Текст книги "Любить всем сердцем (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Я рычу слова, напряжение в моем голосе придает песне резкость, которая мне действительно нравится.
– Это было потрясающе. Реально чертовски хорошо, – говорит Дэйв.
Снимаю наушники и выхожу из кабинки, горя желанием послушать все это вместе. Мне кажется, она будет звучать феноменально, даже до сведения и мастеринга. Мое возбуждение угасает, когда я вижу Бетани и Райдера, сидящих на диване, лицом друг к другу с раскрытыми ладонями, играя в шлепок. Ладонь Райдера наверху, а её внизу. Бетани двигается быстро, но промахивается, и это вызывает у нее приступ смеха, в то время как Райдер наблюдает за ней, как будто он впервые видит восход солнца в замерзшей пустоши.
Он, может быть, одним из лучших барабанщиков, с которыми я когда-либо работал – не то, чтобы я когда-либо говорил ему об этом – но я не прочь сломать его гребаные руки, если Райдер не отступит.
Дэйв говорит о чем-то, но я не слышу и подхожу к счастливым малышам на диване.
– Ты закончил играть в ладушки, чтобы мы могли сделать какую-нибудь гребаную работу? – рычу я на Райдера, который пристально смотрит на меня.
– Да, но ты ведь записываешь вокал, так что...
– Похоже, что я сейчас записываю, придурок?
– Джесси, – шипит Бетани, но я не спускаю с него глаз. – В чем твоя проблема? – тянет меня за руку. – Почему ты набросился на него? Он просто составил мне компанию.
– Держу пари, что так оно и было.
Выражение ее лица становится скучающим.
– Неужели?
Райдер переводит взгляд с Бетани на меня, и медленная усмешка кривит его губы.
– О. Ладно. Я все понял. – Он встает и смотрит мне прямо в лицо. – Просто чтобы ты знал, я никогда не буду приударять за девушкой другого мужчины. – Его улыбка становится шире, и парень оглядывает меня с ног до головы, прежде чем сказать: – Я не ты.
Я разинул рот, пытаясь решить, надрать ему задницу или уволить из группы. Что будет больнее?
– Кроме того. – Он оглядывается на Бетани с жалостью. – Тебе не кажется, что ее уже достаточно передавали?
Бетани вскакивает на ноги.
– О чем ты говоришь?
Я поворачиваюсь и становлюсь перед ней, но она упрямо отступает в сторону, требуя ответа от Райдера.
Он улыбается ей, и мне хочется сбить эту улыбку с его лица.
– Ты же была помолвлена с Нейтом.
Бетани растерянно моргает.
– С кем?
Я пихаю этого мудака.
– Ты вообще не понимаешь, о чем говоришь.
Дэйв встает между нами, его руки поднимаются вверх, удерживая нас на расстоянии друг от друга.
– Райдер, это не та девушка. Ты имеешь в виду Кайлу.
Бетани задыхается и поворачивается ко мне, впиваясь взглядом в мою душу.
– О чем он говорит, Джесси?
Я не могу видеть разочарование, которое так ясно слышу в ее голосе. Отворачиваюсь и вижу, что Джонни и Дэйв разговаривают. Когда телохранитель успел добраться сюда?
Дэйв несколько раз кивает, потом подходит ко мне и Бетани.
– Джэс, Джонни отвезет Бетани к самолету, но я бы хотел, чтобы ты остался, чтобы мы могли поработать еще над парой песен.
Я уже качаю головой.
– Нет, я хочу вернуться с Бетани. Я вернусь на следующей неделе или…
– Джесси, – говорит Бетани, положив руку мне на плечо, – все в порядке. Ты должен остаться.
– Ни хрена. Я еду с тобой.
Ее взгляд устремляется на Дэйва, как будто она хочет что-то сказать, но не хочет, чтобы ее слушали.
–Дэйв, дай нам минутку, – говорю я.
Он смотрит на часы.
– Только быстрее. Самолет уже ждет.
Мы смотрим, как он уходит, а потом поворачиваемся друг к другу.
Бетани проводит языком по нижней губе.
– Мне нужно немного времени.
– Что?
Она глубоко вздыхает и перебрасывает волосы через плечо.
– Извини, но после вчерашнего мне просто нужно немного подумать.
Я хватаю ее за руки и прижимаю их к своей груди.
