Текст книги "Любить всем сердцем (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Она не такая, как ты, Джэс.

– Я знаю.

– А что будет, когда тебе придет время уходить?

Я смотрю, как поднимается и опускается ее грудь, ее тонкий профиль, освещенный лунным светом.

– Не знаю.

Понятия не имею, что делаю.

БЕТАНИ

Одно из самых неприятных ощущений в мире – это проснуться и понять, что я все еще в лифчике. Насколько бы лучше мне спалось, если бы я сняла его перед сном?

Все еще с закрытыми глазами протягиваю руку назад, чтобы расстегнуть и избавиться от ночного мучителя, и моя рука натыкается на что-то теплое. Распахиваю глаза, переворачиваюсь на спину и вижу небо.

– О, хорошо, что ты проснулась. – Глубокий голос Джесси сменяется бренчанием гитары. – Я хочу, чтобы ты это услышала.

Приподнимаюсь, чтобы сесть, и моргаю, глядя на задний двор пастора Лэнгли, и события прошлой ночи стремительно возвращаются ко мне. Стул, огонь, поцелуй! Я спала на улице. Должно быть, я выгляжу дерьмово. Стягиваю резинку с волос и приглаживаю их, расчесывая новые колтуны и собирая в беспорядочный узел на макушке.

– А где бассейн?

– Мы с Беном все убрали.

Я оборачиваюсь и вижу, что Джесси прислонился к стене с гитарой на коленях. Он одет в ту же одежду, что и вчера вечером, что заставляет меня чувствовать себя лучше, все еще находясь в своей форме. Но если я, должно быть, выгляжу как женщина, которая уже несколько дней живет на улице, то он выглядит так, словно только что сошел со страниц журнала «Роллинг Стоун».

– Типично, – бормочу я.

Его взгляд устремляется на меня, и выражение лица смягчается.

– Ты что-то сказала?

– О, что? Нет.

Его глаза сужаются.

– Ты хорошо спала?

– Наверное. А ты?

Он бренчит на гитаре.

– Я еще не ложился. Я написал песню.

– Неужели? Ночью?

– Да.

– Хм, я предполагала, что это занимает больше времени.

– Ты предполагала неверно. – Он делает что-то пальцами на струнах, что кажется действительно продвинутым или, я не знаю, просто звучит потрясающе. – Хочешь послушать?

Я сажусь на одеяло, скрестив ноги.

– Конечно.

Он переходит к какой-то сложной на вид игре на гитаре, которая включает в себя перебирание струн. Я начинаю гадать, есть ли в песне слова или он просто играет музыку. Но он отвечает на мой вопрос, когда открывает рот и поет.

Вот как, по-моему, звучит рай. Возвышенный с темными нотами, от которых крошечные волоски на моих руках встают дыбом. Его глаза закрыты, и он не выкрикивает слова, как я ожидаю, когда он играет на этих огромных аренах. Вместо этого он тихо поет, как будто укладывает спать ребенка.

Песня начинается тихо и почти печально, когда он поет о боли и сожалении. В некоторых частях песни он говорит о том, что хотел бы сражаться упорнее, хотел бы выстоять сильнее, и по мере того, как нарастает музыка, страсть его текстов в сочетании с его глубоким, хриплым голосом заставляет мои глаза наполняться слезами. Песня достигает кульминации, когда он поет о горящих старых книжках с картинками и пепле прошлой жизни. Его голос дрожит от таких эмоций, что я хватаюсь за грудь, чтобы мое сердце не разорвалось вместе с его. Его пальцы бьют по струнам так сильно, что я ожидаю увидеть кровь.

Нет никаких сомнений, почему Джесси Ли – всемирно известный певец и автор песен. Его страсть и талант запредельны.

Я прерывисто вздыхаю, когда песня замедляется, но тяжесть эмоций в его голосе не ослабевает. Он поет о пепле минувших дней, о будущем без пыток. После того, как его последний аккорд уносится ветром, Джесси открывает глаза. Он не кажется таким сломленным, как я ожидала бы от человека, вырвавшего свою душу и воплотившего это в песне.

– Как она называется? – спрашиваю я сквозь комок в горле.

– «Из пепла». Тебе понравилось?

Я выдыхаю и пытаюсь придумать ответ, который не включал бы в себя плач и слезы.

– Джастин Тимберлейк должен вернуть тебе музыкальную награду MTV.

