Текст книги "Любить всем сердцем (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
– Ясно. – Она молчит несколько секунд.
– Ну, мне пора в постель. Я очень устала.
Мы прощаемся, и Эш уходит в свою комнату.
Забираюсь под одеяло с телефоном в руке и открываю социальные сети Уайта, затем пролистываю назад, чтобы посмотреть все наши старые фотографии, которые он опубликовал, когда мы были вместе.
Засыпаю, представляя, что мы снова вместе.
Глава 5.
БЕТАНИ
Выходные пролетают быстро. Уайт и Сюзетта появились в церкви с его семьей в воскресенье, но они, должно быть, вошли через дверь с северной стороны, поэтому у меня не было возможности поприветствовать их.
Проповедь была о... эм... ладно, я действительно не обращала внимания, но помню, что пастор говорил что-то о том, чтобы пройти через испытания и что Бог с нами или что-то в этом роде. Подайте на меня в суд! Я не могла оторвать взгляд от Уайта, от того, как он шептал что-то на ухо Сюзетте или держал ее за руку.
Позже Эшли удалось затащить меня в наше любимое место поесть мороженого, прежде чем я разрыдалась. Той ночью у меня начались месячные, так что уверена, моя эмоциональность связана с этим.
Мои глаза все еще немного опухшие, когда я еду на автобусе к дому Эллиот. После моего уик-энда, заполненного Уайтом и Сюзеттой, я с нетерпением жду встречи с медбратом Питом, чтобы от души посмеяться или, по крайней мере, для повышения эго, которое дает мне его флирт.
Выхожу из автобуса, и вместо того, чтобы проверить социальные сети Уайта, я включаю воспроизведение музыки и вставляю наушники. Играет Linkin Park и с тем настроением, в котором я нахожусь, включаю его на полную громкость и рычу текст всю дорогу до дома пастора.
– Доброе утро, – говорю я, входя в дом.
– Бетани! – Эллиот бежит по коридору и обнимает меня за талию.
– Ого! Кто-то проснулся бодрым сегодня утром.
Она отстраняется и смотрит на меня сквозь спутанные темные кудри.
– У меня есть дядя!
Смотрю в коридор, в сторону спальни, потом снова на Эллиот.
– Здорово.
Неужели она только сейчас узнала, что связана с Богом рока? Она бежит обратно по коридору в свою спальню. Я бросаю сумочку на диван, рядом с аккуратно сложенными подушками и одеялами.
– Эй. – Пастор Лэнгли выходит из прихожей одетый и готовый к новому дню с кружкой кофе в руке.
– Доброе утро.
Он споласкивает чашку, ставит ее в посудомоечную машину и поворачивается ко мне.
– Мой брат уже встает и ходит по дому, так что ты можешь увидеть его сегодня. Он еще спит, но у него сегодня назначена встреча. Человек по имени ... – Бен достает из нагрудного кармана визитную карточку. – Доктор Гарри Ульрих. – Засовывает карточку обратно в карман. – Он будет здесь сегодня утром, не могла бы ты его впустить?
– Конечно.
Бен не весело улыбается.
– Просто проводи доктора в мою комнату, и он позаботится обо всем остальном.
Я в замешательстве смотрю на пастора.
– А Пит?
– Вчера был его последний день.
– Что?
– Да. – Бен хмурится.
– Но ведь это хорошо, правда? Это значит, что твоему брату лучше?
Пастор кивает и берет ключи со стола.
– Да, лучше.
Он проходит мимо меня, сжимая мое плечо, и исчезает за дверью.
Вместо того, чтобы сидеть и пялиться на входную дверь и дверь спальни, занимаюсь своими обычными делами. Упаковываю обед Эллиот, а потом задаюсь вопросом, завтракала ли она вообще. Заглядываю в ее комнату и вижу, что она счастливо поглощена игрой с Барби.
– Ты завтракала?
– Нет. Я хочу яйца.
– А волшебное слово?
Эллиот отрывается от своих игрушек.
– Пожалуйста.
Возвращаюсь на кухню, стараясь не поднимать взгляд от пола, чтобы не пялиться на дверь Джесси Ли, и взбиваю яичницу-болтунью, гордясь тем, что сегодня избежала такого искушения.
Бросаю масло на горячую сковороду, когда в коридоре хлопает дверь.