– Я хочу быть с тобой. Я чувствую себя сильнее, когда ты со мной. – Не могу поверить, что говорю это дерьмо вслух, но это правда.
Бетани тяжело вздыхает.
– В этом то и проблема. Думаю, что мы делаем это по неправильным причинам, и я не в том положении, чтобы разбрасываться такими словами, как любовь, поверь мне.
– Но я действительно люблю тебя.
Она пристально смотрит на меня, и слезы подступают к ее глазам.
– Кайла была помолвлена с твоим барабанщиком, когда ты сказал ей, что любишь ее только для того, чтобы трахнуть?
Я съеживаюсь от того, что она бросает мне мои собственные слова.
Когда я не отвечаю, она закрывает глаза и кивает.
– Так я и думала.
– Бетани.
– Я не могу потерять себя из-за тебя. – Она высвобождает свои руки из моих и бормочет: – Только не снова.
– Но я люблю тебя.
Она грустно улыбается.
– Если ты любишь меня, пожалуйста, отпусти меня.
– Не хочу. – Чудовище внутри меня трясет головой и выпускает пар из носа. – Если ты уйдешь от меня, то совершишь самую большую ошибку в своей жизни.
Выражение ее лица меняется, и она смотрит на меня, как на незнакомца.
Черт возьми, колющая боль в груди становится невыносимой.
Дэйв подходит ближе.
– Бетани. Время вышло.
Она качает головой и отворачивается от меня.
Я бросаюсь за ней.
– Подожди, я не это имел в виду. Прости, дай мне шанс объяснить…
Сильная рука врезается мне в грудь, и Джонни качает головой.
Я сбрасываю её с себя.
– Не прикасайся ко мне, мать твою.
Когда поднимаю глаза, Бетани уже нет.
БЕТАНИ
Обратный рейс в Финикс намного печальнее, чем полет в Лос-Анджелес. Я смотрю на кресло напротив, представляя себе Джесси, сидящего там с его дерзкой ухмылкой, когда он отпускает грязные шутки, от которых пылают мои щеки. Сколько раз Кайла оказывалась в таком же положении?
Я ковыряюсь в ветчине и круассане, которые Ирвинг принес мне сразу после взлета. Пропустив завтрак, предположила, что это чувство пустоты в желудке было голодом, но после всего лишь нескольких укусов поняла, что еда не сделала ничего, чтобы утолить боль.
За окном бесплодный пустынный пейзаж сменяется зданиями, автострадами и городскими улицами.
– Мисс Паркс, самолет начинает снижаться перед заходом на посадку в Финиксе, – говорит Ирвинг и указывает на мою еду. – Хотите, я заберу это?
– Конечно, спасибо. – Подпираю подбородок ладонью и смотрю в окно, как город становится все больше с нашим приближением. Когда колеса касаются земли, я прерывисто вздыхаю и собираю свои вещи.
– Рад был служить вам сегодня, – вежливо кивает Ирвинг.
– Спасибо за все. – Я спускаюсь по лестнице на асфальт. Никто меня не ждет. Ни телохранителя, ни шофера, ни машины. – Вот так все и бывает.
Делаю короткую прогулку в частный терминал. Без великого Джесси Ли рядом я снова становлюсь невидимой.
– Извините, – говорю я женщине с бейджиком «Скай Харбор элит». – Не подскажете, где я могу взять такси?
– Я закажу вам машину, Мисс Паркс. – Она берет трубку и набирает несколько цифр, пристально глядя на меня, как будто пытается понять, кто я такая. Полагаю, что они пропускают через эти двери только знаменитостей, политиков и членов королевской семьи.
Не тратьте зря энергию, леди. Я никто.
– Присаживайтесь. – Она кивает в сторону диванов. – Я сообщу, когда машина будет здесь.
– Спасибо. – Достаю телефон и сажусь. Я могла бы позвонить Эш и попросить ее забрать меня, но это сорок минут езды в одну сторону, и она спросит меня, что случилось. Я пока не готова говорить об этом.
Ни одного сообщения или звонка от Джесси. Даже если это то, о чем я просила, все равно больно.
– Мисс Паркс, ваша машина здесь.
Я поднимаю глаза от телефона и вижу великолепный черный седан, подъезжающий прямо к двойным дверям. Человек в черном костюме выходит из-за капота и входит в здание аэровокзала.
Я стою, размышляя, может быть, Дэйв или Джесси все-таки устроили мне поездку.