Джэс разражается лающим смехом, который обнажает все зубы и заставляет плечи подпрыгивать.

– Дай мне его номер, и я верну её тебе.

Он приходит в себя.

– Держу пари, что так и будет.

– Это было... – Я прикладываю руку к сердцу. – Я это почувствовала. Все еще чувствую.

– Спасибо.

– Не благодари меня! – Я снова похлопываю себя по груди. – Это все ты. Ты действительно невероятный. Не думаю, что то, что я слышала по радио, заслуживает внимания…

– Бетани, прекрати. То, что ты помогла мне сделать прошлой ночью! Со стулом. Это дало толчок ко всему. – Джесси откладывает гитару, прислоняет ее к стене и подползает ближе, чтобы сесть на колени передо мной. – Прошлой ночью я сжег кучу дерьма. Мы с Беном поговорили. Я написал одну из лучших песен, которые когда-либо писал, и все из-за тебя.

Я облизываю губы и отвожу взгляд, внезапно чувствуя себя безумно застенчивой.

– Это не моя заслуга…

Джесси обхватывает мое лицо ладонями.

– Твоя. – Он прижимается к моим губам в простом, легком поцелуе. – Спасибо.

– Пожалуйста, – шепчу я.

Выражение его лица меняется с нежного на задумчивое, что заставляет меня ерзать на месте.

– Сколько сейчас времени? Наверное, мне надо пойти домой и принять душ. Мне нужно вернуться сюда в девять.

Он отпускает мое лицо и откидывается назад, выглядя немного ошеломленным и не в хорошем смысле.

– Бен взял выходной. Он сказал, что хочет провести некоторое время с Эллиот.

– Выходной... – Я качаю головой. – Он никогда не брал выходных, по крайней мере с тех пор, как я его знаю.

Джесси хмурится.

Я вскакиваю на ноги.

– Я могу взять машину домой и привести себя в порядок? Я вернусь вовремя, чтобы отвезти тебя на собрание, а потом ты сможешь высадить меня на работе.

– Да, конечно. – Джесси встает, но не смотрит на меня. – Ключи у входной двери.

Нам нужно поговорить о том, что случилось прошлой ночью. Поцелуй, который быстро превратился в нечто большее, прежде чем мы упали в траву. Судя по выражению его лица, не думаю, что сейчас подходящее время.

– Ладно, тогда... увидимся позже. – Я неловко переминаюсь, гадая, стоит ли мне обнять его, пожать руку, стукнуть кулаком? И решаю просто убраться отсюда как можно быстрее.

ДЖЕССИ

После двухчасового сна, горячего душа и кружки кофе я в состоянии справиться со своими мыслями. Реакция Бетани на «Из пепла» была совсем не такой, как я ожидал. Слезы в ее глазах, то, как она схватилась за грудь – она была явно тронута моей музыкой.

Шквал аплодисментов, кричащие фанаты... я привык к такой реакции. Но ее реакция была иной.

В ее глазах светилось одобрение. Принятие. То, что кто-то такой правильный, добрый и чистый, как она, откликается на мою музыку, как если бы это была музыка для поклонения, которую она слышит в церкви... ну, это что-то сделало со мной. Помимо того, что она заставляла меня почувствовать себя хорошо и добавила мне уверенности, она заставляла меня чувствовать себя... достойным.

Я радуюсь, когда в дверь звонят, сигнализируя, что Пит пришел на мой ежедневный тест на наркотики.

Бетани ушла, а Бен с Эллиот отправились в зоопарк, и я сам открываю дверь.

Пит, кажется, разочарован, что я не Бетани.

Похотливый придурок.

– Привет, мужик.

Я открываю дверь, чтобы он вошел.

– Это было у тебя на пороге. – Он протягивает мне пакет, который, должно быть, пришел, когда я был в душе.

Обратный адрес – офис Дэйва. Я вскрываю его и достаю коробку для iPhone с липкой запиской сверху.

«Заряжен и запрограммирован единственными номерами, которые тебе понадобятся. Не облажайся.

Дэйв».

Открываю крышку и вытаскиваю устройство. Он загорается общей заставкой, и я нажимаю на значок контактов. Дэйв, Бен, Пит, доктор Ульрих и Пицца-Хат? Мудак.

