что ты здесь делаешь?
Он одет в свою фирменную униформу – джинсы, на этот раз черные, и темно-бордовую футболку, которая так хорошо сидит на нем, что, должно быть, сшита на заказ. Это вообще возможно? Я замечаю, что эта футболка с длинными рукавами скрывает его татуировки, за исключением тех, что на кистях. Бейсболка надвинута низко, полагаю, чтобы оставаться незаметным.
– Иди сюда, посиди со мной. – Он указывает на пустое место рядом с собой. – Я оставил тебе место.
Бросаю взгляд на Уайта и вижу, что он смотрит прямо на меня и тут же отводит взгляд.
Эш, должно быть, видит, что я обернулась, и делает то же самое. Она делает паузу на две секунды, затем медленно поворачивается лицом вперед и сжимает мою руку.
– Бетани.
О нет...
– Да? – говорю я так невинно, как только могу.
– Ты знаешь, кто сидит прямо за тобой? – В ее голосе слышится пронзительный писк, и я боюсь, что дальше будет только хуже.
– Хм…
– Не заставляй меня, – горячее дыхание Джесси касается моего уха, – прийти за тобой.
Я резко выпрямляюсь, чтобы встать, и с рукой Эшли на моей в неумолимой хватке, она идет со мной. Мы обходим вокруг и извиняемся, проходя мимо людей, уже сидящих, пока не добираемся до пустого места рядом с Джесси. К счастью, оно достаточно широкое, чтобы поместиться нам с Эш, потому что ее рука только крепче сжимает мою.
Я замираю, чувствуя всем телом, как Джесси наклоняется ко мне, чтобы прошептать:
– Спасибо.
Закрываю глаза и киваю, желая исчезнуть по миллиону разных причин. Я на расстоянии двух задниц от Уайта. Сюзетта выглядит совершенно несчастной в моем присутствии. И Эшли действительно делает мне больно.
– О боже, о боже, о боже... – бормочет она снова и снова. Надеюсь, окружающие подумают, что она молится, а не богохульствует. – Джесси гребаный Ли.
Не-а, зря надеялась.
– Эш, – бормочу я, – пожалуйста.
Она наклоняется ко мне.
– Ты его знаешь? Кажется, он тебя знает! Откуда ты его знаешь? Как ты могла не сказать мне что знаешь…
– Ш-ш-ш! – шипит дама позади нас.
– Расскажу тебе позже, – говорю я одними губами.
Эш медленно откидывается назад, ее спина напряжена, глаза широко раскрыты, и она периодически украдкой смотрит на Джесси.
– Дай угадаю? – говорит он мне в ухо, отчего моя правая рука покрывается мурашками. – Соседка по комнате?
Я киваю, стараясь быть почтительной к тем, кто находится вокруг нас, не говоря ни слова. Мне бы хотелось, чтобы все остальные поступили так же.
Джесси отстраняется от меня, когда Сюзетта шепчет что-то ему на ухо, сопровождаемое неприятным хихиканьем. Ничего себе, она даже не пытается скрыть свой нелепый флирт от жениха. Может, он и не против. Уайт никогда не был ревнивцем.
Джесси двигает ноги, прижимаясь своим бедром к моему. Грубая джинсовая ткань на голой коже раскаляет меня. Я использую свой бюллетень, чтобы обмахнуть лицо.
– Жарко? – говорит он мне на ухо с юмором в голосе.
– Нет, – вру я и начинаю обмахиваться быстрее.
Музыка подходит к концу, и пастор Лэнгли выходит на сцену. Хватка Эшли на моей руке, наконец, немного ослабевает, и ее поза немного расслабляется. Она не делает ни одного из своих обычных неуместных комментариев, кажется, временно ошеломленно молчит.
Бен начинает с молитвы, и, склонив голову, я смотрю на Джесси. Он даже не притворяется, что молится, а смотрит прямо перед собой на брата. Я закрываю глаза, но не раньше, чем замечаю легкое подергивание в челюсти Джесси, или мне это показалось?
Пытаюсь сосредоточиться на проповеди, но мне трудно, потому что нога Джесси прижата к моей. Меняю позу и скрещиваю ноги. Джесси небрежно кладет руку мне на бедро, как будто делал это уже миллион раз. Я сглатываю и смотрю на его большую татуированную руку, лежащую на моей голой коже чуть выше колена. Что он делает?