– Это для меня?
Служащая аэропорта кажется смущенной.
– Да, мэм.
Закидываю рюкзак на плечо, и водитель встречает меня профессиональной улыбкой и кивком. Следую за ним к машине, и когда он открывает заднюю дверь, я почти ожидаю увидеть Джесси там, прячущегося за тонированным стеклом. Мне стыдно признаться, но я разочарована тем, что на заднем сиденье пусто. Проскальзываю внутрь и сообщаю водителю свой адрес.
Я прислоняюсь головой к стеклу и задремываю в прохладной тихой машине. Сорок минут – больше похоже на пять, и мы подъезжаем к моей квартире.
– Мы на месте. – Водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида. – С вас сто восемьдесят.
Мои глаза широко распахиваются.
– Сто восемьдесят долларов?
– Да, и чаевые не включены.
Чаевые? За что я должна ему чаевые?
– Простите. – Сдвигаюсь к краю сиденья, чтобы убедиться, что он меня слышит. – Я заказывала такси.
– В элитном терминале используются только представительские автомобили.
Отлично. Вытаскиваю все свои скудные наличные, которых всего пятьдесят семь долларов, и протягиваю ему свою кредитную карточку только для экстренных случаев. Никогда не думала, что застрять в «Кадиллаке» будет экстренной ситуацией. Он протягивает карточку, и я даю ему на чай пять долларов, отчего меня тошнит. Распахиваю дверь, думая, что должна была заставить его сделать это, но хочу поскорее выбраться оттуда и заползти в свою кровать.
Отведенное нам парковочное место пустует. Эш, должно быть, уже на работе. Я благодарна за это. Войдя внутрь, бросаю сумку и падаю лицом на кровать. Подушки все еще пахнут Джесси. Вместо того, чтобы выбросить их, я зарываюсь носом поглубже и вдыхаю его запах, пока не засыпаю.
Резко просыпаюсь от звука телефонного звонка. Джесси? В моей спальне темно, и я вслепую ищу свой телефон. Мышцы шеи протестуют, болят от того, что заснула на животе. Нажимаю «принять», чтобы звонок не попал на голосовую почту, и прижимаю трубку к уху.
– Алло?
– Вау, похоже, ты рада меня слышать.
Мои плечи опускаются, и я падаю обратно на матрас при звуке голоса Уайта.
– Я только что проснулась. Меня разбудил звонок телефона.
– Проснулась? Ты что, заболела? Я думал, ты будешь на работе.
– Нет, нет, я... я сегодня не работаю.
– Отлично! Может поужинаем или уже слишком поздно?
Конечно, уже слишком поздно, уже месяца три как, но не думаю, что он имеет в виду именно это.
– Думаю, уже поздно. Извини.
– Все в порядке, как насчет завтра?
– Я работаю завтра вечером.
– Черт возьми, Бэт, ты не облегчаешь мне задачу.
– Что…
– Как насчет субботнего вечера? Ты говорила, что у тебя чередующиеся выходные вечера, верно? Ты работаешь в пятницу, так что в субботу у тебя выходной. Больше никаких оправданий.
Он помнит?
Но что, если Джесси к тому времени вернется в город? На самом деле мы больше не вместе. Какая разница, у меня все еще нет желания тусоваться со своим бывшим. Это напомнило мне...
– Зачем ты это делаешь? Разве Сюзетта не расстроится, узнав, что ты тусуешься со мной?
Уайт хихикает.
– Во-первых, Сюзетта не считает тебя угрозой нашим отношениям.
Ой.
– Но это все равно не имеет значения. Мы делаем шаг назад, на некоторое время, пока она не выяснит некоторые вещи.
– Ох…
– Да, во время нашего добрачного консультирования возникло несколько вопросов, над которыми нам нужно некоторое время поработать.
Зачем он мне все это говорит?
– Ты не должен мне говорить такие вещи.
– Итак, мы идем в субботу вечером. Почему бы тебе не встретиться со мной у меня дома?
– Дело даже не в том, что я не могу, а в том, что не хочу. Ты порвал со мной и поступил правильно.
– Попридержи коней. Я прошу просто об ужине, а не о шансе залезть к тебе в штаны.
Я отшатываюсь от телефона. Неужели он всегда был таким придурком?
– Мне просто нужно с тобой поговорить.
– Ну вот она я. О чем ты хочешь со мной поговорить?