– Как раз вовремя. – Взбиваю яйца и поворачиваюсь на звук. – Твои яйца будут готовы через... – Я встречаюсь взглядом не с трехфутовым ребенком, а с шестифутовым мужчиной, который смотрит прямо на меня. Я сглатываю. – …секунду.
Его взгляд становится жестче.
Я стараюсь не быть очевидной, разглядывая его. Просто хочу убедиться, что он не голый, как в прошлый раз. Нет. Не голый. На нем серая футболка и поношенные джинсы, обтрепанные вокруг босых ног. Убедившись, что парень полностью одет, мой взгляд возвращается, чтобы встретиться с его. Его глаза похожи на глаза Бена, но больше карие, чем зеленые. Волосы мокрые, как будто он только что из душа.
Я прочищаю горло.
– Ты, э-э... – голос дрожит, поэтому снова прочищаю горло и вытираю руки о рубашку, прежде чем подойти к нему и протянуть правую руку. – Ты, должно быть, Джесси.
Мужчина хмурит темные брови и разглядывает меня так же, как я его, но думаю, что он не пытается убедить себя, что я одета. У меня складывается впечатление, что он скорее пытается представить, как бы я выглядела без одежды. И судя по его скривившимся губам, сказала бы, что он не слишком впечатлен.
Мое поло «Пироги и блины» и черные брюки из полиэстера, как правило, не впечатляют мужчин.
Почувствовав запах горящего масла, опускаю руку и поворачиваюсь к плите. Очевидно, Мистер Популярность не считает нужным быть вежливым с простыми смертными, поэтому я делаю вид, что его здесь нет. Что действительно трудно сделать, когда он входит в маленькую кухню, вторгаясь в мое пространство. Я выливаю яйца в сковороду и смотрю, как они пузырятся, игнорируя его присутствие, предполагая, что он наливает себе чашку кофе. Я благодарна, когда чувствую, как он отходит и слышу, как открывается и закрывается раздвижная стеклянная дверь на задний двор.
Выдыхаю с облегчением и выкладываю яйца Эллиот на пластиковую тарелку с Эльзой, посыпаю сыром и наполняю чашку с Эльзой молоком.
– Эллиот! Завтрак готов!
В коридоре раздается топот крошечных ножек, и она останавливается у стола, прежде чем забраться в свое детское кресло.
Я сажусь рядом с ней и немного режу яйца, чтобы они быстрее остыли.
– Дай им минутку остыть, чтобы не обжечь рот.
Ее взгляд устремлен вперед, поэтому я следую за ним и вижу, что она смотрит на своего дядю, прислонившегося к деревянной опоре под навесом патио. Мужчина не смотрит на нас, поэтому я позволяю себе рассмотреть его красочные татуировки, которые покрывают даже тыльную сторону его рук, прежде чем исчезнуть под футболкой. Волосы у него короткие на затылке, более длинные и растрепанные на макушке, и это очень странный цвет. Не коричневый и не рыжий, а что-то среднее... Ух! Опускаю подбородок, когда он резко оборачивается.
– Ешь, – говорю я Эллиот, которая, похоже, ничуть не смущена тем, что её застукали за разглядыванием.
Раздвижная стеклянная дверь открывается, затем закрывается, и я задерживаю дыхание, когда Джесси выдвигает стул напротив меня и садится на него с громким выдохом.
– Дядя Джесайя, хочешь яичницу? – Эллиот откусывает кусочек и протягивает ему.
Я ухмыляюсь ее дерзости, одновременно задаваясь вопросом о его имени. Джесайя – это его настоящее имя или прозвище?
– Нет. Я ем только органическую пищу.
Я замираю от его тона – такого ожидала бы при общении между взрослыми, но не от взрослого мужчины к ребенку.
Лицо Эллиот вытягивается, и она хмуро смотрит на свои яйца, как будто у них выросли ноги.
– А что такое органическая?
– Ничего, просто ешь. – Я бросаю быстрый взгляд на Джесси и вижу, что его взгляд устремлен в мою сторону. Изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания, но он делает это почти невозможным. – Пей свое молоко.