Расстраиваться из-за того, что в телефоне нет номера Бетани бессмысленно, поэтому я засовываю его в карман и смотрю на Пита. Ничто так не отвлекает меня от мыслей о женщине, как мочиться перед мужчиной в резиновых перчатках.

– Пошли.

Анализы на наркотики и выпивку снова чистые, и, прежде чем я успел повозиться со своим новым телефоном, раздается еще один стук в дверь.

Доктор Ульрих.

Впускаю его внутрь и прошу сесть на диван.

Он изучает пространство.

– А ты не хочешь сделать это в своей комнате, где у тебя будет уединение?

Я плюхаюсь на противоположный диван, где спал Бен. Он комковатый и неудобный, что показывает, что мой брат действительно заботится обо мне, спасая от того, что должно быть самым дерьмовым ночным сном.

– В моей комнате нет стула. Я поджог его прошлой ночью.

Его седые брови поднимаются до линии волос.

– Ты поджог стул?

– Ага. Не поймите меня неправильно, док, я знаю, что не облегчил вам задачу, но сжигание этого стула было лучшей формой терапии, которую когда-либо получал.

Он открывает свою кожаную папку и что-то записывает.

– Не мог бы ты уточнить?

Я хочу возразить, но вместо этого рассказываю ему все. Подробно описываю избиение на этом стуле, церемонию со змеями, все что случилось вчера. Даже поцелуй.

Он внимательно слушает и кое-что пишет.

– Есть ли у тебя к этой девушке чувства помимо сексуальных?

– В том-то и дело, док. Я хочу ее трахнуть. Очень хочу. В любой возможной позе и в течение нескольких дней, пока она не сможет ходить, вот как сильно хочу ее. Я могу с этим справиться. Для меня это знакомая территория. Я трахал много женщин. Но, с другой стороны, я так же хочу сжечь все дерьмо вместе с ней, понимаешь?

Выражение его лица становится холодным, как будто он отключается, потому что знает, что я снова несу чушь, хотя это не так.

– Я смотрю на Бена и его покойную жену Мэгги и никак не могу понять, что свело их вместе. Возможно, он любил ее, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, мы занимаемся сексом, когда влюблены, но теперь ее больше нет, а он не двигается дальше. Можно было подумать, что он захочет снова полюбить и пойти трахнуть кого-нибудь еще.

– То есть ты хочешь сказать, что приравниваешь секс к любви?

– Конечно.

– Это значит, что ты был влюблен много раз.

– Тысячи.

– Возможно, ты захочешь пересмотреть свое определение любви. Это не…

Грохот автомобильного двигателя на подъездной дорожке заставляет меня вскочить на ноги.

– Она здесь.

Док смотрит на часы.

– О, мы сегодня задержались дольше, чем обычно, – говорит он, как будто шокирован. —Увидимся на следующей неделе, но, пожалуйста, позвони мне, если тебе понадобится поговорить до этого.

–Да, конечно, – рассеянно говорю я, открывая дверь, когда Бетани подходит к ней.

На ней чистая форменная рубашка и черные шорты, волосы распущены и влажные, как будто она только что вышла из душа. Она замечает доктора.

– Если я помешала, то вернусь позже.

Я хватаю ее за руку и тащу внутрь.

– Нет, ты как раз вовремя.

Мы прощаемся с доктором Ульрихом, и я тащу ее по коридору в свою… Бена… комнату.

– Что случилось?

Закрываю за ней дверь и прижимаю Бетани к ней. Наши губы соприкасаются, и если я думал, что она может сопротивляться мне, то ошибался. Она отталкивается от двери, толкаясь в меня. Прижимаюсь бедрами к ее бедрам, давая ей намек на то, чего хочу так сильно, что готов отдать все, что у меня есть, чтобы получить это.

– Подожди, – говорит она мне в губы, но продолжает целовать.

Я улыбаюсь, когда она сосет мой язык, как будто не может насытиться.

– Нет. – Она прижимается спиной к двери, но я следую за ней и прижимаю ее к ней.

– Что? Скажи это быстро, чтобы я мог вернуться к сосанию этих губ.

– Почему... – Бетани качает головой, словно пытаясь прогнать туман похоти из головы. – Когда я уходила, ты казался расстроенным, как будто сожалел о том, что поцеловал меня прошлой ночью, и если это так, нам действительно нужно остановиться.

– Я не жалею об этом. Я жалею, что не сделал больше.