– Мне нужно поговорить с тобой лично.
– Думаю, ты не понимаешь…
– Тогда не у меня дома. Встретимся в любом другом месте.
Я протираю глаза и решаю встретиться с ним, чтобы он отстал раз и навсегда.
– Ну ладно, думаю... встретимся в «Старбаксе». Три часа в субботу. – Это наименее романтичное свидание, которое я могу придумать.
– Хорошо, если это лучшее, что ты можешь придумать…
Почему каждое его слово кажется оскорблением?
– Да, лучшее.
– Это свидание.
– На самом деле нет.
– Увидимся там.
Я роняю телефон на живот, и мои веки снова тяжелеют. Перекатываюсь на бок и кладу руки под голову, зажав между ними телефон. По крайней мере, когда я сплю, то не скучаю по нему так сильно.
Глава 21.
БЕТАНИ
Первые двадцать четыре часа после разрыва самые тяжелые.
На следующее утро я просыпаюсь, чувствуя себя немного лучше, чем накануне вечером. Принимаю душ и готовлюсь идти к Бену, чувствуя лишь легкую тошноту, которая выворачивает мне кишки.
Мой желудок урчит, заставляя меня идти на кухню, где я нахожу Эшли за барной стойкой, склонившуюся над компьютером, пока ее пальцы стучат по клавишам.
– Что ты делаешь в такую рань?
Подруга поднимает взгляд. На ее лице нет косметики, что означает, что она рано вернулась домой и проспала по крайней мере несколько часов прошлой ночью. Эшли закрывает ноутбук.
– Троллю людей в Твиттере, пока жду, когда ты расскажешь мне, как все прошло в Лос-Анджелесе.
Я стою к ней спиной, достаю из пакета английскую булочку и пожимаю плечами.
– Хорошо. Город совсем не такой гламурный, как я думала. Голливудский бульвар был грязным и немного пугающим.
Поставив хлеб в тостер, я поворачиваюсь и встречаю ее скептический взгляд.
– Я не это имела в виду, и ты это знаешь. – Она протягивает ладони и щелкает пальцами, как бы говоря: «дай мне это». – Что случилось с Джесси и почему у тебя лицо бассет-хаунда?
– У меня нет лица бассет-хаунда.
– Есть.
– Обычное у меня лицо!
– Нет, не обычное.
– Мы расстались. – Я сильно размахиваю руками. – Вот. Счастлива?
Эш свирепо смотрит на меня.
– Что сделал этот ублюдок? Клянусь богом, я убью его.
Я вздыхаю.
– Он ничего не сделал. Я порвала с ним.
Ее губы медленно изгибаются в улыбке.
– Погоди, ты порвала с Джесси Ли?
– Да.
Ужасный фыркающий звук вырывается из ее носа за секунду до того, как она разражается смехом.
– Это удивительно. Ты порвала с ним!
– Это не удивительно, это грустно. Но да, я это сделала.
Наконец она успокаивается.
– Блин, это же надо было так врезать ему под зад. Интересно, сколько раз его бросали? Я бы сказала, ни разу, пока не появилась ты.
Тостер звенит, и я кладу свой завтрак на тарелку, прежде чем намазать его арахисовым маслом. Эшли, вероятно, права, но не думаю, что большинство девушек были с Джесси по правильным причинам. Я тупо смотрю вперед. А я?
– Расскажи мне все. Мне нужны подробности.
За десять минут до посадки на автобус я рассказываю Эшли о своем пребывании в Лос-Анджелесе. Она предсказуемо бесится, когда я добираюсь до части о красивой блондинке, появляющейся у двери Джесси, и ее злость усиливается, когда говорю ей, что великолепная бывшая Джесси была невестой его бывшего барабанщика, теперь бывшей невестой.
Он сказал ей, что любит ее, чтобы трахнуть.
Использовал ее так же, как, вероятно, использовал меня.
Как я могла не чувствовать сходства с моими отношениями с Уайтом?
В первый раз, когда мужчина играл с моими эмоциями, я совершила самую большую ошибку в своей жизни, чтобы помочь мне забыть ошибку, за которую я до сих пор расплачиваюсь.
Мне нужно было выбраться из этой истории с Джесси, прежде чем я сделаю что-то, чего не смогу изменить.
– Хочешь сказать, что он вообще не звонил вчера вечером? – говорит она, явно возмущенная. – Никаких сообщений?