Эшли переворачивает мою руку и что-то нацарапывает ручкой на моей коже, прежде чем положить руку на бедро. Я смотрю на её послание.
«Тебе нужно кое-что объяснить!»
Я спокойно сжимаю руку и снова сосредотачиваюсь на пасторе Бене, но мои мысли замыкаются, когда Джесси большим пальцем медленно проводит по моему бедру. Зажимаю губу между зубами. Ему нужно остановиться. Джесси слегка сжимает мою ногу. Ого... так много мозолей. Его большой палец движется в медленном ритме, который, спустя несколько минут, я понимаю, имеет закономерность, как будто он играет на мне, как на гитаре. Это кажется менее кокетливым и больше похоже на нервную привычку.
Украдкой бросаю на него взгляд. Его челюсть тикает под однодневной щетиной, а плечи кажутся напряженными. Он чувствует себя здесь гораздо более неловко, чем можно было бы предположить по его уверенному поведению. Я не знаю подробностей его истории с Беном, но понимаю, что она не простая. В довершение всего Джесси должен беспокоиться о том, что его узнают.
Интересно, почему он здесь? Это часть условия его выздоровления? Бен настаивал, чтобы он приехал?
Сюзетта смотрит на его руку на моем бедре, и я чувствую небольшой прилив удовлетворения. Она шепчет что-то Джесси, но он смотрит вперед и пожимает плечами и медленно поднимает руку на сантиметр вверх по моему бедру. Напрягаю мышцы до боли, и когда не могу больше терпеть его прикосновения, мягко отталкиваю его руку.
Самая большая ошибка.
Он переворачивает свою, переплетает наши пальцы и кладет наши соединенные руки себе на колени.
Теперь мои костяшки пальцев покоятся на его члене!
Тихий рокот смеха вырывается из его горла, и мои щеки горят от разочарования. Я продолжаю вариться в собственном соку – погодите, все вышло не так. Ну, и ладно. И Сюзетта не перестает раздражать меня своими секретами, которые она шепчет Джесси на ухо. Уайт, кажется, тоже раздражен, его губы сжаты, а глаза устремлены вперед.
Эшли остается на удивление спокойной, пока, наконец, и к счастью, служба не подходит к концу.
После заключительной молитвы, где, опять же, Джесси явно не молится, комната взрывается с «Аминь», и я вскакиваю на ноги. Но меня снова тянут вниз.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я Джесси, который не сделал ни единой попытки встать. – Я же встречающая.
– Ты уже всех встретила.
Уайт тащит надутую Сюзетту со скамьи на платформу, чтобы поговорить с пастором Лэнгли.
Я шевелю пальцами, чтобы попытаться освободить свою руку от Джесси.
– Я должна... Провожать? Без разницы я…
– Пожалуйста. – Умоляет он, глядя на меня своими карими глазами с золотыми крапинками. Странно, почему я раньше этого не замечала? – Не оставляй меня.
Уязвимая нотка в его голосе застает меня врасплох, поэтому я остаюсь на месте и сажусь обратно на скамью. Джесси, наконец, отпускает мою руку только для того, чтобы закинуть ее на спинку скамьи позади меня.
Люди гуськом выходят из церкви, когда Эшли наклоняется вперед, ее глаза устремлены на Джесси, у которого нет никаких проблем с тем, чтобы так же пристально смотреть ей в лицо.
– Что ты делаешь в Сюрпрайзе? Откуда ты знаешь мою лучшую подругу? И почему ведешь себя так, будто у вас двоих есть история, о которой я ни хрена не знаю?
– Эш! – Я качаю головой.
Джесси немного наклоняется, и его рука касается моей спины. Я выпрямляю спину, чтобы немного увеличить расстояние между нами. Он ухмыляется, замечая и явно находя это забавным по какой-то глупой причине.
Джесси смотрит на Эшли.
– Приехал в гости. Она работает на парня, у которого я остановился. И потому что она у нас есть.
– Работает на парня... – Она отводит взгляд. – В закусочной? – Когда никто из нас не отвечает, она переводит взгляд на пастора Лэнгли, и ее глаза сияют. – Джесси Ли дружит с пастором Лэнгли?
– Я бы не сказал, что мы друзья.
Прищурившись, она переводит взгляд с Бена на Джесси и обратно.
– Погодите-ка, вы что, родственники?
Джесси съеживается.