Надеюсь, что очарование Джесси моим профилем скоро закончится, потому что мои щеки, кажется, вот-вот вспыхнут пламенем. Он потягивает кофе, не сводя с меня глаз, а Эллиот доедает яйца, оставляет молоко и просит разрешения удалиться в свою комнату. Отчаявшись найти причину, чтобы уйти от стола, я отпускаю ее, хватаю посуду и вскакиваю так быстро, как только могу… и спотыкаюсь о ножку стула. Мое лицо вспыхивает раскаленным румянцем.
Бегу к раковине и споласкиваю посуду, надеясь, что, когда вернусь, он уже уйдет. Но не тут-то было. Джесси все еще сидит, ссутулившись, за столом, широко расставив под ним ноги, его карие глаза пристально смотрят на меня.
Я открываю рот, чтобы спросить почему уставился на меня, но он меня опережает.
– Как тебя зовут? – Никакой улыбки. Выражение его лица такое же отстраненное, как у человека, который спросил который час.
– Бетани.
Джесси наклоняет голову, словно сомневаясь в моем ответе, затем наклоняется вперед, положив руки на стол. Он кивает на стул напротив него, и мое тело автоматически подпрыгивает от его молчаливой команды, мой мозг включается только после того, как я сажусь напротив него. Его глаза впиваются в мои, и через несколько секунд вынуждена отвести взгляд.
Одна вещь о Джесси Ли? Невозможно поглощать его внимание слишком долго. Только небольшие дозы.
– Хочешь трахнуться?
В замешательстве возвращаю свой взгляд к его. Он только что сказал...? Как только его слова доходят до меня, я отодвигаюсь от стола, как будто этот предмет мебели стал ложем для аморальных сексуальных актов.
Впервые за это утро мужчина показывает намек на улыбку. Вернее ухмылку.
– Только не здесь. Спальня. И проследи, чтобы ребенок нас не беспокоил. – Он встает, оставляя пустую кружку на столе. – Поторопись, пока я не передумал.
Он даже не смотрит на меня, когда уходит и исчезает в своей спальне.
С отвалившейся челюстью и бешено колотящемся сердцем, я остаюсь сидеть за столом, задаваясь вопросом, что, черт возьми, только что произошло.
ДЖЕССИ
Чем больше времени проходит, тем больше я убеждаюсь, что секс – это именно то, что мне нужно.
Я знал, что Дэйв окружит меня мужчинами – Пит, доктор Гарри, мужская группа восстановления. Моему менеджеру не нужно говорить это, чтобы отправить сообщение громко и ясно. НИКАКИХ КИСОК!
То, что он позволил этой невзрачной маленькой няне ускользнуть с его радара, выше моего понимания. Возможно, он решил, что она не в моем вкусе. Дэйв, конечно, прав. Девушка такая обыкновенная, что практически сливается со стенами. Но я помню звук ее сладкого вздоха и представляю себе все остальные звуки, которые мог бы заставить ее издавать, пока она обвивает мои бедра.
Кровь мчится по венам к моей промежности. Быть твердым, когда я трезв – это совсем другой опыт. Онемение от выпивки и кокаина исчезло, и мозги не набекрень. Секс будет ощущаться феноменально. Я расстегиваю пуговицу на джинсах и со стоном просовываю руку под боксеры.
Маленькой няне лучше поторопиться, а то я могу кончить до ее прихода.
Думаю, ее глаза были так же широко раскрыты, когда она поймала меня за дрочкой, как и сегодня утром, когда увидела меня на кухне. Большие, невинные, я сразу понял, что она узнала меня, несмотря на то что мой брат настаивал, что он никому не говорил, кто я такой. Меня это устраивает.
Я вытаскиваю изображение няни – черт, как там её зовут? Неважно. Ее тощие ноги, плоская грудь и лишенное косметики лицо не должны были сделать этого со мной, но что я могу сказать? Я в отчаянии. Она женщина. И в этом нелепом наряде, который ничего не делает для ее несуществующих изгибов? Черт, как это дерьмо может меня возбуждать?
Склоняю голову набок и смотрю на часы. Прошло двадцать минут с тех пор, как я сделал ей предложение, а ее все еще нет? Может быть, она ставит фильм для ребенка? Дам ей еще несколько минут.
С закрытыми глазами я держу себя на краю, наращивая и наращивая только для того, чтобы отступить прямо на пороге умопомрачительного оргазма. Я стону. Черт, как же приятно.