Я бросаю то, что осталось от моего завтрака и глотаю немного апельсинового сока, прежде чем кивнуть.
– Совершенно верно.
Эш открывает свой ноутбук.
– Давай проведем небольшое расследование и посмотрим, что этот придурок делал прошлой ночью, хорошо?
У меня внутри все переворачивается при мысли о том, что Джесси продолжает жить без меня.
– Я ухожу. Увидимся вечером.
– Подожди. – Брови Эшли сошлись на переносице. – Ты упускаешь возможность выследить своего знаменитого бывшего бойфренда?
Я открываю дверь и выхожу, бросив свой ответ через плечо.
– Да.
Когда я иду по улице Бена к его дому, я вижу микроавтобус на подъездной дорожке и отсутствие «Лексуса» Джесси бросается в глаза. Приступ боли в груди длится ровно столько, сколько нужно, чтобы напомнить себе, что именно этого я и хотела.
Не он порвал со мной, а я с ним.
Стучу дважды, прежде чем войти в дом Бена, и знакомый запах кофе и сладких хлопьев окутывает меня одеялом комфорта.
– Бетани! – Эллиот подбегает ко мне и обнимает за бедра. – Папа водил меня в аквариум и к маме!
Бен грустно улыбается мне из-за кухонного стола.
Я поглаживаю ее по голове и обнимаю в ответ.
– Звучит весело.
Она поднимает голову и смотрит на меня.
– Мне нужно было выбрать цветы для мамы, и я выбрала фиолетовые, потому что папа сказал, что это ее любимый цвет.
Бен никогда не говорил о Мэгги с Эллиот, да и вообще ни с кем. Эллиот никогда не знала свою маму, поэтому никогда много не спрашивала, и думаю, что Бен держал ее подальше от могилы Мэгги, чтобы избежать вопросов, которые могли бы всколыхнуть ее память и печаль, которая приходит с ними. Откуда такая внезапная перемена?
– Как тебе Лос-Анджелес? – спрашивает пастор.
Эллиот возвращается на свое место перед телевизором, и я присоединяюсь к нему за столом.
– Это было... как открыть глаза… очень поучительно.
Он хмурится.
– Мне очень жаль это слышать.
Я пожимаю плечами.
– Рано или поздно это должно было случиться, и к твоему сведению, твой брат не сделал ничего плохого. – По крайней мере, не намеренно. – Ночь в Лос-Анджелесе помогла мне увидеть себя со стороны.
Эта информация, кажется, удивляет его.
– Я так понимаю, ты ничего о нем не слышал? – Черт бы побрал эту надежду в моем голосе.
Он отрицательно качает головой.
– Дэйв позвонил и сказал, что Джесси останется еще на несколько дней. Понятия не имею почему, но он заверил меня, что у него все хорошо, брат не пьет и все такое.
– Это хорошо. – Я смотрю в конец коридора. Странно сознавать, что он не сидит за той дверью и не работает над музыкой. Что Джесси не выйдет во всей своей татуированной рок-н-ролльной славе полубога, чтобы подразнить меня или разозлить. Мой желудок превратился в месиво нервных узлов без всякой на то причины.
Да, это похоже на любовь. Я внутренне стону от своего идиотизма. Нельзя винить девушку за то, что она увлеклась идеей заслужить любовь великого Джесси Ли.
– Бетани, мне неприятно видеть тебя такой подавленной.
– Я и не подозревала, что так заметно. – Хихикаю, хотя это и не смешно.
Бен скрещивает руки на столе.
– Не кори себя за это. Джесси ничего не знает о том, что значит любить кого-то, потому что ему никогда этого не показывали. Наши родители были…
– Я знаю, он мне рассказал.
– Значит, ты должна понять, почему Джесайя путает любовь с эмоциями.
Я непонимающе моргаю.
– Любовь – это и есть эмоция, не так ли?
– Наверное, это самое большое заблуждение. Любовь – это выбор. Это обязательство, которое вы даете другому человеку, которое говорит, что вы всегда будете ставить его счастье выше своего собственного... в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, через все испытания, которые приносит жизнь. – Он хмурится, глядя мимо меня на фотографию Мэгги. – Пока смерть не разлучит вас.
Волна печали захлестывает меня, и я подавляю желание разрыдаться.