Наши губы снова соприкасаются, и я тяну ее за рубашку и просовываю руку под нее. Она выгибает спину, предлагая мне свои сиськи. Не могу вынести разделяющего нас барьера, поэтому тяну её рубашку через голову и отбрасываю в сторону.

На мгновение смотрю, как мои руки играют с ее упругой грудью.

– Мне нравится этот бюстгальтер.

– Неужели? – Она смотрит вниз, как будто хочет увидеть то же, что и я.

Ни кружев, ни подкладок, только тонкое покрытие из коричневой ткани, такое тонкое, что я вижу тугие, торчащие кончики. Я наклоняюсь и всасываю одну из них через ткань. Она откидывает голову назад, и долгий вздох срывается с полуоткрытых губ. Проскальзываю бедром между ее ног, прижимаясь к её киске. Облизываю и посасываю ее сосок, пока лифчик не промокает насквозь. Она трется о мое бедро, и как бы мне ни хотелось, чтобы это был мой член, но у нас нет на это времени.

Я перехожу к другой ее груди и делаю то же самое, облизывая, посасывая и покусывая с идеальным давлением. Похоже, ей нравится то, что я делаю с ее телом, когда она сильнее движется на моем бедре. Мои джинсы, кажется, вот-вот вспыхнут от трения.

Откидываюсь назад, чтобы посмотреть. Ее твердые соски пронзают влажную прозрачную ткань лифчика, бедра покачиваются, а губы приоткрыты.

– Ты вся горишь, правда, Бетани?

– Да, – говорит она с придыханием, и мой член дергается.

– Хочешь кончить?

Она прикусывает нижнюю губу и кивает.

Освобождаю ее сиськи из чашечек и щиплю за соски. Ныряю к ее шее, где смешиваются запахи ее волос и кожи, и, черт возьми, она так хорошо пахнет. Потребность быть в ней переполняет меня. Я хочу носить ее запах, как одежду, и быть пропитанным ее прерывистым дыханием.

– Я должен почувствовать тебя. Скажи мне, что я могу прикоснуться к тебе.

– Прикоснись ко мне.

Просовываю руку в ее шорты, мимо трусиков, в ее влажную киску.

– О, чееерт. – Она такая влажная. – Я чертовски хочу трахнуть тебя. – Сую внутрь один палец. Она такая тугая, что я не хочу рисковать с двумя. – Хочу попробовать тебя.

Ее мышцы напрягаются.

– Хочу использовать свой язык, свои пальцы – черт, ты такая тугая.

– Джесси, пожалуйста.

Я облизываю, посасываю ее шею и шепчу:

– Я люблю тебя.

Ее дыхание прерывается, и она распадается у меня на руках, мое бедро между ее ногами удерживает ее от падения. Обхватываю ее между ног, чтобы почувствовать, как сильно я заставляю ее пульсировать для меня.

– Джесси?

– Да.

– Ты сказал... что любишь меня.

Я нежно целую ее.

– Люблю.

Она улыбается мне в губы.

– Неужели?

– Конечно. – Что за глупый вопрос.

– Я ... э-э...

Я ухмыляюсь, думая о том, как хорошо она, должно быть, чувствовала себя, кончая так сильно, что сотрясались гребаные стены.

– Ты тоже меня любишь.

Глава 16.

БЕТАНИ

Пятничный вечерний пик начинается раньше обычного из-за футбольного матча в соседней средней школе. Все мои столики заняты подростками, которые требуют раздельные чеки и не дают чаевых, но даже сейчас я не могу стереть улыбку с лица.

Джесси Ли влюблен в меня.

– Бетани! – Голос Леона вырывает меня из моих мыслей. – Твой заказ готов.

Моргаю, глядя на шесть тарелок с едой, которых, клянусь, минуту назад там не было, но, судя по хмурому взгляду Леона, я грезила наяву дольше, чем думала.

– Прости, Леон. – Я складываю тарелки на поднос и поднимаю их для доставки.

Моя грудь кажется переполненной в хорошем смысле. Я пыталась улизнуть, чтобы позвонить Эшли и рассказать ей до ее смены в баре, но уже больше девяти часов, так что придется подождать. Я знаю, что сегодня ночью не смогу уснуть, ожидая ее, чтобы поделиться своими волнующими новостями.

Нет, не могу ждать. Напишу Эшли и скажу, чтобы она позвонила мне в перерыве.