Раздается тихий стук в дверь, и от одного этого звука меня чуть не отправляет по спирали. Я представляю, как она входит в простых хлопчатобумажных трусиках и дерьмовом спортивном лифчике, и будь я проклят, мне все еще не терпится добраться до нее.
– Входи.
Дверь со щелчком открывается, и я ожидаю почувствовать тепло ее бедер, оседлавших мои.
Вместо этого слышу, как кто-то прочищает горло.
Мужчина.
Замираю, открываю глаза и смотрю в потолок.
– Мистер Лэнгли, я помешал?
Поворачиваю голову в сторону и вижу седовласого мужчину в костюме с кожаной папкой в руке.
– Да.
Он поднимает кустистую белую бровь.
– У нас назначена встреча. Вам придется закончить это позже. – Он заходит внутрь и закрывает дверь.
Я вынимаю руку из джинсов и проклинаю няню. У меня худший случай синих шаров в истории мужского вида, и это все ее вина.
Глава 6.
БЕТАНИ
Мой желудок скручивается в узел.
С каждой милей боль в животе усиливается, пока водитель не притормаживает на моей остановке. Верчу телефон в руке, не отрывая глаз от коричневой крыши дома пастора Лэнгли, и никак не могу заставить себя выйти из автобуса.
– Бетани? – зовет Даррелл, водитель автобуса. – Ты в порядке?
Я киваю и собираю свои вещи.
– Все хорошо, спасибо.
Перекидываю сумочку через плечо и улыбаюсь ему, прежде чем спуститься по трем ступенькам, резко останавливаясь на последней.
Со вчерашней встречи с Джесси я была на грани нервного срыва. После того, как он сказал мне встретиться с ним в его комнате, я собрала Эллиот, и мы пошли в парк перед школой. Психиатр появился, когда мы выходили за дверь, так что я смогла впустить его, прежде чем сбежать. Не смогла уснуть всю ночь, прокручивая в голове холодный взгляд Джесси, его бесстрастное предложение и ухмылку.
Одно слово пульсирует в моей голове при мысли о Джесси Ли – хищник.
Он напоминает мне тех акул, которые гоняются за надувным резиновым уплотнителем позади лодок, а потом нападают из-под них. Это делает меня резиновым уплотнителем.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – снова спрашивает Даррелл из-за моей спины.
Я смотрю на свои ноги и выталкиваю себя из автобуса.
– Да. Спасибо.
Пневматические тормоза сообщают о моей судьбе, когда автобус оставляет меня в нескольких домах от дома Бена. Во время моей одержимости прошлой ночью я задавалась вопросом, должна ли поговорить с Беном о том, что произошло. Я даже рассматривала возможность увольнения, но мне очень нужны деньги, если собираюсь оставить свои ошибки позади раз и навсегда.
– Одна гнетущая мысль за раз, – шепчу я себе и расправляю плечи.
Джесси Ли – всего лишь мужчина, и в свои двадцать четыре года мне нужно набраться храбрости, чтобы постоять за себя. Так я и делаю. Приближаясь к дому, замечаю на подъездной дорожке блестящую черную машину. Диски хромированные, и я вижу в них свое отражение. Окна затемнены настолько, что не могу сказать, сидит ли кто-нибудь внутри.
Направляюсь к дому и дважды стучу, прежде чем войти, останавливаясь в дверном проеме с рукой на дверной ручке. Инстинкт самосохранения ревет в моих венах, когда пара скучающих и равнодушных карих глаз встречается с моими. Они быстро превращаются в тонкие сердитые щелочки, заставляя меня отвести взгляд в более безопасные воды. Еще не поздно развернуться и убежать.
– Привет, – говорю я пастору Бену, который тепло улыбается.
– Бетани, заходи.
Захожу внутрь, чувствуя на себе взгляд Джесси, и бросаю сумочку на диван. Он сидит за кухонным столом рядом с человеком, которого я никогда раньше не видела. Ищу Эллиот, но ее нет в гостиной, поэтому направляюсь в ее спальню, нуждаясь в расстоянии от Джесси, прежде чем потеряю сознание от недостатка кислорода.
– О, подожди, – говорит Бен. – Мы можем поговорить с тобой минутку?
Интересно, может быть, Бен узнал о том, что произошло вчера, и собирается уволить меня или прочитать лекцию...
О Боже, Бетани! Прекрати это! Ты здесь жертва. Ты не сделала ничего плохого.