– Вау, наверное, я никогда об этом так не думала. – Я бы никогда не поставила Уайта выше себя, и он, конечно же, не считал мои чувства выше своих собственных. Это была не любовь. – Любой может сказать «я люблю тебя».
– Конечно. Это всего лишь слова.
– Честно говоря, пастор Лэнгли, надеюсь, что никогда больше не услышу этих слов. Но надеюсь, что когда-нибудь почувствую это. – Мой взгляд устремляется к фотографии Мэгги, которой здесь раньше не было. – Я хочу иметь то, что было у вас.
Он проследил за моим взглядом к фотографии своей жены.
– Знаешь, ты мог бы тоже снова это почувствовать.
Бен отрицательно качает головой.
– Я так не думаю.
– Не теряй надежды.
– И ты тоже. – Он встает и относит пустую кружку в раковину. – Мне пора идти.
– Хорошего дня.
Мой разговор с Беном должен был бы заставить меня чувствовать себя лучше, но это не так. Я думала, что Джесси был единственным, кто запутался в том, что значит по-настоящему любить другого человека. Оказывается, в этом он не одинок.
ДЖЕССИ
– Ты выглядишь как собачье дерьмо, – говорит Райдер с другого конца дивана в студии.
Я смотрю на него и замечаю его бледную кожу и темные круги под глазами.
– А ты как обдолбаный Билли Айдол через двадцать лет после своего расцвета.
После того, как Бетани ушла, мы с Райдером избавились от гнева с помощью музыки и записали одни из лучших вещей в моей карьере. Музыка позволила нам похоронить топор войны. Он действительно лучший барабанщик, чем Нейт.
Откидываю голову назад и закрываю глаза. Я так чертовски устал. Не знаю, как долго мы здесь пробыли, но с учетом короткого дневного сна, прямо здесь на диване, я бы сказал, что спал не более шести часов в общей сложности.
Итан и Крис уехали пару часов назад, их партии закончились. Райдер настоял на том, чтобы остаться даже после того, как его партии были записаны. Я уважаю это.
– Изможденным я делаю свою лучшую работу, – говорит Райдер борясь со сном. – Мы смонтировали несколько охренительных треков.
– Барабанное соло в «Двойной жизни» меня просто ошеломило. Где, черт возьми, ты научился так играть?
Он зевает.
– Самоучка.
Я моргаю, в шоке уставившись на него сквозь тяжелые веки.
– Серьезно?
Райдер пожимает плечами.
– Какой сегодня день?
– Понятия не имею.
Тянусь за телефоном и вспоминаю, что он сдох где-то во время моего второго сна. Можно было бы попросить Дэйва зарядить его, но я подумал, что лучше все как есть – меньше отвлечений. И под отвлечением я подразумеваю, что не проверяю его каждые десять секунд, чтобы узнать, пришло ли сообщение от Бетани.
Она вернулась домой, живет своей обычной жизнью, заставляя людей улыбаться своей заразительной энергией и отвратительным пением. Мне неприятно это признавать, но я бы все отдал, чтобы услышать этот голос сейчас.
– Джентльмены, думаю, вам пора отправляться по домам, пока мы смешиваем то, что есть, – говорит Дэйв.
Мой менеджер выглядит измученным, но в его глазах светятся долларовые знаки.
Райдер встает с дивана.
– Я проведу в отеле еще день или два, собираюсь выспаться, прежде чем вернуться в Вегас.
– Отлично. – Дэйв смотрит на часы. – Почему бы вам обоим не поспать? Уже почти полдень. У нас достаточно времени, чтобы попасть в пятничный выпуск новостей, пока ты еще в городе.
– Я возвращаюсь в Финикс. – Я отталкиваюсь от дивана, чтобы встать. – Посплю в самолете.
– Нет. – В голосе Дэйва слышится возбуждение. – Мне нужно, чтобы вы с Райдером встретились со мной в «Спаго». Ровно в восемь вечера.
– «Спаго»? – Я удивленно отшатываюсь. – Это место кишит папарацци.
Глаза Дэйва буквально сверкают.
– Именно. Мне нужно сделать телефонный звонок. – Он исчезает в коридоре.
– Потрясающе, приготовься к тому, что тебя скормят акулам. – Я стону и тру глаза. У меня в голове каша, и впервые за долгое время пить и принимать наркотики – это последнее, чего я хочу. Я хочу спать. Сон и Бетани.
– Могу я задать тебе личный вопрос?