– Черт возьми... – бормочет она.
Я опускаю подбородок и стону.
– Пусти ее в церковь, и у ее рта как будто щелкнет выключатель.
– Это просто слова, – одновременно говорят Джесси и Эш.
– Отлично. Я должна была догадаться, что вы двое поладите, два сапога пара. – Я встаю и пробираюсь мимо Эш, чтобы выбраться со скамьи, благодарная Джесси за то, что он отпустил меня, чтобы я не застряла рядом, когда молния поразит их.
– Эй, Бэт, подожди. – Уайт бежит вдоль стены церкви. Сюзетта все еще разговаривает с Беном. Уайт останавливается передо мной и улыбается. – Давай как-нибудь встретимся в ближайшее время. – Он бросает взгляд на свою невесту, потом снова на меня.
Предложение настолько шокирует, что я чуть не падаю назад.
– Встретимся?
Уайт кивает.
– Да, я хотел бы с тобой кое о чем поговорить. – Он смотрит на Джесси, и я прослеживаю за его взглядом, чтобы обнаружить, что мультимиллиардер рок-звезда смотрит прямо на нас.
Эшли стоит рядом с ним и свирепо смотрит на Уайта.
– Я... наверное, да?
– Круто. Я тебе напишу.
– Хорошо.
Уайт проходит мимо меня в вестибюль, вероятно, чтобы подогнать машину для Сюзетты. Никогда не понимала, почему некоторые совершенно здоровые, способные самостоятельно передвигаться женщины настаивают на том, чтобы их подбирали и высаживали, а не прогуливаются до машины с любимым человеком.
Если мне когда-нибудь посчастливится снова влюбиться, я отважусь на прогулку по раскаленной от жары парковке, чтобы просто побыть вместе.
ДЖЕССИ
Сюзетта заканчивает разговор с моим братом и смотрит на меня, прежде чем уйти.
Жаль, что я потерял свой буфер.
Никогда еще мне не было так весело в церкви, как сегодня. Прикосновение к Бетани было преимуществом, которое я не ожидал получить. Ее кожа действительно такая мягкая, какой кажется. Она пыталась вести себя так, будто мои прикосновения причиняли ей неудобство, хотя я знал, что ей это нравится так же, как и мне. Легкая дрожь, прерывистое дыхание, то, как расслаблялись мышцы ее бедер под моими прикосновениями... да, ей это определенно нравилось.
Девушка, которой не понравилось мое прикосновение к Бетани, грациозно опускается рядом со мной на скамью.
– Какие у тебя планы на оставшуюся часть пребывания?
Взрыв истерического хохота раздается слева от меня, и лучшая подруга няни, Эшли, поворачивается ко мне и Сюзетте.
– Не могла бы ты быть ещё более очевидной?
Сюзетта усмехается.
– Я тебя знаю?
– Нет, но уверена, что каждый мужчина в радиусе двадцати пяти миль знает тебя, и я имею в виду в библейском смысле. – Эшли завершает свое оскорбление сложив руки в молитве.
Я смеюсь и поворачиваю голову туда-сюда, когда они осыпают друг друга оскорблениями.
– Говорит девушка, которая всегда приходит в церковь во вчерашнем костюме бродяги.
Эшли смотрит на меня и подмигивает. Не сексуально, а дружелюбно.
– С этим не поспоришь.
– Здесь все в порядке? – Бен подходит ближе, замечая враждебный язык тел девушек со мной посередине.
– Пастор Лэнгли! – Эшли вскакивает так быстро, что это застает меня врасплох. – Сегодня была отличная проповедь. Мне нравятся твои штаны.
– И кто теперь очевидный? – бормочет Сюзетта.
Она права. Похоже, лучшая подруга няни запала на моего брата. Интересно. Эшли – полная противоположность его типу, то есть она выглядит так, как будто чертовски забавная и активная, и очень далека от напряженной и скучной.
– Эм, спасибо, – говорит он. – Ты же подруга Бетани. Эшлин, верно?
Она протягивает Бену руку.
– Эшли.
Он пожимает ей руку, и она немного расслабляется. Ух ты, ей действительно нравится Бен. Почему? Я смотрю на его дурацкие брюки, рубашку поло и мокасины. Он прилично выглядящий парень, отчаянно нуждающийся в новом гардеробе.