Я снова наполняю стакан содовой, приношу пару чеков и еще сиропа, чтобы купить себе пятиминутный перерыв.

– Наташа, присмотришь за моими столиками? Мне нужно сбегать в ванную.

– Конечно, – говорит другая официантка.

Я прощаю себя за маленькую ложь. Иду в ванную, но только собираюсь использовать ее как телефонную будку. Я достаю телефон из сумочки и запираюсь в служебном туалете.

Новое входящее сообщение.

Мое сердце делает странное сальто, думая, что оно может быть от Джесси. Теперь, когда у него есть новый телефон, мы обменялись номерами, когда он высадил меня на работе сегодня днем. Он предложил это, а не я, но была так счастлива, что он это сделал. Я чуть не опоздала на работу, потому что поцеловала его на прощание в машине, пока он не настоял, чтобы мы остановились, потому что у него реально был жесткий стояк.

Мой низ живота согревается от воспоминаний. Я открываю сообщение и хмурюсь.

«Эй, Бэт, когда мы сможем встретиться? Мне нужно кое о чем с тобой поговорить».

– Уайт? – Я вспоминаю, что он что-то говорил о том, чтобы встретиться и поговорить в церкви в воскресенье. Мне так не терпелось выбраться оттуда, что я почти не думала об этом и забыла, как только он ушел.

Хм... что значит, я забыла? Это же Уайт, черт возьми.

Неужели я влюблена в Джесси?

Кажется, он так думает, но я его почти не знаю. Я почти не думала об Уайте ни на прошлой неделе, ни даже на позапрошлой. Джесси поглощает мои мысли дольше, чем мне хотелось бы признать.

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть.

– Ты закончила? – говорит Наташа. – У тебя новый столик.

Черт возьми. Я кладу телефон в карман и решаю, что разговор с Эшли подождет.

Наташа ждет у двери с извиняющимся выражением лица.

– Я отдала тебе столик, потому что мне нужно домой к детям.

– Все нормально. Мне пригодятся чаевые.

– Столик тридцать два.

Я возвращаюсь в ресторан, и мой взгляд останавливается на моем новом столе. Мое лицо расплывается в улыбке, когда я замечаю знакомую бейсболку. Джесси.

Мое внимание привлекает хихиканье за соседним столиком. Группа болельщиц из старшей школы пристально смотрит на него, и их реакция привлекает внимание других.

Я спешу к нему, понимая, что он одет в футболку с коротким рукавом. Эти разноцветные руки привлекают внимание со всех сторон.

– Привет.

Джэс широко улыбается.

– Привет.

– Ты должен уйти.

Он хмурится.

– Почему?

Я подхожу так близко, как только могу, и говорю вполголоса.

– Потому что здесь сейчас пятьдесят старшеклассников, и все они знают, кто ты.

Он ухмыляется и вытягивает руку вдоль задней стенки кабинки.

– Ты беспокоишься о моей безопасности?

– Безусловно. На тебя может напасть толпа, они могут последовать за тобой домой, или…

– Прошу прощения, – раздается за моей спиной высокий голос. Я делаю шаг в сторону Джесси, когда приближается девочка-подросток в форме болельщицы. – Ты Джесси Ли.

Он ухмыляется, и она заметно тает. Я ее не виню. Он неотразимо обаятелен.

– Не хочу беспокоить, но можно сфотографироваться? – Она поднимает свой телефон.

– Да, конечно. – Он жестом приглашает ее подойти поближе, и девушка практически бросается к нему в кабинку.

– Я могу сфотографировать, – предлагаю я.

Она игнорирует меня и наклоняется к нему для быстрого селфи.

– Мне нравится твоя музыка.

– Спасибо, – говорит он так искренне, как будто ее комплимент на самом деле означает нечто большее, чем «я думаю, ты крутой».

Я закатываю глаза, а Джесси хихикает и вежливо благодарит ее. Они еще немного говорят о его музыке, и когда она уходит, остальные девушки из-за ее столика медленно продвигаются вперед.

– Можно сделать с тобой селфи?

– Конечно. – Он протягивает руку, чтобы они забрались в кабинку и сфотографировались.

Пространство вокруг его стола становится переполненным, так что я отступаю назад. Меня зовут с другого столика, их тарелки пусты, и я собираю посуду.

– Могу я предложить вам что-нибудь еще, или вы уже готовы к оплате?