– Конечно. – Направляюсь к самому дальнему от Джесси месту и вижу, как его занимает Бен. Единственное другое сиденье, которое находится не менее чем в футе от Джесси, занимает кресло Эллиот. Я вынужденно опускаюсь на сиденье рядом с Джесси, но держу свою ягодицу на самом дальнем от него краю.
– Что случилось?
Отваживаюсь бросить быстрый взгляд на Джесси, который, склонив голову набок, еще больше свирепеет. К счастью, говорит Бен, и я отворачиваюсь от Джесси настолько, сколько могу, балансируя на левой ягодице.
– Во-первых, я хотел познакомить тебя с моим братом, – говорит Бен, указывая на мужчину позади меня.
Когда я не оборачиваюсь, Бен хмурится.
– Мы уже встречались.
Бен бросает взгляд на незнакомого мужчину, а тот свирепо смотрит на Джесси.
– Что? – рявкает Джесси.
Бен словно стряхивает с себя наваждение.
– Хорошо, ладно, Джесайя, ты уже знаком с няней Эллиот, Бетани Паркс. – Он не позволяет себе слишком долго молчать после своего заявления. – Это Дэйв Манн, менеджер Джесайи.
Это объясняет причудливую машину. На вид парню под сорок, грязновато-русые волосы, невероятные голубые глаза, но сжатая челюсть говорит мне, что его образ соседского мальчика – всего лишь фасад, и он не потерпит выходок ни от кого – даже от избалованной и наглой рок-звезды.
– Бетани, приятно познакомиться.
Джесси нетерпеливо постукивает пальцами по столу. Ритмично, как будто он играет песню. Интересно, это нервная привычка? Эта встреча нервирует его?
– У Дэйва появилась идея, и думаю, она тебе понравится.
Смотрю на парня, внутренне посмеиваясь, когда представляю его в синем жилете менеджера с золоченым бейджиком.
– Джесси нужно кое-куда ездить, но мне пока не нравится идея, что он сам будет водить машину, – говорит Дэйв. – Бен сказал, что у тебя нет машины. У тебя есть действительные водительские права?
Мои щеки горят.
– Да, есть.
– Отлично. – Дэйв протягивает мне черный брелок. – Машина снаружи твоя, пока Джесси не будет готов ездить самостоятельно.
– Что? – Я смотрю на Бена, глаза которого горят от возбуждения.
– Я бы хотел нанять тебя, – продолжает Дэйв, – чтобы ты каждый день возила Джесси на собрания анонимных алкоголиков и привозила обратно.
– Анонимных алкоголиков? – Так вот от чего его тошнило. Мой желудок переворачивается, и я сглатываю комок нервов. Он пьяница. Наверное, в этом есть смысл – секс, алкоголь, рок-н-ролл. – Я.. мне ведь нужно отвозить Эллиот в школу к полудню, так что мы садимся на одиннадцатичасовой автобус и...
– У Джесси встреча в одиннадцать тридцать, – говорит Дэйв. – Ты высадишь его у церкви, отвезешь Эллиот в школу к двенадцати, заберешь Джесси и привезешь его сюда, а когда уедешь, возьмешь машину с собой.
Я моргаю один раз. Второй. Он не шутит.
– Мне нужно быть на работе к двум часам. – Как будто это оправдание? Почему я не могу придумать лучшего оправдания!
Дэйв сужает глаза.
– У вас есть проблемы со злоупотреблением алкоголем или наркотиками, Мисс Паркс?
– У меня? Нет!
Глаза сужаются еще больше.
– Я не пью. Совсем. После того как... – Я прочищаю горло. – И я никогда не прикасалась к наркотикам.
– Много упускаешь, – ворчит Джесси, заслужив пронзительный взгляд своего менеджера.
Бен кивает.
– В этом я ручаюсь за Бетани. Она не связывается с наркотиками или алкоголем.
Дэйв кивает и хмыкает.
– Ты можешь пользоваться автомобилем, Бетани, – шепчет пастор Бен.
– Верно, – говорит Дэйв. – Пока Джесси не будет готов сам сесть за руль.
Знаменитость в комнате разочарованно фыркает.
Дэйв не обращает на него внимания.
– Вот что я тебе скажу. Когда Джесси вернется в Лос-Анджелес, я переведу её на твое имя.