– Сюзетта? – Уайт бежит по проходу, как хороший маленький мальчик. – Я ждал снаружи. – Его взгляд устремляется на меня, и я улыбаюсь. Он хмурится. – Пойдем, мы должны встретиться с моими родителями за ланчем.
Она позволяет ему взять ее за руку, но как только он поворачивается к ней спиной, она улыбается и одними губами говорит:
– Пока.
Эшли издает рвотный звук.
– Ты готов? – спрашивает меня Бен.
– Ага. – Я встаю и потягиваюсь, поднимая руки над головой. Я ожидаю привлечь внимание Эшли, но она смотрит на Бена.
– Как вы, ребята, связаны? – спрашивает она.
Добрый пастор, кажется, шокирован тем, что она догадалась.
Эшли щурится, изучая его, потом меня.
– Вы очень похожи.
Бен колеблется.
– Джесси – мой младший брат.
– О. – Она кивает. – Имеет смысл.
И это все?
– Приятно было познакомиться. Я лучше пойду поищу свою соседку. – Она поворачивается ко мне.
– Мне тоже.
– Увидимся на следующей неделе, пастор Лэнгли.
– Можешь звать его Бен, – говорю я.
Ее глаза немного оживляются.
– Можно? – спрашивает она его.
Мой брат на самом деле улыбается. Это выглядит непреднамеренно, но, черт возьми, да, он ухмыляется.
– Это мое имя.
– Круто. – Эшли подпрыгивает на цыпочках. – Увидимся, Бен.
Я смотрю, как она уходит, потом поворачиваюсь и ловлю брата, который делает то же самое.
Он косится на ее ботинки.
– Странная девушка.
– Таковы женщины, пастор Лэнгли. – Я хлопаю его по плечу. – Знаю, ты забыл, что они существуют, но они есть.
Бен хмурится, вспоминая о женском роде, или, что более вероятно, о женщине, которую потерял.
Выхожу через заднюю дверь на стоянку для персонала церкви, чтобы подождать возле «Лексуса» и быстро покурить. Я планировал поехать в церковь сам, но брат предложил поехать всем вместе, и так как отказываюсь быть замеченным кем-либо в его мини-фургоне, мы поехали на моей машине.
Закуриваю сигарету и делаю несколько хороших затяжек, прежде чем мне придется потушить ее из-за ребенка. Если бы Бетани была здесь, она бы начала лекцию о вреде курения и перечислила все связанные с курением болезни, а также процент вероятности их заражения. Эта девушка действительно знает, как обломать кайф.
И опять я думаю о ней, вспоминаю мягкость ее кожи под своей ладонью, когда я писал музыку на ее бедре. Я придумал убойный рифф.
Тушу сигарету, когда появляется Бен со своим ребенком. Девочка подбегает ко мне и сует мне в лицо какую-то хреновину на веревочке цвета блевотины.
– Я сделала это для тебя!
– О. И что это?
Она снова поднимает его.
– Это ожерелье! Я сделала его в воскресной школе из макарон!
– Потрясающе! Почему ты кричишь?
Ее темные брови сходятся вместе, и она пожимает плечами.
– Не знаю. – Девчушка снова тычет в меня этой штукой. – Вот.
Я беру его двумя пальцами, ощущая влажную краску. И оно розовое. Чудесно.
– Спасибо?
– Надень его! – Малышка показывает на мое горло. – Это ожерелье…
– Да, ты упомянула об этом... – Я не хочу натягивать на голову этот кошмар с мокрой краской, но по какой-то глупой причине не могу сказать ей «нет». Снимаю бейсболку, надеваю ожерелье и снова надеваю её на голову.
– Вот. Счастлива?
– Да! – Она бежит к Бену, который стоит у машины с открытой для нее задней дверцей. – Ему понравилось, папочка!
Я смотрю на свою грудь. На моей футболке розовая и пурпурная краска.
Бен прочищает горло, ухмыляясь как гребаный идиот.
– Да, похоже на то.
– Очень смешно. – Я запрыгиваю на водительское сиденье.
– Извини за футболку, – тихо говорит Бен. – Я куплю тебе новую.
– Отлично. «Нейман Маркус» (прим. Американский элитный универмаг, в котором представлены бренды премиум-класса), и эта обошлась мне в 395 баксов.
У него отвисает челюсть.
– Ты шутишь.
– Нет.