Подросток наклоняется ко мне.

– Эй, это Джесси Ли?

Я вздыхаю.

– Да.

– Круто. У вас есть ручка, которую я мог бы одолжить? Моя девушка любит его. Я хочу взять у него автограф.

– Конечно. – Я достаю ручку из передника и оставляю Джесси в комнате полной его поклонников.

Я складываю чеки, когда мы приближаемся к закрытию, и наблюдаю, как Джесси подписывает все, от бумажных салфеток до частей тела. Должно быть, прошел слух, что Джесси здесь, потому что за пять минут до закрытия парковка заполняется.

Я никогда не запираю дверь до закрытия, но сегодня запираю ее на пару минут раньше, чтобы мы не торчали здесь всю ночь.

Джесси вышел из кабинки, разговаривает и смеется со своими поклонниками. Он в своей стихии, его улыбка искренняя, а поза расслабленная. Я улавливаю часть разговора, который он ведет с девушкой о неожиданном концерте, который он провел в Лос-Анджелесе, и парень говорит Джесси, что он может сыграть весь альбом «Черный и синий» на гитаре. Все это кажется довольно безобидным. Не знаю почему, но я ожидала, что полетят лифчики от визжащих фанаток.

– Кто это? – спрашивает Леон.

– Джесси Ли.

– Шутишь?

Что-то в том, как он это сказал, как будто он шокирован тем, что Джесси здесь, привлекает мое внимание.

– Нет. А что?

Он вытирает руки полотенцем и пожимает плечами.

– Ходят слухи, что его группа распалась из-за того, что он трахнул невесту своего барабанщика.

Неприятный укол скручивает мою грудь.

– Не верь всему, что читаешь. Девяносто процентов информации в интернете – ложь.

Это не настоящая статистика, но она затыкает Леона. Я говорю себе, что, вероятно, близка к истине. Джесси не стал бы саботировать свою группу или отношения своего друга и товарища по группе только ради секса, так ведь?

Он бы с радостью переспал с Сюзеттой.

Но ситуация далеко не та же самая.

– Я ухожу, – говорит Леон. – Увидимся на следующей неделе.

– Что? Ты не собираешься взять автограф?

– Нет, мне нравится Джастин Тимберлейк.

Как бы мне хотелось, чтобы Джесси это услышал. Я расскажу ему позже. Видит Бог, после этого ему понадобится доза смирения.

– Еще пять минут? – снова спрашивает симпатичная девушка.

– Мне очень жаль, но я должна закрыть заведение. – Я позволила поклонникам Джесси задержаться еще на полчаса, пока делала всю свою работу, но теперь я устала и готова идти домой.

– Ну же, —еще один подросток косится на мой бейджик, —Бетани. Ещё чуть-чуть?

Я ненавижу говорить «нет», но это будет продолжаться всю ночь, если я позволю.

– Мне очень жаль.

– Сука, – тихо говорит одна из девушек.

– Хватит, – рявкает Джесси на девушку, которая это сказала. – Она сказала, что вам нужно уходить. Значит пора убираться к чертовой матери.

Девушка съеживается под его взглядом, и все они спешат к двери.

Я отпираю и придерживаю дверь, чтобы они могли выйти. Некоторые из них благодарят меня, проходя мимо, но одна просто опускает глаза. Я закрываю дверь и запираю ее, замечая, что снаружи все еще есть приличная группа людей, скорее всего, ожидающих ухода Джесси.

– Прости за это, – говорит Джесси. – Девочки-подростки злые.

– Да, бывает. – Я оборачиваюсь, а он стоит прямо за мной, засунув руки в карманы с полуулыбкой на своем идеальном лице. – Мы можем застрять здесь на всю ночь.

– Меня это устраивает. – Он не сводит с меня глаз.

– Ты казался очень счастливым, разговаривая со своими поклонниками. Было приятно увидеть эту твою сторону.

– Быть окруженным людьми, которые любят мою музыку – это прекрасное чувство. Трезвым это ощущается еще лучше.

– Почему?

Джесси пожимает плечом и переводит взгляд на толпу на парковке, прежде чем вернуться ко мне.

– Когда я был накачан, всегда думал о своей следующей выпивке, о своем следующем кайфе. Общение с фанатами, как сегодня вечером, всегда стояло на пути.