– Ты шутишь, – шепчу я. – Это, должно быть, шутка.
– Господи, няня, соглашайся уже на эту гребаную сделку. – Раздраженный голос Джесси грохочет у меня за спиной, и я борюсь с желанием развернуться и прочитать ему лекцию о богохульстве.
– Но... – Я сглатываю. – Это же «Лексус».
– Это просто машина, – говорит Дэйв.
– Просто машина? – Взрыв смеха срывается с моих губ.
– Это очень хорошая машина. – Дэйв смотрит на часы, как будто я его задерживаю. – Мы договорились?
– То есть ты хочешь сказать, что это его машина, и я буду водить ее, пока он не может, а потом это будет его машина, а когда он уедет – моя?
Джесси откидывает голову назад и стонет.
– Ради всего святого, кто-нибудь нарисуйте гению иллюстрацию.
– Джэс, – предупреждает Бен, а потом его взгляд останавливается на мне. – Это прекрасная возможность.
Ладно. Если мой собственный пастор говорит, что я должна это сделать, тогда...
– Хорошо. Договорились.
Дэйв хлопает ладонями по столу и встает.
– Отлично. Моя машина ждет снаружи.
– Дэйв, – говорит Джесси требовательным тоном, как начальник подчиненному, – подумай о том, о чем мы говорили.
Дэйв качает головой.
– Я уже сказал, что для поправок уже слишком поздно.
– Бл*дь, – бормочет Джесси, заслужив сердитый взгляд Бена.
– Я провожу тебя, – предлагает Бен, вскакивая с места.
– Бетани, спасибо за помощь, – говорит Дэйв, прежде чем выйти за дверь, бормоча что-то Бену.
Как только они выходят, я смотрю на брелок. Медленная улыбка расползается по моему лицу.
– Ты не хочешь объяснить, почему вчера оставила меня с синими шарами?
Я вздрагиваю от враждебности в голосе Джесси. Он злится на меня? Чувствуя прилив гнева, я резко оборачиваюсь и смотрю на него.
– Если это твоя идея извинений, то ты облажался.
Парень наклоняется вперед, упираясь руками, покрытыми разноцветными татуировками, в колени.
– Ты думаешь, я должен перед тобой извиниться? За что? За то, что предложил свой член?
Я съеживаюсь от его грубых слов и проклинаю жар, заливающий мои щеки.
– Да! Ты реально считаешь, что любая женщина с радостью согласится переспать с тобой?
Он кивает головой, пока я перевариваю собственные слова.
– Ты ошибаешься. – Хватаю брелок и встаю, отчаянно пытаясь найти Эллиот и убраться подальше от этого парня. – У меня нет ни малейшего желания заниматься с тобой сексом, Джесси Ли.
Джесси усмехается, медленно приподнимая уголок рта, и я понимаю, почему женщины падают к его ногам. Но только не я.
– Большинство женщин ценят мужчину, который предлагает себя для секса.
– Я не большинство. И ты должен знать, что подавляющее большинство женщин занимаются сексом только с мужчинами, в которых влюблены.
Джесси закатывает глаза, все еще ухмыляясь.
– Ты меня бесишь. – Я засовываю ключ от машины в карман.
– Не будь ребенком, – говорит он с глубоким смешком, когда Бен возвращается в дом.
– Пастор Бен, вы не возражаете, если я отведу Эллиот в парк?
Он выглядит немного удивленным, прежде чем его взгляд скользит от меня к его брату, когда сужает глаза.
– Все в порядке?
Джесси пожимает плечами, как будто наш разговор о сексе был не более чем крошечным раздражением, мухой, жужжащей у его лица, легко прихлопнутой и забытой.
– Просто прекрасно, пастор Бен. – Засранец-суперзвезда встает и выходит из комнаты, как будто весь мир смотрит на него, а не только я и его брат.
Как только он скрывается из виду, Бен смотрит на меня.
– Мне действительно очень жаль. Он... – Глубоко вздыхает. – Временами с ним трудно иметь дело. Ну, большую часть времени.
Я ухмыляюсь, пожимаю плечами и споласкиваю посуду, чтобы занять руки.
– Не переживай, со мной все в порядке.
– Уверена? Потому что если ты передумаешь или…
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
– Что?
Пастор заходит на кухню.