Приоткрываю один глаз.
– Можешь, или можешь просто погуглить. Все мое личное дерьмо выставлено в сети, чтобы его видел весь гребаный мир.
– Как вы с Бетани это делаете?
– По-разному, но мне больше всего нравится, когда я ставлю ее на четвереньки и...
– Это не то, что я имел в виду.
Мы смеемся смехом лишенного сна безумия.
– Я имею в виду, что ты – это ты, и ты здесь, и тебя окружает столько красивых женщин, а она в другом штате живет своей жизнью, и парни, вероятно, ходят за ней табунами. Ей должно быть одиноко, когда ты отправляешься в турне…
– Ты сам видел, как хорошо все у нас складывается. Она, бл*дь, порвала со мной.
Он хмурится.
– Да, но то, как она на тебя смотрела... ты ей очень нравишься. Вы ведь все уладите, правда?
Я поднимаю руку, чтобы заставить его замолчать, прежде чем зафрахтовать свой чертов самолет и улететь в Финикс.
– Если ты спрашиваешь разрешения, чтобы приударить за ней, должен тебя предупредить, что уволю тебя из этой группы и отрежу обе руки, если ты хотя бы попытаешься отнять ее у меня.
– Полегче, приятель. – Он потирает свои колючие светлые волосы. – Она, конечно, милая девушка, но я занят.
– У тебя есть кто-то в Вегасе?
– Да. Она не такая крутая, как Бетани. Она взрывает мой телефон, если даже думает, что я нахожусь в одной комнате с другой женщиной.
– Ты не любишь ее, так что покончи с этим, прежде чем переедешь в Лос-Анджелес.
Райдер хихикает.
– Почему ты решил, что я ее не люблю?
– Ты только что сказал, что она заноза в заднице и взрывает твой телефон, вызывая у тебя гребаную головную боль из-за дерьма, которое ты не можешь контролировать.
– И что?
Я удивленно смотрю на него.
– В смысле? Это же отстой.
– Да, это отстой. – Он испускает сокрушенный вздох и слепо смотрит на стену. – Но мысль о том, что я причиняю ей боль, еще больший отстой.
– Ну, я имею в виду, что она сводит тебя с ума. Тебе же хреново.
– Это конечно раздражает, но мне больно сознавать, что я разбиваю ей сердце.
Я моргаю и тру глаза. Может быть, я страдаю психозом от недосыпания.
– Но любовь должна быть приятной.
– Кто тебе это сказал?
– Жизнь научила.
Он отрицательно качает головой.
– Нет, чувак, любовь, бл*дь, убивает. Как это может быть приятно, когда ты наконец-то обнимаешь кого-то потрясающего только для того, чтобы каждый гребаный день беспокоиться о том, что потеряешь ее?
Я смотрю на стену с золотыми и платиновыми пластинками на ней, и в животе у меня возникает тошнотворное чувство.
– Жизнь без любви гораздо проще, братан. – Райдер поворачивается, чтобы уйти. – По крайней мере, жизнь без любви означает, что тебе не придется ходить с постоянной болью в животе, боясь, что однажды ты ее потеряешь. – Он открывает дверь. – Увидимся вечером.
Так вот что это за дерьмовое чувство у меня в животе?
Появляется Джонни, и я тупо иду к машине, думая о том, что сказал Райдер.
«Возможно, ты захочешь пересмотреть свое определение любви».
Слова дока Ульриха проносятся у меня в голове. Я возвращаюсь к своей истории с женщинами, череде лиц и тел, которые сливаются вместе, и ни одно из них не запомнилось до Бетани.
Она совсем другая.
Я знаю каждый дюйм её тела. Нежные звуки, которые она издает, когда прикасаюсь к ней. Могу вспомнить ее смех, как будто она сидит прямо рядом со мной. Помню все ее улыбки и то, что они означают. Знаю игривый тон ее голоса, когда она пытается не обращать внимания на то, что я сказал, что действительно задело ее.
О черт, сколько раз я причинял ей боль.
Я хватаюсь за живот, пытаясь ослабить боль, вызванную этими мыслями. Наконец-то Джонни подъезжает к моему дому, я выхожу из машины и направляюсь прямо в свою комнату. Останавливаюсь в коридоре и смотрю на дверь комнаты для гостей.