– Ты же знаешь, что больше не сможешь прятаться, верно? Пошли слухи, что ты в Сюрпрайзе. К восходу солнца это место будет наводнено СМИ.

Парень сокращает расстояние между нами медленными, размеренными шагами и хищным блеском в глазах.

– Мне все равно. Мне надоело прятаться.

Я прерывисто вздыхаю и прижимаюсь спиной к запертым стеклянным дверям.

– Надеюсь, ты не был голоден. Кухня закрыта.

Он ухмыляется.

– О, я голоден. – Джесси обнимает меня за талию и прижимается лицом к моей шее. – Но я пришел сюда не для того, чтобы есть обычную еду. Я пришел за тобой. – Он лижет дорожку от моего горла к уху. – Ты чертовски хороша на вкус.

–Я... – мой разум затуманен, и я борюсь за связную мысль. – Спасибо?

Его смешок мрачный и восхитительный. Он кусает меня за ухо.

С парковки доносится гул аплодисментов. Парень отстраняется и смотрит поверх моей головы.

– Думаю, они хотят шоу. – Он смотрит на меня горящим взглядом. – Что скажешь, если мы устроим им одно?

Я открываю рот, чтобы ответить – или, скорее, спросить, действительно ли это то, чего он хочет и что скажет Дэйв, – но уже слишком поздно. Его язык скользит по моему, лишая меня дара речи. Поднимаю руки вверх по его рельефному животу к груди, где сжимаю рубашку в кулаки. Он стонет и наклоняет голову, погружаясь глубже, посасывая мои губы, в страстном поцелуе.

Толпа взрывается симфонией улюлюканья и криков, которые заставляют нас обоих смеяться.

– Думаю, следует перенести это в более уединенное место, – говорит он. – Позволишь мне отвезти тебя домой?

ДЖЕССИ

После двадцати минут болтания на кухне, где Бетани отказалась целоваться со мной – что-то насчет антисанитарии – я решил, что не могу ждать, пока парковка освободится, и позвонил в местную полицию. Они очистили территорию за пять минут, и мы смогли добраться до машины.

Дорога до квартиры Бетани, кажется, тянется вечно, но уверен, что это связано с тем фактом, что я мечтал забраться к ней в постель с тех пор, как заставил ее кончить сегодня утром. Я весь день был наполовину окоченевшим, и, несмотря на все мои попытки облегчиться, мое тело говорило мне отвалить, что только настоящий секс может это сделать.

Мы паркуемся в специально отведенном месте, и я не жду приглашения. Бетани не выглядит удивленной, когда я выскакиваю, запираю машину и хватаю ее за руку. Мы подходим к ее двери на верхнем этаже двухэтажного комплекса, и она впускает нас внутрь. Квартира простая – новее, чем аналогичные квартиры в Лос-Анджелесе, но обычная. Просторная гостиная – диван, телевизор, журнальный столик и комнатное растение.

– Твоя соседка спит? – спрашиваю я, когда мы проходим мимо закрытой двери.

– Нет, она работает в ночном клубе. – Бетани открывает дверь в свою темную спальню. – Обычно она возвращается домой только перед самым восходом солнца.

– Девушка моего типа.

Загорается свет, и Бетани хмурится.

– Черт, я не это имел в виду. – Тянусь к ней, и она охотно идет в мои объятия. – Хочу сказать, что она очень похожа на меня. Или прежнего меня. Знаешь что? Давай вычеркнем то, что я сказал. Ляпнул, не подумав.

Она похлопывает меня по груди.

– Все в порядке, я понимаю, что ты имеешь в виду. – Она бросает сумочку и указывает на ванную. – Мне нужно быстро принять душ.

– Хочешь компанию?

Она закусывает губу.

Черт. Мне нужно быть более внимательным к тому, что я говорю рядом с ней. Она не какая-нибудь голливудская звезда или заносчивая светская львица. Мне нужно обращаться с ней более осторожно.

– Как насчет этого, ты примешь душ, а я подожду здесь. – Падаю на ее кровать с телефоном в руке.

– Хорошо. Я не долго. – Она берет несколько вещей, закрывает дверь ванной, и я слышу щелчок замка.

Бетани не полностью доверяет мне. Уверен, что после того, что случилось сегодня вечером, она не уверена в том, где она находится со мной. Мне придется это исправить.