– Мой брат – раб своих низменных инстинктов, и я не исключаю, что он попытается... попытается... э-э... – Он потирает затылок.
– Соблазнить меня?
Выражение его лица становится кислым и извиняющимся.
– Мне очень жаль, но да. Его моральный компас указывает в другом направлении, чем у людей, с которыми ты, вероятно, привыкла иметь дело.
Я вытираю руки полотенцем.
– Если ты думаешь, что это правда, то ты недостаточно времени провел с моей соседкой по комнате, Эшли. – Ох, как бы ей это понравилось! – К счастью, мой моральный компас надежен, так что тебе не о чем беспокоиться.
Я никогда не буду заниматься сексом с Джесси Ли. Думаю, что это заставляет большинство девушек чувствовать себя использованными. Нет уж, спасибо.
– Знаю, что ты не поведешься на это, поэтому ты была идеальным вариантом для его водителя. Кстати, Дэйв не упоминал об этом, но он удвоил сумму, которую я тебе плачу, и оставит тебе машину.
– Удвоил? – Я в просто в восторге.
Черт возьми, я буду зарабатывать больше двадцати долларов в час, плюс мои деньги в «Пирогах и блинах», и машина... я смогу открыть сберегательный счет! Неплохо для двадцатичетырехлетней.
Я хмурюсь.
Я уже не ребенок.
ДЖЕССИ
– Не знаю, док, может, в этом нет ничего такого. А, может, есть. – Я лежу на кровати брата, одетый в джинсы и футболку, скрестив ноги и сложив руки на животе. – Его мертвое, безжизненное тело кружилось и кружилось, пока он, наконец, не исчез в глубокой, темной загробной жизни в канализации. Не думаю, что я когда-нибудь оправлюсь.
Когда не слышу немедленного ответа доктора Ульриха, поворачиваюсь и вижу, что он смотрит на меня поверх своих крошечных докторских очков. Это пятый день моей ежедневной терапии, час в день, когда я рассказываю о своем детстве, чтобы точно определить, почему я пью... вернее пил.
Экстренное сообщение – потому что я люблю этот вкус. Потому что мне нравится, как творчески я себя чувствую, когда под кайфом. Потому что упиться в хлам помогает мне уснуть, отключиться от мира хаоса, который кружится вокруг меня. Не должно быть глубокой темной причины, почему люди делают то, что они делают. Может быть, они делают это потому, что им это нравится.
Напечатайте это в своих гребаных медицинских журналах.
С долгим, раздраженным вздохом он снимает очки и трет глаза.
– Если ты планируешь поправиться, тебе нужно начать относиться к нашим сеансам более серьезно.
– Я отношусь к ним серьезно.
Нет, это не так. Эти девяносто дней – пустая трата времени. Я просто делаю то, что мне говорят, чтобы вернуться к нормальной жизни.
– Твоя мертвая рыбка, когда тебе было семь лет – не то, что я бы назвал судьбоносным событием.
Вообще-то я соврал, что мне было семь лет. А еще соврал, что это была моя рыбка. Она принадлежала Бену, и это ему было семь лет. Он плакал, когда ему нужно было смыть в унитаз своего лучшего друга Финса. Бэнджи всегда был слабаком.
– Это ужасно субъективно, док. То, что ты не видишь в этом изменения жизни, не значит, что это не так для меня.
– Если ты хочешь и дальше отнимать у меня время, то я не против. Мне платят в любом случае. – Он снова надевает очки и что-то записывает в свой кожаный блокнот.
– Так вот, а потом мне дали мясной рулет, и мама только после того, как я поел, сказала, что это был мясной рулет из индейки. Ну, а я не ем мясо птиц. Она знала это! Она заставила меня поверить, что это говядина, когда знала, что кормит меня птичьим мясом.
– Извини, но время вышло. – Он сжимает свой кожаный блокнот и встает. – Тебе придется отложить эту историю до завтра.
Кажется, ему не терпится выбраться отсюда как можно быстрее, что заставляет меня улыбнуться. Я смотрю на часы. Он ушел на десять минут раньше. Если я смогу продолжать сокращать установленные сроки, то к следующей неделе мы будем встречаться только по тридцать-сорок пять минут в день. Прогресс.
Закрываю глаза, прежде чем выйти и найти своего водителя. Когда приходит время уходить, я нахожу ее в гостиной, она раскрашивает с этой мелкой козявкой.