Без разрешения ноги сами несут меня в комнату, где спала Бетани. Посторонний может ничего не заметить в этом безупречном пространстве, но я вижу Бетани повсюду. Я чувствую слабый цветочный аромат, который она оставила после себя. Черный халат, который она носила, висит на крючке в ванной.
Я сбрасываю туфли, джинсы, стягиваю через голову рубашку и стою голый перед халатом. Монстр внутри меня ухмыляется и издевается над моей слабостью, но моя потребность в Бетани сильнее его.
Натягиваю халат и оборачиваю его вокруг себя. Закрываю глаза, когда меня атакует ее запах и от осознания того, что я ношу то, что когда-то было прижато к ее обнаженному телу. Подхожу к кровати, поднимаю простыни и забираюсь внутрь.
Окутанный всем, что от нее осталось, боль в животе утихает, и я наконец-то могу немного поспать.
Глава 22.
БЕТАНИ
– О, оставляй так, – говорит Эшли с порога моей комнаты. – Мне нравится. Кровать под окном, книжная полка – все идеально.
Я украдкой смотрю на нее, потому что слышу в ее голосе умоляющие нотки, как будто она пытается успокоить бешеную собаку.
– Что? Я серьезно говорю. Мне эта перестановка нравится больше, чем последние пять или шесть…
Я выплевываю кусочек ногтя.
– Семь.
И снова принимаюсь грызть ноготь, хотя грызть уже почти нечего.
В субботу утром мне нечего было делать, и я решила привести свою спальню в порядок. Несколько раз переставляла мебель, и не могу решить, какой из вариантов мне больше нравится.
– Знаешь, ты могла бы просто написать ему ответ, – говорит она тихо, как будто голос в моей голове.
Я закрываю глаза и напрягаю мышцы, удерживая себя от телефона.
Вчера вечером, когда я вернулась с работы, мне пришло сообщение от Джесси. Это были его первые слова с тех пор, как мы расстались. Три простых слова.
«Я скучаю по тебе».
Хотела написать ему ответ, сказать, как сильно тоже по нему скучаю, и объяснить, что я сумасшедшая и боюсь власти, которую он имеет надо мной. Затем я получила уведомление от приложения отслеживающем перемещения знаменитостей, которое в шутку установила Эшли.
«Джесси Ли уютно устроился в «Спаго» с экс-возлюбленной актрисой Элизой Дэйгар».
Я сидела на тротуаре возле работы и смотрела на этот заголовок, мое сердце билось где-то в горле, казалось, несколько часов. Я так и не набралась смелости нажать на нее и прочитать статью. Мне даже не нужно было видеть картинку, чтобы она появилась в моей голове с кристальной четкостью.
Меня не было всего двадцать четыре часа, и он решил двигаться дальше? Я удалила приложение и поклялась никогда больше не читать ни слова о Джесси Ли.
Я хотела написать ему и обозвать его всеми грязными именами, которые приходили на ум, но это казалось мелочным. В конце концов, это я с ним порвала.
Поэтому я пришла домой, поспала и проснулась с миссией убедиться, что слишком занята, чтобы ответить на сообщение.
– Отвечу, когда закончу здесь. – Я отодвигаю кровать на несколько дюймов.
– Уже почти два часа дня. Ты весь день этим занимаешься.
Резко поворачиваюсь к подруге.
– Думаешь, я этого не знаю?
Она моргает, явно удивленная моей вспышкой.
– Прости. – Я делаю глубокий, успокоительный вдох. – Когда уже наступит воскресенье? Мне нужно сходить в церковь.
– Ты уверена, что тебе можно…
– Они не могут указывать мне, что делать! – высказываю я. – Я могу пойти, если захочу.
– Ладно. – Эшли поднимает руки в знак капитуляции. – Но я пойду с тобой, потому что, если что-то случится, я не хочу пропустить это.
Она выходит в коридор.
– Ладно.
Фыркаю и передвигаю прикроватную тумбочку ближе к кровати, а затем отступаю назад, чтобы оценить.
Почесываю голову и чувствую запах жареного бекона. После эмоционального краха прошлой ночью, у меня не было сил, чтобы пойти в душ. Теперь я должна встретиться с Уайтом через час, и от меня воняет, как от дневного завтрака.
Мой телефон звонит, я снимаю его с зарядного устройства и вздыхаю, когда вижу, что это мои родители.
– Алло? – Я беру его с собой в ванную и бросаю на закрытое сиденье унитаза.