– Хм... – Он пристегивает ремень безопасности. – А три штуки из «Уолмарта» (прим. крупнейшая в мире розничная сеть) подойдут?
Я кашляю от смеха и выезжаю с парковки, чтобы отвезти нас домой.
– Да. Думаю, это сработает.
Глава 13.
ДЖЕССИ
В четверг в начале десятого утра раздается стук в мою дверь.
Я игнорирую его и записываю в блокнот новые слова.
Ты сладкая, как сироп, за хмурым взглядом.
Замкнутая и непредсказуемая.
Ты продолжаешь отшивать меня.
Я просто хочу тебя завести…
В дверь снова стучат.
– Джесси! – кричит Бетани.
Я выцарапываю последние слова и кричу:
– Что?
– Можно мне войти?
– Да, входи.
Дверь со щелчком открывается.
– Я голый
Дверь захлопывается.
– Надень что-нибудь! Боже мой!
– Шучу. – Я смеюсь. – Входи уже.
Дверь медленно открывается, и она заглядывает внутрь с закрытыми глазами.
– Клянусь Бобом, если я открою глаза и увижу, что ты голый, я взбешусь.
– А кто такой Боб?
Ее глаза все еще закрыты. Волосы у нее собраны в хвост, и я впервые замечаю, что на щеках у нее легчайшая россыпь веснушек.
– Боб никто. Вернее, я уверена, что Боб – это кто-то, но я не чувствую себя виноватой, ругаясь Бобом, понимаешь?
– Не совсем…
– Я собираюсь открыть глаза. – Она смотрит на меня прищуренным глазом и видит, что я сижу на полу, полностью одетый в джинсы и футболку Metallica. – Привет.
Наклоняю голову, изучая ее, потому что что-то странное происходит с ее лицом. Ее глаза слегка стекленеют. Это почти незаметно, но я улавливаю. Знаю, что одет, но она реагирует на меня так, как будто я обнажен.
– Ты в порядке?
Она моргает, качает головой и сосредотачивается на подушках на кровати позади меня.
– Конечно, я в порядке. У меня все в порядке.
Я слегка улыбаюсь.
– Чем могу быть полезен?
– О, точно. – Она делает шаг вглубь комнаты и ищет, где бы присесть. – Куда подевался стул?
– В шкафу.
Бетани морщит нос, и, черт возьми, это чертовски мило.
– Ты поставил стул в шкаф? Почему?
Я откладываю блокнот и ручку, скрещиваю ноги в лодыжках и руки на груди.
– Потому что мой отец пытался выбивать из меня зло на этом стуле, так что прости меня, но я не люблю смотреть на эту гребаную штуку.
Ее лицо бледнеет, и я тоже чувствую легкое головокружение. Неужели я только что порезался и истек кровью на глазах у няни?
– Твоя спина... – шепчет она.
Я прочищаю горло, чтобы отогнать ярость, которая там закипает.
– Я был в разгаре работы, так что, если ты пришла сюда не по какой-то конкретной причине…
– Мне так жаль, – шепчет она, и ее глаза блестят. – Я не знала.
– Бетани. – Мне нужно положить конец этому дерьму прямо сейчас. Никаких вечеринок жалости.
– Да?
– Чего ты хочешь?
Она тяжело сглатывает и переминается с ноги на ногу. Мне хочется встряхнуть ее и сказать, чтобы она выплюнула это.
– Я хотела поговорить о том, что произошло в церкви в воскресенье.
Вздыхаю.
– Уверена, что ты привык прикасаться к женщинам так же, как ты... как ты прикасался ко мне, и я также уверена, что у них нет проблем с этим.
Я пожимаю плечами.
– Но у меня нет большого опыта в таких прикосновениях от кого-то, кто не является моим парнем.
Я встаю, перехожу на другую сторону комнаты, чтобы возвышаться над ней, и она откидывает голову назад.
– Ты хочешь сказать, что больше не хочешь, чтобы я прикасался к тебе?
Няня смотрит на меня широко раскрытыми и такими невинными глазами. Она отрицательно качает головой, но говорит:
– Да.
– Хм. – Жаль, что на ней опять эта дурацкая форменная рубашка. Мне очень понравилось видеть ее в платьях последние пару дней. Провожу костяшками пальцев по ее руке. Она не отступает и у нее перехватывает дыхание. – Тебе может и не нравится, что я прикасаюсь к тебе, но твое тело, черт возьми, не возражает.