Я уже был раздражен, когда мы сели в машину, но понятия не имел, насколько более неприятной будет поездка.
Во-первых, Бетани не умеет водить машину. Я видел, как восьмидесятипятилетние бабушки водят более агрессивно. Во-вторых, она ставит музыку для ребенка по дороге туда, так что мне приходится слушать, как писклявые голоса поют песни о мытье рук, математике и прочем дерьме. И в-третьих, она игнорирует меня. Полностью. Так что я торчу, уставившись в переднее окно, пока крошечный карлик с каштановыми волосами на заднем сиденье болтает мне в ухо всякую чушь.
Вопросы в быстром темпе типа: «Почему мы не можем дышать под водой?» или «Где растут коровы?». Бетани делает все возможное, чтобы ответить. Большинство из ответов полная чушь, но в конце концов она затыкает маленького человека.
Мы въезжаем на стоянку возле церкви Бена. В этом сооружении нет ничего необычного, просто типичная церковь, которая могла бы легко превратиться в маленькую школу, если убрать огромный крест перед входом.
Она ставит машину на парковку и нажимает кнопку разблокировки.
– Хочешь, я провожу тебя?
Свирепо смотрю на нее.
– Я пропустил ту часть, где трезвость выводит из строя мои руки и ноги?
Выхожу из машины, не давая возможности ответить. Вхожу в вестибюль, смотрю налево, потом направо и иду на запах пончиков и дешевого кофе. Гнев бурлит, раздражая чудовище внутри меня. Какого хрена должен это делать? Я могу оставаться трезвым сам по себе в течение времени, необходимого для написания альбома.
Комната анонимных алкоголиков заполнена дешевой разномастной мебелью, расставленной по кругу на дерьмовом горчично-желтом ковре. Восемь других парней запихивают пончики себе в глотки и потягивают кофе из крошечных пластиковых стаканчиков.
Один из парней замечает меня и улыбается.
– Мистер Ли, вы сделали это.
Надвигаю бейсболку чуть ниже на глаза. Он пробирается сквозь мебельное кольцо, затем протягивает мне руку. Я пожимаю ладонь липкую от глазури для пончиков. Недотепа.
– Меня зовут Пол. Входи, выпей кофе. У нас есть пончики…
– Я в порядке. – Вытираю руку о джинсы и подхожу к одному из стульев в круге. Я не хочу застрять на двухместном диванчике с одним из этих пьяниц. Бывших пьяниц.
Пол объявляет, что пора начинать, и места быстро заполняются. Несколько шокированных взглядов устремляются на меня, но, когда я смотрю на них в ответ, они отводят взгляд.
– Уверен, вы все заметили, что у нас появился новый член, – гордо говорит Пол. – Не хочешь представиться?
Я пожимаю плечами.
– Я Джесси, и я действительно не хочу быть здесь, так что если бы мы могли сократить формальности и просто покончить с этим дерьмом, было бы здорово.
Несколько парней моргают. Другие хмурятся. Черт меня дери, если мне не все равно.
Пол хмурится.
– Окей. Давайте по очереди представимся Джесси.
Один за другим ублюдки произносят свои имена и свою зависимость – выпивка, а чаще всего наркотики. Они говорят так, как будто умер член семьи. Думаю, я могу это понять. Я бы все отдал за бутылку. То, как эти парни могут сидеть здесь и слушать скулеж друг друга, без желания упиться вусмерть, впечатляет.
Я дважды клюю носом во время встречи. Возможно, я даже немного закимарил, потому что последние тридцать минут показались мне всего лишь несколькими секундами.
Я сваливаю не попрощавшись. Интересно, как мне сообщить няне, дающей синие шары, что я закончил, но на этот вопрос получаю ответ, когда выхожу на улицу и вижу «Лексус». Слава Богу.
Когда открываю дверь, она кричит и подпрыгивает, ее телефон летит на пассажирское сиденье.
Я хватаю его и сажусь.
– Успокойся на хрен. Это всего лишь я.
– Ты меня напугал!
– Прости, не знал, что надо стучать. – Смотрю на ее телефон. – Горячая штучка. Кто такая? – Возвращаю телефон няне, и она на ощупь закрывает страничку в Instagram, которую просматривала.