Чтобы отвлечься от мысли о том, что она голая и мокрая по другую сторону пары хлипких кусков гипсокартона, я быстро посылаю сообщение Дэйву. Он разозлится, когда проснется и увидит все фотографии, сделанные сегодня вечером в закусочной. Делаю все возможное, чтобы смягчить удар.

Я нажимаю «Отправить» и некоторое время изучаю комнату Бетани. Ее постель пахнет так же, как и она – свежестью и сладостью. Ее комод и боковые столики белые, но разного фасона, думаю, она купила их в комиссионных магазинах. На стене у двери висит крест, а ее Библия на прикроватном столике выглядит так, будто её часто перечитывали. На книжной полке есть все, от Льюиса до Стивена Кинга, а еще есть фотография с автографами группы Korn в рамке на стене. Сначала я бы сказал, что пространство чистое и светлое, но, присмотревшись, обнаруживаю темное бунтарство, висящее на самом видном месте. Точное изображение женщины, которая здесь живет.

Замок щелкает, и появляется Бетани в мягких шортах и майке. Ее волосы мокрые, и капли воды делают ее мятно-зеленый топ почти прозрачным в некоторых местах.

– Иди сюда. – Я слышу хриплое вожделение в своем голосе, боясь напугать ее, но, когда ее глаза загораются, и девушка забирается на кровать, понимаю, что недооценил ее.

Я хватаю ее за бедра и сажаю себе на колени. Ее темные глаза большие и яркие, губы того же оттенка, что и соски, а кожа сияет. Я удивляюсь, почему она никогда не рассматривала модельную карьеру, потому что она лучше, чем многие модели, которых я трахал.

– Джесси? Можно тебя кое о чем спросить?

Я провожу руками вверх по ее мягким бедрам и под шорты, где хватаю ее за ягодицы.

– Все, что угодно.

– Сегодня утром, когда ты сказал, что любишь меня…

Жар ее бедер просачивается через мои джинсы, и я практически истекаю слюной, чтобы почувствовать, насколько она горячая и сладкая под своими трусиками.

– Да, и что с того?

– И ты, я не знаю... серьезно? – Она впивается зубами в пухлую нижнюю губу.

– Серьезно? – Бетани что, с ума сошла? Она сидит верхом на моем твердом члене и спрашивает, люблю ли я ее? – Да, конечно, я не шучу. – Двигаю бедрами. – Чувствуешь, что ты со мной делаешь?

Ее лицо заливает великолепный розовый цвет, и она улыбается.

– Ладно, я понимаю, но...

– Знаешь, как долго я ждал, чтобы тр... – Осторожно, Джесси. Я прочищаю горло. – Я представлял себе, каково это быть вместе? Как здорово было бы иметь кого-то вроде тебя в своей жизни больше, чем просто на несколько веселых трахов?

– Неужели?

– Да. Так что дай мне свой рот, прежде чем я переверну тебя и возьму его сам.

Она наклоняется, и это движение посылает разряды удовольствия вниз по позвоночнику к моему члену. Длинные пряди ее влажных волос щекочут мою шею, когда девушка держит свой рот всего в нескольких дюймах от моего.

– Если ты хочешь этот рот, тебе придется его взять.

Черт, я люблю эту ее сторону. Сжимаю ее бедра и прижимаю к себе.

– Уверена, что справишься, если я возьму то, что хочу?

– Не сомневаюсь. Я имею в виду, что ты не Джон Мейер (прим. Джон Мейер – американский певец и композитор, обладатель семи премий «Грэмми»), но... – она визжит, когда я переворачиваю ее на спину и прижимаю бедрами к кровати.

Воспользовавшись ее приоткрытыми губами, делаю именно то, что обещал. Сминаю ее губы в жестоком поцелуе, который заставляет нас обоих задыхаться и дрожать. Перекатываюсь на спину и притягиваю ее на себя, прерывая поцелуй достаточно долго, чтобы сорвать с нее топ и швырнуть его через всю комнату. Она тянет мою рубашку, и я приподнимаюсь, чтобы помочь стянуть ее с меня.

Тянусь к ее груди, но Бетани падает и прижимается ко мне грудью. Жар от ее упругих сисек на моей груди вызывает стон, и она улыбается, когда он грохочет у ее рта.

Девушка приподнимается, оседлав мои бедра, ее обнаженная грудь выставлена на всеобщее обозрение. Обхватываю ладонями ее груди, нежно сжимаю их и облизываю губы.